КНИГА ИОВА

Рой Б. Зук

ВСТУПЛЕНИЕ

Иов и проблема страдания. Один из наиболее известных миру примеров незаслуженного страдания записан в книге Иова. Центральный персонаж ее, Иов, человек очень богатый и богобоязненный, за несколько часов лишился всего своего имущества, потерял своих детей и здоровье. Даже жена не поддержала его в бедах, обрушившихся на него, и посоветовала ему умереть, произнесши перед тем хулу на Бога. А затем, словно желая усугубить страдания Иова, явились его друзья, от которых, вместо слов утешения, несчастный услышал слова осуждения. Но хуже всего было то, что и Бог как будто бы отвернулся от Иова и долгое время отказывался ответить ему и прийти ему на помощь.

Иов пострадал материально и душевно, физически и духовно. Вся и все было против него, не исключая, казалось, Самого Бога, Которому Иов верно служил. А ведь он был человеком непорочным (1:1, 8; 2:3) в духовном и нравственном отношениях. Можно ли представить себе страдания более незаслуженные? Разве не должен был Бог благословить столь праведного человека, вместо того, чтобы подвергать его мучениям? История непревзойденных страданий Иова, который, будучи замечательным гражданином и честным, справедливым человеком, имел так много и так много потерял, поднимает вопрос о природе страдания, ответить на который человечество бессильно.

Немало людей может — по силе и продолжительности своих переживаний, столь, казалось бы, несправедливых, — поставить себя в один ряд с Иовом. Многие, очень многие спрашивают, за что их постигло это бедствие, за что им должно пережить эту трагедию, эту боль, это несчастье? Нет человека, которому легко было бы постигнуть смысл страдания, но особенно трудно это тем, кого оно постигает незаслуженно. Если только боль не воспринимается переживающим ее как наказание за грех, то она обескураживает, приводит в смятение. И вот к этой-то тайне, тайне незаслуженного страдания, обращается книга Иова, приоткрывая завесу ее настолько, чтобы человек мог уразуметь: попуская несчастья, Бог может иметь и другие цели, помимо воздаяния за грех.

Книга обращается и к теме отношения к страданию. Опыт Иова свидетельствует, что верующему человеку, и переживая трагедию, не следует отрекаться от Бога. Вопрошать Его — да, следует, но не отрекаться от Него. Подобно Иову, он может жаждать объяснения того, что происходит с ним; но, будучи не в состояния понять причину этого, он не должен "хулить" Бога. В какой-то момент Иов был близок к тому, чтобы поступить именно так, но — не поступил; вопреки предсказанию сатаны, он от Бога не отрекся.

Книга Иова учит, что нет греха в том, чтобы обращаться к Богу со своими "за что" и "почему", как это делал Иов (3:11-12,16,20). Греховно, однако, обращаться к Нему в требовательном тоне, как это делал Иов (см. 13:22; 19:7; 31:15), в тоне вызова, пытаясь встать вровень с Творцом, имеющим над творением неограниченную власть.

В процессе преображения мира Отцом Небесным человек призван участвовать как сотрудник Его, признающий над собою власть Всевышнего, Который несравненно мудрее, справедливее и могущественнее человека, Который знает, что и как надо. Такое сотрудничество с Богом, выплавляющим вечное из временного, предполагает доверчивое приятие человеком горечи нашего больного, еще не преображенного мира. Наиболее полно все это постигается при чтении Нового Завета, но удивительные проблески осознания этого мы находим в книге Иова.

Трагедия Иова в том, что ему не ясна еще тайна страданий праведника, любящего Бога всем сердцем своим; между тем, тайна эта в соучастии его в страданиях Самого Святого Бога, источник коих в свободном проявлении — в условиях этого мира — греха и беззаконий человеческих.

Литературные особенности книги Иова. Ее называют не имеющей себе равных в мировой литературе. Ибо по содержанию своему она достигает вершин религиозной мысли, а по форме относится к лучшим образцам поэзии, когда-либо создававшейся человеком. Известны нередко цитируемые слова Томаса Карлейля об этой книге: "Я думаю, что ни на страницах самой Библии, ни вне ее не написано ничего, что звучало бы с такой же силой и могло быть сопоставлено по своему литературному достоинству с книгой Иова".

Уникально само построение книги, это удивительное сочетание прозы и поэзии, монолога и диалога. Пролог (гл. 1-2) и эпилог (42:7-17) составляют прозаическую часть ее; но все, что "между ними" (за исключением вводных стихов, которые в большинстве глав предваряют очередной монолог), есть часть поэтическая (в еврейском оригинале: поэтическая форма отражена и в некоторых английских переводах Библии). В принципе такое сочетание прозы и поэзии встречается и в других древних литературных памятниках Ближнего Востока, но ни одной из других книг Библии оно не присуще.

Автор часто прибегает к приему иронии. Созданное им произведение представляет собой как бы "монтаж" страстных выступлений в суде, так называемого "правового спора" (соответствующие термины нередко используются как самим Иовом и его друзьями, так и Богом), диспута "мудрых" и горьких жалоб. Иов жалуется на свою участь, на "врагов" своих и на Бога (см. таблицу "Жалобы Иова").

Уникальность книги Иова обусловливается и богатством ее словаря. В ней встречается множество слов, которые не находим нигде более в Ветхом Завете. Так, тремя разными словами обозначает автор львов в 4:10-11. Пять синонимов употребляет он для обозначения западни (см. 18:8-10) и пять — для обозначения темноты, мрака (3:4-6; 10:21-22). Словарь книги обнаруживает воздействие на автора, писавшего по-еврейски, нескольких древних языков, ибо в ней встречаются слова аккадского, арабского, арамейского, шумерского и угаритского происхождения.

Книга Иова изобилует сравнениями и метафорами, многие из которых взяты из мира окружающей природы. В ней затронуто множество "предметов", или тем, включая астрономию, географию, охоту, зоологию, путешествия; об употреблении в ней "правовых терминов" говорилось выше.

Автор. Можно лишь строить догадки об авторе кн. Иова и о том, когда она была написана. Предположительный период ее создания объемлет значительную часть ветхозаветного времени: от дней Моисея до последних столетий перед Рождеством Христовым. Сколько-нибудь точно время ее написания, как и время описываемых в ней событий, не знает никто. Однако привлекательность и очарование книги лишь возрастают благодаря окутывающему ее покрову тайны.

Что касается предположений об авторе, то они включают самого Иова, а также Елиуя (четвертого друга Иова, заговорившего в конце книги; гл. 32-37). Моисея, царей Соломона и Езекию, пророка Исайю, одного из иудеев (оставшегося анонимным), который возвратился из вавилонского плена (полагают, что им мог быть Ездра) и, наконец, автора, опять-таки неизвестного, который жил лет за 200 до Рождества Христова.

Жалобы Иова
Жалобы на свою участь Жалобы на Бога Жалобы на "врагов"
Вступительный монолог Иова (гл.З) 3:11-19,24-26 3:20-23 3:3-10
Первая речь Иова (гп.6-7) 6:1-12

7:1-10

7.12-21 6:13-20
Вторая речь Иова (гл.9—10 9:25-31 9:17-23;

10:8-17

Третья речь Иова (гл. 12—14) 14:1-6, 7-15 13:3, 14-16,

23-27

Четвертая речь Иова (гл. 16-17) 17:4-10 16:9-14
Пятая речь Иова (гл.19) 19:7-12 19.13-19
Шестая речь Иова (гл.21)

Седьмая речь Иова (гл. 23-24) 23:3-12
Восьмая речь Иова (гл. 26-31) 29:2-6, 12-20; 30:16-19, 24-31 30:20-23 30:1-15

Еврейская традиция приписывает эту книгу Моисею. Авторство Соломона предполагается на том основании, что царь этот не только любил поэзию, но и сам был поэтом (в частности, автором Притчей и кн. Песни Песней Соломона), а также из-за некоторого сходства между кн. Иова и кн. Притчей (см., например, Иов. 28 и Прит. 8).

Некоторые подробности продолжительных бесед, записанных в книге Иова, могут навести на мысль о том, что первоначальные записи о пережитом им были сделаны и, может быть, облечены в известную литературную форму самим Иовом. 140 лет, которые он прожил после того, как Бог возвратил ему все, что у него было отнято, достаточный срок для того, чтобы вновь осмыслить и записать былое. Однако такое "допущение" сталкивается с серьезным возражением: теоретические, глубоко философские рассуждения на страницах книги, глубина и высота ее религиозной мысли, удивительные духовные прозрения не были еще свойственны "веку патриархов". Все это придет позже. Так что записи Иова (если они существовали) о действительных событиях, сделавшись легендой, притчей, могли лечь в основу будущей книги, написанной неизвестным писателем. Нельзя не увидеть и того, что рассказ о них облечен в форму литературной аллегории, условности. В изображении автором несчастий, постигающих Иова, словно бы нарочито не соблюдено "чувство меры" все зло этого мира как бы в одночасье обрушивается на него. Автору это, однако, нужно было для достижения поставленной цели. И он достигает ее.

Предположения относительно времени жизни Иова. Судя по всему, он жил в век патриархов (Авраама, Исаака и Иакова, т. е. примерно от 2100 до 1900 года до Р.X.). Остановимся на аргументах в пользу этой точки зрения.

1. После постигших его бедствий Иов прожил, как известно, еще 140 лет (см. 42:16), так что в целом мог прожить 200-210 лет. И это, в общем, соответствует протяженности жизни патриархов. Напомним, что Фара, отец Авраама, умер в возрасте 205 лет; сам Авраам прожил 175 лет, Исаак — 180, а Иаков умер, когда ему было 147 лет.

2. Богатство Иова определялось несметностью его стад (1:3; 42:12); то же видим и в отношении Авраама (Быт. 12:16; 13:2) и Иакова (Быт. 30:43; 32:5).

3. Савеяне и халдеи (Иов. 1:15, 17) были скотоводческими племенами в дни Авраама, позднее скотоводство перестало быть их главным занятием.

4. Еврейское слово кесита (42:11), будучи переведено на русский язык как "сто монет", встречается в Ветхом Завете еще дважды: в Быт. 33:19 и в Иис.Н. 24:32; оба раза оно употреблено применительно к патриарху Иакову.

5. Дочери Иова наследовали его "имение", наряду со своими братьями (см. Иов. 42:15), что было бы невозможно после принятия Моисеева закона, согласно которому дочь могла стать наследницей лишь после смерти всех своих братьев (Чис. 27:8).

6. Известны литературные произведения, схожие в том или ином смысле с кн. Иова, которые были написаны в Египте и Месопотамии именно при жизни патриархов, или в "патриархальном веке".

7. В кн. Иова не находим никаких упоминаний о чертах или элементах жизни, быта, которые появляются после принятия евреями Моисеева закона, как и ссылок на постановления этого закона (в ней, в частности, ничего нет о священстве, скинии, религиозных правилах и праздниках).

8. Именем шаддай (Бог всемогущий) Иегова назван в кн. Иова 31 раз (и, помимо того, всего лишь 17 раз во всем Ветхом Завете). Но именно так называли Бога патриархи (см. ком. на Быт. 17:1; см. также Исх. 6:3).

9. В кн. Иова обращают на себя внимание несколько собственных имен и географических названий, которые ассоциируются с патриархальным веком. Вот несколько примеров: а) Шева, внук Авраама (Быт. 25:3) и "савеяне", "савейские", производные от этого имени (Иов. 1:15; 6:19); б) Фема, другой внук Авраама (Быт. 25:15) и "дороги Фемайские" (от Фема) в Аравии (Иов. 6:19); в) Елифаз, сын Исава (Быт. 36:4) и Елифаз, один из "утешителей" Иова (Иов. 2:11; эти два Елифаза, впрочем, совсем не обязательно были одним и тем же лицом); г) Уц, племянник Авраама (Быт. 22:21) и Уц — место, где жил Иов (Иов. 1:1). Итак, хотя этого нельзя утверждать наверняка, Иов мог жить в дни Иакова или несколько позже.

Имя "Иов" было весьма распространенным западно-семитским именем во 2-ом тысячелетии до P.X. Оно встречается в одном из египетских текстов 19-го века до P.X. — как имя некоего принца, подлежавшего проклятию. Неоднократно встречается оно и в так называемых тель эл-Амариских списках (записях), относившихся примерно к 1400 г. до P.X., и в угаритских текстах.

ПЛАН

I. Пролог (гл. 1-2)

А. Характер Иова (1:1-5)

1. О том, где жил Иов, и о его благочестии (1:1)

2. О состоятельности Иова и его процветании (1:2-3)

3. О потомстве Иова (1:4-5)

Б. Бедствия Иова (1:6-2:10)

1. Первое испытание (1:6-22)

2. Второе испытание (2:1-10)

В. Утешители Иова (2:11-13)

II. Диалоги (3:1—42:6)

А. Желание Иова умереть (гл. 3)

1. Горькое сожаление Иова о его рождении (3:1-10)

2. Сетования Иова на то, что не умер при появлении на свет (3:11-26)

Б. Обмен речами; первый "раунд" (гл. 4-14)

1. Первая речь Елифаза (гл. 4-5)

2. Первый ответ Иова Елефазу (гл. 6-7)

3.Первая речь Вилдада (гл. 8)

4. Первый ответ Иова Вилдаду (гл. 9-10)

5. Первая речь Софара (гл. 11)

6. Первый ответ Иова Софару (гл.12-14)

В. Обмен речами; второй "раунд" (гл. 15-21)

1. Вторая речь Елифаза (гл. 15)

2. Второй ответ Иова Елифазу (гл. 16-17)

3. Вторая речь Вилдада (гл. 18)

4. Второй ответ Иова Вилдаду (гл. 19)

5. Вторая речь Софара (гл. 2)

6. Второй ответ Иова Софару (гл. 21)

Г. Обмен речами; третий "раунд" (гл.22-31)

1. Третья речь Елифаза (гл. 22)

2. Третий ответ Иова Елифазу (гл. 23-24)

3. Третья речь Вилдада (гл. 25)

4. Третий ответ Иова Вилдаду (гл. 26-31)

Д. Четыре речи Елиуя (гл. 32-37)

1. Первая речь Елиуя (гл. 32-33)

2. Вторая речь Елиуя (гл. 34)

3. Третья речь Елиуя (гл. 35)

4. Четвертая речь Елиуя (гл. 36-37)

Е. Дважды говорил Бог, и Иов отвечал Ему (38:1—42:6)

1. Бог говорит в первый раз (38:1—39:32)

2. Первый ответ Иова Богу (39:33-35)

3. Бог говорит во второй раз (40:1—41:26)

4. Второй ответ Иова Богу (42:1-6)

III. Эпилог (42:7-17)

А. Бог осуждает друзей Иова (42:7-9)

Б. Бог вновь делает Иова богатым человеком и счастливым семьянином (42:10-17)

I. Пролог (гл. 1-2)

В прологе, написанном прозой, "картины" стремительно сменяют друг друга: вот перед нами предстает благочестивый Иов, и мы узнаем о его счастливой семье и о том, что Иов был очень богат и весьма знаменит; и вот уже мы слышим наветы сатаны на Иова и становимся свидетелями того, как действием духа зла он лишился всего, что имел; мы видим, как реагирует Иов на постигшее его бедствие, видим, как появляются, чтобы утешить страдальца, его друзья. Следующие за тем диалоги, напротив, развиваются неспешно (3:1—42:6).

Стремительный характер повествования в прологе не случаен: агония Иова и спор его (то и дело переходящий в конфронтацию) с друзьями и с Богом, спор мучительный, отчаянный, требует быстрого введения читателя "в курс дела".

А. Характер Иова (1:1-5)

1. О ТОМ, ГДЕ ЖИЛ ИОВ, И О ЕГО БЛАГОЧЕСТИИ (1:1)

1:1. Не известно, где находилась земля Уц, в которой жил Иов. Нередко ее отождествляют с Едомом, лежавшим юго-восточнее Мертвого моря, однако, уже во времена пророка Иеремии (если не еще раньше) Уц выделяли из Едома (см. Иер. 25:20-21). Эту землю считали тогда "дочерней" по отношению к Едому, т.е., возможно, зависимой от него (см. Плач. 4:21). Некоторые богословы склонны были "видеть" Уц в Васане (южнее Дамаска), другие "помещали" его восточнее Едома, в северной Аравии. Обычаи, географические и природные "приметы", описание животного мира, которые находим в книге Иова, ее словарь, скорее свидетельствуют в пользу северной Аравии. В любом случае Уц находился близ границ пустыни (см. 1:19) и был плодородной землей, в которой процветали земледелие и скотоводство (1:3,14; 42:12); не исключено, что эта территория лежала за пределами Палестины.

