КНИГА ПРОРОКА АВВАКУМА

Дж. Рональд Блю

ВСТУПЛЕНИЕ

Планета Земля кажется невыразимо прекрасной тем, кто смотрит на нее из космоса, со спутника. Но все, что происходит на ней, видится — тем, кто живет здесь, задыхающемся от пыли и нечистот, — скорее в мрачном свете. Смятение, шумы, неразбериха, возрастающая угроза терроризма и загрязнения среды, трагедии разного рода, множащиеся день ото дня, невыносимое напряжение во всех областях жизни — все это отбрасывает зловещие тени на повседневное существование землян. Мир все более уподобляется некоей мрачной фантастической сфере, гигантской бомбе с коротким запалом, из недр которой ясно слышится тиканье часового механизма. Не удивительно, что люди, способные думать, задаются вопросами, которые следуют одни за другим: Откуда этот невыносимый гнет? Вся эта несправедливость? Почему люди, лишенные совести, благоденствуют? А совестливые и добрые страдают? Почему Бог не вмешается, не "предпримет" что-либо? Почему не внесет разумное светлое начало во весь этот хаос? Почему? Почему? Почему? Но эти душераздирающие вопросы едва ли новы. За столетия до прихода на Землю Иисуса Христа древний пророк, окинув мысленным взором землю, полную насилия и зла, воззвал из глубины души к Богу: "Для чего даешь мне видеть злодейство и смотреть на бедствия?... Для чего же Ты смотришь на злодеев и безмолвствуешь, когда нечестивец поглощает того, кто праведнее его?" (Авв. 1:3, 13). И пророк этот услышал ответы на свои вопросы. Отвеченное ему Творцом записано в маленькой книге Аввакума — так звали этого пророка. Книга его по-своему уникальна. В отличие от других пророков, которые возвещали "сказанное" Богом людям, Аввакум вступил с Ним в диалог. В разговор о людях. Большинство ветхозаветных пророков предупреждало о близящемся суде Божием. Аввакум просил этого суда. Однако не "типичный" вердикт находим мы в его книге, но — быстрый, взволнованный "обмен мыслями" между охваченным смятением пророком и его Создателем. И это, заметим, не "мимоходный диалог", но нечто более значительное. Начинается он с первой главы. В ответ на горячие жалобы пророка Господь повелевает ему в главе второй: "Запиши... и начертай ясно...". Сказанное Им включает как бы погребальную песнь по вавилонянам, с неоднократно провозглашаемым в ней "Горе" (им)! Третья глава — это торжественное славословие, песнь хвалы. Из нее следует (как, впрочем, и из предыдущей главы), что наилучший ответ на звучащее в веках и тысячелетиях "Почему?" кроется в извечном понятии веры и доверия. Пусть видимое вокруг вызывает ужас, взгляд, обращенный вверх, сулит надежду. "Разрешение жалоб" Аввакума, как и предшественника его — Иова, именно в них — в вере и доверии. Бог ответил пророку. И теперь он знает, что мир и полнота жизни будут обитать в тех, кто, вопреки всей видимой реальности, не усомнится в Боге и до конца будет доверять Ему. У надменного душа не устоит, "праведный же верою своею жив будет" (см. 2:4).

Об авторе. О пророке Аввакуме известно не много, собственно, ничего более, кроме тех двух слов, которыми завершается первый стих его книги. О значении имени "Аввакум" высказывались разные предположения. Большинство богословов видело "корень" его в евр. глаголе хабак, означающем "складывать руки" или "обнимать". Но — применительно к автору книги — имело ли имя его "активный" или   "пассивный" смысл?

"Обнимающим" или "обнимаемым" был он? Мартин Лютер склонялся к "активному смыслу" и видел в Аввакуме того, кто "обнимал" свой народ, желая утешить и поддержать его. Блаженный Иероним воспринимал этого пророка как "объемлющего" тему Божественной справедливости, действующей в мире зла. Комментаторы книги, склонявшиеся к "пассивному смыслу" имени пророка, представляли Аввакума "в объятиях" небесного Отца — как дитя Его и посланника. Сравнительно недавно возникла попытка толковать имя "Аввакум" совершенно иначе. В древней аккадской литературе, в месопотамских текстах, было обнаружено слово хамбакуку, которым называлось некое садовое растение. И тогда некоторые богословы, решив, что именно от этого слова происходит имя "Аввакум", увидели в нем свидетельство ассиро-вавилонского влияния на израильтян; высказано было предположение, что имя свое пророк получил просто потому, что родился от смешанного иудео-ассирийского брака.

Но, независимо от значения своего имени, Аввакум был пророком. В "надписаниях" к другим пророческим книгам обычно дается та или иная "информация": имя отца пророка, к примеру (см. Ис. 1:1), или имена царей, в дни которых служил пророк (Ос. 1:1), или город, из которого он был родом (Ам. 1:1). Но лишь в трех случаях авторы книг названы в "надписаниях" к ним пророками: это Аввакум, Аггей и Захария. Аввакум, следовательно, единственный из пророков допленной поры, так названный. Примечательно, что несмотря на это "прямое указание" на профессию автора, литературный стиль его послания скорее напоминает таковой Псалмов и книг мудрости. На основании заключительных слов его (см. 3:19) — "Начальнику хора" — делалось предположение, что Аввакум мог быть музыкантом-левитом. В одном из греческих апокрифов — "О Виле и драконе" — говорится о пророке Аввакуме, сыне Иешуа из колена Левиина. Но едва ли из этого можно сделать уверенный вывод о левитском происхождении автора этой книги. Как не выдерживает критики и легенда о пророке Аввакуме, бывшем будто бы современником Даниила. Аввакум, по повелению Божию, якобы принес ему в львиный ров пищу из Палестины. К Даниилу, рассказывает легенда, его доставил, держа за волосы, ангел.

Существует раввинистическое предание о том, что Аввакум был сыном сонамитянки (упоминаемой в 4 главе 4-ой книги Царств) — тем самым, которого воскресил пророк Елисей. Это предание основано только на том, что благочестивая сонамитянка услышала от пророка обещание, что через год она будет обнимать своего сына (4 Цар. 4:16; в русском тексте — «держать на руках»). Но против этого предположения говорит его хронологическая несообразность: пророк Елисей жил в конце X — начале IX века, тогда как пророк Аввакум    — в VII веке.

Об Аввакуме — с той или иной степенью уверенности — можно сказать, что он носил официальный пророческий титул и принимал участие в храмовом литургическом пении. Он был образован; само послание его свидетельствует о тонкости его души и о том, что в не меньшей степени, чем пророком, он был поэтом. Но более всего он был призванным Богом служителем Его, оставившим человечеству одну из самых проникновенных книг Ветхого Завета.

Дата написания книги. В целом принято считать, что ссылка на вавилонян в 1:6 "относит" книгу Аввакума к VII веку до P.X. При попытках более точного датирования этого пророчества возникают разногласия. Предполагаемая дата приходится на один из трех периодов времени: царствования Манассии (697-642 г. г. до P. X.), царствования Иосии (640-609 годы) и царствования Иоакима (609-598 г. г. до Р.Х.). Сторонники самой ранней даты ссылаются иа сказанное в 1:5: "Я сделаю во дни ваши такое дело, которому вы не поверили бы, если бы вам рассказали". В этой фразе они видят указание на время, предшествовавшее появлению Вавилонии на мировой арене как "сверхдержавы". Другими словами, на время до битвы при Кархемисе (605 год до P.X.), в которой Навуходоносор нанес поражение египетскому фараону Нехао II (именно это событие положило начало невиданному возвышению Вавилонии), и, скорее, до 612 года, когда вавилоняне расправились с Ниневией. Однако, если пророчество Аввакума, записанное в 1:5, исполнилось в падении Иерусалима под ударами "халдеев" (в 586 году), то книга не могла быть написана и в первой половине царствования Манассии — ведь в ст. 5 сказано, что то, что произойдет, произойдет "во дни ваши", между тем как если бы пророчество Аввакума было обращено к людям, жившим в начале правления Манассии, то до дней его исполнения они попросту не дожили бы.

