4 Царств

Предисловия нет

4Царств 1

Уже было отмечено, что миссия, или во всяком случае надлежащее служение Илии, завершилась его жалобами на сыновей Израиля. Бог застал его с этими словами. Илия обвинил Израиль вместо того, чтобы защищать его. Теперь он был призван к служению судейского характера, однако этому надлежало быть в единстве со всем тем, что было от Бога и ради его имени, и здесь имел место, насколько известно, недостаток проникновения в божественные помыслы. Существовал достаточный, завершенный остаток народа, избранный согласно благодати. Они ничего не значили для Илии, но очень много значили для Бога, с которым слуга пребывал в существенном разногласии, и, значит, если таким было положение слуги, то он слагал с себя в конечном итоге свое служение. Итак, Бог в этот самый момент, застав его с такими словами, повелевает Илии следовать ему. Тем не менее Бог не изгоняет его во гневе. Совсем нет! Напротив, хотя это была утрата благодати для народа Бога, который, несомненно, оскорбил Бога в лице слуги-пророка, но утраты благодати со стороны Бога не произошло. Следовательно, Илия никоим образом не остается таким, как прежде. Известное изменение положения произошло прежде, чем Бог застал его. Однако когда он принял его, то высочайшей почестью из всех возможных было бы оставление человека на земле; он же был восхищен на небеса даже не пройдя через смерть.

Начальная глава четвертой книги Царств самым определенным образом представляет действия пророка, если не его служение, - доказательство того, что с ним все еще пребывает божественная сила. Ибо когда нечестивый больной царь послал к злой силе, чтобы узнать о ходе своей болезни, ему отвечает Бог, а не враг - Бог дает ему более быстрый ответ, нежели тот, к кому стремился царь. Бог сообщает все это Илии, повелевая ему остановить послов и дать им самый суровый отчет о царе, который тогда лежал на смертном одре и, следовательно, никоим образом не мог выздороветь. Царь пренебрег Илией, последовав злу своего отца; и поскольку его отец был явным врагом Илии, следовательно, и он счел его своим врагом. Итак, сын шел по стопам своего отца. Тем не менее по этой самой причине, как только Бог использовал смелость фараона, чтобы явить свою славу, именно в Израиле произошло все это, то есть значительная часть - на самом деле большая часть - народа Бога стала сферой проявления божественной славы ввиду их общего отхода и противоречия его воле. Следовательно, все это носит судейский характер, ибо Бог все еще действовал в отношении своего слуги Илии.

Тогда послы, задержанные пророком, принесли слова о грядущей смерти царю, который вскоре обнаружил, что это сказал не кто иной, как фесвитянин Илия. Узнав это, царь послал пятидесятника с пятидесятком, чтобы схватить его. Это было легче сказать, чем сделать, и, действительно, это навлекло немедленный суд на головы тех, кто повиновался царю. Можно понять, что для некоторых это весьма удивительно. Однако никогда не следует забывать, что ни в Иудее, ни тем более в Израиле не было просто царства: теперь они были разделены. Принципом управления израильским царством была теократия - власть Бога. Несомненно, царь являлся представителем божественной власти, но существовал и престол Бога. Следовательно, когда царь высказывает неповиновение Богу, ему следовало ожидать последствий. К примеру, ни один человек, исполняющий поручение королевы, не назначен, чтобы повелевать людьми против королевы; а королеве совершенным образом вменяется казнить их. Их ссылка на приказ начальника не имеет ничего общего с реальной причиной. У начальника нет поручений против королевы. Если люди избрали путьпо повелению своего начальника и против королевской власти, им нет надобности удивляться исходу всего этого.

Поэтому царь Израиля фактически находился в явном мятеже против Бога. Я делаю такое замечание общего свойства потому, что это - ключ к тому, что иначе покажется слегка странным и в чем неверность постоянно испытывает затруднения, то есть общий суд, исполненный над Израилем ныне и прежде. Устройством Израиля является строгий закон, и в законе не предполагалось ничего, кроме смерти для мятежников против божественной власти. Это неизбежно относится к закону, и неискушенным человеком является тот, кто отрицает право Бога налагать закон на людей. Такая мысль достойна безбожника, ибо величие Сущего, действительность Бога и его власть явно предназначены для того, чтобы действовать таким образом, если Он соответствовал своей собственной славе. Однако тогда, когда один раз это было допущено, казалось, что израильское царство отличается от всех других, так как если притязание этих царств на теократию является просто заблуждением или ложью, то у Израиля это имело место на самом деле. И все усилия сатаны были направлены на то, чтобы заставить израильтян и их царя забыть, что это была теократия, забыть особенность их места и их призвания. Во всех прочих случаях эти претензии были просто не обоснованы и служили прикрытием глубинного лицемерия и деспотизма - такова была простая истина в Израиле. Итак, это проясняет массу затруднений в Писании, потому что тогда божественное деяние, даже такое ужасное, как напоминание слуге попросить огонь с неба, чтобы сжечь пятидесятника и его людей из-за высказывания неповиновения Богу, является просто неизбежным последствием положения Израиля. Вместо того, чтобы вызывать затруднения, этому надлежит быть тем, чем и положено быть. Иначе Бог придал бы этому свою собственную власть.

Поскольку ни один родитель не должен позволять своим детям отрицать его власть в своем собственном доме и ни один хозяин не должен позволять этого своему слуге, то было бы величайшей нелепостью, если бы Бог позволил не повиноваться своей собственной власти тем, кто занимал положение его народа. Следовательно, царь, отсылающий слова, не имел никаких намерений, поскольку царем Израиля был слуга Бога. Тогда это был просто самый высокопоставленный из слуг. Несомненно, он выражал зримую власть, но тогда эту власть нельзя было использовать против Бога. Существует необходимый предел всякой власти, пока не придет тот, у кого есть право царствовать. И, действительно, это придает истинное значение положению царя в Израиле, и оно закончится, когда придет тот, кто является не только человеком, но и Богом, который будет царствовать не только как человек, но и как Бог. Будет один Господь с одним своим именем, и Он воцарится над всей землей.

Я надеюсь, что теперь прояснились любые затруднения верующего, которые могут возникнуть в находящимся перед нами отрывке. В самом деле, я сделал эти более общие замечания, чтобы дать ключ ко многим другим затруднениям; ибо прежде всего нам следует помнить, даже если мы и подошли к общему принципу всего этого, что Бог действует не завершенным неизменным способом, а согласно широким масштабам своего собственного плана по отношению к каждому мужчине, женщине и ребенку во всем мире. Иначе что есть смерть, если не акт осуждения греха Богом? И те, кто не согласен с деянием Бога по отношению к пятидесяти мужчинам, забывают, что Он действует по отношению к каждому человеку, и сами присоединяются к скептикам. Я делаю это замечание просто потому, что людям свойственно пропускать самые ясные факты, лежащие перед ними.

Еще к одному моменту я хотел бы привлечь ваше внимание. Если бы начальники этих пятидесятков испытывали раскаяние или угрызение совести, то ни один из них не был бы наказан. Мы самым ясным образом видим это в последнем начальнике и его пятидесятке. Онсмирился, и тотчас же излилось божественное милосердие. Следовательно, мы можем убедиться в том, что в этом случае в отличие от других присутствовали твердая совесть и небезразличие. Ибо не было ни одного начальника и, я не сомневаюсь, ни одного человека из пятидесятка, который бы не знал пророка Илии, у кого не было бы полного свидетельства в сердце и совести о том, что именно этот человек являлся самым верным представителем божественной воли, славы и власти. Следовательно, если люди решили рискнуть (цель была велика - замысел был повредить ему, если не умертвить того самого слугу Бога, и это при том, что Бог действовал на основании праведности и закона!), то они должны были принять и последствия. Совершенно ясно, что правление посредством теократии невозможно, если Бог не оставит за собой право казнить, чтобы вменить другим необходимость послушания. В этой сцене, следовательно, мы ясно видим, что Бог также возлагает эту честь на своего слугу. Его собственное служение было завершено, однако в этом нет ни признака немилости или бесчестия - ни малейшего подобного признака. Невозможно привести более веское доказательство, чем само действие в последней картине с Илией, когда начальник последнего отряда смирился перед пророком; пророк последовал слову Бога, ибо по крайней мере он - слуга и пребывает в послушании Богу. Он идет к царю и перед его лицом говорит то, что царю не слишком хотелось услышать: "С постели, на которую ты лег, не сойдешь с нее, но умрешь". "И умер он по слову Господню, которое изрек Илия".

4Царств 2

Однако следующая, вторая глава, свидетельствует о завершающем и окончательном действии Илии. "В то время, как Господь восхотел вознести Илию в вихре на небо, шел Илия с Елисеем из Галгала. И сказал Илия Елисею: останься здесь, ибо Господь посылает меня в Вефиль. Но Елисей сказал: жив Господь и жива душа твоя! не оставлю тебя. И пошли они в Вефиль. И вышли сыны пророков, которые в Вефиле, к Елисею и сказали ему: знаешь ли, что сегодня Господь вознесет господина твоего над главою твоею? Он сказал: я также знаю, молчите. И сказал ему Илия: Елисей, останься здесь, ибо Господь посылает меня в Иерихон. И сказал он: жив Господь и жива душа твоя! не оставлю тебя. И пришли в Иерихон. И подошли сыны пророков, которые в Иерихоне, к Елисею и сказали ему: знаешь ли, что сегодня Господь берет господина твоего и вознесет над главою твоею? Он сказал: я также знаю, молчите. И сказал ему Илия: останься здесь, ибо Господь посылает меня к Иордану. И сказал он: жив Господь и жива душа твоя! не оставлю тебя. И пошли оба".

Затем Илия испытывает веру Елисея. Мы постоянно встречаем это в Писании. Представлен более легкий способ. Можно избавиться от бедствия. Однако там, где есть вера, чтобы увидеть, что это не что иное, как испытание, верующий готов идти вперед - он понимает помысел Бога об этом. Никто не может установить правила относительно такого дела. Отнюдь не по правилу очищенный самаритянин познал замысел Господа. Внешне девять человек буквально последовали тому, что сказал Спаситель, однако очищенный самаритянин познал это лучше. Послания, даже из Библии, недостаточно, чтобы руководить чадом Бога. Нам нужен Святой Дух, чтобы дать слово божественной власти. "Буква убивает, а дух животворит". Я уверяю вас, что естественный разум человека, принимающий такой принцип, ужасным образом опустошает Слово Бога, однако в этом есть и различие: Дух Бога обладает Словом, которому надлежит быть мечом Бога, а разум человека, поверхностно рассматривающий Слово Бога, отражает только сам себя. Итак, в этом случае явно происходило испытание веры Елисея. Если он не был готов следовать за пророком, ему не было необходимости принимать такое бедствие. Его сердце испытывало глубокую жажду, он собирался занять хорошее положение, поскольку сказано о вере в малом: тот, кто верен в малом, верен и в большом; и тот, кто не простобыл призван и узнал, как развевается плащ пророка, и понял по этому значительному знаку, что ему надлежит следовать Илии на земле, - этот пророк стремится к большему и обретает большее.

"По вере вашей да будет вам". Он ожидает. Он хорошо понимал, что не пришло еще время исполнить свое служение. Он стремится к большему. Сыновья пророков были неразумны, они были всего лишь самозванцы. Они хотели бы поразить его разум своими сведениями. Елисей поставил их на место. Его сердце было здесь - оно было с Илией, сохраняя в тот день все великие знания. Ничто не должно пострадать от пророка. Итак, Илия сказал ему: "Останься здесь". Он велел ему остаться в Вефиле, а Вефиль был чрезвычайно примечательным местом в Израиле. И Иерихон был не то что бы примечательным местом, но он был отличен проклятием, и Бог не позволил бы своему проклятию промедлить больше, нежели своему блаженству. Но Елисей пошел с Илией.

Итак, они пошли к Иордану. "Жив Господь и жива душа твоя! не оставлю тебя. И пошли оба. Пятьдесят человек из сынов пророческих пошли и стали вдали". Они не пошли дальше, а остановились в затруднении, но "они оба", те двое, которые, так сказать, были едины, стояли у Иордана. "И взял Илия милоть свою, и свернул, и ударил ею по воде, и расступилась она туда и сюда, и перешли оба посуху. Когда они перешли, Илия сказал Елисею: проси, что сделать тебе, прежде нежели я буду взят от тебя". Они перешли через великий и хорошо известный знак смерти - теперь этот переход был совершен не с целью вступить в землю, а чтобы пройти через смерть по крайней мере одному из них. И это стало тем самым моментом, когда пророк обрел свой надлежащий характер. Он был прав. Не просто его собственный разум, а духовное побуждение Святого Духа позволило ему стремиться к еще более высокому положению. Он понял это и сейчас находился накануне этого. Илия сказал Елисею: "Проси, что сделать тебе, прежде нежели я буду взят от тебя". "И сказал Елисей: дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне". Это не вдвое большая часть в сравнении с Илией, а вдвойне по сравнению с другими последователями Илии. Двойная часть принадлежала первенцу. "И сказал он: трудного ты просишь. Если увидишь, как я буду взят от тебя, то будет тебе так, а если не увидишь, не будет".

Итак, наступило время решить, должна ли вера в этом случае обрести свое соответствующее блаженство. "Когда они шли и дорогою разговаривали, вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо". В действительности Илия был, если можно так выразиться, человеком с пламенным сердцем и речью, и этим отличалось все его служение, истреблявшее и судейское, самое беспощадное в отношении всех остальных людей. Однако если Елисею дано было увидеть его восхищение в огненной колеснице с огненными конями, несущимися в вихре на небо, то для Илии это становилось новой важной точкой отсчета, ибо в небесах нет места для огня. Он может быть исключительно для сжигания при истребляющих божественных судах, но на небесах, повторяю, обычно не место для огня - они скорее являются местом для любви, мира, божественной славы и покоя, не нарушенного грехом. И Елисей соответственно должен был исполнить свое служение, отличающееся этими самыми качествами.

Следовательно, мы обнаруживаем, что вместо того, чтобы стать просто повторением своего свирепого предшественника, был дан более подходящий преемник в божественной мудрости, чтобы встретить неизбежности божественной славы в Израиле. Однако Елисей имел другую особенность, ибо, хотя праведность исходит от Бога, это еще не все, что есть в Боге. И, действительно, если мы рассматриваем свойства Бога, праведность не является высочайшим из них, хотя именно ей Бог никогда не поступается. Но, тем не менее, если говорить о свойствах, благодать в самом деле является более высокимкачеством, и поскольку небеса выше земли, то земля действительно является тем местом, где должна царить праведность, а небеса - местом, где должна царить благодать. Следовательно, Елисей стал не просто таким, каким он был в начале, но и свидетелем благодати. Елисей был не просто таким, как Илия, ибо он начинал в точности как сами апостолы, которые однажды получили свое поручение в земле Израиля и затем отправились в путь, неся торжественную весть и омывая грязь с ног тех, кто отвергал их как свидетелей. Но эти апостолы получили назначение более высокого служения, которое тот же самый Господь Иисус, который отправил их идти по земле, послал им с небес, сам вознесясь туда.

Так это происходило с прекрасным свидетелем божественной истины и почти, следует добавить, божественной благодати. "Елисей же смотрел и воскликнул: отец мой, отец мой, колесница Израиля и конница его!" Несомненно, ему было предназначено получить вдвойне. "И не видел его более. И схватил он одежды свои и разодрал их на две части". Однако добавлено, причем самым определенным образом: "И поднял милоть Илии". Не просто надел ее себе на плечи. Теперь она принадлежала ему, только ему одному; теперь существовало полное подтверждение его положения, и, повторяю, положения не просто судящего пророка на земле, а пророка восхищенного, вознесенного на небеса. "И поднял милоть Илии, упавшую с него, и пошел назад, и стал на берегу Иордана". И теперь произошло испытание, действительно ли двойная часть была возложена на Елисея. "И взял милоть Илии, упавшую с него, и ударил ею по воде, и сказал: где Господь, Бог Илии, - Он Самый? И ударил по воде, и она расступилась туда и сюда, и перешел Елисей".

Елисей был истинным и богоданным последователем Илии, но не в точности таким же, ибо Бог не повторяется. Бог, с которым объединены и мы, - живой Бог; и Бог, который послал Илию, теперь отправлял Елисея для другого труда, отличающегося по характеру. И моей целью сейчас будет немного приоткрыть это, чтобы показать, как Дух Бога вводит это новое служение. Ибо теперь Елисей ожидал точно так же, как ожидал сам Илия. Появился перерыв, и мы можем увидеть это великое намерение. Ибо, несомненно, если бы Елисей отправился вперед до этого, у нас не было бы причин верить, что его служение носило сколько-нибудь подобный характер. Он ждал, ждал, чтобы доказать, что не всегда те, кто торопятся вперед в работе Бога, имеют, несут и производят лучшие плоды. Никоим образом! Это удел тех, кто знает, что значит подождать немного, пока Бог может действовать по отношению к ним, прежде, чем они смогут действовать по отношению к другим, и, кроме того, всему свое время.

И здесь мы видим, какими важными последствиями обернулось его упование на Бога. "И увидели его сыны пророков, которые в Иерихоне, издали, и сказали: опочил дух Илии на Елисее. И пошли навстречу ему, и поклонились ему до земли. И сказали ему: вот, есть у нас, рабов твоих, человек пятьдесят, люди сильные; пусть бы они пошли и поискали господина твоего". Разве могли эти люди давать какие-нибудь советы Елисею? Эти же самые люди теперь делают предположение, и это доказывает, как жалок может быть даже сын пророка, если он больше не говорит словом Бога, полагая, что им следует искать Илию: "Может быть, унес его Дух Господень и поверг его на одной из гор, или на одной из долин". "Он же сказал: не посылайте. Но они приступали к нему долго, так что наскучили ему, и он сказал: пошлите". То есть сперва он поступает с ними согласно мудрости. Если в другой раз они тоже будут глупы, пусть их глупость подтвердится. "И послали пятьдесят человек, и искали три дня, и не нашли его. И возвратились к нему, между тем как он оставался в Иерихоне, и сказал им: не говорил ли я вам: не ходите?"

