Исход

Предисловия нет

Исход 1

Едва ли среди книг Ветхого Завета найдется еще одна такая, которая представляла бы больший контраст с книгой Бытие, чем та, что следует непосредственно за ней. И это тем более поразительно, так как Бог внушил ее тому же самому автору, чтобы представить нам обе книги, как, впрочем, и все остальные. Одной из наиболее заметных особенностей книги Бытие является та многогранность, с какой Святой Дух выдвигает те различные принципы, на основе которых действует Бог, показывая те пути, в которых Он являет себя, и особые предвестия Господа Иисуса. Это заметно не только по отношению к человеку, но и по отношению к Израилю, и даже к собранию, которое Он изображает символически. Поэтому, учитывая такое многообразие путей развития истины, можно сказать, что в Писании нет другой такой замечательной книги, как самая первая из Пятикнижия. В сущности мы можем сказать, что все остальные книги рассматривают особые истины, которые, по крайней мере, представлены там в зачаточном состоянии. Что касается второй книги, книги Исход, то через нее проходит одна очень важная мысль - избавление. Последствия этого избавления, как и обстоятельства, при которых оно свершилось, явлены нам самым полным и завершенным образом, как мы это и увидим. И не только последствия избавления, но и то, что может произойти когда человек, не сознающий благодати, свершившей искупление, обращается к самому себе и пытается добиться прочного положения своими собственными средствами и своей праведностью пред Богом. Как Бог поступает с ним в этом случае, мы также узнаем, когда познакомимся с книгой Исход. Сделав несколько замечаний по этому поводу, я убедился, что мы коснулись основных вопросов, которые нам предстоит рассмотреть приблизительно в том порядке, в каком Бог представил их.

Прежде всего разберем отрывок, в котором говорится об избранном народе на земле Египта в то время, когда появляется новый царь, который не знал Иосифа, и когда беды, задолго до того предсказанные Духом Бога Аврааму, начинают все чаще обрушиваться там на его семя {Было бы неразумно только на основе сведений из Пятикнижия оспаривать тот факт, что число израильтян в Египте возросло, поскольку, учитывая истинное соотношение данных книг, нельзя сделать аргументированного утверждения. Однако об этом явно свидетельствует благословение Бога, согласно его явлению патриархам, и это более поразительно, потому что Бог сдерживал относительный рост численности израильтян, пока они не оказались в рабстве, и только там умножил их перед лицом яростных гонений задолго до того, как они с триумфом были выведены оттуда (ср. Втор.26,5). Оспаривающие это не только не приняли во внимание божественную силу, исполнившую реченное слово; они, похоже, не знают о том, что есть примеры, когда численность населения удваивается за пятнадцать или даже менее лет. Приведем по этому поводу высказывание господина Мальтуса, вовсе не питающего пристрастий к Библии ("Эссе о законе роста населения", т. 2, стр. 120, 5-ое издание). На его взгляд, нет ничего неправдоподобного в том, что население в Гесеме возрастало так быстро, как об этом говорилось, и в пользу этого факта он ссылается на работу доктора Шорта "Новые наблюдения на основе изучения документов (отчетов) о смертности за 1750 г.", стр. 259. Говоря об Америке, он отмечает (там же, стр.193): "В отдаленных поселениях, где жители в основном занимались земледелием и не знали роскоши, численность населения предположительно должна была удвоиться за пятнадцать лет вдоль морского побережья, которое, естественно, заселялось людьми в первую очередь; период же увеличения населения в два раза занимал около тридцати пяти лет, а в некоторых приморских городах рост населения вообще приостанавливался. Исходя из последней переписи населения в Америке оказалось, что во всех вместе взятых штатах Америки удвоение численности населения все еще происходит через каждые двадцать пять лет. В целом население сейчас существенным образом увеличивается за счет переселенцев из Европы, но, как известно, в отдельных городах и районах близ морского побережья численность населения возрастает сравнительно медленно. Очевидно, только во внутренних районах страны период удвоения численности населения от момента произведения потомства должен быть значительно меньше двадцати пяти лет". В примечании он добавляет: "Из официального отчета конгрессу 1782 года следует, что население составляло 2389300 человек, а по переписи 1790 года - 4000000; прирост за 9 лет составил 1610700 человек; из этого вычтем десять тысяч в год, что приходится на переселенцев из Европы, 5 процентов за 4, 5 года, что составит 250 человек; остаток прироста за 9 лет только за счет произведенного потомства составит 1500450, что приблизительно равно 7 процентам. В результате период удвоения численности населения при такой скорости его роста был бы менее 16 лет. Если этот расчет, сделанный при учете всего населения штатов, был бы во всех отношениях близок к истине, то нельзя сомневаться в том, что в отдельных районах период удвоения численности населения только за счет произведенного потомства часто составлял менее пятнадцати лет. В период непосредственно после войны наблюдался очень быстрый рост населения". Итак, даже если согласиться с Асшером, Клинтоном и другими, что 430 лет минуло после призыва Авраама и что только половина этого периода, или 215 лет, можно отнести к пребыванию в Египте, возражения будут явно бессмысленными. Нельзя представить себе ничего более каверзного, чем предположение, что в Быт.15,16 говорится об ограничении увеличения численности израильтян, временно поселившихся в Египте лишь четвертым поколением в семейном роду, или же предположение, что у них не было больше детей, кроме упомянутых по особым причинам}. Но Бог верен, и самим попыткам погубить народ противодействует его милосердная рука, и Он пробуждает верность даже в тех, кто, казалось бы, больше всех мог содействовать жестоким замыслам царя. Об этом повествуется в первой главе.

Исход 2

Во второй главе, события в которой развиваются из предшествующих обстоятельств и указа фараона, обрекающего на смерть каждого новорожденного мужского пола из израильтян, появляется освободитель, являющийся прообразом бесконечно более великого человека. Это Моисей, человек, фигуру которого Дух Бога широко использует не только в Ветхом, но и в Новом Завете, как и во множестве других случаев, предвосхищая образ Господа Иисуса. Правда, о родительской вере говорится не здесь, а, как нам известно, в Новом Завете. Здесь же говорится о том, что родители скрывали его, но когда они не могли больше скрывать его, или когда они, возможно, утратили веру, чтобы поступать как и прежде, - они положили его в корзину из тростника и отнесли на берег реки, где дочь фараона нашла его и усыновила. Итак, Моисея воспитали и научили всему как египтянина, о чем и говорится здесь. В таком положении он имел прекрасные возможности смягчить тяжкую участь израильтян. И это, вероятно, способствовало доведению до конца того, чего он так желал всей душой - освобождения своего народа от рабства. Он полностью склоняется к этому. Несомненно, это должно было стать гораздо более сильным испытанием его духа, чем его отказ от любых личных преимуществ. В связи с этим он неизбежно подвергался безрассудным упрекам со стороны своих же собратьев. Никакой другой народ не был так склонен находить повод для обвинения и не спешил так увидеть свою собственную выгоду или высказать все, что бы они ни увидели. Но Бог не только действовал по замыслу своего Духа, но и стремился к тому, чтобы способ осуществления этого замысла прославил его. Это Моисей в некоторой степени понимал; ибо верующий всегда видит это и следует этому, насколько позволяет ему вера. Я могу согласиться с вами, что наряду с верой здесь есть примесь чего-то от плоти, потому-то мне и кажется, что Моисей был далеко не безупречен, когда впервые объявил себя орудием Бога ради его народа здесь, на земле, и позже, когда Бог призвал его завершить то великое дело, о котором он имел смутное представление в своей душе.

К этому делу Моисей приступил, как мы видим, достигнув возраста, когда человек считается ответственным за свои поступки. Однажды он увидел, как один египтянин дурно обошелся с израильтянином, что вызвало у него в душе жалость к своим братьям. Несомненно, так проявилась его любовь, но это было и вызовом по отношению к ним, и он действует соответственно этому, оглядываясь по сторонам, что явно говорит о боязни посторонних свидетелей. И все же это был подходящий момент. С одной стороны, Святой Дух не мог обвинить любовь, побудившую Моисея поднять руку на человека; с другой стороны, его поступок невозможно было оправдать. Поскольку Бог всегда знает, как поступить, Он не вмешался в этом случае и позволил тому, что исходило от него самого, вынести свой собственный приговор, а то, что не исходило от него, подверглось нравственному осуждению тех, кто верил в него. И найдется ли другой отрывок, где более прекрасно проявлялся бы характер Писания, чем здесь? В любой другой книге, возможно, нашлось бы своего рода оправдание, если не тщательно обдуманные доводы или рассуждение по этому поводу, опровергающее всякое участие Бога в том, что далеко не соответствовало бы присущей ему святости.

Ничто так выразительно, как этот отрывок, не показывает разницу между Словом Бога и тем, как люди Бога исполняют или считают необходимым исполнить его. Богу угодно говорить обо всем так, как есть на самом деле, не пытаясь ничего объяснить или найти обстоятельства, смягчающие вину человека. "Бог есть свет, и нет в нем никакой тьмы". Поэтому обо всем говорится чрезвычайно искренне. По тому же самому принципу написаны сотни отрывков в Писании, и по этому поводу неплохо было бы сделать несколько замечаний общего характера. Мы должны уметь делать различие между утверждением какого-то факта в Библии и утверждением, которое нам навязывают извне. Это, возможно, помогло бы нам оценить Слово Бога во всех подобных случаях. Мы всегда склонны отказываться от мысли, что описание событий в Библии указывает на то, что они полностью согласуются с замыслом Бога. Дело в том, что Он говорит о людях добрых и дурных, что Он упоминает не только о прекрасном в доброте, но и о таких внушающих беспокойство и постыдных поступках, которые заслуживают его кары. Словом, Бог говорит о вещах так, какими они являются на самом деле. Он полагается на то, что его народ верит ему. Люди всегда будут считать, что все хорошее исходит от него, а все дурное явно не от него. В конце концов, это легко устанавливаемый принцип, и он объясняет многое, на чем в противном случае человеческий разум способен споткнуться.

Моисей бежит из Египта не совсем потому, что боится враждебности египтян; против нее он, возможно, нашел бы защиту у Бога, как бы ни угнетала эта враждебность его душу. Но именно недостойное поведение братьев Моисея разрушило всякую его надежду в то время. Человек, оказавшийся также неправым, как обычно и бывает в подобных случаях, испытывал неприязнь к Моисею, который любил обоих и охотно примирил бы их. Речь идет о человеке, язвительно заметившем Моисею: "Кто поставил тебя начальником и судьею над нами?" Гордый дух этого израильтянина готов был обвинить в надменности другого, после чего Моисей пережил разочарование. Очевидно еще не пришло время, чтобы освободить такой народ. Моисей покидает Египет и отправляется в землю Мадиама. И там он подвергается необходимым воспитательным воздействиям, чтобы быть готовым до конца исполнить предназначенную ему великую миссию. Моисей явно поспешил, и Бог осудил его за это. Но в основном Моисей был прав, и поэтому Бог не передает кому-то другому, а оставляет за ним право должным образом завершить избавление Израиля, когда настанет подходящее для этого время.

В своем уединении Моисей получает от Иофора его дочь в жены, и она рождает пришельцу сына, нареченного именем, которое говорит о том, куда обращено его сердце. "Я стал пришельцем в чужой земле". Эти слова объясняют все случившееся с ним. Сын был назван Гирсамом, что значит "пришелец здесь".

Исход 3

В должное время ничего не забывающее сердце Бога напоминает об Израиле (гл.3). Мы можем предположить, что, находясь на чужбине, Моисей довольно долгое время был свободен от своего долга и мог перестать думать о нем. Но это не так. Далеко в пустыне, у горы Хорив, явился Моисею "Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает". Мы никогда не должны допускать даже мысли о том, что способ божественного откровения не является важным. Несомненно, Он - повелитель, и по этой самой причине Он повелевает мудро, неизменно являя себя в том виде, который больше всего подходит человеку, находящемуся в подчинении. Следовательно, не было случайным или привлекающим внимание своей необычностью зрелище, когда Бог явился в пламени горящего куста. Этот образ предназначался тогда специально для души Моисея - терновый куст в пустыне, горящий, но несгораемый. Следовательно, не было сомнений в том, что Бог собирался действовать в среде Израиля. Моисей и израильтяне должны были узнать это. Они тоже в своей слабости были избранным сосудом его силы, и таковыми оставались всегда в его милосердии. Их Бог, как и наш, явил себя истребляющим огнем. Суровая, но все же бесконечная милость! Ибо поскольку Он, с одной стороны, несомненно, является истребляющим огнем, то, с другой стороны, куст, такой слабенький и готовый исчезнуть в пламени, все же не сгорает в доказательство того, что каким бы ни были божественное просеивание и его суд, каким бы испытаниям и проверкам Он ни подвергал человека, все-таки, являя себя в сострадании и в силе (а именно так было здесь), Он поддерживает этого человека и испытывает его для его же блага (хотя, несомненно, и ради своей собственной славы), и одновременно ради высшего блага и интересов тех, кого Он считал своими.

Итак, когда Бог повелел Моисею подойти ближе, Он прежде всего заявляет о себе как о Боге его отцов, Боге Авраама, Исаака и Иакова. Это было первое сообщение, и целью его было подействовать на душу Моисея и, конечно, в должное время на Израиль. Близилось время, когда его народ должен был из рода вырасти в целую нацию; и если Бог собирался открыть им себя каким-то особым образом, то Он одновременно напомнил им о своей связи с их отцами. Чтобы оценить то, что Он делает теперь, мы никогда не должны забывать о том, что Бог сделал прежде; фактически мы должны одновременно понять и оценить все это. Люди не понимают сказанного в Писании лишь потому, что смешивают его высказывания. Если мы действительно хотим понять истинную силу Слова Бога, то должны отличать те вещи, которые отличаются друг от друга. Вот почему следует обратить внимание на то, что Бог сначала заявляет о себе как о Боге их отцов. Это непременно напомнило бы Моисею, что Бог особым образом открылся Аврааму, Исааку и Иакову как всемогущий Бог. Мы увидим, как выразительно говорится об этом в последующей главе. Но суть этого, по-видимому, была передана именно в первом случае, когда Бог обращает внимание Моисея на то, что Он есть Бог обетования, связывая при этом имена его отцов с самим собой.

Теперь Бог собирался предстать как неизменный Бог, который способен завершить и завершит свое слово согласно тем отношениям, в которых Он находился со своим народом. Стоит ли это рассматривать с точки зрения их заслуг? Должно ли было все исполниться до конца теперь, или исполниться лишь частично, могло ли даже частичному исполнению этого что-то помешать и не дать осуществиться, или же все это могло стать бесполезным из-за безрассудства и греховности самого народа Израиля - все это откроется потом. Фактически, как нам известно, не могло бы быть полного завершения этого без участия Христа. Сын Бога, Господь Иисус, обещанное семя, должен был явиться, поскольку в нем должны были исполниться все обетования Бога. Если это прямая причина невозможности полного завершения дела, то косвенная причина заключается в нравственном несовершенстве сынов Израиля, в грехопадении человека. И тем не менее Бог, хотя и частично, исполнил бы обещанное через Моисея, который являлся прообразом Христа. То, что это исполнение было поучительным уроком, мы узнаем позже из этой же книги.

Однако Бог во всем проявляет свой глубокий интерес к этому народу. Каким доказательством неисчерпаемой божественной милости это является! Ибо в этих людях не было ничего, что могло бы как-то обратить душу к ним, кроме их бедственного положения; ни один из них не был исполнен достойных нравственных чувств, благородных побуждений, никто не проявлял ни малейшей заботы о славе Бога. Увы, они были всегда готовы свернуть с пути и высказать упрек самому Богу, злословить его слуг, отказаться исполнить его волю. Обо всем этом мы узнаем в должное время, тогда как ему это было известно изначально. Несмотря на это, Бог самым действенным образом выражает свою любовь и заботу по отношению к своему народу (к такому, каков он есть). Поэтому нет ничего, что могло бы помешать душе наслаждаться истинной божественной любовью, кроме упорного ее неприятия. Нет ничего более недостойного или более жестокого в человеке, чем препятствование милосердию Бога (если не считать своеволия, которое вовсе не признает его). Бог извещает Моисея о том, что его заботит, говоря: "Я увидел страдание народа Моего в Египте и услышал вопль его от приставников его; Я знаю скорби его". Но Он не прибавляет, что они вопили к нему. Поэтому мы можем сказать, как позже сказал один пророк, что они стенали, но это было ни что иное, как эгоистическое чувство страдания. Они стенали лишь потому, что находились в ужасном положении; но они не пытались обратиться к Богу и не рассчитывали на его милосердие. И все же Он говорит: "Я... иду избавить его от руки Египтян и вывести его из земли сей в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед, в землю Хананеев, Хеттеев, Аморреев, Ферезеев, Евеев и Иевусеев. И вот, уже вопль сынов Израилевых дошел до меня, и Я вижу угнетение, каким угнетают их Египтяне. Итак пойди: Я пошлю тебя к фараону; и выведи из Египта народ Мой, сынов Израилевых". Моисей тут же высказывает свои проблемы и противоречия. Бог сначала спокойно выслушивает все сказанное Моисеем, а потом успокаивает своего взволнованного и сомневающегося в своих возможностях слугу.

Но каким уроком это является для нас! Неужели это тот самый человек, который однажды был готов избавить Израиль? Да, тот самый, исполненный мужества, когда время Бога еще не наступило, но испытывающий затруднения, когда это время пришло. И так бывает часто! Поэтому Моисей отвечает: "Вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: Бог отцов ваших послал меня к вам. А они скажут мне: как Ему имя?" Разве не унизительно так говорить? Каково положение! Народ Бога даже не знает его имени! "Что сказать мне им?" - спрашивает Моисей. Бог сказал Моисею: "Я есмь Сущий. И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий (Иегова) послал меня к вам". Великая сила заключается в этих словах. Они означают не просто то, что Бог собирался осуществить. Вероятно, человек предпочел бы сказать: "Я сделаю", но Бог основывается на более весомых словах: "Я есмь Сущий", существующий сам по себе, вечный. И действительно, от него все зависит. Все остальные - просто творения, которые существуют; и только один Бог может сказать о себе: "Сущий". Все существующее было вызвано к жизни, и может уйти из нее, если Богу это будет угодно. Я не говорю, что это пройдет, но может пройти. Несомненно, Бог вечен, Он - вечный Бог. Здесь идет разговор не о его милосердии, но о присущей ему вечности. "Я есмь Сущий".

И согласно этому, посылая Моисея к израильтянам, окруженным тщеславными язычниками и мнимыми предметами почитания, которые на самом деле действовали как злые духи-искусители, пользующиеся человеческими суеверием и безрассудством, Он повелел ответить всем, кто мог бы спросить: "Сущий (Иегова) послал меня".

Более того, Бог позаботился сказать также: "Господь, Бог отцов ваших... послал меня к вам. Вот имя Мое на веки, и памятование о Мне из рода в род". Как же безгранично милосердие Бога, если имя, взятое им на веки в связи с Израилем, не является тем именем, которое делает творение ничтожным, представляя все просто результатом его слова и его воли! Он любит и лелеет то имя, в котором Он связал себя со своими избранными.

Это напоминает нам то, о чем говорят евангелия. Находясь на земле, Иисус никогда не провозглашал себя Христом или Сыном Бога, хотя в действительности был тем и другим, но всегда одобрял, когда другие признавали его таковым, и оправдывал оба этих звания. Нам известно, что Иисус является главой царства и что Христос - это звание, благодаря которому Он имеет полное право на израильтян и их землю, и это право вступит в силу в грядущий день. Но удивительнее всего то, что Он даже не настаивает на том, что Он Сын Бога, хотя это было его извечное имя. Можно сказать, что это имя принадлежит ему, если быть более точным и объективным, в самом высоком смысле, более чем любое другое; ибо Он стал Христом, но Он есть и будет (как и всегда был) Словом, Сыном, единородным Сыном Отца. Здесь не было ничего преходящего. Таким Он был изначально и таким будет вечно. Вот почему Он не настаивает на этом имени. Но как же тогда именует Он себя? Каким именем ему самому угодно называть себя? Избранное имя, которое Иисус произносит принародно, - это "Сын Человеческий". "За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?" Там, где все в духовном плане обстоит великолепно, ничего не может быть прекраснее этого. Ибо, как нам известно Сын человека - это не просто звание, посредством которого Он связывает себя с человеком на земле. Это имя заключает в себе печаль и страдание, позор и неприятие. Это имя, несомненно, говорит о славе, о славе более щедрой и полной, соответствующей воле Бога, чем что-либо еще связанное с его положением Христа, объектом надежды и обетования иудеев; ибо оно открывает дверь в его вечное правление всеми народами, племенами, над всем многоязычием под единым небом, над всей вселенной Бога и Создателя. Но тем не менее сначала это было имя страдающего, хотя и обретшего такую великую и широко известную славу впоследствии.

