Святой Афанасий родился в Александрии; мать его, подобно Анне, которая привела сына своего Самуила в храм Господень (1 Цар 1, 28), так же привела его к св. Александру, патриарху Александрийскому, и отдала в храм на служение Богу. И он стал при храме проводить свою жизнь, ревностно исполняя заповеди Божии.
В 319 г. патриарх рукоположил его в диакона Александрийской Церкви. Уже в это время святитель Афанасий стал писать сочинения. Будущий святитель видел, что нет у новопришедших в Церковь Христову ревности, нет у них истинного благочестия, многие из них искали славы для себя, пустословили, празднословили и все языческие обычаи, которые были раньше у них, переносили в христианскую жизнь. Объявился некий Арий, который хулил Христа, уничижал Матерь Божию и возмущал народ, уча народ добиваться чести, славы, проникать и в Церковь, достигать священства и даже архиерейства. И многие его слушали и становились последователями этой ереси — арианами. И эта ересь так распространилась, что чуть не захлестнула всю Церковь — великая была брань. В 325 г. святитель Афанасий был на Ннкейском Соборе, где выступал против Ария.
В 326 г. по смерти патриарха Александра святитель Афанасий был избран на Александрийскою кафедру. Епископом Афанасий объезжал церкви, много выступал, боролся против ариан, писал, обличал их, и восстали против него все неистинные христиане и стали на него клеветать. В то время царствовал Константин Великий (306-337 гг.), он считался покровителем Церкви Христовой. Он хорошо понимал военную стратегию, дипломатию, государственные дела, но дел церковных и проповеди Евангелия не знал, поэтому колебался между арианством и Православием.
Пользуясь добротой и простотой императора, еретики окружили весь его двор, проникли во все должности и стали нашептывать ереси и неправды и вводить расколы. Они обвиняли архиепископа Афанасия, что он плохой человек, что он не слушается царя, взимает налоги отдельно от царской казны и совершает нехорошие дела, что он и чародей, и преступник, и блудник. Император видел великую распрю, вражду, старался водворить мир, но бывали такие времена, что могла открыться война, тогда он предлагал святителю Афанасию на время удалиться куда-нибудь. И большую часть своего долгого правления святитель провел в изгнании, и тогда нередко он пользовался поддержкой монахов, был в дружбе с обоими отцами монашества — святыми преподобными Антонием и Пахомием.
В особенности старались еретики и злые люди обвинить святого Афанасия в том, что он не слушает повелений императора, не обращает внимания на его предписания, не принимая Ария в церковное общение, что он колдун и чародей, сами будучи явными чародеями, и что посредством какой-то мертвой руки, якобы принадлежавшей клирику Арсению, творит чарования Император повелел провести расследование. Арсений был клириком, чтецом, совершив какой-то проступок, он долго скрывался, а когда молва об этом стала распространяться везде, то у него проявилось чувство правды, справедливости, потому что невиновен был святитель Христов Афанасий, да и сам Арсений совершенно не пострадал, не ему отрубили руку, другого человека где-то нашли судьи-злодеи, хотя многие из них были епископы. Соболезнуя о своем отце и благодетеле и скорбя сердцем о том, что истина беззаконно побеждается ложью, он тайно пришел к самому Афанасию, припадая к его честным ногам Блаженный Афанасий, радуясь прибытию Арсения, повелел ему до суда никому не показываться.
Между тем злобная ненависть противников Афанасия так возросла, что к одной лжи они приложили еще новую: подкупили одну бесстыдную женщину возвести клевету на святителя Афанасия, что он совершил с нею беззаконие. Когда начался суд, судьи сели на своих местах и клеветники предстали, была введена и эта женщина. С плачем долго жаловалась она на святителя, которого никогда не видала, и даже не знала, каков он по виду. Все слушали в недоумении. А она и не хотела знать благочестия евангельского, радуясь, что много денег ей дали. В то время друг Афанасия пресвитер Тимофей, стоя с ним за дверями и все слыша, возмутился духом и, неожиданно войдя внутрь судилища, с поспешностью стал перед глазами той клеветницы, как будто он был сам Афанасий; он смело обратился к ней: «Я ли совершил над тобою ночью насилие, как ты говоришь?» И она еще с большим бесстыдством, возопила к судьям «Сей, сей человек мой растлитель и злоумышленник против моей чистоты; он...» Судьи рассмеялись, увидев подлость, разыгранную комедию и прогнали ее. Но противники св. Афанасия, хотя и устыдились, но не успокоились и стали обвинять его в убийстве Арсения, показывая какую-то страшную на вид мертвую руку. Святой Афанасий терпеливо слушал их и молчал, потом спросил: «Есть ли среди вас, кто хорошо знал Арсения? Кто из вас может подтвердить действительно ли это его рука?» И поднялись большинство неправедных судей, подскочили и стали утверждать, что действительно это рука Арсения. И тогда, когда они показали свое грязное сердце и коварство свое, святитель отодвинул занавеску, за которой стоял Арсений, вывел его перед собранием и спросил: «А это кто стоит перед вами? Вы сказали, что Арсения нет в живых, это его рука». И все пришли в ужас. «Вот, мужи, и Арсений! — объявил святитель Афанасий. — Вот и руки его, которые совсем не были отсечены! Покажите же и вы своего Арсения, если такого имеете, и поведайте, кому принадлежит отсеченная рука, которая осуждает вас самих, как сделавших это преступление». Но судии продолжали проводить суд, истощая все свои клеветы. И святитель Афанасий, не вынося совершаемой несправедливости, вслух засвидетельствовал всему собору: « Угасла правда, попрана истина, погибло правосудие, исчезло у судей законное расследование и осторожное рассмотрение дел! Разве законно, чтобы желающий оправдаться содержался в узах, а суд всего дела был бы поручен клеветникам и врагам, и чтобы сами оговорщики судили того, на кого клевещут?» Императором святитель был оправдан и послан на свою Александрийскую кафедру.