Иов был... непорочен (т.е. был человеком безусловной нравственности, всецело преданным Богу и добру), справедлив (мысли и слова его соответствовали его делам) и богобоязнен (т. е. сознавал недостижимое величие Бога и трепетно склонялся перед Ним как перед праведным Судией). Он удалялся от зла, другими словами, не совершал ничего такого, что было, по его представлению, неприемлемо для Бога. Слова, которыми в ст. 1 определен характер Иова, дважды затем повторены (подтверждены) Самим Богом в Его диалоге с сатаной (1:8; 2:3), и, значит, друзья Иова, обвинявшие его как человека, грешившего сознательно, были неправы.

2. О СОСТОЯТЕЛЬНОСТИ ИОВА И ЕГО ПРОЦВЕТАНИИ (1:2-3)

1:2-3. Согласно учению Ветхого Завета благочестие человека награждается земными благами. Семь (цифра Божией полноты) сыновей Иова воспринимались читателями как символ благословения свыше (ср. Руф. 4:15; 1 Цар. 2:5). Были у него и три дочери. И множество скота: семь тысяч мелкого скота (коз и овец, которые давали пищу и одежду), три тысячи верблюдов, вьючных животных, дававших к тому же молоко и шерсть; 1.000 волов давали мясо и работали на полях; пятьсот ослиц служили людям для переездов и перевозок. Можно себе представить, сколько требовалось прислуги для одного лишь ухода за таким "имением"! И все это принадлежало Иову, который почитался знаменитее всех сынов востока. Под последними могло подразумеваться население Аравии (в том числе северной), составившееся из потомков Авраама (от его наложниц), которых он отправил "в землю восточную" (см. Быт. 25:6), а также население Месопотамии (см. Быт. 29:1 и Чис. 23:7). В кн. Иеремии "сыновьями востока" названо население Кидара (в северной Аравии); см. Иер. 49:28.

Подробности о характере Иова, его жизненных принципах и добрых делах, рассеяны по всей книге. Мы узнаем о том, каким уважением пользовался он у окружающих (29:7-11), о том, что "у ворот города" он судил справедливо (29:7, 12-17) и был мудрым советником (29:21-24), честным работодателем (31:13-14, 38-39) и рачительным хозяином (31:38-40); мы узнаём о гостеприимстве Иова и его щедрости (31:16-21, 32).

3. О ПОТОМСТВЕ ИОВА (1:4-5)

1:4-5. Каждый из семи сыновей Иова имел обыкновение устраивать пир в свой день (предполагают, что имеется в виду день рождения). (Обычай праздновать дни рождения издревле существовал иа Ближнем Востоке; см. Быт. 40:20; см. также выражение "день свой" в значении "дня рождения" в Иов 3:1.) На эти пиршества, продолжавшиеся, может быть, не один день (см. начало ст. 5), сыновья Иова приглашали в дома свОн трех сестер своих праздновать и веселиться с ними (см. ст. 13). И всякий раз по окончании очередного пиршества Иов... освящал детей своих, принося всесожжения по числу всех их. Ибо он тревожился, как бы сыновья или дочери его ненароком (может быть, под действием вина) не согрешили в чем против Бога.

И вот такому-то человеку, достойному всяческого подражания, предстояло пострадать — крайне тяжело и притом незаслуженно.

Б. Бедствия Иова (1:6—2:10)

1. ПЕРВОЕ ИСПЫТАНИЕ (1:6-22)

Испытаниям двоякого рода подвергся Иов: в результате первого он теряет как все свое имущество, так и все свое потомство (ст. 6-22), а в результате второго — лишается здоровья (2:1-10). Каждое из испытаний попущено Богом и совершается на земле. В сцене на небе сатана клевещет на Иова — с целью посеять у Бога сомнение в его праведности; в сцене на земле противник, клеветник (два значения слова "сатана") обрушивает иа Иова очередную беду. Следует реакция на нее Иова.

а. Первая клевета сатаны (1:6-12)

1:6-8. Когда однажды ангелы ("сынами Божиими" они названы здесь в значении творения Божьего; ср. 38:7) предстали перед престолом Всевышнего, то среди них был и сатана, который и по сей день имеет доступ на небо (см. Отк. 12:10). Служебные духи явились к Господу, чтобы дать Ему отчет в своей деятельности. Вопрос (откуда ты пришел?), обращенный Богом к сатане, подразумевает именно "отчет" такого рода. Ответ же злого духа (я ходил по земле и обошел ее), вероятно, подразумевает, в свою очередь, что тот усердно искал по всей земле очередные жертвы, чтобы соблазнить их или оклеветать перед Богом и подчинить своей власти (вспомним, как образно говорит об этом ап. Петр в 1 Пет. 5:8). "Ходить по земле" может здесь символизировать и власть сатаны над землей в широком смысле слова (в Ветхом Завете упомянутое выражение нередко употребляется в этом значении; ср., к примеру, Втор. 1:36; 11:24; Иис. Н. 1.3; 14:9). Сатана был и остается "богом века сего" (см. 2 Кор. 4:4; ср. Еф. 2:2), и мир по-прежнему под его контролем, т. е. во власти зла(1 Иоан. 5:19).

Задав "противнику" вопрос об Иове, Бог говорит о нем как о человеке исключительного благочестия: нет такого, как он, на земле.

1:9-12. В ответ сатана подвергает сомнению мотивы благочестия Иова: разве бескорыстно оно? Не потому ли Иов — верный "раб Божий" (см. 1:8), что Бог оградил его от всякой беды? И не восстанет ли он против Бога, если милость Его перестанет служить ему "оградой"?

Коварный намек сатаны на то, что почитание человеком Всевышнего — эгоистично в основе своей, метит в самое сердце взаимоотношений, связывающих Творца и человечество. Таким образом книга Иова поднимает вопрос не только о незаслуженном страдании, но и о мотивах благочестивой жизни. Станет ли человек служить Богу, если лично ему это не сулит никакой выгоды?

Но простри на хваленого праведника Твоего руку Твою, т. е. попусти бедам обрушиться на него, продолжает сатана в том же коварном "ключе", и посмотрим, не проклянет ли он Тебя со всей безудержностью, на какую способен (благословит ли он Тебя? в русском тексте Библии звучит несколько смягченно).

Слова сатаны, направленные против Иова, одновременно бросают тень и на правоту Божьего суждения, на неподкупность Бога, так как предполагают, что Он награждает человека неискреннего и добивается поклонения Себе, играя на струнах корысти в человеческой душе. Может быть, в "обвинении" такого рода состоит одна из причин, почему Бог позволил сатане обрушить на Иова все последовавшие беды. Ведь Он, несомненно, знал сердце Иова, потому и попустил ему стать "наглядным орудием" поражения сатаны. Углубить способность Иова проникать в духовную суть вещей было, очевидно, другой причиной (целью Бога).

б. Первое нападение сатаны (1.13-19)

1:13-15. С тем, чтобы усугубить боль и потрясение Иова, сатана обрушивает на него первую беду в праздничный день, когда сыновья его и дочери пировали в доме старшего брата своего (ст. 13). Источником бед служат то люди, то силы природы: Савеяне (ст. 15), огонь Божий (ст. 16), халдеи (ст. 17), "большой ветер пустыни" (ст. 19). Бог позволил сатане обрушивать на Иова удары одни за другим, как бы не давая тому опомниться. Не создают ли душевные боль и подавленность, смятение в мыслях и растерянность наиболее благоприятную (в психологическом отношении) почву для ропота, для отчаяния, толкающего на безрассудство?

Савеяне, которые угнали волов и ослиц Иова и поубивали слуг его, пасших скот, могли быть как из города Севы в юго-западной Аравии (т. е. потомками Хама и его сына Хуша; см. Быт. 10:7; 1 Пар. 1:9), так и (скорей всего) из города Шевы в северной Аравии (потомками Иоктана, происходившего от Сима; см. Быт. 10:28; 25:3; 1 Пар. 1:22).

1:16-17. То, что овцы и их пастухи погибли от "огня Божьего" (молнии ли или какого-то иного явления природы, попущенного, однако, Богом), должно было особенно обескуражить праведника. Стоит ли хранить верность Богу, Который так наказывает верного Своего раба?

Халдеи обитали в Месопотамии и славились в те времена внезапными и жестокими набегами на соседей. Побуждаемые сатаной, они с трех сторон (см. ст. 17) напали на верблюдов Иова и взяли их, а пастухов убили.

1:18-19. Здесь речь может идти о торнадо или смерче, внезапно налетевшем со стороны пустыни. Под действием этого страшного ветра дом, в котором пировали дети Иова, обрушился на них, и они все погибли. Итак, в считанные часы праведный Иов лишился всего, что имел, чем дорожил...

в. Реакция Иова на первое испытание (1:20-22)

1:20-22. На четырехкратное поражение бедами, которые обрушил на него, в процессе первого испытания, сатана, Иов, вопреки предсказанию злого духа, ответил горестным волнением и глубокой печалью (он разодрал верхнюю одежду свою, остриг голову свою; ср. 2:12; Быт. 37:29,34; Суд. 11:35, а также Ис. 15:2; Иер. 48:37; Иез. 7.18), не перешедшими, однако, в отчаяние и ропот. Но, пав на землю, поклонился Иов Богу. Другими словами, первая реакция его была реакцией смирения. В его сознании потеря всего, что он имел, ассоциировалась с рождением и смертью: нагим он вышел из чрева матери, нагим готов и возвратиться... Не в чрево матери, конечно, а в землю, из которой тоже как бы "вышел", будучи создан "из праха земного"; см. Быт. 2:7 и 3:19. И не подобна ли земля, дающая жизнь всему, что произрастает на ней, матери, которая дает жизнь ребенку? Таким образом смиренная реакция Иова основывается на признании им высших прав Бога и верховного владычества Его. Господь дал, Господь и взял, произносит Иов, благословляя, а не проклиная имя Господне. И это не может не произвести впечатления: в отличие от многих людей, Иов не поддался горю и отказался произнести "неразумное о Боге", усомниться в правомочности Его действий (ср. 2:10).

Итак, в поединке с Иовом сатана, на первом этапе, потерпел поражение: Иов показал на собственном примере, что благочестие может быть основано на преданности и доверии Богу и, следовательно, быть бескорыстным.

2. ВТОРОЕ ИСПЫТАНИЕ (2:1-10)

а. Вторая клевета сатаны (2:1-6)

2:1-4. Текст стихов 1-3 (за исключением окончания ст. 3) дословно совпадает с текстом в 1:6-8. Но если в 1:9-10 сатана обвиняет Иова в скрытых мотивах его благочестия, то в последней фразе ст. 3 Бог парирует клевету сатаны, заявляя, что злой дух стремится погубить Иова безвинно. Несколько загадочно звучит ответ сатаны Господу в 2:4. Выражение кожа за кожу могло возникнуть из древней торговой практики, когда, вместо денег, было в обычае платить за товары шкурами (кожами) животных. Смысл этого выражения здесь, возможно, в том, что "сделка" между Богом и Иовом все еще "приемлема" для последнего, так как гибель детей и потеря имущества для Иова все-таки не то же самое, что потеря собственной жизни (за которую отдаст человек все, что есть у него). Жизнь Иову Господь сохранил, и потому патриарх, чтобы не умереть самому, стерпел, удержался от хулы на Всевышнего (см. 2:9 и толкование на этот стих) и даже поклонился Ему. То есть опять-таки воздал Ему хвалу из эгоистического, корыстного побуждения.

2:5-6. Сатана предполагает, что, подвергшись физическому страданию, Иов не выдержит и проклянет Господа (ср. 1:11; см. толкование на этот стих). И тогда Господь позволил сатане подвергнуть тело патриарха болезни и страданию, но душу его повелел сберечь, т. е. не лишать его жизни. Бог знал, что и в этом случае Иов не отречется от Него.

б. Второе нападение сатаны (2:7)

2:7. Словом "проказа" в русском тексте Библии переданы два еврейских слова — те же, которые находим в Исх. 9:8-11 (переведены как "воспаление с нарывами") и в 4 Цар. 20:7 (переведены как "нарыв"). Некоторые полагают, что Иова поразила оспа. Другие видят тут какое-то иное кожное заболевание. Чаще всего указывают на "пемфигус фольяшес", или "пемфигус листвичный" (см. ниже). Так или иначе, тело страдальца от подошвы... по самое темя покрылось болезненными наростами, чешуйчатыми струпьями и воспаленными, кровоточащими болячками, которые страшно чесались (см. ст. 8). В ранках стали заводиться черви (7:5). Можно предположить, что, помимо всего прочего, больной страдал от постоянно высокой температуры (30:30).

в. Реакция Иова на второе испытание (2:8-10)

2:8. Иов сел в пепел. Пораженный нечистой (см. книги Чисел и Левит), вероятно, заразной болезнью, он должен был удалиться "за пределы города", и, очевидно, сел там, где постоянно сжигали отбросы, на пепел, перемешанный с остатками их. (Миссионеры, работавшие в среде примитивных народов Востока и Африки, где вышеупомянутая кожная болезнь ("пемфигус фольяшес") была явлением распространенным, сообщали, что люди, страдавшие ею, имели обыкновение посыпать болячки пеплом, испытывая от этого некоторое облегчение.)

Можно себе представить степень униженности Иова! Он, недавно еще судивший у ворот города (см. 29:7), теперь сидел за пределами его, вместе с другими больными, отверженными, нищими, и скоблил язвы на теле своем глиняным черепком.

2:9-10а. Жену, посоветовавшую ему позабыть о своей "непорочности" и, вознеся хулу на Бога, избавиться от своих мучений (ибо хула на Бога каралась смертью; см. Лев. 24:10 и далее), Иов называет "безумной" (употребленное здесь евр. набал подразумевает духовное невежество). Через женщину, по всей видимости, действовал сатана (хотя она не сознавала этого), ведь это он дважды (см. 1:11 и 2:5) предсказывал, что Иов проклянет имя Божие. Итак, вместо утешения, жена усугубляет боль Иова тем, что дает ему понять: сама она больше не верит Богу и, если думает о Нем, то с чувством горечи.

Ты говоришь как одна из безумных, восклицает патриарх, который по-прежнему доверяет "путям Божиим", и потому столь смиренно и мудро звучат его последующие слова: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? (ср. Еккл. 7:14 и Плач. 3:38.) Такое понимание вещей резко контрастирует с представлениями большинства людей, полагающих, что несчастья мира сего ставят под вопрос самое существование Бога! Позднее Иов с твердостью заявит своим друзьям, что доколе не умрет, не изменит "непорочности" своей (см. 27:5).

2:10б. Завершающая фраза ст. 10 свидетельствует о поражении сатаны, на этом этапе, в его споре с Богом относительно Иова (ср. 1:22).

В. Утешители Иова (2:11-13)

2:11. Услышав о...несчастиях, постигших... Иова... трое друзей его — Елифаз... Вилдад... и Софар, очевидно, как и Иов, люди известные и авторитетные, сошлись, выйдя из разных мест, и вместе явились к нему, чтоб... сетовать с ним и утешать его.

"Елифаз" — идумейское имя (см. Быт. 36:4); Феманитянин означает, что Елифаз был либо из идумейского города Феман, жители которого славились своей мудростью (см. Иер. 49:7; Авд. 8), либо из аравийского города Фема. Имя "Вилдад" нигде более в Библии не встречается. Согласно еврейскому тексту он был "Сухитом", т.е. происходил (предположительно) из города Шуаха, получившего свое название от младшего из сыновей

Авраама (рожденного Хеттурой; Быт. 25:2). Эти сыновья были отправлены Авраамом на восток. Хотя местоположение Шуаха — не известно, некоторые богословы "помещали" его в восточной части древнего Васана. Имя "Софар" тоже встречается только в книге Иова. По мнению некоторых исследователей Библии, Софар был из ханаанского города Наама, или Наема, доставшегося при дележе территории колену Иудину (см. Иис. Н. 15:41). Елиуй был четвертым из пришедших к Иову друзей, хотя первое упоминание о нем встречаем лишь в гл. 32.

Представляется, что старшим из троих был Елифаз, судя потому, что при перечислении он называется первым (2:11; 42:9), первым говорит он всякий раз и при "обмене речами" (гл. 4-5; 15; 22). Кроме того, его речи длиннее, содержательнее и мудрее, чем речи его товарищей. В конце книги (42:7) Бог обращается именно к Елифазу как к "представителю" остальных.