Однако теперь мы начинаем видеть в следующих описанных случаях особые действия пророка Елисея. "Исказали жители того города Елисею: вот положение этого города хорошо, как видит господин мой; но вода нехороша и земля бесплодна. И сказал он: дайте мне новую чашу и положите туда соли". Если верующие знают, что есть божественная истина, и преданно взирают на нашего Господа, то нам известно, что они принадлежат ему. Когда Бог действовал посредством закона, это всегда происходило со старым созданием. Когда Господь Иисус занял свое место в вышних после завершения искупления, появилось новое творение. И мы видим это самым определенным образом в учении Павла. Здесь мы видим, насколько это может дать понять знак или значение, новую чашу как признак этого нового создания в божественном разуме. Применение этого стало проклятием. Итак, если и было проклятое место в святой земле, то это был Иерихон. Это известно каждому, кто читает Библию. Соответственно этому, Иерихон является местом, к которому пророк приносит свою чашу с солью в ней, которую следует бросить.

"И вышел он к истоку воды [ т. е. это было действием по отношению к источнику], и бросил туда соли, и сказал: так говорит Господь: Я сделал воду сию здоровою, не будет от нее впредь ни смерти, ни бесплодия. И вода стала здоровою до сего дня по слову Елисея, которое он сказал". Может ли что-либо более определенно свидетельствовать, что здесь мы имеем дело с новым характером деяния? Теперь это уже не смертный суд Бога, заслуженный согласно слову пророка. Здесь мы видим силу греха и власть зла, и, согласно божественному намерению, новое создание, ибо, несомненно, именно его прообразом является новая чаша с солью в ней. Иерихон является образцом того, что будет совершено повсеместно Господом Иисусом Христом в день его явления. Он намерен примирить все в себе. Здесь это могло быть показано лишь отчасти, однако это есть пример величайших последствий. "И вода стала здоровою до сего дня, по слову Елисея, которое он сказал".

Оттуда он идет не в проклятое место, где он совершил в божественной силе благословение и исцеление, а в Вефиль. Вефиль не был проклят, но находился под гнетом осквернения. В этом месте Бог дал дар и обещание своей заботы тому, кто нуждался в ней, тому, кто был под гнетом величайшего из возможных бедствий, - одинокому, вынужденному бежать из дома от своих родителей, где против него разгоралась ужасная ненависть его брата. Именно там Иакову было видение Бога, и там Бог дал свое слово во веки. Именно там был дом Бога, и там небесные врата открылись спящему Иакову, и там Бог подтвердил в последующие дни намерение, которое, увы, было нарушено из-за неверности человека. Однако там же сатана настолько овладел сердцем Израиля, что им был воздвигнут телец и нанесено оскорбление Богу Израиля перед его лицом. Именно сюда пришел пророк, но не по зову, не для того, чтобы сделать его еще одной Гоморрой, не для того, чтобы повергнуть поклоняющихся тельцу и убить их, но Елисей пришел сюда, ибо у него было небесное видение. И, кроме всего этого, примечательно одно из великих исключений среди пророков, что, хотя кто-либо из них и обладал небесным видением, горе было тому, кто издевался над ним; ибо возвращение Господа Иисуса Христа является духовным судом над землей - его самые суровые суды грядут с небес.

То, что произойдет здесь с последними насмешниками, показано, если можно так сказать, в малом масштабе. Здесь были люди, которые оскорбляли пророка. Это могли быть только дети, но малые дети часто высказывают то, что думают их родители. Как часто мы можем узнать о неприятностях в доме по рассказам маленьких детей! И то же самое происходило с этими малышами, которые досаждали Елисею и говорили: "Иди, плешивый! иди, плешивый!" Итак, эту землю переполняло издевательство, и в этом не было сомнения. Илия шел вперед, и это было столь же хорошо, как говорить ему, чтобы он лучше последовал, что Елисей избрал тот же путь, чтои Илия. Несомненно, послаблением всему плотскому, мирскому, нечестивому и идолопоклонническому, распространенному в земле Израиля, было отсутствие Илии и Елисея. Следовательно, это были насмешки неверия; ибо если бы люди в самом деле поняли, что Илия вознесся на небеса и что Елисей здесь на земле исполнял волю Бога, то ни дети, ни их родители не испытывали бы злых помыслов и чувств по отношению к Богу. Так и происходило. И здесь мы опять видим то же самое суровое предупреждение, только в исключительном смысле в связи с Елисеем; мы видим суд, сопровождающий небесное свидетельство.

То же самое мы обнаруживаем в случае со святым Павлом. Это не только слова Петра о дне Господа, но и суд, неизбежный суд, который Господь Иисус Христос свершит на земле. Малых сих, которые говорили так, он "проклял их именем Господним. И вышли две медведицы из леса и растерзали из них сорок два ребенка". "Отсюда пошел он на гору Кармил, а оттуда возвратился в Самарию". Небеса никоим образом не являются привычным местом, откуда исходит суд. На протяжении тысячелетнего царства небеса будут источником бесчисленных утешений и благословений, более щедрых, чем мир ощущал до сих пор. Итак, мы обнаруживаем в Елисее дальнейший пример этого.

4Царств 3

Однако следующая, 3-я, глава сразу вводит нас в земную обстановку. "Иорам, сын Ахава, воцарился над Израилем в Самарии в восемнадцатый год Иосафата, царя Иудейского". Несомненно, это было мучительное положение, самое оскорбительное для Бога. Не то чтобы царь Иудеи был неблагочестивым, но его свидетельство разрушило его же союз с царством Израиля. В соответствии с этим мы далее видим величайшую слабость, хотя Бог действует не иначе, как нежным милосердием и благодатью. Царь Моава подстрекает к мятежу против царя Израиля, и Иорам собирается свергнуть его. Он призывает Иосафата исполнить свою обязанность союзника и вместе с царем Идумеи выступить против отложившегося царя Моава. Однако они приходят в замешательство. Они сами находятся в опасности быть свергнутыми.

"Ах, - сказал царь Израиля после того, как они на некоторое время оказались без воды и пищи для скота, - созвал Господь трех царей сих, чтобы предать их в руку Моава". Иосафату это было известно еще лучше. "Нет ли здесь пророка Господня, - говорит он, - чтобы нам вопросить Господа чрез него?" И один из них рассказывает ему об Елисее. Иосафат сразу узнает его, ему известно, что с этим пророком пребывает слово Бога. Поэтому они отправились к нему, и "сказал Елисей царю Израильскому: что мне и тебе? пойди к пророкам отца твоего и к пророкам матери твоей. И сказал ему царь Израильский: нет; потому что Господь созвал сюда трех царей сих, чтобы предать их в руку Моава". Ложная уверенность вскоре сменяется истинным отчаянием, однако вера может быть спокойной и полагаться на Бога. "И сказал Елисей: жив Господь Саваоф, пред Которым я стою! Если бы я не почитал Иосафата, царя Иудейского, то не взглянул бы на тебя и не видел бы тебя".

Несомненно, в этом слышится упрек, строгий упрек, но мы увидим, что действие пророка исполнено благодати. "Теперь позовите мне гуслиста". Он почувствовал на самом деле, что выбит из колеи своего надлежащего служения. Присутствие нечестивого царя нарушило небесный настрой его души. "Позовите мне гуслиста. И когда гуслист играл на гуслях, тогда рука Господня коснулась Елисея, и он сказал: так говорит Господь: делайте на сей долине рвы за рвами, ибо так говорит Господь: не увидите ветра и не увидите дождя, а долина сия наполнится водою, которую будете пить вы и мелкий и крупный скот ваш; но этого мало пред очами Господа; Он и Моава предаст в руки ваши". Таким образом, в ответе вместосуда появляется милосердие. "Поутру, когда возносят хлебное приношение, вдруг полилась вода по пути от Едома, и наполнилась земля водою". Это ввело в заблуждение моавитян, ибо они вообразили, что это была кровь. "Поутру встали они рано, и когда солнце воссияло над водою, Моавитянам издали показалась эта вода красною, как кровь [ибо Богу было угодно, чтобы им так показалось]. И сказали они: это кровь; сразились цари между собою и истребили друг друга; теперь на добычу, Моав!" Они попались в собственную ловушку. "И пришли они к стану Израильскому. И встали Израильтяне, и стали бить Моавитян, и те побежали от них, а они продолжали идти на них и бить Моавитян. И города разрушили, и на всякий лучший участок в поле бросили каждый по камню и закидали его; и все протоки вод запрудили и все дерева лучшие срубили, так что оставались только каменья в Кир-Харешете. И обступили его пращники и разрушили его. И увидел царь Моавитский, что битва одолевает его, и взял с собою семьсот человек, владеющих мечом, чтобы пробиться к царю Едомскому; но не могли". Поражение было не только немедленным, но и безнадежным - так сильно этот царь был повинен в делах, которые наполняли народ Идумеи негодованием против Израиля. "И взял он сына своего первенца, которому следовало царствовать вместо него, и вознес его во всесожжение на стене. Это произвело большое негодование в Израильтянах, и они отступили от него". Это было еще одним открытым проявлением милосердия через Елисея.

4Царств 4

Однако мы обнаруживаем в следующей, 4-ой, главе, и в самом прекрасном образе, а не в этих внешних событиях, которые мир называет великими, в тех, которые, по-моему, являются еще более блаженной защитой, свидетельство истинного величия Бога. Это величие еще сильнее проявляется в его заботе о верующих, о каждом отдельно, и в его способности думать о малейшем желании и малейшей нужде своего народа. "Одна из жен сынов пророческих с воплем говорила Елисею: раб твой, мой муж, умер; а ты знаешь, что раб твой боялся Господа; теперь пришел заимодавец взять обоих детей моих в рабы себе". Елисей спросил у нее, что она хочет от него и что у нее есть в доме. "Она сказала: нет у рабы твоей ничего в доме, кроме сосуда с елеем". Итак, это соответствует тому, что мы можем получить; и как Бог любит благословлять нас! "Пойди, попроси себе, - сказал он, - сосудов на стороне, у всех соседей твоих, сосудов порожних; набери немало, и пойди, запри дверь за собою и за сыновьями твоими, и наливай во все эти сосуды; полные оставляй". "И пошла от него, и заперла дверь за собой и за сыновьями своими. Они подавали ей, а она наливала. Когда наполнены были сосуды, она сказала сыну своему: подай мне еще сосуд. Он сказал ей: нет более сосудов. И остановилось масло". Только так останавливается благодать. Благодать никогда не может иссякнуть, пока сердце готово принимать ее. Какой замечательный пример! "И пришла она, и пересказала человеку Божию. Он сказал: пойди, продай масло и заплати долги твои".

Но это еще не все. Есть, несомненно, и щедрое обеспечение тем, что также является хорошо известным прообразом того, что весьма существенно, - Духом. И далее. "В один день пришел Елисей в Сонам. Там одна богатая женщина [ то есть влиятельное лицо] упросила его к себе есть хлеба; и когда он ни проходил, всегда заходил туда есть хлеба", ибо Елисей был не таким, как Илия. Илия больше походил на Иоанна крестителя, который отклонял просьбы людей; он упрекал людей, встречая тех, кто был возвеличен, но жил, чтобы бесчестить Бога. Елисей, напротив, был свидетелем благодати, и, следовательно, он не уходил от людских жилищ в пустыню, а мог, как мы видим, зайти поесть хлеба с этой сонамитянкой. "И сказала она мужу своему: вот, я знаю, что человек Божий, который проходит мимо нас постоянно, святой; сделаем небольшую горницу над стеною и поставим ему там постель, и стол, и седалище, и светильник; и когда он будет приходить к нам, пусть заходит туда".

В один из дней, когда он был там, он задумал отплатить любовью за оказанную ему любовь. И он позвал эту сонамитянку, и когда она встала перед ним, спросил ее: "Вот, ты так заботишься о нас; что сделать бы тебе? не нужно ли поговорить о тебе с царем, или с военачальником?" Едва ли можно поверить, чтобы такой вопрос задал Илия, - это было в совершенстве присуще Елисею, и я обеспокоен тем, чтобы как можно сильнее противопоставить это двоякое служение. "Она сказала: нет, среди своего народа я живу". Она была права и довольна, и благочестивость вместе с удовлетворением является великим достижением. "И сказал он: что же сделать ей? И сказал Гиезий: да вот, сына нет у нее, а муж ее стар. И сказал он: позови ее. Он позвал ее, и стала она в дверях. И сказал он: через год, в это самое время ты будешь держать на руках сына. И сказала она: нет, господин мой, человек Божий, не обманывай рабы твоей".

В этом мире даже милости и дары от Бога невозможны без глубоких испытаний; так было и с сыном сонамитянки, ибо чем больше она любила и ценила его как дар от Бога - особенно она, его мать, - тем печальнее была ее участь: он заболел и, находясь дома у своей матери, умер. "И пошла она, и положила его на постели человека Божия, и заперла его, и вышла, и позвала мужа своего и сказала: пришли мне одного из слуг и одну из ослиц, я поеду к человеку Божию и возвращусь". Муж удивился, не зная, что послужило причиной этой поездки, но уступил; она села и поспешно отправилась к горе Кармил. Человек Бога увидел ее издали и заметил это своему слуге Гиезию. И когда она подошла к нему, то схватилась за его ноги, так что слуга попытался отвести ее. Однако пророку было хорошо известно, что здесь была важная причина для столь необычного действия. "Душа у нее огорчена, - сказал он с уверенностью, - а Господь скрыл от меня". Даже от того, кто был не больше и не меньше, чем свидетель благодати. "И сказала она: просила ли я сына у господина моего? не говорила ли я: не обманывай меня?"

Он все понял, и сказал Гиезию: "Опояшь чресла твои и возьми жезл мой в руку твою, и пойди". Он должен был идти неуклонно, никого не слушая и никого не приветствуя. На нем лежала миссия возложить жезл пророка на лицо ребенка. Но это не удовлетворило веру его матери. Жезл ничем не помог. Должен был идти только пророк, и никто иной. Она сказала: "Жив Господь и жива душа твоя! не отстану от тебя. И он встал и пошел за нею".

Итак, здесь мы вновь видим еще одно испытание веры, и она оказалась права. "Гиезий пошел впереди их и положил жезл на лице ребенка. Но не было ни голоса, ни ответа". Она в самом деле оказалась права. "И вышел навстречу ему, и донес ему, и сказал: не пробуждается ребенок. И вошел Елисей в дом, и вот, ребенок умерший лежит на постели его. И вошел, и запер дверь за собою, и помолился Господу. И поднялся и лег над ребенком, и приложил свои уста к его устам, и свои глаза к его глазам, и свои ладони к его ладоням, и простерся на нем, и согрелось тело ребенка".

Весь мир мог бы проделывать это тщетно. Богу было угодно так приблизить ум и сердце пророка. Это было не просто холодное требование, и даже не самое искреннее. Это самым ярким образом выказывало то, что Бог заинтересован в пророке и отвечает на веру. "И встал и прошел по горнице взад и вперед; потом опять поднялся и простерся на нем. И чихнул ребенок раз семь, и открыл ребенок глаза свои. И позвал он Гиезия и сказал: позови эту Сонамитянку. И тот позвал ее. Она пришла к нему, и он сказал: возьми сына твоего. И подошла, и упала ему в ноги, и поклонилась до земли; и взяла сына своего и пошла".

Значит, здесь был не просто милостивый ответ на то, что было благом, а сила, превосходящая самое ужасное для человека на земле зло - превосходящая смерть. В этом также заключается совершенная благодать. Не сонамитянка просила у него благословения, а именно он стремился дать это благословение. Но в то же самое время Бог подействовал на ее сердце, чтобы ожидать другого, и она не была разочарована.

Кроме того, это было не совсем так, ибо теперь мы видим в этой земле смерть. Там были и сыновья пророков. "И сказал он слуге своему: поставь большой котел и свари похлебку для сынов пророческих. И вышел один из них в поле собирать овощи, и нашел дикое вьющееся растение, и набрал с него диких плодов... и накрошил их в котел с похлебкою, так как они не знали их. И налили им есть. Но как скоро они стали есть похлебку, то подняли крик и говорили: смерть в котле, человек Божий! И не могли есть. И сказал он: подайте муки. И всыпал ее в котел и сказал (Гиезию): наливай людям, пусть едят. И не стало ничего вредного в котле". Вот та же самая особенность благодатной силы.

Далее мы видим еще один благодатный и бескорыстный поступок, ибо когда пророку принесли двадцать ячменных хлебцов и сырые зерна в шелухе, он вновь сказал: "Отдай людям, пусть едят". Мы помним примечательное различие в случае с Илией, который испытывал веру бедной вдовы, прося сначала для себя. Но кроме того, что он знал силу, которая бы соответствовала ее нужде, он еще и испытывал ее таким суровым образом. Однако в этом случае, весьма характерном для служения Елисея, данное ему он отдает другим. И его слуга в изумлении спрашивает: "Что тут я дам ста человекам?" "И сказал он: отдай людям, пусть едят, ибо так говорит Господь: насытятся, и останется". "Он подал им, и они насытились, и еще осталось, по слову Господню". У Бога нет ограничений. Однако это происходит не просто среди бедствий, скорби, нужды, голода и смерти его народа. Божественная благодать, начиная изливаться, ломает все границы.

4Царств 5

Именно это мы узнаем из последующей, 5-ой, главы; и можно легко показать то, что мы видим истолкованную таким образом власть от Бога. Наш Господь сам показывает, что вся суть наставлений этой главы - милость, которая изливается безмерно, чтобы достичь язычников. В Израиле было множество прокаженных, но не там действовала благодать. Если благодать действует где-либо, это подтверждает ее особенность, ее верховенство, ее мудрость. Бог искал самых нуждающихся, где по меньшей мере уповали на него и где, очевидно, не было бы к нему никаких претензий. Сириянин Нееман, военачальник самого мощного языческого войска, противостоявшего Израилю, стал тем, кому Богом было угодно даровать свое милосердие, хотя и необычным, но весьма ободряющим образом. Израильская девочка - маленькая пленница - стала средством проявления этого. Однако собственная сила царя Израиля иссякла, ибо ему было хорошо известно, что проказа неизлечима; это была одна из тех болезней, над которыми властвовал сам Бог. Однако это в точности соответствовало призванию пророка.

