Второзаконие

Предисловия нет

Второзаконие 1

Изучая книги Исход, Левит и Числа, мы видели то, что можно назвать абстрактной символической системой. Иными словами, мы видели в них некоторые установления, утвержденные Богом, образец которых был показан на горе. Эти образы в целом Моисей должен был по внушению Бога передать своему народу, совершенно не касаясь вопроса, будут ли они выполнены согласно последнему во время перехода через пустыню. Поэтому я и назвал это абстрактной символической системой, ибо значение этого вовсе не зависит от того, будет ли этому преданы израильтяне. Вполне возможно, что они в течение того времени не исполняли в точности ни одно из установлений Бога и не подчинялись им.

Таким образом, мы знаем наверняка, что самое главное требование - обряд левитов - не было осуществлено на практике, и если уж израильтяне оказались неверными в том, что было самым настоятельным требованием и совсем несложным в отношении средств осуществления, то мы едва ли можем предполагать, что они с покорностью исполняли то, что было сопряжено с неимоверными, если не сказать, непреодолимыми трудностями. Еще до этого закона со времен Авраама, по всей вероятности, не было более важного и более непреложного предписания, чем обрезание каждого младенца мужского пола; и все же мы уверены, что ни один младенец не был подвержен обрезанию все сорок лет странствия израильтян по пустыне. Этот факт, по-видимому, представляет собой некоторую важность, потому что известно, что возникали определенные трудности в отношении практического осуществления различных постановлений, требующих жертвоприношений там, где не было для этого средств. Мы читаем о жертве за грех и жертве повинности, о мирной жертве и возлиянии, не говоря уже о ежедневном приношении в жертву двух агнцев и о праздничных жертвоприношениях. Люди много рассуждают об этом особенно в последние годы, задаваясь вопросом, как это все можно было осуществить в условиях странствования по пустыне, где людям казалось довольно трудным пройти, оставшись невредимыми, пусть даже с ними был Иегова, их Бог, который кормил их небесной манной и при необходимости давал воду из скалы. Однако, как правило, неверующие никогда не принимают во внимание Бога. Хотя сыны Израиля по повелению Бога вели за собой через пустыню мелкий и крупный скот и могли прибавить к этому скот побежденных ими врагов, речь сейчас идет о том, как устранить множество возражений, возникших по этому поводу, и доказать, что суть этих постановлений не была понята.

Все дело в том, что с какой бы точностью ни исполнялись предписания Бога в пустыне, Он с помощью этих постановлений возвещал грядущие добрые перемены. В этом было настоящее их предназначение. Поэтому речь идет не о том, в каком отдаленном месте приносились тогда жертвы, а о том, как много людей обучалось исполнять уставы Бога через символы. То, что Бог указывал с помощью этих символов, теперь явило свое значение с тех пор, как был явлен Христос и свершилось дело искупления. Это рассматривается совсем по-другому во Второзаконии, по причине чего я указал на это под таким углом зрения.

Второзаконие - в высшей степени полезная книга. Символы представлены здесь всего лишь в нескольких местах, в то время как множество наставлений переполняют ее страницы. В основе этого лежит вовсе не простое повторение сказанного в предыдущих книгах. Второзаконие, несмотря на свое название, взятое из Септуагинты, не является подобным повторением. Дух Бога через Моисея передал нам наряду с особым духовным увещеванием символы, касающиеся положения израильтян, когда они находились на самом краю обетованной земли. Они прошли пешком к восточному краю Иордана; теперь они были на границе той земли после того, как их длительная связь с Богом в пустыне достигла своей полноты. И эта книга (хотя и в ней есть намеки на то, о чем Бог говорил во всех предыдущих) не в меньшей степени, чем остальные, носит свой собственный своеобразный характер. Она отличается не комбинациями символов, какими бы ни были масштаб и цель тех символов, которые в ней встречаются, что мы видели в ясно выраженных формах, встречающихся в книгах Исход, Левит и Числа; здесь же все используемые Духом средства (будь это прямое заявление нравственного характера, составляющее большую часть данной книги, или ряд намеков, совпадающих с ее практической целью) от первого до последнего, по-видимому, являются принуждением к повиновению, основанном на отношениях между Богом и израильтянами, которых Он ввел как свой народ в свою землю. Поэтому само это вступление обращено к народу с целью осуществить эти требования.

Есть и другая особенность во Второзаконии, о которой коротко следует сказать до того, как мы перейдем к деталям; имеется в виду несостоятельность израильтян. Это было после случая с золотым тельцом и, более того, после всех исправительных мер, которые Бог предпринял в отношении своего народа. Они неоднократно видели свою собственную природу и в достаточной мере испытали долготерпение и милосердие Бога в процессе его управления ими. Теперь все это подходило к концу. И это задает тон книге. Их законодатель намеревался покинуть их и теперь оглядывался на прошлое; но взгляд Бога также был устремлен вперед, на землю, в которую они собирались войти. Отсюда такой чрезвычайно серьезный тон и сдержанность; эта серьезность основана на великих отношениях с Богом, чья преданная и святая рука вводила их теперь в его землю. Прежде всего, главной целью было заставить народ Бога подчиниться ему. Это было подчинение людей, которые уже познали, что значит явно потерпеть неудачу при выполнении взятых на себя обязательств. То поколение, несомненно, вымерло, и вопрос заключался в том, было ли готово новое поколение войти в святую землю, извлекли ли они урок из прошлого? Престарелый законодатель, ведомый Святым Духом, должен был донести до их сердец эту убедительную истину.

Этот факт также объясняет то, почему книга Второзаконие используется в Новом Завете таким выразительным образом и при обстоятельствах весьма критических. На эту книгу ссылается Господь, будучи искушаем дьяволом. Он цитирует отрывки только из этой книги. Во всех трех случаях Господь Иисус черпает ответы из Второзакония. Несомненно, это очень важно. Он не мог бы сослаться ни на какую другую книгу, как бы она ни подходила во всех отношениях к данной ситуации. Это было обязательно, и я думаю, потому, что нигде нет слов, которые можно было бы так удачно применить к этому случаю. Осмелюсь сказать, что здесь имеют место и другие соображения и что ссылка Господа на Второзаконие не ставит целью принизить соответствующие слова, встречающиеся в другом месте Писания. Нет нужды сомневаться в том, что слова, являющиеся цитатой из Второзакония, были самыми лучшими и были выбраны с божественным совершенством. По-видимому, глубочайшая мудрость кроется в цитировании выражений из этой книги, как и то, что ее слова являются самыми подходящими. Книга, из которой они были выбраны, сама по себе исключительным образом подходит к данному случаю, как мы увидим это; можно ли сомневаться в том, что благословенный Господь знал об этом бесконечно лучше, когда соблаговолил процитировать эту книгу?

Итак, в чем же заключается это соответствие не только цитируемых слов, но и самой книги, откуда были процитированы отрывки? В чем же причина того, что именно Второзаконие самым наилучшим образом дает Христу ответы в нужный момент, если сравнивать эту книгу с любой другой книгой Писания? Я без колебания присоединяюсь к тому мнению, что наш Господь Иисус избрал те строки не только потому, что они сами по себе точно подходили при сопротивлении искушению дьявола, но еще и потому, что с точки зрения нравственности они были обращены к народу в тот момент, когда наступило его духовное падение и когда только милосердие Бога было снова обращено к ним, прежде чем они вошли в святую землю. Господь, цитируя строки из Второзакония, показывает, что Он не упускает из виду состояние народа Бога, как бы они сами ни были слепы и бесчувственны к этому. Однако Господь не просто сказал то, что было правдой, но основание и установка этой книги, как только Он избрал свои ответы, стали таковыми, словно заняли подобающее им место в определенных обстоятельствах перед лицом Бога. Чем меньше израильтяне ощущали свое падение, тем в большей степени Иисус чувствовал это за них. Если они были поглощены обрядами и церемониями, считая это приятным для Бога, то сам Иисус полностью посвятил себя повиновению, являясь постоянным примером того, кто никогда не стремился к своеволию. Действительно, Он обрел свою славу именно в том, что был единственным из всех живущих когда-либо на земле людей, кто никогда и ни в коем случае не уклонялся от того, что в конце концов является самым приятным, замечательным и высоким в человеке, живущем на земле, - абсолютной преданности своему Богу и Отцу и исполнения его воли. Такова была повседневная жизнь Иисуса.

Теперь Израиль полностью потерпел неудачу в занимаемом им положении. Книга Второзаконие признает это поражение, основываясь не только на невозможности отрицать это, но и на обязанности признать это. В то же время имеет место милосердное явление Бога и введение того, что подходило народу Бога в тот момент, когда произошло падение. Это предполагает знание Бога душой, и, несомненно, так было с Моисеем. Нам очень хорошо известно, что когда Бог открывал свои намерения израильтянам, то Он открывал свои пути Моисею. Но Иисус знал самого Бога так, как Моисею не было дано его знать, и на основе этого Он прославил книгу, в которой говорится, что в состоянии падения единственным спасительным принципом является подчинение. Об этом мы узнаем еще больше, когда рассмотрим книгу Второзаконие, хотя сейчас мы можем полностью и не увидеть особого характера того, что изложено в последней части этой книги. Здесь также будет доказано, что Новый Завет использует это весьма удивительным образом. Но так как ответы Господа Иисуса взяты из первой части Второзакония, которую мы будем рассматривать в связи с этим, то я сразу же обращусь к этому очевидному факту. Мы никогда не сможем должным образом понять Ветхий Завет, пока не взглянем на него в новом свете; и если есть кто-то, кто лично и самым очевидным образом является святым, то стоит ли говорить, что это Иисус? Люди об этом забывают, и поэтому неудивительно, что Второзаконие в общем-то плохо понимают даже чада Бога, что мысли толкователей довольно неясны, когда они объясняют его и что люди склонны читать эту книгу без глубокого проникновения в ее значение. Однако потеря при этом может показаться сравнительно незначительной, если ее вообще не читать. Короче говоря, как мы можем по достоинству оценить эту книгу, рассматривая ее лишь как многословное повторение закона? Итак, избавившись от непочтительного отношения к этой вдохновенной книге, мы получаем впечатление иного плана: Второзаконие носит характер четырех книг Пятикнижия, о чем уже говорилось и о чем мы узнаем более подробно.

Давайте рассмотрим все подробности, насколько это возможно в таком кратком обзоре, какой мы можем себе позволить в настоящее время.

Первое, о чем здесь пойдет речь, - это то, что Бог сказал израильтянам в Хориве, говоря: "Полно вам жить на горе сей! обратитесь, отправьтесь в путь и пойдите на гору Аморреев и ко всем соседям их, на равнину, на гору, на низкие места и на южный край и к берегам моря, в землю Ханаанскую и к Ливану, даже до реки великой, реки Евфрата; вот, Я даю вам землю сию, пойдите, возьмите в наследие землю, которую Господь с клятвою обещал дать отцам вашим, Аврааму, Исааку и Иакову, им и потомству их. И я сказал вам в то время: не могу один водить вас; Господь, Бог ваш, размножил вас, и вот, вы ныне многочисленны, как звезды небесные". Моисей напоминает им о том, как он разделил бремя забот о них с другими: "Изберите себе по коленам вашим мужей мудрых, разумных и испытанных, и я поставлю их начальниками вашими". Так и было сделано, но вдобавок сказано, что, когда они отправились от Хорива и шли по всей пустыне, "которую вы видели, по пути к горе Аморрейской... сказал я вам: вы пришли к горе Аморрейской, которую Господь, Бог наш, дает нам; вот, Господь, Бог твой, отдает тебе землю сию, иди, возьми ее во владение, как говорил тебе Господь, Бог отцов твоих, не бойся и не ужасайся".

Далее говорится о том, что побудило израильтян послать соглядатаев в ту землю (ст. 24 и далее). Полезно отметить, что этого мы не узнали бы из книги Чисел. То, что мы имеем здесь, вовсе не повторение, - это вводит нас в суть чего-то таинственного, в то, что действовало в людях и мешало их блаженству. Главное, о чем следует сказать, - это то, что в израильтянах отсутствовал дух покорности, и его им недоставало потому, что в них не было веры в Бога. Это здесь ясно показано. Следовательно, не исключением было и то, что они пожелали послать соглядатаев, или то, что Бог согласился с их желанием иметь соглядатаев (это мы уже видели). "Но вы все подошли ко мне и сказали: пошлем пред собою людей, чтоб они исследовали нам землю и принесли нам известие о дороге, по которой идти нам, и о городах, в которые идти нам". Моисей отмечает, что это слово понравилось ему: здесь обо всем говорится так, как было на самом деле. Моисей мог в тот момент и не понять, что руководило желанием народа; но теперь все выясняется. "Слово это мне понравилось, и я взял из вас двенадцать человек, по одному человеку от (каждого) колена. Они пошли, взошли на гору и дошли до долины Есхол, и обозрели ее; и взяли в руки свои плодов земли и доставили нам, и принесли нам известие и сказали: хороша земля, которую Господь, Бог наш, дает нам. Но вы не захотели идти и воспротивились повелению Господа, Бога вашего, и роптали в шатрах ваших и говорили: Господь, по ненависти к нам [были ли они уверены в этом?], вывел нас из земли Египетской". Разве это не показывало раздражительность непокорных чад, если такое было на самом деле? "Господь, по ненависти к нам, вывел нас из земли Египетской, чтоб отдать нас в руки Аморреев и истребить нас; куда мы пойдем? братья наши расслабили сердце наше, говоря: народ тот более и выше нас".

Автор осмеливается сопоставлять отрывки данной главы с двумя отрывками из другого места Писания для того, чтобы показать, что слова Бога, обращенные к вдохновленному автору, были всего лишь его собственным измышлением и просветлением его сознания свыше. Его и других святых писателей следует рассматривать не иначе, как духовных представителей своей эпохи, связанных с Богом.

Моисей, якобы пишущий о том же самом мероприятии (о миссии разведчиков в книге Чисел) в более позднее время, указывает на то, что сам народ предложил это мероприятие Моисею, который, рассмотрев предложение, одобрил его, потому что оно пришлось ему по душе и не противоречило совести: "Но вы все подошли ко мне и сказали: пошлем пред собою людей, чтоб они исследовали нам землю... Слово это мне понравилось, и я взял из вас двенадцать человек, по одному человеку от (каждого) колена". Подобным образом объявляется, что важное общественное мероприятие было осуществлено Моисеем по предложению его тестя Иофора, который сказал, пророчествуя: "Если ты сделаешь это, и Бог повелит тебе, то ты можешь устоять" (Исх. 18, 23). Однако во Второзаконии Моисей говорит о том же установлении как о своем собственном (гл.1, 9 и т. д) без всякой ссылки на Иофора или на божественное повеление, о котором говорил Иофор. Такова слабая попытка скептика умалить характер и значение Писания. Но верующий усматривает мудрость и милосердие в сравнении первого исторического утверждения с тем формальным ритуалом, который законодатель предложил поколению, собиравшемуся вступить в обетованную землю, а добавочная информация также имеет важное значение.

В книге Чисел удостоверяется тот факт, что Бог повелел Моисею послать соглядатаев; во Второзаконии указаны и мотивы, побудившие людей устремиться к этому, ибо Моисей сам предложил им пойти и взять землю, но они умоляли его, чтобы сначала в эту землю были посланы соглядатаи. Это желание исходило не от Бога и не от его раба Моисея, а от народа, хотя Моисей по повелению Бога действительно послал их, но, как оказалось, к погибели этого поколения. И уже было отмечено, с одной стороны, что он благородно не повторяет здесь предложение Бога вновь произвести от него народ после того, как истребится прежний (этим Бог побуждал Моисея к заступничеству); хотя, с другой стороны, Моисей признается здесь, что он не в меньшей степени, чем их отцы, огорчил Бога и теперь не имеет права ввести их в обетованную землю и должен передать эту почетную миссию Иисусу Навину. Представьте себе состояние ума человека, заявляющего, что во Второзаконии Моисей вторично сваливает вину за свое изгнание на народ (Втор. 1, 37; 3, 26; 4, 21), хотя, судя по книге Чисел (гл. 20, 12), Бог наказал его за то, что тот не верил ему; его наказание было вызвано его же неповиновением (Док. Д. "Введение в Ветхий Завет", стр. 367).

И опять-таки, что может быть проще и понятнее, чем то, что в конце Моисей должен был опустить имя и совет Иофора и подчеркнуть, что не Иофор, а народ выбрал начальников? На это он полностью указал в данной истории. И теперь он подробно останавливается на том, что народ сыграл свою роль в этом и знает свою неспособность справиться с возросшей численностью, увеличить которую в тысячу раз он трогательно умоляет Бога, но при этом требует, чтобы начальники судили по справедливости.

Вот к чему привело послание соглядатаев в землю Ханаана. "Народ тот более и выше нас, города там большие и с укреплениями до небес, да и сыновей Енаковых видели мы там. И я сказал вам: не страшитесь и не бойтесь их; Господь, Бог ваш, идет перед вами; Он будет сражаться за вас, как Он сделал с вами в Египте, пред глазами вашими, и в пустыне сей, где, как ты видел, Господь, Бог твой, носил тебя, как человек носит сына своего, на всем пути, которым вы проходили до пришествия вашего на сие место. Но и при этом вы не верили Господу, Богу вашему, Который шел перед вами путем - искать вам места, где остановиться вам, ночью в огне, чтобы указывать вам дорогу, по которой идти, а днем в облаке [далее последовало еще худшее]. И Господь услышал слова ваши, и разгневался, и поклялся, говоря: никто из людей сих, из сего злого рода, не увидит доброй земли, которую Я клялся дать отцам вашим".

Эти торжественные слова были произнесены перед народом Израиля, собравшимся вступить в пределы той прекрасной земли. Мы можем без труда увидеть, насколько замечательно подходит здесь подобное вступление. Они были готовы вступить в обетованную землю по особой милости; ибо важно помнить, что вовсе не благодаря завету, заключенному в Хориве, сыны Израиля вообще вступили в обетованную землю. Если бы Бог следовал условиям того завета, то народ Израиля никогда бы не нашел дорогу в землю Ханаана; но Бог соблаговолил ввести новые условия, и то, как Он сделал это, будет показано до рассмотрения данного отрывка из книги Второзаконие; израильтяне вступили в землю обетованную только лишь потому, что Бог с присущей ему милостью принял новые условия завета. В то же время Моисей, будучи хорошо осведомленным об этом, напоминает израильтянам об истинном источнике их бедствий и о наказании, обрушившемся на них от Бога.

Поэтому, очевидно, данная книга наиболее заметно отличается от всех предшествующих ей. Ее мораль такова: единственно возможный путь установить отношения с Богом - это быть покорным ему. В этой книге показано, какова сущность покорности, как она изменяется, как милосердно Бог учитывает слабость вступивших в отношения с ним и как Он утверждает этим свою славу. Как бы ни оборачивались события, каким бы милосердным Он ни был, каковы бы ни были его отношения со своим народом, покорность является именно тем, без чего Он не может обходиться. Вот поэтому мы и видим, что при первом же случае, происшедшем с израильтянами, Бог предупреждает их, чтобы они не ходили на аморрейскую гору; но они, проявив упрямство и самоволие, взошли на ту гору и потерпели поражение перед лицом своих врагов. Обетованная земля расстилалась прямо перед ними, и они, судя по всему, могли бы войти в нее и сразу же завладеть ей. Почему же они не сделали этого? Книга Второзаконие объясняет это: потому что они нисколько не доверяли Богу. Поэтому, когда Бог повелел им войти в эту землю, они отказались и пострадали вследствие своей непокорности.

Ведь это и есть, так сказать, решающее испытание, которого Моисей касается в продолжение всей книги; это - проповедь, ибо, действительно, в данном отношении мы можем назвать Второзаконие книгой божественных проповедей. Она состоит из обращений духовного характера и призывов, написанных в манере, совершенно необычной для всех пяти книг Моисея. Нужно ли напоминать, как все это подходит к последним словам того, кто как раз собирался тогда покинуть этот мир? Они исполнены той несравненной торжественности, которую нельзя так хорошо передать словами, а можно только почувствовать в общем контексте этой книги. Сам Моисей глубоко сознавал всю эту ситуацию, но совсем не так, как чувствовал бы ее не доверяющий Богу, ибо он хорошо был научен во всем полагаться на его любовь. Мы прекрасно знаем, что Бог делал все ради своей собственной славы. Как же мог тогда его раб допустить проступок? Были причины, кроющиеся в сущности Бога, по которым Моисею не удалось ввести народ в обетованную землю. В критический момент он принизил Бога и сам не мог не почувствовать этого. Нельзя сказать, что это хоть как-то омрачило отношение между Богом и его слугой. Поскольку Бог любил Моисея, то и Моисей был уверен в Боге. Тем не менее, было то обстоятельство, что ему не удалось освятить Бога в своем сердце должным образом, так что он даже представил его в ложном свете, когда прежде всего требовалось ясным и достойным Бога образом позволить увидеть его благодать. Все это прибавило торжественности тону и стилю, в каком призывал отходящий в мир человек Бога.

Итак, в то время те обстоятельства, в каких находились Моисей и народ, наилучшим образом подходили для того, чтобы научить людей покорности. Ибо для народа в его отношениях с Богом это единственно возможный способ угодить ему и испытать радость от общения с Богом, которая придает силы его народу.

Покорность - вот истинный источник благодати, в то время как непокорность явно ведет к гибели. Такова благодатная тема, с которой мы встречаемся на протяжении всей этой книги.