Говоря с Моисеем, Бог проявляет то же самое милосердие (насколько оно могло открыться тогда), какое спустя определенное время будет явлено, словно свет, в благословенном Господе здесь, на земле. В последнем случае оно, естественно, было больше связано с его собственной личностью, явленной как Божество. Мы всегда должны помнить, что тот, кто тогда явился как Господь, несомненно был тем, кого мы знаем как Сына Бога. Открывшись тогда как Господь, их Бог, Он соблаговолил взять имя, которое определенным образом объединяло его со своим народом. Тем более трогательно, что Он прекрасно знал, как эти же самые люди были готовы обесчестить его. Он знал, что они отступятся от всего, что было прежде задумано им, ища в самонадеянном поведении то, что, вероятно, дало бы кратковременное чувство собственной важности, но на веки подвергло бы бесчестию его имя и привело бы их к погибели (ибо таково настоящее положение иудеев). Подлинное крушение надежд израильтян произошло, во-первых, по причине их приверженности закону, а во-вторых, потому, что они отвергли божественное милосердие, которое было явлено через нашего Господа Иисуса Христа и было возвещено Духом, посланным с небес на землю.

Есть еще и другой важный момент, на который следует указать в этой главе. Бог дает понять, что с самого начала ему были известны наперед все результаты его повелений Моисею посетить фараона. Ничто не удивляло его. Конечно, это настолько же просто, как и необходимо для тех, кто знает Бога, но тем не менее отрадно увидеть ясное подтверждение этому. То же самое распространяется и на Новый Завет. Отрадно видеть эту аналогию, потому что в некотором отношении едва ли можно найти две более отличные друг от друга книги, чем Ветхий и Новый Заветы; но в то же время ясно, что и там и тут заключена одна мысль и первопричина - сам Бог решает разные вопросы; но какое бы дело Он ни осуществлял, это есть тот же самый Бог. Это же мы видим и в Новом Завете. К примеру, если взять евангелие по Иоанну, то там конец известен с самого начала только потому, что Иисус известен как существующий прежде начала всего. Он послан на землю, являясь явно божественной личностью. Следовательно, Он соответствует всему явленному (и ему не требуется никакого свидетельства). Что касается Бога и человека, Он совершенным образом знает будущее, как и прошлое и настоящее.

Здесь Бог говорит: "Но Я знаю, что царь Египетский не позволит вам идти, если не принудить его рукою крепкою; и простру руку Мою и поражу Египет всеми чудесами Моими, которые сделаю среди его; и после того он отпустит вас. И дам народу сему милость в глазах Египтян; и когда пойдете, то пойдете не с пустыми руками" {Замечания доктора Д. ("Введение в Ветхий Завет", стр.236,237) кажутся мне капризом недоверия, которое, будучи задето за живое авторитетом Писания, опускается до явной клеветы. "Если сказанное в Исходе (гл.3,20-22) воспринимать б у к в а л ь н о или с точки зрения истории, то кажется, будто Бог толкает нас на безнравственные поступки. Поэтому от подобного метода толкования следует отказаться. Автор, подчеркивая свою собственную духовную сознательность, представляет божественность явно требующей от людей совершения нечестного по своей сути поступка. Это свидетельствует о несовершенном развитии религиозности, достигнутой поколением, к которому припадал этот автор..." Этот рационалист никогда не усомнится в себе}. Действительно, им долго пришлось бы ждать оплаты, ибо ее им никогда не давали. Было бы сущим безрассудством предполагать здесь хоть какое-то даже самое незначительное нарушение того, что было справедливым и подобающим. Содержание этого отрывка, возможно, слишком хорошо известно, чтобы много говорить о том, что каждая женщина должна была просто выпросить у своей соседки сосуд с серебром и золотом и одежды, чтобы нарядить в них сыновей и дочерей Израиля. Речь шла о том, чтобы погубить своих угнетателей посредством божественной власти, а совсем не об обмане или мошенничестве. Оттенок "одалживания", прозвучавший в английском переводе, вовсе не обязателен, и контекст вовсе не подтверждает его. Нет и мысли о том, что они не имели права быть вовлеченными в это дело. Не было ничего, что народ и даже, наконец, фараон Египта не склонны были бы признать. Позднее, несмотря на то, что они были заинтересованы в удержании сынов Израиля, они охотно согласились на то, чтобы евреи ушли, и ушли не с пустыми руками. Их надменная воля была сломлена, хотя их сердца были далеки от Бога. Мне едва ли стоит говорить, что между ними не было ничего общего, и тем не менее они подчинились тому, чему так упрямо сопротивлялись прежде. И все же Моисей говорит: "А если они не поверят мне и не послушают голоса моего и скажут: не явился тебе Господь?"

Исход 4

Затем следуют знамения в виде чудес в доказательство тому, что Бог послал с поручением своего раба (гл.4). Бог обращает внимание Моисея на то, что тот держит в своей руке, то есть на жезл. Если бросить этот жезл на землю, он превратится в змея. Слово "змей" здесь носит несколько расплывчатый характер и, вероятно, обозначает нечто более общее, нежели просто змея в узком смысле слова. Именно это слово обычно используется для обозначения морских чудовищ. Многим известно, что оно переводится как "рыбы большие" в Быт.1,21 и обозначает гигантских животных, обитающих в океане; поэтому не совсем правильно будет ограничивать это понятие только словом "змей", как и ошибочным было бы здесь название "рыбы большие". Собственно говоря, это слово обозначает чудовище, которое может быть, как я полагаю, амфибией, не обязательно подобной рыбе, а тем более киту, которые обитают только в воде, а также змее, которая живет только на земле. Но как бы об этом ни судили другие, может оказаться, что это вовсе и не змей, а какое-то другое животное, наделенное аналогичными признаками. Смысл же этого чуда заключается в превращении власти (которую в Писании обозначает "жезл") в нечто сатанинское. Жезл является символом власти; он также может символизировать наказание. Но ведь наказание не может быть справедливым, если не будет исходить от справедливой власти; вот почему связь между этими двумя идеями заключается в этом символе. Под первым знамением, которое было поручено сотворить Моисею, подразумевается жезл власти, который вдруг обретает сатанинскую форму. Это весьма точно передает положение дел в Египте.

Но было и нечто большее, и, следовательно, предстояло гораздо большее испытание личности. Бог приказал Моисею положить руку к себе за пазуху. Несомненно, это место носило определенный смысл, как и результат действия; ибо когда Моисей снова вынул руку, она побелела от проказы, как снег, - характерный признак греха, по крайней мере указывающий на осквернение, если вообще не на бессилие, к которому грех приводит человека. Через Слово Бога мы познаем два различных вида греха. Оба эти греха встречаются в Новом Завете как уже известные нам, ибо на один из них более ясно указано в Ветхом Завете. Паралич или расслабленность, как это сказано в английском переводе, является разновидностью воздействия греха как разрушительной силы, оказывающей влияние на человека, когда грех вводит грешника в состояние немощности, как об этом сказано в послании Римлянам. Проказа является признаком греха в его разрушительном качестве. Именно в этих двух формах и представлен грех в большинстве случаев.

Но, с другой стороны, когда Моисей по слову Бога снова положил руку к себе за пазуху, она опять стала такой же, как тело.

Если бы они не поверили этим двум знамениям, то было приготовлено еще и третье, которое подействовало бы на воду в реке. Всем нам известно, что египтяне думали о Ниле. То, что должно было восстанавливать силы, освежать и очищать, стало вдруг знамением смерти - жизнь покинула тело. Таково известное символическое значение крови в Писании.

Все эти знамения указывают на подчиненность всех обстоятельств воле Бога, но через действия его слуги и в пользу его народа. Пусть они знают, что Богу угодно действовать в соответствии с тем, что принадлежит исключительно ему. Не может быть ничего более совершенного. Посмотрите на власть мира, или на то, что имеет отношение к человеку, или на опору естества: человек приносит ручательство того единственного, кто господствует над всем. И это передается, как мне кажется, в этих трех знамениях. В то же время, братья, вспомните здесь о предостережении - о нем, несомненно, всегда полезно помнить. В подобных вопросах мы не должны делать вид, будто докопались до всей истины, если бы нам даже удалось выяснить некоторые ее моменты. Как бы мы ни были уверены в том, что научены Богом, отсюда вовсе не обязательно следует, что исключена другая сторона истины, которую нам только еще предстоит полностью узнать. Фактически одним из благодатных признаков Слова Бога является то, что мы никогда не сможем утверждать, что имеем исчерпывающее представление о Библии, ибо Библия наделена чертами беспредельности, присущей Богу, как бы Он ни нисходил до нас и ни использовал язык людей, как Он и сделал, насколько нам известно. Ведь признано, что возможности человеческого языка ограничены; но ведь тот, кто снисходит до этой ограниченности, сам имеет безграничные возможности, и мы никогда не должны упускать это из виду, хотя мы и выражаем это в самой общей форме. Это на самом деле является важнейшей истиной, которой следует придерживаться, и не меньшим успокоением и благословением наших душ.

Примем же с благодарностью все, что дано нам как истина от Бога, но давайте не будем утверждать, что постигли всю истину. "Ибо мы отчасти знаем..." (1Кор.13,9). Так давайте же будем уповать на Бога, чтобы познать истину нашим умом настолько, насколько это необходимо для прославления его и для того, чтобы Он соблаговолил более полно осуществить ту цель, ради которой Он открыл истину.

Итак, Моисей обнаруживает еще одну проблему. Он говорит: "Человек я не речистый [можно удивиться, что ему потребовалось так много времени, чтобы понять это], и таков был и вчера и третьего дня, и когда Ты начал говорить с рабом Твоим: я тяжело говорю и косноязычен". Что же было делать, если Бог послал его? Истинное затруднение состоит всегда в том, что человек думает о себе вместо того, чтобы думать о Господе. Но удивительно, как меняется дело, когда кто-нибудь может и решает отречься от себя. Ясно, что Бог лучший судья. Если Он выбирает человека, который с трудом говорит, - кто может противиться этому? Тем не менее пусть никто не думает, что это сказано для того, чтобы в какой-то степени явить неуважение к Моисею. Нет, это сказано для нашей пользы и нам в наставление, чтобы уберечь нас от еще более непростительного поступка в этом плане; ибо Бог указал нам на нерешительность такого преданного и верного слуги явно для того, чтобы уберечь нас от подобного или других промахов. В заключение Бог, наконец, высказывает истинное недовольство тем, что его раб осмеливается отказываться. "И возгорелся гнев Господень на Моисея, и Он сказал: разве нет у тебя Аарона брата, Левитянина?" Какое великое унижение! Он мог бы быть единственным и счастливым орудием Бога в этом великом деле, но теперь Аарону предназначено принять долю участия в нем. "Я знаю, что он может говорить, и вот, он выйдет навстречу тебе, и, увидев тебя, возрадуется в сердце своем".

Итак, мы видим союз Аарона с Моисеем, который будет иметь много важных последствий, а некоторые из них примут весьма серьезный характер, как свидетельствует эта книга.

Прежде завершения данной главы в ней упомянуто еще одно событие, носящее глубокое, серьезное и поучительное значение. Бог намеревался прославить Моисея, но в доме Моисея уже присутствовало нечто бесславящее Бога. И Бог не мог закрывать на это глаза. Как случилось, что сыновья Моисея оставались необрезанными? Как вышло, что недоставало того, что символизирует умерщвление плоти в тех, кто были близки Моисею? Как вышло, что слава Бога была забыта именно в том, что всегда было и должно было быть дорого сердцу отцов? И случилось так, что жене Моисея пришлось улаживать это дело. В связи с этим заметьте, как мудро поступает Бог. Ибо нет иного препятствия, как по вине плоти; не представляет труда отвлечь человека, преданного Богу, от его повиновения ему, но Бог исполняет свое намерение, причем в гораздо более болезненной форме и часто с помощью того, кто явился препятствием ему. Как же защищен тот, кто, как ребенок, внимает Господу и беспрекословно подчиняется ему! Как много бед можно избежать таким образом! Но Бог не позволил бы избежать того, что было так невыносимо Сепфоре. Фактически она, наконец, вынуждена была исполнить то, что было ей так отвратительно, как она заявила сама в случае с сыном. И более того, это избавило от опасности Моисея; ибо Бог поспорил с Моисеем, а не с его женой. Моисей нес ответственность за это, и Бог строго следил за тем, как выполняется его распоряжение. Сказано, что "встретил его Господь и хотел умертвить его". Поэтому жена Моисея вынуждена была взять каменный нож и сама совершила обрезание. Она сделала это, но причинив себе несравненно большую боль и испытав больший стыд, чем если бы это было сделано в указанное Богом время и божественным образом. Давайте запомним это.

Исход 5

Теперь, когда Бог был оправдан в доме Моисея, последний мог приступить к выполнению своей миссии (гл.5). Дело на благо народа могло нормально развиваться только тогда, когда все было хорошо дома. Поэтому Моисей и Аарон отправились к фараону и передали ему слова Бога. Фараон с присущей ему наглостью ответил: "Кто такой Господь, чтоб я послушался голоса Его и отпустил Израиля? я не знаю Господа и Израиля не отпущу. Они сказали: Бог Евреев призвал нас; отпусти нас в пустыню на три дня пути принести жертву Господу, Богу нашему, чтобы Он не поразил нас язвою, или мечом". Но в результате их вмешательства еще больше прибавилось работы, и сыны Израиля возопили еще больше и скоро начали негодовать, как будто вместо того, чтобы стать освободителями, Моисей и Аарон сами явились непосредственными виновниками того, что беды обрушились на их народ. Об этом говорится в остальных стихах данной главы.

Исход 6

{Попытка привести дополнительные доказательства различия в авторстве на основе якобы существующих противоречий и путаницы является не только бесполезной, но и свидетельствует о неспособности увидеть то, что весьма примечательно и поучительно. Доктор Д. говорит ("Введение в Ветхий Завет" стр.165), что "сначала израильтяне не слушали Моисея по причине своих душевных мук и жестокого угнетения, которое они испытывали (Исх.6,9-12). Но в 6-ой главе мы видим, что они поверили ему и возрадовались, когда он объявил им об освобождении. Можно подумать, что не народ, а старейшины рода были теми, к кому Моисей обратился в последнем случае, и что они были вынуждены поверить в него, увидев те знамения, которые Моисей сотворил. Но если начальники народа были убеждены в его божественной миссии, то люди, стенающие под тяжестью своего бремени, должны были быть готовыми последовать за ними. В соответствии с Исх.6,2 и. т. д., Моисей получает свое божественное поручение избавить народ от египетского рабства. Но в Исх.3,1 и. т. д. говорится, что он получает его в Мадиаме. Моисей не мог получить его сначала в Мадиаме, а затем повторно в Египте, потому что уже после первого призыва Моисей и Аарон отправились к фараону и просили его отпустить израильтян в пустыню, чтобы там они совершили служение Богу. Если бы Моисей не посетил фараона и не просил бы у него то, что велел ему попросить Бог, мы могли бы предположить, что призыв повторился; но так как Моисей выполнил повеление Бога, то вторичный призыв не был необходим!" Это двойное упоминание о призыве в действительности объясняется доктором Д. тем, что о них рассказывают два автора, по-разному описывающие одно и то же событие: "Один из них представляет Моисея просящим временно отпустить израильтян (Исх.5,3 и. т. д.), другой же утверждает, что Моисей просил их полного освобождения (Исх.6,11; 7,2; 9,35; 11,10)". В сущности, все это понятно и согласуется одно с другим, но это происходит постепенно, и мелочные придирки элогистских и иеговистских документов явно не имеют основания, ибо в Исх.3 о Боге говорится аналогично тому, как о нем говорится в 6-ой главе. И там и тут Элохим открывается нам как Иегова или о нем говорится как о Иегове. Когда знамения были даны в первый раз, Моисей от имени народа просил отпустить их лишь на три дня. Но когда фараон высокомерно им отказал и усилил их угнетение, Бог еще более полно раскрылся через своего раба народу, который теперь явно был повержен в уныние. Тогда Бог выдвинул безапелляционное требование относительно израильтян в Египте, не ограничивающееся только знамениями, но сопровождаемое казнями над угнетателями израильтян и нацеленное на полный вывод сынов Израиля из Египта, хотя князь мира сего и ожесточил положение их освобождения, и о временном освобождении уже не говорится. Поэтому второй призыв, адресованный Египту, является не только действительным, но и представляется как начальная стадия новых отношений, установившихся после того, как фараон пренебрег притязанием Иеговы, высказанном в первом призыве на земле Мадиама.} В начале 6-ой главы Бог говорит Моисею еще раз, когда тот возвращается. "И сказал Господь Моисею: теперь увидишь ты, что Я сделаю с фараоном; по действию руки крепкой он отпустит их; по действию руки крепкой даже выгонит их из земли своей. И говорил Бог Моисею и сказал ему: Я Господь. Являлся Я Аврааму, Исааку и Иакову с именем "Бог Всемогущий", а с именем Моим "Господь" [Иегова] не открылся им". Здесь мы подходим к более точному понятию. Постарайтесь запомнить, что это не является указанием на то, что слово "Иегова" не было известно прежде. У нас нет действительных причин сомневаться в том, что люди слышали это с самого начала. Имя "Иегова" часто встречается в книге Бытие и показывает не только то, что писателю был знаком этот термин, но и то, что он употреблялся с самого начала. В чем же здесь истинный смысл? А в том, что теперь Бог употребляет это имя, чтобы во всеуслышание заявить о том, что Он открыто собирается сделать для блага сынов Израиля. Заметьте в качестве иллюстрации того, что здесь имеется в виду, что когда наш Господь явился, как сказано в Писании, Он провозгласил Отца. Было бы абсурдным предполагать, что термин "Отец" не был известен никогда прежде, не так ли? Это нигде не подразумевается, но под этим именем Бог прежде не являл себя в тех отношениях, как Он сделал тогда. Точно так же дело обстоит и с понятием "Иегова". Поэтому в Быт.22, когда Исаак был освобожден от смертного приговора, Авраам назвал это место "Иегова-ире" ("Господь усмотрит"). Следовательно, этот термин должен был быть хорошо известен, только Бог до сих пор не использовал его как форму или основание для своих отношений с каким-нибудь народом на земле; теперь Он делает это, устанавливая отношения с Израилем. Было бы недостаточно оставаться всемогущим щитом для детей, каковым Он был для отцов: несмотря на их слабость и беззащитность среди завистливых, враждебных и злых хананеев, Он был защитником странствующих патриархов. Именно это было включено в форму его откровения Аврааму, Исааку и Иакову.

Но теперь Он идет дальше, являя себя неизменным и вечным Богом - Богом, который был повелителем, верным обетованию, которое Он дал в древности. Именно это и являлось существенным в имени Иеговы. Здесь Он был готов выполнить свою задачу. Возможно, народ еще не был готов к этому, но Он, по крайней мере, был способен явить все то доброе, что обещал. Итак, Он надлежащим образом, - как Иегова, их Бог, - ручается перед ними своей неизменностью, что исполнит свои обещания. Принесет ли это какие-то результаты или нет, зависело совсем от других обстоятельств, а не от каких-либо неудачных действий с его стороны.

Именно это открывается Моисею и Аарону, и вслед за этим мы узнаем о данном им поручении. "Войди, скажи фараону, царю Египетскому, чтобы он отпустил сынов Израилевых из земли своей". Первые неудачи ни в коем случае не должны были повергнуть их в уныние. Их волю не должны были сломить даже растущие беды сынов Израиля. Они и далее должны были действовать по воле Бога и от его имени.

