1. Зная, что съ давнихъ лјтъ ты — христіанинъ и отъ предковъ боголюбивъ, смјло теперь защищаю дјло свое: ибо, воспользовавшись словами блаженнаго Павла (Дјян. 26, 2), его дјлаю за себя ходатаемъ предъ тобою; такъ какъ извјстно мнј, что онъ — проповјдникъ истины, а ты, боголюбивјйшій Августъ, охотно внимаешь словамъ его.

О дјлахъ церковныхъ и о составленномъ противъ меня заговорј благоговјнію твоему достаточно засвидјтельствовало писанное столь многими епископами. Также, раскаяніе Урзація и Валента довольно всјмъ показало, что не было никакой правды въ ихъ обвиненіяхъ. Столько ли значительны свидјтельства другихъ, сколько значительно — ими сказанное, когда написали они: «мы лгали, выдумывали, все сказанное на Афанасія — чистая клевета»? Добавленіемъ же къ очевидному доказательству, если соблаговолишь довјдаться, послужитъ то, что обвинители при мнј ничего не доказали на пресвитера Макарія, безъ меня же, наединј, дјлали, что хотјли. Но о таковыхъ дјйствіяхъ, первоначально, Божій законъ, а потомъ, и наши законы опредјлили, что не имјютъ они никакой силы. И изъ сего, конечно, и твое благоговјніе, какъ правдолюбивое и боголюбивое, усмотритъ, что свободенъ я отъ всякаго подозрјнія, а обвинителей моихъ признаетъ клеветниками.

2. О доносј же, — какой сдјланъ на меня твоему человјколюбію касательно благочестивјйшаго Августа, блаженной и вјчной памяти, брата твоего, Констанса (такъ какъ враги разглашаютъ и осмјлились писать это), — прежніе доносы достаточно доказываютъ, что и онъ — несправедливъ. Если бы и другой кто сталъ говорить это, то дјло было бы и тогда сомнительно, имјло бы нужду во многихъ доказательствахъ и личныхъ уликахъ. А если тјже, кјмъ выдумано прежнее, сложили и это, то прежнимъ не въ полной ли мјрј доказывается, что и послјднее выдумано? Поэтому, опять говорятъ наединј, думая, что можно ввести въ обманъ твое богочестіе. Но они ошиблись; не какъ имъ хотјлось, выслушалъ ты ихъ, но по великодушію своему далъ и мнј возможность оправдаться. Если не вдругъ ты подвигся и наложилъ наказаніе, то не иное что значило сіе, но то, что, какъ правосудный Царь, ожидаешь оправданія отъ обвиненнаго. И если удостоишь выслушать оное; то увјренъ, что и въ этомъ осудишь продерзливыхъ и небоящихся Бога, Который заповјдалъ: ничтоже ложно отъ языка цареви да глаголется (Прит. 24, 22).

3. Подлинно, стыжусь оправдываться въ томъ, о чемъ, думаю, не упомянулъ бы уже и самъ обвинитель въ моемъ присутствіи; ибо въ-точности извјстно ему, что и самъ онъ лжетъ, и я не повредился столько въ умј, и не дошелъ до такого изступленія, чтобы можно было предположить о мнј, будто бы помыслилъ даже что-либо подобное. Посему, если бы спросили меня другіе, — не сталъ бы я отвјчать, чтобы слушающихъ не оставить въ недоумјніи даже на время моего оправданія. Предъ твоимъ же благоговјніемъ оправдываюсь громкимъ и яснымъ голосомъ, и простерши руку, какъ научился у Апостола, свидјтеля Бога призываю на мою душу (2 Кор. 1, 23). И, какъ написано въ царственныхъ исторіяхъ, да позволено будетъ и мнј сказать: свидјтель Господь и свидјтель Христосъ Его (1 Цар. 12, 5), что о благочестіи твоемъ никогда не упоминалъ я худо предъ братомъ твоимъ, блаженной памяти, благочестивјйшимъ Августомъ Констансомъ, и не раздражалъ его, какъ наклеветали эти люди. А если когда входилъ я къ нему, и при мнј упоминалъ онъ о твоемъ человјколюбіи (было же это, когда Фалассъ прибылъ въ Питивіонъ, а я жилъ въ Аквилеи); то (свидјтель — Господь) упоминалъ я о твоемъ благочестіи и говорилъ то, что Богъ да откроетъ душј твоей, чтобы донесшихъ тебј на меня осудилъ ты за клевету. Прости, человјколюбивјйшій Августъ, въ томъ, что говорю тебј это, и удостой меня великаго твоего снисхожденія. Ни христолюбивый Констансъ не былъ такъ легкомысленъ, ни я — столько дерзокъ, чтобы вести намъ разговоръ о подобныхъ вещахъ и мнј клеветать брату на брата, передъ Царемъ отзываться худо о Царј. Не обезумјлъ я еще, Царь, и не забылъ, что говоритъ Божіе слово: и въ совјсти твоей не клени царя; и въ клјти ложницы, твоея не клени богатаго: яко птица небесная донесетъ гласъ твой, и имјй крилј возвјститъ слово твое (Еккл. 10, 20). Если же не остается скрытымъ, что и наединј говорится о васъ — царяхъ; то вјроятное ли дјло, чтобы сталъ я говорить о тебј въ присутствіи Царя и при столькихъ предстоящихъ? Ибо никогда не видалъ я брата твоего одинъ и онъ никогда не бесјдовалъ со мною однимъ; напротивъ же того, всегда ходилъ я къ нему съ епископомъ того города, гдј жилъ, и въ присутствіи тамъ другихъ. Вмјстј являлись мы къ нему, вмјстј и уходили. Объ этомъ можетъ засвидјтельствовать Фортунатіанъ, Епископъ Аквилейскій; то-же въ-состояніи сказать Отецъ Осія и Епископы: Криспинъ Патавскій, Лукиллъ Веронскій, Діонисій Ліидскій и Викентій Кампанійскій. Поелику же скончались Максиминъ Триверскій и Протасій Медіоланскій, то можетъ засвидјтельствовать бывшій магистръ Евгеній; потому что онъ стоялъ при дверяхъ, и слышалъ, о чемъ просили мы Царя и что соблаговолилъ онъ сказать намъ. Почему, хотя и этого достаточно для доказательства, однакожъ, дозволь пересказать и причину моей отлучки, чтобы и за это осудилъ ты доносившихъ на меня напрасно.

4. По отбытіи изъ Александріи, отправился я не ко двору брата твоего и не къ кому-либо другому, а единственно въ Римъ; и предложивъ Церкви о своихъ дјлахъ, о чемъ только и была у меня забота, проводилъ время въ церковныхъ собраніяхъ. Къ брату твоему не писалъ я, кромј того случая, когда Евсевій написалъ ему противъ меня, и мнј, будучи еще въ Александріи, нужно стало защищаться, и когда, по повелјнію Констанса — изготовить списки Божественныхъ Писаній, сдјлалъ я и отослалъ ихъ. Ибо, защищаясь предъ твоимъ богочестіемъ, должно мнј говорить правду. Итакъ, по прошествіи трехъ лјтъ, въ четвертый уже годъ пишетъ онъ ко мнј, приказывая явиться къ нему (былъ же онъ въ Медіоланј). Разспрашивая о причинј (ибо не зналъ ея; свидјтель въ томъ — Господь), освјдомился я, что нјкоторые епископы, пришедши къ нему, просили написать къ твоему благочестію о томъ, чтобы составить соборъ. Повјрь, Государь; такъ было дјло, и я не лгу. Посему, прибывъ въ Медіоланъ, увидјлъ я великое его человјколюбіе; потому что соблаговолилъ видјть меня и сказать мнј, что написалъ и послалъ къ тебј, прося составить соборъ. Когда же я жилъ въ сказанномъ выше городј, — снова послалъ меня въ Галлію, куда прибылъ и Отецъ Осія, чтобы оттуда отправиться намъ въ Сардику. По окончаніи же собора, когда жилъ я въ Наиссј, писалъ онъ ко мнј; и отправившись оттуда, проживалъ уже я въ Аквилеи. Здјсь застигло меня письмо твоего богочестія, и отсюда опять вызванный, блаженной памяти, Констансомъ, и возвратясь въ Галлію, такимъ образомъ, прибылъ я къ твоему благочестію.