Поздние годы правления Манассии или годы правления царя Иосии могли бы показаться "подходящими", если бы не жалоба Аввакума, содержащаяся в 1:2-4 — в ней явно подразумевается тот период в истории Иудеи, когда беззаконие и насилие в ней достигли угрожающих размеров. Таким образом, ко времени реформ, начавшихся в конце царствования Манассии (2 Пар. 33:15-16), и тем более ко времени активных перемен, осуществлявшихся царем Иосией (2 Пар. 34), отчаянный вопль Аввакума относиться не мог.

Во фразе о невозможности для иудеев поверить в то "целое", которое совершит Бог (ст. 5), лучше, представляется, видеть указание на то, что им "не поверить" в намерение Бога сделать орудием суда над Израилем нечестивых и бесчеловечных язычников, а не в то, что народ, доселе не слишком известный, внезапно обретет могущество. Ведь о том, что "халдеи" уже обрели его, явно свидетельствуют стихи 7-11 в первой главе книги. Таким образом наиболее вероятная дата написания ее видится между 606 и 604 годами до P.X., где-то около времени победы Навуходоносора при Кархемисе (605 год).

Историческая обстановка. Итак, Аввакум писал в период крайнего обострения "международной обстановки" и социального разложения в самой Иудее. Вавилония лишь недавно заявила о себе как о мировой державе. Когда халдеи подняли мятеж против Ассирии, для Иудеи наступила краткая передышка, которая благоприятствовала реформам, проводившимся царем Иосией. Ведь все свои силы ассирийцам пришлось в ту пору сконцентрировать на подавлении вавилонского мятежа. Но, сокрушив в конце-концов Ассирийскую империю, халдеи вслед за тем нанесли поражение и некогда могучим египтянам. Едва родившись, новая могущественная империя стала простирать свои "щупальца" по всему тогдашнему миру. Скоро ей предстояло нанести поражение Иудее и увести в плен, в свои пределы, ее жителей. Тогда-то, в канун надвигавшейся гибели, в период неопределенности и страха, и выступил со своим пророческим посланием Аввакум.

Международное положение Иудеи становилось, повторим, все тревожней. Но едва ли не большую тревогу ие могло не вызывать положение внутри страны, усугублявшееся нараставшими беспорядками и волнениями. Царствование Иосии было угодным Богу. Но вот он погиб, и на престол Иудеи сел его сын Иоахаз. Однако уже через три месяца в страну вступил со своей армией фараон Египта — Нехао, который низложил Иоахаза, а на трон посадил брата его — Иоакима, человека злого, мятежного нравом, нечестивого (см. 4 Цар. 23:36—24:7; 2 Пар. 36:5-8). По всей вероятности, вскоре после того, как у власти утвердился Иоаким, и записал Аввакум свое пророчество, пронизанное сокрушением сердца о вновь воцарившемся вокруг насилии, о раздорах и нравственном разложении его сограждан, о торжестве в Иудее "суда превратного". Не удивительно, что горестное "Почему же, Ты, Господи, не вмешаешься, не воспрепятствуешь происходящему!?" — звучит между строк в первых же стихах Аввакума. Как не удивительно и то, что уповающие на Господа мужчины и женщины не перестают — с болью и надеждой — вопрошать о том же. Сквозь века и тысячелетия, нимало не утихая в наши дни, продолжает подниматься к небу все то же горестное "Почему?"

Смысл и назначение книги. На фоне темных дней Иоакимова царствования, незадолго до вавилонского пленения, пророк Аввакум обращается к Божиему народу с необычным посланием надежды и ободрения. Хотя сомнения и смятение неизбежно воцаряются там, где свирепствует грех, встреча человека с Богом может обратить смятение в доверие, и тогда на смену сомнениям придет благочестие.

Книга Аввакума начинается с "вопросов" к Богу, а завершается мольбой к Нему и хвалою. Страх преобразуется в веру. Восторг преклонения перед Господом не оставляет места страданию. Вопросы,, заданные Аввакумом в смятении сердца, которые могут быть сведены к одному: "Зачем все это зло?" — находят разрешение в пришедшем к нему понимании: нет в мире ничего, включая зло и порождаемое им страдание, что не было бы под контролем, и контроль этот осуществляется Богом.

ПЛАН

I. Диалог Аввакума с Богом (гл. 1)

A.Горестные вопросы пророка (1:1-4)

Б. Бог отвечает (1:5-11)

1."Дело", которое Он готовит, совершено будет в целях вразумления (1:5)

2.Об орудии Божьего наказания (1:6-11)

B.Дилемма Аввакума (1:12-17)

1. Почему Бог "пользуется" в Своих целях людьми злыми и нечестивыми? (1:12-13)

2.Почему нечестивцы будут поддержаны Богом? (1:14-15)

3.Почему Бог "снисходителен" к язычникам? (1:16-17)

II. Плачевная песнь по Вавилону (гл. 2)

A. Аввакум "на страже" (2:1)

Б. Бог повелевает: "Запиши" (2:2-5)

1.Да будет откровение свыше записано ясно (2:2)

2.Открытое Аввакуму исполнится наверняка (2:3)

3.Противопоставление "надменного" праведному (2:4-5)

B. Аввакум провозглашает "горе" (2:6-20)

1. Горе грабителям (2:6-8)

2. Горе алчным (2:9-11)

3.Горе нечестивым и бессердечным (2:12-14)

4.Горе тем, кто унижает и мучит других (2:15-17)

5. Горе идолопоклонникам (2:18-20)

III. Аввакум славословит Бога (гл. 3)

A. Аввакум взывает к милости Божией (3:1-2)

Б. Восхваление величия Божьего (3:3-15)

1.Бог грядет (3:3а)

2.О величии явления Божия (3:36-7)

3.О чудных деяниях Божиих (3:8-15)

B. В служении Богу пророк обретает радость и мир душевный (3:16-19).

I. Диалог Аввакума с Богом (гл. 1)

Пророк охвачен смятением. Зло и насилие, кажется ему, вышли из-под всякого контроля. Есть ли им предел? Из сердца его рвется жалобный вопль,обращенный к Богу: "Почему Ты ничего не предпримешь?" И Бог отвечает ему: "Я предприму нечто: Я накажу Иудею руками вавилонян". Ответ свыше лишь усиливает смятение Аввакума, боль его становится глубже. И за первым вопросом следует второй: "Но почему, почему Ты хочешь воспользоваться этими отвратительными варварами — вавилонянами, чтобы наказать Иуду?"

А. Горестные вопросы пророка (1:1-4)

1:1. В "надписании" к книге (соответствующем стиху 1), как и в начале книги Наума, стоит евр. Масса, одно из главных значений которого — "груз" или "ноша" (по-русски передано как Пророческое видение). Откровения, возвещавшиеся пророками людям, нередко ассоциировались в ветхозаветном сознании с понятием "тяжелой ноши", так как содержали в себе (опять-таки нередко) угрозы, предвещания бедствий, "тяжелых времен". Таково и послание Аввакума. Масса, однако, не всегда предваряла тягостную весть, но могла, к примеру, служить "заголовком" к мудрым высказываниям, записанным в Притчах (см. Прит. 30:1; 31:1).

При более буквальном переводе с еврейского первый стих книги Аввакума звучит примерно так: "Тяжелая ноша", которую увидел пророк Аввакум". Те же два еврейские слова — "ноша" и "увидел" — стоят в Ис. 13:1. Применительно к пророчествам второе слово  (хазах) часто подразумевает видение (хазон), способность "увидеть" будущее, посылаемую пророку Богом. Отсюда одним из названий пророков было "провидец" (хозех).

1:2-4. Страх и тревога, долгое время терзавшие Аввакума, в конце-концов "вырываются" (как при вулканическом извержении!) жалобой, исполненной отчаяния:

       Доколе, Господи, я буду взывать

       И Ты не спасаешь? Зачем Ты даешь мне видеть неправду и смотреть на бедствия?

       Грабеж н насилие предо мною; царит вражда, возникает раздор.

       Оттого и потерял     силу ...закон, и нет места справедливости, что нечестивый     побеждает праведного; оттого и извращается правосудие.

(Стихи 2-4 частично приведены в современном переводе; от ред.)

Аввакум хочет понять, почему Бог словно бы безразличен к происходящему на земле. Неужели Он не слышит? Почему Он не вмешается? Почему "не спасает"? Вопль пророка — стар, как мир. Вопросы, задаваемые им, извечны. Они неизменно возникают у людей, когда те пытаются мерить таинственную высшую правду мерками своей, человеческой. правды.