Когда умер Константин Великий и престолом завладел его второй сын Констанций, то весь двор императорский перешел на сторону ариан. Они стали гнать христиан православных, епископов ссылать, ставить на престолы нечестивых людей, коварных, блудников, еретиков, которые Иисуса Христа не прзнавали за Бога. И пришлось святителю Афанасию бежать в Рим, где три года находился.
Потом Господь рассудил все судом Своим: наказал Ария и еретиков, и нечестивый царь погиб. После него два года царствовал Юлиан Отступник, за ним вступил Иовиниан благочестивый, потом Валент, который, хотя и много зла творил Церкви, но, испугавшись мятежа александрийцев, позволил святителю Афанасию вернуться и безбоязненно управлять Александрийской Церковью. И описывается в житии святителя Афанасия, что последнее время своей жизни он жил в мире и спокойствии, почил о Господе 2 мая 373 г. в возрасте 76 лет.
46 лет святитель Афанасий был епископом города Александрии и много раз изгонялся с кафедры и возвращался обратно, потому что ариане, называющие себя христианами, верующие в Евангелие, искали, придумывали вину, чтобы осудить и предать смерти святителя. А Господь, возвещая Евангелие, не проповедовал убивать врагов своих; эти же злодеи притворно приняли крещение, христианство и веровали без благочестия.
О новомъ изданіи твореній св. Афанасія Александрійскаго въ русскомъ переводј.
Цјль замјтки — 1) Современное состояніе греческаго текста твореній св. Афанасія, лежащаго въ основј русскаго перевода ихъ; кто были бенедиктинцы — издатели твореній св. Афанасія? — достоинства ихъ изданія; результаты новјйшихъ изслјдованій о сочиненіяхъ св. Афанасія; объемъ русскаго перевода. — 2) Пасхальныя письма александрійскихъ епископовъ; открытіе пасхальныхъ писемъ св. Афанасія и ихъ фрагменты; русскій переводъ этихъ писемъ. — 3) Русскій переводъ твореній св. Афанасія въ первомъ его изданіи и его достоинства; отношеніе къ нему втораго изданія.
Имјя въ виду въ слјдующихъ 1902-1903 годахъ предложить своимъ подписчикамъ творенія св. Афанасія Александрійскаго въ русскомъ переводј, въ качествј приложенія къ журналу, редакція «Богословскаго Вјстника» считаетъ своею обязанностью предварительно ознакомить ихъ съ наиболје важными сторонами этого своего предпріятія. Жизнь св. Афанасія и оставшіяся послј него творенія въ послјднее время сдјлались предметомъ тщательнаго изслјдованія и изученія въ западной наукј; св. Афанасію не только отводятся обширные отдјлы въ общихъ курсахъ по исторіи церкви и догматики, но и посвященъ цјлый рядъ монографій, разработывающихъ разные вопросы касательно его дјятельности, ученія и сочиненій. Было бы очень заманчиво воспроизвести въ подробностяхъ это новое движеніе къ изученію Афанасія и оцјнить его результаты, чтобы ясно показать значеніе этого отца для церкви и христіанства, но такая задача выходитъ изъ предјловъ журнальной статьи и требуетъ для себя отдјльнаго изслјдованія. Предлагаемая ниже замјтка преслјдуетъ не эту цјль; она хочетъ сообщить читателю только самыя необходимыя свјдјнія о характерј предполагаемаго втораго изданія твореній Афанасія въ русскомъ переводј, дать отвјтъ на тотъ вопросъ, что будетъ представлять собой это изданіе и чего можно ждать отъ него?