В 6-ой главе родословие дается лишь с той целью (ст.14-27), чтобы обратить внимание на то, как благодать, несмотря ни на что, утверждает себя. Ибо не Моисей, а Аарон был старшим братом, и в этом родословии естественный порядок сохраняется, например, в стихах 20 и 26: "Аарон и Моисей, это - те, которым сказал Господь: выведите сынов Израилевых..." Но как только речь заходит о божественных делах, то всегда говорится "Моисей и Аарон" и никогда "Аарон и Моисей". Слишком уж медленно постигаем мы совершенное Слово Бога, хотя нет ничего подобного ему по простоте и доступности. Наши затруднения связаны с тем, что именно хорошая осведомленность людей о нем является препятствием к восприятию находящегося перед их глазами. Вот почему, когда наши глаза раскрыты, мы замечаем, как уникально его содержание. И это оказывает удивительное воздействие на духовного человека, питающего себя звучанием Слова Бога, потому что в противном случае все мы склонны к небрежному и легкомысленному отношению к этому Слову. Если так важно научиться извлекать пользу из хорошего общения, то нет лучшего общения, чем общение с Богом. Господь, когда мы общаемся с ним, учит нас искренности и тому, чего мы не можем постичь сами. Как добр Господь, говоря нам не только о благодати, но и о естестве! Неужели мы, являясь христианами, будем оспаривать это? Нет, мы признаем это, отводя естеству потребное место; и это верно. Ведь совершенно напрасно отрицать то, что правильно согласно порядку, установленному в природе. Всегда избегайте однобокости. Нет ничего опаснее ее в божественных делах. Отворите природе ее место - то, что принадлежит ей; но всегда утверждайте превосходство благодати, и будете правы. Постарайтесь не только познавать благодать и наслаждаться ею, но и поступать в соответствии с ней: иначе она теряет свои свойства, - перестает быть таковой и становится лишь тщетным притязанием, легкомысленной болтовней, лишенной силы.

Исход 7

Следующая, 7-я, глава начинается описанием жестокой борьбы и чудес, которые одно за другим ужаснейшим образом обрушиваются на обреченную землю Египта. Заметьте, что ожесточение сердца фараона ни в коей мере не является следствием его явного неверия. Бог никогда не принуждает человека быть верующим, иными словами, неверие никогда не является следствием жестокой кары со стороны Бога. Разве было еще что-либо, подобное ожесточению? Разве Писание не указывает на то, чем было ожесточение? Несомненно, оно имело место. Одинаково неправильным будет утверждать, что Бог ожесточает сердце человека, когда впервые посылает свидетельство ему, и отрицать, что Он ожесточает сердце человека, когда тот отвергает его свидетельство. В сущности и то и другое верно, и это как раз является еще одним примером того, как важно рассматривать не отдельные случаи в Писании, а делать выводы, основываясь на всем Писании.

Итак, Бог посылает свидетельство фараону, как посылает его каждому в той или иной форме. Но человек, предоставленный самому себе, неизменно отвергает свидетельство Бога. Он знает, что оно от Бога; он чувствует, что, отвергая его, поступает неправильно, и все же отвергает его, потому что не желает и не осмеливается поверить Богу, слово которого препятствует всему, что угодно фараону. И поэтому человек уступает неверию, а Бог в это время или немного спустя, согласно присущей ему мудрости, ставит на этом человеке печать ожесточения, что является явно положительным действием со стороны Бога. Поэтому я с полной уверенностью могу сказать, что это ожесточение происходило не только от самого человека и в смысле осуждения было ниспослано ему, хотя, несомненно, явилось следствием его греха. Бог ожесточает человека, потому что тот отвергает его слово. Следовательно, ожесточение ниспослано от Бога как наказание, которое последовало после того, как человек доказал свое неверие и упорствовал в нем. Так было с фараоном, и это типичный случай, о котором постоянно предостерегает Новый Завет; в Ветхом Завете это первый подобный пример. Это тот единственный пример, к которому обращается в своем предостережении апостол Павел. Следовательно, это является постоянным свидетельством такой суровой истины. И запомните, что этот случай не является исключительным. Такое случается чаще, чем думают люди. Вскоре это будет в широких масштабах происходить в христианском мире (2Фес.2), и я нисколько не сомневаюсь в том, что это часто случается и теперь, как случалось всегда. Так это и было, когда наш Господь Иисус пребывал на земле, и присутствие Духа не воспрепятствовало этому, а утвердило это. Поэтому в большом масштабе или в отношениях отдельных людей с Богом, Он, несомненно, действует таким образом. В то же время Бог никогда не превращает человека в неверующего. Ожесточение является осуждением, которое имеет место, когда человек упорствует в своем неверии перед лицом явного и настойчивого свидетельства, идущего от Бога.

В главах 7-11 говорится о десяти казнях, по поводу которых следует высказать несколько общих замечаний. Они были предусмотрены мудростью Бога, чтобы смирить Египет. Это было не только бедствием, обрушившимся на землю Египта; это не только вызвало все усиливающиеся муки и страдания местного населения, но это было серьезное состязание между Богом и богами Египта. Эти казни были рассчитаны на то, чтобы наиболее ощутимо поразить то, что представляло их религию. Возьмем, к примеру, реку Нил. Нам известно, как египтяне похвалялись этой рекой, которую считали великим земным символом Бога. С другой стороны, хорошо известно, что все эти древние народы думали о солнечном свете, и обычная темнота могла их напугать, и когда их объяла тьма в Гесеме, для Израиля светило солнце. И опять же, чистота тела играла не последнюю роль в язычестве, которое не могло дать ничего для души, что было особенно характерно для египетских язычников. Ясно, что наказание мошкой или гнусом (в любом значении слова), или, по крайней мере, песьими мухами, сделавшими жизнь человека почти невыносимой, и явилось особым унижением для египтян. Итак, некоторых из этих вопросов мы едва коснулись, не вдаваясь в подробности, ибо понятно, что они отняли бы у нас с вами больше времени, чем я предполагаю его затратить. Исходя из этих повторяющихся наказаний мы можем сделать вывод, что Бог поступал в то время с богами Египта так же, как и с его жителями. Причина этой вражды объяснялась их противостоянием истинному Богу, а также тем, что они угнетали его народ.

Даже рационалисты не осмеливаются полностью отрицать сверхъестественный характер явлений, описанных в главах 7-12. Даже некоторые явные скептики вынуждены признать, что эти десять египетских казней происходили на самом деле, хотя они стараются умалить их значение до крайности, преувеличивая роль обстоятельств, носящих некое внешнее сходство - закономерное или случайное. Таким образом, объясняя первую казнь (гл.7,15-25), они приводят пример Эренберга, который в 1823 году увидел, как вода в узком морском заливе Красного моря близ Синайского полуострова обрела кроваво-красный цвет из-за споровых водорослей. Но разве в этом случае рыба в море погибла или вода стала непригодной для питья? Разве от этого испортилась вода в каждом озере, потоке и даже в деревянных и каменных сосудах? Они не могут отрицать, что существует огромная разница между кровавым оттенком, который имеет Нил в течение нескольких недель в июне и который проходит без тех ужасных последствий, какие в сравнении с этим принес тот жестокий удар, обрушившийся где-то около января на ту реку, которой гордились, которой поклонялись и которая была свидетелем чудовищной смерти младенцев израильтян мужского пола.

Исход 8

После того, как прекратилась та кровавая казнь, длившаяся напрасно семь дней, из потоков, рек и озер вышли на землю Египта жабы, и земля покрылась этими поистине омерзительными тварями, до тошноты поражавшими людей, как до этого их поразили кровавые воды (гл.8,1-15). Как унижающе подействовала на людей эта вторая египетская казнь, ведь они считали жаб священными животными, а теперь видели их, вызывающих омерзение, заполнивших их дома, постели, печи и даже попавших в квашню. Никогда прежде эти твари не донимали египтян в начале года; тем более не являлись они и не уходили по приказу человека, подобного Моисею.

Третью и четвертую казни (в нашем переводе: мошки и песьи мухи, упомянутые в 8-ой главе, стихах 16-32) можно обсудить в связи с их особенностями, но несомненно то, что эти насекомые оказывали на людей и животных сильное воздействие, и тем более мучительное, что, мешая соблюдению личной гигиены, они превращали в средство поражения то, что считалось необходимым для самозащиты. Однако известный рационалист считает, по крайней мере, первую из этих казней "естественным явлением в этой стране" - это чудо, сотворенное Аароном, как и освобождение израильтян. Поэтому он еще более недоверчив, чем волхвы, сказавшие фараону: "Это перст Божий", узрев во всем этом не простое стечение необычных обстоятельств, включающее и природное явление.

Исход 9

Пятым наказанием (гл.9,1-7) была весьма тяжкая моровая язва, которая по слову Моисея на следующий день поразила скот египтян, но не затронула скота израильтян. Это был еще более сильный удар, так как незадолго до этого фараон отказался дать израильтянам три дня отлучки, которые обещал им, когда Моисей говорил ему о невозможности для израильтян приносить в Египте отвратительную для египтян жертву на виду у них. Ведь известно, что представляли собой волы и овцы в глазах египтян.

Затем последовало шестое наказание (гл.9,8-12) - воспаление с нарывами на людях и на скоте во всей земле Египта, которое поразило даже волхвов: и они не могли устоять перед Моисеем. Такая гнойная сыпь явилась позором для египтян, скрупулезно избегавших всякой нечистоты, и к тому же доказала полную несостоятельность египетских божеств, как и их неумение исцелять.

Следующая, седьмая, казнь, описанная в 9-ой главе, стихах 13-35, - это град с грозами и все поражающим огнем, что и вынудило фараона признать свою вину и пообещать отпустить народ Израиля; но как только Бог услышал молитву Моисея, фараон тут же забыл о своем обещании. Только упрямые могут усмотреть в этом явление, обычное для Египта, не обращая внимания на время или другие возможные обстоятельства.

Исход 10

Угроза навести саранчу, которая пожрет все уцелевшие от града посевы, по-видимому, привела в чувство слуг фараона, но когда Моисей потребовал, чтобы отпустили всех израильтян от мала до велика совершить служение Богу (теперь ни слова не было сказано о трехдневной отлучке), его и бывших с ним изгнали от лица фараона, и на Египет обрушилась восьмая казнь. Небесные силы были подвластны Богу и действовали против Египта (гл.10,1-20).

Еще больший ужас навела сверхъестественная тьма девятой казни (гл.10,21-29). Божество, заимствовавшее свое имя от солнца, ничем не могло помочь земле Египта, в то время как вполне ощутимую тьму можно было видеть там, где она образовалась при помощи света, который имели сыны Израиля в своих жилищах.

Исход 11

Печально слышать, как так называемый ортодоксальный оппонент от рационалистов умаляет значение десятого бедствия (гл.11), утверждая, что "нет основания полагать, что все первенцы были умерщвлены и никто из них не остался в живых, и, что никто, кроме них, не умер". Гнусным неверием веет от утверждения, будто "вечные законы природы достаточно могущественны, чтобы способствовать всему, что он (Моисей) намеревался сделать для избавления". Сказанное отрицает не только Слово Бога, но и самого Бога.

Исход 12

Наконец, в 12-ой главе следует великий и решающий удар, для нанесения которого, казалось, не было никаких других причин, и рука Бога дает почувствовать себя самым явным образом. Мор и даже град, а тем более другие беды не были такими уж неожиданными для жителей Египта. Было невозможным отрицать своеобразие некоторых бедствий. И в то же время все эти бедствия происходили явно по слову Бога и обрушивались на Египет друг за другом так подозрительно часто и с такой угрожающей силой, что египтяне не могли не признать во всем этом руку Бога. Даже сами волхвы вынуждены были признать свое поражение; ибо если вначале им и удалось нечто сделать с помощью своих чар, то вскоре они оказались бессильными в своем колдовстве. И вот, наконец, приходит время последней казни - убиения всех первенцев в Египте, и вместе с этим происходит четкое разделение всех живущих в Египте на друзей и врагов Бога. Уже в третьей и четвертой казни мы видим, как Бог отмечает свой народ из общей массы населяющих Египет, как постепенно они все больше и больше обособляются. Теперь этого нельзя было отрицать. Следующая казнь могла, если не сказать должна была, привести к гибели египтян, и израильтяне теперь должны были покинуть Египет. Фараон с пренебрежением отнесся к призыву Бога воздать должное его первенцу Израилю. Ведь с самого начала Бог предостерегал фараона, что в том случае, если он не отпустит его сына, то "вот, Я убью сына твоего, первенца твоего" (гл.4,23). Главы домов Египта действительно погибли впоследствии у Красного моря вместе с войском фараона; но эти десять казней явились своего рода предупреждающим наказанием, а не прообразом великого и нелицеприятного суда.

Но вопрос заключается в том, что пасхальная ночь оказала большее воздействие на евреев, нежели на египтян {Епископ Колензо (ч.1, гл.11) назвал все возражения по поводу пасхи искусственными и необоснованными. При этом он, главным образом, ссылается на то, что "в один и тот же день огромное количество израильтян, равное по численности населению Лондона, получило предписание соблюдать пасху и действительно соблюло ее". Данный отрывок не только не дает обоснование этому, но недвусмысленно утверждает обратное. Судя по его форме, предписание требовало, чтобы агнца взяли на десятый день месяца Авива и хранили до четырнадцатого дня, а вечером четырнадцатого дня заклали. Выражение "этой ночью" или "той ночью" ни в коем случае не лишает эти предписания законной силы, как и не заставляет усомниться в их значении. Кроме этого, предупреждение могло последовать задолго до десятого дня месяца Авива. Известные особенности еврейского, как и некоторых других языков, не позволяют говорящему сразу приступать к главному событию, о котором идет речь, даже если не было явных предварительных фактов, доказывающих ложность такого утверждения. Все остальные детали преувеличены оппонентом: необходимое число агнцев, а также степень спешки, которая едва ли повлияла на что-либо, кроме изготовления ими хлеба, так как иначе они не были бы готовы к отходу, которого очень ждали.

Что касается проблем, поднятых в книге епископа Колензо (гл.20,21) относительно небольшого числа священнослужителей для исполнения их долга, то это вымысел, доказывающий явное невнимание к событиям, описанным в этом отрывке Писания. Ибо Аарон и его сыновья не имели подобных обязанностей в пасху, о каких мы узнаем из 2Пар.30,5. Пасха в Египте была по существу семейным праздником, как, вероятно, и в пустыне, поэтому здесь ни слова не говорится о присутствии или действиях священников. В Новом Завете пасха также носит семейный характер. Израильтяне, которые в пустыне не были еще обрезаны, н е и м е л и права заставлять служить Аарона и его сыновей, ибо этот обряд являлся основой для всего прочего, и все же им, несомненно, пренебрегали то здесь, то там}. Бог выступил там в роли судьи, наказывающего человека за его грех. Как же Израиль мог избежать суда? Это и требует разъяснения. Единственным средством спасения был закланный агнец, вернее, разбрызганная кровь этого агнца. Были и другие предписания со стороны Бога, указывающие на то, что это носило иной и гораздо более серьезный характер, чем предшествующие наказания, и не только фактически, но и символически. Все же это был символ не земной скорби, но символ осуждения перед лицом Бога - наказания за грех. Вот почему это были не просто насекомые или какие-то другие существа, но губитель по воле Бога первенцев людей и животных. Здесь человек должен был столкнуться со смертью, со смертью самого дорогого ему, со смертью первенца.

Итак, нашему вниманию представлена пасха, о которой столько говорится в Новом Завете. Она символизирует Христа, Агнца Бога, принесенного в жертву за нас, с удивительным и абсолютным исключением закваски. Закваска олицетворяет собой беззаконие в его стремлении к распространению через уподобление всему тому, что подвержено его влиянию. Таким образом, это предписание означает запрещение и неприятие всякого зла, присущего человеку в его гибельном состоянии. Мясо агнца нужно было есть не сырым или сваренным в воде, а испеченным на огне - знак, явно указывающий на беспощадный гнев божественного осуждения. Это неизбежно должно было быть так; ибо тем самым смерть Христа заплатила за наши грехи и удовлетворила божественную праведность. Так, и только так израильтянин должен был есть пасхального агнца, освященного этим святым праздником и очищающего от пороков, - съесть испеченного в ту же ночь, не оставляя ничего на утро, а оставшееся от него до утра сжечь на огне. Таков был завет между Богом и человеком вне сферы чувств и природы, не говоря уже о прочей, обычной пище. Все общество Израиля могло и должно было есть его, но не чужестранцы, которые могли есть его лишь после обрезания. Ни один поселенец или наемный слуга не должен был есть пасху, но только тот, кто был куплен и обрезан, получал это право; заедали пасху горькими травами в знак покаяния - плод истины, приложенный к нам благодатью. "Ешьте же его так: пусть будут чресла ваши препоясаны, обувь ваша на ногах ваших и посохи ваши в руках ваших, и ешьте его с поспешностью: это - Пасха Господня". С другой стороны, празднование пасхи не полностью символизировало результат искупительного дела Христа в успокоении и благословении: не было общения, как сказано об этом празднике в другом отрывке. "И каждый направился к своему шатру". Итак, хотя дом Израиля находился на земле Египта, общения мы не видим. В определенном смысле то, о чем говорится, является более важным, поскольку лежит в основе общения, без которого не может быть ничего, что отвечало бы святой сущности Бога. Короче говоря, пасха является осуждением греха перед лицом Бога. Подобно тому, кто никогда не оставляет без внимания потребность в ней, мы также не можем легкомысленно относиться к ней без ущерба для нашей души, какую бы великую радость ни доставляло через божественную благодать то, что основано на ней и является ее дополнением, таким сладостным и ценным, позволяющим следовать путем воскресения к самой небесной славе. Ни на минуту не забывайте о том исключительном, что заключается в глубине страданий и представляет действительную ценность перед лицом Бога, - о смерти Христа. Ведь именно это доводится до нашего сознания особенно тщательно, поскольку Дух Бога широко использует повсюду указания на это. И действительно, это один из тех праздников, которые никогда не должны прекратиться, поскольку души должны обрести спасение.

Характерный для земли Египта единственный праздник, который они могли отмечать там, был установлен специально для пустыни (Числ.9). Однако и после того, как Израиль опять вступит на землю, даже тогда, когда в мире наступят времена славы, будут праздновать пасху. И такой пасха останется для его народа, когда он снова соберется в стране Бога на земле. Следовательно, пасха носит более глубокий и постоянный характер, чем все другие праздники. Именно поэтому чада Бога, несомненно, могут понять, чем может явиться для самого Бога ее прообраз.

Исход 13

Но эта тема нам настолько хорошо известна, что нет необходимости вдаваться в подробности, говоря об этом празднике. Я только добавлю, что в 13-ой главе мы обнаруживаем еще одну деталь - окончательную метку, запечатленную на первенце и связанную с пасхой. С тех пор они принадлежали Богу именно как вызволенные из египетского плена. Но наряду с этим полным посвящением Богу мы также видим обряд употребления пресного хлеба, свидетельствующий об истинной чистоте души через веру. Эти два понятия здесь взаимосвязаны как исходящие из сознания божественного искупления. Это замечательным образом проявляется в том качестве, которое они обрели, и в их значимости пред Богом. Тот, кто освободил их, теперь претендовал на них как на свою собственность. Если первенец животного не мог быть принесен в жертву, то он, как и первенец человека, должен был быть выкуплен. "Освяти Мне каждого первенца" - это, как и поедание пресного хлеба, лежит в основе пасхи {Доктор Д. ("Введение в Ветхий Завет",стр.65) утверждает, что "согласно Исх.12,15 и т.д., праздник опресноков был введен еще задолго до исхода из Египта; но из гл.13, ст.3 мы узнаем, что он был введен после события в Сокхофе". Последнее утверждение есть явный вымысел. Нет и намека на то, что этот праздник был учрежден в Сокхофе, о котором упоминается лишь после трех важных стихов (17-19), которые отделяют упоминание о Сокхофе от всего сказанного об этом празднике. Совершенно очевидно, что 13-я глава дополняет предписания Бога, изложенные в предыдущей 12-ой главе. Но ни время, ни место не указаны. Вероятно (и есть тому немало предположений), праздник опресноков даже отмечали к тому времени, когда израильтяне покинули Египет. Здесь также нельзя сослаться на другого автора или источник, поскольку дополнительное распоряжение, изложенное в 13-ой главе, созвучно с установлениями Бога в главе 12 и вводит новые представления относительно посвящения Богу всех первенцев в Израиле, будь то человек или животное. Эти первенцы мужского пола должны были принадлежать ему либо через принесение в жертву, либо через выкуп. Смысл сказанного доктором Д. тем более примечателен, что ссылка на Сокхоф встречается с явной оговоркой, которая имеет место там, где говорится об Элохиме, после чего снова говорится о Иегове, как и прежде}.