2:12-13. Иов, недавно еще здоровый, богатый, окруженный почетом и уважением со стороны своих многочисленных чад и домочадцев, слуг и соседей, был так обезображен болезнью и бедами, обрушившимися на него в одночасье, что, друзья едва узнали его. Свою скорбь при виде его они выразили громким плачем, и, в согласии с обычаями того времени, каждый из них разодрал одежды свои и стал сыпать дорожную пыль(пепел) себе на голову (ср. 1 Цар. 4:12; 2 Цар. 1:2; Неем. 9:1).

Семь (число полноты) дней их молчания в присутствии Иова свидетельствовали о силе и глубине их сострадания и о желании дать ему заговорить первым.

II. Диалоги (3:1—42:6)

А. Желание Иова умереть (гл. 3)

И он заговорил, прервав молчание. Заговорил, чтобы проклясть день своего появления на свет и выразить желание умереть. Возможно, молчаливая агония, в которой он пребывал семь дней, лишь обострила в Иове как боль понесенных им потерь, так и физическое его страдание. И то и другое, вероятно, усиливалось мыслями о несправедливости происшедшего.

Выражая в горестном своем монологе желание умереть, Иов, однако, не проклял Бога, как это предсказывал сатана (1:11; 2:5), не выразил он и намерения покончить жизнь самоубийством. Но о дне своего рождения он говорил с мучительным сожалением: как бы он хотел, чтобы день этот так никогда и не наступил (3:1-10), или чтобы он, Иов, родился мертвым (ст. 11-19); как бы он хотел умереть теперь! (ст. 20-26).

1. ГОРЬКОЕ СОЖАЛЕНИЕ ИОВА О ЕГО РОЖДЕНИИ (3:1-10)

3:1-3. Начав говорить, Иов выражает (на характерном для древнего Востока языке метафор и аллегорий) несбыточное (увы!) желание, чтобы дня его рождения, положившего начало нынешним его бедствиям, никогда не было, чтобы он был "изъят из календаря" (ср. ст. 6). В последующих стихах он развивает эту тему — дня, когда он появился на свет (ст. 4-5), и ночи, когда он был зачат (ст. 6-7).

3:4-7. День тот да будет тьмою; образ как бы обратный тому, в котором запечатлен первый день Божьего творения: "да будет свет... И назвал Бог свет днем" (Быт. 1:3, 5). День знаменуется светом; исчезновение света означает "гибель дня" (ср. ст. 3). О, как бы хотел Иов, чтобы Бог "не взыскал того дня" свыше, т. е. не допустил смены ночной тьмы, предшествовавшей ему, светом, не допустил бы наступления этого дня!

Мысль, высказанная в ст. 4, усиливается в ст. 5-6. Образ тьмы передается разными словами: тень смертная... туча; судя по еврейскому оригиналу, здесь может подразумеваться палящая туча смерча, надвигающегося со стороны пустыни.

Каждая ночь в сочетании с днем определяется соответствующим числом (дня, месяца, года). Не перешедшая в день ночь зачатия Иова да не сочтется... в днях года, да не войдет в число месяцев! (ст. 6).

В ст. 7 слово безлюдна надо понимать в значении "бесплодна". Да не ознаменуется "та ночь" родами матери его! Да не войдет в нее веселие! (Другими словами, да не огласят ее крики радости и торжества, которыми эмоциональные жители Ближнего Востока встречали появление на свет мальчика.)

3:8. Да проклянут ее проклинающие день, способные разбудить Левиафана! Подразумеваются заклинатели, которые, по повериям древних, могли "проклясть день (ночь)", подняв из моря Левиафана (ср. 40:20; Пс. 73:14; 103:26; Ис. 27:1), семиглавое мифическое чудище. На Ближнем Востоке верили, что это чудище (дракон) в состоянии было, проглотив солнце или луну, погрузить землю во тьму. Иов хочет сказать, что если бы дневное или ночное светило было силою заклинателей "поглощено", то день его рождения не наступил бы. Он прибегает здесь к поэтическому образу, знакомому его слушателям.

3:9-10. В словах Иова нет четкого различия между днем (ночью) его рождения и ночью его зачатия. Они как бы сливаются в его сознании в одно целое. В ст. 9-10 речь идет скорее о ночи зачатия. Как хотел бы страдалец, чтобы эта ночь никогда не увидела рассвета; звезды, упоминаемые здесь, это планеты Венера и Меркурий, которые благодаря своей яркости хорошо видны на рассвете (ср. 38:7). "Ресницы денницы" — образ рассвета.

Великим злом для Иова стала та ночь, которая не затворила дверей чрева матери его: он был зачат. Иов как бы видит в ночи живое существо (персонифицирует ее), которое и обвиняет во всех своих бедах ("допустив" его зачатие, она не сокрыла горести от очей его).

2. СЕТОВАНИЯ ИОВА НА ТО, ЧТО НЕ УМЕР ПРИ ПОЯВЛЕНИИ НА СВЕТ (3:11-26)

От выражения неосуществившегося желания, чтобы вычеркнуты были из земного времени ночь зачатия его и день его рождения, Иов переходит к сетованиям на то, что не родился мертвым. Насколько лучше было бы ему! Свою "ситуацию" в этом случае он живописует несколько спокойнее.

3:11-12. Он вкушал бы смертный покой в преисподней (ср. 14:13). Но этого не случилось. Почему? Почему не умер он при родах матери своей? Ср. с той же жалобой, звучащей в 10:18-19, а также с вожделением смертного покоя в 3:20-23; 6:8-9; 7:15. Зачем приняли его колена? — продолжает вопрошать Иов. Хотя речь может идти о коленях матери, принимающей свое новорожденное дитя, более вероятно, что тут подразумевается обычай, существовавший во времена патриархов: старший в роду по мужской линии брал "на колена свои" новорожденного в знак того, что признает его своим потомком (см. Быт. 50:23).

3:13-15. Умри Иов при рождении, лежал бы он теперь и почивал... покойно (ср. ст. 17-18) в почетном соседстве с сильными мира сего.

3:16-19. В ст. 16 слово сокрытый употреблено в значении "погребенный"; Иов тоскует о том, что не был выкинут матерью до срока и погребен, как и прочие младенцы, не увидевшие света. Теперь он был бы там, где злые люди (беззаконные) не в состоянии наводить страх, где отдыхают измученные, и узники... наслаждаются покоем, и все равны и свободны. Описание Иовом загробного покоя могло иметь и аллегорический подтекст: не истощили ли страдания последние его силы? Не был ли он "узником" своей болезни и "рабом" бедствий, обрушившихся на него? Освобождение от страданий и "уз" и "рабства" он видел лишь в смерти, которая есть благо, по сравнению с терзаниями земной жизни. Люди, чьи страдания хотя бы сопоставимы со страданиями Иова, могут понять его жажду избавиться от них "за гробом".

3:20-24. Вопросы, на которые нет ответа, рвутся из сердца Иова. Он утратил понимание смысла жизни, и это усугубляет его страдания. На что дан страдальцу свет (символ жизни)?— вопрошает он (ст. 20), и тот же вопрос звучит в ст. 23. Ведь пребывающие в беде ("огорченные душою", ст. 20) не могут ни пользоваться своим существованием ни радоваться ему. Они ждут смерти, и... обрадовались бы ей больше чем найденному кладу.

Может быть, Иов испытал бы некоторое облегчение, узнав причину обрушившихся на него бедствий, но... и тут он впервые говорит о Боге как о причине того, что произошло с ним, по крайней мере, с Его отношением к себе он связывает свОн слепоту и незнание (ст. 23). Ведь это Он не дает человеку увидеть его путь и окружает его мраком неведения. (Если сатана употребляет слово, переведенное как "оградил" (1:10), в значении защиты, которой огражден Иов, то сам он употребляет это же слово (окружил), чтобы "упрекнуть" Бога в ограничениях, которые Он наложил на него, Иова.)

В своем ужасном состоянии Иов и куска хлеба не может съесть без вздоха и стона, которые непрестанно рвутся из груди его (ст. 24).

3:25-26. Несмотря на свое благополучие в прошлом, Иов, очевидно, терзался предчувствиями беды, боялся потерь и утрат, и вот теперь все это настигло его. И нет ему мира, нет отрады...

Б. Обмен речами; первый "раунд" (гл. 4-14)

После того, как Иов прервал молчание, длившееся неделю (2:13), горестным воплем и "проклял день свой" (3:1), три его посетителя — Елифаз, Вилдад и Софар (2:11) — почувствовали, что настало и для них время заговорить. Потрясенные его желанием умереть, они решились "внести коррективы" в его порывистые, полные боли, слова. В каждом из "раундов" (за исключением третьего) говорили все три друга, и Иов отвечал на речь каждого. Лишь в третьем "раунде" третий из друзей, Софар, "не взял слова".

В своих речах друзья Иова неизменно оставались на своей богословской позиции. Она сводилась к следующему: праведные вознаграждаются, а нечестивые подвергаются наказанию (см., к примеру, 4:7-8); Иов, по всей видимости, согрешил и нуждается в раскаянии. Вот суть их схоластических рассуждений: а) всякое страдание есть наказание за грех; б) Иов страдает; в) следовательно, он грешен. Однако эта "логика" противоречит тому, что говорил об Иове Бог (1:1, 8; 2:3). Характер речей, по мере того, как одна из них сменяла другую, становился как более саркастическим, так и более определенным. В первом "раунде" (гл. 4-14) трое лишь "предполагают" за Иовом какие-то грехи и побуждают его к покаянию. "Но я к Богу обратился бы" (Елифаз, 5:8); "и если ты чист и прав" (Вилдад, 8:6); "и если есть порок в руке твоей, а ты удалишь его" (Софар, 11:14).

Во втором "раунде" предположения переходят в прозрачные намеки. Елифаз говорит о том, что нечестивцы сами подвергают себя опасности (гл. 15), Вилдад утверждает, что они непременно попадают в сеть, и что они обречены на забвение (гл. 18), а Софар заявляет, что их участь — потеря имущества и ранняя смерть (гл. 20). Все они говорили применительно к Иову и надеялись, что он понимает это. Но во втором "раунде" никто из них не сказал о необходимости раскаяния.

В третьем "раунде" посетители Иова переходят к открытым обвинениям. Елифаз перечисляет несколько злых дел, в которых, по его мнению, Иов был повинен (22:5-9), а Вилдад прямо называет всякого человека "червем" (25:5-6). Из двоих лишь Елифаз повторяет, что Иов нуждается в покаянии (22:21-23).

Однако Иов, отвечая друзьям, утверждает, что он ни в чем не повинен (6:10; 9:21; 16:17; 27:6), и, вот, несмотря на это, Бог подвергает его страданиям (6:4; 9:17; 13:27; 16:12;19:11). Есть ли иная причина его мучений? Да, это Бог подвергает его им, но почему? Это за пределами понимания Иова. Почему страдают невинные? Зачем? Для чего? — в отчаянии спрашивает Иов (7:20; 13:24; ср. с "зачем?", "для чего?", "на что?" в первом монологе Иова: 3:11-12, 20, 23). Его вопросы, жалобы, обвинения, кажется, подводят его к самому краю пропасти, кажется, ему не остается ничего, кроме бунта. Но в том-то и дело, что Иов — человек всепобеждающей веры, перед которой отступают благочестивые, на первый взгляд, теории. Вызов, который Иов, казалось бы, бросает Богу, происходит от предельной его искренности перед Ним. Иов думает, что если бы он мог встретиться с Богом, то сумел бы доказать Ему, что с ним, верным Своим рабом, Он поступает несправедливо (13:3; 16:21; 19:23; 23:4; 31:35).

1. ПЕРВАЯ РЕЧЬ ΕЛИФA3А (гл. 4-5)

а. Его упрек Иову (4:1-6)

4:1-2. Сознавая, что своими словами не облегчит, но усугубит страдания Иова, Елифаз, тем не менее, решается высказать их — ради торжества истины, как он понимает ее.

4:3-5. С похвалой отозвавшись о том, что, вот, он, Иов, наставлял... и... поддерживал... укреплял... многих ослабевших душевно и духовно, что он находил для таковых слова утешения и совета, Елифаз вслед за тем упрекает Иова: А теперь, когда несчастье пришло к тебе, ты изнемог... упал духом. Утешавший других себя утешить не может... Елифаз, видимо, не вполне сознавал, что тому, кто страдает, нелегко "наставить и поддержать" самого себя. Сделать это по отношению к Иову следовало бы тому же Елифазу!

4:6. В этих словах Елифаза можно усмотреть упрек, однако, не вполне искренний и даже произнесенный с известной иронией. Ведь надеждою и упованием для Иова были его богобоязненность... и непорочность. А теперь он говорит так, словно больше не боится Бога! (ср. 15:4). Упрек Елифаза мог сочетаться и с "напоминанием" Иову: коль скоро он всегда почитал Бога, пусть положится на Него и теперь. Но в форму ироничного ли упрека или напоминания Елифаз облекает свою исходную мысль, противоположную утверждениям Иова (и это видно из ст. 7): лишь грешников постигают беды и несчастья, и раз они стали уделом Иова, он не может считать себя праведником, пострадавшим незаслуженно. Елифаз таким образом олицетворяет в книге дух традиционного благочестия, исходящего из закона воздаяния.

б. Рассуждения Елифаза относительно страданий (4:7-11)

4:7-9. В этих и последующих стихах он излагает свою "теорию страданий": невинный не погибает, праведных не искореняют, но только те, кто сеяли зло, пожинают его (ср. Прит. 22:8; Ос. 8:7; 10:13). Уподобив "сеющих зло" земледельцам, Елифаз и об уничтожении "злых всходов" говорит, прибегая к той же метафоре: "дуновение Божие" и "дух гнева Его", от которых они погибают (ст. 9), подобны знойному ветру пустыни, сжигающему урожай на корню (ср. Иер. 4:11; Иез. 17:10). Однако теория Елифаза легко опровергается фактами: те, кто не делают зла, нередко страдают, а злые — живут припеваючи. В этом-то и состояла мысль Иова, которая проходит через всю книгу. Надо сказать, что, хотя в Ветхом Завете явно ставится ударение на зависимости участи людей от их поступков, есть в Библии и немало "опровержений" закона прямого воздаяния. (См., к примеру, Лук. 13:4-5; Иоан. 9:1-3; 1 Пет. 2:19-20. От ред.)

Между тем, Елифаз, в подтверждение своей теории, апеллирует к жизненному опыту Иова (ст. 7) и ссылается на собственные наблюдения (ст. 8), но это не делает ее намного убедительней.

4:10-11. Здесь видят образ некогда сильной и многодетной семьи Иова: подобная семейству львов, она, тем не менее, погибла, сокрушена, рассеяна.

в. Елифаз рассказывает о своем видении (4:12-21)

4:12-16. Желая придать авторитетность своим богословским представлениям, Елифаз рассказывает о ночном видении, которое было послано ему. Внезапно, среди сумятицы мыслей, какая бывает, когда человек вдруг пробудится от тревожного сна (здесь передано как среди размышлений о ночных видениях) Елифаз будто бы услышал слово, произнесенное шепотом (по-русски передано как нечто; ст. 16), от чего объял его ужас, и он содрогнулся до костей. Дух прошел над ним, продолжал Елифаз, и волосы у него стали... дыбом от страха. Затем дух остановился, но облик его был трудно различим (ст. 16), однако, Елифаз ощутил тихое веяние (ср. 3 Цар. 19:12) и услышал голос...

4:17-21. Если ночное видение действительно посетило Елифаза, то в поставленном ему вопросе: человек праведен ли пред Богом? (такой перевод еврейского меэлоах некоторые богословы предпочитают фразе в сравнительной степени: человек праведнее ли Бога? см. ст. 17; ср. Чис. 32:22) — уже содержится негативный ответ, подтверждаемый в ст. 18: если даже ангелы не вполне чисты и совершенны и имеют недостатки в глазах Бога, так что Он им не доверяет, то люди тем более.

Многообразно живописует Елифаз обреченность человека смерти (как следствие его греховности): тело его сотворено из праха земного, и жизнь его скоротечна, словно жизнь моли (ст. 19), так что он умирает, не достигши мудрости (т. е. не научившись бояться Бога; ср. 28:28).

Повторим, что рассказ Елифаза о его ночном видении призван был подтвердить его теорию страдания как воздаяния за грех.