Я уже упоминал этот факт, и это даже более примечательно в случае с Елисеем, нежели с Илией, это более реально, чем слова, - то, чем эти два пророка являли Бога. Деяния могут быть такими же пророческими, как и слова; и их деяния были таковыми. Следовательно, нам следует придать им самое большое значение - разумеется, указанное Писанием, ибо мы должны помнить, что образный язык так же точен, как и обычный повседневный, и даже более точен, что следует отметить. Никто не способен с легкостью разобраться в нем, но когда сердце приобрело привычку к языку книги Бога, то он не представляет собой затруднений. Конечно, это предполагает прислушивающееся ухо и внимательное сердце, но я повторяю, что образы Писания так же точны в своем значении, как и обиходный язык.

Итак, в этом случае мы видим язычников, приходящих к пророку, и Нееман приходит, как и язычники, исполненные своих помыслов и собственных чаяний. Но сердце должно подтвердить свое совершенное пренебрежение и глупость - может появиться только исполненный блаженства. Однако он должен идти к Иордану. Свои реки не подходили только потому, что были своими. РекаБога - это река для прокаженного. И там он входит в воды смерти, ибо таково значение слова "Иордан". Для иудея не просто войти туда, но язычник посредством благодати обретает полное божественное благословение. И это происходит, когда Израиль совершенно отошел от живого Бога и был скрыт в дыму. В данной главе очень мало говорится об этом, ибо я не сомневаюсь, что преступность, алчность и неверие - самые верные характеристики состояния Израиля тогда и теперь.

Нееман был язычником, но, увы, иудеи прокляты той проказой, от которой избавлен язычник. Таково было состояние, не просто лишенное блаженства, но находящееся под проклятием суда Бога. И вот язычник спасен, и мы видим прекрасное описание человека не только освобожденного, но и с деятельной совестью, поскольку он свободен. Я не говорю, что с ним все было в порядке, и напрасным было бы немедленное ожидание этого, но он был на верном пути. Как прекрасно получить такой урок, возлюбленные братья! И я считаю, что иногда он нужен всем нам - не для слишком торопливых верующих, и не для того, чтобы беспокоиться об их формировании согласно собственному вкусу и манере.

Таким образом мы видим, что, хотя пророк способен сразу дать ответ в отношении проблемы Неемана, он оставляет его в руках Бога. Он сделал то, чему надлежит пробудить и испытать совесть язычника. Он скорее оставил бы его, чем дал бы преждевременное познание. Неважно, что это часто подавляет божественную жизнь. Если люди хотят использовать свой малый источник, то им следует научиться правильно пользоваться тем малым, что они уже знают. Таким был случай с Нееманом. Увы, Гиезий исчезает: он удалился из присутствия Бога подобно тому, как это произошло с Израилем прежде и происходит теперь.

4Царств 6

В следующем действии 6-ой главы мы видим Елисея все еще на том же самом пути благодати. Сыновья пророков обнаружили, что место, где они живут, слишком тесно для них и сказали: "Пойдем к Иордану". И они взяли бревна и тому подобные материалы для строительства своих больших домов. "И когда один валил бревно, топор его упал в воду. И закричал он и сказал: ах, господин мой! а он взят был на подержание!"

Теперь мы вновь видим то же самое, и это не случайность. Несомненно, была проявлена беспечность, но именно благодать может удовлетворить всякую нужду - как малую, так и большую, и даже самую великую. И я без сомнений скажу, что истинное величие проявляется в способности принять малое. "И сказал человек Божий: где он упал? Он указал ему место. И отрубил он кусок дерева и бросил туда, и всплыл топор. И сказал он: возьми себе. Он протянул руку свою и взял его".

Далее мы видим нечто другое, а именно избавление от врага. Слуга Елисея был встревожен, но пророк молился за него. Пелена спала с его глаз, и он увидел, насколько истинно то слово, которое было более на их стороне, нежели на стороне их противников. Затем Бог ответил на молитву Елисея, и горы оказались наполнены конями и огненными колесницами кругом Елисея. "Когда пошли к нему Сирияне, Елисей помолился Господу и сказал: порази их слепотою. И Он поразил их слепотою по слову Елисея". Однако даже это действие и поступок Илии и Елисея совершенно отличаются друг от друга. Когда Илия делал что-либо подобное, он потом не возвращался к этому. Когда Елисей кажется на время удалившимся от благодати, это делается только для того, чтобы показать в конце концов более полную благодать, - в точности как у нашего Господа, который, показавшись глухим к просьбе сирофиникиянки, сделал это только для того, чтобы отослать ее с большим благословением в более глубоком смысле божественной благости.

И теперь Елисей ведет этих слепых в Самарию - город, в который они меньше всего хотели попасть. Они были беспомощными узниками - такими, что царь Израиля пожелал убить их, но пророк остановил его руку. "Неизбить ли их, отец мой? И сказал он: не убивай. Разве мечом твоим и луком твоим ты пленил их, чтобы убивать их? Предложи им хлеба и воды; пусть едят и пьют, и пойдут к государю своему". Какими же были последствия? "И не ходили более те полчища Сирийские в землю Израилеву". Поразив их, они бы только спровоцировали еще одну войну. Поражение их слепотой, а затем восстановление зрения, угощение водой и хлебом в самой середине вражеской земли произвело немедленное окружение их божественной мощью непосредственно на виду у всех, так что полчища сириян больше не появлялись в земле Израиля. Несомненно, это был самый действенный удар, но удар не суда, а милосердия.

О том, что за этим последовало, я скажу лишь вкратце. Все мы лучше или хуже знаем о голоде в Самарии и о том, как Бог изменил все, изменил так неожиданно и такими простыми средствами. Бедствие было величайшим. Царь Израиля оказался совершенно беспомощным, все пришло в смятение. "Однажды царь Израильский проходил по стене, и женщина с воплем говорила ему: помоги, господин мой царь. И сказал он: если не поможет тебе Господь, из чего я помогу тебе?.. И сказала она: эта женщина говорила мне: "отдай своего сына, съедим его сегодня, а сына моего съедим завтра". И сварили мы моего сына, и съели его. И я сказала ей на другой день: "отдай же своего сына, и съедим его". Но она спрятала своего сына". Неудивительно, что царь разодрал свои одежды и надел вретище, но не было страха от Бога - напротив, замышлялось убийство пророка Елисея.

На него была возложена хула. "Елисей же сидел в своем доме, и старцы сидели у него. И послал (царь) человека от себя. Прежде нежели пришел посланный к нему, он сказал старцам: видите ли, что этот сын убийцы [ибо так оно и было] послал снять с меня голову?" Однако здесь не появляется огонь с небес, чтобы попалить их, - совсем наоборот. Он сказал: "Вот какое бедствие от Господа!" Страха от Бога не было перед глазами царя. Не было и доверия к Богу, Бог же действует и в страхе, и в уверенности.

4Царств 7

Итак, что же сказал Елисей? "Выслушайте слово Господне: так говорит Господь: завтра в это время мера муки лучшей будет по сиклю и две меры ячменя по сиклю у ворот Самарии". Значит, должно было наступить совершенное изобилие, и это на следующий день и там, где голод был так велик, что ели даже несчастных малых детей! Можно понять, что неверующий сановник усомнился в словах пророка и сказал: "Если бы Господь и открыл окна на небе, и тогда может ли это быть?" Он не ожидал, что Бог слушает его и отвечает ему, ибо пророк Бога немедленно ответил: "Вот увидишь глазами твоими, но есть этого не будешь". Так и случилось.

Затем подробно рассказано о четырех прокаженных и бегстве сириян, об изобилии, которое они оставили, и о способе, которым они сами обнаружили божественное милосердие, отвечающее на их бедствие. Они стали вестниками этого для других людей, находившихся в лучшем положении, нежели они сами. Таким образом, слово исполнилось, и у народа было много еды. Слово в точности осуществилось, но еще не исполнилось все служение Елисея.

4Царств 8

Ибо в следующей, 8-ой, главе он идет и говорит женщине, сына которой он воскресил: "Встань, и пойди, ты и дом твой, и поживи там, где можешь пожить". Что он собирался сделать? навлечь голод на эту землю? Нет, мы не слышим, чтобы он молился об этом, но слышим, что именно он предупреждает сонамитянку, чтобы она спаслась от страшных последствий голода. Это было вмешательство благодати, а не свершение суда. Женщине-сонамитянке приказано было пожить там, где она сможет. "Голод... придет на сию землю, - сказал он, - на семь лет". "И встала та женщина, и сделала по слову человека Божия; и пошла она и дом ее, и жила в земле Филистимской семь лет". И когда голод полностью закончился, эта женщина возвратилась.

Можно ли усомниться в том, что как Гиезий представляет собой Израиль в его неверии и суровый суд Боганад ним из-за этого и как язычники обретают благословение (ибо ничто не возмущает Израиль сильнее, как мы видим в Новом Завете, чем язычники, получающие такое блаженство от Бога), так и здесь мы обнаруживаем, что эта женщина является символом возвращения Израиля после долгого времени. Голод полной мерой прошелся по стране, когда-то любимой Богом, а теперь преданной страшному проклятию. Затем она вновь возвращается из филистимской земли, приходит и просит у царя свой дом и поле. А царь в этот момент разговаривал с Гиезием (или тем, что осталось от этого несчастного человека) о чудесах, которые тот когда-то видел, но уже без личной заинтересованности в этом. Вот все, что был способен делать жалкий Израиль. Это все, что делал Гиезий при дворе царя.

Итак, иудей может говорить о своей обычной славе, но сейчас он не обладает никакой славой. Все, что он может иметь сейчас, приводит его к позору. Он странник и скиталец по земле. Неважно, что он может быть таким, как сейчас израильтяне. Над ним довлеет клеймо позора. Он несет на лбу клеймо странника и прокаженного пред Богом. Однако у Израиля есть славные упования, и они непременно появятся и у него. Не для этого поколения - поколения, низвергнутого Богом и упорствующего в своем неверии, которое все еще попадает под жестокие суды Бога. Однако существует грядущее поколение. Следовательно, я убежден, что если Гиезий является прообразом нынешнего поколения, то женщина, возвращающаяся через семь лет, - это образ грядущего поколения. Все возродилось у нее, и есть плоды с полей. Она не просто вступает на свою невредимую землю, но и все, что принадлежало бы ей в течение долгих семи лет, возвращено обратно, ибо Бог сторицей воздаст все, что причитается Израилю. Разве Он не сочтет причитающегося, когда ему угодно будет вознаградить свой древний народ? И, таким образом, мы видим, что Елисей все еще действует в благодати.

Он приходит в Дамаск и там действует более определенно в качестве пророка, каким мы обычно видим его, хотя я не сомневаюсь, что все это имело пророческое назначение. Все его деяния были пророческими, что я и попытаюсь показать вам. В ответ на просьбу царя Сирии Елисей рассказывает Азаилу, что его господин должен умереть, но в его смерти не было необходимости. Увы, он должен был погибнуть от вероломной руки человека, и этот человек находился там. Это был не кто иной, как Азаил. Елисей сказал ему: "Пойди, скажи ему: "выздоровеешь"; однакож открыл мне Господь, что он умрет". Это прозвучало как загадка. "И устремил на него Елисей взор свой, и так оставался до того, что привел его в смущение [ибо глубокие мысли возникали в сознании пророка, когда он вглядывался в лицо будущего убийцы]; и заплакал человек Божий". Что ему еще оставалось, когда он размышлял о таких путях на земле? "И сказал Азаил: отчего господин мой плачет? И сказал он: оттого, что я знаю, какое наделаешь ты сынам Израилевым зло; крепости их предашь огню, и юношей их мечом умертвишь, и грудных детей их побьешь, и беременных женщин у них разрубишь. И сказал Азаил: что такое раб твой, пес, чтобы мог сделать такое большое дело? И сказал Елисей: указал мне Господь в тебе царя Сирии". И такой момент наступил. В этой главе изложены общественные события царства, на которых мне нет необходимости останавливаться более, разве что закончить рассказ о Елисее.

4Царств 9

Он вновь появляется в следующей, 9-ой, главе. "Елисей пророк призвал одного из сыновей пророческих и сказал ему: опояшь чресла твои, и возьми сей сосуд с елеем в руку твою, и пойди в Рамоф Галаадский. Придя туда, отыщи там Ииуя, сына Иосафата, сына Намессиева, и подойди, и вели выступить ему из среды братьев своих". Это было исполнено. Юноша отправился и помазал его на его дело. Он дал ему ужасное поручение, и Ииуй сумел выполнить его поручение уничтожения, истребляя всех мужчин из дома Ахава. "И сделаю дом Ахава, как дом Иеровоама, сына Наватова, и как дом Ваасы, сына Ахиина; Иезавель же съедят псы на поле Изреельском",поле греха, алчности и крови. Однако на этом мне следует теперь остановиться.

Теперь мы приступаем к рассмотрению жестокого шквала судов, которые Богу угодно было исполнять в это время в пределах Израиля при участии людей, восставших в нем, и без их участия, до тех пор, пока ему не будет угодно изгнать десять колен с земли их наследства. Злым временем может быть время, когда Бог изволит в своем управлении воспользоваться грубым орудием, и основной принцип божественных путей в его управлении заключается в том, что нам следует делать благо. Использование Богом какого-либо человека никоим образом не подразумевает печати божественной приязни к нему. Мы видим это в рассматриваемом нами случае. Ииуй не был тем человеком, в котором Бог испытывал удовлетворение, - Он и не мог его испытывать. Ибо существует одна особенность, принадлежащая роду веры, без которой не может быть единства с Богом. Это проявляется в самом начале жизни верующего, и это есть покаяние пред Богом. Ииуй не обладал. Какими бы ни были его усердие и его праведность, в известной степени присущие его действиям согласно верховной воле Бога, он не обладал несокрушимостью духа. Он никогда не испытывал себя в присутствии Бога - этим и отличается покаяние от всего прочего; и как бы вера ни воспринимала истину (какой она, несомненно, является), это не просто умственное восприятие, ибо вратами всего благословения верующего является совесть, и ее пробуждает Дух Бога. Пока свет не прольется в эти врата, не может быть никакой уверенности, и способ, которым туда проникает свет, - это не просто дарование восприятия характера Бога тем путем, который был неизвестен ранее, однако это всегда проявляется в действии души того, кто созерцает Бога.

Следовательно, мы никогда не можем отделить истинную веру от истинного покаяния; и поскольку человек является оком, открытым для того, чтобы видеть Бога, явленного в его собственном Сыне так, как его никогда не видели раньше (сейчас я говорю, конечно, о полном христианском познании Бога), принцип везде одинаков; но, кроме того, я сейчас применяю этот принцип к нашим собственным душам, утверждая, что поскольку вера есть око, открытое посредством Святого Духа для видения Бога, явленного во Христе, то наряду с этим такое око духовно видит то, чего оно не может видеть естественным путем. Оно видит извне и внутри, смотрит назад и вперед. Оно видит не только цель веры, которую представил Бог, но и наряду с этим видит нас неизменными; и очень часто способ, которым проверяется вера, не исходит от Бога, поскольку человеческий дух вполне способен принять великое действие истины и человек может так же ревностно относиться к истине (что общеизвестно), о чем апостол Павел говорит в первой главе послания Римлянам, т. е. о неправедности тех, кто полагает истину в неправедности. Это слово особенно выразительно, и это не просто те, кто мало заботится об истине, - они могут быть резки в отстаивании догм. Это и предполагается в данном отрывке. Эти люди твердо придерживаются истины; но что есть это благо, если оно поддерживается в неправедности? Поэтому они попадают под нечто большее, чем обычный суд Бога. Неправедность везде есть зло, но особенно там, где истина столь глубоко утверждается в этой неправедности, - там это является мерзостью. И, к сожалению, так происходит всегда там, где обнаружено божественное свидетельство. Так было в Израиле, ибо они обладали истиной так, как не обладали язычники, а сейчас христианство обладает этой истиной так, как не обладал Израиль. Поэтому апостол включает эти слова как самое суровое предупреждение; это не просто описание того, что уже было в прошлом, но значительное указание на то, что еще грядет.

Теперь одним из таких людей стал Ииуй. Он в известной мере воспринимал истину. Он не боялся Ваала, но и не имел истинной заботы о Боге, и он подтвердил это тем, что не проявил ни сокрушенного духа, ни совести по отношению к Богу, как и к своей вере. Быстрый, как молния, в выявлении чужих недостатков и их осуждении, особенно там, где их суд полезен и для него самого, Ииуй свирепо истребляет всех поклонявшихся Ваалу в Израиле. Это есть человек, которого Богу угодно было использовать в тот момент для исполнения своих судов. Совершенно другим был дух Елисея, но Елисей завершил намерения Бога; он направляет юношу-пророка взять елей, ибо, разумеется, могло бы появиться сомнение. Бог если и передавал духовный суд кому-нибудь из людей, то это были его пророки, и, следовательно, возможны колебания и со стороны Елисея относительно того, чтобы послать, и со стороны юноши, которого следовало послать по такому поручению. Однако существует то, что отвечает на все вопросы, - это воля Бога. Бог исполняет все мудро и праведно, и уместность этого, если мы обдумаем причину, состоит в том, что человек, столь неприятный в качестве орудия, должен проделать столь же неприятную работу. Во всяком случае Ииуй был выделен, и на него было возложено кровавое поручение. Ему надлежало воздействовать на весь дом Ахава, истребив в нем всех мужчин, сделать дом Ахава подобным дому Иеровоама, сына Навата. Ему следовало расправиться даже с Иезавелью, так чтобы псы съели ее на поле Изрееля и чтобы никто ее не похоронил. Мы увидим, как точно все было исполнено согласно слову Бога.