Исход 14

Но в 14-ой главе мы наблюдаем иной ход мыслей. Хотя не может быть прочной основы без жертвы Христа, сама по себе она не дает полного благословения благодати в искуплении, а лишь создает для этого основу. Без этого для нас нет ничего доброго, праведного или святого; без этого нельзя должным образом осудить грех; без этого нет прославления величия Бога. Тем не менее мир невозможен, если мы имеем лишь то, что отвечает требованиям пасхи. Душа должна постичь нечто большее, если мы хотим иметь истинный мир, радость и общение. Поэтому мы обнаруживаем здесь, что Бог допускает, чтобы враг выставил против израильтян всю свою мощь. Никогда их не охватывала большая тревога, чем после того, как они отведали пасху; но эту тревогу Бог использовал, чтобы показать полную неспособность Израиля справиться со своими трудностями. Это было сделано с той целью, чтобы показать, что Он может навсегда уничтожить всю силу сатаны, выступившую против его народа, что и случилось: фараон, его армия и его колесницы - лучшие войска Египта, выстроились, готовые уничтожить несчастных сыновей Израиля. Гибель тем или иным образом казалась неизбежной. Перед ними было море и они были окружены со всех сторон воинством фараона, преследующим их. Как тут можно было представить себе выход на свободу?

Бог тотчас же был готов осуществить это беспрецедентное освобождение - освобождение, дающее замечательное и прочное основание уповать на такого Бога. Поэтому какие бы трудности ни встали перед Израилем, независимо от источника и характера этих трудностей, этот день у Красного моря, воспетый в Псалмах или упомянутый пророками, навсегда останется тем моментом, к которому обращено сердце наставленного израильтянина. Именно там Бог показал не просто то, что необходимо было сделать, чтобы Он имел возможность справедливо воздержаться от осуждения грешного народа (и, следовательно, от уничтожения его), но и то, чем Он является в деле защиты своего народа от всех его врагов, пусть даже самых сильных.

Поэтому в 14-ой главе мы постигаем великую истину: именно здесь Бог выступает как истинный Бог - спаситель. Спасение всегда означает гораздо большее, чем то, что мои грехи осуждены в смерти Христа. Спасение означает, что я духовно приведен к познанию Бога в торжестве искупительного дела Христа, совершенного ради меня. Поэтому становится совершенно ясно, что в учении Нового Завета ни в коей мере не допустима мысль, будто спасение является лишь началом благословения. Люди, не впитавшие в себя истину Писания, часто склонны судить о спасении несколько поверхностно. Они могут сказать о человеке как "несчастном, но во всяком случае спасенном". Никогда мы не встречали подобные выражения в Новом Завете. Спасение означает познание, осознанное освобождение. Оно является не просто благой надеждой на обретение свободы, но означает, что сам человек по благодати нисколько в этом не сомневается. Люди часто упускают истинный смысл этого, используя небиблейские выражения. И действительно, отрицание спасения как настоящего состояния является частью распространенного в христианском мире предрассудка, и истина встречает сопротивление в том или другом виде со стороны группировок, которые, иначе говоря, противоречат друг другу. Арминианцы, естественно, противятся этому, так как их учение ставит спасение главным образом в зависимость от человеческих заслуг, тогда как кальвинизм обычно сводит спасение к "цели Бога" или к чему-то непонятному в этом роде, хотя объект спасения может и не иметь ни покоя, ни прочного основания, в каком нуждается его душа. Истина и слог Писания весьма далеки от того и другого мнения, поэтому мы должны следовать Писанию.

Таким образом, в 5-ой главе послания Римлянам весьма ясно говорится о спасении, и оно полностью соответствует тому, что Бог совершил для нас кровью Христа. Апостол Павел говорит: "Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками. Посему тем более ныне, будучи оправданы кровию Его [это, очевидно, та же великая истина, что и пасха], спасемся Им от гнева". Ясно, что здесь спасение заключается не просто в том, что человек очищается от греха, а в истинном осуществлении дела Христа во всей его полноте, чего мы еще не достигли в отношении нашей плоти. "Ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его [это и было началом], то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его". Поэтому понятно, что спасение требует и включает в себя не только смерть, но и жизнь Христа: это спасение предполагает не просто грех, снятый через его кровь, но и сохранение нас самих, проведение нас через все трудности прошлого, настоящего и будущего.

Исход 15

Таким образом, это есть полное избавление от всего, что может противодействовать нам. Мы идем по миру не просто с надеждой на защиту благодати, что так свойственно человеку, но и с полной победой над врагами настоящего и будущего. В первый раз мы видим здесь прообраз или основу этого, когда Моисей произносит слово "ныне" и говорит о спасении Богом; и позже в этой же главе вновь говорится: "И избавил Господь в день тот Израильтян ". Как удивительна точность Писания! Мы могли бы заметить, что Бог избавил израильтян в ночь пасхального агнца, но нигде не встречается подобное замечание. Ведь тогда они получили бы покровительство, но не были бы избавлены в истинном смысле этого слова. Спасение означает явное сокрушение их врагов; Бог восстал во всем величии своей славы и явил ее полностью ради их блага. Ясно, что здесь им была явлена благодать; и сразу же после этого мы слышим торжественную песнь Моисея и сынов Израиля: "Пою Господу, ибо Он высоко превознесся: коня и всадника его ввергнул в море. Господь крепость моя и слава моя, Он был мне спасением". Эта последняя фраза не просто случайное выражение; это преднамеренное и уместное высказывание Святого Духа. Наше внимание обращено на то, что не прежде, а именно теперь мы можем говорить об избавлении (гл.15).

Более того, имеется несколько важных следствий этого чудесного деяния Бога, в частности то, что хотя книга Бытие так много говорит о различных намерениях и путях Бога, в ней явно не содержится той особой истины, которую мы обнаруживаем в книге Исход. Поэтому, хотя мы и встречаем там понятия жертвы как таковой, завета и других сходных понятий, выражающих отношения с Богом, об искуплении в его полном смысле слова никогда не говорилось в книге Бытие. Я не встречал там ничего подобного. Под искуплением я подразумеваю не просто цену, уплаченную в качестве нашего выкупа, и возможность для нас принадлежать Богу (не в этом истинный смысл этого слова), но более точное значение этого слова заключается, скорее, в том, что Бог сломил власть врагов, искупив и освободив нас для себя. Такова суть искупления. Уверяю вас, что для христиан обе эти истины являются чрезвычайно полезными. Христианин выкуплен за определенную цену, как часто говорится в Писании и как это известно нам. Но в результате этого выкупа мы становимся рабами Господа; тогда как в результате искупления мы становимся свободными людьми Господа. Как всегда, человек спешит противопоставить одно другому. Он не может понять, как одновременно можно быть свободным и рабом. Но эта истина несомненна, и оба эти положения человека здесь ясно изложены. Причина того, почему человеку трудно соотнести эти две истины, кроется в том, что он доверяет себе, а не Богу, и все потому, что человек не хочет зависеть от его воли и слова. Человеку нужно всего лишь немного подумать и поразмыслить, чтобы понять, что не только каждая из этих истин вполне справедлива, но и обе они вполне совместимы друг с другом и взаимосвязаны. Разве мы не можем понять, братья, что находились под властью врага Бога? Вопреки этому, когда люди подчинились ему, искупление стало проявлением власти Бога во Христе, проявлением ее сообразно его величию и святости, когда ни одно притязание не осталось без ответа, все необходимое было учтено и ни один человеческий грех не остался не осужденным. И все-таки всякая добродетель Бога была прославлена, и мы вышли с победой и свободными. Поэтому мы стали свободными людьми Господа; а что было бы, если бы не искупление Христа? Именно Он совершил его, но какую цену заплатил за него!

Было нечто еще и более важное в искупительном деле Христа, что разрушило власть сатаны, "дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти". Он полностью лишил его силы и обрел все необходимое для нас у Бога; но это уже другая мысль. Очень важно то, что нам необходимо почувствовать нашу прямую ответственность пред Богом в соответствии с этими новыми, тесными и святыми отношениями, обретенными нами благодаря искуплению.

Мы куплены за определенную цену (и какую!). Поэтому мы принадлежим ему - не себе самим, а ему! Эти две истины объединены в христианине; они отличаются одна от другой тем, что мир тоже "куплен", как и каждый человек в нем; хотя нельзя сказать, что каждый человек в этом мире искуплен. Послушно принимая на веру Писание, мы можем сказать, что нет всеобщего искупления, но мы должны признать истину всеобщей купли.

Кровь Христа покорила весь мир со всеми людьми и другими тварями, населяющими его. Но почему во втором послании Петра (гл.2) мы узнаем, например, что развращенные еретики отвергли не искупившего, но купившего их Господа {Авторизованный перевод не делает, как, очевидно, следовало бы, различий между выражениями "agoradzo" или "exagoradzo"- "я покупаю" и "lutroo" - "я выкупаю". Бог делает то и другое истинным во Христе для верующего; но приобретение безгранично, как утверждает исследование Нового Завета на греческом языке любого читающего Слово с покорной душой. Между тем, избавление имеет свои определенные цели.}. Владыка Господь сделал их своей собственностью: они стали частью того, что Он выкупил для себя своей кровью. Сами они этого не признавали, как и всякий неверующий, а потому относились с явным безразличием и даже с презрением к требованиям Господа. Верующий же не только искуплен драгоценной кровью Христа, но и освобожден от власти дьявола, что символизирует здесь Израиль. Поэтому две эти истины очевидны и взаимосвязаны друг с другом. Одна из них заключается в том, что дьявол не имеет больше никакого права на нас, он не может более властвовать над нами, а другая - в том, что Господь в любом случае имеет на нас полное право. Так давайте же признаем милосердие и мудрость нашего Бога, явленные в этих истинах.

То, что совершил Христос, полезно для нас и для славы Бога; но есть нечто такое, что следует отметить как результат искупления. Это заметно уже в данной главе, хотя более полно раскрывается в других главах. Именно после искупления Бог открывается с "величественной святостью", чего Он не делал никогда прежде. Вряд ли кто может поверить (если, конечно, он никогда не заглядывал прежде в Библию и не преклонялся перед ее истиной) в то, что Бог мог написать целую книгу и ни разу перед этим не обмолвился словом о святости. То, что Бог не должен был касаться темы святости в такой исполненной истин книги как Бытие, может удивить даже богослова. Но когда мы полностью доверимся истине, особо не вдаваясь в хитросплетения богословия, когда попытаемся вникнуть в суть божественного, а не просто в ту науку, в которую человек превратил его, тем самым лишая его присущей ему красоты и прелести, когда мы внимательно вчитаемся в Слово, стремясь постичь его, - только тогда нам откроется его совершенство и мы сможем им насладиться. Тема святости в Писании настолько же поставлена в зависимость от искупления, насколько возможно действительное пребывание Бога среди нас. Но как Он мог бы прийти к нам, пока не был искуплен грех? И как до искупления мог бы исчезнуть грех, чтобы Бог мог обрести покой среди людей?

Здесь же, имея перед глазами символическое избавление Израиля из египетского плена - самый великий и полный символ его в Ветхом Завете, - мы тотчас же (без добавления каких-либо дополнительных сведений) узнаем о том, что Бог величественен святостью, а также о том, что жилище готово для него. И опять-таки это не второстепенное изречение, сказанное между делом, но имеющее прямое отношение к той истине, которая теперь впервые открылась нам. "Введи его и насади его на горе достояния Твоего, на месте, которое Ты соделал жилищем себе, Господи, во святилище, которое создали руки Твои, Владыка! Господь будет царствовать во веки и в вечность" {Просто поразительно то неверие, которое выражает в своем "Введении в Ветхий Завет" доктор Д. Этот автор дерзко заявляет: "Пятнадцатая глава, песня Моисея, была написана не самим Моисеем. Она создана кем-то из жителей Палестины. Если какая-то часть ее пелась во времена прихода евреев, то, вероятно, это были слова из первого стиха... В ней чувствуются намеки на время, значительно более позднее, чем то, когда эта песня, как сказано, была впервые спета; например, в 17-ом стихе... по-видимому, подразумевается храм на горе Сион. Если это так, то этот стихне был написан прежде времен Соломона" (стр.226)! Следовательно, поскольку эти люди предполагают очевидным тот факт, что невозможно было предсказать события, которые мог предвидеть только Бог и которые, как предсказано в этой песне, не могли стать реальностью до царствования сына Давида, то это должно было произойти, по крайней мере, в его дни; и сказано, что 14-я глава появилась еще позже, потому что рука иеговиста видна в ней, а не в 15-ой главе. Может ли быть что-либо более абсурдным и пустым, чем изречение о том, что пятнадцатая глава книги Исход ("песнь", как мы называем ее теперь) является элогистической в сравнении с 14-ой главой?}.

Итак, об обитании Бога в среде своего народа мы узнаем тотчас же после того, как находим яркий символ искупления. Теперь в христианском мире это обретает самый благословенный прообраз. И не потому, что Бог не поселился вскоре среди своего народа, но особенность нашего призвания заключается в том, что мы не ждем ни одной из типичных для нас радостей, что мы имеем все во Христе теперь, прежде, чем уйти на небеса, силой Святого Духа. В принципе мы имеем все, находясь здесь, на земле. Мы имеем принадлежащее небесам, пребывая на земле. И мы не ждем ничего, кроме самого Христа, чтобы Он лично взял нас на небеса. Конечно, многие из вас едва ли поймут это. Несомненно, надежда по-прежнему имеет место; ибо мы до сих пор страдаем, а сам Христос ушел, чтобы приготовить для нас место и придет снова, чтобы взять нас к себе, чтобы мы вместе могли прославиться. Но что еще есть из того, чего мы не имеем? Все обетования в нем есть "да" и "аминь" - во славу Бога через нас. Я согласен с вами, что мое тело еще не изменилось, равно как и ваше; но ведь мы приобрели несравненно большее, чем даже если бы только изменилось наше тело; мы обрели самого Христа, и обрели его воскресшего перед лицом Бога на небесах. Поэтому телесное изменение является явным последствием того, что мы уже имеем, поскольку Христос в небесной славе как плод искупления и праведности Бога есть основа всего, что прославит Бога и обеспечит благословение вовеки не только ветхозаветным святым и собранию, но и Израилю, народам, человеку, земле, небесам и всему, что есть круг великого центра всего. В нем сосредоточена вся сила того изменения, которое последует в должное время, поскольку Он - первый из плодов этого славного урожая.

То же самое касается и всех других истин; и среди прочих тех, что Бог, не дожидаясь, когда мы явимся к нему на небеса, а поселившись среди нас, делает нас своим жилищем, пока мы пребываем на земле, что является несравненно большим доказательством его любви и совершенства искупления Христа, чем если бы Он ждал, пока мы действительно изменимся и будем взяты на небеса, потому что в этом случае Он снисходит до обитания среди нас, какими бы мы ни были. Но мы оказываемся в таком положении, что, увы, думаем, чувствуем, говорим и действуем недостойно такому жилищу; и все же, несмотря ни на что, Он снисходит здесь до обитания в нас. Если таким образом Он вселяется в нас, то не является ли это одной из тех великих истин, которую мы призваны осуществить в нашей вере и в повседневной жизни? Когда мы собираемся вместе, как его собрание, не должны ли мы помнить, что являемся не только членами тела Христа, но и жилищем Бога через Святого Духа? Когда это соблюдается в вере, мы на практике проходим испытание души; ибо ничего нельзя говорить или делать в собрании, что бы не соответствовало жилищу Бога.

В последнем отрывке данной главы рассматривается еще один вопрос. После победы над египтянами Моисей привел сынов Израиля в пустыню, где не было воды. На первый взгляд может показаться очень странным, что, получив благословение, люди первым делом попадают в пустыню, где нет воды, а когда, наконец, находят воду, она оказывается такой горькой, что они ее не могут пить, "почему и наречено тому имя: Мерра". "И возроптал народ на Моисея, говоря; что нам пить [но источник был близко]? (Моисей) возопил к Господу, и Господь показал ему дерево, и он бросил его в воду, и вода сделалась сладкою. Там Бог дал народу устав и закон и там испытывал его". Бог показывал им, что привилегия и сила искупления во Христе - это одно, а необходимость практических действий, вытекающих из искупления, - другое. Но теперь мы сталкиваемся с тем, что все это действительно подвергается испытанию; и действительная возможность сделать сладким горькое - это обратиться ко Христу. Иначе мы либо совсем не найдем воды, либо она окажется такой соленой, что ее нельзя будет пить. Следовательно, мы должны в повседневной жизни осознать для себя смерть и воскресение, познав на деле, что такое пустыня, а также насущную необходимость любой возможности ободриться в тех условиях и при тех обстоятельствах, в которых мы живем. Мы всем обязаны Христу.

Вслед за этим испытанием мы с избытком получаем подкрепление. Как это свойственно Господу! "И пришли в Елим; там было двенадцать источников воды и семьдесят финиковых дерев, и расположились там станом при водах".

Исход 16

Но здесь мы находим еще один урок. Каким бы ни было подкрепление на нашем пути, Бог особым образом показывает необходимость зависимости от Христа, чтобы иметь на всем пути через пустыню поддержку в той или иной форме. Здесь показан самый замечательный символ Христа, лично поданный как хлеб жизни, чтобы насытить народ Бога. Об этом говорится в 16-ой главе. Было удачно замечено, что в этой связи нам представлена суббота - символ покоя Бога. Лишь это выделено и уготовлено для нас тем, кто сошел с небес. Сам Христос является манной {Утверждается, что "о манне написано дважды - в книге Исход, гл. 16, 11 и далее и в книге Чисел, главе 11, стихах 7-9. В первом случае сказано, что она падала с воздуха, была белой, подобной кориандровому семени и таяла на солнце; во втором случае говорится, что манну мололи в жерновах, или толкли в ступе, или варили в котле и делали из нее лепешки. Таким образом, появились два (?) автора. Если бы один и тот же автор описывал эту удивительную пищу израильтян, то он не стал бы давать такие разные свидетельства. Kaлиш (в "Комментариях к книге Исход", стр. 213 и далее) может лишь объянить этот случай, допуская использование двух видов этой манны, как он называет, "манны воздушной" и "манны древесной". Он упускает из виду истинную причину несходства в описании - разное авторство.

Tamarix manifera или кустарник tarafa выделяет вещество, о котором идет речь, через укус насекомого, coccus maniparis. Книга Исход, гл. 16, 9-26 принадлежит элогисту, книга Чисел, гл. 11 - иеговисту.

По-разному также записано чудо с перепелами в книге Исход (гл. 16) и в книге Чисел (гл. 11). В первом случае о них сказано как о божественном даре, предназначенном для насыщения голодных, чтобы убедить людей в том, что они зависят от завета Бога (ст. 4, 12). Дар манны народу как-то связан с даром перепелов; то и другое было обещано во втором месяце первого года после выхода из Египта. Второе описание весьма отличается от первого. Перепела были принесены с моря ветром, и когда люди отведали их, то были поражены язвой. Из-за проявленного ими нетерпения и вожделения народу была ниспослана пища в гневе, которая и погубила их. Книга Числа не содержит ни малейшего намека на то, что перепела заранее были посланы народу; но это описание создает впечатление, что это был первый и единственный дар, посланный им спустя год после событий, описанных в 16-ой главе книги Исход, после того, как народ в Киброт-Гаттаава был пресыщен манной. Ведь невероятно, чтобы автор в книге Исход соединил два разных события, разделенных определенным периодом времени, то есть ниспослание перепелов и манны? Нет никакого обоснованного подтверждения возможного предположения, будто израильтяне, пожелав мясного, дважды взывали к Богу, и Он дважды посылал им перепелов. Манна, упомянутая в книге Чисел (гл. 11), делает такое предположение чрезвычайно неправдоподобным. Отрывок из книги Исход, 16-ой главы, рассматривается с позиций элогиста, а отрывок из книги Чисел, 11-ой главы, - с позиций иеговиста.