Отсюда история об аморреях, которую мы видим далее. По этой же причине, поскольку Моисей не сумел показать, что Иисус Навин займет его место, он не колеблясь рассказывает о своем позоре. Сколько любви было бы во всем этом, если бы любыми средствами ему удалось внушить покорность людям, которые собирались войти в обетованную землю! Как благи пути и слова Бога! Именно таким же образом в Новом Завете рассказывается о падении апостола Петра, которое постигло его не в начале служения, но в самой середине. По этой самой причине Писание не скрывает от нас чрезмерную горячность апостола Павла, как и слабость Варнавы; по этой причине оно указывает нам на ошибки Фомы и Марка: обо всем этом открыто сказано нам в назидание. Внешним долгом каждого создания, будь то иудей или христианин, является покорность. Итак, после того, как все это было показано нам с самого начала, мы узнаем, что недоверие Богу побуждает его дать новое повеление. Бог приказывает больше не восходить на аморрейскую гору и не завоевывать эту землю, а повернуть назад и отправиться в пустыню. Израильтяне вовсе не пожелали подчиниться этому, и тот же самый дух, поддавшись которому они отказались взойти на гору вопреки повелению Бога, заставил их отказаться возвратиться в пустыню и исполнить его волю.

"И вы отвечали тогда и сказали мне: согрешили мы пред Господом, пойдем и сразимся". Да, легко сказать: "Согрешили мы". Но как часто нам приходится убеждаться в том, что это торопливое, отрывистое признание греха вовсе не означает, что грех прочувствован человеком! Это, скорее, является доказательством того, что сердце ожесточилось. Голос совести говорит о том, что необходимо исповедаться в грехе, но едва ли найдется еще что-либо, что еще в большей степени делает сердце черствым, чем привычка исповедоваться в грехе, не ощущая самого греха. Это, я считаю, является одной из тех коварных ловушек, в которую христиане попадали издавна и попадают теперь, - то есть рутинное признание греха, распространенная привычка через формулу исповеди спешить к Богу. Осмелюсь сказать, что мы почти все поступаем таким образом, каждый на свой манер; ибо, увы, исповедь становится почти формальностью и, не имея прописных образцов, душа может измыслить свои собственные образцы, как мы, возможно, видели (если не пережили на собственном опыте), и не ища проступка, совершенного другими людьми. Известно, что если разум людей подчинен закону, то они склонны признавать грех в том, что, по их мнению, огорчает Господа; но даже тогда они недостаточно повинуются воле Бога. И здесь все это обнажилось перед нами. Израильтяне полагали, что решат проблему с Богом, сказав "согрешили мы", но и тогда они лишь доказали, что ничего не решили, а поступили неправильно, потому как Богу по-настоящему угодно лишь то, чтобы его добрая воля исполнялась, какой бы она ни была. Вера ведет к покорности; принятие с покорностью его слов - вот что прежде всего дает и обеспечивает нашим душам благословение через веру; затем, обретя его, мы подчиняемся его воле, ибо для чего мы здесь, как не для того, чтобы угождать Богу? Израильтяне же не понимали ничего этого. Недоставало того, что бы заставило их покориться. Именно это Моисей и проводит в жизнь любым возможным способом, признавая и побуждая к этому, приводя свой собственный пример и пример их самих и их отцов. Он желал оставить им свое благословение, и, более того, он хотел, чтобы они получили лучшее из благословений, которые только Бог мог бы дать им, и, далее, чтобы они обрели самого Христа и следовали по его стопам. Какое лучшее благословение, в конце концов, может быть на земле, как не обретение самого Христа (если это действительно будет обретением всего Христа) и жизни Христа, прошедшей в покорности?

Именно на этом Моисей и настаивал. Но их отцы не пожелали подчиниться в свое время. Они не взошли на гору, когда Бог приказал им сделать это; но когда Он повелел им повернуть назад и отправиться в пустыню, они пожелали идти вперед, заявив: "Согрешили мы пред Господом, пойдем и сразимся, как повелел нам Господь, Бог наш". Это важный урок, указывающий на то, что может быть явлен дух абсолютного неповиновения в то самое время, когда люди говорят об исполнении всего, что Бог соизволил повелеть. Очевидно, друзья мои, что покорность зависит именно от того, насколько точно мы исполняем то, что Бог повелевает нам теперь, и делаем то, что соответствует нашему настоящему положению и состоянию. То, что Бог возлагает на одного, Он не обязательно приказывает исполнять другому. Например, далеко не каждый призван сделать смелый шаг или совершить особое дело, которое навлекло бы на него страдания и из-за которого он, возможно, подвергся бы гонениям. Мы должны задуматься над тем, стоит ли нам поступать так, исходя из человеческой жажды подвига. Как много приходится испытать тому, кто восхотел быть мучеником! Я смотрю на это не как на проявление духа покорности, но, скорее, как на некоторую самоуверенность. Когда мученическая смерть действительно будет угрожать кому-нибудь из служителей, тогда, возможно, он несравненно острее почувствует возникшие трудности; ибо Господь призывает к такому делу или к осуществлению таких целей не для того, чтобы человек прославился сам, но чтобы он получил возможность прославить Бога. В этом случае человек не должен являть самоволие или беречь свою душу. Каждый шаг человека в истинном подчинении воле Бога подвергает его нравственной проверке, и этому сопутствуют более или менее тяжелые испытания. Там, где мирские желания или плоть управляют человеком, он не ощущает этого испытания. Человек, который сказал: "Учитель! я пойду за Тобой, куда бы Ты ни пошел", - вообще не имел веры. Другой, которого Иисус призвал следовать за собой, думал об отце и матери; он хотел сначала увидеть их. И это обычно бывает там, где действительно верят. Естественные привязанности не подлежат порицанию. Душа может стремиться следовать за Господом, но в то же время остро ощущать затруднения; поскольку человек, который только теоретически готов совершить что-то на словах, по крайней мере исполнен сомнения и в нем нет глубины духа: он еще не познал себя. Не зная, чего ему это будет стоить, он тотчас же изъявляет готовность повсюду следовать за Господом, куда бы Он ни повелел ему идти. Здесь как раз этот случай.

Таково первое удивительное вступление к этой книге. Далее мы видим, к чему на деле привело то, что израильтяне взошли на аморрейскую гору и вступили в сражение с аморреями вопреки предостережениям Бога. "Но Господь сказал мне: скажи им: не всходите и не сражайтесь, потому что нет Меня среди вас, чтобы не поразили вас враги ваши. И я говорил вам, но вы не послушали и воспротивились повелению Господа и по упорству своему взошли на гору. И выступил против вас Аморрей, живший на горе той, и преследовали вас так, как делают пчелы [за этим последовало самое позорное для израильтян сражение], и поражали вас на Сеире до самой Хормы. И возвратились вы и плакали пред Господом: но Господь не услышал вопля вашего и не внял вам. И пробыли вы в Кадесе много времени, сколько времени вы там были". Я боюсь, что плач их был ничуть не лучше, чем признание ими греха.

Второзаконие 2

Далее, в главе 2, законодатель напоминает израильтянам об их утомительном скитании по пустыне. Но какое прекрасное милосердие! Все это время Бог шел с ними; и, конечно, верные вернулись в пустыню, как и неверные. Как милостив Бог! Теперь это открылось. Моисей говорит: "И обратились мы и отправились", а не просто - "обратились вы". "И обратились мы и отправились в пустыню к Чермному морю, как говорил мне Господь, и много времени ходили вокруг горы Сеира. И сказал мне Господь, говоря: полно вам ходить вокруг этой горы, обратитесь к северу; и народу дай повеление и скажи: вы будете проходить пределы братьев ваших, сыновей Исавовых, живущих на Сеире, и они убоятся вас; но остерегайтесь начинать с ними войну, ибо Я не дам вам земли их ни на стопу ноги, потому что гору Сеир Я дал во владение Исаву". Таким образом, Бог с самого начала учил их, что они не должны вести беспорядочную борьбу. Он не имел намерения предлагать этим людям свой закон или свой меч. Они не могли вступить во владение землей по собственной воле. Бог не давал им права убивать, жечь или грабить других по своему произволу. Речь здесь идет просто о подчинении Богу и покорности тому, кто с самого начала имел свой план рассеяния народов вокруг Израиля - их центра. "Когда Всевышний давал уделы народам и рассеял сынов человеческих, тогда поставил пределы народов по числу сынов Израилевых".

Здесь тот же самый принцип, что и везде. Человек не должен позволять себе выбирать самому. Израильтяне были призваны во всем полагаться на Бога и повиноваться ему. Есть ли еще что-либо такое же благотворное? Я глубоко убежден, что христианин, который еще сохранил близкие отношения с Богом, едва ли осмелится проявлять своеволие при выборе. Как же благословен и счастлив тот, кто живет, как жил Христос, в покорности Богу, советуясь с ним не только при необходимости, а всегда с готовностью и будучи уверен, что своим Духом через записанное Слово Бог благоволит направлять каждый шаг на жизненном пути, где самоволие осуждается. Он дает вам возможность вступить на праведный путь с чистым сердцем, что само по себе лучше всей накопленной в мире мудрости (если кто стремится независимо ни от кого сделать свой выбор).

Это, как мне кажется, подвергает проверке вопрос о земле Едома. Несомненно, Исав вел себя настолько дурно, что сыны Израиля, вероятно, не пожелали этого забыть. Мы знаем, как предания укореняются среди людей, особенно на Востоке. Но нет, Бог не желал, чтобы израильтяне вторгались в пределы Исава. "Я не дам вам земли их". Бог был наиболее осторожен именно там, где Он меньше всего встречал сочувствие. Тот факт, что Исав был горд и презирал израильтян, не давал последним права захватывать его землю. "Гору Сеир Я дал во владение Исаву". Бог всегда придерживается своих принципов, и Он учит нас уважать их в других. "Пищу покупайте у них за серебро и ешьте; и воду покупайте у них за серебро и пейте; ибо Господь, Бог твой, благословил тебя во всяком деле рук твоих, покровительствовал тебе во время путешествия твоего по великой пустыне сей; вот, сорок лет Господь, Бог твой, с тобою; ты ни в чем не терпел недостатка". Зачем же было домогаться чужого? Люди должны были научиться не искать того, что Бог отдал другим, а не им. Суть дела в том чтобы, исполнять волю Бога. Он благословил Израиль, и Он желал, чтобы они были благодарны ему и довольны и не домогались благ своих соседей. Гору Сеир Он же отдал Исаву; этого было достаточно, и израильтяне повиновались воле своего Бога. "И шли мы мимо братьев наших, сыновей Исавовых, живущих на Сеире, путем равнины, от Елафа и Ецион - Гавера, и поворотили, и шли к пустыне Моава".

Далее показан еще один пример. Могли ли израильтяне поднять руку на моавитян, с которыми не состояли в таком близком родстве, как с жителями Едома? Нет, не могли. "Не вступай во вражду с Моавом и не начинай с ними войны; ибо Я не дам тебе ничего от земли его во владение, потому что Ар отдал Я во владение сыновьям Лотовым". Итак, мы видим, что второе увещевание несет в себе урок касательно другого народа, в то время как первое было вызвано опасностью того, что израильтяне не явят покорности со своей стороны. То, о чем говорится здесь, является предупреждением не идти на поводу у видения своих глаз и не уступать неистовству своих рук, остерегаясь алчности души, которая не считается с тем, что Бог предназначил для других. А ведь это тот же самый долг подчинения воле Бога. Первая глава обращает внимание читателей на самих израильтян, вторая глава подвергает их испытаниям в присутствии другого народа. Даже если прошлое Моава и Аммона, как и Исава, было далеко не праведным, израильтяне все равно должны были оставаться верными своему долгу. Нам известно богохульство Исава; мы знаем, в каких обстоятельствах с самого начала действовали Моав и Аммон; но, несмотря на все это, Бог не разрешает своему народу предаваться тому, что не устраивает его самого, в малой степени олицетворяемым Израилем и в Израиле. В этом главная суть книги, где речь идет о должном поведении народа, состоящего в теплых отношениях с Богом уже и где говорится не о символических обрядах, но о духовном поведении, приличествующем народу, с которым Бог связан и общается на земле. Их великий долг и надежная защита - вовеки следовать его Слову и советоваться с ним не только по поводу своего жизненного пути, но и по поводу своих отношений с другими. Тот же самый принцип неотступно утверждается во всех отношениях.

Терпение израильтян подверглось испытаниям еще в одном случае. "Когда же перевелись все ходящие на войну и вымерли из среды народа, тогда сказал мне Господь, говоря: ты проходишь ныне мимо пределов Моава, мимо Ара, и приблизился к Аммонитянам; не вступай с ними во вражду, и не начинай с ними войны". Тот же самый долг остается за ними. Отсюда мы видим, что было бы сущим невежеством предполагать, что в данной книге нет божественного метода; он есть, и, как я полагаю, еще более замечательный, нежели в предыдущих книгах. Мы все можем понять правильный порядок, наблюдаемый там, где символы упорядочены последовательным образом; но здесь, в этих духовных увещеваниях, он столь же чувствителен, хотя и другим каким-то образом. В этом случае мы имеем доказательство того, что в прежние дни было много сражений. Сыновья Моава вели свои войны. Явилось ли это причиной для того, чтобы сыны Израиля теперь развязали с ними войну? Что касается сыновей Аммона, то и они прошли через то же самое. Великаны населяли ту землю в прошлом, и аммонитяне называли их замзумимами. Они являли собой "народ великий, многочисленный и высокий, как сыновья Енаковы, и истребил их Господь пред лицем их, и изгнали они их и поселились на месте их". Но это не давало им повода ожидать, что Бог теперь истребит аммонитян. То и другое весьма побуждало к тому, чтобы не страшиться народов земли Ханаана, которым судьба предрешила быть истребленными.

Таким образом, в израильтянах в полной мере поддерживалось ощущение наказания и, прежде всего, зависимость от Бога и доверие ему. Они должны были руководствоваться не просто тем, что Бог сделал в провидении через Аммона, Моава или Исава, но и его волей в отношении их самих. Таков был первоначальный урок израильтянам. Дай Бог, чтобы мы сами его помнили! Покровительство завета, несомненно, сделало так же много для Израиля, как и провидение для Моава и Аммона! За всем этим последовал новый урок. Здесь следует заметить, что стих 24 является точной аналогией стиха 13; там не Моисей, как и в стихе 19, а Бог повелевает: "Встаньте". Стихи же 10-12 вводятся для назидания для того, чтобы извлечь урок из прошлого, как и стихи 20-23. "Встаньте, отправьтесь и перейдите поток Арнон". Теперь следует другое обетование, и Бог говорит: "Вот, Я предаю в руку твою Сигона, царя Есевонского, Аморреянина". Здесь Бог призывает израильтян действовать. Следует заметить, что в этой главе речь, прежде всего, идет не о действиях, а о подчинении. Для израильтян могло быть довольно мучительным и, несомненно, было таковым то, что они обязаны были спокойно воспринимать враждебность идумеев, аммонитян и моавитян. Однако несмотря на всевозможные провокации со стороны врагов, на все оскорбления их (а их действительно оскорбляли), рука Израиля не должна была подниматься на их братьев; ибо Бог напоминает им об их родстве и называет эти народы их самыми близкими родственниками - их братьями. Идумеи, или моавитяне, или аммонитяне не чувствовали расположения к израильтянам и были склонны оскорблять их, и все же Бог воспитывал свой народ, напоминая им, какими узами родства они связаны с первыми. Если бы последовал удар, Бог никогда бы не забыл этого преступникам. А пока израильтяне не должны были начинать с ними войны, даже подстрекаемые ревностью и злостью.

Но вот израильтяне были призваны действовать. "Встаньте, отправьтесь и перейдите поток Арнон; вот, Я предаю в руку твою Сигона, царя Есевонского, Аморреянина, и землю его; начинай овладевать ею, и веди с ним войну; с сего дня Я начну распространять страх и ужас пред тобою на народы под всем небом; те, которые услышат о тебе, вострепещут и ужаснутся тебя. И послал я послов из пустыни Кедемоф к Сигону, царю Есевонскому, со словами мирными". Разве это не существенно? Какая же разница между тем, как Бог направлял свой народ, и тем, как люди искажали это! Если сравнить, например, то, как Моисей под руководством Бога должен был вести израильтян, с тем, как Магомет исказил это ради честолюбивых целей, идя на поводу у человеческих страстей и похотей, то кто не увидит разницы? В первом случае имело место тщательное просеивание и божественное исследование - кого большей частью? врагов? Вовсе нет - его собственного народа. В своих отношениях с ними Он использовал самые высокие критерии и предъявлял им жесткие требования. Он несравненно строже судил и наказывал сынов Израиля, чем всех их врагов вместе взятых. Обратите внимание на представленный здесь факт: ни один человек из собрания Бога, который покинул Египет, не вошел в святую обетованную землю, за исключением двух, которые проявили себя через веру и с самого начала действовали во славу Бога. Где еще можно обнаружить такую ревностную заботу, как эта? Допустим, что не все они погибли одинаковым образом, но все они полегли в пустыне. Что по сравнению с этим удары, обрушившиеся на Сигона или на Ога или на кого другого? Как бы ни поступил после этого Бог с моавитянами или аморреями, или даже с египтянами - ни с кем Он не был так беспощадно строг, как с израильтянами.

Когда человек организует общества, когда он создает религию или строит другие планы - как же отличается от этой его линия поведения! Какие мягкие порицания (если они имеются), какое явное пристрастие по отношению к своей собственной партии там, где она больше всего заслуживает недоверия и упрека или даже еще более строгих мер! С другой стороны, не снисхождение, а жестокая расплата ждет всех тех, кто отказывается вступать в их сообщество, не говоря уже о непрекращающейся вражде к тем, кто осуждает их и выступает против. Что же касается израильтян, то Бог налагает на них еще более основательное и испытывающее их наказание на всем их пути. Однако никакого принуждения не было по отношению к соседствующим с ними народам. Было ли что-нибудь подобное этому правилу там, где человек применял даже Библию ради достижения собственных целей? Иначе поступал Магомет. Возможно, он никому не делал таких щедрых уступок, как самому себе. Но я не буду останавливаться на этом. Мы все знаем, что это свойственно неугодным, своевольным людям. Никогда еще не было такого положения дел, которое бы так сильно потворствовало злому человеческому сердцу и шло навстречу ему в его насилии против других ради удовлетворения своих низменных страстей, чем тот ужасный обман, тогда как даже в отношениях Бога с народом во плоти (и такова есть истина в отношении Израиля здесь) имели место замечательная проверка человека и свидетельство божественного управления им, хотя сам закон не делал ничего совершенного. Христос еще не был явлен, но человек под испытанием закона, его обрядов и ограничений рассматривался как живущий в этом мире и наставляемый с точки зрения этой настоящей жизни. И все же, несмотря на все, хотя это было всего лишь проявлением власти Бога по отношению к народу (не в такой полной мере как с Христом, но временно через Моисея), в этом нет ничего, что прямо не свидетельствовало бы о милости и святости Бога, а также не показывало, с другой стороны, непокорность человека - избранного человека из народа Бога.

В таком случае давайте рассмотрим принципы наказания Бога. Разве Он был за то, чтобы Израиль принудил Сигона сдаться, угрожая ему расправой, или победил его хитрой лестью? Разве Он предлагал ему книгу закона в одну руку и меч в другую? Ничего подобного. Посмотрите, как Он обращался даже с этими врагами Израиля. "Позволь пройти мне землею твоею; я пойду дорогою, не сойду ни направо, ни налево; пищу продавай мне за серебро, и я буду есть, и воду для питья давай мне за серебро, и я буду пить, только ногами моими пройду... Но Сигон, царь Есевонский, - как сказано, - не согласился позволить пройти нам через свою землю, потому что Господь, Бог твой, ожесточил дух его и сердце его сделал упорным, чтобы предать его в руку твою, как это видно ныне. И сказал мне Господь: вот, Я начинаю предавать тебе Сигона и землю его; начинай овладевать землею его. И Сигон со всем народом своим выступил против нас на сражение к Яаце; и предал его Господь, Бог наш, (в руки наши), и мы поразили его и сыновей его и весь народ его". Израиль шел праведным путем и оставался учтивым. Сигон вступил в сражение с израильтянами к своей же погибели; только таким образом Израиль поразил и лишил собственности есевонского царя.

Второзаконие 3

Из главы 3 мы узнаем, что аналогичный случай произошел и с Васаном. Ог, васанский царь , выступил против Израиля на войну, и с ним произошло то же самое, что с есевонским царем. "И сказал мне Господь: не бойся его, ибо Я отдам в руку твою его, и весь народ его, и всю землю его, и ты поступишь с ним так, как поступил с Сигоном, царем Аморрейским, который жил в Есевоне. И предал Господь, Бог наш, в руки наши и Ога, царя Васанского, и весь народ его". Все это было дано Израилю как плод покорности Богу.

Глава 1 показывает, к чему привела непокорность; главы 2 и 3 дают нам ясно понять, чем может увенчаться покорность. Ничто не может быть здесь более явным, чем та духовная основа, какую Моисей подготовил для всех последующих событий, описанных в этой книге.

Второзаконие 4

В главе 4 мы обнаруживаем другую череду событий. Законодатель учит израильтян, как исполнять законы, данные им, и особенно настаивает на одной вещи. "Итак, Израиль, слушай". До некоторой степени это выглядит как новая проповедь. "Итак, Израиль, слушай постановления и законы, которые я научаю вас исполнять, дабы вы были живы, и пошли и наследовали ту землю, которую Господь, Бог отцов ваших, дает вам; не прибавляйте к тому, что я заповедую вам, и не убавляйте от того; соблюдайте заповеди Господа, Бога вашего, которые я вам заповедую". Несомненно, это снова делает понятным для нас то, что Моисей или, скорее, сам Бог, имеет в виду во всех этих главах. Это - покорность. "Глаза ваши видели (все), что сделал Господь с Ваал-Фегором: всякого человека, последовавшего Ваал-Фегору, истребил Господь, Бог твой, из среды тебя; а вы, прилепившиеся к Господу, Богу вашему, живы все доныне". Этот факт также приводится здесь. Бог истребил предыдущее поколение израильтян за их неповиновение ему. "Вот, я научил вас постановлениям и законам, как повелел мне Господь, Бог мой, дабы вы так поступали в той земле, в которую вы вступаете, чтоб овладеть ею; итак храните и исполняйте их, ибо в этом мудрость ваша и разум ваш пред глазами народов, которые, услышав о всех сих постановлениях, скажут: только этот великий народ есть народ мудрый и разумный".