Аввакуму казалось, что Господь не спешит откликнуться на беды и боль людские. О, как бы хотел он, чтобы добродетель автоматически увенчивалась благоденствием, а зло каралось немедленно! Но вот, зло торжествует, а правда гонима, и праведники подвергаются унижениям и часто погибают в мучениях. Как совместить это с Божией справедливостью? И не так ли тысячелетия спустя думают и чувствуют христиане? Не спрашивают ли они с горечью себя и других: почему Бог не отвечает на их молитвы?

В самой постановке своих вопросов Аввакум почти "обвиняет" Бога: "Зачем (с какой целью) Ты делаешь меня, слабого и грешного, свидетелем бедствий? Ведь мне, немощному человеку, очень плохо от этого. Но еще хуже мне при мысли, что и Сам Ты, праведный Господь, терпишь все это зло. Как вместить это в наше сознание? (см. ст. 13) Воистину с дерзновением вопрошает Аввакум Бога. С дерзновением и искренностью, которые и объясняются и оправдываются лишь бесконечным его доверием Ему.

Слова, которые употребляет пророк в этих стихах (подчеркнуто звучащие у него "насилие", "злодейство", "бедствия", "грабительство", "вражда", "раздор") характеризовали внутреннюю жизнь иудейского народа, постоянно попиравшего закон, данный ему Богом. Закон потерял силу.

В ответ на скорбные свои вопросы Аввакум слышит страшную весть о новой беде, грядущей на Иудею. Соотношение стихов 2-4 со стихами 5-11 — это соотношение причины и следствия, преступления и наказания.

Б. Бог отвечает (1:5-11)

Итак, на жалобу Аввакума, по сути своей типичную для благочестивого еврея (отнюдь не всегда на подобные, едва ли не риторические, вопросы следовал ответ свыше), Господь отвечает.

1. "ДЕЛО", КОТОРОЕ ОН ГОТОВИТ, СОВЕРШЕНО БУДЕТ В ЦЕЛЯХ ВРАЗУМЛЕНИЯ (1:5)

1:5. Речь Господа должна была убедить не только Аввакума, но и всех его современников (Посмотрите... вглядитесь, н вы... изумитесь), что Его равнодушие к происходящему в человеческом сообществе — только кажущееся, и что Он готов — весьма скоро — совершить суд над недостойным поколением избранного Им народа. Он требует от иудеев внимания (1:5а) к откровению, которого удостоивает их пророка. Пусть переведут взгляд со своих сиюминутных занятий, сплошь и рядом грешных и нечестивых, на международные, так сказать, горизонты. Там они разглядят нечто, чему "сильно изумятся". Ибо тому, что посредством народов совершит Бог в их дни, им трудно будет поверить.

2. ОБ ОРУДИИ БОЖИЕГО НАКАЗАНИЯ (1:6-11)

Грехи и вины иудеев не проходят мимо глаз Господа. И наказание виновных — ради их исправления — совершится по законам высшей справедливости; оно уже в пути. "Изумление", однако, вызовет не самый факт наказания, а орудие, которое изберет Бог для совершения его.

а. Суд совершится рукой вавилонян (1:6)

1:6. Первая фраза этого стиха прозвучала, подобно взрыву бомбы: Ибо вот, Я, открыл Бог пророку, подниму Халдеев.... Первоначально это племя жило в южной части Месопотамии, по берегам Персидского залива. Вспомним, что Ур, из которого пришел в Ханаан Аврам, был в земле Халдейской. В первой трети седьмого века до P. X. племя халдеев стало быстро набирать силу, стремительно продвигаясь в своих завоевательных походах на север. Имя халдеи известно было за несколько веков до этого, но как о безжалостных агрессорах о них впервые напнсал Аввакум. (Пророк Даниил говорит о халдеях неоднократно, но как о мудрецах-астрологах: Халдея считалась родиной астрологии.) В дни, близкие к Аввакуму, халдеям предстояло "прославиться" как грубым варварам, насильникам. И вот этот-то народ жестокий н необузданный Бог намерен поднять против иудеев, которые, хотя и были запятнаны грехом, но все-таки оставались святыми! (В том смысле, что Бог не отверг их как народ, отделенный Им Самим для Его целей.)

Характеристика халдеев (или вавилонян), которую влагает в уста Аввакума Господь, вполне соответствует тому, как определял их Иезекииль ("лютейшим из народов" назвал он их; см. Иез. 28:7; 30:11; 31:12; 32:12). Хищники, не склонные к мирному труду на земле, "жившие мечом и грабежом", они "ходили по широтам земли, захватывая не принадлежавшие им селения". Под "широтами земли" понимался, конечно, мир древнего Востока, народы и страны которого — Ассирия, Иудея, Египет, Едом — падали один за другим под напором вавилонских всадников.

б. Описание вавилонян (1:7-11)

1:7. В ту пору, наступление которой открыто было Аввакуму, вавилоняне не будут знать себе равных. Страшен н грозен будет этот народ, не ограниченный нормами морали и милосердия, не признающий над собой ни суда ни власти Божиих, но убежденный, что превосходство его над другими народами не от Бога, а от ярости и силы его военных полчищ. По замечанию одного из отцов ранней Церкви вавилоняне "обращали в закон все, что придет им в голову" — на этом и "стояли" их суд и власть.

1:8. В живых и наводящих ужас образах описывает Аввакум будущее нашествие. Быстрее барсов кони халдеев и более "прытки" они, чем волки, бросающиеся на добычу под покровом вечерних сумерек. Орел следует, по-видимому, читать как стервятник (евр. несер). В Палестине известны крупные хищные грифы, которые имеют обыкновение взмывать кругами все выше, а затем внезапно падать вниз, на намеченную жертву.

Пророк Иеремия писал о вавилонянах как о "поедающих" (скорее "пожирающих") все на своем пути: поля, людей, животных, растительность,  города   (см. Иер. 5:17, также Плач. 4:19). Напоминавшие хищных зверей и птиц, они воистину были страшны.

1:9. Все они движимы были жаждой грабежа. Вторая часть первой фразы в этом стихе трудна для перевода, но в ней присутствует (в оригинале) образ знойного ветра пустыни (в русском тексте его нет). Этому ветру, налетающему с востока, под действием которого выгорает все растущее на земле, уподобляются зверские лица несущихся вперед вавилонян: от одного их вида "вянет" (теряет силы к сопротивлению) все живое. Не удивительно, что пленников халдеи брали в несметном количестве (как песок).

1:10-11. Для них ничего не значат ни цари народов ни их князья, они служат им лишь предметом изощренных издевательств. Здесь как бы намек на то, что тщетны будут попытки иудеев спастись от вавилонян, вступив в союз с другими правителями Востока.

Из истории известно, как любили вавилоняне превращать в публичные спектакли казнь плененных ими царей и их приближенных. О беспримерном зверстве их можно, в частности, судить по библейскому рассказу о том, как поступили они с иудейским царем Седекией после падения Иерусалима. У него на глазах они убили всех его сыновей и лишь после того, как Седекия досмотрел это жуткое действо до конца, ослепили его. А затем увели в оковах в Вавилон, где он и умер в темнице (4 Цар. 25:7).

Насыпать земляные валы для взятия осажденных городов было в практике всех ближневосточных народов, но вавилоняне были особенно в этом искусны. Насыпав осадный вал, они, словно играя ("смеясь"), брали "всякую крепость" на своем пути.

Непобедимые агрессоры своего времени, халдеи не понимали, конечно, что не своему "могуществу" обязаны бесчисленными своими победами, но всемогуществу Иеговы, избравшему их, как прежде ассирийцев, орудием ярости Своей — для вразумления народов. Потому и "надмились" они духом, т. е. перешли все границы здравого смысла, не говоря уж о смирении. Надо сказать, что первая фраза стиха 11 трудна для прочтения и понимается по-разному. Так, слово руах (Дух) переводтся и как "ветер" (в знач. знойного восточного ветра; см. толкование на ст. 9); иначе читается и сказуемое при руах. В этом случае во фразе видят описание "буйства" палящего ветра пустыни. Но вторая часть стиха 11 и в том и в другом случае не теряет логической связи с первой: сила халдеев — их бог. Исходя, вероятно, из принципа "сила всегда права", они обожествляли ее.