Во-первых, этот факт еще не доказывает, с точки зрения рационализма, что одно из описанных событий хоть на йоту более элогистично, чем другое; ведь термин Иегова использован в 16-ой главе книги Исход в том же исключительном значении, как и в 11-ой главе книги Чисел. Далее, разница в описании не только не является противоречивой, но самой что ни на есть естественной при соответствующих обстоятельствах. В первом случае автор сосредотачивает внимание на том, как выглядит манна и на ее новизне, подсказывающей ее название; позже она не только более детально сравнивается с другими вещами, но и подробно описываются способы ее употребления в связи со страстным желанием отведать прежних египетских кушаний. Но оба описания сходятся в том, что представляют ее как "манну небесную", а не как древесный экссудат, который является лекарством, а не пищей.

Что касается второго момента, то ясно, что не автор, а наш рационалист повинен в путанице. Он просмотрел, в чем польза этих двух свидетельств, которые отличаются как в духовном плане, так и в подробностях. Они не только даны более чем через 12 месяцев один после другого, но и передают истины, определенные совершенно разными причинами. В книге Исход, 16-ой главе, люди роптали до того, как Бог дал им закон, и Бог добровольно даровал им перепелов вечером, а манну утром. Как бы грешны они ни были, Он действует лишь в милосердии вплоть до событий в Исх. 19, 20. Далее, когда народ, добровольно принявший условия закона, возроптал еще раз, пожелав мяса, будучи пресыщен манной, Бог поступил с ним согласно тому закону, под властью которого они находились, и наказание Бога обрушилось на них, а не милосердие, которое они первоначально испытали. Если бы мы не имели эти два случая, внешне напоминающие друг друга, но в принципе противоположные, то ни верующий не смог бы получить такой мудрый урок, ни рационалист не показал бы, к своему стыду, свое полное неведение Бога. Псалмы 105, 40; 106, 14. 15 могут использовать в свою пользу как друзья, так и враги Библии. Одни найдут достаточное подтверждение того, о чем говорится в Исх. 16 и Числ. 11, поскольку там ясно показано божественное милосердие и ответственность человека, а другие едва ли заметят еще одно независимое доказательство своего пагубного неверия. Псалмопевец в полной мере демонстрирует то различие, которое разрушил бы псевдокритицизм, и делает это таким образом, чтобы доказать, что лишь отдельные случаи из многих подпадают под уже определенные принципы.} для народа Бога. Где-нибудь в другом месте мы видим Христа не униженного, а небесного, являющегося небесной пищей для людей, рассматриваемой как бы в небе сах. Но следует отметить, что в конце этой главы говорится о том, что гомор манны был поставлен "пред Господом" для хранения в роды Израиля, и поставил его Аарон перед ковчегом свидетельства. Именно Христос является сокрытой манной, Христос в его уничижении навсегда останется в наших сердцах.

Исход 17

Значение этого становится еще более очевидным из событий последующей главы. В 17-ой главе говорится о Христе не как о посланном с небес божественном хлебе для нас в то время, как мы пребываем в этом мире, а как о скале, разбитой жезлом Моисея, из которой щедрым потоком полилась вода. Это было последним местом, где человек стал бы искать подкрепляющие силы потоки. Но жезл Бога разбивает скалу, и люди пьют хлынувшую из нее воду.

Это место, однако, было наречено "Масса и Мерива" {"Еще одно двоякое свидетельство, - говорит доктор Д. ("Введение в Ветхий Завет", стр. 63), - мы находим в 17-ой главе книги Исход и 20-ой главе, стихах 1-13 книги Чисел, где говорится о воде, которая истекла из скалы, и о наречении того источника "Мерива". Поскольку одно и то же имя не может даваться дважды, оба случая наречения, должно быть, произошли из одного. Было установлено, что отрывок из Исх. 17, 2-7 носит иеговистический характер, в то время как Числ. 20 1-13 включают отрывки из разных документов".

Более невежественной критики невозможно себе и представить. Смысл обеих историй абсолютно утрачен для тех, кто не смог увидеть в них контраста, а лишь увидел, что оба этих случая произошли из одного. Апостол убеждает нас в том, что скала есть Христос. В книге Исход эта скала была разрушена по божественному указу, но карающим жезлом Моисея. Дар Духа исшел от Христа после того, как Он был убит и пострадал за нас. В книге Чисел, наоборот, Моисею было приказано взять этот жезл (то есть божественный жезл Аарона), и было велено Моисею и Аарону сказать скале в глазах народа, чтобы она дала из себя воду. Но здесь они потерпели неудачу, ибо Моисей дважды ударил по этой скале. Таким образом, они не поверили ему, чтобы явить святость Бога перед Израилем. Теперь удар по скале был настолько же неправильным действием, насколько неправильным был предыдущий удар, и в результате этого неправильно был использован карающий жезл Моисея. Повторение действия уничтожения является неуместным. Если бы Моисей только сказал скале, держа в руке жезл - священнический жезл, знак благодати, производящий плод смерти, - то все произошло бы согласно намерению Бога и пища его благоволения помогла бы слабому и грешному народу пройти через пустыню. Неправда то, что в Числ. 20, 1-13 использованы разные документальные источники, как является заблуждением и то, что в Исх. 17, 2-7 Иегова характеризует то и другое.

То, что затруднение может вызвать название "Мерива", будучи дважды использовано в этих двух, явно противоположных случаях, в которых человек вел себя одинаково дурно, а Бог одинаково милосердно, лишь доказывает склонность к придиркам, особенно когда в первом случае израильтяне своим роптанием добились особого имени, которое не было им дано во второй раз.}, потому что сыны Израиля спорили с Богом и искушали его, говоря: "Есть ли Господь среди нас, или нет? " Сразу же после этого израильтяне вступили в сражение с амаликитянами, этими гордыми врагами Израиля, в Рефидиме. Иисус Навин (который всегда представляет Христа, действующего через Духа) сразился с ними и победил, в то время как Аарон и Ор поддерживали отяжелевшие руки Моисея на вершине холма. "И сказал Господь Моисею: напиши сие для памяти в книгу и вну ши Иисусу, что Я совершенно изглажу память Амаликитян из поднебесной". Значение этого для христианства весьма очевидно. Добровольный дар Духа Бога в нашей жажде и изнурительности зависит просто от Христа, страдавшего за нас, - Христа, подвергнутого осуждению и наказанию, попавшего под жезл Бога, тот самый, которым ударили по скале. Как тогда нашлись живительные потоки, так и теперь Святой Дух, как нам известно, не был дан, пока не прославился Христос в результате искупления. Но ведь за этим следует не суббота, а сражение с врагами. Амалик должен был быть побежден.

И здесь проявляется еще один принцип огромной важности. Для верующего не является доблестью или мудростью то, что обеспечивает победу. Ведь эта победа полностью зависела от посредника, сущего на небесах.* {*Разве не написано в буквальном смысле, что "рука на престоле Господа: брань у Господа против Амалика из рода в род"? Авторизованный перевод выражает такой смысл.} Моисей здесь был всего лишь прообразом, и, следовательно, налицо была слабость. Аарон и Ор с обеих сторон поддерживали его под руки, когда они отяжелели, и поэтому была обеспечена победа народу Бога. Какой бы ни была эта сила, ничто не освобождает их от зависимости. Они должны были почувствовать необходимость своей зависимости от того, кто не участвовал непосредственно в этом сражении, но, находясь вне его, влиял на его исход. Они должны были сражаться; но победа зависела от того, кто просил за них на холме. Стоит ли мне добавлять, что мы имеем лучшего, чем Моисей, который не нуждается в том, чтобы Аарон или Ор поддерживали его руки, когда Он ходатайствует за нас? Тем не менее остается истинным то, что, хотя эта победа была гарантирована, сражение необходимо было вести до самого конца. "И устроил Моисей жертвенник, и нарек ему имя: Иегова Нисси. Ибо, сказал он, рука на престоле Господа: брань у Господа против Амалика из рода в род". Эта война должна была непрерывно вестись его народом; но это война Господа. Что человек может сделать нам?

Исход 18

Последняя из глав, на которой я хотел бы теперь остановиться, рисует образную картину славы; и это также видно на примере язычника Иофора, который ел хлеба со старейшинами Израиля. Итак, здесь явлены все великие основы будущего царства. Перед нами символический образ Христа; мы видим Израиль в надлежащем ему положении и порядке; мы видим представителя язычников. Это будет явлено в царстве славы, которое грядет. Но нам следует обратить внимание на порядок для тысячелетия, предсказанный в предписаниях, сделанных этим законодателем для должного отправления правосудия среди людей, призванных явить волю Бога в земной праведности. Язычник Иофор искренне порадовался о всех благодеяниях, которые Бог явил Израилю, когда избавил израильтян от руки всех их врагов. Обитатели этого мира познают справедливость, когда Он явится на землю судить, и тогда они узнают, как узнал Иофор, что Господь велик - превыше всех богов в том самом, в чем они превозносились (но пришло наказание) над ним. И Он будет царствовать над всей землей: в тот день будет только Господь и одно лишь его имя. Только Бог мог изобразить такую картину. Это следует читать в свете Христа и божественного откровения о нем - тогда все будет просто и ясно. И не может быть ничего более печального, чем то, что сам народ, к которому были обращены эти живые слова, меньше всего усматривает в них, если не считать отступников от христианства, которые не только позаимствуют, но и превзойдут неверные представления иудеев, а затем превознесут свои пагубные умонастроения как критические и рациональные. Какую прелесть могут они усмотреть в том, что так захватило нас? Так должно было произойти из-за их неприятия Христа и презрения к нему, тогда как вся тайна проникновения в намерения Бога сводится к тому, чтобы познать его Сына и уверовать в него, чтобы принять его как истинного Спасителя, как было признано самаритянами, когда они сами услышали его. И тогда Святой Дух может вести нас к всевозрастающему познанию его образа, проявляющегося в каждом событии, рассчитанном на то, чтобы прославить его в письменном Слове. Насколько христиане бо лее иудеев признают спасение благодатью, дар Духа, или царство, когда Христос явится в славе?

Так пусть же Господь соблаговолит дать нам неподдельную и растущую уверенность во всем том, что присуще ему!

В следующем разделе книги Исход мы узнаем об изменении величайшей важности; мы также узнаем, что Бог никогда не забывает свой собственный народ, и как бы ни менялись обстоятельства, Он один остается мудрым и добрым. Так возрадуемся же всему тому, что Он даровал нам!

Исход 19

"В третий месяц по исходе сынов Израиля из земли Египетской, в самый день новолуния, пришли они в пустыню Синайскую". До сего момента все отношения с Богом сводились лишь к прошению его о милости и истечению его благодати. Все это тем более поразительно, так как даже после вызволения народа из Египта наблюдаются вопиющие прегрешения, неверие, жалобы и ропот; и тем не менее Бог не наносит им ответный удар, но лишь являет свое милосердие по отношению к бедному и грешному народу. И только потом наступают изменения.

Теперь ясно, почему народ оставил надежду на милосердие Бога, которое так и не оценил должным образом, своим поведением доказав, что божественное благоволие вовсе не тронуло их сердца. Поэтому было совершенно справедливо то, что Бог предложил им условия закона. Если бы Он не сделал этого, мы не смогли бы своевременно поднять важный вопрос, касающийся правомочности человека ссылаться на свою преданность перед лицом Бога. Всякая душа, которая с тех пор сумела познать Бога, должна - да, должна - была извлечь пользу, по крайней мере, для себя из этого серьезного урока. Правда, Бог самым тщательным образом позаботится о том, чтобы показать свое собственное мнение на этот счет. С тех пор, как человек пал, Он являл благодать как единственную надежду для грешника. Но человек не почувствовал этого; он оставался самоуверенным, за что Бог подверг душу человека суровому испытанию своим законом. Соответственно, этот закон и был им предложен. Если бы народ правильно понял, в каком положении он находится перед лицом Бога, то признал бы, что какими бы праведными ни были принятые обязательства подчиняться этому закону, он сам, будучи неправедным, лишь доказал бысвою греховность через подобное испытание. Это испытание должно было неизбежно привести к падению. Но люди и в мыслях не допускали ничего подобного о себе, ибо по-настоящему не знали Бога.

Именно поэтому, как только Бог предложил им подчиниться его закону и поставил это условием их благословения от его руки, израильтяне сразу же приняли предложенные условия: "Итак, если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов; ибо Моя вся земля". Результат этого скоро проявился в их падении; но Бог показывает, что Он с самого начала, еще до того, как появился результат, знал, что они не способны устоять пред ним: "И сказал Господь Моисею: вот, Я приду к тебе в густом облаке, дабы слышал народ, как Я буду говорить с тобою, и поверил тебе навсегда". Но в этой главе, и еще больше в последующей народ умолял, чтобы глас Бога больше не говорил с ним.

Исход 20

Далее, в 20-ой главе, приведены те замечательные десять заповедей, которые являются великим обобщением божественных сообщений через Моисея - основным выражением закона Бога. Это хорошо известно всем, и об этом я не буду много говорить. От нашего Господа Иисуса мы знаем нравственную суть и краткое содержание этих заповедей: любовь к Богу и любовь к человеку. Но здесь это было представлено большей частью таким образом, чтобы раскрыть положение человека - не в утвердительной форме наставлений как самое уничижительное доказательство положения человека. Человек так любил грешить, что Бог вынужден был запретить это. В большинстве из этих десяти заповедей было сказано не "ты должен", а "ты не должен" делать то-то и то-то. То есть по своей форме это были запреты на человеческие желания. Человек был грешником, и больше ничем.

Не помешает сказать несколько слов о самом законе. Его можно рассматривать как с точки зрения его общего исторического значения, так и более отвлеченно - как нравственное испытание.

Во-первых, Бог относился к израильтянам как к ответственным пред ним свидетелям, которые знают его как Бога живого, всемогущего Бога Авраама, Исаака и Иакова. Его взаимоотношения с ними были установлены после выведения их из Египта его властью, и теперь они, действительно, принадлежали ему, но только некоторым внешним образом, ибо они не были ни рождены Богом, ни оправданы им. Они были народом во плоти. Они совсем не воспринимали его путей милосердия, когда Он вывел их из Египта в Синайскую пустыню. Они упустили из вида его обетование их отцам. Они по-своему понимали подчинение закону Бога, игнорируя свое бессилие и его святое величие. Поэтому мы можем рассматривать этот закон в целом, включающим не только требования нравственного характера, но и национальные обычаи, уставы, обряды и наказания, под властью которых теперь находились израильтяне. Соответственно, все это служило для того, чтобы дисциплинировать и воспитывать их как народ, подчиняющийся его особой власти. Бог подводил их к надлежащему положению, но ни в коем случае не открывал им свою сущность, как сделал это впоследствии через Слово, ставшее плотью в Новом Завете, полностью открыв свое намерение в каждом христианине и собрании, ответственных за представление Христа, подобно тому, как Израиль был ответственен за скрижали из камня (2 Кор. 3).

Следовательно, мы можем понять земной, поверхностный и временный характер домостроения закона. И до этого были верующие, и они были всегда; но это, конечно, совершенно отличается от иудаизма. Теперь речь шла о народе, а не просто об отдельных личностях, о народе, подвластном Богу, об одной нации среди многих других, которые должны были видеть в ней плоды веры в закон Бога или недостаток ее. Ветхий Завет, как, впрочем, и Новый, доказывает, в какой исключительной мере Израиль явил свое падение и каковы были последствия справедливости и божественного милосердия.

Во-вторых, этот закон явился духовным испытанием для каждого человека. Так бывает всегда; ибо закон бывает законным, если человек пользуется им должным образом. Христианство учит ценить его, а не уничтожает его. Неправда, что этот закон мертв, и неправда, что верующий, даже если он иудей и, следовательно, находящийся под властью закона, был выведен из-под влияния его осуждения. Через закон он умер для закона, чтобы жить для Бога. Он распят со Христом, и тем не менее он жив, жив не сам, но Христос жив в нем. По закону он принял смерть через тело Христа, чтобы принадлежать другому - тому, кто воскрес из мертвых ради того, чтобы мы приносили плоды Богу. Но крайне далеко от истины то утверждение, будто "соблюдение закона вводится с целью восполнить недостаток духа и обуздать еще имеющиеся наклонности ко греху" * {*Типология доктора П. Фейрбейрна, т.2, стр. 190.}. Такую теорию, несомненно, выдвигали те, кого апостол Павел осуждал за желание поучать закону, хотя сами они не понимали ни того, что говорили, ни того, что так решительно утверждали. Христиане не говорят о "недостатке духа", тем более о "еще оставшихся наклонностях ко греху"; еще меньше они призывают к соблюдению закона, чтобы исправить положение. Разве не известно, что закон действует не для праведника (который, несомненно, является верующим), а чтобы обуздать непокорного, неверующего и грешного? Те, которые принадлежат Иисусу Христу, распяли свою плоть со всеми ее привязанностями и страстями. Речь идет об умерщвлении наших членов, пребывающих на земле, на основе того, что мы мертвы, и хождении по духу, если мы живем через него, и о тех, которые никоим образом не потакают плотским прихотям. Итак, если закон является властью греха, то милосердие - властью святости. Так возблагодарим же Бога, дающего нам победу через нашего Господа Иисуса Христа.

Тем не менее мы находим, что позже Бог соблаговолил дать особым образом, но все же в связи с теми десятью заповедями, определенные установления, касающиеся богослужения израильтян.

Затем весь народ видел громы и пламя, слышал трубный звук, видел дымящуюся гору и отступил подальше, прося Моисея, чтобы он, а не Бог, говорил с ним. Поэтому Моисей вступил во мрак, ибо Бог поступал с израильтянами как с плотскими людьми . Не так Он поступает с христианином. Завеса разорвана; и мы ходим в свете, как и Он пребывает в свете. Все же даже тогда Бог, запретив им делать богов из серебра и золота, соблаговолил приказать им сделать ему жертвенник из камней. Его народ должен был учесть два его запрета. Жертвенник нельзя было сооружать из тесаных камней, потому что, наложив на них тесло, они осквернили бы камень. Израильтяне также не должны были всходить по ступеням к жертвеннику, потому что через это открылась бы их нагота. Благодать защищает через искупительное дело Христа, проистекая в силу дела Бога и для сохранения божественного порядка.

Исход 21

В начале 21-ой главы мы видим образ слуги. Не может быть более выразительного примера той истины, что Христос является постоянным объектом Святого Духа, чем то, что даже в этих временных установлениях Бог не может удержаться от того, чтобы не взглянуть в будущее на своего Сына. Несомненно, это было связано с землей, и само по себе это выражало какое-то положение, соответствующее намерениям Бога. Это положение раба; тем не менее даже в нем Бог видел перед собой Христа. Если покупали раба еврея, то он должен был служить шесть лет, а на седьмой год должен был выйти на волю даром. "Если он пришел один, пусть один и выйдет; а если он женатый, пусть выйдет с ним и жена его; если же господин его дал ему жену, и она родила ему сынов, или дочерей, то жена и дети ее пусть останутся у господина ее, а он выйдет один; но если раб скажет: люблю господина моего, жену мою и детей моих, не пойду на волю, - то пусть господин его приведет его... к двери, или к косяку, и проколет ему господин его ухо шилом, и он останется рабом его вечно".