Далее он указывает на принадлежащую единственно им привилегию, заключающуюся в том, что Бог присутствует среди них. Какой еще народ имел такое чудо, как присутствие самого Бога в их среде - ведь сам Бог рядом с наименьшими из них?! "Ибо есть ли какой великий народ, к которому боги его были бы столь близки, как близок к нам Господь, Бог наш, когда ни призовем Его? и есть ли какой великий народ, у которого были бы такие справедливые постановления и законы, как весь закон сей, который я предлагаю вам сегодня?" Это был не просто образ Бога, но образ того, кто соблаговолил проявить самый живой и самый глубокий интерес к своему израильскому народу. "Только берегись и тщательно храни душу твою, чтобы тебе не забыть тех дел, которые видели глаза твои, и чтобы они не выходили из сердца твоего во все дни жизни твоей; и поведай о них сынам твоим и сынам сынов твоих".

Главное, что мы должны понять и усвоить здесь, это то, что когда израильтяне приблизились и стали, как никто еще не мог стать перед лицом Бога, они не увидели никакого образа Бога. Как это предостерегало от злоупотребления внешними формами! Сам Бог не открыл перед ними своего лика через внешнюю форму. Бог не сделал себя видимым через образ. Вследствие этого здесь был нанесен тяжелый удар по тенденции к идолопоклонству. Ибо когда отделили все эти обряды от личности Христа, то они стали ловушкой для людей, и тем более после Христа: неправильное использование обрядов и таинств фактически приводит к тому, о чем предупреждается в четвертой главе послания Галатам. От этого израильтян предостерегает тот факт, что они не были удостоены видения образа Бога. "Вы приблизились и стали под горою, а гора горела огнем до самых небес, и была тьма, облако и мрак. И говорил Господь к вам из среды огня; глас слов (Его) вы слышали [потому что израильтяне были призваны подчиняться], но образа не видели, а только глас; и объявил Он вам завет Свой, который повелел вам исполнять, десятословие, и написал его на двух каменных скрижалях". А затем Бог увещевает израильтян, чтобы они остерегались разврата и не делали себе кумиров и идолов в образе какой-либо твари. Эта мысль продолжается до конца главы, где также говорится об учреждении городов, в которых совершившие непреднамеренное убийство могли бы найти убежище.

Второзаконие 5

В главе 5 мы ближе знакомимся с божественными заповедями. "И созвал Моисей весь Израиль и сказал им: слушай, Израиль, постановления и законы, которые я изреку сегодня в уши ваши, и выучите их и старайтесь исполнять их". Подчинение - вот что требовалось от израильтян. "Господь, Бог наш, поставил с нами завет на Хориве [мы услышим о новом завете, поставленном на моавитской земле, но прежде всего израильтянам напоминается о синайском завете]; не с отцами нашими поставил Господь завет сей, но с нами, которые здесь сегодня все живы. Лицом к лицу говорил Господь с вами на горе из среды огня; я же стоял между Господом и между вами в то время, дабы пересказывать вам слово Господа, ибо вы боялись огня и не восходили на гору". Затем следует напоминание израильтянам о том, что Бог, давший им свой закон, был тем, кто вывел их из земли Египта. Они были народом, поставленным во взаимоотношения с Богом, и целью увещеваний было предохранять их от возможного несоответствия этим взаимоотношениям.

Замечателен тот факт что, хотя и в такой связи Моисей дает израильтянам так называемые десять заповедей, все равно он делает это явно в иной форме, чем в книге Исход, - меньше всего Второзаконие является простым повторением предшествующих книг. Этот вопрос известен многим, но, возможно, здесь потребуется короткое замечание особенно потому, что не всем понятно значение одной довольно-таки замечательной заповеди; я имею в виду закон о субботе. Некоторые удивляются, почему он должен быть присоединен к другим заповедям, но суббота потому еще гораздо важнее здесь, что она определенно не является заповедью нравственного характера. Это еще в большей степени дает нам почувствовать принцип, поставленный здесь на карту. Закон о субботе полностью опирался на слово самого Бога. Здесь речь шла о его власти, а не о том, что человек мог внутренне распознать. То, что подразумевается духовным законом, может быть высказано любым человеком исходя из самого себя, даже без предписания от Бога. Например, человек хорошо знает, что не имеет права воровать. Если человек берет то, что не принадлежит ему, то любой, даже язычник, может осудить это. Могут существовать земли, где нравственность находится на самой низшей ступени развития и где поэтому проступок меньше всего наказуем. Но есть ли такое место, где даже дикарь не знает, что красть нельзя? Ибо хотя дикарь может позволить себе украсть что-то у других, то если кто-то украдет у него, он вряд ли не осудит это как зло. Ясно, что и дикарь хорошо знает, что воровать не справедливо. Но никто не знал о субботнем дне, пока Бог не повелел соблюдать его. И все же Он связывает его соблюдение с запретами совершать проступки, которые и сам человек способен осудить, и потому это является самым сильным утверждением его власти.

Внушает беспокойство то, что любой человек, называющий себя христианином, мог бы написать подобно доктору Дэвидсону ("Вступление к Ветхому Завету", стр. 226-228): "При сравнении десяти заповедей, представленных в книгах Исход (гл. 20, 2-17) и Второзаконие ( гл. 5, 6-21), мы заметим следующее:

1. В том и другом отрывке сказано: "Слова сии изрек Господь..." (Исх. 20, 1; Втор. 5, 22).

2. Несмотря на такое выразительное заявление, мы наблюдаем следующие несоответствия. В главе 5, стихе 12 книги Второзаконие термин "сохранять" соответствует термину "помнить", встречающемуся в Исх. 20, 8, а последнее предложение предшествующего, 16-ого стиха, "как повелел тебе Господь, Бог твой" пропущено в Исходе (гл. 20, 12). В пятой главе, стихе 14 Второзакония вставлена фраза "ни вол твой, ни осел твой...", а также придаточное предложение "чтобы отдохнул раб твой и раба твоя, как и ты". Соединительный союз {Прим. ред.: в русском переводе отсутствует} приставлен впереди последних четырех заповедей в книге Второзаконие. В девятой и десятой заповедях термины "ложь" и "желать" не равнозначны тем, что употребляются в Исходе. В десятой заповеди, так как она дается во Второзаконии в ином порядке, чем в Исходе, вначале следуют два предложения, а потом и добавлены слова "ни поля его".

3. Вышеперечисленные несоответствия показывают, что ipsissima verba, сказанные Богом, не могут быть таковыми в обоих случаях, потому что те и другие высказывания не согласуются.

4. Возможно однако, что эти ipsissima verba могут иметь место в одном из двух случаев. Большинство же толкователей Библии считает, что именно таковой является запись, сделанная в книге Исход, и предполагают, что Моисей, обращаясь к народу в последнем случае, говорил по памяти, а не считывал с каменных скрижалей, и потому допускал некоторое изменение терминов. Некоторые, однако, думают, что запись в книге Второзаконие более точная, потому что когда Моисей записывал эти высказывания в книгу Исход, он слышал произнесение этих десяти заповедей, тогда как, повторяя их в книге Второзаконие, он имел их начертанными на вечных скрижалях.

5. Если неизменно точного значения фразы - "слова сии изрек Господь" - не придерживаются в первом случае, то это не обязательно и в других, или если почти одно и то же придаточное предложение, используемое в обеих книгах, "которые Бог написал на двух каменных скрижалях", точно не передано в одном случае, то нет необходимости делать этого и в другом случае. Нам кажется, что по всей вероятности, запись, сделанная в книге Исход, является более точной, тогда как в книге Второзаконие она изменена согласно стилю этой книги.

6. Мы предполагаем, что запись в книге Исход является более древней. Однако было бы рискованно утверждать, что это как раз и есть оригинал. Невероятно, чтобы это было написано одним и тем же писателем, потому что согласно принципу строгой точности языка он противоречит самому себе. В том и другом случае изложены десять заповедей, но Моисей не писал их ни в том, ни в другом случае. И, действительно, он не мог бы написать ни то, ни другое в своей настоящей форме, потому что в книге Исход написанное носит иеговистический характер и сама запись древнее, чем запись во Второзаконии, насколько нам известно".

В таком же скептическом духе продолжает и доктор Колензо ("Пятикнижие", т. 2, стр. 364-366).

Итак, я утверждаю, что, судя по внешнему виду этих отрывков Писания, ни один честный человек не станет отрицать, что книга Исход явно представлена как история этого дела, Второзаконие же - как последующее изложение этой истории народу без малейшего намерения повторить ее слово в слово, хотя это было бы легче всего; ибо даже эти вольнодумцы не претендуют на то, что второзаконник не имел книги Исход и что его повторение во Второзаконии доказывает тот факт, что мы здесь имеем значительную и поучительную ссылку на десять заповедей, которые уже были соответственно даны во второй книге Моисея. Такие духовные моменты, которые имеют здесь место вдобавок к сказанному раньше, весьма уместны в книге Второзаконие, тогда как они не подходят и не могут иметь места в книге Исход. Напоминание о рабском положении израильтян в Египте более всего уместно в стихе 15, и совершенно очевидно, что оно обращено к сердцам людей, а не является всего лишь обнародованием четвертой заповеди устами самого Бога. Все сказанное совершенно и на своем месте, а обвинение во внутренних разногласиях беспочвенно, унизительно и кощунственно. Но подобное можно ожидать от таких людей, которые стремятся низвести вдохновенных авторов до своего уровня и которые думают, что благочестие способно сосуществовать рядом с обманом, более того, с обманным вероломством, затрагивающим Бога.

Люди постоянно забывают об этом, когда говорят о духовных законах. Одной из самых существенных обязанностей не является, собственно говоря, вопрос морали; он зависит просто от этой божественной заповеди. Я вовсе не сомневаюсь в том, что субботний день имеет глубоко важное значение и претендует на столь длительное существование, что даже когда утвердится тысячелетнее царство, этот день покоя вновь обретет все свое значение. Поэтому неверно полагать, что субботний день изжил себя, хотя так считают многие христиане; но я позволю себе иметь более убедительную точку зрения по поводу субботы, чем даже те, которые считают себя самыми сильными в этом вопросе. Многие полагают, будто суббота погребена в могиле Христа. Однако это не так. С ней еще далеко не покончено, и нам известно со слов Бога, что Он сохранит субботний покой в строгом порядке и укрепит его в дни царства, так что кто-то из людей, несомненно, будет подвергнут божественному осуждению. Такое большое значение придает Бог всему этому, и так много Он делает, чтобы и другие покорились этому в день, который грядет.

Однако мы находимся не под властью закона, а под властью благодати. Закон о субботе дан не христианам. Божественной благодатью мы выведены из положения народа во плоти, или земных людей. Христианин не простой человек, он и не иудей. Если бы он был простым смертным, то должен был занять место и положение греховного Адама. Для иудея, несомненно, существует закон Моисея. Но положение христианина существенно отличается тем, что он освобожден от состояния израильтянина и призван Христом к небесным делам. То, что христианин умер для закона Моисея, никоим образом не умаляет авторитета закона. Христианин мертв для закона Моисея на основании принципов божественной благодати, которые теперь явлены во Христе, воскресшем из мертвых; и эти принципы основаны на смерти Христа, явлены в его воскресении и утверждены Святым Духом, посланным с небес. Вот почему даже теперь на земле христианин переходит в совершенно новое состояние. Следовательно, когда зародилось христианство, днем Господа стал считаться первый день недели - воскресенье, но не суббота. Мы должны помнить, что суббота означает не один из дней недели, как об этом, к сожалению, уклончиво говорят некоторые люди; она означает седьмой день недели и никакой другой. Поэтому решено, что в тысячелетнем царстве будут строго соблюдать субботний день, преклоняясь перед властью самого Бога, и которую явит сам Мессия, управляющий израильтянами и землей.

Позвольте мне несколько дольше остановиться на этом, чтобы вы правильно поняли то, что мне кажется истинным. О заповеди, повелевающей соблюдать субботу, Бог Израиля говорит, чтобы достичь следующего результата: "Шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой - суббота Господу, Богу твоему. Не делай (в оный) никакого дела [и причина здесь вовсе не в том, что суббота есть день божественного покоя, а в том, что израильтяне должны были помнить, что они были рабами в земле Египта и что Бог вывел их оттуда "рукою крепкою и мышцею высокою"]... потому и повелел тебе Господь, Бог твой, соблюдать день субботний". Несомненно, это очень важно и указывает на явную разницу в характере, охвате и замысле книги Второзаконие в сравнении с книгой Исход. В первом случае было упоминание о творении, в этом же случае упоминалось о символическом искуплении, то есть о выводе израильтян из Египта. Дело в том, что искупление, пусть даже представленное в символах, в большей степени побуждает к покорности, чем даже само сотворение. Кажется именно поэтому о нем говорится здесь, когда прошло так много времени, в то время как в книге Исход повествуется о событиях, происшедших совсем недавно, и открывается в основном та же истина. Если мы посмотрим на цель всей этой главы Второзакония как на принуждение к покорности, то увидим, что нет ничего, что бы так укрепило покорность, как искупление; и если это был случай, когда речь шла о внешнем искуплении, то насколько больше укрепило ее вечное искупление?

Охотно допускаю, что эти десять заповедей носят особый характер и имеют глубочайшее значение для земного человека и что они выделяются из того, что было принято законом и исполнялось как обряд. Поэтому Моисей говорит: "Слова сии изрек Господь ко всему собранию вашему на горе из среды огня, облака и мрака, громогласно, и более не говорил, и написал их на двух каменных скрижалях, и дал их мне".

Далее говорится о том, что израильтяне испугались, услышав этот торжественный глас Бога, а также об их обещании подчиняться воле Бога и о том, что народ Израиля возжелал иметь посредника между собой и Богом и что Бог назначил им Моисея.

Второзаконие 6

В главе 6 мы находим первую из тех цитат, которые приводил наш Господь. Поэтому мне необязательно говорить, что в этом есть что-то особенное. Данный отрывок настаивает на единении вокруг истинного Бога. Это и была та истина, которой израильтяне больше всего могли пренебречь, та самая сущность веры, за которую мы несем особую ответственность и о которой мы можем, к нашему величайшему несчастью, позабыть под давлением или по небрежности. Все, к чему бы мы ни были призваны, дьявол старается разрушить. При помощи кого? наших врагов? Нет, не только, но с помощью нас самих. Обратившись к тому, что мы рассматриваем с вами здесь, назовите мне главные, самые существенные и наиболее ярко выступающие моменты христианства, и я докажу вам, что это и есть те самые истины, о которых христиане могут забыть и оказаться в самой большой опасности. Что же отличает христиан? Совершенное искупление. Христос является главой собрания на небесах, Святой Дух ниспослан к нам на землю, и обо всем этом узнаешь, когда поклоняешься Христу и следуешь его путем и путем собрания. Это ли вы чувствуете? Ничего подобного. Труднее всего найти сущность христианства. И действительно, мы видим, что христиане гораздо лучше понимают то, что следовало бы делать иудеям, чем то, что они сами должны делать. Короче говоря, к чему бы ни призывал нас Бог, дьявол стремится скрыть от нас именно это и тем самым помешать нашему свидетельству.

Тогда главным для иудеев был единственно истинный Бог: "Господь, Который вывел тебя из земли Египетской". Он и был единственным Богом. Однако к чему же они всегда были склонны? Они воздвигали себе в пустыне других богов. И поэтому здесь приводится эта печальная центральная истина: "Слушай, Израиль [израильтяне намеревались войти в обетованную землю и завладеть ею]: Господь, Бог наш, Господь един есть; и люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею и всеми силами твоими. И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем; и внушай их детям твоим". Израильтяне должны были навязать эти слова в знак себе на руку ; они должны были говорить о них повсюду - сидя в доме и выходя из него. И об этом упоминается в каждом слове, произнесенном нашим Спасителем. "Господа, Бога твоего, бойся, и Ему (одному) служи, и Его именем клянись". То должна была быть истинная верность; то была не просто голая догма - это необходимо было познать на самом деле. Это было открыто как великая действенная истина, постоянно воздействующая на впечатление израильтян: их единственно истинный Бог.

По-видимому, нет нужды говорить, что этого совершенно недостает христианству, и, как мы уже ссылались на разницу иудея и христианина в отношении дня субботы и первого дня недели, такую же разницу мы имеем и здесь. Бог существенным образом отрылся нам в Отце, Сыне и Святом Духе: Отца явил Сын, и Он стал известен через Духа. Эта такая же характерная для нас истина, как и то, что Иегова был единственным Богом для иудеев. Итак, став известной догмой, эта истина признана повсюду в христианском мире, и только требуется принять ее как действительный факт. Однако люди отступают от нее и начинают видоизменять ее и искажать ее смысл: "Неужели Он действительно ваш Отец? Вы можете называть его Отцом? О, это было бы опасно и самонадеянно!" И так говорят люди с того момента, как истина стала действительно живой истиной, а не словами на бумаге. Все хорошо, пока она признается как вероучение, но когда это становится истиной для чьей-то души, характеризующей ее ценность на основе нашего общения и наших действий, то люди тотчас же отступают назад в некий "тусклый религиозный свет", где все забыто и потеряно, где все признается лишь на словах, но не дает силы для души и жизни.

Прежде, чем перейти к следующей главе, хорошо было бы немного проследить за вторым ответом нашего Господа. "Не искушайте Господа, Бога вашего". Что подразумевается под этим? Конечно, не какой-то там плотский грех с нашей стороны, как полагают многие. Искушать Бога - значит, не доверять ему или сомневаться в нем, что многие из нас склонны делать. Дьявол воспользовался Писанием, когда сказал Иисусу, что Он не преткнется о камень своей ногой. Он ссылался на Псалом 91, когда намекал Иисусу, что если тот был Сыном Бога, то мог бы броситься вниз с крыши храма и все вынуждены были бы признать его права. Не было ли это истинным обетованием? Бог "заповедал ангелам Своим о Нем", и каким бы это было замечательным доказательством того, что Он - истинный Мессия, если бы Он бросился вниз с большой высоты, а ангелы сохранили бы его! Но дьявол, как обычно, искушал не просто написанным словом, но и его буквой, и, кроме того, духом, ибо после слов "охранять тебя" он пропустил "на всех путях твоих". Эти слова дьявол пытался скрыть от того, чьи все пути были исполнены покорности, осмеливаясь внушать мысль о том, какой важной демонстрацией его мессианства это было бы. И что же ответил Господь? "Не искушай Господа, Бога твоего". Истинный израильтянин не стремится испытывать Бога. Если вы подозреваете кого-то в мошенничестве, то можете испытать его, подсунув ему деньги и пронаблюдать, украдет ли он их или нет; но могу ли я испытывать таким образом Бога, чтобы убедиться, сдержит ли Он свое слово, ибо я знаю, что Бог всегда сдержит его, и не требуется подвергать его испытаниям? Вот что это означает, и именно такова стезя служения. Тот, кто верит, может спокойно довериться Богу при любых обстоятельствах. Его Отец позаботится о нем. Разве это не согласуется прекрасным образом со всем, что следует за призванием единственно истинного Бога Израиля?

Второзаконие 7

О главе 7 можно сказать в нескольких словах. Из нее мы узнаем о посвящении народа Богу. В этом, как мне кажется, - основная суть данной главы. Здесь говорится о людях, отвергающих пути язычников и посвятивших себя Богу. И это характеризует книгу Второзаконие. Речь идет вовсе не о народе или сословии, удерживаемом на расстоянии от Бога вмешательством священников. Конечно, священники присутствуют здесь, но одной из характерных особенностей этой книги является то, что, хотя священство и существовало, священники умышленно слились с левитами и, как и весь народ, сплотились вокруг Бога. Данная книга вовсе не определяет строгие каноны в этом отношении. Цель здесь совсем иная. Совсем другое имело место, когда Бог писал книгу Левит. Там Он предписывал первосвященнику и его сыновьям свою участь, а левитам и избранному им народу - свою. Но в книге Второзаконие главная цель - сплотить всех их вокруг самого Бога. Вследствие этого, хотя все остается на своих местах, эти различия между ними могут показаться здесь действительно незначительными. Если речь идет о доступе к Богу в его святилище, то на передний план выступают священники, и соответствующая этому книга - Левит. Однако есть более великая истина, чем эта: Бог имеет народ, который Он посвящает себе. В этом и заключается суть седьмой главы. Мы обнаруживаем, в какое недоумение приводит вся эта книга, заключающая в себе простую, но очень важную истину, жалких и надменных рационалистов. Так трудно приходится неверующим, что некоторые основываются на том, что книга Второзаконие принадлежит к более древней эпохе, когда еще не было введено отличие священников от левитов. Еще большее число принимает противоположную гипотезу, заявляя, что законодательство, упомянутое в этой книге, носит более поздний характер, чем то, что описано в предыдущей книге. Но дело в том, что эта разница достигается и определяется нравственным развитием Израиля по мудрости Бога накануне введения его народа в обетованную землю и благодаря тому, что их общественные порядки, которые Бог хотел в них установить, стали более устойчивыми. Настроение, разум и душа Моисея нигде так особенно не проявились, как в этих его последних словах, обращенных к народу Бога, который он так любил.