г. Совет Елифаза Иову (5:1-16)

5:1-7. Продолжая свою речь, Елифаз отметает целесообразность обращения к ангелам ("святым"): они не помогут Иову, ибо и сами не совершенны (см. 4:18); как же поручиться им перед Богом за безгрешность человека, низшего, по сравнению с ними, создания! Итак, нет у Иова защитников ни среди людей ни среди небожителей.

Сетования Иова (гл. 3) Елифаз расценивает как гневливость и раздражительность... глупца.

Начиная с ст. 3, Елифаз, снова ссылаясь на свой жизненный опыт, говорит о том, как гибнут "глупцы": конечную судьбу их ("проклятие дома их") можно предсказать заранее, когда они только "укореняются", т. е. в начальной поре их процветания (ср. 4:9, 19).

Прозрачно и, значит, безжалостно намекая на бедствия, постигшие Иова, Елифаз говорит о гибели детей "глупца" (ст. 4), его урожая (который расхищен будет и через терновую ограду, ст. 5), о разграблении всего его имущества (ст. 5). Из сказанного Елифаз делает вывод, что не из земли выростает беда, которая приходит к человеку, но в нем самом обитает она, ибо такова его природа. Человек рождается на страдание. Ибо он совершает преступления, за которые следует возмездие, и это так же закономерно, как то, что искры устремляются вверх.

5:8-16. Но если человек (а, значит, и Иов) грешен от природы, То почему бы ему не признаться в этом и не обратиться к Богу, Который благостен и всемогущ (ст. 9-10) и сострадает униженным (ст. 11), гордых же, которые противятся Ему, напротив, наказывает (ст. 12-14). В ст. 15 подразумевается, что Бог спасает бедного от клеветы (от меча, исходящего из уст) и от руки сильного. Хотя в принципе совет Елифаза, обращенный к Иову, нельзя назвать неверным, он, исходя из того, что бедствия постигли Иова как кара за грехи его, ошибался.

д. Елифаз напоминает о благословениях Божиих (5:17-27)

5:17-27. В ст. 17 Елифаз снова выражает главную свою мысль: через наказание Бог... вразумляет человека, и поэтому наказанию надо радоваться, а не отвергать его. Целью же вразумления как раз и является привести человека к осознанию его греха, к смирению перед Богом. После чего последуют "возвышение и спасение" смирившегося. Елифаз подробно перечисляет и живописует благодеяния Божии: нанося раны. Он... Сам и обвязывает их, поражает, но и врачует.

Если Иов примет совет Елифаза, то сколько бы бед ни постигло его ("шесть и семь"), Бог спасет его от них. В ст. 19 за числом "шесть" следует другое — то, что на порядок выше его,— это характерный для Библии литературный прием, выражающий идею полноты; ср. Прит. 30:15, 18,21,29; Ам. 1:-3,6,9,11,13; 2:1,4,6.

Из возможных бед Елифаз упоминает смерть от голода, гибель на войне, страдания от клеветы и опустошения (связанного, возможно, с вражеским нашествием; см. ст. 21). Дикие звери не будут опасны смиренному (а, значит, и Иову, если смирится), и даже камни будут в союзе с ним (т. е. не повредят урожаю его полей); ст. 22-23. Дом твой будет в безопасности, говорит Елифаз, и, осматривая его, ты не найдешь недостатки в нем (именно так следует читать окончание ст. 24). У тебя будет многочисленное потомство, и ты умрешь, достигнув зрелости (ср. 42:17). Во всем этом и состоит мудрость, которой они владеют, и Иову необходимо задуматься над этим; таков итог сказанному им, который Елифаз подводит в ст. 27.

2. ПЕРВЫЙ ОТВЕТ ИОВА ЕЛИФАЗУ (гл. 6-7)

а. Иов защищает свое право на сетования (6:1-7)

6:1-3. Страдалец Иов стремится показать несостоятельность обращенного к нему упрека в малодушии (именно с этого упрека начинает свое обращение к Иову Елифаз; см. 4:5). Да, слова его неистовы, исполнены горечи и боли, но не неразумны, как утверждает Елифаз. Они вызваны необычайной тяжестью его страданий, которые, будучи положены на весы, перевесили бы влажный песок морей.

6:4-7. Причина же этих немыслимых страданий в том, что Сам Бог вышел сразиться с ним и поражает его Своими отравленными стрелами (ср. 7:20; 16:12-13; Плач. 3:12-13). Разве ревут дикий осел или бык (существа неразумные), когда у них есть пища? Тем более Иов, человек: разве рвались бы вопли из груди его, если бы обстоятельства его не были столь безутешны? Жалобы и ему самому отвратительны, как безвкусная пища. Но он вынужден жаловаться, ибо, подобно живущему "отвратительной пищей", он, Иов, живет теперь мучительными мыслями о постигших его бедах, которых прежде боялась и коснуться душа его.

б. Отчаяние Иова (6:8-13)

6:8-10. Иов снова молит Бога о смерти как о великом благе (ср. 3:20-23).

Если бы он мог надеяться на то, что Бог исполнит это его чаяние, он бы утешился и обрел бы силу крепиться в своей беспощадной болезни, радуясь тому, что не отвергся изречений Святого, т. е. и в страдании своем остался верен Божиим заповедям (ср. 33:12).

6:11-13. А чтобы терпеливо надеяться на что-то, кроме избавления в смерти, нет у Иова сил. Какая отрада в конце может ожидать его, чтобы желать ему продления жизни? — таков смысл ст. 11.

Не думает ли Елифаз, что он, Иов, тверд, как камень, и так же бесчувственен, как медь? Нет, он всего лишь человек, и плоть его слаба и чувствительна; если и были в нем источники внутренней силы, то страдания полностью истощили их: не на что ему более опереться (ст. 13).

в. Разочарование Иова в друзьях (6:14-23)

6:14-17. Страждущий человек нуждается в сострадании друга своего, говорит Иов. Перевод следующей фразы (в ст. 14) на русский язык — ошибочен. Место это в оригинале вообще крайне трудно поддается прочтению, и имеется несколько вариантов его. Вот один из них: даже если страждущий утратил в отчаянии и страх Божий, он все-таки нуждается в сочувствии. Другое прочтение: страждущий нуждается в сочувствии, чтобы в отчаянии не утратить и страха к Вседержителю.

Друзей, пришедших к нему, Иов, однако, считает ненадежными, как поток или быстро текущие ручьи: вот они черны от льда, и... снег... скрывается в них, но стоит пригреть солнцу, они начинают пересыхать, а при наступлении жары и вовсе исчезают (ст. 15-17), хотя именно в летнее время в них наибольшая нужда. Так и друзья Иова: теперь, когда он более всего нуждается в них, они пришли лишь для того, чтобы вызвать у него глубокое чувство разочарования (см. ст. 21).

6:18-23. В ст. 18-20 речь идет о караванах и путешественниках, которые надеялись на "неверные" ручьи в пустыне и оказались пристыженными в своей надежде. Словами дороги и пути в ст. 19 не вполне правильно переданы еврейские выражения архот и галикот, означающие "группу путешественников", "караван". Фема находилась в северной Аравии; там жили потомки одного из сыновей Измаила, носившего это имя, которые торговали с египтянами (ср. Быт. 25:15 с Быт. 37:25). Относительно "савеян" см. в ком. на 1:15.

Подобно огорченным путешественникам, огорчен и разочарован в трех своих "утешителях" Иов; они увидели страшное, и сами испугались. Чего? Может быть, гнева Божиего за то, что помогут грешнику, каковым поспешили они объявить Иова? Но ведь он никакой помощи не просил и не просит (ст. 22-23) у них! Начиная с этого момента тема разочарования в друзьях будет неоднократно повторяться в речах Иова (см. таблицу "Повторяющиеся темы в ответах Иова").

г. Мольба Иова, обращенная к Елифазу, Вилдаду и Софару (6:24-30)

6:24-27. С горечью упрекает своих посетителей Иов. Он молит их указать ему конкретно, в чем он погрешил. Перед словами правды он умолкнет. Но ведь они порицают его за то, что он произнес в отчаянии, а слова отчаявшегося "принадлежат ветру" (так звучит окончание ст. 26 в еврейском оригинале), т. е. это слова, вырвавшиеся нечаянно, продиктованные болью. Чему же помогают их обличительные речи, с которыми они нападают на сироту и роют яму другу своему? (В англ. тексте ст. 27 читаем, что "друзья" бросают жребий о сироте своего должника, и это ближе к оригиналу. Иов хочет сказать, что Елифаз, Вилдад и Софар обращаются с ним, как безжалостные кредиторы с беззащитным сиротой того, кто умер, не уплатив им долга.)

6:28-30. Иов продолжает настаивать на своей правоте. Возможно, друзьям тяжело смотреть на его обезображенное лицо, но пусть все-таки взглянут в его глаза: неужели он говорит им ложь? Нет, он способен различить между горечью лжи, исходящей от них, которые обвиняют его, и правдой, которую говорит им он. Пусть же они возьмут назад свои обвинения и пересмотрят свое отношение к нему.

д. Плач Иова об участи его (7:1-7)

7:1-7. Оплакивая горькую свою учесть, Иов, по-видимому, отвечает на заверения Елифаза в том, что в случае смиренного обращения к Богу он вновь обретет земное благополучие (см. 5:8-26). Нет, невозможно для него возвращение счастья, утверждает Иов. Земная жизнь человека сравнима с тяжелым трудом воина-наемника или раба. Но как раб... жаждет отдыха в тени, а наемник — окончания работы своей (военной службы, чтобы получить вознаграждение — таков смысл евр. текста), так он, Иов, ждал долгие месяцы суетные (последнее слово употреблено в знач. "тщетные", т. е. ждал тщетно); он ждал облегчения, но, вместо отдыха в вечерней тени (в сумерках), его уделом были ночи горестные. Ложась, он уже мечтал о наступлении утра; фразу а вечер длится правильнее прочитать как "когда же пройдет ночь?" Да и как мог он спать, когда в гноящихся ранах его ползали черви, а все тело было покрыто болезненными струпьями! В ст. 6-7 Иов напоминает Елифазу о скоротечности жизни — в подтверждение своей мысли, что "доброго ему больше не увидеть".

Повторяющиеся темы в ответах Иова
Речи, "первый раунд"
Первая речь Вторая речь Третья речь
1 Разочарование в друзьях 6.14-30 12:1-3. 13:1-12
2. Провозглашение величия Божиего 9:1-12 12:7-25
3. Непонимание путей Божиих: справедливы ли они? 7:11-19 9:13-10:17 12:4-6
4. Желание умереть 6:8-13; 7.1-10 10:18-22 гл.14
5. Желание оправдаться перед Богом 7-20-21 13:13-19
Речи, "второй раунд"
Первая речь Вторая речь Третья речь
1 Разочарование в друзьях 16:1-5; 17.3-5 19:1-4 21:1-6
2. Провозглашение величия Божиего 19:28-29 21:19-22
3. Непонимание путей Божиих: справедливы ли они? 16:6-17 19:5-22 21:7-18. 23-34
4. Желание умереть 17:6-16
5. Желание оправдаться перед Богом 16:18-17:2 19:23-27
Речи, "третий раунд"
Первая речь Вторая речь Третья речь
1 Разочарование в друзьях 26:1-4
2. Провозглашение величия Божиего 23:8-17 26:5-27.12; гл. 28
3. Непонимание путей Божиих: справедливы ли они? 24:1-17
4. Желание умереть (24:18-25)* (27:13-23)*; гл. 29-30
5. Желание оправдаться перед Богом 23:1-7 гл. 31
*Нечестивые обречены на гибель

е. Обращение Иова к Богу (7:8-21)

7:8-12. Все еще отвечая Елифазу, Иов начинает и свое обращение к Богу. Он говорит о том, что скоро умрет, и никто из видевших его прежде более не увидит его. И Сам Бог "не увидит" Иова на земле: он сойдет в преисподнюю, откуда никто не выходит (ст. 8-9). Жалобы Иова, в которых звучит дерзость отчаяния, все более явно адресованы Богу: Не буду... я удерживать уст моих; буду говорить... буду жаловаться в горести души моей (ст. 11), восклицает он.

Аллегория, к которой Иов прибегает в ст. 12, могла быть навеяна угаритским мифом, согласно которому бог морей Иам потерпел поражение от Ваала, или вавилонским мифом, в котором бог Мардук, одержав победу над морским чудищем Тиамат, приставляет к побежденной стражу. Неужели в глазах Бога истинного он, Иов, подобен злому морскому чудовищу или морю, чье разрушительное действие сдерживается берегами, установленными Господом (см. Иов. 38:8, 10-11; ср. Прит. 8:29; Иер. 5:22), что он не спускает с него глаз (поставил над ним стражу)?

7:13-15. Иов переходит к прямым обвинениям против Бога, Который и во сне не дает забыться ему, не снимает с него Своей "стражи", но пугает ночными кошмарами и видениями (ст. 13-14). Вновь и вновь молит он Еro о ниспослании смерти (ср. 6:8-9; 14:13).

7:16-19. Дни мои суета (здесь евр. гебел, что значит "пар", "дуновение"), говорит Иов, и, значит, не вечно же будет длиться жизнь его, которая опротивела ему. Так почему бы Богу уже теперь не отступить, не отойти от него, не дать ему хотя бы краткую передышку (чтобы он мог проглотить слюну)? Что такое вообще человек, что Бог придает ему такое значение и уделяет ему столько внимания, испытывая его... каждое мгновение?

7:20-21. Если Иов и грешен в глазах Бога, то неужели он, такой жалкий и ничтожный, опасен Ему? Что я сделаю Тебе, страж человеков? — в отчаянии вопрошает он. Почему Бог делает его противником Себе? Почему бы из простого сострадания Ему не простить Иову его греха и не избавить его от дальнейших мучений? Не позволить ему лечь в пепел, на котором он сидит, чтобы завтра не подняться?

В глазах Иова Бог был силой, непрестанно преследовавшей и терзавшей его. Ничто, к прискорбию его, не сулило ему облегчения.

3. ПЕРВАЯ РЕЧЬ ВИЛДАДА (гл. 8)

Если Елифаз укоряет Иова в том, что он отвергает "дисциплинарные меры" Всевышнего (5:17), то Вилдад обвиняет страдальца в попытках усомниться в справедливости Божиего суда (ст. 3). Оба самозванных советника твердо держались той точки зрения, что беды постигают человека лишь вследствие совершенных им преступлений (8:11-13; ср. 4:7-8). Как и Елифаз, Вилдад призывал Иова покаяться, чтобы вновь обрести все то, чего он лишился (8:5-7; ср. 5:8).

а. Вилдад отстаивает свое представление, что только "беззаконных" карает Бог (8:1-7)

8:1-2. Заговорив внезапно и резко, Вилдад обращается к Иову с двумя вопросами, один из которых непосредственно касается речей Иова, а другой (ст. 3), риторический вопрос, предполагает ответ, что Божий суд всегда нравственно справедлив.

Сравнивая слова Иова с "бурным ветром", Вилдад, вероятно, обыгрывает образ, к которому ранее прибег сам Иов (см. 6:26 и ком. на этот стих). Словосочетание, переведенное с еврейского как "бурный ветер", скорее соответствует понятию долго бушующего жестокого урагана. Так или иначе, нетерпеливая реакция Вилдада (Долго ли ты будешь говорить так?) вызвана пустотой слов Иова.

8:3-4. Пустоту их возмущенный Вилдад видит в отрицании Иовом справедливости Божиего суда. Но мысль о том, что Бог извращает суд, — недопустима, восклицает он. Вседержитель не стал бы наказывать Иова ни за что. И если он теперь страдает, это может означать лишь одно: Иов согрешил. Не беспричинно погибли и дети его. Ясно, что и они грешили перед Богом и были во власти беззакония, в руку которого и предал их Бог.

Вилдад и пришедшие с ним были слепы в отношении всякой другой причины страдания, помимо воздаяния за грех. Поэтому их попытки "утешить" Иова оборачивались жестокостью и бессердечием, и слова их лишь глубоко ранили его, тем более при мысли о детях: ведь их грехи он покрывал, принося жертвы, как это предписывал закон.

8:5-7. Если Иов действительно так чист и прав, как утверждает, продолжал Вилдад, то все, что ему надо, это взыскать Бога и помолиться Ему, и тогда Он тотчас встанет над ним, но уже как страж добрый (ср. 7:20) и станет защищать дом его, в котором обитает правда, от всякого несчастья, благословит его миром (см. окончание ст. 6). Более того: Он так наградит Иова, что все, что тот имел прежде, покажется ничем, по сравнению с тем, что будет ему дано.