Таков был выбор Иисуса - стать не просто временным слугой здесь, на земле. Иисус по своей доброй воле выбрал жребий вечного слуги. Несомненно, Он мог быть только божественной личностью, Сыном, превознесенным Богом; но наряду с этим Он через присущую ему благодать навсегда остался слугой. Даже в славе мы познаем его таким. Что Он делает ныне? Он явил пример этого прежде, чем восшел на небеса. Когда пришло время, Он взял умывальницу с водой и полотенце и вымыл ноги своим ученикам. Чего не знали они тогда, они должны были узнать в будущем, как мы знаем это теперь. Близость с невидимым и небесным является такой же участью христианина, и она даже более характерна для него, чем знание происходящего вокруг нас. Нам следует знать небеса лучше, чем землю. Мы можем знать и должны судить о том, что происходит в этом мире, хотя узнаем об этом несовершенными средствами; но мы знаем небеса и происходящее там от Бога. Это совершается не просто через Слово, открывающее небеса; но мы узнаем об этом от того, кто приходит с небес, стоит над всем и свидетельствует обо всем, что Он видел и слышал; мы узнаем об этом через Святого Духа, который пришел к нам с небес и поэтому знает их лучше, чем землю и все земное, что так соблазняет плоть, завлекая ее. Взирая навстречу грядущему дню славы, когда Господь явится перед всеми и мы явимся вместе с ним, уподобившись его славе, можно подумать, что тогда его служение, несомненно, прекратится. Но это не так; оно примет новую форму. Он добровольно избрал навсегда роль слуги. Как никогда Он не перестанет быть Богом, так же никогда не перестанет быть и человеком. В своей любви Он становится вечным слугой, и Он любит служить.

Исход 22

После этого следуют общие положения закона, настаивающие, в основном, на возмездии. Нельзя пользоваться слабостью человека или властью над ним; насилие не может оставаться безнаказанным, как и злословие того, что мы должны почитать; должна быть ответственность за все, что допущено даже по вине непослушной скотины; убытки должны быть возмещены, и возмещены вдвойне, четырехкратно или даже пятикратно, согласно причиненному ущербу; ни ворожей, ни убийц нельзя оставлять в живых; ни пришельца, ни вдовы, ни сироты нельзя притеснять или причинять им боль; не должно угнетать бедного и злословить судей; следует поклоняться Богу, принося ему первые плоды от гумна, отдавая ему первенца из сынов и из скота. Израильтяне должны были явить себя святыми людьми Бога. Ложный донос и лжесвидетельство запрещены; и не следует идти за большинством на зло; с другой стороны, не должно потворствовать и бедному в его тяжбе , как и отказывать врагу в помощи; недопустимо говорить неправду, брать взятки, угнетать пришельцев. На седьмой год земля должна отдыхать от посевов, как и каждый израильтянин отдыхает на седьмой день недели; израильтянин не должен упоминать имени других богов, но трижды в год должен праздновать истинному Богу; он не должен изливать крови жертвы на квасное и не должен оставлять до утра тук праздничной жертвы Бога. Запреты носят особый характер и повторяются не только в последующей части книги, но и во Второзаконии. "Не вари козленка в молоке матери его". Бог сохранил бы свой народ от грубого нарушения закона при восхвалении, даже если бы это было связано с бессловесным или мертвым животным, так как сатана побеждает во всем, что является неправильным и неестественным, - в предрассудках, которые занимают место истины и связаны с идолопоклонничеством. Он обещал им ангела не только для того, чтобы он охранял и вел израильтян, но и вел их в землю обреченных хананеев, которых надлежало изгнать. Израильтяне не должны были заключать союз ни с ними, ни с их богами (гл. 21-23). Эти моменты не требуют особого рассмотрения.

Исход 23

Наряду с этим появляется величайшая забота об утверждении единственного истинного Бога - какой замечательный принцип. Несомненно, еще не настало время Богу открыть себя, свою суть. Это удивительное познание принесет нам Сын, сошедший с небес на землю; но мы узнаем об этом главным образом через Святого Духа, когда Христос взойдет на небеса. Ибо когда Бог был известен только как единственный Бог, то как бы истинно это ни было, Он на самом деле не был известен в полной мере. Теперь мы поистине знаем его. Мы знаем о нем больше, чем будет дано узнать о нем его избранному земному народу. Познание израильтян в том тысячелетии будет истинным, ибо они всё узнают от Бога. Но и теперь существует близкое знакомство с Богом и Отцом Господа Иисуса, которого никто на земле не может познать так, как должен знать христианин. Причина этого ясна; ибо истинное знание христианина - это знание его как Сына, передающего то, что Он узнаёт из личного общения со своим Отцом и передает нам.

Тогда Господь Иисус будет действовать не как Сын, хотя и вечный Сын Бога. Он не попытается раскрыть смысл сказанного его Отцом людям в тысячелетнем царствовании. Он будет царствовать как великий царь - царь царей и господин господ, но все же как царь. В таком положении было бы неуместно допускать подобную чрезмерную фамильярность. Само понятие царя и царства отводит подчиненных на более почтительное расстояние. Определенная сдержанность становится необходимой перед лицом величия, тогда как подобные обстоятельства не принимаются во внимание, когда Он снисходит до близких с нами отношений. Правда, Он был рожден царем иудеев, и Он никогда на сможет перестать быть таковым; но мы знаем его не только в этом качестве. Будучи Сыном Отца, Он открывает нам истинного Бога, открывает как Сын, знавший его на небесах, и как Сын, знающий его на земле. Святой Дух заключает этот замечательный круг божественного общения. Если я могу позволить себе так выразиться, не допуская непочтительности, это представляет нам небесное святое семейство - Отец становится познанным в Сыне через посредство Святого Духа. Я утверждаю, что это характерно для христианского мира во всей своей полноте. Когда Бог Отец завершит задуманное им на земле, тогда будут вознесены навстречу Господу те, среди кого Дух таким образом открывает Бога; после чего в этом мире возобновятся должные отношения с Богом. Несомненно, все это было прогрессивным в отношении этого мира; но то, что представлено нам сейчас, еще предстоит этому миру, и, вместе с тем, выше этого мира по своей сущности. Ведь как благословен христианин и каковы образ и мера поклонения и поступки тех, кто получил через благодать такое познание Бога!

Исход 24

По завершении этого общения Моисею велено было "взойти к Господу" (гл. 24) "И Моисею сказал Он: взойди к Господу ты и Аарон, Надав и Авиуд и семьдесят из старейшин Израилевых, и поклонитесь издали [дистанция соблюдалась, хотя они и были призваны взойти на место для избранных]; - Моисей один пусть приблизится к Господу, а они пусть не приближаются, и народ пусть не восходит с ним". И там был возобновлен торжественный договор, который заключили израильтяне. Весь народ отвечал в один голос, когда были пересказаны ему все слова и все законы: "Все, что сказал Господь, сделаем". Они обещали подчиняться, но это было подчинение закону. Мы же всегда должны помнить, что, хотя христианин поступает правильно и, несомненно, соблюдает закон, христианство никогда не имело принципов, основанных на исполнении закона, и не носило характера законности; оно было основано на законе, потому что оно происходит от познанной божественной благодати, обращенной к душе, и не носит характер законности, потому что согласуется с Христом, воскресшим из мертвых, а не просто с десятью заповедями. Как Христос отличался от Моисея, так и благодать отличается от закона, как то, что подходит Богу Отцу, познанному на небесах, хотя и открывшемуся на земле, отличается от того, как поступили с первым человеком согласно требованию справедливости. Так же обстоит дело и с христианином: будучи преданным Христу, каким он его знает, христианин никогда не совершит ничего, что противно закону. Нет закона, направленного против плодов Духа, как подчеркивает апостол Павел в своем послании Галатам. Но ведь плодов Святого Духа никогда нельзя достичь через закон; их также нельзя даже ожидать, прибегая к мерам закона.

Короче говоря, сыны Израиля стояли поэтому на позициях человека по плоти; а человек по плоти, будучи грешным созданием, не может ни отказаться от обязательства исполнить волю Бога, ни выполнить этого обязательства. Будучи уверенным, что Бог существует, человек имел совесть, что свидетельствует о нем. Если истинный Бог соблаговолил дать человеку закон, то этот закон должен быть безупречно мудр и подобающим образом приспособлен к состоянию человека, как только может быть приспособлен закон; и таков закон Бога - святой, справедливый и благой. Но вся трудность в том, что человек, будучи грешником, далеко не всегда способен поступать в соответствии с законом Бога; ибо как можно с уверенностью поручиться, что дурной человек исполнит хороший закон? Когда-то это представляло собой непреодолимую трудность; но теперь благодать в совершенстве справляется с ней и справляется с тем способом, в котором одинаково проявляются добродетель и мудрость Бога.

По существу закон не в состоянии помочь, потому что, будучи лишь притязанием со стороны Бога и определением его требований, он может лишь осудить того, чье состояние делает невозможным надлежащее послушание. Очевидно, что закон как таковой прежде всего не имеет цели, чтобы представить ее человеку. Он может потребовать от человека под страхом смертной казни немедленного исполнения его обязательств пред Богом, но он не имеет предмета откровения. Во-вторых, закон не может дать жизнь; а она является еще одной настоятельной потребностью человека. Вместе с искуплением они составляют две крайне необходимые потребности падшего человечества. Без жизни никто не имеет возможности делать то, что угодно Богу; также и без достойной цели, более того, без явленного божественного объекта не может быть ничего, что бы выявило божественную любовь. Поскольку лишь божественная жизнь может обладать любовью, отвечающей Богу, то только один божественный объект может оказывать действие на эту любовь или способствовать ей. Именно это и совершает благодать во Христе. Искупивший наши грехи и является нашей жизнью, и в то же время Он является тем объектом, который Бог открыл нам для нашей веры. Этим закон существенно отличается от благодати, с помощью которой Бог дает во Христе все, в чем человек действительно нуждается во имя его славы.

Несомненно, существует и другая мера ответственности. Ни одному человеку, недостаточно компетентному в этом вопросе, не помешает, если я скажу по этому поводу несколько слов, потому как вряд ли найдется еще такой вопрос, как этот, который так озадачивает людей. Одни люди, как кажется, находятся на грани полного отрицания этой ответственности в своем однобоком рвении к божественной благодати; другие, уверенно отстаивающие ответственность человека, злоупотребляют этой истиной настолько, что явно отвергают божественную благодать. Писание никогда не жертвует одной истиной ради другой. Характерным свойством и славой Слова Бога является то, что оно сообщает не просто ту или иную истину, а определенную истину, и сообщает ее в личности Христа. Святой Дух является единственной возможностью для правильного восприятия, использования и наслаждения этой истиной; и поэтому Он именуется "истиной" не меньше, чем Господь Иисус. Он есть та внутренняя энергия, посредством которой эта истина проникает в душу, но Христос есть и тот самый объект. Там, куда в Святом Духе проникает Христос, создается новая форма ответственности. Мера ее для христианина основана на том, что он имеет жизнь и самого Христа - тот объект, который показывает, на какой позиции он стоит и, следовательно, указывает на характер его связи с Богом. Его отношения - это отношения Сына, а не просто усыновленного с ничуть не большими правами во всем человеческом. Мы - усыновленные чада Бога; но, более того, мы - члены одной семьи. То есть мы - чада, имеющие природу, присущую Богу. Мы рождены Богом, а не просто усыновлены, как если бы мы были чужими ему. Каждый христианин имеет поистине божественную сущность, как сказано в 1-ой главе 2-го послания апостола Петра.

Таким образом, ничего не может быть более совершенного. Мы обладаем природой, в нравственном отношении угодной Богу, которому мы подражаем, равно как и покоряемся в свете и любви, в святости и праведных путях, в милосердии, правде и смирении. Мы находимся в положении сыновей, в тех отношениях, которые Господь Иисус имел во всем их совершенстве и в бесконечно более высоком смысле, в тех отношениях, в каких ни одна тварь не могла состоять с ним. И все же Христос принимает нас в свое собственное родство, насколько возможно человеку состоять в такой связи с ним. Следовательно, долг всегда измеряется ответственностью, какую несет христианин в соответствии с тем положением, в какое его поставила благодать. Поэтому несомненно, что все банальности, сказанные о законе как об уставе христианской жизни, практически сводятся к нулю тем, что составляет сущность христианства. Те, кто ненамеренно переносит свойственное Израилю на нас, не принимают во внимание отношения христиан и отвергают значение искупления в нашей жизни. Насколько же серьезна ошибка, кажущаяся многим религиозной мыслью! И я уверен, что, думая так, они желают выразить почтение Богу и его воле. Но искренность не заменит его Слова; и наши собственные мысли и желания никогда не смогут быть приняты за идеал закона или жизни. Бог открыл свой замысел, и если мы благоразумны, то должны покориться этому. В божественном нет ничего подобного упрощению; через это мы постигаем мудрость куда более глубокую, чем наша собственная, и обретаем силу, подкрепляющую и направляющую нашу душу.

В случае с Израилем было не так. Прежде всего они обещали подчиниться; но то было подчинение закону. Во-вторых, когда была пролита кровь тельцов, принесенных в жертву, ею окропили книгу и народ (ст. 7, 8). Что значила эта кровь? Не искупление. Главная мысль, которую передает кровь, по-видимому, заключается в том, что жизнь уходит, то есть наступает смерть в знак признания чьей-то вины. Это, несомненно, верно; но пока это не выходит за пределы того представления, что кровь является указанием на то, что в случае невыполнения его требований Бог подвергнет человека наказанию. Божественная благодать использует кровь Христа совершенно иным образом; именно об этом говорится в 1-ом послании Петра, главах 1 и 2. Апостол говорит о христианине словами, которые тотчас же напоминают 24-ю главу книги Исход. Петр говорит, что мы избраны по предвидению Бога Отца при освящении от Духа к послушанию и окроплению кровью Иисуса Христа. Израильтяне были избраны как народ по высшему призванию Бога, известного их отцам. Не зная Бога, как и самих себя, они осмелились опереться на его закон. Согласно этому, они были отделены через обрезание и другие обряды. Они были освящены среди других народов через это плотское отделение и должны были под страхом суровой кары повиноваться закону. Кровь угрожала смертью каждому, кто совершит прегрешение. Положение христиан совсем иное: мы избраны как чада "по предвидению Бога Отца, при освящении от Духа". Под этим подразумевается отделяющая сила Святого Духа, действующая с самого первого момента нашего обращения к нему. Это существенное отделение для Бога, а не фактическая святость, называемая здесь освящением от Духа - это самое глубокое его определение, какое где-либо встречается. Но о практическом освящении достаточно полно говорится в другом отрывке; здесь же речь не об этом, и если мы попытаемся внести практическое освящение в этот стих, то нарушим благовествование благодати. Никто не сомневается в добрых намерениях подобного толкования; но этого недостаточно для Слова Бога.

Мы должны постараться понять смысл того, что Бог имеет в виду. Иначе мы можем допустить серьезную ошибку и этим умалим его честь и нанесем вред себе и другим. Так давайте же не будем навязывать наши собственные мысли о Писании, а покоримся Богу. Какое значение, к примеру, имеет наше практическое освящение для нашего послушания и окропления кровью Иисуса Христа? Оно просто доказывает, что тот, кто поверхностно толкует Писание, отвергает евангелие. Значение практического освящения для послушания и окропления кровью Иисуса - что люди подразумевают под этим, ограничиваясь понятием освящения, что неизбежно приводит к такому удивительному выводу? Несомненно, Слово Духа Бога настолько недвусмысленно, и истолкование настолько ясно и просто, насколько это возможно.

Поясним это на примере. Человек до сих пор оставался совершенно равнодушным к Слову Бога. Теперь он его слышит; человек простодушно принимает Иисуса как дар божественной любви. Возможно, что он не обретает мира сразу, но, по крайней мере, он чрезвычайно поглощен этим; он искренне желает знать евангелие с самого начала. Если Дух Бога сотворит с ним такое, то он отделен для Бога от того, чем он был. И это здесь называется "освящением от Духа". Ибо, как мы сказали, освящение совершается "к послушанию"; это как раз и является самым первым страстным желанием, вселенным в его душу с того момента, как на нее было оказано истинное божественное воздействие. Несомненно, такой человек может быть весьма невежественным; но в любом случае его душа становится покорной Господу - она стремится к Божеству. Это не просто свойственный закону способ избежать осуждения, которое, как он видит, неизбежно и справедливо ждет тех, кто презирает Бога. Эта истина коснулась его совести через благодать, и милость Бога, как бы смутно он ее себе ни представлял, в достаточной мере склонила его душу к покорности. Следовательно, он освящен от Духа к послушанию и окроплению кровью Христа. Теперь он будет послушен, потому что имеет новую природу через обретение имени Господа Иисуса, и он войдет в божественную благодать, которая окропляет грешных кровью Иисуса. Он добровольно станет покорным, как Иисус, а не по принуждению, как иудей; он будет окроплен его кровью в знак прощения ему грехов, а не в знак того, что в случае неподчинения закону Бога он будет предан смерти. Христианин охотно подчиняется сам и уже прощен через веру в Иисуса и его кровь. В этом, как я полагаю, и заключается истинный смысл данного отрывка и особенно приведенного здесь выражения "освящение от Духа"; хотя вполне можно допустить, что это не единственное значение слова "освящение" в Писании.

Освящение, о котором здесь говорится, касается начала действенной внутренней работы в душе прежде, чем душа узнает о спасении и мире, однако здесь для Святого Духа остается также возможность впоследствии так повлиять на душу и совесть, чтобы все больше отделить нас через эту истину для Бога; последнее является практическим освящением, допускающим различные степени, и поэтому весьма относительно. Но в каждой душе имеется абсолютное отделение Святого Духа с момента обращения. Таким образом, становится ясно, что слово "освящение" имеет два разных значения: абсолютное, когда человек раз и навсегда отделяется от мира, чтобы принадлежать Богу, и относительное, которое является практическим и в некоторой степени отличается в последующей деятельности каждого христианина. "Но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего". По-видимому, здесь имеется в виду то же самое, что и в 1-ом послании Петра (гл. 1, ст. 2). Ясно, что освящение в этом смысле слова предшествует оправданию; поэтому апостол Павел ставит его впереди. Бесполезно принижать это ясное значение отрывка из Писания только потому, что католический богослов извращает этот факт более роковым образом, чем протестант. Если Дух Бога ставит здесь слово "освятились" перед словом "оправдались", то наш долг изучить то, что здесь подразумевается, а не искажать это из-за того, что католики неправильно это истолковывают , игнорируя первостепенное значение освящения. Почему души должны отступать от истины под влиянием предрассудков или молвы? Нельзя предполагать, будто сказанное Богом может быть ошибочным: человек допускает ошибки, но разве допустит их Дух Бога? Разве Он не имеет в виду то, что Он говорит? Говоря о том, что они омылись, Он имеет в виду воду Слова, с которым Дух Бога обращается к человеку. Это скорее обращено на зло; "освященный" - к добру, к которому теперь влечет душу. Но дело не только в этом. "Оправданным" блудный сын становится не тогда, когда возвращается к своему отцу, а когда его одевают в лучшие одежды; тогда он, как сказано в 1 Кор. 6, становится не только омытым и освященным, но и оправданным. Это говорит о том, что дело Господа Иисуса свершилось в полной мере. Это не всегда происходит сразу после обращения. Обращение к Богу может последовать за этим, и, если вам угодно, должно вскоре последовать; но это далеко не всегда происходит сразу; и в действительности существует и, возможно, всегда должен существовать какой-то промежуточный период, прежде чем наступит душевный покой и мир с Богом. Этот период может быть даже очень незначительным, но обычно всегда совершается действие Христа между этим прикосновением, которое оставляет свой отпечаток, и Словом, которое возглашает с не меньшей силой, чем любовь: "Дерзай, дщерь! вера твоя спасла тебя; иди с миром". Очень часто этот промежуток времени не так уж мал, как многие из нас знают по своему горькому опыту. Но всегда остается истиной то, что эта разница существует. И, по-видимому, неплохо было бы помнить об этом, потому что это имеет важное практическое и теоретическое значение, поскольку указывает на различие в положении христианина и иудея. Склонность некоторых настойчиво требовать всего в одно мгновение является следствием общераспространенного неверия, которое, если оно вообще допускает мир с Богом, допускает его как нечто не совсем надежное, хотя и обретенное кропотливым и тяжелым трудом. Но мы не должны позволять себе никакого заблуждения, даже самого незначительного, чтобы избежать самого большого; подвергать сомнению все, что делает Бог для души человека, несомненно, является заблуждением.