5. Какое же мјсто, или какое время наименуетъ обвинитель, гдј, какъ доносилъ онъ, говорено мною подобное? Или — въ чьемъ присутствіи дошелъ я до безумія — произнести такія слова, какія будто бы, какъ лгалъ онъ на меня, вымолвлены мною? Кто подтверждаетъ это? Кто этому свидјтель? Ибо, яже видјста очи его, то долженъ онъ говорить, какъ повелјваетъ Божественное Писаніе (Прит. 25, 8). Но обвинитель мой, конечно, не найдетъ ни одного свидјтеля тому, чего не было. А свидјтелемъ въ томъ, что не лгу, сверхъ истины имјю и твое благочестіе. Ибо зная, что ты весьма памятливъ, прошу привести себј на память слова, какія произносилъ я, когда благоволилъ ты видјть меня въ первый разъ въ Виминакіи, во второй — въ Кесаріи Каппадокійской и въ третій — въ Антіохіи. Отзывался ли я при тебј худо объ огорчившемъ меня Евсевіи? чернилъ ли кого изъ обидјвшихъ меня? Если же не очернилъ я тјхъ, противъ кого должно было мнј говорить; то какое было бы безуміе — передъ Царемъ говорить худо о Царј и брата ссорить съ братомъ? Умоляю тебя: или вели обличить меня въ лице, или осуди доносчиковъ, и будь подражателемъ Давиду, который говоритъ: оклеветающаго тай искренняго, сего изгоняхъ (Псал. 100, 5). Что касалось до нихъ, — то они совершили уже убійство, ибо уста лжущая убиваютъ душу (Прем. 1, 11); но препобјдило твое великодушіе, даруя мнј свободу оправдываться, чтобы и они могли быть осуждены, какъ упорные и клеветники. Это пусть будетъ сказано о благочестивјйшемъ, блаженной памяти, братј твоемъ; потому что и изъ этого немногаго, по данной тебј отъ Бога премудрости, можешь предположить многое и дать судъ о выдуманномъ обвиненіи.

6. О другомъ доносј, — писалъ ли я къ похитителю власти (имени его не хочу и упоминать), — умоляю тебя, изслјдуй и суди, какъ тебј угодно и чрезъ кого заблагоразсудишь. Чрезвычайность этого доноса изумляетъ меня и приводитъ въ великое недоумјніе. И повјрь, боголюбивјйшій Царь, — неоднократно разсуждая самъ съ собою, не вјрилъ я, чтобы могъ кто дойти до такого безумія и солгать что-либо подобное. Поелику же и это разглашаемо было аріанами, и они хвастались, что приложили и списокъ съ письма; то еще болје изумился я, и проводя ночи безъ сна, входилъ въ состязаніе съ обвинителями, какбы они были передо мною, — то внезапно испускалъ сильный вопль, то немедленно, слезно вздыхая, молилъ Бога благосклоннымъ для себя найдти слухъ твой. Но и дјйствительно, нашедши его такимъ по благодати Господней, снова недоумјваю, какое положить начало оправданію. Какъ-скоро рјшаюсь говорить, — всякій разъ удерживаеть меня ужасъ приписываемаго мнј поступка.

Въ разсужденіи, блаженной памяти, брата твоего, конечно, былъ правдоподобный предлогъ къ клеветамъ; потому что я удостоивался видјть его и онъ благоволилъ писать о мнј къ твоему братскому расположенію, неоднократно, когда бывалъ при немъ, оказывалъ мнј честь, и отсутствующаго вызывалъ къ себј. Свидјтель же — Господь и свидјтель — Христосъ Его, что не знаю діавола Магненція и вовсе не имјлъ о немъ свјдјнія. Поэтому, какія же отношенія у незнакомаго съ незнакомымъ? Какой предлогъ побудилъ писать къ такому человјку? Съ чего бы началъ я письмо, рјшившись къ нему писать? Не съ этого ли? — «Прекрасно ты сдјлалъ, убивъ того, кто оказывалъ мнј честь, чьихъ благодјяній никогда не забуду! Хвалю за то, что умертвилъ знаемыхъ мною христіанъ, мужей преисполненныхъ вјры. Хвалю, что лишилъ жизни тјхъ, которые радушно приняли меня въ Римј (именно блаженную твою тетку, въ подлинномъ смыслј Евтропію) [1], праводушнаго Авутирія, самаго вјрнаго Спирантія и многихъ другихъ людей превосходныхъ».

7. Даже и подозрјвать меня въ этомъ обвинителю — не признакъ ли сумасшествія? Ибо что опять убјдило бы меня довјриться ему? Какое надежное для себя усмотрјлъ бы я въ немъ расположеніе? — Не то ли, что убилъ онъ собственнаго своего владыку, сталъ невјренъ друзьямъ своимъ, нарушилъ клятвы, вознечествовалъ предъ Богомъ, противъ Божія суда употребляя въ дјло отравителей и чародјевъ? Съ какою совјстію изрекъ бы ему свое привјтствіе, когда его неистовство и жестокость повергли въ печаль не меня одного, но и всю, обитаемую нами, вселенную? Великою и глубокою благодарностію обязанъ я ему за то, что, блаженной памяти, братъ твой наполнялъ церкви приношеніями, а онъ сего дародателя умертвилъ; и не уважилъ злодјй, видя все это, не убоялся благодати, дарованной блаженному въ крещеніи, но, какъ губительный и злокозненный какой демонъ, вознеистовствовалъ противъ него! Посему, блаженной памяти, брату твоему это обратилось въ мученичество, а онъ, наконецъ, преслјдуемъ былъ, какъ узникъ, стеня и трясыйся, подобно Каину (Быт. 4, 12), и чтобы въ смерти уподобиться Iудј, наложилъ самъ на себя руки, и понесетъ на себј сугубое наказаніе на будущемъ судј.

8. Такому-то человјку почелъ меня другомъ доносчикъ; или, можетъ быть, и самъ онъ не почиталъ, но, какъ врагъ, выдумалъ невјроятное, въ-точности зная, что лгалъ. Но кто бы онъ ни былъ, желалъ бы я, чтобы предсталъ онъ здјсь и предъ самою истиною (ибо мы — христіане — что говоримъ какбы въ присутствіи Божіемъ, то вмјняемъ въ клятву) допрошенъ былъ: кто изъ насъ радовался, когда живъ былъ, блаженной памяти, Констансъ, и кто болје молился за него? И первый доносъ показываетъ, и всякому извјстно это. Если же и самъ доносчикъ въ-точности зналъ, что таково было мое расположеніе; то любившій, блаженной памяти, Констанса, конечно, не былъ другомъ противнику его. А если былъ онъ расположенъ иначе, нежели мы; то опасаюсь, не то ли, что замышлялъ изъ ненависти къ Констансу, ложно приписалъ мнј?

9. А я, приведенный этимъ въ удивленіе, недоумјваю, что надобно сказать въ свое оправданіе, и себя единственно осуждаю на тысячи смертей, если вообще падетъ на меня хотя какое-либо въ этомъ подозрјніе. Предъ тобою же, правдолюбивый Царь, оправдываюсь смјло. Умоляю, какъ сказалъ выше, изслјдуй дјло, тјмъ паче, что имјешь свидјтелями тјхъ, которыхъ отправилъ онъ нјкогда къ тебј послами, именно — Сарватія и Максима Епископовъ и бывшихъ съ ними, также, Клементія и Валента. Освјдомься, умоляю тебя, принесли ли они ко мнј письмо; ибо это и мнј послужило бы поводомъ писать къ нему. Если же не писалъ онъ ко мнј и не зналъ меня, то какъ было писать мнј, не знавъ его? Спроси: не вспоминалъ ли я, видјвшись съ Клементіемъ, о — блаженной памяти — Констансј и, по написанному, не омочалъ ли одежду свою слезами (Псал. 6, 7), представляя въ умј его человјколюбіе и христолюбивую его душу? Освјдомься, какъ, услышавъ о жестокости сего звјря и видя Валента идущаго чрезъ Ливію, убоялся я, чтобы и онъ не покусился на дерзость и, подобно разбойнику, не сталъ предавать смерти любящихъ и памятующихъ блаженнаго, въ числј которыхъ никому не уступлю перваго предъ собою мјста.

10. Итакъ, боясь, что это замышляютъ они, не паче ли сталъ бы я благожелательствовать твоему человјколюбію? Ужели бы полюбилъ его убійцу и возъимјлъ огорченіе на тебя, его брата, который мстишь за смерть его? Ужели бы сталъ содержать въ памяти его беззаконіе, забылъ же твои благодјянія, когда благоволилъ ты изъявить мнј письменно, что и по смерти, блаженной памяти, брата твоего буду такъ-же ими пользоваться, какъ пользовался и при жизни его? Какими бы глазами сталъ я смотрјть на убійцу? Или, какъ не вознесъ бы моленій о твоемъ спасеніи, думая при семъ, что имјю предъ очами и, блаженной памяти, брата твоего? Братья по природј служатъ зеркаломъ одинъ другому. Поэтому, тебя видя въ немъ, никогда не могъ я клеветать, и опять въ тебј усматривая его, никогда не сталъ бы писать къ противнику его, но, скорје, вознесъ бы моленіе о спасеніи твоемъ. И свидјтель сему, первоначально, Господь, Который внялъ и даровалъ тебј царство, въ цјлости перешедшее отъ предковъ; свидјтели также и находившіеся тогда со мною Фелициссимъ, бывшій дукъ Египта, Руфинъ и Стефанъ, изъ которыхъ одинъ былъ тамъ кафоликосомъ, а другой магистромъ, Астерій комитъ, Палладій, бывшій магистромъ палатнымъ, и правители дјлъ — Антіохъ и Евагрій. Одно только было сказано мною: «будемъ молиться о спасеніи благочестивјйшаго Августа Констанція». И весь народъ немедленно въ одинъ голосъ воскликнулъ: «да поможетъ Христосъ Констанцію»! и эта молитва повторялась народомъ.