Не может быть ничего более глупого, чем исследовать фразу "священники левиты", как это делают в своих писаниях Дэвидсон и Колензо, следуя напускному скепсису иностранных авторов, которые сами последовали древним деистам из нашей же страны. Более широкий характер данной книги с ее целью выставить на передний план народ Израиля и, следовательно, деление на колена, а не на отдельные роды, полностью объясняет это. Если бы эта фраза имела обратный порядок - "левиты священники" (который нигде не встречается), то этот аргумент мог бы что-то значить, а так он ничего не значит. Священники были левитами. Таков замысел книги, определяющий описание в каждом случае.

Второзаконие 8

Глава 8 носит совершенно иной характер. Здесь говорится не о посвящении израильского народа Богу, а об их смирении пред Богом, испытании их души; и все это проявляется в пути, по которому Бог заставил пройти этот народ; и с этой точки зрения данный отрывок является чрезвычайно поучительным.

Мимоходом заметим, что это еще одна глава, из которой наш Господь цитирует строки, будучи искушаемым дьяволом в пустыне. "И помни весь путь, которым вел тебя Господь, Бог твой, по пустыне, вот уже сорок лет, чтобы смирить тебя, чтобы испытать тебя и узнать, что в сердце твоем, будешь ли хранить заповеди Его, или нет [мы видим, что то, о чем было сказано, ясно выражено в данном стихе]; Он смирял тебя, томил тебя голодом и питал тебя манною, которой не знал ты и не знали отцы твои, дабы показать тебе, что не одним хлебом живет человек [каким же образом в этом проявилась вера?], но всяким (словом), исходящим из уст Господа, живет человек". Именно таким образом человек подвергается духовным испытаниям. Слово Бога испытывает человека, проверяя, на самом ли деле он подчиняется Слову, живет ли он им, радуется ли ему, действительно ли его пищей является исполнение воли Бога подобно тому, как Господь Иисус доказал, что это было его пищей.

Именно с помощью Писания, как нам известно, Господь Иисус отразил первое искушение дьявола. Никто никогда не чтил так Слово Бога, как Христос.

Нам нет необходимости много распространяться по поводу этой прекрасной подробности и в то же время простой истины, изложенной в данной главе. Ясно, что в ней прослеживается то, как Бог смирял свой народ, ведя их по пустыне.

Второзаконие 9

В главе 9 выделяется другая тема. Здесь речь идет не об иудеях, научаемых Богом обнаруживать то, что у них на сердце, и то, кем Он являлся для них, а о народе, который Бог укрепил перед лицом силы куда более могущественной, чем они сами. Причиной тому была сама эта истина: Бог был с ними. Какое им было дело до всех остальных? Пусть они были многочисленнее, сильнее, мудрее израильтян; но что же Бог? Это было предметом их похвальбы. Могли бы они противостоять ему? Конечно же, нет. Именно об этом и говорит Бог своему народу так выразительно, чтобы он повеселел и не боялся врага.

Но мы не должны упустить из вида еще одну деталь в данной главе: не Бог, придающий силы своему народу в его борьбе с могущественнейшими из противников, а Израиль напоминает о непокорном сердце израильтян, выступающих против Бога даже в подобных обстоятельствах.

Второзаконие 10

В главе 10 мы находим постановление милости Бога, сформулированное весьма выразительным образом. Так, вспоминая о том, как израильтяне сопротивлялись воле Бога, Моисей обращает свой взор назад, чтобы проследить, как этот же дух сопротивления выдал себя так рано, еще в Хориве; ибо когда речь идет о восстании, мы должны определить, где его корни. Мы также видим, какое поразительное терпение являет Бог, и являет его по отношению к тому, что нам так трудно понять, не учтя духовного значения этой книги, - сокрушению Моисеем первых скрижалей, начертанию заповедей на новых скрижалях, месту, где должны были храниться новые скрижали. В то же время мы узнаем, как было отделено колено Левия после того, как в одном из эпизодов была упомянута смерть Аарона. Похоже, что этот эпизод представлен отдельно, вне хронологического порядка.

Доктор Д. ("Введение в Ветхий Завет", стр. 65) говорит: "Из главы 10, стиха 8 видно, что левиты были поставлены на службу не у Синая, а позже, в то время как из книги Чисел мы узнаем (гл.8), что их назначение имело место в Синае". Это постыдное искажение, ибо совершенно ясно, что стихи 6, 7 в главе 10 книги Второзаконие являются вводными. Помня об этом, любой читатель может увидеть, что слова "в то время" в стихе 8 как бы вторят фразе "в то время" в стихах 1-5 и посему полностью соответствуют тому, что сказано в книге Чисел в главе 8.

Каждый, кто почитает божественное Слово, может задать справедливый вопрос: "Почему события, очень далекие друг от друга во времени, описываются здесь [как может показаться] вместе?" Несомненно, скептик умышленно поспешит воспользоваться этим, чтобы направить то, что он не пытается понять, для умаления и разногласия, какой бы то ни было путаницы со смертью Аарона, которая произошла в последний год их временного пребывания в пустыне и с отделением левитов, которое имело место за тридцать восемь лет до этого. Все дело в том, что эти печальные обстоятельства, по-видимому, напомнили Моисею ужасное прегрешение израильтян, когда "сделали себе литого тельца", которого сделал Аарон. И сыновья Левия, который вероломно напал на чужестранца из-за своей сестры, посвятили себя Богу, потопив в крови своих братьев-идолопоклонников; а Моисей, как повелел ему Бог, вытесал из камня новые скрижали, подобные первым, и положил эти скрижали, на которых Бог заново начертал заповеди, в ковчег, который сделал сам. Тогда Аарон не умер, хотя, увы, заслуживал смерти. Заступничество Моисея достигло цели и спасло его брата и народ Израиля, так что первый жил почти до конца их скитаний по пустыне, да и другие не погибли все враз, а оставались живы и отправились из страны колодцев (Беероф) в Мозер, где умер Аарон на горе Ор, а оттуда они отправились в Гудгод и затем в Иотвафу - "в землю, где потоки вод". Так долготерпелив и милостив был Бог к ним всем, и это еще больше подчеркивается длительным периодом времени.

Второзаконие 11

Глава 11 является обобщением всего, фактическим заключением, которое законодатель излагает израильтянам. Они должны помнить, чем заканчивается любое противодействие Богу. Вот потому-то Моисей и упоминает о судьбе Дафана и Авирона, которых земля поглотила из-за их ужасного отступничества и выступления против Бога. "Ибо глаза ваши видели все великие дела Господа, которые Он сделал. Итак соблюдайте все заповеди (Его), которые я заповедую вам сегодня, дабы вы укрепились и пошли и овладели землею, в которую вы переходите, чтоб овладеть ею; и дабы вы жили много времени на той земле, которую клялся Господь отцам вашим дать им и семени их, на земле, в которой течет молоко и мед". До конца главы следуют самые серьезные предостережения, а также светлые обещания. Все будет зависеть от того, будут ли израильтяне покорны или непокорны в новой земле. Гора благословения и гора проклятия находились по ту сторону реки Иордан.

На этом заканчивается первая часть Второзакония. Несколько слов по поводу ряда следующих глав будет достаточно.

Второзаконие 12

В главе 12 мы имеем постановления и законы. Итак, покончив со всей вступительной частью, мы подошли к тому, что можно назвать прямыми обязанностями. Вся предыдущая часть подготавливает народ к покорности. "Вот постановления и законы, которые вы должны стараться исполнять в земле, которую Господь, Бог отцов твоих, дает тебе во владение, во все дни, которые вы будете жить на той земле". Прежде всего израильтянам приказано полностью истребить все места на высоких горах и холмах, где служили идолам. Причина этого ясна. Самым первым правом и высочайшей обязанностью израильтян было утвердить права их Бога. С этого самого важного повеления Он и начинает. Нет необходимости говорить об Израиле: превыше всего Бог. И если Бога бесславят места для поклонения идолам на высоких холмах, то все эти места должны быть стерты с лица земли. Кроме этого, если эти жертвенники были посвящены языческим богам, израильтяне не должны были осмеливаться посвящать их истинному Богу. Подобное превращение не устраивало Бога, который должен был иметь свое собственное место.

Бог должен был сам избрать место, где бы ему поклонялись, - простая, но самая важная мысль (ст. 5, 11, 14, 18, 21, 26). Самовольное поклонение нетерпимо. И прежде всего, оно должно отвратить от себя христианина. Если бы это касалось только человека, никто бы не подумал об избрании для других. Никому бы не понравилось это. Если люди любят избирать что-либо для себя, как простые люди, то какое же ужасное заблуждение - делать выбор для Бога, идти на поводу у своеволия, когда дело касается религии! Мы все можем видеть, как плохо это кончилось для Израиля. Но разве мы не чувствуем, насколько это хуже для христианина? Бог не дал нам права выбирать учения, обычаи, пути, власть или что-либо, не выражающее его волю в отношении его сынов. Безусловно, есть и такие, кто допускает мысль о том, что Бог еще не выразил своей собственной воли в подобных вещах. Я не завидую их мысли о том, что Бог не открыл свой замысел в отношении того, что ему ближе всего, и тому, кто ставит Бога ниже человека; ибо если человек не мог бы обойтись без этого, то что же говорить о живом Боге?

Здесь мы видим, что Бог делает самый обдуманный выбор как в малом, так и в великом. Он начинает с того, что ближе всего затрагивает его присутствие. Он настроен против языческих мест поклонения и не желает их иметь рядом с собой. Он предпочел иметь место, где бы пребывало его имя, и оно становится центром всего. Книга Второзаконие основана на следующем факте: Израиль собирается войти в обетованную землю, следовательно, это - предчувствие того, что предстоит им. Эта книга не о пустыне, если не считать, что сердца израильтян были обращены назад, когда они стояли на границе, прежде чем вступить в обетованную землю.

Мимоходом мы можем обратить внимание еще на один великий принцип: Бог напоминает израильтянам через Моисея, что Он дозволял им делать в пустыне многое из того, что теперь было бы нетерпимым (ст. 8). Если же они теперь собирались завладеть этой землей, то пусть помнят, что она принадлежит не им, а Богу. Он может дать и даст им эту землю, но все же Он всегда соблюдает свое место. Это была земля, "которую Господь, Бог ваш, дает вам в удел". Фактически, Он вел себя как владелец земли. Израильтяне же были только арендаторами и должны были платить ренту. Это и имелось в виду, когда говорилось о десятинах и прочих приношениях (ст. 11). То были подати, которые Он требовал в силу своего положения владельца от народа на этой земле. И поэтому мы можем понять сказанное им так, будто Он сказал, что когда вы были в чужой стране, когда вы покинули ее спешно, чтобы странствовать там и тут по пустыне, возникало много трудностей и вы многое делали неправильно, что теперь недопустимо. Чем больше благословление Бога, тем более основательно вы стоите на земле, которую Бог дал вам, тем в большей степени Он настаивает на полной и постоянной покорности ему. Вот суть всего вышеизложенного, и, таким образом, мы видим связь этого со всем тем, что было раньше и ушло.

Второзаконие 13

В главе 13 наблюдается тот же ход мыслей. Все эти ранние предписания мы могли бы назвать религиозным уставом. Вскоре мы столкнемся с другим уставом, гражданским, но в настоящее время мы не пойдем дальше религиозных постановлений. Очевидно, что они тем или иным образом связаны с Богом и затрагивают вопросы религии, как сказали бы люди. Израильтяне не должны пренебрегать требованиями Бога в обычных делах. Например, они не должны небрежно обращаться с кровью, так как она принадлежит Богу (гл. 12, 16-25). Сновидец должен быть строго предупрежден, чтобы не вещал сны (гл. 13, 1-5). Предсказывать может только истинный Бог; ибо "не слушай слов пророка", если он хоть в малейшей степени подвергает вас риску следования за другими богами. Сверхъестественные силы не заслуживают ни малейшего внимания, более того, их следует остерегаться, насколько это возможно, ибо они ослабляют чувства, питаемые к истинному Богу. Тот же самый Дух, который имеет способность творить чудеса, есть Дух истины и Святой Дух. Отход от истины указывает на власть дьявола как на причину этого, а не на истинного Бога. Таков закон. Отступление от истинного Бога нельзя простить никому - ни близким друзьям, ни родственникам, ни жене "на лоне твоем".

Далее, в стихах 12-18 данной главы, указано, как следует поступать с городами, повинными в идолопоклонстве. "Ты разыщи, исследуй и хорошо расспроси; и если это точная правда, что случилась мерзость сия среди тебя, порази жителей того города острием меча, предай заклятию его и все, что в нем, и скот его порази острием меча", то есть незначительные вещи так же важны, как и великие. Иметь уверенность в Боге - вот один из важных моментов, на который указано здесь. Необходимо быть полностью уверенным в том, что все, что бы ни давал нам Бог, является самым лучшим для нас. Это - истина, полезная для нас, как и для израильтян, хотя она и не показана внешним образом.

Второзаконие 14

В главе 14 настоятельно говорится о том, чтобы чада Бога не наносили себе увечий и не уродовали свою внешность по умершим, а также воздерживались от пищи, которую Он, знающий лучше, чем они, объявил мерзостью. Затем Он указывает им, каких животных из млекопитающих, рыб или птиц они могли есть, а каких нет. Народ святой у Бога не должен есть падали, как не должен привыкать к непристойным действиям, например, варить бессловесного и мертвого козленка в молоке его матери.

Но есть и другой характерный момент в этой книге. Наряду с тем, что требовалось отделять десятину от всего произведения семян, вина, елея и первенцев скота, это все можно было променять на серебро (в том случае, если длинна была дорога до того места, которое Бог избирал для поклонения ему) и истратить его перед лицом Бога и веселиться пред ним вместе с семейством, при этом нельзя было забывать левита, живущего рядом. По прошествии трех лет следовало отделять все десятины произведений за год, как сказано в стихах 28 и 29: "По прошествии же трех лет отделяй все десятины произведений твоих в тот год и клади (сие) в жилищах твоих". Людей не принуждали приносить это к месту, освещенному Богом. Это носило больше семейный характер; но с этим связана прекрасная особенность. "И пусть придет левит, ибо ему нет части и удела с тобою, и пришелец, и сирота, и вдова, которые находятся в жилищах твоих, и пусть едят и насыщаются, дабы благословил тебя Господь, Бог твой, во всяком деле рук твоих, которое ты будешь делать". Даже в самом факте домашнего благословения должно быть великодушие по отношению к тем, кто не имеет друзей, которые могли бы позаботиться о них. Как добр наш Бог, и какое свидетельство его милости в этом! Мы хорошо знаем, как семья способна обрушиваться на великодушие и как она склонна замыкаться в утонченном эгоизме. Но это не пройдет там, где правит Бог. Там, будь это даже семья, состоящая из людей подобного типа, в ее доме найдется доля и для левита, и для пришельца, и для сироты. Почему бы им не радоваться всем вместе? Именно Бог приносит радость такой семье, и члены этой семьи должны были выйти навстречу тем, кто был пришельцами для них. Не это ли замечательным образом показывает, каков истинный Бог даже в своих самых малых постановлениях?

Попытка рационалистов показать, что книга Второзаконие была написана гораздо позднее того, как израильтяне обосновались на земле Палестины, является сущим недоброжелательством и недостатком глубины понимания. В то же время это ни в коей мере не противоречит строжайшим критериям вдохновения, подтверждающим, что этот закон был отредактирован людьми, вдохновленными Богом, каковыми были Ездра (согласно евреям - Иосиф), Иеремия или любой другой пророк. Вдохновленный редактор мог дать более поздние названия и добавить слова "как было в этот день" или пояснения.

Второзаконие 15

В главе 15 мы находим, что подобный принцип лежит и в основе года прощения. На этом мы не будем подробно останавливаться, но скажем, что это было напоминанием того, что и израильтяне были когда-то рабами и их освободил из рабства Бог, поэтому они должны были действовать в том духе, какой Он явил им. Именно таким образом они должны были подражать Богу.

Второзаконие 16,1-17

В главе 16, стихах 1-17 (на чем я сейчас остановлюсь) мы видим окончание всей предыдущей части; на этом заканчиваются все уставы, имеющие отношение к религии. Позвольте мне спросить, почему здесь говорится только об этих трех праздниках, и только о них? Но причина этого уже раскрыта. Эти праздники действовали притягательно на мужское население Израиля, и ничто другое не могло их так привлечь. Другие праздники можно было отмечать как дополнительные, но эти праздники израильтяне должны были праздновать обязательно. В книге Второзаконие в первую очередь подчеркивается власть Бога над людьми, которые принадлежат ему, власть, явленная и засвидетельствованная через послушание. То, что в меньшей степени являет послушание, опущено, хотя в своем роде и оно может иметь важное духовное значение; ибо и другие праздники, несомненно, важны (как, например, праздник очищения). Однако речь идет не об истине или ее формах, а о послушании: именно оно находится здесь в поле зрения. Здесь внимание сосредоточено не на скинии собрания, не на священниках, не на пустыне, а на подчинении Богу его народа, вступающего в обетованную землю.

Следует отметить еще кое-что. Послушание, о котором говорится в данной главе, которое призвало каждого мужа Израиля вспомнить Бога во время этих трех праздников, заставило их собраться на том месте, которое избрал их Бог. И опять мы сталкиваемся с тем, на что постоянно указывается в книге Второзаконие. Речь идет о Боге, собирающем себе народ. Он радуется веселью своего народа и желает, чтобы они были счастливы в нем и радовались всему, что Он дал им для радости. Поэтому мы видим только эти три праздника, которые указывают, главным образом, на Бога и переполняют сердца его народа радостью и покоем.

И все же первый их этих праздников внушает не только радость. В определенном смысле этого слова его можно было бы назвать временем слишком благим и великим для радости, но сущность этого праздника настолько серьезна, что едва ли можно допустить это. Он символизировал смерть, обрушившуюся на Агнца, и приостанавливал наказание Бога, предназначенное для нас, потому что мы грешны. Мы можем наслаждаться в Господе, который так отнесся к нам, но может ли смерть Христа вызвать восторг? В сердце могут возникнуть более глубокие чувства, чем радость. Мы знаем, что чувство, которое мы испытываем, когда понимаем, кем мы были и кем стали и что Бог навсегда снял с нас все наши грехи ценой смерти своего собственного Сына, - это чувство слишком глубоко для радости и даже для слез. Я не имею в виду, что это не может вызвать глубочайшего чувства благодарности и самого полного выражения признательности Богу. И все же это слишком серьезно, чтобы вызвать чувство восторженности, которое уместно в другом случае. Но Бог предусмотрителен, и Он в преддверии пасхи позаботился, чтобы израильтяне не забыли о дне своего исхода из земли Египта, когда Он вывел их всех. Поэтому мы видим, что во время их первого праздника они должны есть опресноки. "Не ешь с нею квасного; семь дней ешь с нею опресноки, хлебы бедствия, ибо ты с поспешностью вышел из земли Египетской, дабы ты помнил день исшествия своего из земли Египетской во все дни жизни твоей". Далее им было сказано, что они не могут отмечать этот праздник там, где им заблагорассудится. "Не можешь ты заколать Пасху в котором-нибудь из жилищ твоих, которые Господь, Бог твой, даст тебе; но только на том месте, которое изберет Господь, Бог твой, чтобы пребывало там имя Его, заколай Пасху вечером при захождении солнца, в то самое время, в которое ты вышел из Египта; и испеки и съешь на том месте, которое изберет Господь, Бог твой, а на другой день можешь возвратиться в шатры твои".

Второй праздник доставляет радость самым замечательным и восхитительным образом. "Семь седмиц отсчитай себе; начинай считать семь седмиц с того времени, как появится серп на жатве; тогда совершай праздник седмиц Господу, Богу твоему, по усердию руки твоей, сколько ты дашь, смотря по тому, чем благословит тебя Господь, Бог твой; и веселись пред Господом, Богом твоим, ты, и сын твой ". Это не символ смерти Христа со всеми ее серьезными, хотя и благими последствиями. Этот праздник основан на жизни Христа в воскресении, когда Святой Дух приводит нас к блаженству. Это пятидесятница. Поэтому именно этот великий праздник находит отклик в христианстве особым образом (в основе этого, конечно, лежит пасха), что характеризует его, прежде всего, как реальный факт. И заметьте, что это не только радость в Господе, но и призыв остальных радоваться вместе со всеми (ст. 11). Кроме того, "помни, что ты был рабом в Египте, и соблюдай и исполняй постановления сии". Мы были подневольными, а теперь нет. Мы должны соблюдать эти постановления и исполнять их. И опять во главу угла ставится послушание, и оно требуется от освобожденных людей - прежде рабов, но ныне свободных - повиноваться (ст. 12).

Третий праздник - праздник кущей. Это не свобода благодати, какую выражает пятидесятница, а, скорее, символ той эпохи, когда наступит свобода славы. Заметьте, как замечательно это отражено здесь. "Праздник кущей совершай у себя семь дней, когда уберешь с гумна твоего и из точила твоего". Несомненно, эти сборы с гумна и точила (то есть урожаи зерна и винограда) - общеизвестные символы дел Бога в последний день, когда, собрав урожай, Господь отделит пшеницу от мякины или, по меньшей мере, от того, что не является пшеницей; сбор винограда символизирует то время, когда Господь будет вершить беспощадный суд над виноградником земли - над всякой не приносящей пользы религией, которая отвергает небеса. И не будет явлено милосердия при сборе винограда. При сборе пшеницы добро будет собрано и зло уничтожено; тогда как сбор винограда не узнает пощады от Бога. Именно после него придет на землю истинная радость. Бог благословит этот мир после того, как расчистит его таким образом. В надежде на это христианин призван радоваться - и радоваться не только свободе, но и грядущей славе, которая придет на смену угнетению, горю, нищете, грехопадению этой бедной, многострадальной земли, и тогда все будут подвластны лишь единственному, который смог вынести это бремя и подчинить его божественной славе. Поэтому и язык здесь ощутимо отличается от того языка, каким передана радостная сцена благословения и которым так благоухает праздник седмиц. Здесь не просто сказано: "Тогда совершай праздник седмиц Господу, Богу твоему... смотря по тому, чем благословит тебя Господь, Бог твой", но "семь дней празднуй Господу, Богу твоему, на месте, которое изберет Господь, Бог твой; ибо благословит тебя Господь, Бог твой, во всех произведениях твоих и во всяком деле рук твоих, и ты будешь только веселиться".