В конце данной главы мы ясно видим славу Бога. Это не выводит израильтян из присущего им состояния плоти и крови и всего того, что имеет к этому отношение. Это никоим образом не является той славой, на которую надеется христианин.

Исход 25

В 25-ой главе нам представлена новая совокупность символов, передающих не только земные обряды, но и те, что принадлежат скинии. Несомненно, сама по себе она представляет собой мирское жилище или шатер; но это не мешает ее принадлежностям символизировать то, что прежде всего должно было носить небесный характер.

После того, как народу было приказано сделать приношения Богу, мы узнаем, для чего эти приношения должны были послужить. Прежде всего говорится о центре левитского поклонения - ковчеге. Мы должны помнить, что речь идет не о самих вещах, но об их тенях. Ни в одном из этих символов нельзя найти полной истины, свидетельствующей о Христе и его деле. Они дают лишь смутное представление о полной реальности и не могут передать большего. Следовательно, они обладают всем несовершенством теней. В сущности, мы и не могли бы получить полный образ до явления Христа, его смерти на кресте и вознесения на небеса. Поскольку Христос истинно и совершенно передает образ Бога, то Он является выражением всего доброго и святого в человеке. Где еще, как не во Христе, мы можем узнать, каким должен быть человек? Кто, как не Он, безупречно являет образ слуги? Можно ознакомиться со всеми обрядами и обычаями людей, но мы найдем их совершенными только в нашем Господе Иисусе Христе. И это действительно так. Установленные законом обряды и ритуалы являются всего лишь тенью; но все же они были ясно составленными символами, и нам следует учиться на них. * {*Типология доктора Фейрбейрна представляется здесь, в общем, довольно скудной. Он полагает, что значения, приписываемые отдельным материалам, цветам и так далее, не могут иметь твердого обоснования и являются здесь неуместными! Даже значение серебряных откупных денег, на его взгляд, опровергается тем фактом, что подножия двери скинии были сделаны из меди. Это приводит к почти полной утрате истины.}

В этих символах мы можем видеть два разных отличительных признака, или класса, на которые, если можно так сказать, делятся эти тени. Первоосновой всех их является следующее: в некоторых из них Бог открывается человеку, насколько это было возможно в тех условиях; в других, на основании этого и исходя из этого, человек узнает, как приблизиться к Богу. Такой доступ к Богу и наслаждение им невозможны, пока Бог сам не приблизится к человеку и не покажет нам, чем Он является для людей. Поэтому мы можем видеть духовность и красоту подобного отличия, которое тотчас же выделяет две основные группы символов в последней из рассматриваемых глав книги Исход. Ковчег, золотой стол, подсвечник, скиния с ее покрывалами, завеса, медный жертвенник, двор скинии - образуют первую группу символов и объединены целью показать людям Бога во Христе.

Главнейшим из символов является ковчег. Это - место пребывания божественного величия в Израиле. И, как всем известно (и это является самым важным), это средоточие милосердия было выше престола Бога, средоточие, которое затем мы видим окропленным кровью, средоточие милосердия, которое скрыло закон, гибельный для притязаний человека, сохранившего его в месте высочайшей славы, хотя и скрытого от человеческого взора. Разве этого недостаточно? Разве это не приносит покой любому, кто верит в Бога, вселяя надежду в то, что Он должен занять такое место, как это, дав ему такое имя в знак родства с грешным народом на этой земле?

Далее описан стол и на нем определенные хлебные приношения. С какой целью это представлено здесь? Почему один хлеб? Здесь недопустимо никакое плотское представление о том, будто бы Бог нуждается в хлебе от человека. Хлебов, возложенных на золотой стол, было двенадцать, что явно соответствует двенадцати коленам Израиля, но это, несомненно, имело отношение к Христу, ибо Он всегда являлся объектом воли Бога. Именно Бог явил себя во Христе; но те, кто таким образом были связаны с Христом, были сынами Израиля. От них Он явился и соблаговолил, чтобы в знак воспоминания они полагали хлеба на стол перед лицом Бога.

Доктор Фейрбейрн считает, что все, совершенное Христом, символически уже выражено через принадлежности и обряды, святое-святых, и поэтому он считает все вещи, относящиеся к святому-святых, прямым указанием лишь на дела и служение народа. Результатом подобного разделения в действительности является крайнее принижение.

В светильнике заключена другая важная для нас истина. Речь здесь идет не об отношениях к человечеству, избранными представителями которого были израильтяне, и не о том, о ком они должны были помнить перед лицом Бога; но в семи светильниках, или, лучше сказать, в подсвечнике с семью лампадами, мы ясно видим образ Христа, воплощающий собой власть и подателя Святого Духа в божественном откровении и его присутствии. Итак, во всех этих предметах показано, что значит Бог для человека - сам Бог в своем исключительном величии в ковчеге, сам Бог, взаимодействующий с человеком, с Израилем через хлебы предложения, сам Бог со светом святилища или силой Духа Бога.

Исход 26

Все это понятно, но в скинии мы видим нечто большее (гл. 26). Христос в разных отношениях символизируется покрывалами - Христос в его человеческой чистоте и праведности, Христос как воплощение небесного, Христос в его славе, распространяющейся не только на иудеев, но и на язычников и утверждающей его право вершить суд. По-видимому, козья шерсть свидетельствует об исключительном пророческом даре Христа; бараньи кожи, выкрашенные в красный цвет, указывают на полное посвящение его Богу; как и та сила, которая изгоняет все зло, подразумевается под синими кожами или кожами с крючками, покрывающими верх шатра. Сказано, что скиния должна быть сделана из виссона, голубой и другой шерсти, а ее различные покрывала - из козьей шерсти и синих бараньих кож. Все это, несомненно, имеет особую значимость для раскрытия образа Христа здесь, на земле.

Далее (ст. 15-30) описаны брусья из дерева ситтим с шипами и подножиями из серебра и кольцами из золота.

Затем описываются завеса и перегородка. Теперь нам известно, что это означает. Из Писания ясно, что завеса символизирует его тело, но при этом она указывает на Господа как человека на земле. Пока она закрывала ковчег, человек не мог войти к Богу, но когда она разодралась (как только Христос умер как человек), то человек смог вступить перед лицо Бога, по крайней мере, верующий. Я не имею в виду человека как такового, но хочу сказать, что для него не стало преграды. Теперь можно свободно предстать перед лицо Бога.

Исход 27

В обложенном медью жертвеннике заключается та же самая истина, но с одной лишь характерной разницей (гл. 27). Не меньше, чем ковчег, золотой престол Бога в святом- святых, жертвенник указывает на справедливость Бога; но разница между ними заключается в том, что золото являет праведность Бога для приближающихся к святому-святых; медь же символизирует справедливость Бога при осуждении греха человека там, где он находится. Такова черта, разделяющая эти символы. Они в обоих случаях указывают на Бога: в одном случае там, где Он сам являет себя; в другом - в его отношениях с человеком и его нуждами в этом мире. Так, например, мы читаем о праведности Бога в послании Римлянам. Если мы внимательным и тщательным образом обдумаем Рим. 3, то найдем, что именно праведность Бога представлена человеку - грешному существу в этом мире. Но когда я смотрю на отрывок, в котором сказано: "Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом", - мне становится ясно, что мы приведены перед самое лицо Бога. Следовательно, 2 Кор. 5, 21 согласуется больше с золотым ковчегом, нежели с медным жертвенником. На все есть красивый и совершенный ответ в Слове Бога, но ведь все бесполезно для души, если она не узрит и не обретет Господа Иисуса Христа.

Далее, в конце 27-ой главы, мы видим явное изменение, причем весьма значительное. Последние два стиха, на мой взгляд, являются промежуточными. Они вводят символы, которые не раскрывают Бога во Христе человеку, а, скорее, указывают на человека, который заранее установленным путем допущен перед лицо Бога. Таким людям назначено зажигать светильник перед лицом Бога для того, чтобы должным образом несли службу те, кто допущен в святилище. "И вели сынам Израилевым, чтобы они приносили тебе елей чистый, выбитый из маслин, для освящения, чтобы горел светильник во всякое время". Здесь можно добавить, поскольку кое-кто обнаружил явное несоответствие при сравнении данного отрывка с 1 Сам. 3, 3, что в еврейском языке выражение "во всякое время" употребляется не в абсолютном смысле, а в смысле - "продолжительное время" или "постоянно". Светильник горел с вечера и до утра, и в этот промежуток времени он горел непрерывно. "В скинии собрания вне завесы, которая пред ковчегом откровения, будет зажигать его Аарон и сыновья его, от вечера до утра, пред лицем Господним". Это находит весьма значительное подтверждение в последующем.

Исход 28

В 28-ой и 29-ой главах описывается церемония посвящения в священники. Какую цель преследовало это посвящение? Несомненно, это делалось для приближения к Богу. Было введено новое разделение. Но то, что на первый взгляд могло бы показаться довольно заметным нарушением порядка, как было видно до этого, является на самом деле результатом совершенного порядка, установленного мудростью Бога. Вероятно, если рассматривать это поверхностно, то может показаться не совсем объяснимым тот факт, что в описании различных деталей святилища вклинивается, нарушая его, другое описание - посвящение Аарона и его сыновей в священники. Но если бы эти символы выражали две отдельные вещи: первую - явление самого Бога человеку и вторую - то, что человек в результате этого приближается к Богу, тогда все объяснялось бы просто. Священство, несомненно, состояло из людей, которые пользовались привилегией свободно входить в святилище и исполнять там свой долг от лица своего народа. Принадлежности святилища, описанные вслед за описанием назначения в священники, сохраняют тот же общий смысл священнослужения Богу вблизи его святилища. А теперь позвольте мне спросить: какой же рассудок человека мог бы придумать такое замечательное, хотя и такое сокрытое решение? Поскольку, как говорил апостол Павел, немудрое Бога премудрее человеков, то разве не можем мы сказать, что кажущийся божественный беспорядок в несравненно большей степени является порядком, чем самый лучший порядок человека?

В конце концов, мы всегда приходим к этому. Мы можем быть полностью уверены в Слове Бога. Наше дело лишь познавать, кто Он, что Он говорит, и, более того, верить в него; а когда мы не понимаем, что Он имеет в виду, мы всегда должны оставаться на позиции верующих, что бы ни говорили разного рода враги. Мы можем быть несведущими и не иметь возможности разоблачить этих врагов, но мы можем оставаться совершенно уверенными в том, что Бог никогда не ошибается, а человек всегда ненадежен. Обычным средством, с помощью которого Бог свидетельствует о своей правоте, милостиво позволяя нам понять это, является его Слово; и нет других средств познать замыслы Бога. Этой вразумляющей силой является Дух Бога, а тем объектом, в чьем свете это единственно может быть понято, является Христос. Но записанное Слово Бога является тем единственным способствующим пониманию средством и откровением всего.

Далее, вслед за тем, как нам становится известно все о назначении священников, мы узнаем о различных предметах одежды для священников. Достаточно сказать здесь несколько слов о ней, прежде чем мы продолжим дальше. Замечательным образом изготовлен ефод первосвященника, являющийся самой важной деталью его костюма, который украшен двумя камнями с именами сынов Израиля - по одному камню с надписями на каждом нарамнике ефода: шесть имен на одном нарамнике, шесть на другом, по порядку рождения сыновей. Кроме этого, имена сынов Израиля были начертаны на наперснике священнослужителей, на наперснике судном, где все они находились у сердца носящего этот наперсник. Тот, кто не способен оценить все блаженство подобного положения, когда первосвященник носил имена людей Бога пред ним, не почувствует тех высочайших знаков внимания. Но Бог показывает, что Он постоянно помнит всех тех, кого Он любит и кто не мог бы иметь первосвященника, носящего их имена в знак любви и поклонения ему , тому благословенному Богу, давшему нам нечто гораздо большее. Он повелел возложить урим и туммим, связанные с наперсником первосвященника, то есть средства божественного руководства людьми. Христианин тоже имеет это, но гораздо более совершенным образом. Иудей имеет это в виде внешнего символа - в Израиле все проявляется больше внешним образом. Мы же имеем это как нечто внутреннее через посредство самого Святого Духа. Было бы совершенно напрасно утверждать, что лучше было иметь урим и туммим, за которыми любой время от времени по мере надобности должен был обращаться к священнику, чем стать местом вечного обитания того, кому известна вся истина. Так пусть же христиане верят и используют для Бога ту часть, которую каждый имеет во Христе!

Но, кроме этого, когда первосвященник входил во святилище перед лицо Бога, был слышен звук позвонков, укрепленных между яблоками из голубых, пурпурных и червленых нитей вокруг по подолу его ризы. Таков был результат, как мы видим, "когда он входил" и "когда выходил". Это напоминает христианское откровение сейчас, являющееся результатом вхождения Христа в небесное; и к этому можно отнести будущую часть плодоношения и откровения Израиля в тот день, когда Христос явится во славе с небес. Позвонки издают звук, когда первосвященник входит в святилище и выходит из него. Когда Христос явился перед лицо Бога, то разве Дух не оказал мощное воздействие? Собрание теперь входит под влиянием этого. Когда Христос вернется, Святой Дух вновь снизойдет на всякую плоть и Израиль будет поставлен в благословенное положение и принесет плод во свидетельство Бога. Но опять же Аарон с золотой дощечкой (на которой вырезаны слова "Святыня Господня") на своем челе понесет на себе беззаконие приношений, посвящаемых от сынов Израиля, чтобы они могли быть приняты. Это весьма важная мысль, особенно если мы знаем всю серьезность этого беззакония и легкость, с которой оно совершается. Разве неправда, что едва ли найдется что-либо еще, что давало бы ощущение большей потребности в милосердной заботе, явленной в святых приношениях Богу? Мы знаем, какую нежную заботу Он проявляет даже в самых незначительных делах; но в том, что так касается его славы, Он проявляет поистине милосердную заботу о том, чтобы великий первосвященник нес на себе недостатки приношений там, где в противном случае неизбежно было бы осквернение. Хитон из виссона означает личную праведность, отмеченную благолепием милосердия. Сыновья Аарона должны были носить хитоны, пояса для священников и повязки для славы и благолепия. В это Христос одел и нас. Далее следует ритуал освящения Аарона и его сыновей.

При освящении семейства священнослужителей требовалось соблюсти следующие требования. Сначала Аарона и его сыновей следовало омыть водой, "ибо и освящающий и освящаемые, все - от Единого". Несомненно, Христос далек от греха и грешников; мы удаляемся от греха благодатью. Наш Господь говорит: "И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною" ("посвящаю Себя" - на небесах). Аарон одевается соответствующим образом, как и Христос явился за нас перед лицо Бога в образе священника. Затем был помазан один первосвященник; как нам известно, Христос мог быть отмечен и был отмечен печатью Бога Отца без крови, ибо Дух Бога удостоверил абсолютную непорочность его личности и подтвердил его сыновство как человека. В знак принятия священства сыновья Аарона были облачены в одежды и опоясаны. И кровь тельца - жертвы за грех - возлагалась на роги жертвенника; кровью одного овна, жертвы всесожжения Богу, был окроплен со всех сторон жертвенник; кровь другого овна, предназначенная для посвящения, возлагалась на край правого уха Аарона и "на край правого уха сынов его, и на большой палец правой руки их, и на большой палец правой ноги их". Это было необходимо, когда первосвященник избирался из народа после того, как свидетельство об исключительном положении Христа уже было дано. Итак, Христос вошел через свою собственную кровь, вошел однажды и навсегда в святилище, осуществив вечное искупление для нас, чтобы мы могли находиться в одном положении с ним, искупив нас кровью и в силе Духа. Благодать связала нас со Христом, как Аарона с его сыновьями. Поскольку и здесь была принесена жертва, то мы обладаем всей ценностью Христа и его дела.

Исход 29

Но после обряда посвящения в священнослужители в конце 29-ой главы (ст. 38-46) Дух требует, чтобы каждый день приносили в жертву двух агнцев в подтверждение постоянного одобрения народа Бога, еще более убедительно свидетельствуя о его присутствии среди нас. В 30-ой главе уже по известной нам причине возобновляется описание различных принадлежностей святилища, сопровождающих священнослужение и открывающих заключенную в них истину, то есть средства доступа к Богу.

Исход 30

Среди принадлежностей святилища первым описан жертвенник для приношения курений (гл. 30, 1-10). Кто не знает, что он предназначался для того, чтобы обеспечить народу его угодность перед лицом Бога? Он символизирует Христа, ходатайствующего за нас пред Богом и, вместе с тем, деятельность первосвященника, направленную на то, чтобы беспрепятственно являть Духа.

В стихах 11-16 говорится о денежном приношении народа Богу, которое должен совершать как богатый, так и бедный. Это искупление деньгами шло на служение святилища (ибо о нем главным образом и идет речь), это - связь всех со священниками, которые фактически выступают от их имени.

Но была еще одна необходимая принадлежность, о которой будет сказано далее. Это медный умывальник, осуждающий грех через Слово Бога, как и медный жертвенник, осуждающий его через жертву. Нам необходима "баня возрождения и обновления Святым Духом" и прежде всего омовение водой через Слово. Это и происходит здесь. Предшествующее в Писании, как я полагаю, говорит не просто о том, что мы рождены от Бога, но и о чем-то большем, чем новое рождение. Это ставит верующего в совершенно новое положение перед лицом Бога, которое предполагает нечто иное, нежели обретение им новой природы. И это положение может выражаться внешне гораздо ярче, но является истинным освобождением, которое благодать дарует нам в Иисусе Христе, не просто сообщая нам жизнь, ненавидящую грех, но приводя любого из нас в соответствие с новым положением самого Христа перед лицом Бога.

Наряду с этим, как и в начале, на нас изо дня в день воздействует Дух Бога. Нам просто необходимо Слово Бога через Духа, чтобы бороться со всякой нечистотой. Согласно этому символу, священники не только должны были полностью омыться в этом умывальнике, чтобы получить посвящение; но когда бы они ни представали перед лицо Бога, они омывали свои руки и ноги. И мы знаем, чему это соответствует. Давайте же не забывать об этом.

Далее речь идет о составе для священного помазания, которое также необходимо, чтобы подготовить священников к вхождению перед лицо Бога. То была сила Духа - не просто новое рождение или новое положение, а соответствующая им сила Духа Бога; ибо одно обретение нового рождения или положения не сделало бы нас способными исполнять волю Бога. Оно, возможно, заставило бы нас почувствовать то, что следует делать, но само по себе не дало бы силы исполнить это. Дух, дарованный христианину, исполняет нас силой, любовью и здравым суждением. Для нового рождения весьма характерна зависимость - немощность или, скорее, ощущение немощности; но Святой Дух вселяет в человека сознание силы, хотя и проявленной, несомненно, в зависимости. В соответствии с этим, новое рождение несет в себе должные чувства и добрые намерения; но сила Духа обращается через Иисуса Христа. "Ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви и целомудрия".

Последним из этих символов названо миро священного помазания. По-видимому, здесь подразумевается не то, что мы имеем через Христа, но то благоухание в самом Христе, о котором один Бог судит должным образом и которое предстает к нему во всем своем совершенстве. Какое это блаженство для нас! Оно предназначено для нас, но проявляется только в нем перед лицом Бога!

Исход 31

В 31-ой главе мы видим все это, сведенное к двум фактам: Дух Бога исполняет человека мудрости для создания скинии собрания по заданному образцу и одновременно дает повеление: соблюдать субботний день при строительстве скинии. Уже кто-то отметил, и это действительно так, что когда в этой книге речь заходит о предписаниях Бога, то о чем бы ни говорилось, всегда упоминается о субботнем дне. Например, в первой ее части, где повествуется о проявлении божественной благодати, всегда упоминается и субботний день. Отмечая хлеб, которым Бог одарил свой народ, манну, символизирующую Христа, спустившегося с небес, чтобы стать пищей для голодных на земле, Он одновременно говорит и о субботе. Далее, когда был дан закон, то среди перечисленных требований стоит соблюдение дня субботы. И опять в этих многочисленных образах и установлениях, касающихся грядущего блага, упоминается о субботе. Итак, становится ясным, что о чем бы ни шла речь, субботе всегда уделяется надлежащее внимание. Поэтому Бог так высоко ценит этот символ. Дело в том, что ему хотелось бы убедить свой народ в том, что все его действия нацелены на то, чтобы люди всегда помнили о том покое, ради которого Он так трудился и в который Он желал войти в должное время. Вот почему, о каком бы дне ни говорилось, будь это дело милосердия, действенный труд Бога или установление закона в доказательство несостоятельности человека, Он всегда напоминает о своем покое, к которому и привлекает внимание всех любящих его.