11. Итакъ, что никогда я не писалъ къ Магненцію и отъ него никогда не получалъ писемъ, — призываю свидјтелемъ въ этомъ Бога и Слово Его, единороднаго Сына Божія и Господа нашего Iисуса Христа. Обвинителя же моего дозволь мнј спросить кратко и о томъ, какъ дошелъ онъ до этого. Скажетъ ли, что есть у него списокъ съ письма? — Аріане старались распустить такой слухъ. — Но во-первыхъ, хотя бы показали письма похожія на мое, и это не служитъ еще несомнјннымъ доказательствомъ. Иные пишутъ подъ чужую руку; такіе люди не рјдко поддјлывались подъ вашу царскую руку. Поэтому, сходство почерка не придаетъ письмамъ важности, если подлинность писемъ не засвидјтельствуютъ привыкшіе писать такія письма. Посему, желаю еще и о томъ спросить доносчиковъ: кто доставилъ списки, и гдј они найдены? И у меня были люди, которые писали, и у Магненція, которые принимали отъ подателей и передавали ему. Мои люди — здјсь: соблаговоли призвать и его людей; конечно, они могутъ еще быть въ живыхъ. Освјдомься объ этихъ письмахъ, изслјдуй какбы предъ самою истиною. Ибо истина — охраненіе царей, и особливо христіанскихъ. Съ нею безопасно вамъ — царствовать, какъ говоритъ Божественное Писаніе: милостыня и истина сохраненіе царю, и обыдутъ престолъ его въ правдј (Прит. 20, 28). Предпочтя истину, мудрый Зоровавель одержалъ верхъ, и вси людіе возопиша: велика истина, и премогаетъ (2 Ездр. 4, 41).

12. Если бы оклеветанъ я былъ предъ другими, то сталъ бы искать правосудія у твоего благочестія, какъ и Апостолъ перенесъ однажды судъ къ Кесарю (Дјян. 25, 10), и прекратилось противъ него злоумышленіе враговъ. Но поелику осмјлились обвинять передъ тобою, то къ кому отъ тебя перенести мнј дјло на судъ, какъ не къ Отцу Того, Который говоритъ: Азъ есмь истина (Iоан. 14, 6), чтобы Онъ сердце твое преклонилъ на милость?

Владыка, Вседержитель, Царь вјковъ, Отче Господа нашего Iисуса Христа! Ты словомъ Твоимъ даровалъ царство сіе служителю Твоему Констанцію; Ты озари сердце его, чтобы, уразумјвъ взведенную на меня клевету, милостиво принялъ онъ оправданіе, и для всјхъ содјлалъ извјстнымъ, что слухъ его утвержденъ во истинј и, по написанному, пріятны царю токмо устнј праведны (Прит. 16, 13). Ибо симъ однимъ исправится престолъ царства его, какъ вјщалъ Ты чрезъ Соломона (Прит. 25, 5).

Итакъ, допроси вполнј. Пусть знаютъ доносчики, что заботишься ты довјдаться истины и узнать, не покажутъ ли самымъ цвјтомъ лица, что они говорятъ клевету; потому что лице служитъ обличеніемъ совјсти, и написано: сердцу веселящуся, лице цвјтетъ: въ печалјхъ же сущу, сјтуетъ (Прит. 15, 13). Такъ, совјсть изобличила злоумышлявшихъ противъ Iосифа, и лукавство Лаваново противъ Iакова обнаружено было на лицј. Видишь ихъ подозрительность, съ какою бјгутъ и скрываются, и мою свободу, съ какою оправдываюсь. Не объ имјніи теперь судъ, но — о славј Церкви. Пораженный камнемъ ищетъ врача, но острје камней язвитъ клевета; потому что клевета есть дреколь и мечъ, и стрјла остра, какъ сказалъ Соломонъ (Прит. 25, 18). Одна истина можетъ уврачевать эти язвы; какъ же скоро она пренебрежена, — страшнымъ образомъ увеличиваются язвы.

13. Всјмъ этимъ дјла церковныя всюду приведены въ замјшательство, придуманы ими предлоги, и такое число преклонныхъ лјтами епископовъ за общеніе со мною изгнаны въ заточеніе. И если было это до-нынј: то оставалась еще добрая надежда; потому что ты — человјколюбивъ. Но чтобы не простерлось зло и впредь, да превозможетъ у тебя истина. Не попусти, чтобы вся Церковь была въ подозрјніи, будто бы христіане, и тјмъ паче епископы, замышляютъ и пишутъ подобныя вещи. Или, если не угодно — входить въ разъисканія: то справедливо — повјрить больше намъ оправдывающимся, нежели клевещущимъ; потому что они лукавствуютъ, какъ враги, а мы со страхомъ представляемъ доказательства. Но дивлюсь, — почему мы говоримъ съ благоговјніемъ, они же столько имјли безстыдства, что солгали Царю. Изслјдуй же дјло по истинј и, по написанному, взыскуя объищи (Iоил. 1, 7) въ нашемъ присутствіи: на какомъ основаніи говорятъ они это, или гдј найдены письма? Но ни изъ моихъ никто не уличитъ, ни изъ Магненціевыхъ никто не скажетъ этого; потому что все выдумано. Можетъ быть, и неприлично — болје разъискивать, и сами они не хотятъ этого, чтобы по необходимости не былъ найденъ писавшій эти письма; потому что одни доносчики знаютъ его, кромј же ихъ не знаетъ никто.

14. Поелику же и о великой церкви доносили, что производилась тамъ Божественная служба прежде ея совершенія: то и въ-разсужденіи сего представляю опять оправданіе твоему благочестію; потому что вынуждаютъ къ тому расположенные ко мнј враждебно. Да; это было, признаюсь въ томъ; ибо и прежнее говоря, я не лгалъ, и теперь не буду отрицать этого. Но и это дјло было опять иначе, нежели какъ донесли они. И да позволено мнј будетъ сказать: не день обновленія совершали мы, благочестивјйшій Августъ; ибо дјйствительно было бы незаконно — сдјлать это прежде твоего указа, да и приготовленій къ тому у насъ не было, не приглашали на это ни епископа, ни другаго кого изъ клира, и зданію многаго еще не доставало. Служба же совершена не по предварительному извјщенію, въ чемъ могли бы они найдти поводъ къ доносу; напротивъ того, всј знаютъ, какъ происходило дјло. Впрочемъ, выслушай съ свойственными тебј кротостію и великодушіемъ.

Былъ праздникъ Пасхи; народу собралось весьма много, и столько именно, что христолюбивымъ царямъ можно желать, чтобы такое число христіанъ было въ каждомъ городј. Посему, такъ какъ церквей у насъ не много, и тј очень тјсны; то произошло немалое волненіе въ народј, пожелали собраться въ великой церкви, чтобы тамъ всјмъ молиться о твоемъ спасеніи. Такъ и было. Я совјтовалъ потерпјть до времени, и какъ ни есть, хотя съ нуждою, собраться въ другихъ церквахъ; но меня не послушали, готовы же были идти вонъ изъ города, собраться въ пустомъ мјстј подъ открытымъ небомъ, соглашаясь лучше — перенести трудность пути, нежели праздновать печально.

15. Повјрь, Государь, и въ свидјтели сему пріими опять истину, что съ богослуженія въ Четыредесятницу, по причинј тјсноты мјстъ и великаго множества народа, большая часть дјтей, немало юныхъ женъ, большая часть старыхъ женщинъ и немало юношей приносимы были домой раздавленными. И хотя, по Божію смотрјнію, никто не умеръ; однако же, всј роптали и требовали службы въ большой церкви. Если же такая тјснота была въ предпразднственные дни, — что могло произойти въ самый праздникъ? Безъ сомнјнія, нјчто и сего еще худшее. Но неприлично было народу вмјсто радости имјть печаль, вмјсто веселія — слезы, вмјсто празднества — плачъ, тјмъ болје, что, какъ зналъ я, образцемъ служили мнј Отцы. Блаженной памяти, Александръ, поелику всј прочія мјста были тјсны, созидая церковь, которая въ то время почиталась обширнјйшею и называлась Феоною, собиралъ тамъ народъ на богослуженіе по причинј многолюдства, и отправляя службу, не прекращалъ продолжать строеніе. То-же самое, какъ видјлъ я, дјлалось въ Триверахъ и въ Аквилеи. И тамъ въ праздники, по причинј многолюдства, когда храмы еще строились, въ нихъ собирались на богослуженіе, и такое дјло не находило обвинителей. Да и, блаженной памяти, братъ твой самъ присутствовалъ при такомъ богослуженіи въ Аквилеи. Такъ поступилъ и я; у насъ было не освященіе храма, но молитвенное собраніе. Почему, вјрно знаю, что и ты, какъ боголюбивый, одобришь усердіе народа, и извинишь меня, что не воспротивился желаніямъ такого многолюдства.