1. Такъ какъ достоинства каждаго перевода прежде всего обусловливаются качествами того оригинала, съ какого дјлается переводъ, то и мы сначала скажемъ о современномъ состояніи греческаго текста твореній св. Афанасія, положеннаго въ основу русскаго ихъ перевода. Въ этомъ отношеніи творенія Афанасія не оставляютъ желать ничего лучшаго. Еще къ концу XVII столјтія всј, сохранившіяся на греческомъ (отчасти и на одномъ латинскомъ) языкј, сочиненія Афанасія были соединены въ одно собраніе, обслјдованы со стороны своего языка и происхожденія и изданы въ печати съ массой историческихъ, археологическихъ и филологическихъ примјчаній. Этимъ своимъ образцовымъ порядкомъ творенія св. Афанасія обязаны ученымъ трудамъ католическихъ монаховъ XVII и XVIII вв., такъ называемымъ бенедиктинцамъ, т. е. членамъ ордена св. Бенедикта, работы которыхъ въ области древне-церковныхъ памятниковъ и доселј составляютъ основу церковно-исторической и патристической науки. Чтобы представить себј научную цјнность изданія твореній св. Афанасія, вышедшаго изъ-подъ рукъ бенедиктинцевъ, для этого нужно имјть нјкоторое представленіе объ издательской дјятельности и ученыхъ заслугахъ названнаго католическаго ордена. Когда говорятъ о бенедиктинцахъ, какъ издателяхъ памятниковъ древне-церковной письменности, то разумјютъ не весь бенедектинскій орденъ, а особое отдјленіе или конгрегацію его, носившую имя мавриніанъ, т. е. особый союзъ монастырей и монаховъ, возникшій въ нјдрахъ бенедиктинскаго ордена въ началј XVII в. (1614) и названный такъ въ честь Марка, одного изъ учениковъ Бенедикта. Первоначально, при основаніи конгрегаціи, ученыя занятія не имјлись въ виду, но уже второй генералъ ея, Григорій Тарисскій, принялъ всј мјры къ тому, чтобы сдјлать изъ членовъ ордена людей ученыхъ, способныхъ къ самостоятельнымъ изслјдованіямъ. Конгрегація привлекла къ себј много даровитыхъ людей и скоро образовала изъ себя ученое общество, заявившее о себј многочисленными и замјчательными трудами въ теченіи XVII и XVIII вв. Свой центръ мавриньяне имјли въ Парижј, въ Сенъ-Жерменскомъ аббатствј, и своей главной задачей поставили собираніе, изученіе и изданіе въ печати лежавшихъ дотолј въ рукописяхъ памятниковъ святоотеческой письменности. Къ этой цјли они приспособили и самую организацію своего общества. Поступавшіе въ конгрегацію, молодые люди тщательно упражнялись въ изученіи классическихъ языковъ и достигали въ нихъ такихъ познаній, что могли свободно говорить и писать не только на латинскомъ языкј, — языкј тогдашней науки, — но даже и на греческомъ. Болје даровитые изъ нихъ привлекались къ палеографическимъ занятіямъ, пріучались къ обращенію съ рукописями и заранје воспитывались такъ, чтобы потомъ принять участіе въ общей работј учрежденія. Богатыя средства ордена, а также и щедрыя жертвы частныхъ лицъ, сочувствовавшихъ его ученымъ задачамъ, позволяли членамъ его предпринимать частыя и далекія путешествія по библіотекамъ и монастырямъ Запада, проникать въ книгохранилища ихъ, списывать и пріобрјтать нужные манускрипты. Книжныя собранія Франціи, Италіи, Англіи, Голландіи и Германіи были изслјдованы ими во всјхъ подробностяхъ, и мало-по-малу они собрали у себя такія рукописныя сокровища, какія болје уже никогда не соединялись въ однихъ рукахъ. Самый духъ ордена, — научная атмосфера, царившая въ немъ, и строгая субординація, управлявшая его дјйствіями, — способствовали успјху его ученыхъ предпріятій. Такое сложное дјло, какъ собираніе и изданіе памятниковъ святоотеческой письменности, было не подъ силу одному или немногимъ лицамъ; оно требовало для себя коллективной работы многихъ лицъ, которыя руководясь одною волей и однимъ планомъ, могли бы раздјлять различныя его стороны. Такъ и вели свои занятія мавриньяне; работалъ собственно орденъ — единица коллективная; отдјльныя лица выполняли только назначенную имъ часть: одни собирали рукописи, другіе переводили ихъ, третьи комментировали и т. д.; уставалъ одинъ, ему помогалъ другой. Часто жизни одного не хватало для того, чтобы исполнить задуманный трудъ, — его мјсто занималось другимъ подходящимъ лицомъ, — и общая работа не прекращалась. Ни гдј болје, — ни ранје, ни послј, — ни соединялось вмјстј столько счастливыхъ условій для плодотворной научной дјятельности, за то и не многія учрежденія оставили по себј такіе памятники человјческаго прилежанія и трудолюбія, какъ общество мавриньянъ. Ими собраны были манускрипты, возстановленъ и изданъ текстъ всјхъ сочиненій Иринея Ліонскаго, Iустина Философа, Оригена, Кирилла Iерусалимскаго, Евсевія Кесарійскаго, Афанасія Александрійскаго, Василія Великаго, Григорія Богослова, Iоанна Златоуста и Iоанна Дамаскина — изъ восточныхъ писателей, — Августина, Iеронима, Кассіодора и Иларія — изъ западныхъ, — и все это было выполнено въ совершенствј. Ихъ изданія превзошли собой все, что имјлось ранје по этой части, и до сихъ поръ остаются образцомъ, которому долженъ слјдовать каждый, сознающій свои обязанности, издатель.