Затем Ииуй выходит, и начальник в удивлении спрашивает, что собирается делать "неистовый" (ст. 11) - слово, которое нам хорошо известно, ибо таким показался пророк , истинный пророк Бога! Такова была его внешность на взгляд мирских людей - внешность помешанного. Мирское в Израиле было таким же, каким оно впоследствии было во времена поставления апостолов, так что апостол с горечью говорит: " Мы как сор для мира". Тогда их и впрямь считали такими. Потерпите, возлюбленные братья; я напомню, что в большей или меньшей степени презрение мира должно соответствовать нашему постижению помыслов Бога сейчас; не обманывайтесь. Я считаю, что в этом произойдут изменения, но они еще не появились. Мир сейчас - это тот же самый неизменный мир, но обстоятельства, несомненно, различны. Вид и окраска их могут быть слегка изменены, но основа остается той же самой - истинное состояние и отношение к Богу такое же, как и прежде. Я не говорю о внешних преимуществах - они несравненно больше, я говорю о потаенной сущности мира. Это не лучше, и, возможно, даже не хуже. Несомненно, в этом произойдет изменение, но этот светлый день остается для Иисуса. Тот, кто пострадал, должен обрести славу. До этого момента мы должны быть удовлетворены страданиями с Христом.

Мы видим дух пророка в пренебрежительном высказывании начальников о вестнике Бога. Ииуй отвечает: "Вы знаете этого человека и что он говорит". Им хорошо было известно это внешне, но слишком мало внутренне. Они сказали: "Неправда, скажи нам". Он говорит им прямо противоположное. Ииуй не был человеком, хранящим тайну. "И поспешили они, и взяли каждый одежду свою, и подостлали ему на самых ступенях, и затрубили трубою, и сказали: воцарился Ииуй!" Те самые люди, которые презирали пророка, поспешили действовать согласно пророчеству. Таков дух человека. Причина очевидна: это соответствовало их стремлениям и, кроме того, явило то, что они могли лишь ощущать в совести, ибо совесть есть у человека, каким бы нечестивым он ни был в своей жизни. Они вдруг уразумели, что происходившее тогда в Иудее и Израиле совершенно противоречило Богу, и хотя они совсем не ощущали божественной славы, они могли презирать ложное впечатление, и дух их также восстал против неправедности, воцаренной на престоле, и воцаренной вдвойне.

Итак, далее они сразу провозгласили Ииуя царем в этом мире, даже по словам того, которого они только что назвали "этим неистовым". Затем Ииуй начинает действовать против своего господина - Иорама; теперь он ощущал для этого божественную власть. Бог, который восставил того царя, имел полное право его и свергнуть. Следовательно, Ииуй был совершенно прав, действуя по словам пророка. Примечательно то, что Ииуй является только одним из множества последователей, которые один за другим ниспровергали царство в Израиле, но помазан был только он один. В Иудее помазание освятило Бога, что несомненно, и у нас нет причин полагать, что не всегда так происходило и что не так было в Израиле. Так было только в случае с Иудеей. Ииуй потребовал необычного действия пророка, чтобы суметь выступить и придать уверенности себе и другим людям. Богу угодно было облечь его этим.

Итак, царь Иорам вернулся, чтобы в Изрееле излечиться от ран, нанесенных ему сириянами, и Ииуй сразу решил прийти к своему господину. "И сел Ииуй на коня, и поехал в Изреель, где лежал Иорам". Прискорбно говорить, но в то же время там был и царь Иуды; и здесь мы обнаруживаем самое суровое действие божественного управления: если тот, кто должен быть на стороне праведности, отошел от нее и вступил в нечестивый союз со злом, то он пострадает согласно характеру зла, к которому он присоединился, а не согласно праведности, которой он мог обладать ранее. Это кажется чрезмерно жестоким, и многие люди не в состоянии понять, как может Бог так поступать с теми, кто обладает известной мерой праведности; однако истина состоит в том, что чем больше мы изучаем этот принцип, тем больше убеждаемся, насколько он справедлив. Грех есть грех, кто бы его ни совершил; но чей же грех является величайшим? В самом деле, грех христианина хуже, чем грех обычного человек, нехристианина. Грех всегда измеряется привилегиями того, кто его совершает, и, следовательно, в Израиле эти различия показывает сам Бог. Грех помазанного священника совершенно отличается от греха кого-нибудь из народа, а грех правителя совсем не соответствует греху простолюдина. Так Бог на примере своего собственного народа показывает, что были такие различия; но даже если и оставить в стороне народ Бога, то принцип остается тем же самым.

Итак, царь Иудеи, которому надлежало быть подобным светильнику во мраке ночи, избрал злой союз, ибо, увы, святое семя было осквернено. Появился союз, воплотивший зло, и его образовал царский дом. Царь Иудеи был вместе с царем Израиля. Бог допустил, чтобы они находились вместе, когда наступил суровый момент суда. Суд должны разделить люди, которые вместе грешили. Следовательно, удар готовился, собственно говоря, не только для Иорама, не только для этого падшего человека, но и для царя Иудеи.

Тот же самый принцип верен и в собрании Бога. Немного закваски заквашивает все тесто. Это не просто означает, что каждая частица должна быть заквашенной, но те, которые заквашены, сделаны такими по допущению Бога. Несомненно, если позволить дрожжам бродить, то это испортит все тесто; однако Бог действует, и христианам следует поступать согласно данному принципу, а не просто свидетельствовать о факте, имевшем место до начала мира. Итак, мы обнаруживаем самые серьезные причины. Возьмем, к примеру, женщину из второго послания Иоанна. Она была ответственна за вверенных ей людей, хотя могла бы сказать, что она всего лишь женщина. Кто бы осудил ее? Разве скромность не является уделом женщины? Да, воистину так; и если ей следовало быть верной кому-либо, то прежде всего Христу. Следовательно, если она приняла тех, кто не нес учения Христа, то ее праведность стоит под сомнением. Апостол предупреждал ее, что она стала соучастницей их злых дел. Она могла и не обладать учением, и случай не предполагает, что она получила его, иначе она бы разделила их вину. Однако она разделила их наказание, потому что предпочла отождествить в себе имя Господа с теми, кто были его врагами. Таким образом, очевидно, что великий принцип верен в каждой части Слова Бога, хотя он наиболее убедительно проявляется в Новом Завете, и более всего там, где стоит вопрос о Христе, а не просто касается обычного зла. Итак, это наиболее праведно, потому что из всего зла ничто не является столь порочным, как то, что затрагивает Христа как источника всего блага, который единственный означает избавление. Когда же его имя становится прикрытием для зла и для того, что губит, то каким великим кажется этот мрак!

Затем Ииуй выехал в Изреель, и когда его полчище подошло, сторож заметил его, и немного погодя, хотя посланные вестник за вестником не возвращались, стало очевидно, что это был Ииуй. Его походка выдала его. Итак, цари наконец обеспокоились, и Иорам, хотя он был ранен, сказал: "Запрягай". "И выступил Иорам, царь Израильский, и Охозия, царь Иудейский, каждый на колеснице своей. И выступили навстречу Ииую, и встретились с ним на поле Навуфея Изреелитянина. И когда увидел Иорам Ииуя, то сказал: с миром ли Ииуй?" Он был растерян, и ему ничего более не оставалось делать. "И сказал он: какой мир при любодействе Иезавели, матери твоей, и при многих волхвованиях ее? И поворотил Иорам руки свои, и побежал, и сказал Охозии: измена, Охозия! А Ииуй натянул лук рукою своею, и поразил Иорама между плечами его, и прошла стрела чрез сердце его, и пал он на колеснице своей". Однако это было еще не все, ибо пока Ииуй говорил своему сановнику взять его и бросить на поле изреелитянина Навуфея, согласно слову Бога, суд не замедлил обрушиться и на Охозию, поскольку тот бежал. Ииуй погнался за ним и сказал: "И его бейте на колеснице". И он также умер в Мегиддоне. Но и это еще не все. Осталось худшее для той, насаждаемой властью которой было введено такое зло в Израиле. Иезавель нарумянила свое лицо, прибегла к своим старым ухищрениям, чтобы спастись, но все было тщетно. Час суда над ней был близок. "Когда Ииуй вошел в ворота, она сказала: мир ли Замврию, убийце государя своего?" Однако Ииуй не испугался и не прекратил исполнять страшное поручение, вверенное ему Богом. И он поднял лицо к ее окну и спросил, кто на его стороне, и когда показались евнухи, он повелел им выбросить ее, и ее кровь, как сказано, "брызнула... на стену и на коней, и растоптали ее".

Что же в этом примечательного? Воля человека имела мало общего с исполнением слова Бога, ибо Ииуй, оказавшийся теперь в полноте своей власти, в чем-то смягчился по отношению к блуднице Иезавели; и хотя он сказал: "Отыщите эту проклятую и похороните ее, так как царская дочь она", - то ли говорил об этом Бог? Пророк изрек: "Иезавель же съедят псы на поле Изреельском, и никто не похоронит ее". Ииуй слышал эти слова незадолго перед происходящим, и он, очевидно, считал, что его вмешательство способствует точному выполнению поручения. Однако как же жалкому человеку, хорошему или плохому, исполнить слово Бога! Сейчас, по-видимому, прежнее уважение к той, которая была царицей, царской дочерью, возникло в нем, и он сказал: "Похороните ее, так как царская дочь она". Однако слово Бога было сказано прежде его повеления. Слуги отправились, чтобы похоронить ее, ибо их целью было послушание, но все напрасно! Они нашли только ее череп, ноги и кисти рук; вернувшись же, все рассказали ему, и он, пораженный могуществом слова Бога, сказал: "Таково было слово Господа, которое Он изрек чрез раба своего Илию Фесвитянина, сказав: на поле Изреельском съедят псы тело Иезавели, и будет труп Иезавели на участке Изреельском, как навоз на поле, так что никто не скажет: это Иезавель". Таким образом Бог завершил это дело, и кровь Навуфея была отмщена у Бога самым определенным образом. Это поле было дорого куплено и отобрано у рода. Разве не был убит Навуфей? Разве не лишились наследства его сыновья? Царь тоже был убит и пролилась его кровь. Такслучилось и с женщиной, царицей, совратившей своего мужа, царя, и сына царя. Каков бы ни был грех, он будет наказан!

4Царств 10

Однако этим ужасное деяние еще не завершилось, ибо у Ахава было семьдесят сыновей. Для человека кажется совершенно недопустимым, чтобы мог угаснуть род, в котором было семьдесят сыновей. Они пребывали в Самарии. Ииуй должен был истребить их, и только он один мог бы сделать это не задумываясь. Итак, он послал письма к старейшинам в Самарию. Иезавель писала письмо к старейшинам по другому поводу - чтобы лишить Навуфея его наследства. Теперь Бог с исключительной беспощадностью судит это дело. Ииуй пишет старейшинам в Самарию, что может произойти полное истребление рода Ахава. "Когда придет это письмо к вам, то, так как у вас и сыновья господина вашего, у вас же и колесницы, и кони, и укрепленный город, и оружие, - выберите лучшего и достойнейшего из сыновей государя своего, и посадите на престол отца его, и воюйте за дом государя своего. Они испугались чрезвычайно и сказали: вот, два царя не устояли перед ним, как же нам устоять?" И он написал второе письмо, и теперь его полное и истинное значение стало очевидным. "Если вы мои и слову моему повинуетесь, то возьмите головы сыновей государя своего, и придите ко мне завтра в это время в Изреель".

Это тотчас было исполнено. "Когда пришло к ним письмо, они взяли царских сыновей, и закололи их - семьдесят человек, и положили головы их в корзины, и послали к нему в Изреель". И там они были найдены, Ииуй же собрался оправдать кровавое деяние. "Поутру он вышел, и стал, и сказал всему народу: вы невиновны. Вот я восстал против государя моего и умертвил его, а их всех кто убил? Знайте же теперь, что не падет на землю ни одно слово Господа, которое Он изрек о доме Ахава; Господь сделал то, что изрек чрез раба Своего Илию. И умертвил Ииуй всех оставшихся из дома Ахава в Изрееле, и всех вельмож его, и близких его и священников его, так что не осталось от него ни одного уцелевшего". Таким образом слово Бога в точности было исполнено.

Однако Ииуем овладел дух беспощадного отмщения, и по дороге он встречается с братьями Охозии, царя Иудеи. Их тоже было немало. Когда он спросил, кто они такие, то они ответили: "Мы братья Охозии, идем узнать о здоровье сыновей царя и сыновей государыни". Как тяжела десница Бога! Их отец, брат этого царя, повергнут вместе с царем и нашел там свою погибель. Теперь его братья из того же царского рода пришли к этому дому - общение со злом оскверняет благие намерения. Они шли "узнать о здоровье сыновей царя и сыновей государыни". "И сказал он: возьмите их живых. И взяли их живых, и закололи их - сорок два человека". Как ясно простиралась в суде десница Бога! "И не осталось из них ни одного".

Далее мы видим Ииуя с Ионадавом, сыном Рихава. Между двумя этими людьми были приятельские отношения, ибо Ионадав был строг в своих принципах, и Ииуй также исполнял своими силами дело, на которое он был поставлен Богом. Но Ииуй задумал нечто большее. Было не только ощущение необходимости суда над царским домом, но и над наихудшим осквернением имени Бога в Израиле - поклонением Ваалу. Тогда он прилагает к этому все свое умение. Он предлагает устроить великое "праздничное собрание ради Ваала" всех поклоняющихся Ваалу, выдавая себя за покровителя этого поклонения и призывая всех поклоняющихся и священников Ваала, следя самым тщательным образом, чтобы среди них не оказалось ни одного приверженца Бога. Согласно этому, все собрались в одном помещении; их сердца ликовали, и там же они должны были пасть и погибнуть - таким кровожадным и непреклонным был мнимый покровитель Ваала и враг Бога. Но здесь, по меньшей мере, Ииуй мог поступать по-своему. И Ииуй привел в этот дом своих воинов и своих начальников, и они поразили всех острием меча. "И вынесли статуи из капища Ваалова и сожгли их. И разбили статую Ваала, и разрушили капище Ваалово; и сделали из него место нечистот, до сего дня. И истребил Ииуй Ваала с земли Израильской".

Каким могло показаться и каким, несомненно, оно было, это ужасное зло - совершенное бесчестие Бога, к которому Ииуй приложил руки! И все же мы видим, как мало сердце этого человека соответствовало Богу. "Впрочем от грехов Иеровоама, сына Наватова, который ввел Израиля в грех, от них не отступал Ииуй, - от золотых тельцов, которые в Вефиле и которые в Дане". Это было оскверненное место, и каждый праведный человек показывал это. Тот, кто заботится о воле Бога, не станет печься только об одной его воли ради умаления другой. Это в точности соответствует тому, что так верно сделал апостол Иаков: человек, несостоятельный в чем-то одном, виновен во всем, потому что если есть совесть по отношению к Богу, то все должно иметь свое значение. Иаков не говорит о несостоятельности. Он не говорит о человеке, который, желая исполнить волю Бога, нарушает свое обещание из-за беспечности и непостоянства. Увы, это удел каждого верующего, утратившего защиту. То, о чем говорит Иаков, есть упрямство и зло, упрямство, которое, однако, может проявиться только в чем-то одном. Но такая душа не является рожденной в Боге. Ни один человек, рожденный в Боге не позволит себе бездумно и легкомысленно грешить, даже в самом малом. Он может печалиться, стыдиться, судить и ненавидеть себя, но само это свидетельствует о том, что не делалось преднамеренно, постоянно и неосознанно. Напротив, там, где он несостоятелен, он скорбит о своем падении пред Богом.

Итак, Иаков не описывает ничего подобного, но указывает на явное, определенное и забытое нарушение закона Бога. Здесь мы видим это у Ииуя. Каким бы ни было рвение Ииуя против преступлений царя Израиля и царя Иудеи и против поклонения Ваалу, оставалось потаенное место в сердце, которое еще не было достигнуто, и там был идол - идол старого поклонения - золотой телец. Причина этого понятна. Ииуй заботился не о Боге, а о себе, и золотые тельцы являлись религией, которая призвана была поддерживать правление над десятью коленами, ибо если бы у этих десяти колен не было золотых тельцов, то они вернулись бы к преданности Богу в Иерусалиме. Этот центр имел огромное значение, ибо если бы Иерусалим был средоточием десяти колен, как был средоточием двух, то двенадцать колен Израиля объединились бы в поклонении Богу - они объединились бы в повиновении одному царю. Однако чтобы углубить и расширить этот разрыв между двумя царствами, Иеровоам, основатель царства Израиля, сын Навата, разработал самый действенный план. Чтобы создать царство, нужна была религия, ибо если есть расхождение в таком всеобщем и важном вопросе, как религия, и если людские умы делятся по вероисповеданиям, то на них нельзя полагаться и в политике. Это одна из великих причин политической слабости современных государств мира, ибо отсутствует сплоченность, и, следовательно, все политические основы нарушены в каждой отдельной стране и у каждого отдельного народа. Кажется, что и тогда должно было быть так. Иеровоам приступил к осуществлению своего замысла, и Ииуй не вмешивался в это. Он нежно любил царствование и свое положение. Все это нравилось ему даже больше, чем Бог человеку, не рожденному в Боге. Следовательно поэтому, каким бы ни было его внешнее усердие, у него были пределы. И далее оно совершенно угасло, ибо Ииуй все еще придерживался поклонения тельцам. Неверие никогда не бывает последовательным. Вера может пошатнуться, но ей все еще свойственна последовательность. Без этого она не может быть счастлива. Ииуй не имел и понятия об этом. Он не заботился о том, чтобы ходить по закону Бога Израилявсем своим сердцем, ибо он не отстранился от греха Иеровоама, который вверг в него Израиль.