16. Но желательно еще мнј спросить о семъ доносчика, гдј законно было молиться народу, — въ пустомъ ли мјстј, или въ недостроенномъ молитвенномъ домј? Гдј народу прилично и святолјпно было отвјтствовать: аминь, — въ пустомъ ли мјстј, или въ домј, который нареченъ уже Господнимъ? И ты, боголюбивјйшій Царь, гдј пожелалъ бы народу воздјвать руки и молиться о тебј, — тамъ ли, гдј останавливаются мимоходящіе язычники, или въ соименномъ тебј зданіи, которое съ самаго уже основанія именуютъ всј домомъ Господнимъ? — Знаю, что предпочитаешь ты свое зданіе; потому что осклабляешься, и даешь это знать своимъ осклабленіемъ. Доносчикъ говоритъ: «сему надлежало быть въ церквахъ». Всј онј, какъ сказалъ я выше, малы и тјсны для такого многолюдства. Притомъ, какъ же прилично было совершаться молитвамъ? И что было лучше? — По частямъ ли и раздјльно сходиться народу съ опасностію терпјть тјсноту, или, — когда было уже мјсто, гдј могли помјститься всј, — въ немъ сойдтись, чтобы отъ всего народа стройно возносился единый и тотъ-же гласъ? Послјднее было лучше, потому что показывало и единодушіе многолюдства; въ такомъ случај и Богъ скорје внемлетъ молитвј. Ибо если, по објтованію самого Спасителя, аще два совјщаются о всякой вещи, еяже аще просятъ, будетъ има (Матф. 18, 19); что сказать, если возносится единый гласъ отъ такого множества собравшихся и взывающихъ Богу: аминь? Посему, кто не дивился, кто не ублажалъ тебя, видя такое множество народа, собравшагося въ одномъ мјстј? Какъ радовались люди, собиравшіеся прежде въ раздјльныхъ мјстахъ, взирая теперь другъ на друга? Всјхъ веселило это, опечалило же одного клеветника.

17. Хочу предупредить и другое остающееся у него возраженіе. Доносчикъ скажетъ: «дјло не было еще совершено, и не надлежало тамъ быть молитвамъ». Но Господь сказалъ: ты же, егда молишися, вниди въ клјть твою и затвори двери (Матф. 6, 6). Посему, что скажетъ обвинитель? Лучше же, что скажутъ мудрые и истинные христіане? Послјднихъ вопроси, Государь; потому что о первыхъ написано: юродъ бо юродивая изречетъ (Ис. 32, 6), а о послјднихъ: совјта у всякаго премудраго ищи (Тов. 4, 18). Когда церкви были тјсны, а народу — такъ много, и хотјли идти въ пустыню; что тогда надлежало дјлать? Въ пустынј нјтъ дверей, она — удобопроходна всякому желающему; Господній же домъ огражденъ стјнами и дверьми, и показываетъ различіе людей благочестивыхъ и оскверненныхъ. Не всякій ли благоразумный человјкъ согласится въ этомъ, Царь, съ твоимъ благочестіемъ? Ибо знаютъ, что здјсь молитва — законна, а тамъ есть мјсто подозрјнію въ неблагочиніи, развј только по неимјнію опредјленныхъ для молитвы мјстъ одни молящіеся будутъ населять пустыню, какъ было съ Израильтянами. Но и у нихъ, по устроеніи скиніи, опредјлено уже было мјсто для молитвы.

Владыка и истинный Царь царствующихъ, Христе, единородный Сыне Божій, Отчее Слово и Отчая Премудрость! Поелику народъ умолялъ человјколюбіе Твое, а чрезъ Тебя и Отцу Твоему, сущему надъ всјми Богу, приносилъ моленіе о спасеніи раба Твоего, благочестивјйшаго Констанція; то меня обвиняютъ за это. Но благодареніе благости Твоей, что винятъ меня за это и за соблюденіе законовъ Твоихъ!

Больше могли бы винить меня, и обвиненіе было бы справедливо, если бы оставили мы созидаемый Царемъ храмъ, и пустыни взыскали для молитвы. Чего не наговорилъ бы тогда обвинитель? И сколько вјроятія было бы въ словахъ его, когда бы сказалъ: «уничижилъ онъ храмъ твой, не по мысли ему совершаемое; проходя мимо, онъ смјялся, показалъ, что пустыня замјняетъ собою потребность сего храма; народу, желавшему молиться, не дозволилъ сего»? Вотъ что желалъ онъ сказать, сего искалъ, и не нашедши скорбитъ и выдумываетъ, наконецъ, вины. Если бы сказалъ онъ это, пристыдилъ бы тјмъ и меня, какъ самъ впадаетъ теперь въ погрјшность, ставъ подражателемъ діавольскому нраву и подстерегая молящихся. Почему и поползнулся, обманувшись сказаніемъ о Даніилј. Ибо подумалъ этотъ невјжда, что и при тебј въ силј — вавилонскіе обычаи, не зналъ же онъ того, что другъ ты блаженному Даніилу, одному покланяешься съ нимъ Богу, и не запрещаешь, но хочешь, чтобы всј молились, зная, о чемъ общая у всјхъ молитва, именно же, чтобы ты всегда былъ невредимъ и царствовалъ въ мирј.

18. Вотъ моя жалоба на доносчика; а ты, боголюбивјйшій Августъ, да живешь многія лјта и да совершишь освященіе храма; всјми приносимыя молитвы о твоемъ спасеніи не воспрепятствуютъ этому торжеству освященія. Да не утверждаютъ такой лжи эти невјжды; напротивъ того, пусть научатся они у Отцевъ и прочтутъ Писанія, лучше же сказать, пусть научатся у тебя любослова, что священникъ Iисусъ, сынъ Iоседековъ, и братья его, и мудрый Зоровавель, сынъ Салафіилевъ, и Ездра священникъ и книжникъ закона, — когда, послј плјненія, созидаемо было святилище, и наступило потченіе сјни (а это былъ великій праздникъ и торжество, и молитвенный день въ Израили), — собрали единодушный народъ на мјстј перваго притвора, обращеннаго къ востоку, уготовили жертвенникъ Богу, и тамъ принесли жертвы, тамъ совершили праздникъ, а послј такимъ-же образомъ приносили жертвы въ субботы и новомјсячія, народъ же возносилъ молитвы свои (1 Ездр. 3, 2-6). И Писаніе ясно говоритъ, что все это совершалось, а храмъ Божій не былъ еще построенъ; напротивъ же того, когда молились они такимъ образомъ, — созиданіе храма шло успјшно. Ни ожиданіемъ дня освященія не были останавливаемы молитвы, ни бывшими молитвенными собраніями не полагалось препятствія освященію; но и народъ молился такимъ образомъ, и когда все зданіе было довершено, — совершили освященіе, принесли жертвы въ обновленіе храма, и всј праздновали окончаніе дјла. То-же опять сдјлали и, блаженной памяти, Александръ и другіе Отцы, — и прежде собирали народъ на молитву, и приведя къ окончанію дјло, возблагодарили Господа, совершивъ освященіе. Такъ прилично поступить и тебј, любовјдущій Государь. Готовъ уже храмъ, предосвященный принесенными въ немъ молитвами, и ожидаетъ прибытія твоего благочестія; ибо сего недостаетъ ему къ совершенному украшенію. Да совершишь и сіе, и да вознесешь молитву Господу, Которому создалъ ты домъ, — таково общее всјхъ желаніе!

19. Дозволь разсмотрјть и другой доносъ, и соблаговоли принять мое въ этомъ оправданіе. Ибо осмјлились донести и то, будто бы, въ противность твоимъ указамъ, не оставляю я церкви. Дивлюсь имъ, что не утомятся составлять клеветы, самъ же не только не утомляюсь, но, оправдываясь, паче еще радуюсь. Чјмъ больше у меня оправданій, тјмъ большему могутъ они подпасть осужденію. Не противился я указу твоего благочестія; да не будетъ сего! У меня не стало бы дерзости противиться даже правителю города, не только что такому Царю. И для увјренія въ этомъ не нужно мнј многихъ словъ; потому что засвидјтельствуетъ о мнј весь городъ. Впрочемъ, дозволь и это дјло разсказать опять сначала. Ибо очень знаю, что, выслушавъ, подивишься ловкости враговъ.