б. Вилдад обращается к авторитету предков (8:8-10)

8:8-10. Если Елифаз, в подтверждение своих слов, ссылался на собственный жизненный опыт (см. 4:8), то Вилдад обращается к мудрости прежних родов (поколений) и ссылается на наблюдения отцов, чей авторитет, несомненно, выше. Ибо Иов, да и они сами, родившиеся "вчера", ничего не знают — по краткости прожитых ими дней, которые подобны тени (ст. 9; ср. 14:2; I Пар. 29:15), а у тех ("прежних родов") — мудрость и опыт, накопленные в столетиях. Отцы сказали бы свои слова не попусту, подобно Иову; искренне, от сердца они засвидетельствовали бы ему, что люди страдают только по причине своих согрешений.

в. Вилдад ссылается на изречения древних (8:11-19)

8:11-19. Свой принцип "причина-следствие" Вилдад подкрепляет изречениями предков, возникшими из наблюдений тех над природой. Как болотные растения — тростник и камыш — не могут расти без воды, и при отсутствии достаточной влаги преждевременно засыхают (прежде всякой травы), так и человек, забывший Бога, обречен на гибель. Не оправдается надежда того, кто, подобно Иову, лицемерно уповает на свою, якобы, праведность. "Опираться" на такую надежду все равно, что опираться на паутину (дом паука); ст. 11-15.

Представляется, что в ст. 16-19 подразумевается сильное ползучее растение — лиана, которое зеленеет под солнцем и простирается повсюду, вплетаясь корнями своими между камнями. Но коль скоро вырвано оно из земли, то и место его "отказывается" от него, словно его и не было там никогда. Это, по мнению Вилдада, подобно нынешнему "искоренению" и умиранию Иова. Вот радость пути его! с жестокой иронией (в адрес вырванного растения и— Иова) восклицает Вилдад: из земли, которая была его землей, глядишь, уже вырастают другие (растения — образ иных людей)! Каково было это слышать Иову, который никогда не забывал Бога и отнюдь не был лицемером! (см. 1:1,8; 2:3).

г. Вилдад подает Иову надежду (8:20-22)

8:20-22. В этих стихах Вилдад, исходя из необходимости для Иова покаяться, обратиться к Богу с молитвой, делает попытку действительно утешить его, суля ему надежду (ст. 21). Говоря о незавидной судьбе "ненавидящих" Иова, которые будут пристыжены, Вилдад объективно включает в их число (не сознавая того) себя и других "утешителей", несправедливо обличавших Иова; под "нечестивыми", которые лишатся своих шатров — символа безопасности и надежности, могли пониматься враги, угнавшие стада Иова и убившие его пастухов.

Нельзя не отметить вновь, что попытки этого оппонента Иова отстоять "справедливость Божиего суда" (в его понимании), лишь усугубляли переживания праведника из-за видевшейся ему Господней несправедливости. Поскольку Вилдад исходил из несомненной для него виновности Иова и бессердечно иронизировал над возможностью его безгрешности (8:6, 13-15), то и слова его утешения могли иметь лишь обратное действие.

4. ПЕРВЫЙ ОТВЕТ ИОВА ВИЛДАДУ (гл. 9-10)

Не бесполезны ли мольбы человека, обращающегося с ними к Творцу, чье величие беспредельно! (9:1-13) Если бы Иову и удалось встретиться с Ним лицом к лицу, и он осмелился бы заговорить с Ним, то как мог бы он воздействовать на Того, для Которого все попытки человека доказать свою невиновность ничего не значат? (9:14-20) Ведь Бог, премудрый и могущественный (ст. 4), губит и виновного и непорочного (9:21-24). И все-таки, несмотря на всю безнадежность своего дела (9:25-35), Иов решает, что будет говорить к Богу (10:2), он бросит вызов Тому, Кто так жестоко обращается со Своим же творением! (10:3-17) Он станет умолять Его дать ему, Иову, хоть краткую передышку перед тем, как он сойдет в могилу (10:18-22).

а. О силе и премудрости Бога, внушающих благоговейный страх (9:1-13)

9:1-13. В принципе Иов соглашается с мнением Вилдада (9:2), что горький конец ожидает отвергающих Бога и лицемеров, и что быть непорочным в Его глазах — это счастье (см. 8:20-22), но это лишь усугубляет для него собственную проблему: почему же тогда он страдает? И как может человек оправдаться перед Богом? Если он и захочет вступить с Ним в прение (евр. риб — один из многих встречающихся в книге судебно-правовых терминов — означает "начать судебную тяжбу"), то ведь не сумеет дать ответа (возразить) ни на одно из тысячи слов Всевышнего! (9:3) Иов сознает безграничную премудрость и безмерную силу Бога и чувствует свою бесконечную малость перед Ним (ст. 4; ср. 12:13). (Когда позднее Вседержитель все-таки заговорил к Иову, то и Сам указал ему на эти Свои свойства; см. 38:1— 40:2;40:6 — 41:34.) Да, Бог — это сила, не терпящая противодействия (где же смертному человеку доказывать Ему свою правоту!), и Иову известно это хотя бы из наблюдений над жизнью природы (ст. 5-9). В англ. переводе ст. 5 звучит несколько иначе чем в русском: "Он передвигает горы без ведома людей и в гневе Своем переворачивает, разрушает их". В ст. 6 говорится о землетрясениях; в ст. 7 — о затмении солнца и о сокрытии звезд за тучами.

Бог распростирает небеса (ст. 8; ср. Ис. 40:22) над землей, подобно шатру, и ходит по высотам моря (т. е. по волнам; речь, видимо, о явлении силы Его в штормах на море, которые Он вызывает я успокаивает). В ст. 9 говорится о создании Им созвездий Медведицы, Ориона и Плеяд — созвездий как северного, так и южного (тайники юга) полушарий. Нет числа великим и чудным делам Господа (ст. 10).

Признавая, что в могуществе и премудрости Своих Бог — непостижим, Иов говорит, что таков же Он и в Своих отношениях с людьми (ст. 11-12). Невозможность увидеть, заметить Его страшит Иова (ст. 11; ср. Кол. 1:15; Евр. 11:27), как страшит и то, что никто и ничто не может противостать воле Его, Который действует только по Своему усмотрению, и удержать Его от тех или иных действий (ст. 12; ср. Иер. 49:19; 50:44).

Не отвратим гнев Его, поражающий "поборников гордыни" (здесь евр.рахав), признает Иов. (Рахав — одно из имен морского чудища Тиамат, побеждаемой, согласно вавилонскому мифу о сотворении мира, верховным богом Мардуком; как и Левиафан (см. 3:8 и ком. на этот стих), Тиамат олицетворяет в Библии силы зла, хаоса. Таким образом под "поборниками гордыни" понимаются как сами эти силы, так и их сторонники, помощники, что отражено в англ. переводе.) Но если они падут перед Богом, то как устоять перед Ним беспомощному Иову?

б. Иов о деспотическом характере Божией силы (9:14-24)

9:14-20. Откуда взять мне слова в свою пользу, которые убедительно прозвучали бы для Него? такова мысль Иова в ст. 14. Нет, все, что ему остается, это умолять своего Судию (и тут Иов разделяет мнение Вилдада; см. 8:5) сменить гнев на милость. Однако, если бы Он и ответил мне, — я не поверил бы, что Он, действительно, услышал меня, в отчаянии продолжает Иов, Тот, Кто...умножает без всякой моей вины горести мои и мучения и... не дает мне перевести духа. Так что и мольбы представляются напрасными страдальцу, сознающему все превосходство над собой силы Божией (ст 19); тем более, что никто не мог бы заставить этого Всемогущего Бога снизойти до мольбы Иова или до того, чтобы "судиться" с ним, слабым человеком (кто сведет меня с Ним? ст 19). Но если бы и состоялся такой "суд", то не в его пользу, снова повторяет (ср. ст 3) Иов; он боится, что, устрашившись присутствия Творца и растерявшись перед Ним, не сумел бы доказать Ему своей невиновности, но, напротив, его же уста обвинили бы его. Да и всякую попытку самооправдания с его стороны Бог обратил бы в обвинение против него (ст. 20).

9:21-24. Да, он невинен, — повторяет Иов (ср. 6:10; 10:7; 12:4; 16:17; 27:6; 31:6) Но это не меняет дела. А раз так, то он не хочет знать души (жизни) своей (в знач. "заботиться" о ней: так в еврейском тексте), ибо она опротивела ему (ст. 21) — по той причине, что Бог, управляющий миром, не видит разницы между правым и виноватым (все для Него одно, говорит Иов; ст. 22). Он то вдруг... поражает... бичем... виновного, то, посмеиваясь, продлевает страдания невинных (ст. 23). Здесь Иов впервые обвиняет Бога в несправедливости, впервые утверждает противоположное тому, из чего исходят его посетители (ср. 4:7; 8:3).

Шквал его обвинений нарастает: он заявляет, что это Бог отдал землю в руки нечестивых правителей. Кто же еще? Это Он лишает судей способности различать между добром и злом: лица их закрывает (ст. 24; ср. Ис. 29:10). Так как же в этих обстоятельствах надеяться ему на Божие милосердие, на избавление от страданий потому только, что он невинен?

в. Отчаяние Иова (9:25-35)

Свое положение Иов считает безнадежным по трем причинам: а) слишком стремительно несутся дни его (ст. 25-26); б) как бы он ни старался угодить Богу, Вседержитель все равно не объявит его невиновным (ст. 27-31); в) не существует посредника между ним и Богом, который мог бы способствовать справедливому разбору дела Иова (ст. 32-35).

9:25-26. Быстроту дней своих, не знающих радости, Иов сравнивает с бегом гонца и легкой ладьи, со стремительным падением орла на добычу свою.

9:27-31. Все, что говорит Иов, направлено на объяснение его отвращения к жизни. Можно было бы поддержать в себе желание жить, заставив себя прекратить жалобы, перестать смотреть мрачно, ободриться. Но препятствие в том, что не прекращаются страдания, и ты сознаешь, они свидетельствуют о нависшем над тобой Божием гневе. Бог не желает признать Иова невинным и освободить его от наказания. И приходится ему "напрасно томиться" (ст. 29) в ожидании дальнейших кар. С тоской говорит Иов о том, что если бы он и омылся весь, став совершенно чистым (ст. 30; внешняя чистота — символ чистоты внутренней), то и тогда всесильный Бог, настроенный против него, захотев, погрузит его в грязь (т. е. объявит нечистым) — настолько, что и одежды, которые на Иове, возгнушаются им.

9:32-35. Нет, бесполезен суд между слабым смертным человеком, как Иов, и премудрым всесильным Богом (ср. ст. 2-3, 4). Вот если бы между ними встал посредник и беспристрастно выслушал обе стороны (положил бы руку свою на обоих нас; ст 33), а затем убедил бы Бога прекратить страдания Иова ("отстранить от него жезл Свой") и перестать угнетать его страхом (ст. 34), тогда бы Иов решился заговорить — с тем, чтобы доказать свою невиновность, ибо совесть его чиста (ибо я не таков сам в себе).

Здесь удивительное предчувствие Иовом, жившим за 2000 лет до Христа, жизненной необходимости нашего падшего мира в посреднике, который соединил бы собой небо и землю. Здесь и предвиденье. Иов как бы предвидит приход Богочеловека, и это возможно для него из-за той внутренней близости Духу Христову, которая присуща Иову, уповающему на Бога и в пароксизме предельного страдания.

Иов тоскует об отсутствии посредника, который, будучи свят, как Бог, и познав, как человек, страдание этого мира, встал бы между миром и Богом. Между тем, в самом Иове, жаждавшем последней правды духа. Человек этот уже действовал (хотя Иов и не сознавал этого), ибо он "протестовал" против Бога, любя Его, добиваясь, чтобы Отец заговорил с ним; такой "протест" Господу угоден — ведь в нем проявляется душа, близкая Ему, стремящаяся открыть Его миру

г. Отчаяние Иова нарастает; его монолог (гл. 10)

1) Иов бросает Богу вызов.

10:1-7. В отсутствие "посредника" между ним и Богом, Иов решается выступить собственным адвокатом и в качестве такового бросить Богу вызов: буду говорить в горести души моей. Скажу Богу: не обвиняй меня (ст. 1-2; ср. 9:20; 15:6); Ты знаешь... что я не беззакониях (ст. 7). Его не пугает, что это сопряжено с риском гибели, потому что опротивела душе его жизнь (ст. 1). Как бы репетируя свою речь (Скажу Богу; ст. 2), Иов намерен обратиться (и в сущности уже обращается) к Вседержителю с требованием: объяви мне, за что Ты со мною борешься? В этом внезапно охватившем его приступе самоуверенности (ср. по контрасту с ощущениями Иова в 9:3,14,32) страдалец ставит перед Всевышним несколько вопросов, потому что, только получив ответы на них, мог бы он испытать некоторое облегчение. Ибо его собственные попытки понять, почему карает Господь его, невинного, не совместимы с представлением о Боге, любовью Которого человек вызван к жизни. Как можно, к примеру, принять, и это первый вопрос Иова, что Богу доставляет удовольствие (ст. 3) мучить его, создание рук Своих? (10:8-12; 14:15). Второй вопрос: Разве... Ты смотришь и видишь по-плотски, как человек? (ст. 4). Другими словами, неужели Бог наказывает Иова по ошибке, сделав вывод о его греховности по каким-то внешним признакам (подобно человеку)? Ведь Он Бог — сердцеведец! Третий вопрос: Разве дни Твои так же коротки, как дни человека? (ст. 5).Исходя из того, что это не так, Иов жаждет понять, почему Бог так спешит найти в нем "порок и грех", словно боится, что не успеет наказать его.

2) "Я — произведение рук Твоих".

10:8-12. Твои руки трудились надо мною и образовали... меня... и Ты губишь меня? — напоминает Иов Богу, упрекая Его в несовместимости этих действий.

Как и Адама, Бог создал его из глины, и, вот, вновь обращает его в прах? По воле Творца он излился, как молоко (человеческое семя), во чрево матери своей, где Бог "сгущал" его, образуя его плоть, одетую кожею (ср. с Пс. 138:13: "Ибо Ты устроил внутренности мои, и соткал меня во чреве матери моей") и скрепленную костями и жилами (ср. Пс. 138:15). Так почему же тот самый Бог, Который даровал Иову жизнь и милость и долгие годы хранил дух его (ср. Иов. 12:10; 27:3; 34:14-15), теперь обратился против него?

3) Иов обвиняет Бога.

10:13-17. Мысль-вопрос, содержащая в ст. 13-14, сводится к следующему: как совместить любовь к человеку, явленную Творцом в создании его, с изначальным Его намерением не прощать людям и малейшего греха (еврейское хата в оригинале имеет именно такое значение)? Ведь человека это ставит в безвыходное положение: горе ему, если он виновен, но, если и прав, нет у него оснований радоваться. Как нет их у Иова, который не осмеливается поднять головы своей (ср. со "вспышкой самоуверенности" у него в 10:2-7), т.е. приободриться, так как непрекращающиеся мучения свидетельствуют ему: в глазах Божиих он — грешник. Иов уподобляет Бога льву, который снова и снова нападает на него. И чудным (в знач. "страшным") являешься во мне; другими словами, "демонстрируешь на мне (и во мне) Свою всесокрушающую силу". Под "новыми свидетелями" против Иова, очевидно, подразумеваются его посетители.

4) Жалобы Иова, его мольба.

10:18-22. Под градом неразрешимых для него сомнений (Так любит Бог человека или ненавидит его? И если любит, то почему так жесток и непримирим к нему? Почему не прощает его?) вырываются из груди Иова жалобные вопросы и мольбы. Он снова сожалеет о своем появлении на свет (ср. 3:3-12) и о том, что не умер при рождении (ср. 3:13); в виду (в любом случае) краткости его дней (ст. 20) Иов умоляет Бога "отступить " от него хотя бы ненадолго и дать ему немного ободриться, чтобы спокойно перейти в страну тьмы и сени смертной, откуда не возвращаются.