Так пусть же Господь сподобит наши сердца радоваться всей его благодати, истине и славе!

Второзаконие 16,18-34

Ясно, что новая часть постановлений и предписаний, изложенных в этой книге, начинается с последних стихов главы 16. То, что относилось к религиозной жизни Израиля, закончилось тремя праздниками, о которых говорилось в предыдущей части главы.

Теперь мы коснемся средств и методов, которые Бог использовал для того, чтобы решать судебные вопросы в жизни людей. Было велено поставить множество судей и надзирателей. Их требовалось поставить во всех коленах Израиля и внимательно проследить за тем, чтобы не извращали закона, не были лицеприятны и не рассчитывали на то, что отвращает от праведного суда. Та земля, которую Бог дал им, должна иметь правду; любезность и доброжелательность, милосердие по отношению друг к другу, никакие личные симпатии среди людей не должны были вмешиваться в подобные вопросы. Наряду со всем этим мы вдруг обнаруживаем то, чего душа человека не способна понять, - новое указание на религиозные отношения. "Не сади себе рощи из каких-либо дерев при жертвеннике Господа, Бога твоего, который ты сделаешь себе; и не ставь себе столба, что ненавидит Господь, Бог твой". "Не приноси в жертву Господу, Богу твоему, вола, или овцы, на которой будет порок, или что-нибудь худое: ибо это мерзость для Господа, Бога твоего".

Второзаконие 17

Последней фразой начинается глава 17, а затем следует грозное предупреждение в отношении любого мужчины или любой женщины, сотворивших зло перед очами Бога, которые, преступив его завет, пошли и стали служить иным богам и поклоняться им, а вернее, поклоняться небесному воинству. И мне кажется, что, впрочем, это не представляет ни малейшей трудности и вовсе не прерывает важную тему, касающуюся законов и постановлений Израиля, мы должны учитывать здесь важную истину - то, что затрагивает Бога, что извращает его природу, как таковую, имеет непосредственное отношение к повседневной жизни его народа, как к их домашних делам, так и к вопросам общественного суда. Если мы не правы в том, что допускаем в отношении самого Бога, если содействуем тому, что пятнает его славу, оскорбляет его, например, его сущность признанием ненастоящих богов или установлением творения на месте, принадлежащем самому Богу, то все низшие существа сразу же чувствуют разрушительные и губительные результаты этого.

Следовательно, та проблема, с которой столкнулись богословы, состоит в том, что то, что они предполагали уходящим назад к делам религии, является фактически их собственной ошибкой, которую они допустили, разделяя то, что Бог соединил. Мы имеем вполне прямое указание на то, что касается его собственной славы, но даже теперь, когда Он затрагивает то, что имеет непосредственное отношение к жизни человека, Он вплетает религиозные элементы вовсе не как повторение прошлого, но как связь прошлого с настоящей темой. Далее мы видим, что данная тема ставит целью показать то, какое место в жизни людей занимает свидетельство. По словам двух или трех свидетелей должен умереть осуждаемый на смерть. Это имело огромное значение на практике, и широко использовано в Новом Завете - принцип, которым ни один человек не может пренебречь без ущерба для себя.

На первый взгляд может показаться необычным, что Дух Бога придает такое важное значение двум или трем свидетелям; но давайте вспомним, что мы здесь познаем пути Бога, действенно связанные с народом на земле после того, как Он установил с ними тесные отношения. Несомненно, уж если Бог не будет заботиться о человеке и останется безучастным к его путям, то действительно могут возникнуть трудности. Израиль один из всех народов, живущих на земле, стоял на основе; и Бог считал необходимым, чтобы они требовали такого свидетельства. Но Бог всегда поступает мудро, и, кроме того, Он научал свой народ верить в то, что Он, согласно своему собственному постановлению, всегда дает все необходимое.

Поэтому Новый Завет относит этот принцип к нам, потому что мы связаны с ним, а Он связан с нами гораздо ближе, чем когда-либо был связан с израильтянами. Мы должны общаться с тем, который соблаговолил сделать нас своим местом обитания через Духа. Следовательно, там, где Он ясно утвердил свое слово, как, например, в данном случае, мы можем безоговорочно полагаться на него. Люди могут приводить всевозможные возражения по этому поводу, говоря, что мы не можем всегда надеяться на такое количество свидетельств, о каком говорится здесь, и что следует посмотреть на обстоятельства, и если невозможно получить достаточно показаний, то мы должны действовать на основании того, что кажется наиболее вероятным. Но это не больше и не меньше, чем отказ от божественного принципа ради человеческого, и, по-моему убеждению, в высшей степени более глубокое оскорбление для народа Бога, намерений и путей Бога в таком деле, как это; это глубже, чем отступление от завета в тех десяти случаях, в основе которых лежит зло на земле. Наше дело - никогда не отступать от ясного Слова Бога, но прилепиться к нему душой и, несмотря ни на какие обстоятельства, полагаться на Бога. Бог в состоянии приготовить свидетельства, даже если мы не имеем понятия, с какой стороны они будут явлены.

Таким образом, доверяя его Слову, мы сохранимся в мире; и какова душа человека, который в подобных делах мог бы поспешить или пожелать обвинить кого-либо прежде, чем Бог предоставит доказательства! Итак, душа пребывает в вере и покое, зная, что Он, видящий и знающий все, может в нужный момент выдвинуть любое необходимое предложение. И такой способ Он может избрать, чтобы испытать веру своего народа и усмирить его, держа некоторое время в неведении. Там, где существовала большая духовная сила, - там с большей готовностью могут использовать те средства, которые Бог представляет нам; но на каком бы основании Он ни лишал людей чего-либо им необходимого, мы явно призваны пребывать в полной уверенности в том, что Он заботится о нас не только тогда, когда дает нам что-то, но и когда удерживает нас от чего-то. Посему мы должны стойко держаться его слов - " устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово"; и там, где это не соблюдается, где свидетельство терпит неудачу, - там наш долг заключается в том, чтобы уповать на Господа.

Это подводит нас к другому моменту. Если по какому-то делу возникали затруднения, то, как сказано, израильтяне должны были встать и пойти на место, которое изберет Бог. "И приди к священникам левитам и к судье, который будет в те дни, и спроси их, и они скажут тебе, как рассудить. И поступи по слову, какое они скажут тебе, на том месте, которое изберет Господь, и постарайся исполнить все, чему они научат тебя". И здесь мы опять встречаем принцип, полезный и действенный для нас; ибо мы должны помнить (и особенно это относится к книге Второзаконие), что священники играют здесь существенно другую роль, чем где-либо еще, как было сказано раньше. Здесь говорится не столько о том, что, находясь на службе, они являются посредниками между народом и Богом, сколько о том, что священники помогают народу отдавать свой долг Богу. В книге Левит внимание обращено к Богу, а люди не могли войти в святилище, и вместо них туда входили священники. В книге Второзаконие, которая допускает, что народ Израиля вот-вот должен был вступить в обетованную землю, мы больше имеем дело с семейной традицией народа, с их Богом; и священники левиты способствуют этому, хотя, конечно, все еще сохраняют свое место в святилище. Эти две книги ни в коем случае не противоречат одна другой. Имеется некоторое различие, заключающееся в том, что здесь (в книге Второзаконие) священники рассматриваются больше как часть народа, а не как посредники между Богом и народом.

Поэтому мы обнаруживаем здесь, что в таких вопросах как наказание повседневно возникают практические трудности и решить их простому смертному почти не под силу; вот почему следует обращаться больше не к их способности жертвовать, а к тем, кто на практике дложен быть в большей степени знакомыми со Словом Бога и уметь различать своими чувствами добро и зло. И сразу можно признать, что нет ничего более пагубного в христианстве, чем утверждение земного священства, основанного на том понятии, что избранные люди имеют больший доступ к Богу, чем все остальные, не имеющие этого звания; это в действительности отрицает евангелие.

И в то же время мы все должны чувствовать, что значит духовное осуждение оступившегося человека. Возможно, нет человека, если не считать людей строптивых и непокорных душой, который бы не обнаружил в себе недостаток этого; и в сущности многие факты повлияли на это, доказав значение такого осуждения в действии. Поэтому апостол Иаков дает нам понять значение молитв праведного человека. Несомненно, это не относится к каждому верующему, хотя каждый христианин оправдан верой и от него можно ожидать справедливых и добрых поступков на практике; и все же нельзя отрицать, что есть существенное различие с среде истинно верующих и что мы все осознаем, что среди людей Бога есть и такие, которым мы не смогли бы охотно поведать о наших проблемах, и такие, которым любой смог бы открыться свободно, и такие, которые имеют надлежащий настрой и созрели для понимания замыслов Бога и поэтому помогают своим братьям, но при этом даже в малой степени не приписывают себе власть над сознанием других и не претендуют на превосходство над их верой (даже если имеют звание апостола), и, тем не менее, которые решительно помогают своей духовной способностью судить благодаря привычному общению с Богом так, чтобы помочь другим преодолеть трудности и испытания здесь, на земле. Этот принцип мы, по-видимому, и имеем здесь.

Но это побуждает к другому шагу. Бог время от времени возвышает судей, и делает это особым образом; этот факт известен всем из книг Ветхого Завета. Далее предполагается даже, что в свое время будет избран царь. Но Бог весьма своеобразно предостерегает против тех ловушек, в которые может угодить царь (пусть он даже будет самым мудрым из сынов Давида) и тем самым навлечь позор на Бога и несчастье на его народ. Увы! Царь, возвысившись среди народа, хотя и не пришелец, а избранный из среды братьев (как было велено Богом), умножил себе жен, как мы знаем, и его сердце развратилось. Он сверх всякой меры умножил себе серебра и золота, и теперь в его душе не осталось места для закона Бога. И вследствие этого на закате лет даже этот мудрейший и богатейший из царей Израиля заведомо был обречен на скорби и суетность, которые раскрылись всем, как только он отошел.

Второзаконие 18

В главе 18 священники левиты {Стихи 1, 2 начинаются словами "священникам левитам, всему колену Левиину", выделяющими священников, но подчеркивающими их связь со всем своим племенем. Далее, в стихах 3-5 особым образом выделяются священники и их сыновья, а в стихах 6-8 - левиты. И нет причины для рационалистов мечтать о другом времени и положении, отличном от того, которое рассматривается в Исходе, Левите и Числах} представлены нам иным образом. Там сказано, что им не будет части и удела с Израилем, но они должны будут "питаться жертвами Господа и Его частью; удела же не будет ему между братьями его; Сам Господь удел его, как говорил Он ему". Таким образом, Бог вновь подчеркивает особое место левитов, имеющих своим уделом самого Бога, так что все приносимое ему в жертву частично принадлежит левитам. Это в глубоком смысле является отождествлением левитов с Богом. Вы также увидите, что это подтверждается и повторяется в пятой книге Моисея - Второзаконии. Мы можем увидеть, что явилось причиной этого, прежде, чем закончим рассматривать Второзаконие. Ибо в настоящее время я только лишь призываю ко свидетельствам. Ибо было сказано: "Вот что должно быть положено священникам от народа..." Не только определенная часть от жертвоприношений из животных, но и также "начатки от хлеба твоего, вина твоего и елея твоего, и начатки от шерсти овец твоих отдавай ему". Затем говорится о левите, его службе и его уделе. "И если левит придет из одного из жилищ твоих, из всей земли (сынов Израилевых), где он жил, и придет по желанию души своей на место, которое изберет Господь, и будет служить во имя Господа, Бога своего, как и все братья его левиты, предстоящие там пред Господом, - то пусть они пользуются одинаковою частью, сверх полученного от продажи отцовского имущества".

И в то же время Бог строго предупреждает, чтобы люди не совали свой нос из любопытства в дела Бога, которые были скрыты от них, предупреждает против самовольного прорицательства, гаданий, ворожбы, чародейства, вызывания духов, волшебства, вопрошения мертвых: "Ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь, Бог твой, изгоняет их от лица твоего. Будь непорочен пред Господом, Богом твоим. Ибо народы сии, которых ты изгоняешь, слушают гадателей и прорицателей, а тебе не то дал Господь, Бог твой".

Несомненно, этот принцип никоим образом не умаляется и в настоящее время. Я, пользуясь случаем, хочу серьезно предостеречь каждого (и в особенности души молодых) от легкомыслия в страстном желании того, что они не понимают и особенно от легкомысленного подчинения своей воли кому-либо, кроме Господа Иисуса. В этом и состоит, по существу, опасность. Я нисколько не сомневаюсь в том, что в этом мире существуют силы, которые человек не в состоянии объяснить. Поэтому у меня не возникает желания выступить против того, что еще не нашло объяснения. Давайте не будем самонадеянными, предполагая, будто мы можем рассчитывать на все. Но в нашем неведении (которое больше всего чувствуют и признают самые мудрые) эта мудрость свойственна меньшинству сынов Бога, знающих, в кого верят, что они имеют его Слово и его Дух и могут рассчитывать на бесконечную любовь, силу и мудрость, явленную теми, в кого верят. Поэтому они могут позволить себе отказаться от того, что выше их или других таких же, находящихся в руках Бога Отца. Они с печалью смотрят на других мечущихся, в ком нет ничего возвышенного, которые не имеют Бога и не полагаются на него.

Но превыше всего - предосторожность. Когда кто-либо призывает вас подчинить вашу волю и разум другому, пусть даже на мгновение , в этом, несомненно, действует рука дьявола. Речь идет не о физических возможностях или о чем-то необъяснимом в природе. То, что за пределами вашей воли и не принадлежит никому, как только Богу, достаточно ясно по своей сути и результатам; это очень легко понять. Божественная аксиома заключается в том, что только Господь, и только Он один, имеет право на нас. Следовательно, подобное требование доказывает то, что дьявол пытается перехитрить то, что естественно и что, несомненно, свойственно нам. Отсюда под ширмой оккультных законов существует нечто более глубокое, чем природные явления, то, что находится за пределами ощущаемого. Поэтому не давайте обмануть себя тем, что, возможно, есть явления за пределами нашего восприятия в царстве природы. Существует также и влияние дьявола, которое в новых формах открывает тот же самый закон зла, действующий со времен потопа. Он изменил свое имя, но по сути дела это то же самое зло, против которого Бог предупреждает здесь свой земной народ. Итак, мы, уклоняясь, оказываемся более виноватыми, чем они, на том самом основании, что Бог распространил свое Слово несравненно шире среди нас и через Святого Духа наделил нас способностью понимать его намерения и волю после искупления, гораздо превосходящей то, чем мог обладать даже первосвященник в те далекие времена. Здесь, несомненно, надеялись на божественное предсказание и в особых случаях получали ответ; но не существует возможного затруднения, нет вопроса, касающегося Бога или человека, на который не было бы ответа в Писании, хотя мы могли бы положиться на Бога и извлечь из этого пользу.

В надлежащем порядке мы узнаем не только о том, что все это смешное дилетантство вместе со злом было окончательно отстранено и смещено, узнаем не только о введении священников левитов, судей, очередных и чрезвычайных, но и о великом пророке - самом Христе. Это один из тех поразительных отрывков, какие Дух Бога время от времени вставляет в Писание. Здесь и там Христос представлен более ярко. Я допускаю, что Дух Христа (или намек на него) тем или иным образом встречается повсюду в Писании; но здесь Он явлен более всего. "Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь, Бог твой, - Его слушайте, - так как ты просил у Господа, Бога твоего, при Хориве в день собрания, говоря: да не услышу впредь гласа Господа, Бога моего, и огня сего великого да не увижу более, дабы мне не умереть. И сказал мне Господь: хорошо то, что они говорили. Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему". Несомненно, каждое слово обрело силу, гораздо большую, чем та, что можно было ожидать до этого откровения, но каждое выражение теперь становится ясным, когда мы видим подтверждение его в Господе Иисусе. Однако не только вся полнота истины открывается через самого Иисуса, но также и крайняя опасность пренебрежения им, которая ведет к потере еще большего. "А кто не послушает слов Моих, которые (Пророк тот) будет говорить Моим именем, с того Я взыщу. Но пророка, который дерзнет говорить Моим именем то, чего Я не повелел ему говорить, и который будет говорить именем богов иных, такого пророка предайте смерти".

Таким образом, мы имеем истинного пророка - самого Иисуса Христа. Ибо это обращение к нему перед лицом всех неверующих людей снова и снова подтверждается Святым Духом через Петра в Д. ап. 3 и через Стефана в Д. ап. 7; и мы даже не нуждаемся в цитировании этих отрывков. Весь Новый Завет служит неопровержимым доказательством того, что Христос является тем пророком, о котором здесь говорится, и того, что слушать других пророков - явное безумие и грех. Ибо Он пришел, и Бог сделал это событие еще более очевидным и прекрасным для избранных свидетелей. Его глас отстранил Моисея и Илию, хотя первого можно было бы назвать законодателем, а другого - великим реставратором закона. Ибо это был Сын, которого теперь надо было слушать, и Он один остался, остальные исчезли. Несомненно, это выше откровения, данного здесь через Моисея, и в то же время это есть самое убедительное подтверждение его.

Второзаконие 19

В главе 19 подробно рассказывается о трех городах-убежищах, а затем о построении еще трех таких же городов, в то время как в начале этой книги мы узнаем о первом появлении таких городов на другой стороне реки Иордан; ибо Бог, с одной стороны, отмечает всю серьезность кровопролития, а с другой - не желает смешивать непреднамеренное убийство с тем, что убийца совершает преднамеренно. Но в любом случае Бог желает, чтобы его народ не забывал о том, что это есть земля Бога и что любое кровопролитие осквернило бы ее. Это дает повод для серьезного размышления. Человек, созданный по образу и подобию Бога, проливает кровь на эту землю. Бог замечает это, но то, что имело более глубокое значение, теперь не требует доказательств. Я уже останавливался на этом. Только заметьте разницу между ссылками здесь и в книге Чисел. Там мы видим, что это особым образом касалось виновного в кровопролитии в то время, как он не находился на земле, им принадлежащей, здесь же не сказано ни слова о смерти священника, помазанного елеем. И ясно почему. Книга Второзаконие посвящена народу, который вот-вот должен был вступить в обетованную землю. Поэтому все вставки и пропуски, допущенные Духом Бога, так же заметны в Пятикнижии Моисея, как и в самих евангелиях. Мы, возможно, больше знакомы с сутью и следствиями замысла в евангелиях, но это настолько же истинно здесь, как и где-либо еще.

В стихах 12,13 велено не скрывать всех виновных в намеренном убийстве в городах-убежищах. Никакой возможности найти укрытие не должно быть предоставлено убийце. Если кровь пролита умышленно и обдуманно, то старейшины города должны были послать людей, чтобы взять оттуда и предать его в руки мстителя за кровь, чтобы он умер. {Можно сильно ошибиться, если, подобно доктору Дэвидсону (в "Введении в Ветхий Завет" , стр. 96), счесть данную главу противоречащей отрывку из Числ. 35, 14; и все потому, что в последнем, который был написан перед ним, говорится о шести городах-убежищах, трех по одну сторону Иордана и трех по другую, тогда как в книге Второзаконие говорится, что сначала будет воздвигнуто только три города, а после смерти Моисея к ним прибавится еще три. Глупо было бы из этого сделать вывод, что один и тот же автор не сравнил обе эти книги или, по крайней мере, те отрывки, где говорится об этих городах-убежищах. Во втором случае (в Числах) это есть общий закон установлений; в первом случае представлено более подробное упорядоченное положение деталей. И оно подтверждается, а не ослабляется отрывком из Второзакония, гл. 4, 41-44, где сказано, что Моисей отделил т р и города по восточную сторону Иордана, как и в Числах, главе 35, где сказано, что он приказал это; в то же самое время в главе 19 Второзакония говорится, что к трем городам прибавится еще три, когда Бог распространит их пределы, как Он поклялся сделать. И только порочное око способно увидеть здесь о т с у т с т в и е порядка или гармонии}

Далее мы находим заботу о свидетелях, и это подтверждается великим законом о справедливом возмездии; иначе говоря, когда свидетель будет проверен и выяснится, что он свидетель ложный и потому сотворивший преднамеренное зло, то наказание, которое ждало обвиняемого, постигнет того, кто дал ложное свидетельство против обвиняемого. Все это тщательно предусмотрено, ибо "не пощадит его (глаз) твой: душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу".

Второзаконие 20

Затем, в главе 20, следует закон о воинской службе. Мы видим, что была проявлена величайшая забота о том, чтобы ни в коем случае не было явлено подобное языческому своеволие. Руководящим принципом здесь, как и везде, является уверенность в Боге, который принял свой народ, вывел его из Египта, поддерживал с ним отношения и теперь, наконец, поселил его на своей земле. И было бы недостойно славы Бога, если бы кто-то был насильно вовлечен в его битву. Он желал, чтобы его народ во всех делах думал прежде всего о нем самом. Речь шла не о солдатах или стратегии, не о силе или искусстве воевать или обмане, речь шла об их Боге. Совершенно очевидно, что никакие другие средства не могли бы лучше помочь избавиться от тех, кто был недостоин такого Бога и такого народа в подобном сражении. Это относится и к нашему времени, оставаясь поразительной особенностью Второзакония, и, очевидно, все это в любом случае подходит нам. Небесная земля для нас - это сцена борьбы с дьяволом. Мы не найдем подобных законов о военных действиях ни в одной другой книге Моисея, как только здесь. Пустыня является сценой искушения. Земля Ханаана - это место, где необходимо вступить в борьбу с врагом и победить его. Но нет другой силы, которой враг может быть сражен, кроме силы Бога. Следовательно, малодушие стало бы невыносимым; ибо оно могло бы только способствовать тому, что народ перестал бы думать о Боге, а думал бы о себе или своих врагах. А таким образом невозможно было бы выиграть сражения. Победу гарантирует лишь уверенность, что наш Бог призывает нас на битву, что это его битва, а не наша: там, где это происходит именно так, мы так же уверены в исходе сражения, как и в начале его. Мы спокойны и убеждены, что поскольку Он насильно не навязывает нам участие в сражении, то Он, призывающий к борьбе, гарантирует нам, что враг будет побежден.