Изданіе твореній св. Афанасія Александрійскаго, сдјланное мавриньянами, можетъ служить однимъ изъ лучшихъ памятниковъ издательской дјятельности и ученыхъ заслугъ бенедиктинскаго ордена. Оно начато было Мараномъ, издателемъ твореній Василія Великаго, но исполнено и закончено Монфокономъ (1655-1741), однимъ изъ замјчательнјйшихъ представителей мавриньянскаго кружка, чудомъ палеографической учености своего времени. Монфоконъ приложилъ всј усилія къ тому, чтобы придать тексту твореній Афанасія образцовый видъ; онъ воспользовался всјми прежними изданіями его, изучилъ всј рукописи съ твореніями Афанасія, какія только могли доставить ему книгохранилища Европы, и спеціально для цјлей изданія ознакомился съ языками еврейскимъ, сирскимъ, коптскимъ и отчасти арабскимъ. И дјйствительно, вышедшее подъ его руководствомъ собраніе твореній св. Афанасія даетъ въ себј все, что сохранилось съ именемъ этого отца на греческомъ и латинскомъ языкахъ, — «omnia opera, quae extant vel quae ejus nomine circumferuntur», — т. е. всј сочиненія, какія существуютъ или распространены подъ его (Афанасія) именемъ, какъ это значилось въ заголовкј изданія, — не одни только подлинныя, но и всј подложныя. Вся эта масса матеріала предлагается здјсь въ тщательно обработанной и строго упорядоченной формј: сочиненія, дошедшія подъ именемъ Афанасія, раздјлены на три группы, на подлинныя (genuina), сомнительныя (dubia) и подложныя (spuria), при чемъ это раздјленіе основано на твердыхъ историческихъ, филологическихъ и палеографическихъ данныхъ; творенія, признанныя подлинными, расположены, по возможности, въ порядкј хронологическомъ, соотвјтственно времени ихъ появленія; текстъ установленъ критически, на основаніи сличенія массы рукописей, и указаны важнјйшія разночтенія; къ тексту приложены полная біографія св. Афанасія, рядъ индексовъ и множество историко-критическихъ замјчаній. Короче говоря, всему собранію приданъ такой порядокъ, что оно можетъ удовлетворить самымъ изысканнымъ научнымъ требованіямъ. Въ первый разъ изданіе бенедиктинцевъ было опубликовано въ 1698-мъ году, въ Парижј, въ двухъ томахъ и трехъ фоліантахъ, при чемъ первый томъ, распадавшійся на двј части, содержалъ въ себј подлинныя творенія св. Афанасія, во второмъ же помјщались сомнительныя и подложныя. Монфоконъ продолжалъ свои работы надъ Афанасіемъ и по выходј въ свјтъ этого изданія; ему посчастливилось открыть еще нјсколько фрагментовъ (отрывковъ) изъ утраченныхъ сочиненій Афанасія, которые онъ напечаталъ въ своихъ изданіяхъ «Collectio nova patrum (Paris, 1707)» и «Bibliotheca Coisliniana» и которые впослјдствіи, при перепечаткј бенедиктинскаго изданія, были включены въ него. Въ настоящее время собраніе твореній св. Афанасія, сдјланное бенедиктинцами, предлежитъ въ обширномъ сборникј памятниковъ древне-церковной письменности, изданномъ аббатомъ Минемъ, въ такъ называемой Патрологіи Миня (Patrologiae cursus completus), гдј оно занимаетъ 25-28 томы греческой серіи.
Новјйшія изслјдованія не внесли никакихъ поправокъ и дополненій [1] въ греческій текстъ твореній св. Афанасія, установленный бенедиктинцами, и въ виду того совершенства, до какого доведенъ онъ здјсь, сожалјть объ этомъ пока не приходится. И не только текстъ, но и самая классификація сочиненій Афанасія на подлинныя и неподлинныя, предложенная бенедиктинцами, въ существенныхъ своихъ чертахъ доселј остается неприкосновенною. Сдјланныя въ послјднее время попытки поколебать выводы бенедиктинцевъ на этотъ счетъ лишь подтвердили прочность тјхъ основаній, на которыя опирались издатели. Такъ нјмецкіе ученые Шульце [2] и Дрэзеке [3] пытались было заподозрить принадлежность св. Афанасію двухъ его апологетическихъ словъ («Слово на язычниковъ» и «Слово о воплощеніи Бога Слова»), но ихъ старанія не встрјтили ни малјйшаго сочувствія въ ученомъ мірј; напротивъ, спеціальное изслјдованіе объ этихъ сочиненіяхъ, написанное Хоссомъ [4] на премированную тему, предложенную Тюбингенскимъ университетомъ, блистательно доказало ихъ подлинность. Таже исторія повторилась и съ «Житіемъ Антонія», составленнымъ св. Афанасіемъ; въ подлинности его сомнјвались Вейнгартенъ [5] и Гуоткинъ [6], но теперь она принимается всјми солидными учеными [7]. Четвертая рјчь противъ аріанъ, отвергнутая Дрэзеке [8], также признана подлинной [9]. Въ настоящее время на болје или менје достаточныхъ основаніяхъ подвергается сомнјнію принадлежность св. Афанасію только двухъ его сочиненій: а) «О явленіи Бога Слова во плоти и противъ аріанъ» и б) «двј книги противъ Аполлинарія», но вопросъ о нихъ еще не законченъ, и очень вјроятно, что при болје тщательномъ изученіи ихъ авторскія права Афанасія будутъ возстановлены. Такимъ образомъ, пока все въ бенедиктинскомъ изданіи остается на своемъ мјстј. Этотъ бенедиктинскій текстъ твореній св. Афанасія, выдержавшій болје, чјмъ двухвјковую ученую критику, и лежитъ въ основј русскаго ихъ перевода, сдјланнаго Московской Духовной Академіей въ 1851-1854 гг., и будетъ принятъ во вниманіе при новомъ его изданіи. Само собою понятно, что русскій переводъ можетъ обнимать только подлинныя творенія св. Афанасія, и всј они войдутъ во второе изданіе, за вычетомъ лишь небольшихъ отрывковъ, имјющихъ исключительно научное значеніе. Только одно изъ сочиненій, несомнјнно не принадлежащихъ Афанасію, найдетъ себј мјсто во второмъ изданіи русскаго перевода, какъ оно нашло его и въ первомъ; это — такъ называемый «символъ Афанасіевъ». Непринадлежность его св. Афанасію ясна и для глаза, не посвященнаго въ тайны исторической критики, такъ какъ въ немъ приводится христологическая формула Халкидонскаго (4-го вселенскаго) собора, имјвшаго мјсто почти сто лјтъ спустя послј смерти Афанасія. Тјмъ не менје включить этотъ символъ въ русское изданіе твореній св. Афанасія представляется желательнымъ какъ во вниманіе къ выдающейся точности его богословской терминологіи, такъ и потому, что церковное преданіе, усвоившее его авторству Афанасія, очевидно, находило его содержаніе достойнымъ имени этого отца.