В. Дилемма Аввакума (1:12-17)

Откровение, полученное пророком, повергло его, однако, в еще большее смятение. Жалоба его на грех и беззаконие, завладевшие Иудой (ст. 1-4), не осталась без ответа: Богу известно о поведении Его народа. Скоро, очень скоро, постигнет Иуду наказание. Заблудший этот народ потерпит поражение от халдеев и будет уведен ими в плен. "Услышав" этот ответ, Аввакум, как и предупредил его Господь (ст. 5), "изумился". Но более чем "изумление"—ужас охватил пророка: неужели Иегова прибегнет — с целью наказать иудеев — к такому "орудию", как халдеи, которые ведь есть ничто иное, как воплощенное зло! Новые вопросы срываются с уст Аввакума — один тревожнее другого.

1. ПОЧЕМУ БОГ "ПОЛЬЗУЕТСЯ" В СВОИХ ЦЕЛЯХ ЛЮДЬМИ ЗЛЫМИ И НЕЧЕСТИВЫМИ? (1:12-13)

Однако при всем смятении, охватившем пророка, он черпает утешение и надежду в сознании святости и верности Божиих. С тем же дерзновением веры, с каким прежде (ст. 2-4) Аввакум спрашивал Иегову, почему "бездействует" Он, когда насилие торжествует в Его народе, теперь он вопрошает Его, до какого предела попущено Им будет господство нечестивых язычников над народом, избранным Им.

1:12. По-еврейски вопросительная форма, в которой звучат слова Аввакума: Но не Ты ли издревле Господь Бог мой! — предполагает положительный ответ. Это в сущности не вопрос, а утверждение. Контрастом воспринимается доверие пророка Иегове, Богу его народа, живому и вечному, по отношению к "вере" халдеев в собственную силу как в бога.

Рассуждая по-человечески, халдеям ничего, конечно, не стоило стереть с лица земли маленькую Иудею. Но Аввакум и мысли допустить не мог об уничтожении Божьего народа, и с ним — завета , в который вступил с этим народом Господь. Уверенность пророка основывалась на неизменности природы Бога, сознававшейся им, и на убежденности в том, что святой и праведный Бог не оставит грех безнаказанным — не только в Израиле, но и в среде его врагов. Отсюда дерзновенный вывод Аввакума: мы не умрем! Ты... только для наказания... назначил его. Не для уничтожения Своего народа, но для заслуженного им суда попустил его. Логично в этом контексте слово цур (скала, твердыня, защита) в обращении Аввакума к Господу.

1:13. И все-таки оставался вопрос, который жег Аввакуму сердце. Почему Иегова, обладающий абсолютной святостью, Тот, Которому даже глядеть иа злодеяния ... не свойственно, намерен прибегнуть — ради вразумления Своего народа — к народу в высшей степени нечестивому? Ведь все безобразия иудеев меркнут в сравнении с бесчеловечностью халдеев. Ведь иудей несомненно праведнее их! (Вторая фраза в стихе 13, звучащая как риторический вопрос и в форме настоящего времени, относится именно к халдеям и иудеям, но в плане того, чему совершиться предстоит.)

2. ПОЧЕМУ НЕЧЕСТИВЦЫ БУДУТ ПОДДЕРЖАНЫ БОГОМ? (1:14-15)

1:14. Именно эта мысль (по логике "от противного") выражена в ст. 14. Разве, "оставляя Своих людей" беспомощными, как рыба (или пресмыкающиеся) в море — перед сетью ловца, Иегова не окажет тем поддержку злодеям их?

1:15. Продолжение метафоры. Вавилоняне сравниваются с "торжествующим" ловцом, который только и знает, что захватывает в сеть свою беспомощных "рыбешек". Почему же допустит Господь столь вопиющую несправедливость? Поистине трудная дилемма стояла перед Аввакумом.

3. ПОЧЕМУ БОГ "СНИСХОДИТЕЛЕН" К ЯЗЫЧНИКАМ? (1:16-17)

1:16-17. Та же метафора звучит теперь применительно к халдеям, обоготворяющим свою военную мощь (ср. с ст. 11); фактически они приносят жертвы и "кадят" сети своего невода (образ орудий войны), которые, как они понимают, дают им возможность "жить роскошно". (Между прочим, по свидетельствам древних историков, такие языческие народы, как скифы и сарматы, приносили жертвы (в буквальном смысле слова) оружию; существовала ли такая практика у халдеев, не известно.)

Когда же Господь положит предел ненасытности вавилонян? К этой мысли сводится стих 17.

II. Плачевная песнь по Вавилону (гл. 2)

А. Аввакум "на страже" (2:1)

2:1. Метафора этого стиха, имеющая глубокий духовный смысл, отражает то специфическое состояние, которое временами давалось пророкам для получения ими откровений свыше. Вот, Аввакум принес Богу свои жалобы, свое недоумение: неужели такое возможно, чтобы язычники стали господствовать над народом Иеговы? Теперь он ждет ответа от Него, для чего готов "стать на стражу" (в большинстве переводов первой части стиха 1 употреблено будущее время: на стражу стану я ... я буду наблюдать... ). Пророк хочет сказать, что внутренним духовным взором станет смотреть на то, чему быть предстоит после разрушения храма и Иерусалима, после плена вавилонского. Тот нюанс, что все это сделается предметом именно внутреннего виденья, что ответ Бога будет обращен к внутреннему человеку пророка, хорошо отражен в русском переводе: "... чтоб узнать, что скажет Он во мне".

Из сказанного ясно, что "стража" и "башня" (еврейские мишмерет и мацор) здесь не буквальные, они — символы пророческого служения (как в Ис. 21:8). Стих 1 может следовательно быть перефразирован таким примерно образом: "в том чине, в который возведен, я стану выполнять дело, которое поручено мне." Дело это было общим для всех израильских пророков, действительно призванных Богом, — быть стражами дома Израилева (см. Ис. 52:8; Иер. 6:17; Иез. 3:17). В качестве таковых — чтобы охраняли целостность и святость завета, от которого народ Божий имел прискорбную тенденцию часто отступать, — их ставил Сам Иегова — Верховный Пастырь и Страж Израиля (см. Пс. 79:2; 120:4). Конкретно дело, или работа, пророков, которым должно было быть выше своих современников во всех отношениях, состояло в постоянных наставлениях, обличениях, угрозах, но и в утешениях народа. Для этого сами пророки нуждались в особом просвещении от Духа Божьего, в случаях же и обстоятельствах крайне важных (как те, что излагаются Аввакумом) духовное служение их должно было исполняться особенной силы, уподобляясь подвигу того, кто руководит (во время вражеской осады) защитой городских стен. Это уподобление несению духовной стражи на стенах Иерусалимских находим, к примеру, в Ис. 62:6.

Служение в чрезвычайных обстоятельствах начиналось как бы по инициативе пророка — с его молитвенного вопрошения Бога о воле Его, которую ему, пророку, следовало передать людям (см., к примеру, Дан. 9:3, 20 и далее).

Метафора разбираемого стиха (2:1) весьма глубока. "Башня" есть как бы возвышенное место, на котором "утверждается мыслью" в своей беседе с Богом пророк. Здесь в известном смысле передается психологическое состояние тех, кто удостоивались пророческого дара. Они, постоянно нуждавшиеся в руководстве свыше, "на башне, стояли" не всегда, но временами, ибо это образ особого настроя души, готовой к принятию ответа на молитву, вознесенную "стражем".

Последняя часть стиха 1 читается по-разному, но смысл ее в раздумьях пророка о том, как вести себя и что говорить потом, когда ответ свыше будет получен.

Б. Бог повелевает: "Запиши" (2:2-5)

1. ДА БУДЕТ ОТКРОВЕНИЕ СВЫШЕ ЗАПИСАНО ЯСНО (2:2)

2:2. На этот раз Бог, по-видимому, ответил пророку немедленно (ср. с первой фразой в 1:2). Внутренним слухом услышал Аввакум Его повеление записать то, что будет ему сказано (по-еврейски буквально — видение) иа скрижалях (каменных или глиняных таблицах, подобных, вероятно, тем, на которых записаны были 10 заповедей, полученных Моисеем, — см. Исх. 31:18; Втор. 9:9). Поскольку то, что будет открыто Аввакуму, — очень важно, но исполнится не скоро (см. начало стиха 3), это необходимо запечатлеть для потомства. Сравните с подобным повелением, полученным пророком Исайей (Ис. 30:8). При буквальном переводе с еврейского последняя фраза в стихе 2 звучит так: "чтобы мог бежать читающий его". Подразумевается "бежать" с целью быстрого распространения среди евреев известия, полученного свыше.