Следовательно, не кто иной, как Бог, выказывает самое серьезное внимание к своему народу. Он проявляет заботу о том, кто построил новый дом, или насадил виноградник, или обручился с женой; а тем, кто боязлив и малодушен, Он дает понять, что они недостойны принять участие в сражениях Бога. Далее показано замечательное проявление с его стороны уважения к врагам, ибо при подходе израильтян к городу, который требовалось завоевать, они сначала должны были предложить ему мир: единственный путь к завоеванию, но достойный Бога. Бог не испытывал удовольствия в войне и пытался приучить свой народ даже при вступлении в войну, помнить себя "обувшись в готовность благовествовать мир", если я могу так выразиться. "Если он согласится на мир с тобою и отворит тебе ворота, то весь народ, который найдется в нем, будет платить тебе дань и служить тебе. Если же он не согласится на мир с тобою и будет вести с тобою войну, то осади его, и когда Господь, Бог твой, предаст его в руки твои, порази в нем весь мужеский пол острием меча". Такие серьезные действия предпринимались против них в прямой зависимости от предложения мира и принятия его. Пути Бога не совпадают с нашими.

Далее. "Так поступай со всеми городами, которые от тебя весьма далеко". Но было одно исключение: не могло быть никакого мира с хананеями; и не потому, что они представляли опасность как соперники, но они были обречены на гибель из-за своих грехов и за те мерзости, которые творили. Широко известно, что некоторые затрудняются понять это. Вероятно, кого-то заинтересует (если не избавит первых от их затруднения) тот факт, что символически жители земли Ханаана (хананеи, хеттеи, аморреи и т. д.) представляют собой слуг дьявола, олицетворяя духовное зло в небесных местах, и являются пособниками тьмы в этом мире, теми, с кем мы призваны теперь бороться. Они являются теми особыми силами зла, которые беспрестанно обращают всякое религиозное отношение в средство своевольного и пагубного кощунства над Богом. С такими, как они, не может и не должно быть никакого договора, никаких компромиссов, никакого перемирия в войне, никогда и ни при каких обстоятельствах. Это та самая сила, о которой говорится здесь.

Я могу лишь добавить следующее замечание: нигде среди народов, населяющих землю, не было подобного очага духовного разложения и такого рассадника зла и мерзости перед очами Бога, какой представляли собой народы земли Ханаана (хеттеи, аморреи, хананеи, ферезеи, евеи и иевусеи), которых Бог обрек на гибель. Поэтому было справедливым и правильным выставить эти народы на вид, чтобы серьезно предостеречь все остальные народы мира во все времена. Если народ Израиля искал национальной справедливости, если речь шла о сохранении славы Бога в Израиле, то народы земли Ханаана необходимо было истребить; и существовали самые веские причины для того, чтобы это совершилось мечом Израиля. Мы уже убедились, что, не оставляя свой собственный народ без внимания, Бог, между тем, не обходился ни с одним народом так строго, как с израильтянами. Мы увидели, что почти все сыны Израиля погибли в пустыне, за исключением двух соглядатаев, которые поддержали Бога, даже выступив против огромного большинства своих товарищей; и действительно, если Бог подверг гибели всех израильтян в пустыне за их грехи, если Он даже не пощадил Моисея за его единственную провинность, которую он сам и признал, то стоит ли людям жалеть о справедливом возмездии, обрушившимся на развращенные народы, которые, несомненно, к тому же могли явиться причиной нравственного разложения израильтян, если бы их пощадили? На самом деле сыны Израиля не поверили в то, что должны уничтожить эти народы, как те того заслуживали, поэтому не поступили по слову Бога и не истребили до конца народы земли Ханаана, и тем хуже сделали для себя, ибо эти народы стали средством вовлечения израильтян в мерзости и поэтому вскоре навлекли на них наказание.

И этого, я уверен, достаточно, чтобы понять то, как неразумно не доверять Писанию; и извечная мудрость налагает на все печать того, что Бог истинен и справедлив. Короче говоря, Бог всегда добр, правдив, мудр и справедлив.

Заметьте еще и другое. Когда израильтяне осаждали какой-нибудь город, Бог проявлял свою заботу даже о дереве, годном в пищу человеку, связывая это со своей собственной властью над своим народом помимо всего того, что доказывало его ожесточение против врагов его славы в этом мире. Несмотря на все, Он не позволил бы им даже тогда отнестись без уважения к тому, что являлось пищей для человека. "Только те дерева, о которых ты знаешь, что они ничего не приносят в пищу, можешь портить и рубить". Но категорически запрещалось портить деревья, годные в пищу людям. Таков Бог, всегда вовремя дающий советы от вечности в вечность, но снисходящий до того, чтобы выражать и использовать намерения своего народа относительно даже самых незначительных моментов в этой жизни.

Второзаконие 21

В главе 21 мы узнаем некоторые подробности, замечательные по своей сути и характерные для данной книги, и о них следует сказать несколько слов. "Если в земле, которую Господь Бог твой дает тебе во владение, найден будет убитый, лежащий на поле, и неизвестно, кто убил его..." Что же следовало делать в этом случае? "...То пусть выйдут старейшины твои [Бог заботится даже об этом]... и старейшины города того, который будет ближайшим к убитому, пусть возьмут телицу, на которой не работали, (и) которая не носила ярма, и пусть старейшины того города отведут сию телицу в дикую долину, которая не разработана и не засеяна [образ этого мира], и заколют там телицу в долине; и придут священники, сыны Левиины [ибо их Бог избрал для служения cебе и для благословения от своего имени, и по их слову решались все споры и вершились все дела]; и все старейшины города того, ближайшие к убитому, пусть омоют руки свои над (головою) телицы, зарезанной в долине, и объявят и скажут: руки наши не пролили крови сей, и глаза наши не видели; очисти народ Твой, Израиля, который Ты, Господи, освободил, и не вмени народу Твоему, Израилю, невинной крови. И они очистятся от крови".

Именно так и Христос был убит в этом мире (Бог желает представить это таким образом); Он найден убитым среди них, среди самих израильтян. По-видимому, было милостиво предусмотрено, что Бог очистит остаток верующих иудеев в грядущие дни, и они готовились стать сильной нацией и войти в обетованную землю раз и навсегда. Это и есть то средство, с помощью которого Бог смоет с них кровь, пролитую на этой земле. Он не будет прощать их, потому что их руки на самом деле не сотворили этого дела. Все же это было сделано там. Христа нашли в долине самой близкой к ним. Следовательно, от Израиля тех дней Бог не скроет этого деяния. Он не примет извинений за это, с одной стороны, но и не сочтет их непоправимо виновными - с другой. Он даст им понять, когда благодать обратит их сердца к нему, что сама жертва Христа может послужить во всей ее искупительной силе для того, чтобы смыть с них вину за пролитие драгоценной крови. Мы должны помнить, что смерть Христа должна рассматриваться в двух аспектах, если взглянуть на нее как со стороны человека, так и со стороны Бога. С человеческой точки зрения, это самый тяжкий грех, какой только может случиться; с точки зрения благодати Бога, это единственное, что смывает грех. Человек, который не в состоянии различить эти две истины или который жертвует той или другой, должен хорошенько изучить Писание и узнать больше о своем собственном грехе и благодати Бога. Здесь мы имеем определенный символ. Сам этот принцип, такой спорный и вызывающий такую острую дискуссию, как мне кажется, неопровержимо доказан Духом в этой тени грядущих благ.

Далее. Предположим, что могут возникнуть проблемы с женой или с ребенком от любимой жены. "Если у кого будут две жены - одна любимая, а другая нелюбимая, и как любимая, так и нелюбимая, родят ему сыновей, и первенцем будет сын нелюбимой, - то, при разделе сыновьям своим имения своего, он не может сыну жены любимой дать первенство пред первородным сыном нелюбимой; но первенцем должен признать сына нелюбимой (и) дать ему двойную часть из всего, что у него найдется". Так же и здесь, в путях Бога, мы видим другой замечательный символ; ибо, избрав сначала Израиль, Бог затем (как нам известно, по причине грехопадения израильтян) соблаговолил принять к себе язычников. Иудеи отвергли благовестие, в то время как язычники, как было сказано, послушно приняли его. И тем не менее здесь Он дает прекрасное постановление, чтобы показать, что Он не отвернулся от тех, которых представил первенцем явно нелюбимой жены, ибо именно от нее Он имел первого сына. Напротив, тот явится тем единственным, за которым сохраняются права наследия, когда души израильтян будут исполнены раскаяния. Таким образом, становится очевидным, что благочестивый остаток израильтян в последний день возымеет свои утраченные права по драгоценному слову Бога, данному в этой главе.

Но вот еще одно указание: рассматривается случай с упрямым и непокорным сыном. К кому это относится? К народу Израиля, который явил упрямое своеволие и непочтительность по отношению к Богу. Любым способом Бог старается указать на это. Увы! Когда благословение подействует, когда раскаявшиеся сердца оставшихся благочестивых иудеев возжелают Мессию, они не все обратятся к Богу. Напротив, огромное количество народа, больше, чем когда-либо, явит непокорность и отступничество. Конец этой эпохи увидит не единение сердец иудеев, а разобщенность и гибель этого народа, и огромная пропасть ляжет между самими израильтянами: одним из них, души которых по-настоящему тронула благодать, судьбой будет назначено стать, как мы видим, первенцами Бога на земле; другие (а их большинство), напротив, до конца боролись с Богом, отвергнут себе на погибель его свидетельство. Последние олицетворяют непокорного сына, о котором здесь сказано: "То отец его и мать его пусть возьмут его и приведут его к старейшинам города своего и к воротам своего местопребывания, и скажут старейшинам города своего: сей сын наш буен и непокорен, не слушает слов наших, мот и пьяница [таковым был Израиль]; тогда все жители города его пусть побьют его камнями до смерти; и так истреби зло из среды себя, и все Израильтяне услышат и убоятся".

Но на этом глава не заканчивается. Следует еще одна сцена, исполненная еще более глубокого смысла, чем все предшествующие. "Если в ком найдется преступление, достойное смерти, и он будет умерщвлен, и ты повесишь его на дереве, то тело его не должно ночевать на дереве, но погреби его в тот же день, ибо проклят пред Богом (всякий) повешенный (на дереве), и не оскверняй земли твоей, которую Господь Бог твой дает тебе в удел". Об этом не стоит долго говорить, но, несомненно, над этим стоит серьезно задуматься и возблагодарить всей душой то милосердие, с каким Бог обращает ужаснейший позор и страдания, которым человек подверг Иисуса, на дело искупительной любви; ибо кому не известно, что Иисус принял проклятие на кресте и понес за нас наказание перед очами Бога? Он тоже знал, что значило быть повешенным на дереве, знал, что значит стать проклятьем за нас. Наши души уже обрели благословение. Но все показывает, что Иисус в полной мере является объектом Святого Духа; ибо глава, которая на первый взгляд кажется такой непонятной, становится ясной и понятной и исполненной наставлений в тот момент, как мы обращаемся к Христу, взирая на него с позиции его отношений со своим древним народом. Суть всего этого и дух, несомненно, равным образом истинны и для христиан, даже в еще большей мере. Речь ведь идет прежде всего о том, используем ли мы истинный свет или покрываем Слово Бога собственной тьмой. Неверующий не только не способен увидеть, но исключает и отвергает единственный свет людей.

Второзаконие 22

В главе 22 мы знакомимся с рядом различных повелений относительно справедливости, заботы, любви, нежности; все они имеют разное значение, от самого малого до самого значительного, но их так много, самих по себе преследующих малые и весьма великие цели, что останавливаться на каждом в отдельности значило бы потратить массу времени, которым мы в настоящее время не располагаем. Все могут понять, однако, какая великая цель поставлена здесь: Бог желает сформировать чувства своего народа этими отношениями и определяет их согласно своим собственным привязанностям. Бог не просто желает сделать их праведниками, но внушить им святые помыслы и, более того, придать их чувствам мягкость, чтобы они проявляли ее, когда потребуется. И это действительно можно увидеть, если должным образом изучить содержание данной главы.

Второзаконие 23

Но есть и еще кое-что важное. В главе 23 Он учит нас видеть разницу в наших суждениях и мыслях других и, соответственно, в наших отношениях с ними. Существуют многие вещи, которые люди так сильно ненавидят, поскольку боятся язвительных насмешек, особенно те, которые, возможно, обладают чувством справедливости, как того требует Бог. И в то же время мы должны уметь различать их (хотя и без пристрастия, которое всегда ложно); но, будучи мудрыми, мы сможем тщательно и разумно оценить все те обстоятельства, которые необходимо учитывать; и мы также оценили то, что Бог дал нам для того, чтобы судить о каждом конкретном случае и человеке, ибо Он делает различия, хотя и беспристрастно судит. Где речь идет о его милосердии, там нет различий, но есть совершенное равенство. С одной стороны, грех является великим уравнителем перед лицом вечного суда; с другой стороны, благодать не менее важна в противоположном отношении, ибо здесь речь идет о значимости Христа и его дела в плане приведения душ перед лицо Бога в благоволении и мире. Будучи падшими в грехах, мы освободились от них через веру в Иисуса. Но ведь сказав это, мы сказали здесь все и постигли многое, как мне кажется, и это наиболее ясно показано в данной главе.

Посмотрите, например, как это относится к тем, кому было запрещено войти в "общество Господне". И, заметьте, что это - его общество; ибо это главное, о чем говорится в данной книге: все сосредоточено в Господе и все берет от него начало. Это не просто общество Израиля; и эта мысль весьма существенна, и ее следует помнить, поскольку она имеет практическое значение. Ни один человек не будет правильно вести себя в собрании, если рассматривает его просто как собрание святых, хотя и это само по себе совершенно верно. Это - собрание Бога; и хотя мы знаем многих, отступающих от этого высокого принципа, это все же гораздо лучше. Если это является истиной, то может ли это быть слишком возвышенным? Мы желаем всего, что может возвысить нас над нашей собственной незначительностью и ничтожностью. Мы склонны впадать в ничтожность, если не будем предаваться единственной возвышенной силе, способной поднять нас до желаемого уровня. Мы желаем Бога, и Он у нас есть; но, оставляя то положение и те отношения, которые его благодать даровала нам через искупление, мы никоим образом не умаляем себя. Напротив, сам факт, что мы помним, что это - собрание Бога, наилучшим и божественным образом делает нас весьма чувствительными к нашим недостаткам. Если же мы будем рассматривать его как просто собрание святых, хорошо зная, что святые есть бедные создания, пострадавшие за его дело, тогда мы легко скатимся от жалких мыслей к прощению греха; тогда как, с другой стороны, плоть, исповедующая пусть даже самую возвышенную теорию, скоро проявит себя. Если собрание рассматривается как собрание Бога, то становится важным вопросом то, как мы поступаем и что мы говорим.

В данном случае мы видим, что Бог выделяет определенные вещи, несовместимые с положением тех, кто связан с ним. Его народ должен вести себя подходящим для е г о общества образом; относительно неподходящих его обществу находим следующее: "Аммонитянин и Моавитянин не может войти в общество Господне, и десятое поколение их не может войти в общество Господне во веки; потому что они не встретили вас с хлебом и водою на пути, когда вы шли из Египта". Бог не забывает, когда что-либо касается управления. Он забывает (и это именно то, что Он делает), когда речь идет о милости. Далее Он говорит: "Не желай им мира и благополучия во все дни твои, во веки". Но замечательно также и то, что, говоря об идумеянине (я не знаю, говорил ли Он когда-либо, что ненавидит кого-либо из них, как Он ненавидел Исава), Он называет его братом: "Он брат твой". И даже о тех, что некогда были против израильтян, Он говорит: "Не гнушайся Египтянином, ибо ты был пришельцем в земле его". Таким образом, мы видим, что речь идет не о ненависти с нашей стороны, но речь идет о подчинении Богу, о том, чтобы мы направляли ход наших мыслей по его Слову , и о том, чтобы мы строили свои суждения и вели себя соответственно этому. Я вовсе не сомневаюсь в том, что когда мы оценим Писание, то в должное время увидим всю его мудрость. Хотя здесь не говорится о том, насколько мы можем оценить мудрость Бога. Наше дело - верить и подчиняться ему; и существует определенный способ, каким Он заботится о меньших из нас. Самое неискушенное чадо Бога может следовать и подчиняться его Слову.

Вполне вероятно, что даже самые мудрые, стараясь вникнуть во всю его мудрость, испытывают затруднения. Увы, я уверен, что испытывают. Дело в том, что лишь постепенно можно постигать его истину и беспредельную мудрость; но, тем не менее, все же Он доступен нам в слове Писания. Мы приглашены прочесть и понять его, ибо то, что совсем недоступно простому смертному, Он открыл своим чадам посредством Духа, и Дух исследует все, даже глубочайшие мысли Бога. И мы имеем привилегию заявить: "Мы знаем". Кто же может ограничить милосердную власть Бога, дающую нам возможность по-настоящему постичь его пути? Но понятное или нет, Слово Бога имеет власть повелевать, и величайшее успокоение приносит нам мысль о том, что мы исполнили что-то просто потому, что на то была воля нашего Бога. Затем мы начинаем постигать, какое в этом счастье, как это прекрасно и мудро. Это гораздо лучше, чем постепенно составить свое собственное мнение, а затем действовать согласно ему. Если мы променяем веру на подобное руководство, то какая это будет глубокая и невосполнимая потеря! В первом случае, если мы принимаем его Слово искренне, то обретенная мудрость будет плодом его милосердия, а не основанной на нашем доверии. В одном случае мы прославляем себя, потому что мы считаем это мудрым по причинам, кажущимся нам благими; во втором случае мы подчиняемся Богу потому, что это - его собственная воля в его славе. Нет ничего лучше последнего, ничего более святого и смиренного, чем мудрость веры.

И наконец, в данной главе мы узнаем о различных правилах, утвержденных Богом. Им был наложен запрет на все, что не подходило и было непристойным для стана. Какого стана? стана израильтян? Именно его, хотя вполне естественно, что в стане людей могли быть недостатки. Но речь идет не об этом, а о том, что этот стан был станом Бога. И какая бы скидка ни делалась на то, что мы все люди, Бог желал, чтобы его люди приучались чувствовать его присутствие в своей среде, и делали все так, как это подходило бы его присутствию среди них.

Второзаконие 24

И вновь в главе 24 рассматривается вопрос о разводе. Здесь мы должны сказать, что отмечается по этому вопросу. Тут не играет роль мнение, ибо наш Господь Иисус Христос устанавливает закон. Никто не может понять этот закон или те отрывки Писания из Ветхого Завета, пока не будет иметь в виду, что в нем Бог имеет дело с человеком как таковым. Следовательно, хотя человек может быть мудрым, добрым и справедливым, он все же человек во плоти и подвержен искушениям, и поэтому здесь еще не явлено совершенство божественного разума. Это последнее обнаружится только с приходом Христа. Первый Адам не есть второй; но именно с первым человеком имел тогда дело Бог. Ни одна из частей закона не лишена мудрости Бога; но Христос тогда еще не открылся. Его тогда еще нельзя было сравнивать с человеком того времени. То, что подходило для второго Адама, еще не могло быть применимо к израильтянам в их тогдашнем положении.

Бог, как мне кажется, отчетливо выделил эту мысль в Писании, пусть даже каким-то внешним образом, поскольку Он соблаговолил дать нам свое Слово на разных языках: Ветхий Завет - на одном языке, а Новый Завет - на другом. Эта разница так ясно показана, что ее просто невозможно не заметить; но даже верующие могут быть близорукими в божественных делах, и это еще потому, что на них повлияло предание; ибо люди едва ли думают о Писании и поэтому не знают, как отнестись к самым ясным и понятным фактам, которые на виду у всех, а также к словам Бога.

Но есть еще нечто более важное, чем написание двух Заветов на разных языках. Существует разница между первым человеком, впавшим в грех, и вторым человеком, который сначала опустился на самое дно земли, а затем вознесся выше небес, завершив великое дело искупления. Несомненно, в этом и заключается вся разница, именно это господствует между Ветхим и Новым Заветами, не в душах святых, но как положение дел. На основании этого складываются совсем иные отношения. Поэтому те постановления, которые подходили тому времени, когда Бог имел дело с первым человеком, нельзя применить ко второму человеку, под властью откровения и искупления которого мы находимся. Об этом мы всегда должны помнить, чтобы справедливо судить о различных символах или о законе вообще, о законе, который "ничего не довел до совершенства".

Второзаконие 25

И вновь мы видим в оставшейся части главы 24 и в главе 25 указания, не лишенные милости и доброты к людям даже в самых простых делах домашней жизни: они касаются не только жен, но и товарищей, слуг, пришельцев, урожая зерновых и винограда, и даже скота. Не забыт и несчастный человек, который виновен и достоин побоев. Запрещалось бить виновного сверх меры, чтобы чей-либо брат не был обезображен. Можно было нанести ему необходимое число ударов, но не более, чтобы совсем не лишить его чести. Бог проявляет свой интерес ко всему, что окружает его народ; Он приучает израильтян к хорошим навыкам, воспитывает их в своем духе и увещевает; и очень важно для нас своевременно над этим задуматься.