Необходимо заметить, что, преследуемый образом несправедливо карающего Бога, Которого он обвиняет в жестокости (ср. 9:21-24), Иов втайне надеется, что ошибается. Бросая Творцу вызов, он силится увидеть подлинный лик Его, который скрыт от него тучами страданий и непонимания. Ему не нужен Бог умозрительных теорий, предмет отвлеченных рассуждений, которого "защищают" от него Елифаз, Вилдад и Софар. Мучимый физической и душевной болью, Иов продолжает искать Бога живого, с Которым, несмотря на все величие Его, может говорить "на Ты", открывая Ему свое истерзанное сердце. (Характерно, что для троих друзей Иова Бог — всегда "Он".) Бунт Иова — это "бунт веры", отстаивающей свое право именно на такого Бога.

5. ПЕРВАЯ РЕЧЬ СОФАРА (гл. 11)

В особенности резкой и немилосердной "отповедью" Иову звучит речь Софара.

а. Софар отвергает сказанное Иовом (11:1-6)

11:1-6. Многословие не свидетельствует о мудрости, — гневно начинает Софар, но нельзя оставить без ответа все это множество пустых слов, которые произнес Иов, убеждая их в своей невиновности и глумясь над Богом. Софар хотел бы, чтобы Бог заговорил к Иову и дал ему настолько проникнуть в тайны премудрости Своей, чтобы тот убедился: не чист он в очах Божиих (см. ст. 4), но столь грешен, что вдвое большее наказание следовало бы понести ему, однако, милостивый Бог предал забвению... некоторые из беззаконий его (ст. 6).

б. Софар возносит хвалу Божией мудрости (11:7-12)

11:7-10. Бог — больше, превыше и глубже вселенной, сотворенной Им, и, если человек не может своим ограниченным разумом проникнуть в ее тайны, то тем более не поддается его "исследованиям" Вседержитель. Как же они, люди, которые не в состоянии постигнуть Его, могут отвергать суд Его? (ср. 10:2)

11:11-12. Бог настолько знает лживость человеческого сердца, говорит Софар, что видит и то беззаконие, которое глубоко сокрыто в нем, и не может оставить его без наказания. Разумному человеку следует понять это и подчиниться Богу, подразумевает он. Иова же, за то, что тот мудрствует, Софар называет "пустым человеком". Саркастическую фразу Софара, оканчивающую ст. 12, в разных переводах Библии передают по-разному, в частности, и так: стать истинно мудрым у Иова не больше шансов чем у дикого осленка стать человеком или дикому осленку родиться домашним.

в. Софар призывает Иова покаяться(11:13-20)

11:13-20. Однако, заканчивая свою речь, Софар, подобно Елифазу и Вилдаду, призывает Иова к покаянию (ст. 13-14). "Справься с сердцем своим", т.е. перестань роптать, убеждает он страдальца, и протяни руки твои к Богу, постарайся удалить порок, который в тебе, и беззаконие, обитающее в шатрах твоих, и тогда лицо твое очистится (ты поднимешь его к кебу незапятнанное; см. ст.15); тогда, и только тогда, Бог даст тебе твердость (чувство уверенности и безопасности) и отведет от тебя страх, и ты забудешь горе свое, и радость, надежда, покой возвратятся к тебе (ст. 16-18), как и почтительное отношение окружающих (ст. 19).

В противном случае Иов не избавится от участи всех беззаконных, глаза которых слепнут от слез (ст. 20; ср. Втор. 28:32), и которые не имеют укрытия от бед и надежды на облегчение.

Итак, первые речи, произнесенные каждым из трех друзей Иова, едва ли можно назвать утешительными. Все, что они говорили о доброте и милосердии Бога, о Его справедливости и мудрости, соответствовало истине. Но в своих упорных, чуждых сострадания, попытках заставить Иова покаяться в каком-то тайном его грехе они "били мимо цели". Ложность их понимания Божества состояла в том, что никаких иных причин страдания, кроме неукоснительного наказания Творцом человеческого греха, они не видели.

6. ПЕРВЫЙ ОТВЕТ ИОВА СОФАРУ (гл. 12-14)

Аргументы, приведенные Елифазом, Вилдадом и Софаром, не заставили Иова умолкнуть. Перед нами весьма длинный ответ его. Горькой, бичующей иронией в адрес троих, которые сами назначили себя его "судьями", и их понимания Бога звучит он (12:1—13:19). Признавая величие, могущество и премудрость Творца (11:9-24), многострадальный Иов вновь приносит Ему свое "дело" (13:20—14:22).

а. Иов дает отпор своим судьям (12:1—13:19)

1) Язвительный ответ Иова троим (12:1-12). 12:1-3. Слова его исполнены горечи и сарказма. Конечно, только вы заслуживаете звания людей, восклицает он, и с вами умрет мудрость человеческая!

Заблуждаются они, все трое, потому что и у него, Иова, есть сердце (способность чувствовать и размышлять), и он ничуть не ниже их. А то, что они говорят о Боге, — общеизвестно (оконч. ст. 3).

12:4-6. Настаивая на своей праведности и непорочности, Иов говорит о том, что прежде Бог отвечал ему, но теперь попустил ему стать посмешищем в глазах друзей его.

На основании слова лаппид в ст. 5, которое понималось разными исследователями Библии то как "факел", то (в несколько ином написании) как "несчастье", стих этот в разных переводах звучит неодинаково. Если правилен русский синодальный перевод, то смысл стиха в том, что немногого стоют рассуждения друзей Иова, подобные рассуждениям тех, кто, ни разу не побывав в темноте, отвергают нужду в факеле.

При обратном переводе с английского языка этот стих звучит и толкуется иначе, а именно: "Несчастье вызывает презрение у тех, кто не знаком с бедой; в их представлении спотыкающиеся ногами обречены на свою презренную участь". При таком переводе ст. 5 оказывается теснее связан по смыслу с ст. 4, в котором Иов выражает ту мысль, что презрительное отношение мира к праведнику — обычное явление.

Иов опровергает утверждение друзей, что спокойствие и безопасность даются лишь благочестивым людям. Это положение опровергается самой жизнью, ибо и грабители и раздражающие Бога своим поведением, как бы... носят Его в руках своих (т. е. имеют Его под рукою, и всегда пользуются Его благодеяниями; см. ст. 6).

12:7-12. На этот счет троих "мудрецов" может наставить и живая и неживая природа (ст. 7-8). Ибо кто не знает, что все, что происходит, происходит по воле Господа, рука Которого сотворила сие? А раз Он допускает благоденствие нечестивых, то и бедствия постигают людей "от руки Его" (ср. 2:10), и не обязательно по одной лишь причине человеческих согрешений.

В ст. 10 проводится различие между духом человеческим (разумом и высшими особенностями человеческой личности) и душою (жизнью, существованием) природы (всего живущего). Все это — в Его руке. И это —простая очевидность, как то, что ухо... разбирает слова, а язык — вкус пищи.

2) Иов ссылается на премудрость и силу Божий (12:13-25).

12:13-16. Говоря к Иову, один из троих, Вилдад, ссылался на мудрость предков. Да, у старцев — мудрость, не отрицает Иов, но едва ли они могут разобраться в мотивах, причинах и характере действий Творца, у Которого премудрость (способность познавать суть вещей), сила, преодолевающая всякое сопротивление, совет (умение находить наилучшие пути для осуществления Своих целей) и разум, неизмеримо превосходящий разум человеческий.

В ст. 14-16 Иов продолжает свою мысль о том, что, вопреки представлениям троих друзей и "мудрости старцев", ему известно о предмете их спора не меньше: Бог не следует принципу справедливости, как понимают ее люди, но руководствуется Ему одному известными соображениями, контролируя как природу (ст. 15; зд. слово превратят в значении "причинят разрушения"), так и жизнь человеческого сообщества. При этом Он допускает — до поставленного Им предела — и действие зла: пред Ним и заблуждающийся и вводящий в заблуждение (в значении "Ему все известно о том и о другом").

12:17-21. Иов перечисляет беды и ущерб, которые терпят народы, потому что это попущено Богом. Целые страны страдают из-за того, что советников царей (т. е. мудрых и опытных государственных мужей) уводят в плен (так буквально в евр. тексте ст. 17), и судьи становятся глупыми; из-за того, что царей лишают власти (перевязей — знака их царского достоинства) и тоже уводят в плен, связав их веревками (ст. 18), а вслед за ними идут (в плен) священники (так в евр. тексте), и гибнут храбрые, сильные духом люди. (В русском тексте ст. 19 звучит несколько иначе: Князей лишает достоинства, и низвергает храбрых.) Жизнь всякого народа подрывается тем, что сыны его, наделенные даром красноречия и убеждения, становятся, как немые, а старцы его, хранители мудрости, начинают говорить бессмысленное (ст. 20). Это Бог покрывает стыдом (предает позору) знаменитых, продолжает Иов, и лишает силы имеющих ее (ст. 21).

12:22-25. В безграничной мудрости Своей Творец видит подноготную каждого человека, и то, что таится в темных глубинах его (вероятно, выражаясь современным языком, в глубинах подсознания), Он выводит на свет, как некую тень смертную; представляется, что именно так может быть прочтен стих 22.

Свой печальный монолог Иов подытоживает в ст. 23-25. Итак, все во власти Того, Кто руководствуется мыслями и целями, понятными лишь Ему: Он умножает народы, и истребляет их; собирает и рассеивает вновь. Он отнимает ум у правителей и лишает их способности принимать верные решения, так что шаги их становятся, как шаги пьяных, наощупь ходящих во тьме.

3) Иов укоряет троих и требует, чтобы они выслушали его (13:1-19).

13:1-4. Обо всем, что говорит, Иов говорит потому, что слышал об этом или видел своими глазами и делал выводы из виденного и слышанного (ст. 1). А то, что известно о Боге его друзьям, известно и ему: не ниже я вас, повторяет Иов (ср. 12:3). Но не к ним, а к Вседержителю хотел бы он говорить, с Ним обсудить дело свое, потому что, хоть и знает он не меньше своих друзей, истинной причины страданий своих не понимает, как не понимают ее и они. Обвиняя его в несуществующих грехах, они выдумывают, плетут несуразицу (сплетчики лжи; ст. 4); строя предположения о его вине и рассуждая в этой связи о божественной премудрости, они приносят Иову так же мало пользы, как горе-врачи больному, недуга которого не понимают, и, соответственно, не имеют для него лекарства (ст. 4).

13:5-12. Уж лучше бы они молчали: это послужило бы знаком их мудрости! — восклицает Иов и призывает Елифаза, Вилдада и Софара прислушаться к его рассуждениям и вникнуть в ход их (ст. 6). Не следовало бы им защищать правосудие Божие, придумывая неправду, и ради Бога настаивать на лжи, лицемерить. Ибо Бог, Которому ложь ненавистна (см. Пс. 30:19; 51:6-7; 58:13) и Которого нельзя обмануть, как обманывают человека (ст. 9), строго накажет их за это (ст. 10). Хорошо ли им будет тогда (ст. 9), неужели они этого не боятся? (ст. 11). Попытки друзей заставить его "вспомнить" о своих грехах Иов образно сравнивает с бесполезным пеплом, на котором он сидит, а суждения их уподобляет (по их сомнительности и ненадежности) крепостям, сооруженным из глины (ст. 12).

13:13-19. Бесстрашие, отчаяние, надежда — все эти чувства попеременно владеют Иовом. Вот он готов говорить, что бы ни постигло его (ст. 13). Смысл сказанного им в ст. 14 и 15 в том, что да, он подвергает риску еще большего страдания тело свое и душу свою — риску гибели (ст. 14), но делает это потому, что продолжает надеяться, хотя не может не сознавать, что Бог убивает его (ст. 15). И потому, что отстоять свою правоту пред лицом Его, ему, Иову, крайне необходимо (ст. 15). Надежда же его на то, что Всевышний все-таки оправдает его, ведь он знает, что лицемер не рискнет говорить с Ним откровенно, как хочет этого Иов, и, следовательно, в этом уже — залог его оправдания (ст. 16).

При сравнении ст. 15, 18, 19 со словами Иова в 9:28 остро ощущается упомянутая смена его настроений, его мучительные колебания (отчаяние — 9:28 и 11:15; надежда — 11:15; уверенность в своей правоте — 11:18). И всему этому сопутствует жажда оправдаться в глазах Божиих — 11:15, 19. Потребность эта настолько велика в нем, что умолкнуть он готов только в том случае, если кто-то докажет ему его вину. Тогда он готов замолчать и умереть. Именно такое прочтение ст. 19 представляется наиболее правильным.

б. Обращение Иова к Богу (13:20-28)

13:20-28. Здесь Иов обращается к Богу непосредственно. Он просит дать ему возможность говорить к Нему, не изнывая от боли (Удали от меня руку Твою; ст. 21) и не дрожа от страха (ужас Твой да не потрясает меня; там же) — ведь то и другое мешает собраться с мыслями и ясно выразить их. Иов готов выступить в "суде", о котором просит, и в качестве обвиняемого и в качестве истца (буду отвечать, или... Ты отвечай мне; ст. 22). Но почему же Господь не откликается на его зов и продолжает считать его врагом? (ст. 24). Почему не хочет перечислить Иову пороки его и грехи, и показать ему, в чем беззаконие его? (ст. 23) Почему Он, всесильный, преследует его, бессильного и ничтожного? (Иов сравнивает себя с сорванным листком и сухой соломинкой; ст. 25.) Не объяснив ему его вины, Он выносит ему безжалостный приговор (пишет горькое; ст. 26). Какая этому причина? Не за грехи ли юности его, совершенные по легкомыслию, Бог карает его теперь? (ст. 26) В настоящем Иов не знает за собой грехов, которые заслуживали бы такого наказания.

Ноты страха и отчаяния вновь прорываются в словах страдальца в ст. 27-28. Почему Бог уподобляет его узнику, лишенному свободы двигаться и дышать? В ст. 28 Иов говорит о самом себе, уподобляя себя "распадающейся гнили" и "одежде, изъеденной молью".

в. Отчаяние вновь овладевает Иовом (гл. 14)

Слова, завершающие ст. 13, определяют характер всей следующей главы: гаснет у Иова вспышка надежды на то, что в "состязании" с Богом (см. 13:3) он сумеет доказать свою правоту. Глава 14 — это поток печальных сетований на бессмысленность жизни и неотвратимость смерти.

1) О краткости жизни (14:1-6). 14:1-4. Кратки дни человека (ср. 7:6,9; 9:25-26; 10:20; 14:5; 17:1) и пресыщены печалями (по другим переводам — бедами и треволнениями), жалуется Иов. "Краткодневность" свою он сравнивает с таковой цветка, который, едва расцветет, уже и опадает, и с призрачной "жизнью" тени, стремительно "убегающей" (ср. 8:9; Еккл. 6:12). И все дни, что живет человек, проводит он под неусыпным надзором Бога, Который постоянно "судится" с ним (ст. 3). Но надо ли наказывать за малейшую провинность тех, кто нечисты по самой своей природе, ибо нечистыми были и родители их! (ср. 9:30-31; 25:4)

14:5-6. Если человек так ограничен в днях своих, предел которым поставлен Им, Богом, и столь быстротечно время, отпущенное ему на земле, почему бы Богу не "уклониться", не отойти от него (ср. 7:19; 10:20), не перестать пугать его и преследовать, чтобы он, как наемник, радующийся окончанию дня своего (службы своей; ср. 7:2 и комментарий на этот стих), мог, хоть перед концом жизни, испытать облегчение и некоторую радость.

2) Смерть лишает надежды (14:7-17). 14:7-12. Смерть лишает человека надежды, сетует Иов, которая есть даже у дерева, ибо, и срублено будучи, оно, едва почуяв воду (дерево как бы уподобляется человеку), снова оживет и даст молодые побеги (ст. 7-10). Не то человек, который, когда умирает, то распадается; отошел, и где он? В ст. 11-12 человек сравнивается с водами озера или реки, которые испаряются, высыхают, т. е. перестают быть; подобно этому, не просыпается от смертного сна человек.

14:13-14. Иову не известны случаи воскресения из мертвых (заметим, что в Библии несколько таких случаев записано; см. 3 Цар. 17:17-23; 4 Цар. 4:18-37; Иоан. 11:43-44; Мат. 27:52-53; 28:5-7). Но, снова теряя надежду на то, что Бог, будучи в гневе, примет его попытки оправдаться, Иов умоляет Творца сокрыть его, пока пройдет гнев Его, в преисподней (где Иов станет ожидать, пока придет ему смена; здесь в значении "пока не изменятся обстоятельства"), и потом снова вспомнить о нем, т. е. воскресить его. Но разве воскресение возможно? Когда умрет человек, то будет ли он... жить? (ст. 14) Безумная мысль, но Иов не хочет расстаться с нею; он представляет себе, что, вот, она осуществилась.