Не лишено, вероятно, оснований мнение некоторых исследователей Библии, что подобные "скрижали" (таблицы, доски), по зачтенин народу текста, запечатленногоо на них, передавались на хранение в храм. Благодаря этому и дошли до нас неповрежденными многие пророчества. Так же в принципе сохранялись н ассиро-вавилонскне клинописные "документы", заполнявшие целые большие помещения и обнаруженные многие столетня спустя.

2. ОТКРЫТОЕ АВВАКУМУ ИСПОЛНИТСЯ НАВЕРНЯКА (2:3)

2:3. Пророку сообщается, что видение, которое он получит, относится к некоему определенному (в знач. отдаленного) времени (ср. с Дан. 8:17, 19, 26; 10:14; 11:27, 35). Фраза и говорит о конце в евр. тексте имеет смысл жадного стремления к концу (в знач. осуществления); это подчеркивается последней фразой стиха: ибо непременно сбудется, не отменится. В отличне (подразумевается) от пророчества ложного (выражено фразой и не обманет). Весьма важен в этом стихе заключенный в нем призыв к терпению. Та или иная степень его предполагалась в любом пророческом откровении. Осуществления его надо было ждать. Как бы — на человеческий взгляд — ни замедлило оно.

Есть основания думать, что "конец", о котором говорится здесь, относился не только к предстоявшей гибели нечестивого Вавилонского царства, но подразумевал совершение суда Божнего в более глобальных масштабах (в мессианское время) и падение "Вавилона великого" в конце времени великой скорби (см. Отк. 17-18). Но одно очевидно: открываемое Богом Аввакуму произойдет обязательно — в согласии с Его совершенным планом.

На этот стих ссылался автор послания "К евреям", когда призывал гонимых христиан к терпению (Евр. 10:37). В свободном цитировании нм слов Аввакума чувствуется, однако, мессианский подтекст: день, когда Царь царей станет править на земле по законам совершенной справедливости, непременно наступит!

3. ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ "НАДМЕННОГО" ПРАВЕДНОМУ (2:4-5)

2:4. Тут "квинтэссенция" Божьего ответа Аввакуму. Два тезиса, которые содержатся в этом стихе, не только противопоставлены один другому, но и объясняют друг друга. В них-то и выражено суждение Господа как о народе, которому Он попустит угнетать народ Свой, так и об этом последнем. Надо сказать, что в оригинале в стнхе 4 сказано больше, чем передано в русском тексте этого стиха. О халдеях в нем говорится как о некоем "пухнущем, раздувающемся наросте" (образ национального характера народа-завоевателя, который в надменности своей и самообожании достиг последней степени дерзости забыл о Боге). Все это передано одним еврейским словом — офел. Но тут же и другое слово — яшар, употребленное с отрицанием н подразумевающее нравственную недостаточность вавилонян, отсутствие у ннх смирения и чистоты сердца (по-русски передано словами "не успокоится"). В этих двух словах, определяющих характер халдеев, подразумевается согласие Господа с Аввакумом в том, что иудей праведнее них (см. 1:13) и при всех своих согрешениях превосходят их в нравственном отношении. Из этих же слов следует, что безнравственному народу-насильннку грозной кары Божней не избежать. И мысль эта становится еще более очевидной из противопоставления халдеям народа-праведника, который верою жив будет. Тут косвенный ответ на вопль Аввакума (в котором и вопрошение, и надежда) в 1:12 — "ведь мы не умрем? это только для наказания совершится?" Ответ относительно конечной участи еврейского народа. Но вместе и ответ, касающийся судеб праведников, сколько ни живет их на земле. Бог ответил пророку, что именно в них будут обитать мир и полнота жизни — в тех, кто, вопреки всем испытаниям и лишениям, не усомнится в Боге, будет доверять Ему до конца. Этот ответ и передал Аввакум своим согражданам. Ибо в нем, по словам одного из современных библеистов, открылся ему единственный спасительный исход из темных лабиринтов жизни. Вера — это то невыразимое, чем достигается близость к Богу н повседневное пребывание с Ним; она поднимает человека туда, где сами собой разрешаются все вопросы н недоумения, ибо человек начинает видеть жизнь глазами Божнимн. Объяснить это на земном языке крайне трудно. Но Аввакуму ясно стало из ответа Бога, что Он творит Свои суды иначе, нежели человек, что людям нужно лишь всецело вверить себя Ему.

Ключевая мысль стиха 4: "праведный своею верою жив будет" — сверкает, подобно алмазу на черном фоне. Трижды цитируется она в Новом завете (см. Рнм. 1:17; Гал. 3:11; Евр. 10:38). Но в новозаветных посланиях слова эти обретают более глубокий смысл, чем у Аввакума, ибо подразумевают не только мирную, Богом благословляемую, жнзнь праведника на земле, но и радость спасения в вечности.

2:5. С этого стиха в сущности начинаются размышления пророка по поводу ответа, полученного им свыше, но они приходят к "стоящему на страже" под действием Духа Божия и потому являются продолжением его пророчества. В ст. 5 — метафора военной "ненасытности" халдеев, которые, подобно смерти (аду), хотели бы поглотить все народы. Примечательно сравнение их с вином: сохранились исторические свидетельства о безмерной приверженности к нему халдеев. Собственно из Библнн известно, что Вавилон пал, пока юный царь Валтасар пировал со своими приближенными (см. Дан. 5).

В. Аввакум провозглашает "горе" (2:6-20)

О гибели Вавилона, о которой Бог поставил Аввакума в известность, подробно и красочно говорится в "притче и насмешливой песне" по Вавилону (она же и "плачевная песнь"), которая вложена в уста некогда побежденных и мучимых халдеями народов: теперь они радуются падению своих притеснителей.

Песнь эта (еврейское машал; подразумевает любую поэтическую композицию, построенную по принципу параллелизма, будь то притча, пословица, ода или плачевная песнь, наподобие записанной тут) состоит нз пяти строф, по три стиха в каждой (за исключением последней строфы). В каждой из строф находим "горе" (ст. 6, 9, 12, 15, 19).

1. ГОРЕ ГРАБИТЕЛЯМ (2:6-8)

2:6-8. Халдеи — народ-грабитель — представлены как бы в одном лице. Горе ему! Тому, кто без меры обогащает себя не своим. Евр. слово, переданное по-русски как "залогами", считается "темным" в этом тексте. Многие исследователи склонны были его рассматривать как составленное из двух слов и означавшее что-то вроде "массы грязи". Если это так, то мысль в конце стиха 6 сводится к тому, что халдеи "обременяли" себя "густою грязью", награбленных богатств. В историческом плане это продолжалось довольно долго. Но пространный риторический вопрос, образующий стих 7, в сущности начинается в ст. 6 — с фразы на долго ли? Ответ подразумевается: не далек тот день, когда Вавилону воздастся по преступлениям его. Ограбленные им ироды восстанут и взыщут с него с лихвою за все — и за "расхищенное" н за пролитие крови человеческой и зв разорение каждой страны и каждого города.

2. ГОРЕ АЛЧНЫМ (2:9-11)

2:9-11. В ст. 9 продолжение мысли о "неправедных приобретениях", которая повернута несколько иным ракурсом; тут она служит началом размышления о том, что благосостояние и величие, построенные на чужом горе, обречены. Ложное представление, будто, принося беды другим, можно обезопасить от несчастия себя, подведет следующие ему. Гнездо их не устоит на высоте. Поступающие против закона Божьей справедливости лишь навлекут бесславие на дом свой и отяготят душу свою грехами. Продолжение метафоры дома, подвергшегося бесславию, можно видеть в ст. 11: самые камни и дерево, из которых он сооружен, возопиют о гибельности такого "строительства".

3. ГОРЕ   НЕЧЕСТИВЫМ И БЕССЕРДЕЧНЫМ (2:12-14)

2:12-14. Это они, камни и дерево, слагающие "дом неправды", провозглашают Горе такому же городу (стоящему на крови и пропитанному потом сооружавших его рабов) и многим крепостям (возведенным неправдою). Речь тут как будто бы все еще о халдеях, но уже не только о них, а и о "народах", вообще, которые "появляются" в ст. 13.