Последствием было то, что провозгласил о нем Бог. Его сравнительная верность была отмечена Богом, и до четвертого колена на престоле Израиля восседали цари из дома Ииуя. Израиль на короткий срок был отдан ему, и в течение этого срока Ииуй должен был повелевать в течение четырех поколений. Так завершил дело Бог. Однако не было истинного и постоянного рода, ибо показано, что Ииуй не воспринимал Бога по-настоящему. Как же он отличался от Давида! Сердце Давида замышляло построить дом Богу; Бог должен занять верховное положение и построить дом Давида. Он даровал это сыну Давида - построить дом. Таким образом, Бог этим самым заложил основание непрерывного рода Иуды, но не Израиля.

Однако мы видим здесь замечательный пример божественного управления. Верность Ииуя, какой бы она ни была, принесла ему известное благословение от Бога в этом мире. Даже дурной человек, если он верен в известном смысле, может быть принят Богом, и Бог никогда не позволит себе быть должником какого-нибудь человека. Следовательно, если верность предназначается только для этого мира, человеку воздастся в этом мире. Ииуй не помышлял о вечности. В те дни Бог начал истреблять Израиль. Понятно, что там не могло быть благословения - истинного, подлинного благословения. Ииуй, преследуя цели Иеровоама, сделал его невозможным, и, согласно этому, его царствование завершилось.

4Царств 11

Однако в одиннадцатой главе мы видим другую, исключительно важную и любопытную сцену. Там показана нечестивая женщина; а когда женщина нечестива - это ни с чем не сравнимое зло. "Гофолия, мать Охозии, видя, что сын ее умер, встала и истребила все царское племя. Но Иосавеф, дочь царя Иорама, сестра Охозии, взяла Иоаса, сына Охозии, и тайно увела его из среды умерщвляемых сыновей царских, его и кормилицу его, в постельную комнату; и скрыли его от Гофолии, и он не умерщвлен".

Нам известно, что такое любовь родителей и дедов, но здесь Гофолия не испытывала таких чувств. В ее жилах текла оскверненная кровь. И эта своенравная и эгоистичная женщина - наследница распутства Иезавели - теперь, увы, заняла место в роду Иуды, чтобы, как она считала, подавить его царский род. Жажда власти и ненависть к замыслам Бога - преступное сочетание - слились воедино, чтобы осуществить гнусные планы. Разве не угас род Ахава? Разве не пали Охозия и его братья? В ее сердце возникло преступное намерение положить конец царскому роду Иуды. Какие у нее были цели? Как она осуществляла их? Слово Бога определенно утверждает, что род Иуды никогда не иссякнет - этот единственно истинный род, который остался неугасимым от начала и будет таковым в вечности. Сейчас я говорю о земле, по крайней мере, до вечности, ибо даже если мы рассматриваем только землю под правлением Бога, там будет пребывать этот род, и только он один.

Кроме того, никогда еще не было столь малочисленного рода, который бы так часто угасал до одной нити. Как это противоположно Израилю! Вспомните о семидесяти сыновьях одного рода и не то что об обещании, но о видимой уверенности, что этот род должен сохраниться навеки! Однако нет, он исчез за один день. Кто мог заранее предвидеть это? И все это происходило в царском городе и при участии царских слуг. Каков человек, таков и мир. Так сказано в Слове Бога. Как же глупо с нашей стороны сомневаться в нем! Для чего же Бог дал нам все это, и что нам может быть известно, если вместо этого Слова есть зло, гораздо большее, чем то, что есть благо? Если Бог осуществляет в этом письме свои угрозы, может ли Он обещать немедленную неудачу? Я действительно считаю, что его обещания постоянно кажутся невыполнимыми только для того, чтобы наша вера проявила себя не внешне, а в слове Бога. Все вокруг свидетельствует об этом, но Бог пока еще взирает. Довольно и того, если в доме Давида были только слабые отпрыски. То были отпрыски именно этого дома, и он установлен навеки, потому что так сказал Бог. Это мы увидим в следующей главе.

Тогда Гофолии, родной бабушке Иоаса, больше всех следовало, ввиду ее чувств и родства, быть защитницей своего единственного потомка, в жилах которого текла ее кровь, но эта самая Гофолия стремилась уничтожить последнюю оставшуюся ветвь дома Давида. Это кажется немыслимым, ибо разве вы считаете, что когда она задумала уничтожить царский род, то забыла этого малыша? Вовсе нет. Она хорошо знала о нем. Мне не нужно говорить, как он был спрятан и как случилось, что Иосавеф знала, каким образом защитить это дитя от подозрений и мучений, которые, естественно, последовали бы затем для того, кто был спасен; ибо если и существовала женщина как воплощение того, что есть зло, то это была Гофолия. Я полагаю, что не трудно вообразить, что со стороны доброй Иосавеф была тайна, равно как и с другой стороны. Во всяком случае у меня нет никакого желания как-либо умалять ее, но следует сказать, что каким бы ни было средство, Бог воспользовался намерениями ее сердца для сокрытия ребенка. Он был спрятан, и спрятан там, где этого никто не мог ожидать, - в храме. Такое положение вещей необычно для царского отпрыска, ведь в самом деле Бог был в укрытии, которое даровал ему. И хотя этот храм был построен для священников, а не для царя в бедствии, благодать Бога выше всех чисто ритуальных обстоятельств.

"В седьмой год послал Иодай, и взял сотников из телохранителей и скороходов, и привел их к себе в дом Господень, и сделал с ними договор, и взял с них клятву в доме Господнем [здесь мы вновь видим, что простое исполнение обрядов не может помешать духовному, не может помешать тому, что подразумевается в словах Бога и в их исполнении ради того, кого Бог поставил над своим народом], и показал им царского сына". Царский сын был всего лишь малышом, но он был законным царем Израиля - фактически только царем Иуды, но в действительности и Израиля. "И дал им приказание, сказав: вот что вы сделайте: третья часть из вас, из приходящих в субботу, будет содержать стражу при царском доме; третья часть у ворот Сур, и третья часть у ворот сзади телохранителей, и содержите стражу дома, чтобы не было повреждения".

Тогда все было готово. "И сделали сотники все, что приказал Иодай священник, и взяли каждый людей своих, приходящих в субботу и отходящих в субботу, и пришли к Иодаю священнику. И раздал священник сотникам копья и щиты царя Давида, которые были в доме Господнем. И стали скороходы, каждый с оружием в руке своей, от правой стороны дома до левой стороны дома, у жертвенника и у дома, вокруг царя. И вывел он царского сына, и возложил на него царский венец и украшения, и воцарили его, и помазали его, и рукоплескали и восклицали: да живет царь!"

Гофолия вскоре услышала это волнение. И она пошла к народу и в храм Бога - чуждое место для нее, ненавидящей Бога и покровительствующей идолопоклонству в его худшем проявлении! Она приходит, смотрит и обнаруживает, что у столба стоит царь. Царь! Вот к чему привели все ее убийства и чем они завершились. "И видит, и вот, царь стоит на возвышении, по обычаю, и князья и трубы подле царя; и весь народ земли веселится, и трубят трубами. И разодрала Гофолия одежды свои, и закричала: заговор! заговор!" Прежний крик до нее - крик ее матери, и крик ее сына - теперь вырвался и у нее самой. Однако истина заключалась в том, что изменницей была именно она. Именно она пыталась захватитьцарский престол и, следовательно, получила по своим заслугам изменницы. "И дал приказание Иодай священник сотникам, начальствующим над войском, и сказал им: "выведите ее за ряды, а кто пойдет за нею, умерщвляйте мечом", так как думал священник, чтобы не умертвили ее в доме Господнем". Никто не пошел за ней - она была одинока, одинока не в своем зле, а в том, что теперь это зло не привлекло ни одного сочувствующего. "И дали ей место, и она прошла чрез вход конский к дому царскому, и умерщвлена там. И заключил Иодай завет между Господом и между царем и народом, чтоб он был народом Господним, и между царем и народом. И пошел весь народ земли в дом Ваала, и разрушили жертвенники его". Таким образом завершилось поклонение Ваалу в Иудее, как прежде завершилось оно в Израиле.

4Царств 12

"В седьмой год Ииуя воцарился Иоас и сорок лет царствовал в Иерусалиме. Имя матери его Цивья, из Вирсавии. И делал Иоас угодное в очах Господих во все дни свои, доколе наставлял его священник Иодай; только высоты не были отменены; народ еще приносил жертвы и курения на высотах" (гл. 12). Тем не менее, пока был жив Иодай, имелась некая внешняя забота о принадлежащем Богу, и поскольку священники присматривали за Иоасом, когда он был еще ребенком, Иоас теперь следил за этим в своей зрелости. "Все серебро посвящаемое, которое приносят в дом Господень, серебро от приходящих, серебро, вносимое за каждую душу по оценке, все серебро, сколько кому приходит на сердце принести в дом Господень, пусть берут священники себе, каждый от своего знакомого, и пусть исправляют они поврежденное в храме, везде, где найдется повреждение. Но как до двадцать третьего года царя Иоаса священники не исправляли повреждений в храме [то есть вместо того, чтобы употреблять приношения для "дома Господня", они брали их для себя], то царь Иоас позвал священника Иодая и священников и сказал им: почему вы не исправляете повреждений в храме? Не берите же отныне серебра у знакомых своих, а на починку повреждений в храме отдайте его. И согласились священники не брать серебра у народа на исправление повреждений в храме. И взял священник Иодай один ящик, и сделал отверстие сверху его, и поставил его подле жертвенника на правой стороне, где входили в дом Господень. И полагали туда священники, стоящие на страже у порога, все серебро, приносимое в дом Господень". Так и было сделано: работа продвигалась, Иодай следил за ней, и "дом Господень" был починен.

4Царств 13

Однако так случилось, что сердце Иоаса было не с Богом, и смерть Иодая выявила это. "В двадцать третий год Иоаса, сына Охозии, царя Иудейского, воцарился Иоахаз, сын Ииуя, над Израилем в Самарии, и царствовал семнадцать лет, и делал неугодное в очах Господних, и ходил в грехах Иеровоама, сына Наватова, который ввел Израиля в грех, и не отставал от них. И возгорелся гнев Господа на Израиля, и Он предавал их в руку Азаила, царя Сирийского, и в руку Венадада, сына Азаилова, во все дни. И помолился Иоахаз лицу Господню, и услышал его Господь" (гл. 13). Как милостив Бог! Увы, мы видим, что тот, кто начинал так хорошо, в конце концов отошел от своей первоначальной непреклонности. Однако мы видим и то, что человек, слушающий и поклоняющийся Богу, во всяком случае никогда не останется без некоего признания с его стороны. "И дал Господь Израильтянам избавителя, и вышли они из-под руки Сириян, и жили сыны Израилевы в шатрах своих, как вчера и третьего дня. Однакож не отступали от грехов дома Иеровоама, который ввел Израиля в грех".

Однако после этого мы обнаруживаем, что "в тридцать седьмой год Иоаса, царя Иудейского, воцарился Иоас, сын Иоахазов", и он общался с пророком Елисеем. И вот на что я хотел бы обратить ваше внимание в данный момент. "Пришел... Иоас, царь Израильский, и плакал над ним [Елисеем], и говорил: отец мой! отец мой! колесница Израиля и конница его!" Это те же слова, которые произнес сам Елисей, когда увидел вознесение пророка на небеса, - то есть он признал его крепостью Израиля. Что особенно трогательно - он был болен, все естественные силы покинули его. И как Елисей признал, что крепостью Израиля была не колесница и не конница, так и здесь подобным образом Иоас, царь Израиля, признает больного Елисея, а Бог признает эти слова. "И сказал ему Елисей: возьми лук и стрелы. И взял он лук и стрелы. И сказал царю Израильскому: положи руку твои на лук. И положил он руку свою". Однако была и другая, более могущественная рука, хотя она и принадлежала умиравшему человеку. "И наложил Елисей руки свои на руки царя [и Бог увидел и даровал необходимую силу], и сказал: отвори окно на восток. И он отворил. И сказал Елисей: выстрели. И он выстрелил. И сказал: эта стрела избавления от Господа [воистину умиравший Елисей был колесницей и конницей Израиля, ибо Бог показал, что сила его народа коренится не в том, что может видеть человек, а в силе, которой наделяет Он сам] и стрела избавления против Сирии, и ты поразишь Сириян в Афеке вконец. И сказал (Елисей): возьми стрелы. И он взял. И сказал царю Израильскому: бей по земле. И ударил он три раза, и остановился".

Почему он остановился? Разве он не знал, что подразумевает пророк? Разве он не понимал, что сейчас действует божественная благодать? Почему же он остановился? Увы, человек никогда не останавливается вне божественной благодати, и даже Авраам остановился, когда ему следовало продолжать! Кроме того, божественная благодать никогда не утрачивает своих намерений. Однако здесь был суд Бога. Его благодать преобладала над ходатайством Авраама, ибо если бы Авраам не осмелился попросить пощадить Содом и Гоморру ради десяти, если бы Бог не сделал лучше, чем просто пощадил преступные города ради спасения десяти, если бы Он спас одного праведника и ради него спас больше неправедных, если бы божественная благодать так преобладала над слабостью слуги, то суд Бога исполнился бы самым строгим образом. Разве не ударил Иоас трижды стрелами по земле? Значит, сирияне будут поражены три раза, но не более. "И разгневался на него человек Божий, и сказал: надобно было бы бить пять или шесть раз, тогда ты побил бы Сириян совершенно, а теперь только три раза поразишь Сириян". Воистину Елисей был колесницей и конницей Израиля!

Однако с этим все было не так просто. "И умер Елисей, и похоронили его" (ст. 20). Был ли Елисей вознесен? Нет. В его смерти было более славное свидетельство, чем в его жизни. В своей жизни он, несомненно, свидетельствовал; однако с каким тяжким трудом, беспокойством и мучением он простерся над мертвым ребенком, дышал и полагал свое лицо на его лицо, и это делалось с таким усердием и старанием, что Бог воскресил того ребенка, ибо Бог показал значительность деяния, совершенного им тогда; и хотя в этом не было мудрости, потому что все совершил пророк, поскольку Бог способен совершить это непосредственно в начале и в конце, все же это был путь Бога. Теперь же все было иначе. Даже в смерти Елисей явился свидетелем силы жизни, ибо, как нам сказано, "и было, что, когда погребали одного человека, то, увидев это полчище, погребавшие бросили того человека в гроб Елисеев; и он при падении своем коснулся костей Елисея, и ожил, и встал на ноги свои". Так произойдет и с Израилем - не более истинно тогда это было с мертвым человеком; вскоре, когда все покажется забытым, а Израиль мертвым и погребенным (согласно пророкам, в ответ на крик, который никогда полностью не прекратится, хотя может быть забыт или вовсе незамечен, ибо он раздался из уст Господа, и рука Господа записала его), то Израиль воскреснет вновь.

Они могут быть, как теперь в политическом значении, в земном прахе, но они воскреснут. Таков удел Израиля. Есть люди, которые полагают, что этот народ не воспрянет. Увы, это распространенное заблуждение! Не существует более распространенного заблуждения в наши дни, чем отрицание воскресения тела, однако нам известно, что воскресение является самой существенной, самой священной и замечательной божественной истиной благовествования. Ибо если первые не воскресают, тогда не воскрес и Христос, и тогда отрицается свидетельство Бога, ибо свидетельство это состоит в том, что Он воскресил Христа из мертвых, чего Он не сделал бы, если бы мертвые не воскресали. Он же воскресил его, поэтому и мертвые воскреснут; и поскольку здесь, несомненно, воскресает мертвый человек, то воистину воскреснет и Израиль, и это будет "оживлением из мертвых" для всех народов. Таково ясное свидетельство пророчества, так оно и свершится.

Однако мы обнаруживаем, что Азаил продолжал угнетение. Такова сама история, такова она сейчас - такой была и тогда.

4Царств 14

И затем, в следующей, 14-ой, главе, какой бы ни была доля истины, зло идет своим путем даже в Иудее. "Когда утвердилось царство в руках его, тогда он [Амасия] умертвил слуг своих, убивших царя, отца его. Но детей убийц не умертвил, так как написано в книге закона Моисеева, в которой заповедал Господь, говоря: "не должны быть наказываемы смертью отцы за детей, и дети не должны быть наказываемы смертью за отцов, но каждый за свое преступление должен быть наказываем смертью". Он поразил десять тысяч Идумеян на долине Соляной, и взял Селу войною, и дал ей имя Иокфеил, которое остается и до сего дня". Таким образом Амасия проявил долю праведности, но в конце концов его сердце стало возвеличиваться, и он вызвал царя Израиля; и этот важный факт свидетельствует о том, что Бог никогда не допустит самонадеянности праведника, что Он скорее примет участие в дурном человеке, который был вызван, чем в праведнике, который самонадеянно вызвал его. Прискорбно, когда глупость народа Бога таким образом делает необходимым данное действие Бога. Так было и тогда; но истина состоит в том, что Бог всегда пребудет там, где есть праведность, ведь Он никогда не отступает от праведности, и хотя это происходило в собственном народе Бога, Бог не отвернулся от нее.

Является ли это доказательством того, что этот человек неправеден? Нет. Но даже там, где неправедный бывает прав, а праведный может быть неправеден, Бог явится, чтобы изменить соотношения. Истина заключается в том, что Бог поддерживает праведность, где бы она ни существовала. Вот что мы видим, и, по-моему, это самый полезный принцип: если кто-либо воистину любим и ценим, то совершенная ошибка никогда не остается без последствий. Совершенная ошибка всегда приносит свои плоды. Следовательно, должен ли я забыть мою любовь и оценить того, кто сделал это? Нет, я должен осудить это необычное явление, согласно Богу, но при этом позволить сердцу проявить свои чувства. Богу не угодно, чтобы мы оставляли того, кто доверяет ему, за временное отступление, в отличие от него самого. Богу угодно не одобрять наши нападки на неправедного, потому что в конкретном случае он может быть прав; и, с другой стороны, неправедные действия недопустимы, когда их совершает праведник. Итак, все это подробно свидетельствует о прекрасной и усердной заботе особенно для праведности. По-моему, это есть великая суть деяний Бога по отношению к Амасии и Иоасу и причина того, почему сравнительно праведному Амасии было позволено пасть перед явно неправедным Иоасом.