Прибылъ палатинъ Монтанъ и принесъ письмо будто бы въ отвјтъ на то, что самъ я писалъ о дозволеніи идти мнј въ Италію для исправленія нјкоторыхъ, по моему мнјнію, нуждъ церковныхъ. Благодареніе твоему благочестію, что соблаговолилъ внять сему, какъ будто бы писано было мною, принялъ на себя попеченіе о пути, чтобъ могъ я вступить въ оный и совершить безъ затрудненій! Но дивлюсь опять, какъ солгавшіе предъ тобою не побоялись, что ложь — свойственна діаволу, и лжецы — чужды Того, Кто говоритъ: Азъ есмь истина (Iоан. 14, 6)! Я не писалъ, и обвинитель не въ-состояніи будетъ найдти подобное письмо. Хотя и должно бы мнј было ежедневно писать къ тебј, чтобы узрјть исполненное благости лице твое; однакоже, и церкви оставлять — неблагочестно, и стать въ тягость твоему благочестію — несправедливо, особливо — когда и въ отсутствіе наше благосклонно внемлешь церковнымъ прошеніямъ. Итакъ, прикажи мнј прочесть, что приказывалъ Монтанъ, именно же — слјдующее... [2]

20. Но гдј нашли доносчики и это письмо? Желалъ бы я слышать отъ нихъ, — кто сообщилъ имъ его? Заставь ихъ дать отвјтъ; чрезъ это можешь узнать, что и послјднее письмо такъ-же они выдумали, какъ разглашали и о письмј къ ненавистному Магненцію. Но и въ семъ осужденные, къ какому еще оправданію повлекутъ меня послј этого? Объ этомъ они замышляютъ, объ этомъ, какъ вижу, у нихъ состязаніе, чтобы все привести въ движеніе и смятеніе, въ той надеждј, что, говоря противъ меня много, можетъ быть, и раздражатъ тебя со-временемъ. Но справедливость требуетъ — такихъ людей отвращаться и ненавидјть; потому что каковы — сами, такими-же предполагаютъ и слушателей своихъ, и думаютъ, что клеветы и у тебя могутъ имјть силу. Ибо имјлъ нјкогда силу доносъ Доиковъ на священниковъ Божіихъ (1 Цар. 22, 9); но выслушавшій его Саулъ былъ человјкъ несправедливый. И клевещущая Iезавель могла сдјлать вредъ богобоязненному Навуфею, но внимающій ей былъ лукавый отступникъ Ахавъ (3 Цар. 21, 7 и сл.). Святјйшій же Давидъ, подражать которому — прилично тебј (какъ и всј того желаютъ), не допускалъ къ себј такихъ людей, напротивъ же того, отвращался ихъ, какъ бјшеныхъ псовъ, говоря: оклеветающаго тай искренняго своего, сего изгоняхъ (Псал. 100, 5); потому что соблюдалъ заповјдь, въ которой сказано: да не пріимеши слуха суетна (Исх. 23, 1). И ими разглашаемое — суетно передъ тобою; потому что ты, подобно Соломону, просилъ у Господа и получилъ отъ Него (будь въ томъ увјренъ), да будетъ суетно слово и ложно далече отъ тебе (Прит. 30, 8).

21. Поэтому и я, — такъ какъ письмо вынуждено было клеветниками и не заключало въ себј приказа идти, — сдјлалъ заключеніе, что не было изволенія у твоего благочестія, чтобы явился я къ тебј. Изъ того, — что ты не прямо приказалъ прійдти, но писалъ въ отвјтъ на писанное и изъявленное будто бы мною желаніе исправить видимые недостатки, — и безъ чьихъ-либо объясненій ясно было, что доставленное письмо было писано не по собственному изволенію твоей снисходительности. Это всј знали, это выражалъ я и въ письмј. И Монтану было извјстно, что не идти къ тебј отказывался я, но не почиталъ приличнымъ идти вслјдствіе моего будто бы письма, чтобы клеветники и въ этомъ не нашли опять предлога сказать, что безпокою твое богочестіе. И дјйствительно я готовился въ дорогу, и Монтанъ знаетъ, что, если бы соблаговолилъ ты написать, то отправился бы я немедленно и съ усердіемъ исполнилъ бы приказаніе. Ибо не дошелъ я до такого безумія, чтобы противиться подобному приказанію. А такъ какъ благочестіе твое подлинно не писало; то какъ же воспротивился я тому, о чемъ не было мнј повелјнія? Или, почему говорятъ, что не послушался я, когда и приказанія не было? Какъ же не клевета — это, когда враги, и чего не было, выдаютъ за бывшее? Боюсь, что и теперь, когда оправдываюсь, станутъ разглашать, что не благоволилъ ты выслушать мое оправданіе. Такъ, по ихъ мнјнію, нетрудно имъ меня обвинить; такъ скоры они на то, чтобъ клеветать, пренебрегая Писаніемъ, которое говоритъ: не люби клеветати, да не вознесешися (Прит. 20, 13).

22. Итакъ, по удаленіи Монтана, чрезъ двадцать шесть мјсяцевъ прибылъ Діогенъ нотарій. Но и онъ не сообщилъ мнј письма, не видались мы другъ съ другомъ, не было отъ него предписаній вслјдствіе бывшаго приказа. Даже, когда вступилъ въ Александрію военачальникъ Сиріанъ, поелику аріане распускали какіе-то слухи и объявляли, что будетъ, чего имъ хотјлось, — спрашивалъ я, имјетъ ли онъ съ собою письма, о которыхъ разглашаютъ (признаюсь, я требовалъ письма съ твоимъ повелјніемъ). Поелику же онъ сказалъ, что писемъ у него нјтъ; то просилъ я, чтобы хотя Сиріанъ, или египетскій епархъ Максимъ написалъ мнј объ этомъ. Требовалъ же я этого по той причинј, что человјколюбіе твое писало ко мнј, — ничјмъ не смущаться, не обращать вниманія на тјхъ, которые хотятъ меня устрашить, но беззаботно пребывать въ церквахъ. Доставили письмо это мнј — Палладій, бывшій палатнымъ магистромъ, и Астерій, бывшій дукомъ Арменіи. Списокъ же съ этого письма (дозволь прочесть мнј) есть слјдующій:

23. Въ спискј съ письма заключалось слјдующее:

Констанцій побјдитель Августъ — Афанасію.

Всегдашнее мое желаніе всякаго благополучія покойному брату моему Констансу не могло не быть извјстнымъ твоему разумјнію. Въ какую погружался я скорбь, когда услышалъ, что умерщвленъ онъ по обольщенію людей самыхъ нелјпыхъ, — легко можетъ разсудить объ этомъ ваше благоразуміе. Поеликуже въ настоящее время есть люди, которые покушаются устрашать тебя столь плачевнымъ происшествіемъ; то призналъ я, посему, нужнымъ къ честности твоей послать сіе, препровождаемое теперь, писаніе, поставляя тебј въ обязанность, — какъ прилично епископу, учить народъ, чтобы собирался для установленнаго богослуженія, и съ нимъ по обычаю проводить время въ молитвахъ. Ибо это пріятно намъ. Желаемъ, по изволенію нашему, во всякое время быть тебј епископомъ на мјстј своемъ.

И другою рукою приписано: Божество до сохранитъ тебя на многія лјта, возлюбленный Отецъ!

24. О письмј этомъ говорили они и судіямъ. А я, имјя его у себя, не въ-правј ли былъ требовать писемъ и не обращать вниманія на представляемые предлоги? Они же, не показывая приказанія твоего благочестія, дјйствовали не прямо ли вопреки этому письму? Поелику же не представляли мнј писемъ, то не слјдовало ли мнј заключить, что слова ихъ не на письмј основывались? — На такія же слова повелјвало мнј не обращать вниманія писаніе твоего человјколюбія. Посему, справедливо поступилъ я въ этомъ случај, боголюбивјйшій Августъ, положивъ, — какъ по твоему предписанію вступилъ я въ отечество, — такъ по твоему-же приказанію и оставить его, чтобы не подпасть со-временемъ отвјтственности какъ бјглецу, оставившему Церковь, но, какъ получившему твое повелјніе, имјть предлогъ къ удаленію. Эту мысль выражали, приступивъ къ Сиріану, весь народъ съ пресвитерами и съ ними (чтобъ не сказать болје надлежащаго) большая часть города; тутъ былъ и египетскій епархъ Максимъ. Мнјніе же состояло въ томъ, чтобы, или мнј написать и послать, или не тревожить болје церквей, пока самъ народъ не отправитъ къ тебј пословъ по этому дјлу. И какъ они усильно требовали этого; то, сознавая основательность требованія, Сиріанъ, свидјтельствуясь твоимъ спасеніемъ, при чемъ былъ тогда и Иларій, увјрялъ, что не будетъ болје безпокоить, но перенесетъ дјло къ твоему богочестію. Это извјстно когортј Дука и когортј епарха египетскаго. А градоначальникъ хранитъ у себя поданные тогда голоса, и можно удостовјриться, что ни я, ни кто-либо другой не противились твоему приказу.

25. Всј же требовали, чтобы показано было писаніе твоего благочестія. Правда, что и одно слово царское имјетъ одинаковую силу съ написаннымъ, особенно — когда передающій это слово говоритъ смјло и на письмј сообщаетъ повелјніе. Но поелику не сказали ясно, что есть повелјніе, и какъ требовали, не сообщили сего письменно, но какъ-будто отъ себя все это дјлали: то, признаюсь и смјло говорю это, возъимјлъ я на нихъ подозрјніе; потому что съ ними много было аріанъ, — съ аріанами они јли, съ ними совјтовались, ничего не дјлали открыто, старались же строить мнј козни и злоухищренія, ничего не дјлали какбы по царскому приказанію, обличили же сами себя, что дјйствуютъ по настоянію враговъ. Это и вынудило меня болје требовать у нихъ писемъ; потому что, какъ предпріемлемое и замышляемое ими было подозрительно, такъ неприлично было и мнј, пришедши съ такимъ яснымъ твоимъ писаніемъ, удалиться изъ Церкви безъ всякаго писанія.