Если в каждой из предыдущих строф этой Песни мысль о грехах вводится в первом стихе восклицанием "Горе!" и раскрывается в последующих двух стихах, то в этой строфе (ст. 12-14) внимание уже во втором стихе переключается на Господа Саваофа (Всемогущего). Самым именем Его как бы подчеркивается ничтожность пустых амбиций народов, стремящихся к утверждению себя, без содействия Божия, "на высоте" (см. ст. 9). Он попускает нм трудиться для огня ("в пищу огню"; ср. с Иер. 51:58) и "мучить себя напрасно". По контрасту с их суетой, замешанной на крови и преступлениях, тем ярче воссияет однажды слава Господа, и земля наполнится познанием ее, как воды наполняют море. Стих 14 созвучен возвещенному пророком Исайей (см. Ис. 11:9). (Об "исполнении земли славой Божией" читаем также в Чис. 14:21; Пс. 71:19 и в Ис. 6:3.) Заявлением, что вся "земля будет наполнена ведением Господа", Исайя завершает свое описание мессианского Царства. Аввакум говорит, что "земля наполнится познанием славы Господа". Здесь видят различные нюансы, имеющие определенный смысл. Исайя говорит о характере Царства, Аввакум — о его установлении, о начале великого Действия. Бог ниспровергнет будущий Вавилон (Отк. 17-18) и все безбожные силы (Отк. 19:19), им представляемые. Слава Господня (Мат. 24:30) сделается зримой в Тысячелетнем царстве и познана будет по всей земле. См. Иер. 31:34. Познание это станет распространяться "вширь и вглубь" — отсюда сравнение его Аввакумом с водами, которые наполняют море.

4. ГОРЕ ТЕМ, КТО УНИЖАЕТ И МУЧИТ ДРУГИХ (2:15-17)

2:15-17. Возвращение к Вавилону древнему, которому предстояло внезапно возвыситься. В четвертом "горе" (а именно в ст. 15) образно говорится об особенном коварстве вавилонян, о злобной их хитрости. Подобно вероломному человеку, спаивающему вином незадачливого своего друга, — с целью злорадно насладиться непотребным его видом и беспомощным положением, халдеи "спаивали вином" дружественных заверений целые народы, вовлекая их в союзы с собой (см. 4 Цар. 20:12 и далее), чтобы затем насладиться их военной беспомо-щностью н политическим унижением. Непосредственно образ взят Аввакумом от крайней развращенности, царившей на пирах халдеев. По еврейскому преданию, одним из излюбленных развлечений на этих пирах было приводить на них пленников, спаивать их до безобразия н заставлять плясать обнаженными, чтобы хохотать над "срамотой" их.

По преступлениям будет и наказание, провозглашает Аввакум: ты пресытишься срамом, вместо славы, и тебе будет поднесена чаша гнева правой рукой Господней — та самая, которую некогда Бог вручил тебе — для пролития ее на другие народы. Теперь же тебе самому предстоит испить ее до конца — в посрамление славы твоей, в обнаружение собственной твоей срамоты (по-еврейски буквально: показывай свое необрезание; в представлении иудеев отсутствие обрезания было знаком позора).

В ст. 17 приводится одно нз обоснований предстоящего суда: злодейство халдеев иа Ливане. Страна эта, лежащая на север от Израиля, славилась богатыми кедровыми лесами н обилием водившихся в них диких зверей. Халдеи, очевидно, варварски вырубали леса на Ливане (для возведения у себя бесчисленных дворцов из кедрового дерева) и бессмысленно истребляли при этом устрашенных животных. Но главной виной их оставалось пролитие крови человеческой, опустошение страны и города.

5. ГОРЕ ИДОЛОПОКЛОННИКАМ (2:18-20)

2:18-19. В пятом и последнем "горе" (ст. 19) открывается первопричина всех грехов вавилонян, да и остальных языческих народов: это идолопоклонство. Что за польза от истукана, сделанного художником? — восклицает Аввакум. То, что "истуканы" — произведение рук человеческих, служило всем библейским писателям первым доказательством их ничтожества и бессилия (ср. с Пс. 134:15; Ис. 44:9). Слову "истукан" в еврейском тексте соответствует "вырезанный образ" (т. е. вырезанный из дерева или камня). Ни от него, ни от литого (т. е. вылитого из металла) лжеучителя (обманывающего возлагаемые на него надежды), нет решительно никакой пользы.

Устами Аввакума Бог осуждает тех, кто полагается на свое произведение и обращается к дереву и камню, словно к живым: "встань!" "пробудись!" Тогда как они бессловесны, и нет в них дыхания. Слова Аввакума приводят на память сцену со жрецами Ваала, которые "соревновались" с Илией (см. 3 Цар. 18:26-29).

2:20. Этот стих стоит особняком н к провозглашению "горя" не относится. В нем — выразительное противопоставление безгласным идолам — Иеговы Всемогущего, Единственного, Кто достоин веры, Кто не обманет надеющихся на Него. Он управляет вселенной. Ему не надо кричать: "Встань!" и "Пробудись!" Перед Ним надо склониться в благоговейном молчании.

У Аввакума нет более вопросов. Он вполне понял смысл сказанного ему. Не жалуйся! Не сомневайся! Бог не безразличен ко греху. Не бесчувствен к страданиям людей. Он не пассивен и слышит вопли, возносимые к Нему. Он все содержит во власти Своей. И поставленную Им цель Он исполнит в свое время. Аввакуму же надлежало оставаться в смиренном молчании и, храня благоговейную тишину в сердце, ожидать вмешательства Божиего в дела людские.

Завершающий стих плачевной Песни, записанной Аввакумом, служит таким образом переходом к Песне хвалы, образующей 3-ью главу его книги.

III. Аввакум славословит Бога (гл. 3)

Повторим и обсудим сказанное выше, подводя промежуточные итоги и делая выводы, прежде чем перейдем к 3—ьей главе.

Охваченный скорбью пророк, который жалуется Богу на "неподконтрольный" разгул греха в его стране, изумлен откровением, данным ему свыше: оказывается, орудие наказания Иудеи уже приготовлено Богом: это Вавилон. Аввакум в ужасе и страхе. Свои недоумение и растерянность он приносит Господу и ждет от Него ответа. Ответ приходит в форме плачевной Песни, которую Аввакуму велено записать. Узнав о намерении Бога разрушить — по прошествии краткого времени — Вавилон, пророк склоняется перед Иеговой в смирении, благоговении и любви. Но затем возносит Ему молитву из глубины сердца, которая выливается в величественный и торжествующий гимн хвалы.

В главе третьей книга Аввакума достигает таким образом своей кульминации — вопреки предположениям некоторых богословов, что она — самостоятельное произведение, написанное позднее, возможно даже, другим автором под именем Аввакума, или действительно носившим это имя. Третья глава органически вписывается в развитие Аввакумова пророчества — несмотря на отличие ее стиля от стиля двух предыдущих глав и даже на особый ее заголовок. Иной стиль соответствует иной теме, и это сравнимо с переходом от диалога в гл. 1 к плачевной Песне, образующей главу 2 (что тоже объясняется переходом от одной темы к другой). Более того: заголовок, или надпись, в 3:1 подчеркнуто знаменует "смену темы", как происходит это при переходе от гл. 1 к гл. 2 посредством фразы "На стражу... стал я".

Когда среди свитков Мертвого моря, обнаруженных в Кумране, найдены были толкования на книгу Аввакума, но только на первые две главы ее, сторонники упомянутого выше предположения решили, что это окончательное доказательство их правоты. Но вывод их, скорее всего, поспешен. Древний комментатор мог, по каким-то своим соображениям, сделать предметом своего исследования лишь часть книги Аввакума. Так что соответствующий кумранский свиток не обязательно является доказательством того, что изначально 3-ей главы в книге не было. Глава эта не "постскриптум" — в ней книга достигает своей кульминации. Она знаменует собой достижение "горной вершины" путешественником, который начал свое восхождение из долины скорби.

В гимне Аввакума воскресают образы древней ханаанской поэзии. Пророку открывается Богоявление как видение, поистине непостижимое уму. И он рассказывает о нем Израилю. О Творце, грядущем по вселенной, от поступи Которого содрогаются звезды и горные хребты. Вечно Сущий предстает перед Аввакумом как единственный Владыка мира, Который вершит Свои деяния, вопреки злу, поразившему людей, и их мятежному духу.