4Царств 15

Затем мы видим другое примечательное деяние Бога в случае с Азарией в пятнадцатой главе. Нам сказано, что его "поразил Господь". "И поразил Господь царя, и был он прокаженным до дня смерти своей и жил в отдельном доме". Подробности нам не указаны. Здесь этотцарь назван Азарией. Следует вспомнить, что это тот же самый человек, который назван Озией в книге Паралипоменон. Однако в это время поток зла все прибывал и прибывал, и мы видим плачевную и унизительную историю Самарии. Тот, кто привел к такому ужасному времени, был Ахаз, ибо так Дух Бога говорит о нем, потому что Ахаз был наихудшим царем, который когда-либо царствовал над Иудой до этого момента. Именно он первым обратился за помощью к ассирийцам. В то время ассирийцы пришли по другому поводу. Об Азарии, царе Иудеи, сказано, что "в тридцать девятом году Азарии, царя Иудейского, воцарился Менаим, сын Гадия, над Израилем и царствовал десять лет в Самарии; и делал он неугодное в очах Господних; не отставал от грехов Иеровоама, сына Наватова, который ввел Израиля в грех, во все дни свои. Тогда пришел Фул, царь Ассирийский, на землю (Израилеву) ".

4Царств 16

То важное событие, которое произошло при Ахазе и о котором я упоминал, - заговор Израиля с Сирией - привело к тому, что Иуда призвал Ассирию против Израиля. Это очень важно. Это не просто вражда, которую ассирийцы испытывали против этой земли. Это суть пятнадцатой главы, но в следующей главе это проявляется еще более значительно - союз Иуды с язычниками против Израиля. И, соответственно, Бог выражает свое глубокое недовольство этим ужасным царством. В самом деле, с любой точки зрения это было всеобъемлющим злом. Что же совершил Бог? Что отличало божественный путь в то время? В то время Бог дал пророчество более ярко и определенно, чем когда-либо Он имел изволение даровать. Это величайший момент, касающийся наших душ.

Пророчество всегда появляется во время падения. Когда было первое пророчество? - Когда человек пал. Когда сделано первое последовательное пророчество - не просто о грядущем человеке, а о характере того, кто грядет, и что свершится, - то, что более всего походило на пророчество? Его изрек Енох, когда мир был исполнен скверны и насилия, когда на землю готов был обрушиться потоп. Таким образом, рассмотрев либо пророчество о Сыне человека, семени женщины, либо первое пророчество Еноха, мы ясно видим, что Бог дарует пророчества именно во времена падения. То же самое происходит, если мы пускаемся по течению времени. Самой великолепной вспышкой пророчества было то, что Бог даровал через Исаию, а Исаия начал свой путь в тех же самых условиях во времена Азарии и Ахаза. Это продолжалось в действительности до времен Езекии, однако в то самое время был не только один Исаия. Мы знаем о множестве других пророков, обычно называемых малыми, однако я обращаюсь сейчас к этому по важной духовной причине. Время зла не обязательно является таковым для народа Бога. Оно злое для лживых людей, для тех, кто обладает преимуществом. Но злое время - это когда Бог особенно действует ради благословения тех, кто может не устоять. Следовательно, давайте не искать оправдания в состоянии падения.

Возьмите теперешнее время. Никто не может рассматривать христианство, не ощущая при этом, что оно разоблачено, что совершенно ненормально, что это положение вещей совершенно невозможно для человека, который читает об этом в свете Слова Бога, что это путаница, и наихудшая путаница там, где говорят о высочайшем исповедании порядка, а истинный порядок обнаруживается там, где люди утомлены беспорядком, ибо я убежден, что в действительности все так и происходит. Следует помнить, что в злое время внешний порядок всегда царит у врагов Бога, а истинный внутренний порядок всегда находится у верных. Поэтому сейчас больше всего претендует на порядок, как нам известно, восточная римско-католическая церковь; но из всего, что имеет под солнцем форму религии, наиболее противоречит Богу, несомненно, католическая церковь. Следовательно, мы ясно видим, что те, кто высочайшим образом претендуетна порядок, - это те, кто наиболее явно противоречит божественному пути, и причина этого понятна ввиду излишней самонадеянности тех, кто считает внешний порядок, воспринимает звание непосредственно от Бога.

Однако есть то, что так грубо нарушает пророчество, - мечта о внешнем порядке, которая лишь напрасно ввергает в смятение и побуждает к злым деяниям. Потому-то так важно пророчество во время падения, и так происходит с тех пор, как совершилось падение христианства: пророчество всегда оказывало громадную поддержку тем, кто обладает верой, тогда как, с другой стороны, латинская церковь всегда была заклятым врагом пророчеств и всегда норовила запретить их изучение и уничтожить веру в них, заставив людей поверить, что из них невозможно извлечь истинного света, что это мираж. Так они хотят заставить нас относиться к Слову Бога.

Итак, возлюбленные братья, я далее привлекаю ваше внимание к важному моменту. Когда зло стало неудержимым, Бог даровал драгоценный свет своего собственного Слова - свет пророчества, и я хотел бы убедить во всем этом здесь того, кто любит Слово. Используйте то же самое, никоим образом не превращая это в некое изучение как исключительное занятие, ибо ничто не может охладить духовные чувства сильнее, нежели то, что я могу назвать увлечением пророчествами или чем-либо подобным; однако я считаю, что там, где верховное положение занимает Христос, где есть драгоценные упования благодати, где всем нашим связям с Господом отведено их истинное место и значение, самое главное - исполниться сознанием того, что свет, даруемый Богом, предназначен для того, чтобы судить о настоящем в будущем. Это было целью пророчеств Исаии, ибо очень важно помнить цель пророчества: оно должно не просто содержать факты в духовном смысле; и нет большего заблуждения, чем предположение о том, будто пророк только и делает, что предрекает события. Вовсе нет! Я считаю, что пророки предсказывали события, но пророчество не предполагает предсказание. Пророчество всегда появляется в Боге, чтобы подействовать на сознание. Если этого не произошло, то утрачена великая цель пророчества. Следовательно, здесь вам предстоит испытание относительно того, поняли ли вы и правильно ли истолковали пророчество. Привело ли оно вашу совесть к Богу? Повлияло ли оно на ваши намерения? Осудило ли тайны сердца? Осияло ли ваши пути? Если этого не произошло, божественная цель не достигнута. Следовательно, я лишь мимоходом привлекаю внимание к прекрасной противоположности человеческих путей и потока зла, который все возрастает. Удивительно, что Бог, однако, вместо того, чтобы немедленно обрушить суд, отвечает на это пророчеством. Его ответом был славный свет, который Он заставил засиять через пророка Исаию. Несомненно, это выявило то беззаконие, что продолжалось на земле, но была и другая цель - она связана с надеждами всех верующих в Израиле на грядущего Мессию. Вот что было великой божественной целью. Она отвлекала их от настоящего, давая им здравое суждение и средство выработки его оценки и связывая их сердца с Господом.

4Царств 17

Следовательно, нам нет необходимости ни долго говорить о тяжких преступлениях Ахаза, которые показаны нам в шестнадцатой главе, ни обращаться к тому, что я только что упомянул из шестнадцатой главы. Появляется ассириец, но он появляется сейчас как мститель, как кара. Он захватывает землю и уводит десять колен, которые не вернутся до тех пор, пока не возвратится Иисус. С тех времен десять колен исчезли из земли Израиля. Те, кто занял их место и образовал царство Самарии, были просто толпой язычников, которая приняла вид израильтян, оставшихся там, ибо Бог замечательным образом посетил эту землю. Когда ассирийцы заселили опустевшие города Израиля, они установили свою прежнюю ассирийскую веру, и Бог наслал на них львов. Они поняли это - человек ведь обладает сознанием. Они поняли и узнали, что это был глас Бога Израиля. Именно Бог Израиля предъявлял свои права на эту землю. Несомненно, они задумали умилостивить его, возродив прежнюю религию Израиля, и в своей глупости послали к пленным за священником из Израиля, и вследствие этого была введена прежняя религия - весьма странная смесь видимого поклонения Богу и подлинного идолопоклонства. Однако так это и было. Таким образом началось не самарийское царство, а самарийская вера - мешанина иудаизма и идолопоклонства, исповедуемая язычниками.

Об этом я не скажу сейчас больше ничего, кроме того, о чем уже упомянул. Это были плачевные последствия для жалкого народа. Десять колен теперь рассеяны в Ассирии, ожидая того дня, когда Спаситель пробудит их из земного праха и призовет обратно в землю их наследства.

Однако нам следует рассмотреть и другие места Писания, прежде чем мы достигнем этого благословенного момента.

4Царств 18

Царство Израиля, или Самария, теперь завершилось - не навсегда, но на время, слишком надолго затянувшийся срок, вплоть до сего дня, но возрождения не было, кроме как в отдельных личностях. Нам известно, что Господь второй раз положит свою десницу и оживит их, и возвратит с беспримерной силой и благословением в их собственную землю, ибо их история всегда была скорбной. Унизительно думать о них как о народе Бога с самого начала их отдельного существования до его завершения. Это началось в самонадеянности, а закончилось в стыде и печали. Воистину они "низложены в печали". Так должно случиться, даже если люди позволили себе зажечь огонь своими собственными искрами. Но причина заключается не только в этом. Особое состояние, последовавшее для Израиля в этой земле, которую они опустошили, - смесь народов, которые царь Ассирии привел с востока и поселил в Самарии и которые просто притязали на то, чтобы называться Израилем; они служили своим богам, но заключили формальный союз с Богом Израиля. Все это мы ясно видим, и Дух Бога истолковывает причину, раскрытую перед нами.

Однако теперь божественная благодать примечательным образом действует в Иуде, ибо уже наступало важное время для нее. Та же самая мощь Ассирии, которая погубила Израиль, угрожала последующему остатку народа Бога, и в это время Иуда чрезвычайно опустилась, как никогда еще не опускалась прежде. Они были ослаблены царством Израиля; убийство царя значит не меньше, чем убийство ста двадцати тысяч человек. Моавитяне достигли больших успехов. Так было в Едоме и прочих местах, не говоря уж о внутреннем распаде и всех этих влияниях, которые осквернили и погубили крепость народа. Ибо никогда народ не падет от внешней силы, если только она не подкопается изнутри. Так произошло и с Иудой. Но Бог в своей благодати счел нужным в этот мрачный и пустой день возвысить блаженного человека - не в образе Давида, с одной стороны, не столь знаменитого и не покрытого стыдом, - одного из тех, о ком Святой Дух мог сказать: "На Господа Бога Израилева уповал он; и такого, как он, не бывало между всеми царями Иудейскими и после него и прежде него". Я не думаю, что здесь подразумевалось сравнение Езекии - того, о ком тут говорится, - с Давидом, хотя в известном смысле это сравнение было бы верным, учитывая и доброе, и злое, но, как вы заметили, Он говорит: "Цари Иудейские", а не "Израильские". Следовательно, Святой Дух сравнивает его не с днем, когда было разрушено царство, а со временем, когда Иуда существовала отдельно от десяти колен, и в этом случае мы сразу видим, что это совершенно точно. Это хороший пример для того, чтобы приучить наш разум усматривать совершенную точность в Слове Бога.

Езекия замечателен в этом отношении не только своей верностью. Действительно, он занимал почетное место в свитке царей Иудеи, ибо он отменил высоты, разрушил идолов, срубил дубравы и разрушил даже медного змея, который в то время стал объектом поклонения для сынов Израиля - так постыдно опустился народ Бога. Весьма унизительно обнаруживать то, что открывается теперь. Разве не существовало благочестивых, преданных и верных царей? Каким же был Иосафат? Какими качествами обладал Аса? Истина заключается в том, что ничто более не определяет нас, чем путь, которым мы приходим либо во благе из Писания, либо в повседневном зле. Дети Бога внезапно пробудились, обнаружив, что они творят что-то такое, что не несет божественный свет. Прежде они никогда не замечали этого. Как все зависит от Слова Бога! Кроме того, оно существовало, и когда однажды был пролит свет, он, тем не менее, оказался незащищенным. Таким образом Бог показывает нам, что нам необходимо не только Слово, нам необходим и Бог. Нам необходим Он сам, чтобы применить и придать силу Слову. Как сказал апостол, "ныне предаю вас" не просто слову божественной благодати, а " Богу и слову благодати Его".

Такое подтверждение получил и Езекия. Бог возвысил его, и он не только продолжал путь веры подобно другим до него, истребляя те ужасные мерзости, которые вновь возникли в Израиле, повторяясь от поколения в поколение, - так укоренился порок даже в сердце народа Бога,- но высший свет души Езекии, дарованный Духом Бога, ощутил кощунство в идолопоклонстве, и это было приписано тому, что было некогда явным знамением божественной силы и благословения. Ибо нам хорошо известно, что в пустыне не было ни одного деяния, которое бы Бог отметил своей исцеляющей силой более славным образом, чем в этом медном змее - образе Христа, несшего на себе последствия греха. Вот причина того, почему там был медный змей. Это был не только образ Христа - жертвы, но и Христа, несшего на себе последствия греха, и, следовательно, Он показан как бы в образе этого символа злой силы; не то чтобы в нашем благословенном Господе было какое-нибудь зло, но ему следовало пройти под всеми последствиями этого зла в суде на кресте, чтобы избавить нас от последствий зла. Итак, этот "кусок меди" должен был быть уничтожен. Он был древним, но что такое древность? Фактически почти все, что мы сейчас видим вокруг себя, вовсе не ново. Оно весьма старо. Во втором и третьем веках проявилась большая часть того зла, которое сейчас всплывает в христианстве. Следовательно, можно похвалиться древностью и тем, что христианские празднества не только весьма древни, но и являются апостольскими обычаями. Все, к чему не причастны апостолы, слишком ново для христианина, и должно считаться таковым. Иными словами, мы зиждемся не просто на древней церкви - мы заложены на основании святых апостолов Христа и пророков, и с тех пор не было более прочного основания. Следовательно, мне бессмысленно говорить, что это исходит от апостолов. Вот почему я даже не буду слушать об этом. Это всего лишь мое стремление показать, что было при апостолах, или, скорее, что было разрешено апостолами, ибо я не сомневаюсь в том, что даже когда они пребывали на земле, встречалось зло, о чем неоднократно свидетельствует Новый Завет.

Затем Езекия представляет нам очень важный принцип - то, что нам следует возвратиться к первоначальному, что нам следует судить обо всем, даже если это может похвалиться самой седой стариной, в божественном свете, в свете Слова Бога. Если судить так, то медный змей должен понести наказание. Он мог бы представлять интерес в качестве памятника, но сатана использовал его в своих злых целях, поэтому его не следовало щадить. Змей был истреблен. Он "истребил медного змея, которого сделал Моисей". Это был дерзкий поступок, дерзкий, но верный, и все потому, что он "на Господа Бога Израилевауповал". Ничто так ярко и точно не описывает духовный характер Езекии, как упование на Бога. А упование на Бога является источником всего благословенного, если можно так сказать, в верующем человеке. Возможны и другие свойства. Если мы рассмотрим, к примеру, Иосию, то обнаружим, что в этом случае могла бы проявиться даже более мощная сила против всего неверного, но ничто не может возместить утрату упования, ибо упование является тем, что возвеличивает Бога и держит нас в смирении пред ним. Это великое выражение зависимости, а для человека нет ничего более прекрасного, чем зависимость от Бога.

Поэтому мы обнаруживаем в Езекии то, как это упоминание проявляется во всех повседневных подробностях жизни. Отмечу некоторые из них, поскольку они представлены нам в истории, данной Святым Духом; но теперь я рассматриваю лишь данный отрывок из Писания. Итак, он был отмечен упованием на Бога более, чем любой из царей Иудеи до и после него. Это было его отличительной духовной характеристикой. "И прилепился он к Господу и не отступал от Него, и соблюдал заповеди Его, какие заповедал Господь Моисею". Заметьте, и это особенно важно, что не заповеди дают упование, а упование делает человека способным соблюдать заповеди. Единственными людьми, исполнявшими закон в Израиле, были те, кто верил в Бога, уповая на него. Это сводилось не к изучению закона или простому следованию ему. Конечно, они поступали так, но даже необращенные могут следовать закону и бояться его последствий. Однако послушание всегда порождается упованием. Несомненно, так же поступает и любовь, только, скорее, именно упование порождает любовь, потому что даже предполагая, что я еще не познал всей божественной любви, я могу уповать на него, могу доверять ему. Как сказал Иов: "Вот, Он убивает меня; но я буду надеяться". Жалкое состояние и очень слабое понимание великой божественной милости, но это самое подлинное и святое чувство, самое святое из всех! То есть во что бы то ни стало я уповаю на Него. Однако затем человек больше познает Бога, упование растет, ибо мы сильнее ощущаем его любовь. Результатом этого является беспрекословное смирение перед Словом Бога.

Как сказано, Езекия "поразил Филистимлян". Кроме того, "везде, куда он ни ходил, поступал он благоразумно. И отложился он от царя Ассирийского". Он не только поразил филистимлян, но (как если бы ему досталось от них не столь истощенное царство ибо, как я сказал, Иудея была очень слабой) это маленькое царство со своим слабым благочестивым царем осмелилось оспаривать права царя Ассирии на себя. Он был поставлен в зависимое положение своим нечестивым отцом. Он глубоко ощущал, что Иуда не должна находиться в подчинении Ассирии. Я не хочу сказать, что он был совершенно прав. В глубине этого лежало святое чувство, но другое дело - правильно ли были восприняты преследования, которые Бог обрушил на Иуду. Во всяком случае его мятеж против царя Ассирии привел к немалым бедствиям, и хотя Бог чудесно свидетельствовал за него, это не произошло без великого унижения.