Исход 32

В 32-ой главе, к сожалению, мы узнаем о том, что Бог прерывает свое замечательное общение со своим рабом. В этом повинен сам народ, который самым серьезным образом бесславил Бога, замахнувшись на само основание его истины и славы к своему собственному стыду и погибели. Жалкий народ! Этот объект бесчисленных благодеяний со стороны Бога и свидетель такой замечательной его славы! С помощью Аарона он направил свой удар на престол Бога, сделав золотого тельца. Не стоит долго задерживаться на описании этого бунтарского поступка. Бог обращает внимание Моисея на их лагерь, говоря: "Я вижу народ сей, и вот, народ он - жестоковыйный; итак оставь Меня, да воспламенится гнев Мой на них, и истреблю их, и произведу многочисленный народ от тебя". Он хотел испытать и узнать душу своего раба. Он сам любил свой народ и радовался, что Моисей также любит его. Если народ испытывался законом, то Моисей подвергся испытанию милосердием.

"Но Моисей стал умолять Господа, Бога своего, и сказал: да не воспламенится, Господи, гнев Твой на народ Твой, который Ты вывел из земли Египетской силою великою и рукою крепкою, чтобы Египтяне не говорили: на погибель Он вывел их, чтобы убить их в горах и истребить их с лица земли; отврати пламенный гнев Твой и отмени погубление народа Твоего; вспомни Авраама, Исаака и Израиля, рабов Твоих, которым клялся Ты Собою, говоря: умножая умножу семя ваше, как звезды небесные, и всю землю сию, о которой Я сказал, дам семени вашему, и будут владеть вечно".

Обратите внимание на то основание, на котором стоит Моисей, - неограниченные обетования божественной милости и благодать, обещанная его отцам. И Бог не мог не внять такой мольбе. Тем не менее, Моисей сходит с горы с двумя скрижалями в руке - творением Бога. Он слышит шум, который его острый и тренированный слух воспринял правильно. Как только он приблизился к стану, его опасения подтвердились - он увидел тельца и пляски, и "он воспламенился гневом, и бросил из рук своих скрижали, и разбил их под горою; и взял тельца, которого они сделали, и сжег его в огне, и стер в прах, и рассыпал по воде, и дал ее пить сынам Израилевым".

К нему тотчас же приблизился Аарон, наиболее ответственный человек, приносящий горькие извинения, но сам не без греха. Но Моисей стал в воротах стана и произнес: "Кто Господень, - ко мне! " Итак, он, отклонивший все предложения продвинуться самому за счет своего народа, теперь вооружает сыновей Левия против своих же братьев. "И сделали сыны Левиины по слову Моисея: и пало в тот день из народа около трех тысяч человек". И все же мы имеем все основания полагать, что Моисей, как никто другой в стане, любил этот народ. Едва ли найдется что-либо другое, кроме истинной природы и любви, в чем человек так способен ошибиться. Моисей любил Израиль любовью более сильной, чем смерть; и все же, любя их так, он проявил свой беспощадный гнев, направляемый на ту проказу, которая распространилась среди них. Он чувствовал, что подобное зло следовало искоренить любым путем и уничтожить его в их среде. Тот же самый Моисей обращается к Богу с признанием этого греха: "О, народ сей сделал великий грех: сделал себе золотого бога; прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал".

Бог же следует своими собственными путями и говорит Моисею: "Того, кто согрершил предо Мною, изглажу из книги Моей; итак, иди, веди народ сей, куда Я сказал тебе; вот ангел Мой пойдет пред тобою, и в день посещения Моего Я посещу их за грех их. И поразил Господь народ за сделанного тельца, которого сделал Аарон". Тем не менее, Моисей упорствует со своей просьбой к Богу, который не забывает испытать Моисея до конца, заимствовав слова этого народа. Они отвергли Бога и приписали свое освобождение только Моисею; поэтому Он говорит Моисею теми же словами: "Пойди, иди отсюда ты и народ, который ты вывел из земли Египетской, в землю, о которой Я клялся Аврааму, Исааку и Иакову, говоря: потомству твоему дам ее". Он опять упрекает их в том, что они народ жестоковыйный; и Он не пойдет среди них, чтобы не истребить их в пути. И народ, услышав такое, возрыдал. Моисей же прибегнул к замечательному действию - "он взял и поставил шатер вне стана, вдали от стана, и назвал его скиниею собрания". Затем происходят еще два достойные всяческого внимания события: близкое общение Бога со своим рабом, прежде никогда не имевшее места, и, более того, обретение народом благоволения, которого он прежде никогда не удостаивался.

С этого момента следует новая настойчивая просьба: несовершенство народа указывается в качестве причины, по которой Бог должен остаться с ними. Это та самая причина, по которой праведность оправдала отказ сопровождать их, дабы его гнев не возгорелся против этого жестоковыйного народа. Но, как утверждает Моисей, по этой самой причине мы больше всего нуждаемся в присутствии Бога. Удивительно дерзновение веры; но ведь его просьба основана на известном милосердии самого Бога. Моисей был достаточно близок к Богу, пребывая в скинии вне стана, чтобы лучше познать его благоволение, каким он прежде никогда не наслаждался. Так всегда и бывает. Несомненно, было великое и щедрое благословение, такое неожиданное, когда Бог послал на землю Святого Духа и впервые было представлено его собрание. Но разве собрание в Иерусалиме не испытало величайшую радость в Боге во времена апостолов? В этом можно усомниться. Я допускаю, что, взирая на святых Пятикнижия, мы видим в них самое сильное единое свидетельство, какое когда-либо воздавалось в этом мире, и, главным образом, в земельных делах, в превосходстве над жалким плотским эгоизмом тех, кто был заново рожден во Христе. Это ли не является высшей формой благословения? Тот ли это путь, каким Христос достиг наивысшей славы?

Когда же миновала самая ранняя стадия, тогда не только неверие охватило иудеев, но они стали говорить и делать непристойное, которое дьявол насадил среди этих людей. Бог, который всегда остается на должной высоте, действует с превосходством присущего ему милосердия. Он способствует более глубокому пониманию своей труднопостижимой истины, поражая этот мир не обычным способом, а тем, что, на мой взгляд, носило характер более близкого общения с самим Христом, чем все предыдущее. Едва ли стоит утверждать, что все, что мы видим в собрании иудеев, будучи ограничено обрезанием, имеет ту же глубину и небесную сущность, запечатленную в этом, что и открывшееся нам, когда щедрое милосердие Бога уничтожило все преграды и свободно излилось на язычников. Нет смысла оспаривать тот факт, что результат обучения Петра или Иакова имел то же значение, что и результат обучения Павла спустя некоторое время или позже - Иоанна. Я допускаю, что, рассматривая это в целом, мы обнаруживаем здесь прискорбное падение, и все же это самое падение позволило отделить людей, преданных сердцем, отделив их не по недостатку любви, а по самому яркому проявлению божественной милости и чувству божественной славы. Несомненно, Моисей в скинии вне стана любил свой народ не меньше, и был не больше предан Богу, чем в пределах Синая, когда были даны десять заповедей Бога.

Исход 33

В последующей сцене мы являемся свидетелями замечательного заступничества Моисея, которое не менее трогательно и, по моему убеждению, еще более замечательно, чем все предшествующее. Сейчас нет времени вдаваться в подробности; но послушайте, что теперь говорит Моисей Богу: "Вот, Ты говоришь мне: веди народ сей, а не открыл мне, кого пошлешь со мною, хотя Ты сказал: Я знаю тебя по имени, и ты приобрел благоволение в очах моих". Что может быть более прекрасным и более соответствовать Христу, чем это? Моисей использует всю свою веру, какой Бог наделил его, как бы от лица всего народа. Таково значение всего этого. "Итак, если я приобрел благоволение в очах Твоих, то молю: открой мне путь Твой, дабы я познал Тебя, чтобы приобрести благоволение в очах Твоих; и помысли, что сии люди Твой народ". Он не изменит своей любви и привязанности к Израилю. Бог мог бы рассматривать их как народ Моисея и говорить: "Они твой народ". Нет, говорит Моисей, они твои, и на тебя их единственная надежда. И Бог ему не откажет. Бог охотно уступит Моисею, как в древности уступил Иакову, который был гораздо менее силен. Веры, надежды и милосердия было более чем предостаточно в этом посреднике; и если этому народу суждено было получить благословение, то в Боге он находил все источники этого благословения ради личной славы. Заметьте, что ответил ему Бог : "Сам Я пойду, и введу тебя в покой. (Моисей) сказал Ему: если не пойдешь Ты Сам (с нами), то и не выводи нас отсюда". Моисей ничего не хотел себе отдельно от своего народа; даже если он ушел из стана, то только ради того, чтобы получить благословение для народа, который на время оставил. "И сказал Господь Моисею: и то, о чем ты говорил, Я сделаю, потому что ты приобрел благоволение в очах Моих, и Я знаю тебя по имени". Моисей попросил Бога показать ему свою славу. Это было тогда еще невозможно. Ожидался приход еще более великого, чем Моисей. Но, по крайней мере, его милость была явлена Моисею, и он ее видел, о чем мы узнаем из 34-ой главы.

Исход 34

Но здесь мы должны быть осторожны. Было бы величайшей ошибкой предполагать, что провозглашение божественной благодати в этой сцене является благовествованием. Ошибаются те, кто в подобном смысле цитирует слова "сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий вину и преступление и грех" и останавливается на этом. Бог не ограничивается этим. Он тут же добавляет слова "но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода". Нет сомнений, что это - добродетель и милосердие Бога; но они обращены к народу, который все еще находится под властью закона. В этом и проявляется их особенность. То, что мы видим здесь, является просто законом, законом, в котором проявляются благость, милосердие и долготерпение со стороны Бога-Владыки, и его снисходящая до нас любовь, его терпение действуют вместе с законом. Поэтому мы видим основу и причину того, почему это проявляется здесь. Без этого грешный народ никогда не мог бы быть помилован и его ждала гибель всех его корней и ветвей, чтобы в результате такого изменения совершенно новое поколение людей Израиля вступило в обетованную землю. Если бы Он поступил с ними лишь на основе закона, что бы произошло? Они согрешили и должны были быть отвергнуты.

Теперь же это соединение милосердия с законом явилось той системой, которую христиане приняли как христианство. Ни один истинный верующий никогда не становится лишь на позиции закона. Верующие принимают смешанную систему; они соединяют закон с милосердием. Именно с этим мы сталкиваемся каждый день в христианском мире. Именно в такое положение и были поставлены сыны Израиля тогда, и в некотором смысле им было явлено великое милосердие. Для христианина это никоим образом не является потерей, поскольку то, к чему призваны живущие во Христе, является не законом и не соединением закона с милосердной заботой о подчиняющихся ему (те, кого ждало истребление, знали лишь власть закона), но безупречным милосердием, не подчиняющимся закону. И в то же время праведность закона свершилась в большей мере в тех, кто живет "не по плоти, но по духу".

Отвечая Моисею, далеко продвинувшемуся в своих требованиях, которые отнюдь были не меньше угодны божественной славе, чем отвечали желаниям его народа и находились в соответствии с пролитым на них светом, Бог заключает завет, отличающийся от прежнего (гл. 34, 10). Моисей умоляет его как Владыку пойти посреди них, "ибо народ сей жестоковыен; прости беззакония наши и грехи наши и сделай нас наследием Твоим". Таким образом, он пользуется тем особым благоволением, которое Бог явил ему, чтобы быть вместе со своим народом, который иначе никогда бы не достиг желанной земли. Это была уверенная в себе вера, действующая с неподдельной любовью к народу и явленная с глубоким сознанием того, что есть Бог, несмотря на все их недостатки; и все же эта высочайшая мольба основана на откровенном милосердии и поэтому является полной противоположностью человеческой самонадеянности.

И Бог поэтому выслушивает все милосердно и ручается, что защитит израильтян от хананеев, но предупреждает, чтобы израильтяне не вступали в союз с жителями той земли, и настаивает, чтобы они поклонялись только ему, соблюдали только его праздники, всех первенцев и все первые плоды приносили ему, соблюдали его субботы, избегали закваски и неподобающих путей, что является плодом корней сатаны среди язычников.

Обо всем этом говорится до конца главы весьма интересным образом. Мы видим то, на что ссылается апостол Павел (2 Кор. 3) в подтверждение сказанному здесь. Впервые лицо Моисея сияло лучами после беседы с Богом, чего не наблюдалось ранее, когда были просто даны десять заповедей или установлений относительно народа Израиля и их земли. Но после общения с небесными силами и видения благодати Бога, соединенной с законом, лицо Моисея воссияло, и народ Израиля не мог вынести этого сияния. Слава Бога, или, по крайней мере, результат видения его благости были так близко от них. Моисей вынужден был покрыть лицо покрывалом. Апостол Павел обращается к этой сцене, чтобы показать, что Моисей с покрывалом на лице, разговаривающий с народом Израиля, как нельзя лучше передает образ того состояния, в котором находился народ (то есть подчинение не просто закону, но закону, соединенному с милосердной заботой к народу, находящемуся под властью этого закона). Поэтому положение христианина находится в ярко выраженном контрасте с этим; ибо наше положение можно сравнить не с образом Моисея, говорящего со своим народом, а с образом Моисея, входящего перед лицо Бога. Мы видим себя в нем, снявшем с лица покрывало, а не в Моисее с покрытым лицом, и тем более не в Израиле. Христианина в его совершенном положении никогда нельзя сравнивать с иудеем. Лишь отдельные штрихи из того, что случилось с Израилем, можно перенести на христианина, но не более. Что касается этого образа, то наше положение можно представить через Моисея, когда тот снимает с лица покрывало и пребывает перед лицом славы самого Бога. Какое положение для нас, и особенно т е п е р ь! Несомненно, это - замечательная и чрезвычайно важная истина. Нам следует помнить, что теперь мы причастны к небесному, и это так же истинно, как и то, что мы будем всегда. Еще более очевидно то, что мы будем небесными по приходу Христа, но не более реально, чем в настоящее время. Я говорю о нашем родстве и звании. "И каков небесный, таковы и небесные". Скоро мы будем носить и образ небесного. Это другой вопрос и последствия явятся только тогда, когда придет должный момент. Истинно и то, что душа сильно изменится; она соединится с телом, когда явится Господь.

Исход 35

В оставшихся главах книги Исход говорится о том, как народ откликнулся на заповеди Бога и об исполнении всех повелений, о которых было сказано в главах 25-30; это не требует рассуждений в подобном обзоре. Но мы можем рассматривать 35-ю главу как свидетельство об усердии всего собрания в построении святилища и в служении в нем. Эта глава открывается законом о субботе, в последний раз упомянутом в этой книге. Чтобы ни делал Бог, его покой остается законом для его народа. Весь народ проявил величайшее рвение в ответ на призыв совершить "приношения Господу", неся материалы, строительные и декоративные, простые и ценные. "И приходили все, которых влекло к тому сердце, и все, которых располагал дух, и приносили приношения Господу для устроения скинии собрания и для всех потребностей ее и для священных одежд; и приходили мужья с женами, и все по расположению сердца приносили кольца, серьги, перстни и привески, всякие золотые вещи, каждый, кто только хотел приносить золото Господу; и каждый, у кого была шерсть голубого, пурпурового и червленого цвета, виссон и козья шерсть, кожи бараньи красные и кожи синие, приносил их; и каждый, кто жертвовал серебро или медь, приносил сие в дар Господу; и каждый, у кого было дерево ситтим, приносил сие на всякую потребность для скинии; и все женщины, мудрые сердцем, пряли своими руками и приносили пряжу голубого, пурпурового и червленого цвета и виссон; и все женщины, которых влекло сердце, умевшие прясть, пряли козью шерсть; князья же приносили камень оникс и камни вставные для ефода и наперсника, также и благовония, и елей для светильника и для составления елея помазания и для благовонных курений; и все мужья и жены из сынов Израилевых, которых влекло сердце принести на всякое дело, какое Господь чрез Моисея повелел сделать, приносили добровольный дар Господу" (ст. 21-29).

Тем не менее здесь, как и повсюду, Бог сохраняет за собой право призывать людей и наделять их необходимыми способностями. "И сказал Моисей сынам Израилевым: смотрите, Господь назначил именно Веселеила, сына Урии, сына Ора, из колена Иудина, и исполнил его Духом Божиим, мудростью, разумением, ведением и всяким искусством, составлять искусные ткани, работать из золота, серебра и меди, и резать камни для вставливания, и резать дерево, и делать всякую художественную работу; и способность учить других вложил в сердце его, его и Аголиава, сына Ахисамахова, из колена Данова; Он исполнил сердце их мудростью, чтобы делать всякую работу резчика и искусного ткача, и вышивателя по голубой, пурпуровой, червленой и виссонной ткани, и ткачей, делающих всякую работу и составляющих искусные ткани" (ст. 30-35).

Исход 36-39

В 36-ой главе показаны избранные мастера, занятые предназначенной для них работой. Они даже просят Моисея, чтобы он запретил дальнейшие приношения щедрых израильтян, ибо всего было более, чем достаточно. Их работа, выполняемая по задуманному плану, очень подробно описана в главах 36-39. И Моисей, проверив работу и убедившись, что мастера сделали все, как повелел Бог, благословил их.

Интересно отметить, что серебро, которым искупали душу сыны Израиля, по половине сикля каждый, было использовано для изготовления серебряных подножий завесы и крючков для столбов завесы. Итак, если золото символизирует праведность Бога, в которой мы находимся в душе, и если бронза, или, скорее, медь означает с символической точки зрения праведность Бога, обращенную в его непреложном осуждении человека вовне, то что же тогда означает в этом плане серебро? разве не его благодать, проявленную в человеке, в самом Иисусе Христе? Следовательно, цена искупления была основой, и на крючках, изготовленных из серебра искупления, были подвешены завесы двора скинии, отделяющие священнослужителей во святилище Бога от всего мира. Суд того, кто не мог иметь греха, символизируют медные подножия брусьев, придающие непоколебимую прочность; но благодать в искуплении выражала то, на чем все держалось и сияло в капителях колонн, украшении строения. Все это объединено во Христе и его искупительной смерти.

Исход 36-39

Смотри Исход 36

Исход 36-39

Смотри Исход 36

Исход 36-39

Смотри Исход 36

Исход 40

В последней главе говорится, во-первых, о том, что Бог повелел Моисею поставить скинию собрания в первый день первого месяца (то есть в первый месяц второго года, как говорится в 17-ом стихе) и в должном порядке расставить все ее принадлежности и сосуды; во-вторых, о том, что Моисей исполнил все так, как повелел ему Бог. Замечательно то, что в этом случае скиния и все ее принадлежности были помазаны елеем. Таким образом, за какой бы грех с нас ни было востребовано, здесь мы видим полную картину творения, всего небесного и всего земного, утвержденного в силе Духа благодаря личности и праву Христа, который был истинно помазан Святым Духом и властью, не говоря уже о пролитии крови.

Наконец, когда работа была закончена, и все было должным образом установлено, то облако покрыло скинию собрания и "слава Господня наполнила скинию". "И не мог Моисей войти в скинию собрания, потому что осеняло ее облако, и слава Господня наполняла скинию". Таким образом, Бог отметил свое жилище среди своего народа, выведенного из Египта; и Он соблаговолил сопровождать их в пути через пустыню тем же знамением, ибо когда поднималось облако от скинии, они отправлялись в путь; и они не отправлялись, пока оно не поднималось. Но облако днем и огонь ночью указывали на постоянное присутствие Бога среди израильтян (ст. 34-38).