Природные катаклизмы, описываемые пророком, есть образ катаклизмов исторических. Для тех, кто переживают их, единственным оплотом н твердой опорой было и остается доверие к Богу. Как не вспомнить тут слова псалмопевца: "Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится" (Пс. 90:1).

...Неземным трепетом охвачен Аввакум, все существо его. Душа его переполняется любовью к Творцу — которая не наград ищет, а жаждет близости к Нему. Ибо само существование Его становится для человека источником неиссякаемой радости и душевного мира.

"Я должен быть (и я буду!) спокоен в день бедствия!" — восклицает Аввакум (см. 3:16). "Квинтэссенция" стихов 16-19, завершающих этот изумительный гимн хвалы, отлично передана одним из современных библеистов. Вот эти строки:

Я буду спокоен в день бедствия,

когда губитель восстанет на народ мой.

Пусть и смоковница не расцветает, пусть не плодоносит лоза виноградника;

Пусть и маслина отказала, и нива не даст пищи,

пусть не станет овец в загоне н быков в стойле,

Но и тогда я буду радоваться о Господе и веселиться о Боге спасения моего.

Господь — сила моя, Ему, Победителю, песнопение мое!

А. Аввакум взывает к милости Божией (3:1-2)

3:1. Надпись, содержащаяся в стнхе, напоминает те, что предваряют некоторые псалмы, "сообщая" об их содержании или назначении, об авторе и о поэтическом характере произведения (см., к примеру, Пс. 15, 29, 44, 87, 101, 141). Еврейское шигейонот — лишь предположительно передается как "пение"; как и большинство музыкально-богослужебных терминов, это слово звучало загадочно уже для древних переводчиков. Читать его в значении песни предложено было еще авторами Септуагинты. Несомненно, однако, что 3-ья глава книги Аввакума изначально использовалась при совершении храмовых литургий.

3:2. В первой фразе этого стиха пророк говорит об ответе, полученном свыше (2:2-20): Господи! услышал я возвещенное Тобой и исполнился страха. Подразумевается "возвещенное Богом" о решении Его покончить с нечестивым Вавилоном. Благоговейный страх — это реакция человека на дела Божии, непостижимые для него. Во второй фразе имеется нюанс обновления, а не просто "совершения дела" (в русском тексте не переданный). Правомочным представляется понимание ее в том смысле, что Аввакум просит Господа вновь явить могущество Свое в деле, о котором Он сказал, — да совершится оно уже в его .(пророка) дни и годы, как обещано это Богом (см. 1:5); по-русски передано как среди лет н повторено дважды. При этом Аввакум молит Всевышнего вспомнить, будучи во гневе, о милости.

Б. Восхваление величия Божиего (3:3-15) I. БОГ ГРЯДЕТ (3:3а)

3:3а. Как Бог нисшел к Своему народу на Синае, чтобы вступить с ним в Завет, так низойдет Он и с тем, чтобы освободить этот народ и этим подтвердить, что Завет продолжает действовать. В английских переводах книги Аввакума здесь прошедшее время. Пророк напоминает о посещении евреев свыше, которое произошло на Синае в дни Моисея. Бог пришел от Фемана и Святый — от горы Фаран. Моисей сказал (и это записано во Втор. 33:2), что "Господь... открылся им от Сеира, возсиял от горы Фарана".

Феманом назывался оазис в Едомской пустыне, но так мог называться и целый регион, лежащий на юг от Мертвого моря. Имело это слово и нарицательное значение, а именно юга вообще. Сеир прозвучал из уст Моисея как поэтическое наименование той гористой местности, которая здесь названа Феманом. Что касается Фарана, то он лежал на запад от Едома — между Синайским полуостровом на юге и Кадет Варнн (другой гористой территорией) на севере.

Может быть, не лишено значения то обстоятельство, что Моисею Бог явился "от юга", тогда как вавилонянам предстояло ворваться в Иудею с севера. Именно на этой, южной, территории Бог сотворил многие чудеса, когда вел Свой народ из Египта в землю обетованную.

2. О ВЕЛИЧИИ ЯВЛЕНИЯ БОЖИЯ (3:36-7)

3:Зб. На Синае Бог явился в образе бури, наводившей благоговейный ужас; Он низринулся вниз с гор, вздымавшихся на юге. Покрыло небеса величие Его — может быть, и в том смысле, что сияние солнца на небе, как и свет луны,—померкли при этом. И славою Его (т.е. реалиями несравненного могущества Его) наполнилась земля: они (подразумевается) не только небо объяли, но достигли и самых затерянных уголков земли.

3:4. Этот стих можно воспринять лишь как образ — красочный и поэтический. Однако весь он одухотворен некиим глубинным смыслом. Пророк сравнивает блеск Божией славы с солнечным светом, и в этом сравнении отражен процесс явления ее миру. При наступлении рассвета небеса лишь окрашиваются ранними лучами солнца, еще скрытого от глаз. Но по мере того, как огненный шар появляется над горизонтом, земля все более освещается ими. Пока наконец все на ней не заливает сверкающий солнечный свет. И вот, как лучи света стремительно "прочерчивают" утреннее небо, так лучи славы Божией устремляются от руки Его. "Движению" Бога сопутствует всепроникающий свет, который "прослеживается" пророком до "источника" своего — "руки" Господней. Бог испускает лучи (буквально по-еврейски — "рога"), как испускает их солнце. Люди изображают восход солнца в виде шара в окружении линий, либо пучков их. или волнистых лнннй, напоминающих рога. Примечательно, что евр. глагол "испускать лучи" "родственен" существительному "рога". Именно он употреблен в Ветхом Завете в описании того, как выглядел Моисей, спустившийся с горы Синай: "лицо его стало сиять лучами" (см. Исх. 34:29-30, 35). По этой-то причине и возникли загадочные рога, "исходящие" из головы Моисея, увековеченного резцом Микельанджело Буонаротти.

Итак, сияние Божие — и явно, и скрыто в одно и то же время. Оно являет славу Его, но как бы хранит в тайнике Его силу. Люди легко забывают (или не задумываются) о том, что свет и тепло, без которых земля не могла бы существовать, исходят от огненного шара, который способен в одно мгновение испепелить нашу планету. Подобно этому, и Божия сила как бы сокрыта в славе Его, чтобы не стать — по отношенню к лицезреющим ее — силой истребительной. Мысль об этом раскрывается Аввакумом в следующем стихе.

3:5. Бог страшен для тех, кто противится Ему. Аввакум видит, как Пред лицом Его, Который шествует по земле, идет язва, а по стопам Его — жгучий ветер (буквально "жар сожнгающий"). Это означает, что Господь может по воле Своей уничтожать врагов Своих разного рода "казнями", включая заразные болезни (см. о "десяти казнях египетских" в Исх. 7:14—11:10; см. также Втор. 32:24). Бог — не слабый, влюбленный старик, Который не чает души в людях и потокает им, а потому изливает на них свет Свой и милости. Да, Он — Бог любящий, и любовь Его безгранична, но безгранична и сила Его — страшная, когда становится силой карающей. И надо помнить, что милость и щедрость, и слава Его "идут рука об руку" с могуществом и величием Его, которые не могут не вызывать у творения Его благоговейный ужас.

3:6. Аввакум в видении своем лице-зреет Бога, "являющегося издалека" и "шествующего по земле". И вот в видении наступает кульминационный момент: "достигнув места", откуда Он станет вершить суд, Бог стал — и (этим) поколебал землю. От одного "взгляда" Его трепет охватил народы, и страшные природные катаклизмы поразили землю: горы, простоявшие века и тысячелетня, распались, и осели, рассыпались древние холмы. Ничто вечное — не вечно, как говорит пророк, за исключением путей Божних (т. е. дел, которые Он совершает). Потому так опасно ставить то, что сотворено Богом или людьми, выше Творца всего сущего (см. Авв. 2:19-20).

3:7. Явление Бога имело место при исходе евреев из Египта, и в скитаниях их по пустыне Он тоже был с ними. Грустными и, несомненно, испуганными свидетелями чему стали ефнопляне и родственное им племя мадианитян (народы эти жили по обеим сторонам Красного моря). Мадианитяне потерпели сокрушительное поражение от воинов Израиля, руководимых Моисеем, и факт этот явился, по-видимому, исторической основой того, о чем читаем здесь.