Следовательно, мы видим, что все это носило смешанный характер, и я считаю, что смешение произошло потому, что заступничество Бога, поскольку оно истинно, сопровождалось дозволенным и глубоким уничижением. И уверяю вас, вы всегда будете обнаруживать, что там, где душа верна, но плоть смешана с ней, Бог чтит верность и укрепляет плоть. Это общеизвестная особенность. Редкая вещь, возлюбленные братья, чтобы мы были и верными и смиренными, однако очень часто в желании быть верными мы утрачиваем равновесие, и сама сила веры, которая продвигается вперед, иногда связана с некоторой забывчивостью о надлежащем для нас месте. Я считаю, что все это было перемешано в характере Езекии из-за пути божественного действия. Есть два способа судить: во-первых, рассматривая поведение человека, аво-вторых, наблюдая, как действует Бог, и, по-моему, оба они соответствуют друг другу в этом случае. Однако возможно, что мы видим сейчас не просто связь Ассирии с Иудой - завоеватель Израиля выступает против Иерусалима. Бог позволил Ассирии изгнать десять колен. Разве в Иуде было недостаточно беззакония, чтобы Бог воздействовал сейчас в отношении ее? Мы увидим, как действует Бог. Мы посмотрим, как Бог отвечает на верность сердца и упование на него.

"В седьмой год Осии, сына Илы, царя Израильского, пошел Салманассар, царь Ассирийский, на Самарию, и осадил ее, и взял ее через три года; в шестой год Езекии, то есть в девятый год Осии, царя Израильского, взята Самария". Мы видим лишь слабую связь с разрушением другого царства, прежде чем обнаруживаем нападение на Иерусалим. "И переселил царь Ассирийский Израильтян в Ассирию, и поселил их в Халахе и в Хаворе, при реке Гозан, и в городах Мидийских, за то, что они не слушали гласа Господа Бога своего и преступили завет Его, все, что заповедал Моисей раб Господень, они и не слушали и не исполняли".

Итак, теперь его сын, или во всяком случае его преемник Сеннахирим выступил против укрепленных городов Иуды и взял их. Таким образом закончилось уничижение. "И послал Езекия, царь Иудейский, к царю Ассирийскому в Лахис сказать: виновен я". Следовательно, я считаю, что здесь перед нами представлена его собственная исповедь с целью показать нам, что какой бы ни была благочестивость царя, к ней примешивается и вина. Не думаю, что если бы Езекией всецело руководил Бог, то он сказал бы: "Виновен я". "Виновен я; отойди от меня; что наложишь на меня, я внесу". Это выглядит так, будто он осознавал, что совершил ошибку и признал свое уничижение. "И наложил царь Ассирийский на Езекию, царя Иудейского, триста талантов серебра и тридцать талантов золота". Это была очень высокая дань возмещения за беспокойство и расходы, в которые царь Иудеи ввел его при сборе войска, чтобы подчинить его. Это была не прежняя дань, а нечто большее. Таковы последствия поспешного действия даже со стороны верного человека.

Возлюбленные братья, мы никогда не преуспеем, действуя впопыхах. Мы не можем спасти самих себя, да и не должны этого делать. Мы должны следовать Богу, а Бог поддержит нас. Мы нуждаемся в руководстве Бога. Езекия, действуя прежде Бога, то есть несвоевременно, испытывает теперь его упрек и преследование. "И отдал Езекия все серебро, которое нашлось в доме Господнем". Это было суровым испытанием для благочестивого человека. Мучительно страдал не только Езекия, но и дом Бога. Сокровища царского дома едва ли можно было сравнить с домом Бога с точки зрения Езекии - я в этом убежден. "В то время снял Езекия золото с дверей дома Господня и с дверных столбов, которые позолотил Езекия, царь Иудейский". Еще труднее было сделать это, ведь он стремился придать им подобие их древнего великолепия, а теперь все было напрасным.

Итак, очевидно, что Езекия действовал сам, без Бога. Самый истинный святой человек, замечательный своим упованием, может потерпеть неудачу в чем-либо одном; и в самом деле, какую бы примечательную благодатьт ни даровал нам Бог, нам следует видеть это, ибо сатана замышляет против нас и попытается низвергнуть нас именно там, где Бог даровал нам эту благодать. Возьмем, к примеру, верного человека. Итак, я совершенно не удивляюсь, когда слышу, что в этом отношении имело место небольшое прегрешение, и по той простой причине, что проявление доверчивости способно лишить человека бдительности, и истина заключается в том, что сила этого в святом не является человеческой. Ибо мне все равно, насколько верен может быть человек в естественном состоянии; это не может сделать его духовно верным. Есть мера более высокая и глубокая, и он нуждается в непосредственной божественной силе, чтобы хранить свою верность. Бог повергнет его в том, что составлялоего гордость, если он гордится этим, и очень трудно - фактически немыслимо для плоти - не возгордиться. Так происходит в любом случае; пусть даже человек известен своим смирением или замечателен своим милосердием. Итак, не следует удивляться, если именно в этом совершилось падение.

Так произошло и с Давидом. Кто ожидал, что Давид когда-либо окажется в войске филистимлян? Почему долго не было человека, способного победить филистимлян? Именно эта способность и отличала его. Можно сказать, что, как считали в народе Израиля, он был избран бойцом Бога против хвастливого филистимлянина, и, кроме того, поскольку он вначале противостоял филистимлянам, впоследствии этот самый человек из-за недостатка веры ставится в один ряд с ними, и только их ревность и недоверие к Давиду помешали ему бороться против Израиля! Таков был мучительный поворот от того, в чем так блистал Давид.

То же самое можно обнаружить, если рассмотреть Новый Завет. Разве не был один из учеников более дерзок, чем другие, в исповедании Господа? Кто сказал: "Ты -Христос, Сын Бога Живого"? И кто, убоясь прислужницы, утверждал и клялся, что не знал этого человека? Таков даже святой, когда он перестает быть зависимым.

Однако возвращаясь к рассматриваемой нами главе, мы обнаруживаем, что царь Ассирии на этом не успокоился. Ему пришлись по душе эти триста талантов серебра и тридцать талантов золота, и стало очевидным, что обирание храма лишь побуждало к ужесточению требований. Следовательно, он почувствовал свое преимущество. Он увидел смирение, ибо никогда еще человек не раскаивался так явно, как Езекия. "Виновен я". Для него это послужило побудительной причиной посмотреть, не принесет ли тот больше при большем гнете. "Что наложишь на меня, я внесу". И, таким образом, он решил попытаться. "И послал царь Ассирийский Тартана и Рабсариса и Рабсака из Лахиса к царю Езекии с большим войском в Иерусалим [теперь уже не против укрепленных городов, а против Иерусалима]. И пошли, и пришли к Иерусалиму; и пошли, и пришли, и стали у водопровода верхнего пруда, который на дороге поля белильничьего. И звали они царя. И вышел к ним Елиаким, сын Хелкиин, начальник дворца, и Севна писец, и Иоах". Рабсак просит их передать царю: "Так говорит царь великий, царь Ассирийский: что это за упование, на которое ты уповаешь? Ты говорил только пустые слова: для войны нужны совет и сила".

Как мало обычный человек понимает относительно основания упования веры! "Для войны нужны совет и сила". Ничего подобного! Именно у Бога были и совет, и сила для ассирийцев. "Ныне же на кого ты уповаешь, - говорит этот надменный слуга гордого царя, - что отложился от меня? Вот, ты думаешь опереться на Египет, на эту трость надломленную, которая, если кто опрется на нее, войдет ему в руку и проколет ее. Таков фараон, царь Египетский, для всех уповающих на него". В этих мирских речах содержится большая доля истины. В этом Рабсак был совершенно прав. Царь Египта был всего лишь, как тростник, и ассирийцы хорошо понимали тщетность упования на Египет, но не могли понять мудрости упования на Бога. "А если вы скажете мне: на Господа Бога нашего мы уповаем [итак, вы видите, насколько глупо мирское мудрствование, как бы оно ни приближалось к Богу; мудрыми были слова о Египте - это ясно, но как только следуют помышления о Боге, появляется глупость], то на того ли, которого высоты и жертвенники отменил Езекия, и сказал Иуде и Иерусалиму: пред сим только жертвенником поклоняйтесь в Иерусалиме?" Рабсак не мог различить идолов и Бога. Бог для него был всего лишь идолом - одним из множества, и поскольку Езекия разрушил всех идолов, он вообразил, что они были другими видами поклонения Богу, так как это была языческая идея высших слоев. Низшие же, вероятно, рассматривали их как множество богов, однако существовали люди, несколько превзошедшие тех, кто полагал, будто Бог проявляет себя здесь в различных формах. Во всяком случае, такова была концепция язычества. Рабсак кажется немного философом, потому он насмехается над слугами царя Езекии, которые истребили ложное поклонение Богу. "Итак вступи в союз с господином моим царем Ассирийским: я дам тебе две тысячи коней, можешь ли достать себе всадников на них? Как тебе одолеть и одного вождя из малейших слуг господина моего? И уповаешь на Египет ради колесниц и коней?"

Теперь он приводит другую причину. Вначале он говорил о нелепости упования на Египет и был прав; далее - о том, что они только стремятся к отмщению Бога, поскольку они разрушили жертвенники Бога, и затем - о том, что он был призван как слуга Бога исполнить его волю и отомстить за Иерусалим. "Притом же разве я без воли Господней пошел на место сие, чтобы разорить его? Господь сказал мне: пойди на землю сию и разори ее". Однако слушали не просто Елиаким, Севна и Иоах - слушал Бог. Едва ли Рабсак верил, что его слушал Бог и что Бог вскоре даст ответ, ибо теперь человек осмеливается использовать его имя для самонадеянного кощунства. Он покушался на власть Бога там, где она была явной. Он посягнул на Бога, и Бог, подобно тому, как Он самым жестоким образом поступал при этом со своей церковью, поступит теперь с этим хвастливым слугой-ассирийцем.

Воистину слуги Езекии были весьма слабы. Они ничего не достигли подобным обсуждением с врагами Бога. Всегда следует помнить о том, что они враги. Не просите у них почестей и ничего не отрицайте. Однако эти трое встревожены, они испугались влияния на иудеев и поэтому запретили говорить по-иудейски при народе. Что еще могло это вызвать у Рабсака, кроме как более резких призывов и большей похвальбы? "И сказал им Рабсак: разве только к господину твоему и к тебе послал меня господин мой сказать сии слова?" Его целью было поднять мятеж среди народа Иерусалима и Иуды. "И встал Рабсак и возгласил громким голосом по-иудейски, и говорил, и сказал: слушайте слово царя великого, царя Ассирийского! Так говорит царь: пусть не обольщает вас Езекия". В этом заключался некий замысел. Это, несомненно, давало ему новое оружие, новый довод, новое основание призыва к народу, о котором он не помыслил бы, если бы так не испугались при нем слуги Езекии. То самое, чего они испугались и просили его не делать, подало ему мысль поступить именно так. Во всех событиях он действовал по обстановке. "Ибо он не может вас спасти от руки моей; и пусть не обнадеживает вас Езекия Господом, говоря: спасет нас Господь, и не будет город сей отдан в руки царя Ассирийского. Не слушайте Езекии". И поэтому он просил их выйти и примкнуть к царю, а царь даст им хорошую землю, подобную их собственной, и затем он описывает им все разрушения других городов и народа более великого, чем они, рассказывая о том, как бессильны были их боги против Ассирии.

Однако наконец-то мы видим проявление мудрости. Если и были глупы слуги царя, то народ, по крайней мере, был мудр, а он был мудрым потому, что был мудр их царь. Народ поддерживал мир. Момент был провокационный: именно в это время плоть побуждала их восклицать в защиту царя и ответить на происки Рабсака самым ярким и глубоким выражением их равнодушия к Богу и Езекии. Однако нет. "И молчал народ и не отвечал ему ни слова, потому что было приказание царя: не отвечайте ему." Затем они пришли к Езекии в разодранных одеждах и "пересказали ему слова Рабсаковы", и Езекия преклонился как человек, который уповает на Бога. Он услышал это и разодрал свои одежды не из-за потери трехсот талантов серебра и тридцати талантов золота, и даже не из-за разграбления "дома Господня", но теперь, когда был оскорблен сам Бог, когда был произнесен призыв к народу по-иудейски, чтобы ослабить их уверенность в Боге, - вот что затронуло его сердце, и он разодрал свои одежды и пришел к Богу как скорбный проситель.

4Царств 19

"И послал Елиакима, начальника дворца, и Севну писца, и старших священников, покрытых вретищами, к Исаии пророку, сыну Амосову". Он обращался к Богу, они были посланы к слуге Бога, и это было правильно. Он обращался в молитве к самому Богу, ожидая ответа через его слугу. "И они сказали ему: так говорит Езекия: день скорби и наказания и посрамления - день сей; ибо дошли младенцы до отверстия утробы матерней, а силы нет родить. Может быть, услышит Господь Бог твой все слова Рабсака, которого послал царь Ассирийский, господин его, хулить Бога живаго и поносить словами, какие слышал Господь Бог твой. Принеси же молитву об оставшихся, которые находятся еще в живых. И пришли слуги царя Езекии к Исаии". Ответ последовал незамедлительно: "Так скажите господину вашему: так говорит Господь: не бойся слов, которые ты слышал, которыми поносили Меня слуги царя Ассирийского. Вот Я пошлю в него дух, и он услышит весть, и возвратится в землю свою, и Я поражу его мечом в земле его".

Какое унижение, как все просто! Сперва слух о его собственной земле, о поражении, которое Бог пошлет в его землю, и, наконец, сохранение для несравненно более унизительной участи перед лицом подданных в земле. "И возвратился Рабсак, и нашел царя Ассирийского воюющим против Ливны, ибо он слышал, что тот отошел от Лахиса. И услышал он о Тиргаке, царе Ефиопском; ему сказали: вот, он вышел сразиться с тобою. И снова послал он послов к Езекии сказать: так скажите Езекии, царю Иудейскому..." Это второе, и, если возможно, более оскорбительное слово. Езекия берет письмо и обращается к Богу. Он "пошел в дом Господень, и развернул его Езекия пред лицем Господним, и молился Езекия пред лицем Господним и говорил: Господи Боже Израилев, седящий на херувимах! Ты один Бог всех царств земли, Ты сотворил небо и землю. Приклони, Господи, ухо Твое и услышь; открой, Господи, очи Твои и воззри, и услышь слова Сеннахирима, который послал поносить Бога живаго!"

Итак, все испытание вернулось на лоно Бога. Исаия дает ответ теперь, как и прежде: "Так говорит Господь Бог Израилев: то, о чем ты молился Мне против Сеннахирима, царя Ассириского, Я услышал". Упование на Господа никогда не бывает напрасным. Невозможно выразить верхний предел упования на него. "Вот слово, которое изрек Господь о нем: презрит тебя, посмеется над тобою девствующая дочь Сиона". Как блаженны и необычны были слова, которые слышали трепещущие иудеи! "Девствующая дочь Сиона". Разве не болело у них сердце? Как можно было говорить так уверенно? Потому что Бог говорит согласно своим помыслам. Бог рассматривает Сион как то, что никогда не осквернит пята ассирийца. Это - девствующая дочь Сиона, и Бог не допустит, чтобы ассирийцы проникли туда. Он позволил им опустошать все что угодно; но Сион, даже если он и был когда-либо столь неверным, не достанется руке ассирийцев. Сион мог бы пасть в другой войне, а сейчас ассирийцы падут сами.

Таково требование Бога, ибо даже в случае с врагами Бог так же повелителен и всевластен, как и среди своих друзей. Не человек управляет в каком-либо случае, а Бог. Бог верховен и, следовательно, поступает согласно своей воле. Речь идет не об участии наибольшей силы или наибольшей мудрости. Так никогда не происходит в мире, ибо Бог действует согласно своему верховенству. Не из-за своей превосходящей силы Вавилон, Персия, Греция или Рим создавали мировые империи. Большинство из них начинало с малого. Те же, кто совершал самые продолжительные и непрерывные завоевания в мире, никоим образом не действовали своей силой, но Богу было угодно так поступать в своем верховенстве. И в этом случае угасшему и сократившемуся царству Иуды Бог предполагает воздать честь, и теперь вряд ли мы можем назвать Иерусалим оставленным. Были захвачены укрепленные города Иуды, оставался Иерусалим; то есть если вскопать землю, то этого, так сказать, было бы достаточно, чтобы похоронить Иерусалим. Но дело обстояло иначе. Сам факт, что ассирийцы пришли исполненные гордости, предполагал мышцу Бога в его защите презираемого ими города; но когда Он говорит через пророка, что Сион будет презирать ассирийцев из-за того, что они презирают Сион, то, как мы уже видели, Бог говорит это согласно своим помыслам.

"То, о чем ты молился Мне против Сеннахирима, царя Ассирийского, Я услышал. Вот слово, которое изрек Господь о нем: презрит тебя, посмеется над тобою девствующая дочь Сиона; вслед тебя покачает головою дочь Иерусалима". Нам хорошо известно, что ассириец потрясал руками в Сионе и был совершенно уверен в легкой победе. Но Бог тотчас вступается за свой презираемый город. "Вслед тебя покачает головою дочь Иерусалима. Кого ты порицал и поносил? И на кого ты возвысил голос и поднял так высоко глаза свои? На Святаго Израилева!" Ассириец едва ли знал об этом. Я не сомневаюсь, что в известном смысле это было непросто. Так бывает всегда. Каким бы искренним ни был христианин, каким бы великим ни был человек в этом мире, пусть он весьма дерзновенен или мужественен перед лицом истинного божественного испытания, он разве он не чувствует некоторого беспокойства или неуверенности? Он может презирать, может осознавать то, что вызывает его насмешку и пренебрежение, однако он ощущает что-то странное, ставящее его в тупик, несмотря на его волю, что-то такое, что он не в состоянии понять. Несомненно, так случилось и с великим Ассуром у этого презренного города, который противостоял ему таким беспримерным образом. И поэтому появляется Бог, и пророк высказывается величественно и ярко, так, как Он всегда обращается с надменными захватчиками, и в довершение всего говорит: "Я буду охранять город сей". Бог cам берется за это. "Я буду охранять город сей, чтобы спасти его ради Себя и ради Давида, раба Моего". Царь должен вернуться туда, откуда пришел. "И в город сей не войдет, говорит Господь".