Такъ какъ большая часть сочиненій св. Афанасія стоитъ въ тјсной связи съ его жизнію, съ его борьбой противъ аріанства, и вызвана была обстоятельствами этой борьбы, то правильное пониманіе нјкоторыхъ подробностей ихъ содержанія трудно безъ предварительнаго знакомства съ жизнію ихъ автора. Въ устраненіе этого затрудненія къ новому изданію его твореній будетъ приложена, по примјру бенедиктинцевъ, «Жизнь св. Афанасія», составленная покойнымъ ректоромъ Московской Академіи Протоіереемъ A. B. Горскимъ. Напечатанная еще въ 1851-мъ году, эта «Жизнь» доселј представляетъ собой самое лучшее, что имјется въ русской литературј о св. Афанасіи, и по полнотј своего содержанія, по проникающему ее чувству уваженія къ изучаемому отцу и по выдержанности стиля не уступаетъ, если не превосходитъ существующія на Западј монографіи о св. Афанасіи. Будучи основана на тщательномъ изученіи твореній св. Афанасія и прекрасномъ знакомствј съ его эпохой, «Жизнь», составленная A. B. Горскимъ, не нуждается ни въ какихъ фактическихъ поправкахъ и дополненіяхъ, за исключеніемъ хронологіи, устанавливаемой теперь на новыхъ данныхъ, которая и будетъ исправлена въ особыхъ примјчаніяхъ редакціи.
2. Но если XIX вјкъ ничего существеннаго не привнесъ въ разработку и улучшеніе греческаго текста, изданнаго бенедиктинцами, то ему принадлежитъ другая важная заслуга въ исторіи литературнаго наслјдства, оставленнаго св. Афанасіемъ — открытіе его пасхальныхъ посланій. Подъ именемъ пасхальныхъ посланій разумјются письма, которыя въ древности ежегодно разсылались александрійскими епископами по церквамъ своего округа и содержали въ себј опредјленіе дня празднованія Пасхи на данный годъ. Про исхожденіе этого обычая отсылаетъ насъ къ первымъ вјкамъ христіанской исторіи. Въ древности, когда не только не существовало выработанной пасхаліи, но и астрономическія вычисленія не отличались точностью, опредјленіе пасхальнаго полнолунія, обусловливавшаго собой день праздника, сопровождалось особыми трудностями, преодолјть которыя можно было не вездј и не всякому. Городъ Александрія, служившій мјстомъ процвјтанія астрономическихъ занятій, обладалъ наиболје пригодными для этой цјли средствами, и потому епископы александрійскіе, славившіеся своимъ образованіемъ, очень рано заняли руководящее положеніе въ церкви при вычисленіи дня празднованія Пасхи. По извјстію церковнаго историка Евсевія (Церк. ист. VII, 30), еще св. Діонисій Александрійскій, 13-й епископъ Александріи, жившій въ половинј III-го вјка, разсылалъ окружныя т. е. назначенныя для его архіепископскаго округа посланія съ увјдомленіемъ о времени праздника. Въ IV вјкј этотъ обычай александрійской церкви получилъ общецерковное значеніе. Согласно преданію, засвидјтельствованному св. Кирилломъ Александрійскимъ и папой Львомъ I, первый вселенскій соборъ въ Никеј, въ ряду своихъ прочихъ распоряженій касательно празднованія Пасхи, постановилъ, чтобы александрійскій епископъ для каждаго года нарочито высчитывалъ день Пасхи и извјщалъ о немъ римскаго епископа, а затјмъ уже этотъ послјдній долженъ былъ давать знать о немъ всей церкви. Примјнялось-ли во всей точности это постановленіе на практикј, неизвјстно; однако несомнјнно то, что не только за весь IV вјкъ, но и въ слјдующіе вјка александрійскіе епископы свято продолжали хранить свой мјстный обычай и ежегодно издавали пасхальныя посланія. Кромј посланій св. Афанасія, извјстны письма св. Петра, его непосредственнаго преемника на александрійской кафедрј, Феофила, Кирилла, у котораго они приняли новую форму гомилій (бесјдъ), и нјкоторыхъ позднјйшихъ александрійскихъ патріарховъ.