3. О ЧУДНЫХ ДЕЯНИЯХ БОЖИИХ (3:8-15)

а. В природе (3:8-11)

3:8-9. Вопросы о смысле природных катаклизмов (подразумеваются те, что описаны выше) носят риторический характер. Не на природу воспылал Бог гневом. Здесь это поэтический прием, к которому часто прибегают в Св. Писании для выражения библейского представления о стихиях природы: во всех своих проявлениях онн, по мыслн авторов Бнблни, свидетельствуют о могуществе Иеговы и служат целям Его управления миром. Как обуздывает Бог стихии, так обуздывает Он и непокорные Ему народы. Образ колесниц и коней взят, конечно, из истории чудесного перехода евреями Красного моря (см. Исх. 14:25-26; 15:3-4). Но здесь Сам Бог-Победитель "восходит" на них (ср. с 3:15). Целью Господа было уничтожить Своих врагов и избавить от них Свой народ. Очень хорошо передал глубинный смысл стихов 8-9 бл. Иеро-ним. "Как Иордан и Красное море иссушил Ты, сражаясь за нас, не потому, что гневался на реки и море, и не потому, что неодушевленные предметы могли навлечь чем-либо гнев (Твой), так и теперь, восходя на колесницы Свои, схватывая лук, Ты даешь спасение народу Твоему, и навеки исполнишь клятвы, которыми Ты клялся отцам нашим и коленам".

Последняя фраза в стихе 9: Ты потоками рассек землю — в этом контексте есть опять-таки поэтический образ, или метафора, силы Господней, не знающей препятствий на своем пути.

3:10-11. Метафоры продолжаются. Горы, воды, бездна персонифицированы. Их "реакции" на явление Господа — характер "движений", голос — уподоблены человеческим. Под "бездной" понимают подземные воды, вздымающие волны свои ("она высоко подняла руки свои").

В основе первой фразы стиха 11 лежит историческое воспоминание о чудесном солнцестоянии при Иисусе Навине (см. Иис. Н. 10:12-13). Но в продолжении ее, видимо, и намек на то, что свет солнца и луны бледнеют пред светом и сиянием стрел и копий (очевидно, образ молний) гнева Божиего.

б. Среди народов (3:12-15)

3:12-13. Бог видится Аввакуму в образе некоего гигантского Существа, гневно шествующего по земле под раскаты грома, в сверкании молний. Он в негодовании попирает народы. Как "попирает" вол зерно, отделяя его от шелухи, так Он — нечестивые народы, чтобы избавить от них народ Свой — Израиль, чтобы спасти помазанного Своего. О ком тут речь? Помазанниками назывались цари иудейские (см., к примеру, 1 Цар. 12:3,5; 16:6; 24:7, 11; Пс. 17:51; 19:7). Но известно, что последние цари, сидевшие в Иерусалиме, не достойны были своего теократического призвания так, что здесь (как предположительно в Пс. 88:39, 52) мог подразумеваться народ Божий как таковой; однако тут — в отличне от Псалма 88, он, вероятно, подразумевался не в действительном своем состоянии, а скорее в плане той идеи, которая была в него заложена. Весьма вероятно и то, что здесь за народом стоит Мессия-Помазанник (см. Пс. 2:2). Спасая народ Свой Израиль (избавляя его из Египта, а затем от вавилонского господства), Бог тем самым сохранил то родословное древо, которому предстояло "произвести" Мессию.

Во второй фразе стиха 13 — в еврейском тексте — образно передана та мысль, что дом, с которого сорвана крыша, весь разрушится, так что обнажится основание его. Тут, конечно, подразумевается кара Божия, которая постигнет нечестивых врагов Израиля, начиная с царского дома нх. Как случилось это с египтянами, так случится и с халдеями.

3:14-15. Мысль продолжается. В виденьи Аввакума последнее поражение врагов Израиля выливается в паническое нанесение ими ударов друг другу. Это Ты делаешь, Боже, говорит пророк, это Ты пронзаешь врага (вождей его) его же копьями (ст. 14). Аввакум отождествляет себя со своим народом, прибегая к 1-ому лицу; стих 14 может быть передан так: "когда они, как вихрь, ринулись (ринуться) разбить меня и заранее торжествовали победу, думая поглотить меня, бедного, втайне от Тебя, Ты пронзил (пронзишь) их их же копьями". Категория времени в этом стихе — не очевидная в оригинале и по-разному передаваемая в разных переводах — не позволяет отнести его к какому-то конкретному событию в истории Израиля. Настоящее время, поставленное в начале стиха в русском тексте ("Ты пронзаешь") позволяет понимать сказанное здесь как происходящее нередко при нападении врагов на Израиля.

В ст. 15 — очевидная ссылка на то, что произошло при переходе евреев через Красное море (Исх. 14:15-18; 15:8-10).

В. В СЛУЖЕНИИ БОГУ ПРОРОК ОБРЕТАЕТ РАДОСТЬ И МИР ДУШЕВНЫЙ (3:16-19)

3:16. Бог не оставил молитву Своего пророка без ответа, но то, что Он открыл духовному взору Аввакума, исполнило ужасом все существо его. Описанием впечатления своего от полученного видения и завершает он молитву свою и книгу, в целом. Оно подобно соответствующим описаниям, оставленным пророком Даниилом (см. Дан. 8:18, 27; 10:8).

Об ужасе, нахлынувшем на него, Аввакум вкратце упоминает в начале молитвы (см. 3:2). Чувства, его охватившие, были вызваны как сверхъестественностью самого Богоявления, так и содержанием полученного им откровения. У Аввакума дрожали губы, подкашивались ноги, боль пронзила его до мозга костей, нервы натянулись до последнего предела. Горе и муки грядут на его соплеменников! Господь не отвратит их! Острая жалость к тем, кого он знал и видел повседневно, к детям их и внукам охватила Аввакума. Вероятно, и сострадание к иноплеменникам, руками которых Господь покарает народ Свой. Ведь вслед за иудеями кары небесные падут на них! Но — истинный вестник Божий — Аввакум, посреди этой внутренней бури, "нащупывает почву под ногами": я должен быть спокоен, возвещая о дне бедствия, напоминает он себе, — и в самый тот день... когда придет на народ мой грабитель его. Найти под собой "почву", или "точку опоры", дает Аввакуму знание, которым он владеет ин о котором возвещает людям: милость Иеговы не иссякает никогда, она не прекращается и среди гнева Его, а потому, и столкнувшись с бедствиями лицом к лицу, не следует терять надежды на Него, и в ней — обретать успокоение, душевный мир.

3:17-19. Здесь Аввакум описывает тот страшный "день", когда "текущая молоком и медом" земля Палестины будет совершенно разорена "грабителем", полностью им опустошена. Но и тогда выражает пророк готовность относиться к Богу с прежним довернем. И тогда не забудет он о своем долге славить Господа. Не забудет о том, что внутренний мир не зависит от внешнего благополучия (см. Пс. 72: 25-26).

В этих стихах (как и в ссылке, только что приведенной, и во многих других местах Библии, — см., к примеру, Мих. 7:7) ярко передана абсолютная ценность истинной религии и неотъемлемого от нее Богообщения. Человек, "вкусивший" его, знает: сколь драматические обстоятельства не постигли бы его, долг его служить Господу с благоговейным страхом и с радостным трепетом (ср. с Пс. 2:11) остается в силе. Тот, кто, подобно Аввакуму, проникается этим убеждением, обретет, как и он, благодатную силу для своего религиозного подвига и способность в любых обстоятельствах радоваться о Господе и веселиться о Боге спасения своего. Ибо Господь Сам станет источником внутренней силы его и укрепит его, немощного от природы, настолько, что дрожащие ноги его станут как у оленя, и он, подобно этому быстроногому животному, станет восходить, преодолевая все трудности, на высоты свои. На высоты духовных побед и в конечном счете — спасения.

Заметим, в заключение, следующее. Издревле молитву Аввакума связывали с историческими событиями, понимая ее как провиденье возвращения иудеев нз Вавилона. Это не совсем так. Ибо в содержании Аввакумовой молитвы (как и книги в целом) элемент исторический "переплетается" с элементом теологическим. Последнему соответствует все, что открывается пророку и пророком относительно не сравнимой ни с чем важностью Богообщения и благодатной силы его, которая действует во все времена и в любых обстоятельствах. Идея эта неизменно присутствует во всех книгах Ветхого Завета.