Ответ Бога не замедлил себя ждать. "И случилось в ту ночь: пошел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч. И встали поутру, и вот все тела мертвые". Поэтому царя охватил страх, он вернулся и жил в Ниневии, но, как Бог предвещал ему в Палестине, теперь он должен был пасть в своей земле. "И когда он поклонялся в доме Нисроха, бога своего, то Адрамелех и Шарецер, сыновья его, убили его мечом, а сами убежали в землю Араратскую. И воцарился Асардан, сын его, вместо него". Таким образом исполнилось каждое слово Бога.

4Царств 20

Однако теперь, в 20-ой главе, мы видим действия Бога не по отношению к ассирийцам ради защиты Иерусалима, а по отношению к Езекии. "В те дни заболел Езекия смертельно, и пришел к нему Исаия, сын Амосов, пророк, и сказал ему: так говорит Господь: сделай завещание для дома твоего, ибо умрешь ты и не выздоровеешь". Верный своей привычке, он поклоняется, отворачивая лицо к стене. Что общего имеет он сейчас с чем-либо внешним? "И отворотился (Езекия) лицем своим к стене и молился Господу, говоря: "О, Господи! вспомни, что я ходил пред лицем Твоим верно и с преданным Тебе сердцем, и делал угодное в очах Твоих". И заплакал Езекия сильно". До этого момента нельзя было сказать, что смерть побеждена, ибо в самом деле этого не произошло. Даже у верующего смерть вызывала ужас. Теперь же она лишена своего ужаса и больше не является царицей страхов для христианина по той простой причине, что сейчас смерть вынуждена служить христианам, вводя усопшего христианина к Господу. Это не потеря, а достижение. Кто же плачет о великом достижении? Действительно, такие люди могут найтись, но, разумеется, это те, кто не осознает своих привилегий. Однако тогда все было иначе, и это одно из великих изменений, вызванных теперь могущественным действием искупления. Тогда же Езекия сильно заплакал.

"Исаия еще не вышел из города, как было к нему слово Господне: возвратись и скажи Езекии, владыке народа Моего: так говорит Господь Бог Давида, отца твоего: Я услышал молитву твою". Времени прошло немного: это было сказано немедленно. Как в предыдущем примере ангел смерти появился в ту же ночь, так и теперь можно сказать, что пророк появился в ту же секунду, во всяком случае так появляется слово Бога к пророку. Ответ был немедленным: "Я услышал молитву твою, увидел слезы твои [ибо Бог не пренебрегает ими]. Вот, Я исцелю тебя; в третий день пойдешь в дом Господень; и прибавлю ко дням твоим пятнадцать лет, и от руки царя Ассирийского спасу тебя и город сей, и защищу город сей ради Себя и ради Давида, раба Моего". Так ему был дан известный знак, знак того, что Езекия прямо противоположен своему отцу. Когда тот же пророк просил Ахаза поискать знамение на земле или в небе, Ахаз заявил, что он не может сделать это - не царское дело искать знамения. Однако было бы намного больше подчинение сердца, если бы он спросил. Если Бог повелевает нам спросить, то это слишком серьезно, чтобы отказываться. Нам следует быть смелыми в истине, и Езекия был таковым, ибо где бы ни было двоякого знамения, ведущего либо вперед, либо назад, он выбирает из двух самое трудное. Достижение этого возможно в известной мере только естественным путем, хотя это может быть необычайное действие Бога, но возвращение назад было гораздо более веским доказательством понимания Бога, и, соответственно этому, Езекия просил и был прав. Езекия отвечает: "Легко тени подвинуться вперед на десять ступеней; нет, пусть воротится тень назад на десять ступеней". Так и случилось.

Сразу после этого мы видим вавилонян (ст. 12). "В то время послал Беродах Баладан, сын Баладана, царь Вавилонский, письма и подарок Езекии, ибо он слышал, что Езекия был болен". Нам известно, что это была не просто болезнь - это было возвращение тени на десять ступеней назад; вот что поразило вавилонян. Они были великими стражами небес, стражами знамений, подобных этому, и были совершенно правы. Последнее было вверено царю Езекии, обращено к сравнительно маленькому царству и царю, и это привлекло большое внимание к этому царю. Было хорошо известно, что он сдержал гордого ассирийского царя, причем так эффективно, что тот вернулся в свою землю совершенно расстроенным в своих планах. Теперь, поскольку вавилоняне желали потрясти его оковы и фактически уничтожили ассирийское царство с помощью мидийцев и персов в прежние дни, мы видим, что сейчас они прибывают к царю.

Большой ошибкой является предположение о том, что все эти обстоятельства имеют только историческое значение. Эта часть книги является символической. Всякий, кто знаком с пророчествами, понимает, что эти два царства, которые тогда собирались бороться за владычество в мире, будут иметь представителей в последние дни. Ассирийцы, каким бы странным это ни показалось, появятся вновь. Однако ассирийцы не только будут жить в последние дни, но и будут последними врагами иудеев. Когда Бог завершит все свое деяние на горе Сион и в Иерусалиме, Он примется за ассирийцев. И Вавилон также вполне определенно будет представлен в последние дни. Очень важно различать это, ибо Вавилон начал как великая империя. Ассур же был последним главой народов. Существует две определенные системы, которые мы видим в Слове. Пока Израиль был признан народом Бога, ассирийцы обладали силой. Когда Израиль был в первый раз унижен, а Иудея была близка к разрушению, Вавилону удалось одержать победу при падении Ассирии. Следовательно, ассирийцы последними из язычников обладали великой силой. Вавилонянам первым было позволено стать владыками мира, чтобы признать имперскую власть. В последние дни произойдет соединение этих двух сил, но в обратном порядке. Ассирийцы, рассматриваемые в таком плане, который я уже раскрыл, были до Вавилона. В последние дни то, что соответствует Вавилону, будет перед ассирийцами. Причина этого понятна. Вавилон имеет нечто общее с Иудой, Ассирия - с Израилем. Теперь, в сущности, Израиль будет только возвращен после того, как Бог окажет свое воздействие на Иуду. Именно враг Иуды придет первым в последние дни, а враг Израиля придет потом. Вот чем объясняется свободный порядок в последние дни.

Каково же тогда символическое значение болезни Езекии? Отвечаю, что великая тайна, которую мы здесь видим, заключена в образе истинного Сына Давида, того, от которого зависит избавление Иерусалима и истребление ассирийцев. Кто это будет в последние дни, мне нет надобности пояснять. Известно, что это не просто человеческий царь, а истинный царь, великий царь, то есть Господь Иисус, Мессия, истинный и вечно сущий Сын Давида - не тот, который сильно плачет, чтобы избавиться от смерти, а тот, кто умер и воскрес вновь в силе и славе, и только так Он будет разрушителем ассирийской силы после того, как будет уничтожен Вавилон; ибо Он, и только Он, будет истреблять Ассирию и то, что представлено Вавилоном. Это Господь Иисус; и его самым первым деянием, когда Он придет с небес или сойдет с них, будет истребление антихриста. Он не пришел на землю - это, так сказать, просто вспышка молнии, и антихрист уничтожен, повергнут в огненное озеро.

Действие же по отношению к Ассуру отлично от этого. Господь становится во главе Израиля; ему было угодно использовать их как свой боевой топор. Он появляется в качестве главы израильских войск не как простой человеческий царь, но, тем не менее, ему угодно было оказать им честь, и поэтому Он будет биться за свой народ. Так сказано в 14-ой главе книги пророка Захарии. Здесь не говорится об уничтожении ни антихриста, ни зверя. Это не сила Вавилона или последние ее хранители. Это Ассирия. Ассирия будет уничтожена, если Господь будет с Израилем. То, что соответствует Вавилону, будет уничтожено, когда Господь придет с небес, прежде чем Он присоединится к своему народу. Затем все будет иначе. В реальной истории ассирийцы исчезли первыми, но иначе будет, когда придет Господь. Последний хранитель образа вавилонской силы - вот почему я называю его Вавилоном - будет уничтожен во время нисшествия с небес Господа Иисуса, и затем останется великая Ассирия, глава народов, которые составят заговор, чтобы уничтожить Израиль, и Господь навеки низвергнет их. Таков ход событий в будущем, так что смерть и воскресение Сына Давида занимает самое важное место в последние дни как средство избавления и от власти Вавилона, и от власти Ассирии.

4Царств 21

Итак, в следующей части нашей книги (гл. 21) мы видим, как неверно за благочестивым отцом может последовать нечестивый сын. Манассия, будучи молодым, начал не только царствовать, но "и делал он неугодное в очах Господних, подражая мерзостям народов, которых прогнал Господь от лица сынов Израилевых. И снова устроил высоты, которые уничтожил отец его Езекия, и поставил жертвенники Ваалу, и сделал дубраву, как сделал Ахав, царь Израильский; и поклонялся всему воинству небесному, и служил ему. И соорудил жертвенники в доме Господнем, о котором сказал Господь: "в Иерусалиме положу имя Мое". И соорудил жертвенники всему воинству небесному на обоих дворах дома Господня, и провел сына своего чрез огонь [ то есть сжег Молоху], и гадал, и ворожил, и завел вызывателей мертвецов и волшебников; много сделал неугодного в очах Господа, чтобы прогневать Его. И поставил истукан Астарты, которыйсделал в доме, о котором говорил Господь Давиду и Соломону, сыну его: в доме сем и в Иерусалиме, который Я избрал из всех колен Израилевых, Я полагаю имя Мое на век; и не дам впредь выступить ноге Израильтянина из земли, которую Я дал отцам их, если только они будут стараться поступать согласно со всем тем, что Я повелел им, и со всем законом, который заповедал им раб Мой Моисей". Но они не послушались.

Последствием было то, что Манассия не только делал зло, но "и совратил их Манассия до того, что они поступали хуже тех народов, которых истребил Господь". Как мог тогда Иуда пребывать в земле Бога? Это стало духовно невозможным. Поэтому появилась весть, которую Бог посылает своему слуге через пророков. После Манассии воцарился Аммон и последовал по стопам не своего благочестивого деда, а своего нечестивого отца. "И ходил тою же точно дорогою, которою ходил отец его, и служил идолам, которым служил отец его, и поклонялся им, и оставил Господа Бога отцов своих, не ходил путем Господним".

4Царств 22

Однако после этого появляется воистину благочестивый князь Иосия; он был моложе, чем кто-либо (гл. 22). Но он не был слишком молод, чтобы служить Богу. "Восьми лет был Иосия, когда воцарился, и тридцать один год царствовал в Иерусалиме; имя матери его Иедида, дочь Адаии, из Боцкафы. И делал он угодное в очах Господних, и ходил во всем путем Давида, отца своего, и не уклонялся ни направо, ни налево. В восемнадцатый год царя Иосии, послал царь Шафана, сына Ацалии, сына Мешулламова, писца, в дом Господень, сказав: пойди к Хелкии первосвященнику, пусть он пересчитает серебро, принесенное в дом Господень, которое собрали от народа стоящие на страже у порога, и пусть отдадут его в руки производителям работ". Однако когда мы идем по пути долга, мы идем путем блаженства. И Хелкия сообщил Шафану радостную весть: "Книгу закона я нашел в доме Господнем". Как страшно - обнаружить книгу закона Бога! Но это случилось, и люди удивляются, как это в христианстве народ отошел так далеко, что забыл Слово Бога.

По аналогии с Израилем нам этого следовало и ожидать. Здесь народ еще более связан, чем мы; еще более, следовательно, зависим мы от закона, если это возможно, чем мы могли бы зависеть от каких-либо внешних обязанностей. Ибо закон был в сущности внешним явлением и не слишком зависел от внутренней жизни и Духа Бога, представляя собой внешние постановления, соблюдения и обряды всех видов. Кроме того, даже в этом закон во все времена упускался из виду, и великим открытием явилось его обретение. Бог был верен, и тот, кто соблюдал в сердце его слово, обнаружил закон с помощью Хелкии, первосвященника. "Когда услышал царь слова книги закона, то разодрал одежды свои". У него была чуткая совесть. В этом положении ничто не может быть более важным; ибо что значит благо познания, если нет совести? Мне кажется, если нет смирения в следовании за истиной, то это обращает познание ее в проклятие, а не в благословение. Особая ценность божественной истины, Слова Бога, заключается при лучшем познании ее в том, что мы можем быть более верными по отношению к Господу и также в наших отношениях между собой, исполняя волю Бога в этом жалком мире. Однако в тот момент, когда мы отделяем истину от совести, и я понимаю это, состояние души еще хуже. Гораздо лучше в смирении использовать то малое, что нам известно, нежели расти в познании, не имея при этом соответствующей веры. Однако царь был совершенно другим. Когда он услышал об этом, то разодрал свои одежды, и далее было мощное проявление подлинного воскресения в истинном смысле этого слова, потому что мне нет надобности рассказывать вам о том, что глубочайшим заблуждением является применение слова "воскресение" к обращению верующих. Это, скорее, процесс возвышения народа Бога до нового лучшего положения или состояния, следующего за тем, что Бог ищет их в дремотном и развращенном состоянии. Вот истинный смысл этого слова, и здесь оно употреблено в точном значении. Итак, царь побудил народ, и они собрались к нему, как мы читаем в следующей главе.

4Царств 23

"И пошел царь в дом Господень, и все Иудеи, и все жители Иерусалима с ним, и священники, и пророки, и весь народ, от малого до большого, и прочел вслух их все слова книги завета, найденной в доме Господнем. Потом стал царь на возвышенное место и заключил пред лицем Господа завет - последовать Господу и соблюдать заповеди Его и откровения Его и уставы Его от всего сердца и от всей души, чтобы выполнить слова завета сего, написанные в книге сей. И весь народ вступил в завет" (гл. 23). Согласно этому мы сразу обнаруживаем плоды - в общественном и частном, национальном и личностном плане, ибо следует помнить, что в то время не было церкви - был народ; и величайшей ошибкой было бы путать избранный народ с собранием Бога. Церковь - это собрание всех народов. Собрание же Израиля составлял лишь народ Израиля. Следовательно, и в самом деле нелепо говорить об иудейской церкви. Это избитая фраза, но в ней не содержится истина. Это всего лишь словоблудие, совершенно чуждое Слову Бога.

Затем в этой главе приведен полный обзор проделанного великого изменения, однако добавлю, что, хотя этот царь таким образом был верен, он отходил от путей Бога в противостоянии фараону Нехао. Бог не призывал его к этому; и если Господь, с одной стороны, всегда благословляет верность - ему нравится благословлять все, что Он может, то, с другой стороны, Господь праведен в своем управлении; и если, следовательно, праведный человек отходит от путей верности, он ощутит на себе последствия этого. Что мы посеем в плоть, то и пожнем в ее осквернении. Неважно, кто это сделал, обращенный или необращенный, - это верно всегда. Так произошло и с Иосией. Благодать со стороны Бога могла бы уберечь его от надвигающегося зла, однако я не сомневаюсь, что это была кара за его горячность в противостоянии царю Египта без позволения Бога.

Однако царь Египта взял в войско Иоахаза, которого народ воцарил в Иерусалиме вместо Иосии, и сделал царем его брата Елиакима, поменяв его имя на Иоаким. Как сказано, Иоакиму было двадцать пять лет, когда он воцарился, и он царствовал в Иерусалиме одиннадцать лет. Однако при этом скорбные события следовали одно за другим.

4Царств 24 - 25

В следующей, 24-ой, главе мы видим могущественного вавилонского царя, который впервые предстает перед нами, - Навуходоносора, которому суждено было стать основателем великой империи, о которой мы еще не упоминали, ибо миру еще предстоит увидеть последний этап той имперской силы, которая зародилась именно тогда или вскоре после того. Это приносит существенную пользу в том вопросе, который мы сейчас рассматриваем. Уверен, что люди этого не ожидали. Истина этого совершенно скрыта в Слове Бога, и только оно может разрешить такие вопросы. Первый, кто создал империю, - Навуходоносор - появляется именно теперь, и Иоаким становится его слугой на три года. Впоследствии он составляет заговор. Бог повергает его, и вместо него воцаряется его сын Иехония, а царь Египта более не приходит из своей земли, потому что его низверг Навуходоносор. Вот шаги, которыми он движется к мировому господству, согласно высшему дару Бога. Иехония делает зло, и в это время, когда он восстал, появились слуги Навуходоносора и сам он осадил этот город и увез сокровища царского дома, князей и все храброе войско. Не только этому царю, но и нам также станет известно о человеке, впоследствии самом знаменитом, представляющим глубокий интерес для нас, - о пророке Данииле. Затем создается еще одно бедственное положение. Седекия, ставший временно царем в земле над небольшим остатком, также виновен в нарушении клятвы Богу; и против него выступил Навуходоносор. Здесь мы видим последний этап плачевной истории Иерусалима, когда последняя группа иудеев была уведена в плен. И об этом говорится до конца двадцать пятой главы, на чем и завершается книга.

Таким образом, мы завершили рассмотрение третьей и четвертой книг Царств. Конечно, это было беглое рассмотрение, однако я надеюсь, что это во всяком случае воссоздало общую картину этой прекрасной истории Ветхого Завета с целью, приводящей становление великой империи, при которой произойдет возвращение небольшого остатка иудеев, оказавшихся вновь в Иерусалиме, чтобы установить царя, который станет великим орудием сатаны для обмана людей под прикрытием последнего обладателя той власти, которая имеет свое происхождение в Вавилоне. Однако мне не следует продолжать - это увело бы меня от истории к пророчеству.

4Царств 24 - 25

Смотри 4Царств 24