Обыкновенно (въ IV в.) пасхальныя посланія издавались около праздника Богоявленія, и затјмъ разсылались по александрійскому округу съ особыми посланцами, одного изъ которыхъ Синезій, епископъ Птолемаидскій (V в.), называетъ διαϰоμιστὴς τῶν πανηγυριϰῶν γραμμάτων — разносчикомъ торжественныхъ писемъ; по полученіи въ церквахъ они прочитывались за богослужебнымъ собраніемъ въ день Вербнаго воскресенія. Въ своемъ содержаніи они заключали гораздо большее, чјмъ простое извјщеніе о днј празднованія Пасхи. Извјщеніе обычно ставилось въ заголовкј письма, при чемъ день Пасхи указывался по египетскому и римскому календарю, годъ опредјлялся по такъ называемой Діоклитіановой эрј и по именамъ консуловъ, приводилось имя александрійскаго префекта и отмјчались числа индикта и эпакты, — посланія же иногда только присоединялись къ этому хронологическому извјщенію. По большой части они представляли собой самостоятельныя литературныя произведенія, содержавшія въ себј рядъ благочестивыхъ и назидательныхъ разсужденій по поводу праздника, съ особой торжественностью тока раскрывали значеніе его для христіанской вјры и жизни (откуда и произошло ихъ названіе — πανηγυριϰὰ) и призывали къ должному его препровожденію. Александрійскіе епископы видјли въ нихъ мощное и постоянное средство духовнаго общенія съ паствою и нерјдко пользовались ими, чтобы обсудить современныя событія церковной жизни и дать на счетъ ихъ пастырскія указанія. Еще въ древности пасхальныя посланія наиболје выдающихся александрійскихъ епископовъ были собираемы въ особые сборники, переводились на другіе языки (латинскій, сирскій) и служили источниками назиданія и поученія.
Пасхальныя письма св. Афанасія не дошли до насъ въ ихъ оригинальномъ греческомъ языкј и долгое время считались безнадежно потерянными для науки. Они были неизвјстны и бенедиктинскимъ издателямъ его твореній; правда, Монфокону удалось отыскать нјсколько фрагментовъ ихъ, сохранившихся у одного позднјйшаго греческаго писателя, но жалкій видъ и ничтожное число ихъ возбуждали только большее сожалјніе объ утратј этого важнаго памятника древне-церковной жизни. Предугадывая цјнность ихъ содержанія, Монфоконъ въ свое время писалъ о нихъ: «никакая потеря не можетъ сравниться съ потерей пасхальныхъ писемъ Афанасія..., сколь многое изъ области исторіи церкви, ея обычаевъ и нравовъ получило бы въ нихъ свое освјщеніе; но, — прибавлялъ проницательный ученый, — быть можетъ, они и скрываются еще гдј-нибудь на Востокј, гдј сохраняется многое». Предсказанію Монфокона суждено было исполниться только въ истекшемъ XIX столјтіи, когда улучшеніе средствъ сообщенія и страсть къ путешествіямъ, объявшая европейцевъ, сдјлали для нихъ доступными отдаленнјйшіе уголки земли. Пасхальныя письма св. Афанасія найдены были въ сирскомъ переводј среди массы сирскихъ и коптскихъ манускриптовъ, вывезенныхъ, по порученію англійскаго правительства, въ 1839-1847 г.г. изъ древняго, принадлежащаго коптамъ, нитрійскаго монастыря св. Богородицы (въ Египтј), и составляющихъ теперь собственность Британскаго Музея. He вдругъ и не безъ труда достались эти сокровища англійскимъ ученымъ; исторія открытія ихъ или, точнје, переселенія въ Англію имјетъ свой интересъ, и въ существенныхъ чертахъ она будетъ изложена въ предисловіи русскому переводу пасхальныхъ писемъ Афанасія. Тотчасъ же послј прибытія въ Англію часть рукописей, содержавшая эти письма, была обслјдована извјстнымъ англійскимъ ученымъ Куретономъ, а въ 1848-мъ году былъ уже отпечатанъ и сирскій текстъ ихъ [10], ставши съ тјхъ поръ достояніемъ всего ученаго міра.
Открытіе Куретона значительно пополнило тотъ пробјлъ, какой ощущался въ наукј вслјдствіе полной утраты пасхальныхъ писемъ Афанасія, но не далъ ей полнаго собранія этихъ писемъ. Въ сирскихъ манускриптахъ монастыря Пресв. Богородицы оказалась приблизительно только треть всјхъ писемъ, какія должны были бы сохраниться отъ Афанасія, если онъ, какъ надо думать, издавалъ ихъ ежегодно за все время своего епископства. Поэтому поиски за письмами св. Афанасія не прекратились со стороны ученыхъ и послј изданія ихъ сирскаго текста Куретономъ; однако найти что-нибудь цјнное доселј никому не удалось. Открыто еще нјсколько фрагментовъ, но большею частію не имјющихъ значенія; изъ нихъ заслуживаютъ вниманія только фрагменты, извлеченные извјстнымъ кардиналомъ Маемъ изъ одной сирской рукописи Ватиканской библіотеки и изданные въ его собраніи: «Nova biblotheca patrum (Romae, 1853, t. VI)».
Bсe это, что осталось цјннаго отъ пасхальныхъ писемъ Афанасія, — т. е. письма, изданныя Куретономъ, и фрагменты, найденные Монфокономъ и Маемъ, — будетъ переведено на русскій языкъ и войдетъ въ составъ втораго изданія его твореній, такъ что это новое изданіе въ точномъ смыслј можно будетъ назвать полнымъ собраніемъ твореній этого отца.