Далее мы узнаем, что любая попытка обмануть или перехитрить кого-то там, где испытывают нелюбовь к кому-то, осуждается очень строго. Бог настаивает, чтобы человек всегда оставался справедливым и не предпринимал двояких мер. Израиль всегда должен помнить, как поступил с ним Амалик. "Помни, как поступил с тобою Амалик на пути, когда вы шли из Египта; как он встретил тебя на пути, и побил сзади тебя всех ослабевших, когда ты устал и утомился, и не побоялся он Бога. Итак, когда Господь, Бог твой, успокоит тебя от всех врагов твоих со всех сторон, на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе в удел, чтоб овладеть ею, изгладь память Амалика из поднебесной; не забудь". Итак, кто осмелится заявить, что все это было неправильно? Разве не скажет правду и не поступит по справедливости судья всей земли?

И это предоставляет мне случай вставить несколько слов из Нового Завета, о которых часто забывают, в то время как о них следовало бы вспомнить. Речь идет о том, что христианин обязан ненавидеть и питать отвращение ко злу и в то же время любить добро. Остерегайтесь даже в малейшей степени сочувствовать тому, кто считает добром оставаться безучастным, равнодушным, не проявляющим усердие, кто, несомненно, любит все приятное и доброе, но не питает отвращения к тому, что порочит Бога. Не может быть истинным христианином тот, кто, говоря языком символов, не имеет синих кож и голубого покрывала. Наш Господь Иисус решительно выступал против зла. Он один есть полное совершенство, и Он показал нам это в назидание и для нашей же пользы. Здесь мы видим тот же самый принцип, запечатленный на примере с Амаликом.

Эта истина совершенно противоположна духу той эпохи и полностью отличается от того, что люди называют слащавыми отношениями или духом Христа. Те, кто так говорит, мало знают о Христе. Фактически, если бы они слышали, как Иисус осуждал религиозные обряды и людей, которые ходили не по вере, если бы они или их друзья оказались под огнем порицаний, переполнявших его душу (скажем, в евангелии по Матфею, гл. 23), то боюсь, что подобный образ мыслей и чувств вызвал бы осуждение Сына Бога. Это особенно важно для тех, кто, подобно нам, христианам, должен жить в союзе с Христом и одновременно нести его крест, потому как в этом мире правят силы зла. Мы не можем избежать серьезных испытаний и должны принять их покорно - таково христианство на деле. Тысячелетнее царство низвергнет власть зла, и будет править справедливость. Но то, что теперь приносит трудности, так это совершенство путей Бога в христианстве, в то время как зло остается в мире. Бог допускает самое ужасное зло, но возвышает над ним христианина. Это зло восстало против самого Сына Бога, а христианин следует Ему и его кресту. Согласно этому и должен поступать христианин. Бог не препятствует проявлению зла в его самой ужасной форме, но благодать и истина во Христе и в силе Святого Духа входит в душу христианина и управляет его поступками. Поэтому он и призван ненавидеть зло в такой же степени, как и любить все доброе; и душа, которая не выказывает божественной ненависти ко злу, на самом деле почти не испытывает любви к добру. Одно обуславливает другое: эти два чувства неотделимы от Христа, и они должны быть присущи христианину.

Второзаконие 26

В главе 26 мы подходим к более радостной сцене - сцене предвкушения того, как Израиль вступит в землю, которую Бог дал им в удел. Здесь мы отдыхаем от многочисленных предостережений, предполагающих на каждом шагу опасности. Наоборот, впереди - ожидание щедрого благословения; ибо мы видим, что Бог завершает то, что Он еще в древности обещал своему народу. Если Он ввел их в обетованную землю, то они с радостью познают всю его благодать. "Когда ты придешь в землю, которую Господь Бог твой дает тебе в удел, и овладеешь ею, и поселишься в ней; то возьми начатков всех плодов земли, которые ты получишь от земли твоей, которую Господь Бог твой дает тебе, и положи в корзину, и пойди на то место, которое Господь Бог твой изберет, чтобы пребывало там имя Его; и приди к священнику, который будет в те дни, и скажи ему: сегодня исповедую пред Господом Богом твоим..." Здесь следует полное признание того факта, что рука Бога завершила то, что обещали его уста. Это в более возвышенной атмосфере характерно для христианина. Это тот же самый принцип, не столько обещаний, сколько обещаний, исполненных во Христе. Христианин не просто человек, проходящий через пустыню, но человек, уже получивший свое духовное благословение в небесах, во Христе. Если мы прошли свой путь через пустыню, мы также имеем свою часть в небесной земле.

Но что будет с тем, кто сознает это положение? На что надеется Бог? Помните, что положение каждого христианина и часть служения Христа имеют целью дать каждому христианину возможность осознать свое положение. Он не может в полной мере поклоняться Богу, пока не почувствует всей душой свою близость к Богу через Христа и его искупительное дело, которое лежит в основе его отношений с Богом. Что касается его тела, то он, несомненно, земной и окружен пока теми, кто далек от Бога; но когда он возведет очи к небу, туда, где Бог, то узнает, что его дом там. И он непросто обретет там свой дом, но поймет, что там его жизнь и справедливость и Святой Дух спустился на землю, чтобы дать ему возможность воссоединиться с Христом в славе. Из этого следует, что в христианине есть нечто, что сродни израильтянину, приносящему начатки всех плодов земли Богу. Восхваление им Бога должно быть основано на Духе, указывающем ему путь к поклонению согласно его нового положения человека, получившего благословение, но он должен, как никогда, чувствовать себя недостойным находиться в свете подобной благодати Бога.

"Ты же отвечай и скажи пред Господом Богом твоим: отец мой был странствующий Арамеянин, и пошел в Египет и поселился там с немногими людьми, и произошел там от него народ великий, сильный и многочисленный; но Египтяне худо поступали с нами, и притесняли нас, и налагали на нас тяжкие работы; и возопили мы к Господу Богу отцов наших, и услышал Господь вопль наш, и увидел бедствие наше, труды наши и угнетение наше; и вывел нас Господь из Египта рукою сильною и мышцею простертою, великим ужасом, знамениями и чудесами, и привел нас на место сие, и дал нам землю сию, землю, в которой течет молоко и мед; итак вот, я принес начатки плодов от земли [его привели в землю Ханаана, как было сказано], которую Ты, Господи, дал мне". В чем бы ни проявлялась жизнь христианина, самой важной формой ее проявления является поклонение. "И веселись о всех благах, которые Господь Бог твой дал тебе и дому твоему, ты и левит и пришелец, который будет у тебя". Это уже другой штрих; иначе говоря, сердце открывается всем тем, кто беден, унижен, несчастен на этой земле. И об этом говорится далее.

Затем следует особое наставление, касающееся отделения и раздачи десятин. "Когда ты отделишь все десятины произведений (земли) твоей в третий год, год десятин, и отдашь левиту [это была особая десятина]... тогда скажи пред Господом Богом твоим: я отобрал от дома (моего) святыню и отдал ее левиту". Душа не только принимает во внимание то, что Бог сделал для нее, но она также побуждается заботиться о тех, кто одинок в этом мире и кто является объектом нашей особой заботы. Учимся ли мы исполнять этот долг перед лицом нашего Бога и заботимся ли мы об обездоленных соразмерно тому, что щедрость Бога уделила нам? Об этом-то и говорится далее. Таким образом, израильтянин был призван не только выразить хвалу Богу, но и признаться (в своем испытании совести), как он пользовался тем благословенным положением, в какое был поставлен, как далеко вокруг себя распространил он это чувство благословения.

И, наконец, сказано о молитве; ибо как бы наш Бог ни благословлял нас, как бы сильно Он ни желал сделать нас средством благословения других (о том и другом мы уже говорили), нам надо учитывать то, что мы всегда находимся в состоянии зависимости. Поклонение не умаляет значение молитвы. "Призри от святого жилища Твоего, с небес, и благослови народ Твой, Израиля, и землю, которую Ты дал нам". Теперь мы желаем благословения для всех людей Бога, соответственно тому положению благодати, в котором мы находимся. Это заставляет нас ежеминутно ощущать потребность в Боге. "В день сей Господь Бог твой завещает тебе исполнять постановления сии и законы". И снова повиновение вместо того, чтобы в какой-то степени ослабнуть, усиливается чувством той близости с Богом, в какую мы введены. "Господу сказал ты ныне, что Он будет твоим Богом, и что ты будешь ходить путями Его и хранить постановления Его и заповеди Его и законы Его, и слушать гласа Его; и Господь обещал тебе ныне, что ты будешь собственным Его народом, как Он говорил тебе, если ты будешь хранить все заповеди Его, и что Он поставит тебя выше всех народов, которых Он сотворил, в чести, славе и великолепии, и что ты будешь святым народом у Господа Бога твоего, как Он говорил".

Второзаконие 27

Далее мы подходим к другому и очень важному разделу этой книги. Первое, на что я хотел бы обратить внимание, это то, что мы должны быть осторожны и не путать главу 27 с главой 28. Этим двум главам в принципе присущи свои особенности. Речь не идет о форме изложения, но они отличаются своим содержанием. Отрывок Писания, который поможет увидеть это в ясном свете, взят из главы 27 апостолом Павлом и процитирован в послании Галатам, главе 3. Он не приводит цитаты из главы 28. Можно смело сказать, что она была бы несовместима с целью Духа Бога, который был намерен цитировать там только отрывок из главы 27. Несомненно, это так, и в Писании, если не в природе, как бы то ни было падшей, все, что происходит, верно.

Таким образом, это требует нашего внимания. В стихах 9 и 10 главы 3 послания Галатам сказано: "Итак верующие благословляются с верным Авраамом, а все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона". Это цитата из последнего стиха главы 27. Что имел в виду апостол Павел? Не просто то, что имеет отношение к настоящей жизни. Он смотрит на закон, как на то, что проклинает навсегда. Рассматривая все в этом свете, мы говорим не о настоящих вещах, но о проклятии перед очами Бога. Это дает истинный ключ к пониманию отличия данного отрывка от того, что написано в 28-ой (следующей) главе. Мы увидим, что благословения и проклятия 28-ой главы имеют самое прямое отношение к действительному проклятию человека на земле.

В главе 27 мы читаем: "И заповедал Моисей и старейшины (сынов) Израилевых народу, говоря: исполняйте все заповеди, которые заповедаю вам ныне". И он наказывает им, что когда они перейдут Иордан, то должны будут поставить себе большие камни. "И когда перейдете за Иордан, в землю, которую Господь Бог твой дает тебе, тогда поставь себе большие камни и обмажь их известью; и напиши на (камнях) сих все слова закона сего, когда перейдешь (Иордан), чтобы вступить в землю, которую Господь Бог твой дает тебе, в землю, где течет молоко и мед, как говорил тебе Господь Бог отцов твоих. Когда перейдете Иордан, поставьте камни те, как я повелеваю вам сегодня, на горе Гевал, и обмажьте их известью; и устрой там жертвенник Господу Богу твоему, жертвенник из камней, не поднимая на них железа; из камней цельных устрой жертвенник Господа Бога твоего, и возноси на нем всесожжения Господу Богу твоему, и приноси жертвы мирные, и ешь там, и веселись пред Господом Богом твоим". Но дальше Моисей говорит (ст. 12): "Сии должны стать на горе Гаризим, чтобы благословлять народ, когда перейдете Иордан: Симеон, Левий, Иуда, Иссахар, Иосиф и Вениамин; а сии должны стать на горе Гевал, чтобы произносить проклятие: Рувим, Гад, Асир, Завулон, Дан и Неффалим". Итак, половине колен Израиля было велено встать на одной горе, чтобы благословлять, а другой половине колен было велено на другой горе произносить проклятия. Здесь мы узнаем, как это осуществлялось. "Левиты возгласят и скажут всем Израильтянам громким голосом: проклят..." И проклятие сопровождало каждый последующий стих до конца этой главы.

Как же так? А где же благословения? Их нет. Ничего не остается, кроме проклятий. Это ли не печально? Дело все в том, как объясняет апостол, что закон касается человеческих душ пред Богом. По слову Моисея половина колен Израиля восходит на одну гору, чтобы произнести благословения, а другая половина должна произнести проклятия; но когда все свершилось, Писание запечатлело лишь проклятия, и ни слова не сказано о благословении. Невозможно человеку получить благословение от закона, когда мы подходим к его определенному применению. И каким бы ни был призыв, когда мы поставлены перед фактом, то нам остается говорить ни о чем более, как только о проклятии. Едва ли кто может найти более прискорбный отрывок Писания или более характерный для этой книги.

И нельзя утверждать, что у Бога было меньше желания благословлять людей; далеко не так; и было велено не только проклинать, но и благословлять в равной мере. Ноувы, первый человек, являющийся созданием Бога, находился в условиях испытания законом Бога; и результат этого был и мог быть только один: если это зависит от человека, то, естественно, он может получить, когда будут представлены факты, проклятие. И эти проклятия были произнесены, и не было ни слова о благословениях. Был призыв к благословению и должная подготовка к нему; но в результате последовало не благословение, а последовали проклятия. И как ужасно то, что и в нашем христианском мире, после того, как было услышано благословение и услышано ценой смерти Иисуса, Сына Бога, тишину нарушило не благословение, а проклятие! Разве будет правильным прощать то, что повсюду преобладает полный недостаток духовного понимания? Почему оно должно существовать вместе с Второзаконием, которое комментирует апостол Павел в послании Галатам? В нем нет недостатка божественного света. То, что мы видим в том и другом случае, есть совершенная и непревзойденная мудрость Бога. Во Второзаконии Моисей говорит об ужасном исходе, будучи сам исполнен любви к своему народу и страстного желания помочь ему; в послании Галатам пролит свет через благовествование, и Павел подтверждает это: на основании закона для человека не остается ничего, как только проклятие. Благословение может быть предложено, но нет руки, способной принять его, как и нет уст, способных произнести его: мертвая и зловещая тишина вместо благословения. Проклятия были произнесены с горы проклятия и были запечатлены со всей присущей им суровостью. Но здесь совсем не упомянуто благословение с горы благословения. Даже намека на него мы не находим в главе 27. И чтобы восполнить отсутствие благословения, люди смешали главы (27 и 28) и спутали их отличительные особенности. Они отыскали благословения в следующей главе. Однако они совершенно не правы. Нет и малейшего основания для подобного соединения.

Второзаконие 28

Давайте теперь обратимся к главе 28, и мы со всей ясностью увидим ее отличие. "Если ты, когда перейдете (за Иордан), будешь слушать гласа Господа Бога твоего, тщательно исполнять все заповеди Его, которые заповедую тебе сегодня, то Господь Бог твой поставит тебя выше всех народов земли". Это носит просто национальный характер. Это не имеет никакого отношения к душе перед очами Бога. "И придут на тебя все благословения сии и исполнятся на тебе, если будешь слушать гласа Господа, Бога твоего. Благословен ты в городе, и благословен на поле". Это совсем не то, чего желает несчастная душа. Это ни в коей мере не отвечает чувству вины или ужасу осуждения. Грешник нуждается в чем-то таком, что сохранится навсегда. Он желает того, что пребудет на небесах, а не просто благословения в поле или в городе. Он желает не просто плодов в корзине или закромах, но чтобы Бог принял его и простил; здесь же не говорится ни о чем подобном. Таким образом, мы видим здесь явное и коренное отличие. По окончании благословений мы находим аналогичные проклятия, следующие за стихом 15, которые указывают на то, что эти благословения совсем не такие, которые они должны были произнести на горе благословений. "Если же н е будешь слушать гласа Господа Бога твоего и не будешь стараться исполнять все заповеди Его и постановления Его, которые я заповедую тебе сегодня, то придут на тебя все проклятия сии и постигнут тебя. Проклят ты (будешь) в городе, и проклят ты (будешь) на поле". В предыдущей главе речь идет не о том, г д е мы будем прокляты, а о том, к т о будет проклят. Здесь же определенное проклятие обрушивается в определенном месте.

В главе 27 дано а б с о л ю т н о е и л и ч н о е проклятие; оно не связано с какими-то обстоятельствами, какой бы великой ни была перемена. Вот в чем разница. Короче говоря, в главе 27 мы имеем тонкий намек на то, к чему приводит закон в руках человека, первого человека. Каким бы милостивым ни был Бог, человек испорчен. И как результат - нет ему благословения, а только проклятие.

В главе 28 мы имеем дело с законом, но с законом с точки зрения его собственной природы, с законом, который поставлен между Богом и человеком. И этот закон рассматривается как принцип земного управления, имеющий дело с условиями, в которых находится человек. И здесь, соответственно, мы находим в одном случае благословение, а в другом - проклятие. Ничего нет проще, чем изложить учение, когда идея его уже однажды понята.

Нет нужды говорить, что мы нашли благословения, которые отсутствовали в главе 27. Это не так. Там мы получили лишь проклятия и никакого благословения. Но в главе 28 мы имеем и благословения и последующие проклятия. Частично в этой главе показано то состояние, в каком Израиль должен был находиться до настоящего времени. "Предаст тебя Господь на поражение врагам твоим... поразит тебя Господь проказою Египетскою, почечуем, коростою и чесоткою, от которых ты не возможешь исцелиться; поразит тебя Господь сумасшествием, слепотою и оцепенением сердца" и т. д. с детальными подробностями. "И будешь ужасом, притчею и посмешищем у всех народов, к которым отведет тебя Господь". Поэтому здесь речь идет не об отношениях согласно божественной природе, а о путях домостроения с народом этого мира, и не более того.

Второзаконие 29

В главе 29 встает другой важный вопрос, касающийся еще более явной перемены. Мы стоим перед следующим фактом: "Вот слова завета, который Господь повелел Моисею поставить с сынами Израилевыми в земле Моавитской, кроме завета, который Господь поставил с ними на Хориве" {Прим. ред.: в русском переводе Библии этот стих относится к главе 28}. Итак, важно помнить, что если бы это был просто завет, поставленный в Хориве, то сыны Израиля никогда бы не смогли войти в обетованную землю. Было необходимо, согласно далеко видящей мудрости Бога и его милости, чтобы был поставлен и другой завет. Я не скажу, что н о в ы й, но Бог должен был поставить новые условия, а не просто настоять на строгом исполнении закона, который был оглашен в Хориве. Повелевая людьми, Он являет и милость к ним. Итак, как было сказано, Бог объявил, что они находятся на самой границе с обетованной землей и что Он введет их в нее. И они должны были, вступив в эту землю, вести себя подобающим образом. Следовательно, Бог сам ставит новые условия с той целью, чтобы его народ, войдя в обетованную землю, не опорочил самого Бога. И это здесь ясно показано.

Конец данной главы открывает нам еще больше. Когда израильтяне открыто пали и вообще опозорились, то благодать смогла получить от cамого Бога единственно подходящее средство помощи. И теперь все израильтяне заняли место перед лицом Бога. Он призвал их хранить слова этого завета; сами же сыны Израиля были приведены и поставлены перед лицом Бога, и были строго предупреждены не ваять себе идолов, равно как и не делать других дел, противных Богу, а быть покорными. Но главный смысл заключается в следующем: "Сокрытое принадлежит Господу Богу нашему, а открытое - нам и сынам нашим до века, чтобы мы исполняли все слова закона сего". Суть этого часто отмечали и прежде; но всегда можно утверждать, что благодать, хотя и отдаленным и загадочным образом, намекает на сокрытую тайну, вследствие чего, когда израильтяне явно потерпели неудачу, как мы видим, на основе закона, Бог сумел найти пути и средства, чтобы оправдать их через веру. Это не просто слова, с помощью которых Он может предварительно ввести их всех в эту землю, но средства, все еще тайные, с помощью которых Он может оправдать их перед лицом всех их грехов и подействовать на их души, зародив в них то, что есть в его сердце. Короче говоря, подействовать тайнами своей благодати.

Второзаконие 30

Соответственно этому, все ясно подтверждается тем, что открывается в главе 30. Бог соберет израильтян отовсюду, где они будут рассеяны. Он обещает, что возвратит их из любой страны под небесами; и сердца их, бывших в таком унизительном положении, больше не будут надменными, ибо Он обрежет их и обратит к себе. "А ты обратишься и будешь слушать гласа Господа и исполнять все заповеди Его, которые заповедую тебе сегодня; с избытком даст тебе Господь Бог твой успех во всяком деле рук твоих...если будешь слушать гласа Господа Бога твоего, соблюдая заповеди Его и постановления Его, написанные в сей книге закона, и если обратишься к Господу Богу твоему всем сердцем твоим и всею душою твоею. Ибо заповедь сия, которую я заповедую тебе сегодня, не недоступна для тебя и не далека; она не на небе, чтобы можно было говорить: кто взошел бы для нас на небо и принес бы ее нам, и дал бы нам услышать ее, и мы исполнили бы ее?"

Известно, что эти слова апостол Павел использовал в своем послании Римлянам (гл.10); и мы всегда можем увидеть, что, обращаясь к Новому Завету, мы не теряем глубокого интереса к Ветхому и находим в Новом Завете нечто важное для понимания Ветхого. С какой же целью апостол Павел обращается к этим словам? Да с той самой целью, на которую уже указывалось в конце 30-ой главы Второзакония. Сыны Израиля полностью развратились, приняв этот закон. Они опозорили себя пред Богом. Справедливость, которой требовал этот закон, только доказала их действительную неправедность. Что же должно было стать с ними? Был явлен Христос - "конец закона к праведности всякого верующего". Поэтому апостол Павел через Святого Духа придает такой замечательный смысл данному отрывку из Второзакония, что не возникает никакого вопроса, кто взошел бы на небеса, чтобы обрести Спасителя, или опустился бы в недра земли, чтобы вывести его от мертвых, ведь благовестие принесет это слово спасения к самому порогу, "в устах твоих и в сердце твоем". Нужно только верить в воскресшего Господа Иисуса и исповедовать его. Поэтому посредством благовествования Бога пусть они примут все это вечное благословение его благодати - те, которые прежде были злыми, испорченными, погибшими, но теперь "омылись, освятились, оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего", если мне будет позволено процитировать еще один отрывок Писания.