Итакъ, поелику Сиріанъ далъ објщаніе, — всј собирались въ церквахъ съ радостію, ничјмъ не тревожась. Но чрезъ двадцать три дня послј даннаго објщанія, входитъ онъ въ церковь съ воинами; а мы, по обыкновенію, совершали молитву, что видјли вошедшіе; потому что было всенощное бдјніе будущаго торжества. И это случилось въ ту ночь, въ которую напередъ хотјли и објщались исполнить это аріане; ибо военачальникъ вошелъ, имјя ихъ съ собою, — они были зачинщиками и совјтниками такого нашествія. И въ этомъ нјтъ ничего невјроятнаго, боголюбивјйшій Августъ; потому что это — не тайна, но разглашается повсюду. Итакъ, видя это нашествіе, сперва убјдилъ я народъ удалиться, а потомъ уже удалился и самъ, покрываемый и руководимый Богомъ, — что видјли бывшіе тогда со мною. И съ этого времени оставался я у себя въ домј, имјя дерзновеніе и оправданіе прежде всего предъ Богомъ, а потомъ и предъ твоимъ благочестіемъ, что, не оставивъ народъ, бјжалъ, но свидјтелемъ гоненія имјю нашествіе военачальника, чему и дивились всј особенно; ибо надлежало ему — или не објщать, или објщавъ не солгать.

26. Для чего же такіе замыслы, или къ чему предпринимали злоухищренно строить козни, когда можно было велјть и написать? Царское приказаніе даетъ большую свободу, а желаніе дјйствовать скрытно дјлало яснымъ подозрјніе, что не имјютъ они царскаго приказанія. Чего же неумјстнаго я требовалъ, правдолюбивый Царь? Кто не скажетъ, что такое требованіе Епископа — основательно? Читавъ Писанія, знаешь, какъ предосудительно епископу — оставить Церковь и вознерадјть о паствј Божіей. Ибо отсутствіе пастырей даетъ случай нашествію волковъ на стадо. Этого-то и домогались аріане и всј прочіе еретики, чтобы, по удаленіи моемъ, найдти возможность обольстить народъ и вовлечь въ нечестіе. Посему, если бы предался я бјгству, то какое оправданіе имјлъ бы предъ истинными епископами, а еще болје предъ Ввјрившимъ мнј стадо сіе? А Ввјрившій мнј его есть Тотъ, Кто судитъ всю землю, истинный Всецарь и Господь нашъ Iисусъ Христосъ, Сынъ Божій. Не всякій ли бы имјлъ основаніе винить меня въ нерадјніи о народј? Не укорило ли бы меня и твое благочестіе справедливо, говоря: «вступивъ по письму, для чего удаляешься безъ письма и оставилъ народъ»? Самъ народъ не по всей ли справедливости въ день суда на меня возвергъ бы нерадјніе о немъ, говоря: «епископствовавшій у насъ бјжалъ, и мы оставлены были безъ попеченія; некому было напомянуть намъ»? Если бы это сказали они, — что сталъ бы я отвјчать? Ибо такую укоризну заслужили отъ Iезекіиля ветхозавјтные пастыри (Iез. 34, 3-10). Зная это, и блаженный Апостолъ Павелъ каждому изъ насъ повелјлъ чрезъ ученика своего, сказавъ: не неради о своемъ дарованіи живущемъ въ тебј, еже дано тебј бысть съ возложеніемъ рукъ священничества (1 Тим. 4, 14). Страшась этого, и я не хотјлъ бјжать, но ждалъ повелјнія, есть ли на то воля твоего благочестія. Но не получилъ я, чего основательно требовалъ, да и теперь обвиненъ предъ тобою напрасно; потому что не противился я повелјнію твоего благочестія, и теперь не покушаюсь идти въ Александрію, пока не угодно то будетъ твоему человјколюбію; и объ этомъ доношу предварительно, чтобы клеветники и въ этомъ не нашли опять предлога оговорить меня.

27. Въ-виду этого, я не считалъ себя виновнымъ, но имјя у себя оправданіе, поспјшилъ я къ твоему благочестію, зная твое человјколюбіе и содержа въ памяти нелживыя твои објщанія, и твердо надјясь, что, по написанному въ Божественныхъ Притчахъ, пріятны царю помыслы праведны (Прит. 16, 13). Когда уже отправился я въ путь и оставилъ пустыню, — разнесся какой-то внезапный слухъ, который сначала казался мнј невјроятнымъ, но впослјдствіи оказался вјрнымъ. Вездј говорили, что Либерій, Епископъ Римскій, великій Осія Испанскій, Павлинъ Галльскій, Діонисій и Евсевій Италійскіе, Люциферъ Сардинскій и другіе нјкоторые епископы и пресвитеры и діаконы осуждены на изгнаніе за то, что не согласились подписаться противъ меня. И эти осуждены на изгнаніе; а Викентій Капуанскій, Фортунатіанъ Аквилейскій, Iеремія Фессалоникійскій и всј западные епископы будутъ терпјть не малое какое-либо принужденіе, но весьма великую нужду и страшныя оскорбленія, пока не дадутъ објщанія не имјть со мною общенія. Потомъ, когда дивился я этому и недоумјвалъ, — вотъ достигъ до меня еще другой слухъ объ епископахъ египетскихъ и ливійскихъ, а именно, что около девяноста епископовъ изгнаны, церкви же переданы исповјдующимъ Аріево ученіе, и что шестнадцать епископовъ посланы въ заточеніе, а прочіе частію обратились въ бјгство, а частію принуждены лицемјрить. Ибо, какъ разсказывали, такое произошло тамъ гоненіе, что, — когда въ Александріи въ Пасху и въ воскресные дни братія молились въ пустомъ мјстј, близъ кладбища, — военачальникъ со множествомъ болје нежели трехъ тысячъ вооруженныхъ воиновъ, съ обнаженными мечами и стрјлами, напалъ на христіанъ, и съ женщинами и дјтьми, ничего болје не дјлавшими, какъ только молившимися Богу, было уже поступлено, какъ можно только поступить при такомъ нападеніи. Но, можетъ быть, теперь и неприлично — описывать это, чтобы и одно воспоминаніе объ этомъ не извлекло слезъ у всякаго. Ибо такова была жестокость, что дјвицъ обнажали, а тјла умершихъ отъ ранъ не предавали тотчасъ погребенію, но повергали псамъ непогребенными, пока родственники тайно, съ великою для себя опасностію, не похищали тјла ихъ близкихъ; и большаго стоила труда, чтобы никто не узналъ объ этомъ.

28. А что еще было, то, можетъ быть, почтено будетъ невјроятнымъ, и всјхъ изумитъ необычайною своею гнусностію. Впрочемъ, необходимо — сказать объ этомъ, чтобы христолюбивая твоя рачительность и богочестіе твое знали, что доносы и клеветы на меня не для чего иного дјлались, а единственно для того, чтобы можно имъ было изгнать меня изъ церквей и ввести свое нечестіе. Когда истинные и преклонные лјтами епископы, одни посланы были въ заточеніе, другіе обратились въ бјгство, тогда уже язычники, оглашенные и занимающіе первыя мјста въ городскомъ совјтј, и именитые по богатству, по приказанію аріанъ, вмјсто христіанскихъ учителей, стали преподавать ученіе православной вјры. Не было уже вопроса о томъ, непороченъ ли человјкъ, какъ заповјдалъ Апостолъ (1 Тим. 3, 2); но какъ дјлалъ злочестивјйшій Iеровоамъ (3 Цар. 12, 31), кто больше давалъ золота, того и нарекали епископомъ. И не было у нихъ различія, если кто и язычникъ, только бы представилъ золото. Епископы, поставленные Александромъ, монашествующіе и подвижники, посылаемы были въ заточеніе; а мудрые на клеветы, сколько имјли силъ, растлјвали Апостольское постановленіе и оскверняли церкви. И великія выгоды доставили имъ клеветы ихъ; въ твои времена стало для нихъ возможно беззаконствовать и совершать подобныя дјла; посему, къ нимъ только относится написанное: горе, ихже ради имя Мое хулится во языцјхъ (Ис. 52, 5).

29. Когда носились такіе слухи и все до основанія приведено было въ колебаніе, — не оставилъ я, однакоже, своей ревности, но снова продолжалъ путь къ твоему благочестію, и еще съ большимъ прежняго тщаніемъ, въ твердой надеждј, что дјлалось все безъ соизволенія твоего благочестія; и если бы человјколюбіе твое узнало, что происходитъ, то воспретило бы уже такія дјла; потому что несвойственно благочестивому царю — пожелать, чтобы заточаемы были епископы, обнажаемы дјвы, или вообще, приводились въ смятеніе Церкви. Но когда разсуждалъ я такимъ образомъ и ускорялъ свой путь, — вотъ достигъ до меня третій еще слухъ, что будто бы властвующимъ въ Авксумј предписано: Авксумскаго Епископа Фрументія удалить оттуда, а меня отыскать хотя бы у варваровъ и переслать къ епархамъ для составленія такъ-называемыхъ судебныхъ записей, народъ же и всјхъ клириковъ принудить ко вступленію въ общеніе съ аріанскою ересью, и если кто не послушаетъ, такихъ предавать смерти; и что это не на словахъ только разглашаемо было, но доказывалось самыми дјлами, — въ подтвержденіе этого, съ дозволенія твоего человјколюбія, представляю и посланіе; они очень часто читали его, угрожая смертію всякому.