3. За исключеніемъ вновь найденныхъ пасхальныхъ писемъ св. Афанасія и фрагментовъ изъ нихъ, для которыхъ, само собой понятно, требуется новый переводъ, въ основу втораго изданія его твореній будетъ положенъ старый ихъ переводъ, исполненный Московской Духовной Академіей и появившійся въ печати въ 1851-1854 годахъ. Выпуская новое изданіе стараго перевода, сдјланнаго 50 лјтъ тому назадъ, редакція «Богословскаго Вјстника» руководится двумя заслуживающими вниманія побужденіями — выдающимися достоинствами стараго перевода и уваженіемъ къ памяти лицъ, трудившихся надъ нимъ. Переводъ твореній св. Афанасія, изданный въ 1851-1854 гг., былъ плодомъ трудовъ Московской Духовной Академіи по переводу наиболје важныхъ памятниковъ святоотеческой письменности, начатыхъ еще съ 1841 года и продолжающихся безостановочно доселј. Уже при самомъ началј предпріятія приняты были всј мјры къ тому, чтобы обезпечить ему возможную степень совершенства и сдјлать соотвјтствующимъ тјмъ требованіямъ, какія могутъ и должны быть предъявляемы къ переводамъ произведеній, имјющихъ обще-церковное руководительное значеніе. Дјло перевода было поручено выдающимся профессорамъ Академіи, не только отлично знавшимъ греческій языкъ, но и обладавшимъ обширными богословскими и церковно-историческими познаніями, безусловно необходимыми для успјха такого предпріятія, какъ переводъ святоотеческихъ твореній, — такимъ лицамъ, какъ (теперь уже давно умершіе) Ф. А. Голубинскій, П. С. Делицынъ, А. В. Горскій [11]. Переводъ, сдјланный однимъ лицомъ, не считался окончательнымъ: онъ повјрялся еще другимъ или нјсколькими лицами, прочитывался иногда на общемъ редакціонномъ собраніи и тщательно и всесторонне обсуждался прежде, чјмъ появиться въ печати. Главное направленіе и руководство переводническимъ дјломъ принадлежало Митрополиту Филарету; на первыхъ порахъ переводы, изготовленные Академіей, онъ самъ лично просматривалъ и исправлялъ прежде ихъ печатанія, но и потомъ, когда другія болје важныя обязанности заставили его отказаться отъ предварительнаго разсмотрјнія переводовъ, онъ продолжалъ зорко слјдить за ними, требуя обращенія къ себј во всјхъ затруднительныхъ и недоумјнныхъ случаяхъ. Внутри же Академіи душою всего предпріятія, а вмјстј и главной движущей его силой былъ Протоіерей П. С. Делицынъ. На немъ лежала самая важная и отвјтственная обязанность редактированія переводовъ, сдјланныхъ другими, — редактированія, которое иногда равнялось передјлкј всего перевода. Эту обязанность Делицынъ сдјлалъ задачей своей жизни и въ теченіи 20 лјтъ работалъ надъ переводами, выпустивъ подъ своимъ руководствомъ около 46 томовъ [12]. О качествахъ переводовъ, вышедшихъ изъ-подъ рукъ Делицына, и ихъ отличительныхъ особенностяхъ лучшее понятіе можетъ дать отзывъ о нихъ, сдјланный другимъ знатокомъ греческаго языка, покойнымъ проф. И. Н. Корсунскимъ. «Точность перевода, — пишетъ Корсунскій, — есть главное качество, которое П. С. Делицынъ старался наблюдать прежде всего и болје всего, и ей, когда въ томъ оказывалась необходимая нужда, онъ безъ всякаго колебанія жертвовалъ даже плавностью рјчи. Когда нельзя было съ буквальною точностью перевести то или другое мјсто твореній святоотеческихъ, тогда, слјдуя правилу, предложенному Владыкой Митрополитомъ Филаретомъ, онъ старался уловить идею, мысль св. отца и по ней устроить переводъ. Отсюда второе качество въ типј переводнаго языка его и вмјстј его достоинство — ясность. Точности и ясности онъ иногда жертвовалъ даже чистотой языка, которую также всемјрно наблюдалъ. Но этого мало. Онъ не хотјлъ быть переводчикомъ механическимъ. Желая приблизиться къ духу св. отцовъ, онъ старался передавать ихъ рјчь словами и оборотами, вполнј соотвјтствовавшими съ одной стороны ихъ собственному теченію, строю и характеру мыслей, а съ другой — строю и особенностямъ греческаго языка. Вслјдствіе такого старанія и долговременнымъ опытомъ практики перевода и редакціи переводовъ, онъ составилъ для передачи словъ и выраженій греческихъ свою русскую переводную терминологію, которая была плодомъ долгаго размышленія и внимательнаго изученія духа твореній отеческихъ. Извјстно, что у каждаго изъ св. отцовъ есть свои условные термины, свои любимые обороты, свои особенности въ конструкціи рјчи; всј эти отличительныя особенности, всј эти тонкости нужно было уловить и изучить, чтобы передать ихъ въ переводј такъ, чтобы рјчь каждаго отца сохранила свой типическій характеръ, чтобы слово одного отца не было похоже на слово другаго. Это — великая заслуга, которую, чтобы оцјнить, нужно со всею тщательностью и не механически только или отрывочно, сличить переводъ съ подлинникомъ. Конечно, и П. С. Делицынъ, при всей великости этой заслуги, при всјхъ своихъ достоинствахъ, какъ человјкъ, не былъ свободенъ отъ погрјшностей и недоразумјній относительно нјкоторыхъ частностей греческихъ словъ и оборотовъ рјчи на русскомъ. Но при его настойчивости, постоянствј и сосредоточенности въ трудј, при глубокой, лјтами пріобрјтенной опытности, такіе случаи вообще рјдки, и нужна великая осторожность, чтобы съ большею или меньшею смјлостью подвергать критикј его переводъ. Развј только какія-либо новыя открытія въ области подлинныхъ текстовъ могугь служить къ тому твердымъ основаніемъ. Само собой разумјется, что трудъ П. С. Делицына, какъ переводчика и редактора, вдвойнј облегчился бы, если бы онъ захотјлъ идти по слјдамъ иностранныхъ, особенно французскихъ, парафрастовъ, т. е. вмјсто одного слова подлинника употреблять два, три и болје, безъ особенной нужды разсјкать періоды греческой рјчи на нјсколько отдјльныхъ періодовъ и вносить въ переводъ стихіи легкаго языка рјчи фельетонной. Но это злоупотребленіе строгою и важною рјчью св. отцовъ П. С. Далицынъ считалъ посягательствомъ на искаженіе самаго смысла святоотеческихъ твореній, неуваженіемъ къ дорогому наслјдію, завјщанному св. отцами православной церкви» [13].