Несомненно, опираясь на этот принцип, Бог благословит свой древний народ Израиля, сломленный и рассеянный среди язычников, и сделает это, когда уже будет невозможным для них в том их состоянии продолжать соблюдение своих иудейских обрядов. Что же тогда будет с ними? Их сердца покорятся Слову Бога, они с почтением воззрят на Мессию, и Бог явит им милосердие. Беспомощные, ощутившие все то зло, какое они творили в прошлом, блуждающие во тьме (ибо я не сомневаюсь, что именно такими они описаны в конце первой главы книги пророка Исаии как слуги Бога, блуждающие во тьме и не видящие света), тем не менее их сердца обратились к Господу, и они уповали на своего Бога. Возможно, такое состояние не подойдет теперь христианству, но тогда благодать откроется любому иудею. Именно такой счастливый поворот предсказал апостол Павел в своем послании Римлянам, но, конечно, это больше касалось христиан; однако именно на этом принципе будут основаны отношения Бога с остатком благочестивых иудеев в скором будущем.

Второзаконие 31

Вслед за этим, в главе 31, мы видим Моисея при завершении своей службы. Он произносит, если можно так выразиться, свою последнюю проповедь и обращается к израильтянам с очень строгим предостережением, ставя их в известность, что знает тот мятеж, в котором они будут виновны. Наставления от Моисея получили Иисус Навин и левиты.

Второзаконие 32

И Моисей завершает свое служение песней (гл. 32); и в основе этой песни лежат тайны благодати Бога, но в ней также упоминаются и наказания последнего дня. Хотя Моисей прекрасно осведомлен о грехах Израиля, он все же смотрит вперед и видит благословение, которое, несомненно, придет к ним. Он глубоко сознает, что израильтяне совершат назло Богу по своей жестоковыйной глупости и по своей неблагодарности, но и видит в своем пророческом видении, что Он сделает для них.

Поэтому он говорит: "Внимай, небо, я буду говорить; и слушай, земля, слова уст моих". Моисей прославил имя Бога, поэтому израильтяне должны были воздать славу своему Богу. Он - твердыня, пребывающая в непоколебимой силе ради своего народа. Не они, а Он - надежный защитник. "Совершенны дела Его, и все пути Его праведны. Бог верен, и нет неправды (в Нем); Он праведен и истинен". Что же касается народа Израиля, то они показали себя. Именно они развратились, а Он праведен, "они не дети Его по своим порокам", а строптивый и развращенный род. Законодатель с негодованием порицает их за неблагодарность и еще больше подтверждает это, напоминая им, что их поступок не был новостью для Бога. Их положение в этом мире, которое будет возвращено в последние дни, не было последним источником славы Бога. "Когда Всевышний давал уделы народам и расселял сынов человеческих, тогда поставил пределы народов по числу сынов Израилевых". Это, конечно, носит не тот характер вечного избрания, какой имеет наше христианское избрание (Еф. 1). Такая разница существенна и оправданна. Когда Бог открывает свою волю во Христе относительно своих чад, то объявляет свой выбор сделанным прежде создания мира. Совсем не так обстоит дело с Израилем. Его выбор, как всегда говорят, сделан во времени, хотя, как и в нашем случае, сделан свыше. Вечное избрание не подошло бы этой лишь одной из наций. Избрание Израиля строго связано с землей. Нас же Он избрал особым образом помимо создания мира; этот выбор связан с вечностью самого Бога, он не имеет никакого отношения к жизни, которую погубят сами люди и дьявол. Богу угодны святые, которые бы приняли часть его духовной природы и обладали бы им самим, и не в меньшей степени, чем ангелы, служили бы ему и угождали бы ему. Могут ли быть таковыми тварные существа? Этот вопрос относится к Богу, созидающему, согласно своей мудрости и любви, тех, кто смог бы разделить его намерения и возлюбить его любовью. И это свершил его Сын Христос и открыл с помощью Святого Духа, посланного с небес. Это в целом выше вопроса о положении тварного существа. Никто не сомневается в том, что те, которые должны были получить такое благословение, фактически представляли собой часть созданного мира, более того, мира глубоко развращенного и греховного. Мы имели свою часть в том мире, который отверг и распял Иисуса. Затем восторжествовала благодать. Было необходимо, чтобы мы получили вечную жизнь, данную нам в Христе через искупление. Жизни было бы достаточно, если бы мы никогда не грешили. Но мы были погибшими грешниками, и поэтому Христос пришел, чтобы умереть ради искупления. Он принял наши грехи на себя и пострадал за наши грехи; будучи праведным, Он пострадал за неправедных, чтобы привести нас к Богу. В результате Он своей смертью на Голгофе примирил совершенно непримиримые вещи и совершил праведное дело для Бога, избавив нас и сделав свободными, и к тому же открыл ту вечную волю Бога, которую Бог имел во Христе еще до сотворения мира. С Израилем дела обстояли иначе. Там, как мы уже сказали, избрание было во времени; израильтяне отделены для Бога в пределах границ, определенных для других народов из сыновей Адама; ибо здесь речь идет не о божественной природе, а только о человеческом роде. "Он поставил пределы народов по числу сынов Израилевых; ибо часть Господа народ Его, Иаков наследственный удел Его". Далее Моисей поет {Трудно представить себе большее духовное недомыслие, чем то, что открылось в заметках доктора Дэвидсона ("Введение в Ветхий Завет", стр. 391-393) и в рассуждениях немецких авторов, которые он оспаривает. Разница лишь между более или менее значительными ошибками. "Тридцать вторая глава, вплоть до стиха 43, включает песню Моисея, на которую имеется ссылка в предыдущей главе, стихах 19, 22, 30. Совершенно очевидно, что эту песню не мог написать сам автор Второзакония, который никогда не проявлял поэтического дара и чей стиль весьма отличается от того, в каком написана эта песня. Ее также не мог написать и иеговист, ибо его стиль и манера выражать мысли также весьма отличны. Автором этой песни является какой-то неизвестный поэт, чьи исторические намеки и лингвистические особенности указывают на то, что он жил после Моисея (!) и даже после Соломона (!!). Итак, пятнадцатый стих предполагает, что израильтяне пережили времена наивысшего процветания и покоя; а народ, на который указывается в стихе 21, - ассирийцы, которые достигли большого могущества и о которых упоминается в 33-ей главе книги пророка Исаии. Все доказательства, вытекающие из существа дела, свидетельствуют о том, что эта песня была написана в последней четверти восьмого столетия до н. э., что и доказал Эвальд (!!!). Автор Второзакония, полагая, что она достойна Моисея (хотя она была написана не для того, чтобы ее вставили сюда) приспособил и вложил ее в уста Моисея. Мы не можем согласиться с Эвальдом и так далее. Эти наблюдения показали, что мы думаем иначе, чем Кнобель, который относит написание этой песни к сирийскому периоду. Вместо того, чтобы отнести стихи 21, 30, 31, 35 на счет ассирийцев, он предполагает, что речь здесь идет о сирийцах, главным образом потому, что, по его мнению, о первых было сказано в более сильных выражениях и что было сказано о плене. Но Кнобель вполне уверен относительно седьмого стиха (здесь наблюдается путаница: он должен принадлежать к главе 33), который относится к Иуде, как очевидно и то, что эта глава принадлежит к гораздо более раннему периоду чем привыкли полагать! Он считает, что в этом стихе содержится намек на жизнь Давида в изгнании, когда его преследовал Саул; тогда как двенадцатый стих он связывает с землей гаваонитов, куда была доставлена скиния собрания после того, как Номв был разрушен Саулом. Эти ссылки слишком необоснованны для того, чтобы на них полагаться. Мы не согласны с Кнобелем, что этот стих принадлежит к временам Саула, и были удивлены, найдя критическое замечание о том, что автор Бытия (в главе 49) и автор Второзакония (в главе 33) действовали независимо друг от друга и не подражали в явной мере друг другу. Стихи, следующие сразу же за песней, то есть стихи 44-47 (гл. 32) принадлежат самому автору Второзакония, как намек в стихе 46 на все те слова Моисея, ясно сказанные им. Оставшаяся часть этой главы, то есть стихи 48-52 элогистичны, будучи взятыми от элогиста и вставлены здесь автором Второзакония. Это частично является повторением отрывка из книги Чисел, глава 27, стихи 12-23, как отметил Блик".

Я привел здесь эту длинную выдержку не только в качестве примера мании резонерствовать, характеризующей данную школу, но и как их готовность приписать самую низменную ложь святым людям Бога, которые говорили от его имени, поскольку находились под влиянием Святого Духа. Они почти не думают о том, что приписывают их мнимому автору Второзакония мошенничество, заключающееся в том, что он вкладывает в уста Моисея то, что, по их мнению, Моисей никогда не высказывал. И такую ложь приписывают они Слову Бога! Но хватит об этом. Апостол Павел заблаговременно опровергает их замыслы в нескольких словах, несущих силу и свет истины, в то время как их слова приводят к бессмысленным спорам. Он заявляет, что стих 21 принадлежит перу Моисея и что в нем указывается на язычников, призванных в то время, как Бог считает Израиль Ло-Амми (не мой народ). См. Рим. 10,19. Речь тогда шла не о сирийцах или ассирийцах, но когда Бог временно отстранил от себя свой древний народ, то Он призвал к себе тех, кто не был его народом, и сделал это, чтобы вызвать ревность израильтян. Сравните Рим.11} о прекрасной любви, доброте и долготерпении к такому народу, который творил всякого рода беззакония, принося жертвы даже бесам (они с презрением названы "козлами"), а не Богу, но "богам, которых они не знали, новым, которые пришли от соседей и о которых не помышляли отцы ваши. А Заступника, родившего тебя, ты забыл, и не помнил Бога, создавшего тебя". Увы! Бог тогда должен был приготовить стрелы, чтобы поразить ими народ, должен был излить свой гнев даже на любимый им народ Израиля, еще более грешный, чем все другие народы, и фактически забыть его ради "не народа" (язычников), тем самым возбудив в иудеях ревность. Тогда язычники воспользовались негодованием Бога против своего народа, пока Он, наконец, не явил милосердие по отношению к израильтянам и не восстал, чтобы наказать их врагов. "Но Господь будет судить народ Свой и над рабами Своими умилосердится, когда Он увидит, что рука их ослабела, и не стало ни заключенных, ни оставшихся вне. Тогда скажет (Господь): где боги их, твердыня, на которую они надеялись, которые ели тук жертв их (и) пили вино возлияний их? пусть они восстанут и помогут вам, пусть будут для вас покровом! Видите ныне, что это Я, Я - и нет Бога, кроме Меня: Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей. Я подъемлю к небесам руку Мою и говорю: живу Я вовек! Когда изострю сверкающий меч Мой, и рука Моя приимет суд, то отмщу врагам Моим и ненавидящим Меня воздам; упою стрелы Мои кровью, и меч Мой насытится плотью, кровью убитых и пленных, головами начальников врага. Веселитесь, язычники, с народом Его; ибо Он отмстит за кровь рабов Своих, и воздаст мщение врагам Своим, и очистит землю Свою и народ Свой!" И тогда Бог не только избавит от бед свой народ Израиля, но сделает так, что сами язычники будут веселиться в расширившемся кругу его благодати; ибо хотя этот принцип стал приемлем в условиях благовествования, их общая радость, которая была предсказана, осуществится в полной мере лишь в тысячелетнем царстве.

Второзаконие 33

В главе 33 мы узнаем о благословении Моисея разным племенам Израиля. Этого мы теперь можем коснуться гораздо подробнее, хотя и нет полной надежды сделать это вполне удовлетворительно за такой короткий промежуток времени. Разрешите мне только заметить, что это в общем и целом связано с той землей, в которую израильтяне собирались войти. Возможно, в этом и состоит главное отличие его от благословения Иакова. В благословении Иакова о коленах Израиля говорилось от начала их существования и до конца, причем без всякой связи с тем, владели они землей или нет, тогда как благословение, которое произносит здесь Моисей, строго подчинено главной цели Второзакония. Главной сутью книги Второзаконие от начала и до конца является введение Богом своего народа в обетованную землю и установление связи между Богом и этим народом таким образом, который согласуется с состоянием первого человека (то есть установление такой связи, которая возможна между Богом и первым Адамом). Об этом упоминается систематически и постоянно: такому положению как раз и подходит благословение. Поэтому Моисей не раскрывает нам исторически сложившееся положение вещей, как это делает Иаков в своей проповеди. Здесь показано особое благословение народу, связанное с их положением и отношениями с Богом в обетованной земле.

Эта песнь благословения начинается видением Бога, пришедшего от Синая, открывшегося израильтянам от Сеира и воссиявшего от горы Фаран. Это - его законное явление своему народу, его святым, окружавшим его в пустыне: одесную его был огонь закона для них. "Истинно Он любит народ (Свой); все святые его в руке Твоей, и они припали к стопам Твоим, чтобы внимать словам Твоим". Моисей занимает особое положение как законодатель в наследии собрания Иакова; и он был царь Израиля, когда собирались главы народа вместе с коленами Израиля.

Что касается первенца Иакова, то о нем было сказано: "Да живет Рувим, и да не умирает, и да не будет малочислен!" {Бывают случаи в еврейском и других языках, когда отрицательная частица "не" может и должна быть понята из контекста; поэтому наши переводчики, как мы видим, и поставили ее в этом отрывке. Но такого не могло бы никогда быть, если бы она не подразумевалась в главном предложении, чего в данном случае не наблюдается}.

Далее, хотя налицо необычный выбор, божественная мудрость повелевает выдвинуть то колено Израиля, которое займет место Рувима с политической точки зрения, но, несомненно, согласно воле Бога, ибо от рода Иуды должен был родиться во плоти Христос. "Но об Иуде сказал сие: услыши, Господи, глас Иуды, и приведи его к народу его; руками своими да защитит он себя, и Ты будь помощником против врагов его". Мы знаем, что иудеи долго занимали обособленное положение; но наступит день, когда иудейский народ и народ Израиля соединятся согласно тому выразительному символу, который представлен пророком Иезекиилем и который может прояснить сказанное Моисеем.

И вот Моисей благословляет свое собственное колено: "И о Левии сказал: туммим Твой и урим Твой на святом муже Твоем, которого Ты искусил в Массе, с которым Ты препирался при водах Меривы, который говорит об отце своем и матери своей: "я на них не смотрю", и братьев своих не признает, и сыновей своих не знает; ибо они, левиты, слова Твои хранят, и завет Твой соблюдают, учат законам Твоим Иакова и заповедям Твоим Израиля, возлагают курение пред лице Твое и всесожжения на жертвенник Твой; {Таким образом, если колено Симеона исчезает, то колено Левия в значительной мере процветает благодаря своей преданности Богу, явленной в тяжелейшие времена скитаний Израиля по пустыне. Нет сомнений, что эти слова в главе 33 Второзакония должны следовать в книге Бытие, главе 49; но нет ни малейшего основания предполагать, как это делают неверующие, что автор одной книги (Бытие) жил раньше автора другой (Второзаконие). Как утверждает Писание, обе книги были написаны Моисеем, и различие их в том и другом случаях объясняется тем, что написаны они под разным углом зрения, и это замечательным образом подтверждается. В книге Бытие (гл. 49) о Симеоне упоминается в одном предложении с Левием. В главе 33 Второзакония, хотя и не упоминается о Симеоне, но и не отменяется сказанное Иаковым, что Левий будет рассеян среди людей; однако оказывается, что само обстоятельство вхождения Израиля в благословение и славу, которую обрели племена, будет тогда, когда они смоют свой старый позор своим подлинным усердием во славу Господа и горячей любовью к своему народу вопреки своим чувствам и случайным явлениям. Способность молиться за людей пропорциональна вере в Бога. Из колена Левия выходили священники, служители в святилище, наставники своего народа} благослови, Господи, силу его и о деле рук его благоволи, порази чресла восстающих на него и ненавидящих его, чтобы они не могли стоять".

Благословение Вениамина {"О Вениамине сказал: возлюбленный Господом обитает у Него безопасно, (Бог) покровительствует ему всякий день, и он покоится между раменами Его". Пророк намекает на то, где находятся святилище и престол, то есть столице великого царя. Но мысль о том, что формулировка благословения указывает на время царствования Иосии или на то время, когда жил Иеремия, не имеет под собой основания. Здесь всего лишь говорится о безопасном обитании Вениамина рядом с Богом. Эта мысль со всей очевидностью подтверждается сказанным далее} указывает на обитание Бога в его среде; ибо Иерусалим находился в пределах этого племени, с которым граничил Иуда. Иосиф сполна получил свою двойную часть в обетованной земле. Завулон благословляется в своих путях и Иссахар в - шатрах. О Гаде говорится как о спешащем нажить богатство, хотя и разделяющем все испытания со своим народом. Моисей подчеркивает стремительность Дана, его воинственность; о Неффалиме говорится как о довольном своими владениями и исполненном миролюбия, об Ассире - как благословенном среди своих братьев, имеющем неисчерпаемые источники богатства и энергичном человеке.

Об Иосифе вдохновляющий Дух говорит еще больше: "Да благословит Господь землю его вожделенными дарами неба, росою и дарами бездны, лежащей внизу, вожделенными плодами от солнца и вожделенными произведениями луны, превосходнейшими произведениями гор древних и вожделенными дарами холмов вечных, и вожделенными дарами земли и того, что наполняет ее; благословение Явившегося в терновом кусте да придет на главу Иосифа и на темя наилучшего из братьев своих; крепость его как первородного тельца, и роги его, как роги буйвола; ими избодает он народы все до пределов земли: это тьмы Ефремовы, это тысячи Манассиины". Абсурдным было бы предположение, что подобное благословение было высказано, если даже не во времена царствования Иосии, то, по крайней мере, во времена первых распрей в израильском царстве.

"O Завулоне сказал: веселись, Завулон, в путях твоих, и Иссахар, в шатрах твоих; созывают они народ на гору, там закалывают законные жертвы, ибо они питаются богатством моря и сокровищами, скрытыми в песке. О Гаде сказал: благословен распространивший Гада; он покоится как лев и сокрушает и мышцу и голову; он избрал себе начаток земли, там почтен уделом от законодателя, и пришел с главами народа, и исполнил правду Господа и суды с Израилем. О Дане сказал: Дан молодой лев, который выбегает из Васана. О Неффалиме сказал: Неффалим насыщен благоволением и исполнен благословения Господа; море и юг во владении его. Об Асире сказал: благословен между сынами Асир, он будет любим братьями своими, и окунет в елей ногу свою; железо и медь - запоры твои; как дни твои, будет умножаться богатство твое". Можно ли теперь серьезно полагать, что все это было представлено как пророчество после того, как самый сокрушительный ураган обрушил ся на все эти колена Израиля, и последние его удары вот-вот должны были обрушиться на Иуду и Венианима? Такая наивность неверующих общеизвестна, и только ею можно объяснить подобные бессмысленные теории, и, даже если кто-нибудь на время отбрасывает их единственно общую основу, противоречие явленной истине Бога очевидно.

Ничто не может превзойти духовного величия последних слов Моисея; и они, несомненно, исполнятся в будущем великолепии и славе возрожденного Израиля. Бог обращался со своим народом согласно огненному закону, который был в его деснице; но Он не исчерпал источников своего милосердия и нежности, более того, лучшее вино сохранилось на конец, чтобы тот, которого они не признали в его уничижении, но признают, уничижившись сами, внес его; и в конце всего они возрадуются ему, когда Он возвратится в славе, чтобы обратить очищающую воду в напиток, который радует и веселит сердце Бога и сердце человека. "Нет подобного Богу Израилеву, Который по небесам принесся на помощь тебе и во славе Своей на облаках; прибежище (твое) Бог древний, и (ты) под мышцами вечными; Он прогонит врагов от лица твоего и скажет: истребляй! Израиль живет безопасно, один; око Иакова [буквально "фонтан"] видит пред собою землю обильную хлебом и вином, и небеса его каплют росу. Блажен ты, Израиль! кто подобен тебе, народ, хранимый Господом, Который есть щит, охраняющий тебя, и меч славы твоей? Враги твои раболепствуют тебе, и ты попираешь выи их".

Второзаконие 34

Моисей (гл. 34) всходит на вершину Фасги, и оттуда Бог показывает ему всю обетованную землю до мельчайших деталей. Было бы невозможным простить Моисею его ошибку, не умалив авторитета закона. Несомненно, Бог поступил справедливо; но это ни в малейшей степени не препятствует той совершенной любви, какой Бог возлюбил Моисея. Бог наказал Моисея за его провинность, но того требовал его закон, однако Он остался милосердным к Моисею. Если бы было возможным и отвечало бы намерениям Бога (чего не могло быть), чтобы Моисей мог войти в обетованную землю, то каким бы несчастьем обернулось бы для Моисея - видеть неверность народа, то, как этот народ пренебрегал законом Бога, то, как он не до конца побеждал своих противников, видеть готовность народа свернуть с истинного пути на путь беззакония и идолопоклонства даже на этой земле! Разве можно это сравнить с блаженством взирать на нее, находясь возле Бога, не видеть эту землю в руках человека, не до конца освобожденной от хананеев, землю, которую сам Бог уже называет землей, принадлежащей тому или другому колену? Ведь таким образом Бог дает возможность своему слуге увидеть то время, когда хананеев вообще не будет на этой земле!

Вера всегда остается лучшей участью.