14:15-17. Бог, чей гнев прошел, воззвал бы к Нему, и Иов дал бы Ему ответ. И Бог явил бы благоволение ему, творению рук Своих, т. е. благосклонно выслушал бы его и оправдал. Это было бы счастьем для Иова, полной противоположностью тому, что происходит теперь. (Дело в том, что при более точном переводе с еврейского стих 16 стоит не в сослагательном наклонении, а в настоящем времени. Теперь Бог "считает шаги его" и "подстерегает грех Иова"; в ст. 17 Иов снова, вероятно, возвращается к мысли о том, как было бы, если бы Бог внял его мольбе; ср. ст. 15.) В ст. 18-22 он, однако, опять впадает в уныние.

3) Нет смысла надеяться (14:18-22). 14:18-20. Доводы рассудка берут верх над мечтой "пережить гнев Божий в преисподней". Горы разрушаются по воле Божией, и вода стирает камни, горестно размышляет Иов; подобно этому, Ты уничтожаешь... надежду человека. Ты преследуешь его на земле, пока он не уйдет в преисподнюю; "изменив ему лице" (сияющее жизнью, оно покрывается смертной бледностью), отсылаешь его — со всем, что он познал, чем владел в земной жизни.

14:21-22. Оторванный от земли, человек ничего не знает о судьбе своих близких. В загробной жизни человек, по мысли Иова, лишь продолжает ощущать боль своего тела, и душа его по-прежнему в нем страдает, оплакивая свое одиночество в преисподней. Мрачной йотой завершается речь Иова в "первом раунде".

г. Обмен речами; второй "раунд" (гл. 15-21)

При вторичном "обмене речами" Елифаз, Вилдад и Софар еще более ревностно отстаивают свою теорию: согласно ей не бывает страдания, которое не коренилось бы в грехе. Обращает на себя внимание, что на этот раз в их речах нет призыва к покаянию, зато жесткость, враждебность их звучания нарастают. Оспаривающие сетования Иова, сидящего на груде пепла, друзья подчеркивают неизбежность воздаяния нечестивцам (Елифаз, гл. 15); в сетях запутаются они ногами своими, утверждает Вилдад (гл.18); недолгим будет благосостояние нечестивых, вторит ему Софар (гл. 20).

1. ВТОРАЯ РЕЧЬ ЕЛИФАЗА (гл. 15)

Если в первый раз Елифаз говорил к Иову, соблюдая, до известной степени, благопристойность и вежливость, то теперь он буквально бичует страдальца, который потерял все и совершенно пал духом, доказывая ему, что он — упорный грешник, не уважающий старцев и дерзящий Самому Богу.

а. Елифаз выговаривает Иову за его превратное отношение к вещам (15:1-16)

15:1-3. Возмущенный непочтительными речами Иова, и исходя из того, что мудрость на их стороне — тех, кто ему возражают (ст. 7-16), Елифаз называет знание Иова пустым. Слова, которыми тот полон, обдают жаром гнева, они подобны палящему ветру пустыни (по-еврейски — восточному ветру), от которого только вред, а пользы — никакой (ст. 3).

15:4-6. Согласно Елифазу, Иов настолько отрешился от страха Божия — "начала всякой мудрости" (см. .28:28; Прит. 1:7), что считает за малость дерзкое обращение к Богу. (Ср. со словами самого Иова в 6:14, которые свидетельствуют о том, что страха Божия он не оставил.)

Елифаз настаивает на том, что речи Иова происходят от его нечестия (ст. 5), и самые его попытки "оправдаться", не говоря уже о грехах, совершенных им прежде (Елифаз не сомневается в наличии у Иова таковых), дают Богу достаточно оснований наказывать его. Говоря, что Иова обвиняют уста его (ст. 6), Елифаз, возможно, напоминает ему его же собственные слова (см. 9:20; также ком. На 40:3).

15:7-10. Уж не приписывает ли Иов себе всю премудрость мира, как если бы был создан... первым на земле, прежде даже холмов (т. е. до того, как Бог окончил формирование земли)?— язвительно бросает Елифаз в лицо Иову. Уж не делился ли с ним Вседержитель планами управления миром (Разве совет Божий ты слышал...? — см. ст. 7-8). Упрек, брошенный Иову Елифазом в ст. 9-10, звучал весьма грозно по понятиям того времени: как может Иов противопоставлять свое знание их мудрости — тех, которые старше его и даже старше его отца?

15:11-13. Разве малость для тебя утешения Божии? По мысли Елифаза, Сам Бог, пользуясь его устами, утешал Иова, и именно так следовало тому воспринять слова, которые Елифаз высказал ему вначале (см. 5:17-27). Но, вместо этого, Иов поддался голосу сердца своего, своих безудержных чувств, и, исполнившись гордости (ст. 12), обратил гнев свой и безумные речи свои против Бега. Елифаз мог иметь в виду сказанное Иовом в ст. 6:4; 7:15-20; 10:2-3, 16-17.

15:54-16. Как может человек (в еврейском тексте — енос: слабый, смертный человек), рожденный женщиною, быть праведным перед Богом? (ср. с той же мыслью Иова в 14:1 и Вилдада — в 25:4) — вопрошает Елифаз. Как может претендовать на это Иов (9:21; 12:4), если в глазах Божиих даже "святые Его" (имеются в виду ангелы; см. 4:18 и соответствующий комментарий) и небеса нечисты? Конечно же, нечист и растлен человек (читай: Иов), впитывающий в себя беззаконие (грех), как воду!

б. Напоминание о безрадостной судьбе нечестивых (15:17-35)

15:17-26. Слушай меня! Теперь и Елифаз ссылается не только на собственный опыт (ст. 17), но и (как прежде Вилдад; 8:8) на авторитет предков (ст. 18), которые жили в этой земле до того, как наводнили ее "чужие" (ст. 19; возможно; имеется в виду, что в те поры земля была свободна и от чуждых учений, привнесенных со стороны, под влияние которых попал, мол, и Иов).

Мудрые прежних веков, говорит Елифаз, сказали бы Иову, что такова участь нечестивого, притесняющего других людей, — мучиться во все дни свои от нечистой совести и в страхе возмездия, не зная, когда же наступит этому конец, ибо число лет закрыто от притеснителя (ст. 20).

15:21-26. В ст. 21-35 Елифаз перечисляет бедствия, которые подстерегают грешника. Возможно, нагнетая ужасы перед взором измученного Иова, этот его друг, обратившийся в его врага, думал таким образом "подтолкнуть" страдальца к признанию его "преступлений". В ст. 21 речь может идти о предчувствии "нечестивым" ужасов... среди мира, о предчувствии, которое оправдывается (ср. со словами Иова в 3:25), ибо внезапно, при полном, казалось бы, благоденствии, губитель "губители", как савеяне и халдеи в случае Иова; см. 1:15, 17) обрушивается на него.

Нечестивого преследует тьма (возможно, символ смерти), он сознает, что "обречен мечу" (ст. 22). он был богат и стал нищим (скитается за куском хлеба), сознавая, что смерть его близка: вот он, день тьмы (ст. 23), перед ним, как на ладони (в руках у него). Нужда и бедственные обстоятельства постоянно страшат его, он бессилен одолеть их, ибо они, как царь, приготовившийся к битве с ним. (Ср. с жалобами Иова, преследуемого страхом: 9:34; 13:21; см. также 18:11; 20:25).

За что же все это на него? Более всего за то, утверждает яростный оппонент Иова, что он, нечестивый, осмелился противиться Вседержителю, и в гордыне своей устремляется против Него, "вод защитой толстых щитов своих" (очевидно, образ все той же гордыни в сочетании с нечувствительностью к Божиим вразумлениям); ст. 25-26.

15:27-35. В ст. 27 Елифаз все еще "живописует" грешника, склонного ублажать самого себя — жирного лицом и телом (лядвеи значит "бока"), что в данном контексте символизирует и духовную его "непроницаемость", нечувствительность (см. ст. 26; ср. Пс. 72:7; Иер. 5:28). Затем Елифаз возвращается к перечислению бед, уготованных такому грешнику. Благосостояние его развеется, как дым, и ему ничего не останется, как жить в городах разоренных и в домах, брошенных людьми (ст. 28-29). Тьма настигнет его (ср. 15:22-23), и пожары дуновением уст своих уничтожат все накопленное им (ст. 30; здесь отрасли употреблено именно в таком смысле, а не в значении потомства, с котором речь ниже; см. ст. 32, 34).

Пытающийся вновь "пустить корни" в "городах разоренных", нечестивец питает пустую (суетную) надежду, которой не осуществиться (ст. 31). Прежде назначенного ему времени придет к нему смерть, и потомства не останется после него (ст. 32).

Елифаз уподобляет нечестивца (имея в виду Иова) виноградной лозе, сбрасывающей недозрелые ягоды, и маслиною, чьи цветы осыпаются до того, как образуется на ней завязь. Здесь и в ст. 34 — символика несостоявшейся, в наказание за нечестие, жизни.

Прибегая в ст. 35 к образу зачатия и деторождения, Елифаз хочет сказать, что лишь обман гнездится в душе нечестивца, и только ложь нисходит от того, кто зачал в себе зло; оно становится неизменным его спутником.

2. ВТОРОЙ ОТВЕТ ИОВА ЕЛИФАЗУ (гл. 16-17)

а. Раздражение Иова (16:1-5)

16:1-5. Пустые ("ветреные") слова "жалких утешителей" его (ближе к евр. тексту: "утешителей, усугубляющих несчастье") вконец вывели Иова из терпения. Будет ли этому конец?—восклицает он, обращаясь к Елифазу и, видимо, удивленный "ожесточением его позиции" во второй его речи: что побудило тебя так отвечать мне? Если бы они могли поменяться местами (ст. 4), продолжает Иов, то и он мог бы бичевать друзей словами и издевательски кивать в их сторону головою. Однако он не поступил бы так. В начале ст. 5 должно стоять "но" (оно и стоит в англ. тексте): Но я подкреплял бы (действительно утешал бы) вас, а не растравлял бы ваши раны речами, сходящими с языка моего и с уст моих — такова мысль Иова в ст. 5. Именно так поступал он по отношению к другим людям в прошлом (см. Иов. 4:3-4; 29:21-23).

б. Страдание Иова (16:6-17)

16:6-8. Иов сознает, что ни в словах его ни в молчании нет ему ни прока ни утешения (ст. 6). Но, перестань он говорить, не явится ли это молчаливым признанием им несуществующей его вины? Вероятно, движимый этим чувством, Иов снова в муке своей обращается с горькими жалобами к Богу: это Ты разрушил... семью мою... изнурил меня! Во свидетельство, якобы о вине его, которой нет, Бог покрыл... лице Иова морщинами — знаками горя.

16:9-14. Бога, в Его непонятной Иову враждебности против него, страдалец уподобляет дикому зверю, который терзает его, скрежещет на него зубами, не сводит с него страшного своего взгляда (ст. 9). А тут еще злые люди, в руки которым Бог... предал его, сговорились против него и всячески над ним издеваются.

И все это обрушилось на Иова внезапно, посреди мирного течения его жизни (Я был спокоен...; ст. 12); в образах и аллегориях последующих стихов Иов живописует "нападение" на него Бога, Которого сравнивает, в частности, с безжалостным "ратоборцем" (воином; ст. 14), бегущим на него. Низринув его в пучину бедствий, Бог поставил его мишенью гнева Своего (ст. 12); беды, насылаемые Им, подобно "стрельцам", окружили Иова и поражают его, "рассекая внутренности его" (ст. 13). Приписывая Богу беспричинно-враждебное отношение к себе, Иов ошибался, но другого объяснения своим страданиям он не видел. Некоторые рассматривают стихи 10-11 как своего рода мессианские, "открывающие" в гл. 16 "провиденье" Иовом Небесного Заступника; см. ст. 19,21. Ведь словами, которые Иов произносит в 16:10-11 (или очень близкими к ним) описывались на страницах Нового Завета страдания Христа.

16:15-17. В знак терзающей его скорби Иов облачился во вретище (ср. Быт. 37:34; 4 Цар. 19:1; Неем. 9:1; Есф. 4:1; Плач. 2:10; Дан. 9:3; Иоил. 1:8,13) и в прах положил голову свою (буквально в евр. тексте: "свернул мой рог в прах"; напомним, что рог считался символом силы — см. Пс. 74:5; 148:14). Лице его побагровело от непрестанного плача, и черные круги смерти окружили очи его (ст. 16). И это при том, повторяет Иов, что он не делал ничего дурного (вопреки утверждениям безжалостного Елифаза; 15:20) и всегда молился от чистого сердца (ст. 17). Так за что же, за что Бог "враждует" (ст. 9) против него?

в. Пожелание Иова (16:18—17:5)

16:18-21. Иов молит, чтобы земля не сокрыла крови его (не впитала ее в себя), т. е. чтобы невинно пролитая, она была отомщена (ср. Быт. 4:10); здесь, возможно, — "увидена" Богом. Вторую часть ст. 18 следует читать как "да не утихнет вопль мой!"

И вновь обращается Иов к Богу, казалось бы, столь враждебно к нему настроенному. Все — и разум и чувства — как будто свидетельствуют об этом страдальцу. Но он неотступно, вновь и вновь продолжает взывать к Нему, и в этом нельзя не видеть величайшего упования Иова на Бога, которое продолжает жить в нем, несмотря на все его муки, несмотря на молчание Всевышнего.

Земля "не сокроет его крови", и Бог в конце-концов признает, что она пролита невинно, и вопль Иова достигнет Его ушей. Он Сам станет Свидетелем его и Заступником в небесах (ст. 19). И защитит его перед "многоречивыми друзьями" его (ближе к оригинальному тексту — перед "насмешниками друзьями" его). И об этом течет к Богу слеза Иова (ст. 20).

Слово состязание в ст. 21 не следует, конечно, понимать в значении попытки "сравняться" с Богом: Иов хочет получить право говорить с Ним и получать от Него ответы, как это происходит в общении между людьми. И вот в момент очередного прозрения (см. ст. 19) Иов свидетельствует, что такое возможно, потому что есть у него Заступник... в вышних (в небесах).

16:22—17:2. Иову очень важно оправдаться перед Богом, ему тем более необходимо это, что конец его близок. Однако в окружении друзей-врагов, добивающих его насмешками, он и умереть не может спокойно.

17:3-5. И вот защиты от них он ищет у Бога, "убивающего его", потому что, вопреки всему, уповает на Него (ср. 13:15). Более того, Иов молит, чтобы Бог заступился и поручился за него пред Самим Собою, так как больше сделать это некому. Здесь снова изумительное прозрение тайны богочеловечества: стих 3 логически связан со стихом 19 в предыдущей главе. (Хотя мотив упования пробивался сквозь плач и жалобы Иова и прежде, здесь луч надежды во тьме богооставленности, пожалуй, вспыхивает особенно ярко; в ст. 3 можно поэтому видеть переломный момент как трагедии Иова, так и самой книги.) Больше сделать это некому, ибо Бог лишил разумения лжедрузей Иова, не способных и мысли допустить о возможности страдания праведника; не значит ли это, что Он не даст восторжествовать их ложному представлению о греховности? (ст. 4) Не даст тем, которые оговаривают ближнего своего (таков смысл первой фразы в ст. 5), восторжествовать морально. Нет, они и в детях своих понесут наказание!

г. Дилемма Иова (17:6-16)

17:6-9. Однако в том положении, в какое Бог поставил Иова теперь, он является притчею (предметом оговоров и насмешек) для народа и посмешищем для него (ст. 6). Но люди праведные, глядя на него, изумятся несправедливости его страданий; рассуждения лицемера (лицемерами, в сущности, явили себя посетители Иова) вызовут у него негодование. Сам же праведник, обреченный страдать, будет лишь крепче держаться пути своего, т. е. убежденности в невиновности своей перед Богом, и в чистоте своей будет... утверждаться.

17:10-16. Саркастическим вызовом троим друзьям звучат слова Иова в ст. 10, которые в свободном переводе могли бы прозвучать так: "Ну, выступите все вместе, набросьтесь на меня сообща! По-настоящему мудрого нет между вами".