Переводъ твореній св. Афанасія былъ однимъ изъ послјднихъ трудовъ П. С. Делицына, а потому и указанныя качества его переводовъ, пріобрјтенныя многолјтней практикой, должны были получить въ немъ наиболје яркое отраженіе [14]. Отсюда понятно что было бы неразумно само по себј, и обидно для памяти этого труженника на нивј духовнаго просвјщенія — отбросить при новомъ изданіи твореній св. Афанасія старый переводъ ихъ только потому, что онъ сдјланъ давно, и взяться за новый, за качества котораго ничто не ручается. Конечно, въ переводј, появившемся пятьдесятъ лјтъ тому назадъ, не все можетъ остаться безъ всякихъ исправленій; особенно это нужно сказать о стилј, который для нашего времени въ нјкоторыхъ случаяхъ не можетъ не отзываться архаизмомъ; возможно, что при тогдашнихъ условіяхъ печатнаго дјла и полнота перевода не вездј была точно соблюдена. Въ новомъ изданіи всј эти исправленія будутъ сдјланы; старый переводъ еще разъ будетъ сравненъ изъ слова въ слово съ подлинникомъ и пропуски пополнены; стиль также получитъ необходимыя измјненія; такъ что, сохраняя свою прежнюю точность и ясность, старый переводъ, надо надјяться, будетъ отвјчать въ второмъ изданіи современнымъ требованіямъ и со стороны чистоты языка.
Примјчанія:
[1] Правда, у Питры (Pitra, Analecta sacra et classica, V, 1888, p. 1-26) и Мая (Nova patrum biblotheca, II, 2, Romae, 1844) указано нјсколько фрагментовъ изъ толкованій св. Афанасія, не вошедшихъ въ сборникъ Миня, но по отзывамъ ученыхъ, эти фрагменты незначительны и не вполнј достовјрны, — «unbedeutend und unsicher».
[2] Schultze, Gesehichte der Untergangs d. griech. — röm. Heidenthums, I, 1887.
[3] Dräseke, in Theolog. Stud. und Krit. 1893, 251-313.
[4] Hoss, Studien über die Schrifttum und Theologie d. Athanasius, Freiburg, 1899.
[5] Weingarten in Zchrf. fur Kirch, — Gesct. 1876, 1.
[6] Gwatkin, Studies of arianism. Cambridge, 1832.
[7] Bardenhewer, Patrologie; Loofs in Real-Encyclop., 3 Aufe., art. Athanasius.
[8] Zschr. f. wiss. Theol., 36, 1, 1893, 219-315; 1895. s. 245.
[9] См. Loofs. cit. loc.
[10] The Festal Letters of Athanasius, discovered in an ancient syriac version and edited by William Gureton. Chaplain in ordinary to the Queen, Assistant keeper of manuscripts in the Britisch Museum, London, 1848.
[11] См. С. Смирновъ. Исторія Московской Дух. Академіи до ея преобразованія, стр. 106.
[12] Подробности о прежнихъ переводахъ можно читать въ статьј И. Н. Корсунскаго. «Къ исторіи греческаго языка и его словесности въ Московской Духовной Академіи». Напеч. въ Богосл. Вјстн. за 1893 годъ.
[13] См. тамже, стр. 50. 51.
[14] Митрополитъ Филаретъ не оставался безучастнымъ также и къ переводу твореній св. Афанасія. По поводу ихъ онъ сдјлалъ разъ такое замјчаніе: «въ переводј Афанасія нахожу недоразумјнія. Вотъ, напр., маленькое: стадо комаровъ. До сихъ подъ мы видали рой комаровъ, безпастырный, а теперь является стадо, которое требуетъ и пастыря. Кто же пастырь? He отецъ-ли протоіерей Петръ (Делицынъ)?» Но точность и здјсь была на сторонј Делицына; у св. отца поставлено ἀγέλη — стадо, а не ὁ ἐσμός или τὸ σμῆνоς, что означало бы рой. См. Корсунскаго, тамже стр. 43.