30. Списокъ съ посланія.

Констанцій побјдитель, великій Августъ — александрійцамъ.

Городъ вашъ, сохраняя въ себј отечественныя черты и помня доблесть основателя, и нынј оказалъ обычное свое послушаніе. Да и мы, если бы благоволеніемъ своимъ къ вашему городу не затмили самого Александра, сознали бы себя не мало погрјшившими. Какъ цјломудрію свойственно — вести себя во всемъ благоприлично: такъ царскому сану свойственно — преимущественно предъ всјмъ привјтствовать вашу (позвольте сказать это) доблесть. Вы первые учредили у себя истолкователей мудрости, первые познали истиннаго Бога, и изъ истолкователей избрали лучшихъ, и охотно, съ любовію приняли наше опредјленіе, справедливо возгнушавшись льстецомъ и обманщикомъ, и присоединившись, какъ и слјдовало, къ людямъ досточестнымъ, которые — выше всякаго удивленія. Но кому изъ обитающихъ на краяхъ даже вселенной неизвјстно любочестіе, выказанное въ послјднихъ происшествіяхъ, которыя, не знаю, чему должно и приравнять изъ случившагося когда-либо. Большая часть жителей города слјпотствовала; овладјлъ ими человјкъ, исшедшій изъ самой крайней низости, который жаждущихъ истины обольщаетъ какъ во тьмј, увлекая ко лжи, никогда не предлагаетъ плодотворнаго слова, совращаетъ же души какимъ-то обаяніемъ и пустыми вещами. Льстецы вопіяли, рукоплескали, изумлялись, когда имъ слјдовало бы и сквозь зубы не пропускать слова. Весьма многіе изъ людей простыхъ жили по ихъ указанію. Дјла текли сами собою, какъ во время потопа, когда всј совершенно пришли въ нерадјніе. Управлялъ же всјмъ человјкъ изъ народной толпы (какъ вјрнје сказать это?), ничјмъ не отличающійся отъ черно-рабочихъ, оказавшій тјмъ только услугу городу, что обитателей его не ввергъ въ преисподнюю. Но этотъ доблестный и знаменитый мужъ не сталъ дожидаться суда надъ нимъ, самъ себя наказавъ бјгствомъ; почему, должно истребить его, для пользы самыхъ варваровъ, чтобы и изъ нихъ не убјдилъ кого нечествовать, принося жалобы, какъ лицедјй, первому встрјтившемуся. Но ему издали будетъ сказанъ свой привјтъ. А васъ надлежитъ мнј поставить на ряду съ немногими, лучше же сказать, однихъ почтить преимущественно предъ прочими за ту высокую степень въ васъ доблести и ума, о какой проповјдуютъ дјла, прославляемыя едва не цјлою вселенною. Честь вашему цјломудрію! Желалъ бы и не разъ слышать многихъ вјстниковъ, описывающихъ и прославляющихъ дјла, вами совершенныя, о затмившіе любочестіемъ предковъ и представившіе въ себј образецъ современникамъ и потомкамъ! Вы одни вождемъ въ словј и дјлј избрали человјка всјхъ совершеннјйшаго по нравамъ; и нимало не поколебались, но мужественно перемјнили образъ мыслей своихъ и присоединились къ прочимъ, отъ этого дольнаго и земнаго поспјшили къ небесному, подъ руководствомъ достопочтеннјйшаго Георгія — человјка, который болје всякаго другаго углубился въ подобные предметы. При его содјйствіи и послјдующее время жизни проведете съ прекрасною надеждою и въ настоящемъ будете жить спокойно. О, если бы всј вообше жители города, какъ священнаго якоря, держались его слова, чтобы не имјть намъ нужды ни въ сјченіяхъ, ни въ прижиганіяхъ для уврачеванія людей испорченныхъ сердцемъ! И этимъ послјднимъ наипаче совјтуемъ отступиться отъ приверженности къ Афанасію, и не вспоминать болје объ этомъ излишнемъ пустословіи; или, сверхъ своего чаянія, подвергнутъ они себя крайнимъ опасностямъ, изъ которыхъ, не знаемъ, исхититъ ли кто мятежниковъ при всемъ своемъ могуществј. Ибо ни съ чјмъ не сообразно — изгонять изъ одной страны въ другую пагубнаго Афанасія, уличеннаго въ такихъ гнусныхъ дјяніяхъ, что никогда не понесетъ достойной казни, хотя бы десять разъ отнята была у него жизнь, оставить же безъ вниманія безчинствующихъ его льстецовъ и прислужниковъ — людей способныхъ къ обаянію и достойныхъ такого наименованія, которое стыдно и выговорить, — людей, каковыхъ издавна уже повелјно судіямъ предавать смерти. А можетъ быть, они и не подвергнутся смерти, если только, отставъ отъ прежнихъ заблужденій, перемјнятся со-временемъ въ мысляхъ и тј самые, которыми управлялъ этотъ несноснјйшій Афанасій, нарушитель общественнаго спокойствія, простирающій злочестивыя и нечистыя руки къ тому, что всего святје.

31. А что объ Епископј Авксумскомъ Фрументіи написано было къ тамошнимъ властелинамъ, — состоитъ въ слјдующемъ:

Побјдитель Констанцій, великій Августъ — Эзанј и Сазанј.

Предметъ великой заботливости и наибольшаго раченія составляетъ для насъ вјдјніе Всесовершеннаго. Думаю же, что въ подобныхъ дјлахъ и весь человјческій родъ требуетъ равной попечительности, чтобы всј могли проводить жизнь съ упованіемъ, имјя таковое познаніе о Богј и ни-мало не разноглася въ исповјданіи о томъ, что — справедливо и истинно. Посему и васъ удостоивая этого промышленія и равняя васъ въ этомъ съ римлянами, повелјваемъ, чтобы у васъ въ церквахъ имјло силу одно и тоже съ ними ученіе. Поэтому же Епископа Фрументія, какъ можно скорје, пошлите въ Египетъ къ достопочтеннјйшему Епископу Георгію и другимъ египетскимъ епископамъ, которые всего болје имјютъ право рукополагать и судить о подобныхъ дјлахъ. Ибо, конечно, знаете и помните (если только не притворитесь, будто бы однимъ вамъ совершенно неизвјстно признаваемое всјми), что сего Фрументія въ этотъ санъ поставилъ Афанасій, обвиненный въ тысячахъ худыхъ дјлъ, почему не могъ и дать никакого справедливаго оправданія въ принесенныхъ на него жалобахъ, немедленно ниспалъ съ своей кафедры, блуждаетъ въ мірј и не находитъ нигдј мјста, переселяясь изъ одной стороны въ другую, какъ будто бы чрезъ это избјгнетъ того, что онъ — худъ. Итакъ, если Фрументій съ готовностію послушается, согласившись дать отчетъ во всемъ ходј дјлъ, то для всјхъ будетъ явно, что не разногласитъ онъ ни въ чемъ ни съ церковнымъ закономъ, ни съ господствующею вјрою; и по окончаніи надъ нимъ суда, показавъ опытъ всей своей жизни и отчетъ въ этомъ представивъ тјмъ, которые судятъ подобныя дјла, будетъ ими поставленъ, если захочетъ, чтобы почитали его дјйствительнымъ и всј права имјющимъ епископомъ. Если же будетъ медлить и избјгать суда, то изъ этого сдјлается явнымъ, что, обольщенный словами лукавјйшаго Афанасія, нечествуетъ онъ предъ Богомъ; а такимъ образомъ окажется, что онъ такъ-же лукавъ, какъ и упомянутый предъ этимъ Афанасій. И въ такомъ случај опасно, чтобы, пришедши въ Авксумъ, не развратилъ онъ вашихъ, разсјвая беззаконное и злочестивое ученіе, и не только Церкви приводя въ замјшательство и смятеніе, произнося хулы на Всесовершеннаго, но и язычникамъ уготовляя этимъ совершенное разстройство и разореніе. Но знаемъ, что иному научившись предварительно, и многимъ общеполезнымъ воспользовавшись отъ обращенія съ досточестнјйшимъ Георгіемъ и съ прочими, вполнј умјющими наставить въ подобномъ, возвратится онъ на мјсто свое до основанія изучившимъ, что касается до дјлъ церковныхъ. Богъ да сохранитъ васъ, почтеннјйшіе братія!

32. Слыша это и ближе вникнувъ въ то, о чемъ сјтовали пересказывавшіе мнј это, признаюсь, опять возвратился я въ пустыню, разсуждая (какъ усмотритъ это и твое богочестіе), что, если меня ищутъ съ намјреніемъ, какъ-скоро найдутъ, переслать къ епархамъ, то есть препятствіе дойдти мнј до твоего человјколюбія. И если не захотјвшіе подписаться противъ меня потерпјли столько тяжкихъ бјдъ, если и мірянъ, которые не хотятъ вступить въ общеніе съ аріанами, приказано умерщвлять: то нјтъ сомнјнія, что для меня клеветниками будутъ выдуманы тысячи новыхъ смертей; да и по смерти моей, враги поведутъ дјла, противъ кого хотятъ и какъ хотятъ, и еще больше выдумывая противъ меня лжи, потому что некому будетъ обличить ихъ. Не твоего благочестія убоявшись, предался я бјгству; потому что зналъ твою справедливость и твое человјколюбіе. Но изъ того, что было сдјлано, усматривалъ я, каково — раздраженіе враговъ, и разсудилъ, что, изъ опасенія — быть обличенными въ сдјланномъ ими противъ воли твоей правоты, употребятъ всј мјры, чтобы умертвить меня. Ибо вотъ человјколюбіе твое приказало удалить только епископовъ изъ городовъ и епархій; эти же чудные люди, осмјлившись на нјчто большее твоего приказанія, за три епархіи въ мјста пустынныя, необитаемыя и страшныя послали на заточеніе старцевъ и преклонныхъ лјтами епископовъ. Ибо изъ Ливіи посланы въ великій Оазисъ, а изъ Фиваиды — въ Ливійскую Аммоніаку. И не смерти убоясь опять, обратился я въ бјгство (никто изъ нихъ да не упрекаетъ меня въ боязни!), но сдјлалъ это потому, что есть Спасителева заповјдь: когда гонятъ насъ, бјгать; когда ищутъ, скрываться; и не вдаваться въ очевидную опасность, чтобы появленіемъ своимъ не возжечь еще болје ярость гонящихъ. Ибо все равно — самому себя умертвить, и также отдать себя врагамъ на убіеніе. А бјгать, какъ заповјдалъ Спаситель, значитъ знать время и имјть истинное попеченіе о гонителяхъ, чтобы они, простерши злобу свою до крови, не сдјлались преступниками заповјди: не убій (Исх. 20, 13); хотя клевеща на меня, то особенно и имјютъ они въ-виду, чтобы я пострадалъ. Ибо то, что и теперь опять сдјлали они, показываетъ, что объ этомъ стараются и таково кровожадное ихъ намјреніе. Очень знаю, что ты удивишься, боголюбивјйшій Августъ, выслушавъ это: ихъ дерзость, подлинно, должна привести въ изумленіе. Какова же она на самомъ дјлј, — выслушай это въ немногихъ словахъ.

33. Сынъ Божій, Господь и Спаситель нашъ Iисусъ Христосъ, сдјлавшійся для насъ человјкомъ, упразднившій смерть и освободившій родъ нашъ отъ рабства тлјнію, сверхъ всего прочаго, даровалъ намъ и то, что имјемъ дјвство — образъ ангельской на землј святости. И тјхъ, которые имјютъ эту добродјтель, вселенская Церковь обыкла именовать невјстами Христовыми, язычники же, видя ихъ, дивятся, какъ содјлавшимся храмомъ Слова. Ибо, дјйствительно, никјмъ не исполняется этотъ высокій и небесный објтъ, какъ только нами одними христіанами; потому что всего болје служитъ это важнымъ признакомъ, что у насъ подлинное и истинное богочестіе. Этихъ дјвственницъ преимущественно предъ прочими чтилъ и, блаженной памяти, благочестивјйшій родитель твой, Константинъ Августъ, и твое благочестіе, въ письмахъ своихъ, неоднократно именовало ихъ досточтимыми и святыми. А нынј чудные эти аріане, клевещущіе на меня, строившіе столько козней весьма многимъ епископамъ, пользуясь содјйствіемъ и покорностію имъ судей, заставляли обнаженныхъ дјвъ вјшать на такъ-называемыхъ герметаріяхъ [3], и троекратно строгали имъ ребра, чего никогда не терпјли и самые злодји. Пилатъ, угождая тогдашнимъ іудеямъ, пронзилъ копіемъ одинъ бокъ Спасителю; они же превзошли неистовствомъ и Пилата, — потому что строгали Ему не одинъ бокъ, но оба, такъ какъ члены дјвственницъ, по преимуществу, суть собственные члены Спасителевы. Всякій, если только кто скажетъ объ этомъ, отъ одного слуха приходитъ въ трепетъ. Они одни не только не убоялись обнажать и строгать чистые члены, посвященные дјвами одному Спасителю нашему Христу; но, что еще хуже, укоряемые всјми за такую жестокость, нимало не краснјютъ, а еще оправдываются тјмъ, что на это есть повелјніе твоего благочестія. Такъ они смјлы на все и намјренно лукавы! Ничего, ничего подобнаго не слыхано было во времена бывшихъ гоненій. А если и совершались когда такія дјла, то при тебј христіанинј неприлично, чтобы и дјвство терпјло такое оскорбленіе и безчестіе, и чтобы они жестокость свою слагали на твое благочестіе; потому что однимъ еретикамъ свойственна такая злоба — нечествовать предъ Сыномъ Божіимъ и погрјшать противъ святыхъ дјвъ Его.

34. Поелику же столько и такихъ злодјяній совершили аріане; то непогрјшилъ я, послушавшись Божественнаго Писанія, которое говоритъ: укрыйся мало елико елико, дондеже мимоидетъ гнјвъ Господень (Ис. 26, 20). И это также послужило предлогомъ къ моему удаленію, боголюбивјйшій Августъ; и я не отказался бы — какъ идти въ пустыню, такъ, если бы настояла нужда, въ кошницј свјшеннымъ быть со стјны (2 Кор. 11, 32). Ибо все перенесъ я, и жилъ со звјрями и ожидалъ удобнаго времени для этого слова, когда вы будете проходить мимо, и твердо надјясь, что осуждены будутъ клеветники и обнаружится твое человјколюбіе. Что было бы угоднје тебј, блаженный и боголюбивјйшій Августъ? — То ли, чтобы пришелъ я, когла клеветники мои воспламенены были яростію и искали убить меня, или, чтобы, по написанному, скрылся я мало, пока между-тјмъ клеветники будутъ признаны еретиками, твое же человјколюбіе сдјлается явнымъ? Ужели угодно было бы тебј, Царь, чтобы предсталъ я судіямъ твоимъ, и чтобы они, — хотя писалъ ты для одной угрозы, — не выразумјвъ мысли твоей и будучи подстрекаемы аріанами, вслјдствіе писанія твоего, предали меня смерти, и по тому-же письму, сложили на тебя это убійство? Неприлично было, чтобы и я самъ бросилъ и предалъ себя на кровопролитіе, и чтобы тебя, Царя христолюбиваго, винили въ убіеніи христіанъ, и притомъ — епископовъ.

35. Поэтому, лучше было скрываться и выжидать сего времени. Такъ, знаю, что и ты, свјдущій въ Божественныхъ Писаніяхъ, соглашаешься со мною и одобряешь меня за этотъ поступокъ. По крайней мјрј, какъ-скоро перестали раздражать тебя, — снова видимъ мы твою благочестивую терпјливость; и всјмъ стало явно, что и вначалј не ты гналъ христіанъ, но они приводили въ запустјніе церкви, чтобы повсюду разсјвать имъ собственное свое злочестіе, по причинј котораго и я, если бы не предался бјгству, давно бы уже былъ жертвою ихъ козней. Ибо тј, которые не усумнились дјлать такому Государю на меня такіе доносы и рјшились на такіе поступки съ епископами и дјвами, само собою явно, не опустили бы случая предать меня смерти. Но благодареніе Господу, даровавшему тебј царство! Всјмъ стали извјстны и твое человјколюбіе и ихъ лукавство, отъ котораго и вначалј спасался я бјгствомъ, чтобы и мнј можно было обратить къ тебј слово, и тебј открылся случай оказать кому-либо свое человјколюбіе. Посему, — такъ какъ, по написанному, отвјтъ смиренъ отвращаетъ гнјвъ (Прит. 15, 1) и пріятны царю помыслы праведны (Прит. 16, 13), — умоляю тебя, пріими это оправданіе и возврати отечеству и церквамъ всјхъ епископовъ и прочихъ клириковъ, чтобы обнаружилось лукавство клеветниковъ, а ты и нынј, и въ день судный съ дерзновеніемъ могъ сказать Господу и Спасителю нашему, Всецарю Iисусу Христу: «не погубихъ отъ нихъ никогоже (Iоан. 18, 9): но вотъ тј, которые злоумышляли противъ всјхъ; а я скорбјлъ о скончавшихся, о подвергшихся терзаніямъ дјвахъ и о всемъ, что худаго дјлано христіанамъ, сосланныхъ же въ заточеніе возвратилъ, и снова отдалъ собственнымъ ихъ церквамъ».

Примјчанія:

[1] Благонравную.

[2] Письма, упоминаемаго св. Афанасіемъ, не находится въ греческомъ подлинникј.

[3] Такъ назывались, вјроятно, столбы съ головою на нихъ Гермеса или Меркурія, какіе ставились на перекресткахъ для указанія дорогъ.

Источникъ: Творенія иже во святыхъ отца нашего Афанасія Великаго, Архіепископа Александрійскаго. Часть вторая. — Изданіе второе исправленное и дополненное. — Свято-Троицкая Сергіева Лавра: Собственная типографія, 1902. — С. 41-76.