Все у меня позади, и все мои надежды разбиты (ст. 11), продолжает он. Так что пустое это дело — сулить ему грядущий (в случае покаяния) день, говоря, что свет снова воссияет на его небосклоне (в схожих образах сулил Иову надежду Софар; см. 11:17-18). См. ст. 12. Сам Иов не имеет другой надежды, как успокоиться во тьме могилы, в преисподней, где черви будут ему тем же, что на земле мать... и сестра. "Кто может увидеть для меня надежду?" — так, видимо, следует читать вторую фразу в ст. 15. Вместе с ним сойдет надежда в преисподнюю; окончание ст. 16 (в буквальном переводе с еврейского) читается как: "там, по крайней мере, в прахе, я найду покой".

3. ВТОРАЯ РЕЧЬ ВИЛДАДА (гл. 18)

В этой речи Вилдада повторяются многие "темы", звучавшие у Елифаза. Здесь и "сеть", ожидающая "беззаконного" (18:8-10), и бедствия, ужасы, болезни, подстерегающие его (ст. 11-13), потеря им потомства и уважения окружающих (ст. 17-18,19). Все это, по мысли Вилдада, и стало судьбой Иова.

а. Вилдад обвиняет Иова (18:1-4)

18:1-4. Вилдад призывает положить конец яростному спору и прежде обдумывать свои слова, а потом... говорить. Зачем им в пылу раздражения унижать друг друга и укорять в недостатке ума? "Почему ты считаешь нас за животных и стараешься унизить в собственных своих глазах?" — так может быть прочитан стих 3. Иов ведь сам еще более страдает от этого, убеждает его Вилдад: ни в чем не соглашаясь с друзьями, он распаляется в гневе своем, так что душу себе раздирает! Между тем, никакими своими речами он не в состоянии изменить того нравственного закона, который "правит миром"лишь грешники терпят кары Божий! Это так же непреложно, как то, что земля не опустеет по желанию Иова, и скала не сдвинется с места своего.

б. Вилдад о судьбе нечестивых (18:5-21)

18:5-12. Вилдад "расшифровывает" действие "закона возмездия" по отношению к беззаконному (имея в виду Иова): свет (символизирующий жизнь и процветание; ср. 21:17; Прит. 13:9; 20:20) не долго будет гореть в доме его; вторая часть ст. 5 читается (в буквальном переводе) так: "пламя его очага перестанет светить!" Та же мысль повторяется в ст. 6. Нечестивый ослабеет телесно (в ст. 7 "могущество" употреблено в значении физической силы), и собственные его замыслы обратятся против него. Он запутается в них, как в тенетах, и окажется беззащитным перед врагом ("грабителем") своим (ст. 8-10). Шесть еврейских слов употребляет Вилдад для обозначения "тенет" и "сетей", и "силков", желая подчеркнуть ту мысль, что любое дело, за какое возьмется Иов, станет для него ловушкой. Предчувствуя приближение гибели, он в ужасе станет бросаться туда и сюда (ст. 11), но не сумеет спастись, а лишь истощит последние силы свои, словно от голода (ст. 12).

18:13-21. Образ "первенца смерти" в ст. 13 рассматривают и как средоточие "силы смерти", подобное концентрации силы родителей в их первенце, и как тяжкую болезнь, которая есть словно бы "дитя смерти", ее послушная служанка.

После того, как последняя надежда... изгнана будет из шатра Иова, ему ничего не останется, как сойти во власть царя ужасов, т. е. смерти. (По более точному переводу, "из шатра (где он был безопасен) будет изгнан (сам) нечестивый". Пораженный нечистой болезнью, Иов действительно находился вне своего шатра — в ожидании смерти.) Земля, посыпанная серою (ст. 15), становилась непригодной для обитания людей (см. Втор. 29:22-23), так что после смерти нечестивца и гибели его семьи (см. ст. 16, 19) — тоже в наказание ему — в шатре их поселятся (что и подразумевается в ст. 15) дикие звери, например, шакалы и гиены (ср. Ис. 13:20-22).

Если Иов утверждал, что люди праведные станут сострадать ему (см. 17:8), то Вилдад "пророчит" нечестивому изчезновение самой памяти о нем (ст. 17-18), что расценивалось как самое большое несчастье (ср. Втор. 25:6).

Представляется (на основании еврейского оригинала), что более правильно передан смысл ст. 20 в англ. переводе: "О дне (или "Дню" ) гибели (нечестивца) ужаснутся народы востока и запада (а не "потомки и современники", как в русском тексте). Так произойдет с "беззаконным", утверждает Вилдад, ибо он не знает Бога (коль скоро не желает каяться).

4. ВТОРОЙ ОТВЕТ ИОВА ВИЛДАДУ (гл. 19)

Душевное и духовное падение Иова достигает в этой главе своей "нижней отметки", и в этой же главе запечатлен высочайший его духовный взлет. Вот он жалуется на безжалостность своих обвинителей (ст. 1-6), Бога (ст. 7-12)и ближних своих (ст. 13-22). Но вслед за тем свидетельствует о глубине своего доверия Богу, упования на Него (ст. 23-29).

а. Жалобы на враждебность друзей (19:1-6)

19:1-6. Иов глубоко уязвлен столь же оскорбительными, сколь и бессердечными речами своих "друзей". Доколе будут мучить... и терзать его они, не имеющие в себе ни сострадания ни стыда? Раз десять в ст. 3 употреблено в значении "множества". Ведь если он и согрешил, то тем причинил зло себе, а не им (ст. 4). Почему же они так ополчаются против него? А если их поведение объясняется желанием лишний раз "возвыситься" над ним, и без того униженным позорной болезнью своей (ст. 5), которая будто бы свидетельствует о его нечестии, то пусть знают, что не он, Иов, запутался в "сетях" грехов своих (как утверждал Вилдад; см. 18:8), а Бог... обложил его Своею сетью, осудив его, неповинного. Снова и снова таким образом Иов прямо обвиняет Бога в постигших его несчастьях (ср. 3:23; 6:4; 7:17-21; 9:13, 22, 31, 34; 10:2-3; 13:24-27; 16:7-14; 17:6). Но, обвиняя, он как бы говорит собственным "обвинителям": да, Бог это сделал, Он дал, Он и взял, но вам, людям, не понять тайной причины этого, тайны моей жизни!

б. Сетование на враждебность Бога (19:7-12)

19:7-12. Иов кричит о нанесенной ему "обиде", он жаждет беспристрастного суда, но не находит его. Он вопиет к Богу, но Бог молчит (ср. 30:20). В отчаянии перечисляет Иов враждебные действия Всевышнего по отношению к нему: Он преградил ему дорогу и держит его во тьме (ст. 8); Он лишил его всего, что прежде служило славе его, т. е. почету и уважению со стороны общества (ср. с 29:14, откуда можно сделать вывод, что "венцом головы своей" (19:9) Иов считал присущие ему правдивость, справедливость, праведность, в которых теперь ему отказывают).

На основании еврейского слова, употребленного в ст. 10, речь в нем идет не об имущественном, а о физическом "разорении" (разрушении) Иова. И все еще изливает на него Бог гнев Свой, считая Иова врагом Своим: полки Его (болезни, несчастья) продолжают штурмовать Иова, как враждебную крепость.

Почему Бог наносит удары "по своим"? — этот вопрос в веках продолжает оставаться для верующих одним из самых трудных и мучительных.

в. Жалобы на враждебность ближних (19:13-22)

19:13-17. Помимо всего прочего, Иов мучится от одиночества. И самые близкие люди (как родные — в евр. тексте — братья), не говоря уже о друзьях и знакомых, чуждаются... покинули его. Как на постороннего смотрят на него и те, кто обрели приют (пришлые...) в дому Иова. И даже служанки и слуги его, которые, несомненно, были обязаны хозяину добрым отношением к ним, весьма неохотно откликаются на его просьбы о помощи. Да что говорить о них, когда собственной жене Иова опротивело зловонное дыхание несчастного прокаженного, и он вынужден умолять ее о каких-то знаках внимания ради погибших его детей, которые были и ее детьми.

19:18-20. Даже малые дети, не умеющие отличить добра от зла и порой бывающие из-за этого более жестокими чем взрослые, смеются над Иовом, когда он, искалеченный болезнью, с трудом, неуклюже, поднимается с земли. Все, кого он некогда любил, обратились против него. Я стал живым скелетом, жалуется Иов, и лишь десны да зубы (только с кожею около зубов; ст. 20) выступают на лице его.

19:21-22. Не достаточно ли Иову проказы (в еврейском тексте есть слово нага, означающее "проказа"), которой "коснулся" (поразил) его Бог? Почему же и друзья преследуют его, словно, подобно проказе, не могут насытиться... плотию его? Помилуйте меня, помилуйте! — горестно восклицает Иов.

г. "Я узрю Бога!" (19:23-29)

Достигнув, в духовном своем состоянии, предельной черты "отлива", Иов сразу вслед за тем поднимается до высшей точки "прилива". Оклеветанный друзьями, покинутый людьми и Богом, разрушенный болезнью, он вдруг проникается (ст. 25-27) удивительной надеждой на благое воздаяние в будущем (ср. с духовными прозрениями Иова в 16:19 и в 17:3). Это состояние Иова богословы определяют как "пророческое чаяние", как "величайший взлет веры".

19:23-24. Иов выражает желание, чтобы слова его протеста записаны были... в книге... вырезаны... резцом железным... на камне ради будущих поколений — да поверят они, если не современники Иова, в искренность его! Слова его протеста... Протеста, который, в сущности, направлен был не против Бога, а против сознаваемой Иовом слепоты его перед Ним, отражавшейся в его неспособности понять истинную причину своих страданий. Несомненно раздвоение в душе Иова. Горестно, но и дерзко, он вопрошает Бога и жаждет получить ответ от Него; и в то же время сознает, что все его вопросы и рассуждения — ничтожны перед Ним. Может быть, в этом и заключается наибольшее страдание Иова. Так или иначе, но он хочет, чтобы переживаемое им было запечатлено на вечное время (ст. 24).

19:25. Тем более хочет (и верит в это), что знает: Искупитель его ваш! Иов говорит о вечно живущем Боге, Который один может защитить его (и в глазах потомков тоже!), и защитит, убежден он, когда в последний день (в конце времен) встанет над (его) прахом, или могилой (именно так, на основании еврейского текста, следует читать окончание ст. 25).

Как "Искупитель" переводится евр. гоэл, буквально означающее "защитник", "отмститель"; в Ветхом Завете это человек, выступающий в качестве такового для другого человека, который сам не способен постоять за себя, в частности, оказывающий помощь, защиту близкому своему родственнику, мстящий, если нужно, за него — на основании закона. Это понятие находим в Лев. 25:23-25,47-55; в Чис. 35:19-27 (где слово "мститель"), в Прит. 23:10-11 (где "гоэл" передано как "Защитник") и в Иер. 50:34, где, как и в книге Иова, то же слово переведено как "Искупитель".

Итак, в конце времен Сам Бог выступит на стороне Иова, чтобы свидетельствовать о его невиновности.

19:26-27. Стих 26 в англ. тексте Библии частично включает в себя то, что в русской Библии имеется (в ошибочном, однако, переводе) в ст. 25. Близко к оригиналу (еврейскому тексту) вторую часть ст. 25 и весь ст. 26 можно прочесть так: "И в конце встанет над прахом Он, и когда кожа спадет с меня, я, лишившийся плоти (ибо, подразумевается, она истлеет), во плоти моей узрю Бога". Последнее возможно лишь по воскресении, когда душа обретет новую плоть. Таким образом здесь впервые в Ветхом Завете — предчувствие воскресения из мертвых; Иов в сущности пророчествует о нем. Такое понимание текста отражено в древних переводах книги Иова, в частности, в Септуагинте и в Вульгате. Последний перевод особенно выразителен. Приведем его, как звучит он по-русски: "Я знаю, что Искупитель мой жив, и в последний день я буду воскрешен из земли. Я снова буду одет кожею, и во плоти моей увижу Бога моего. Я увижу Его сам, мои глаза увидят Его, а не другой".

В окончании ст. 27 звучит страстное томление Иова по "тому дню", когда это произойдет: Истаевает сердце мое в груди моей! (точнее: "все внутри меня истомилось в ожидании этого").

19:28-29. Иов предупреждает своих "судей": если они не перестанут преследовать его, отыскивая корень зла в нем, т. е. упорно заставляя его принять их точку зрения, будто бедствия поразили Иова по причине его "беззаконий", то Сам Бог, отмститель неправды, поразит их мечом в день суда. Иов уверен, что это совершится в посмертном существовании, где сам он будет оправдан Богом и усыновлен Им.

5. ВТОРАЯ РЕЧЬ СОФАРА (гл. 20)

Эта речь — наиболее бессердечная из всех "обличительных речей", произнесенных посетителями Иова. Обозленный и оскорбленный его ответами, Софар буквально сечет его словами, по-прежнему пытаясь убедить страдальца в том, что потеря им всего его состояния — это как раз то, что постигает людей алчных, которые сами отнимали чужое и грабили беззащитных .

а. Гнев Софара (20:1-3)

20:1-3. Сказанное Иовом Софар воспринял как личное оскорбление (упрек, позорный для меня...; ст. 3) и загорелся желанием вторично ответить ему, которого он и его друзья "срамили" перед этим многократно (см. 19:3). По мнению Иова, Бог "закрыл сердце их от разумения" (см. 17:4), но сам Софар так не думает и снова хочет говорить согласно разумению своему (ст. 3).

б. Софар о скоропреходящем процветании беззаконных (20:4-19)

20:4-11. В ст. 4-5 Софар выражает ту мысль, что закон воздаяния злым, в согласии с которым веселие беззаконных кратковременно, и лишь мгновение длится радость лицемера, действует с тех времен, как появился на земле род человеческий.

В ст. 6-7 он утверждает, что каких бы высот ни достиг беззаконник, бесславно погибнет он и пропадет, как помет (ср. 4 Цар. 9:37; Иер. 8:2), и люди будут лишь удивляться судьбе его. Благоденствие нечестивых, продолжает Софар, эфемерно и нереально, как сон... как ночное видение. От него не останется и следа на месте, где некогда процветал нечестивый (ст. 8-9).

Жалкая участь постигает и потомство беззаконника. Так как все похищенное им уйдет от него, то сыновья его познаются с такой бедностью, что вынуждены будут заискивать перед такими же нищими, как они сами. Начало ст. 11 правильнее читать так: Кости его наполнены силами юности его... . Смысл стиха (по завершении его) в том, что природная сила его, на которую полагался нечестивый, создавая состояние свое, обратится в прах, как и кости его.

20:12-16. Неправедно нажитым богатством грешник поначалу наслаждается, словно вкусной пищей, которую приятно удерживать во рту, не глотать сразу, но в конце-концов оно обращается для него, подобно испорченной пище в утробе, во вредоносную горечь (желчь аспидов, или, что то же самое, "яд змеи"; ст 15). И так же, как испорченная пища вызывает рвоту, так изблюет грешник "проглоченное им" (в знач. "нажитое хищением") имение. Бог исторгнет его из чрева его. Наживаться не только бесчестно, но и опасно, подразумевает Софар, это все равно, что сосать змеиный яд (ст. 16), который неизбежно умерщвляет.

20:17-19. Здесь образы и символы процветания и довольства, которым беззаконнику не удастся "порадоваться": чем больше он нажил имения, грабя и угнетая бедных и "отсылая" их ни с чем, тем горше будет... расплата его.

в. Гнев Божий на беззаконного (20:20-29)

20:20-23. В ненасытности и жадности нечестивого — причина того, что недолго устоит счастье его (ст. 20-21). В полноте изобилия его — залог его погибели, ибо рука всякого обиженного им поднимется на него. И в какой-то момент, когда он будет наслаждаться изобилием своим ("наполнять утробу свою"), Бог обрушит на него ярость гнева Своего и поразит плоть его множеством болезней — "одождит" ее болезнями (см. ст. 22-23). Все это провозглашал Софар, обрушивая на страдальца Иова собственный гнев и несправедливые обвинения в том, к чему тот вовсе не был причастен.

20:24-29. Убежит ли грешник от оружия железного, — продолжал Софар, — пронзит его лук медный (точнее — стрела с бронзовым наконечником). Смысл первой фразы в ст. 25 в том, что "станет он вынимать стрелу из тела и неосторожно пронзит ею печень свою". Другими словами: станет он спасаться от одной опасности, как другая настигнет его.

В ст. 26, вместо внутри его, правильнее читать (на основании древнееврейского текста) "для сокровищ его". И тогда смысл стиха в целом может быть передан так: "Мрак покроет сокровища его; они будут пожраны огнем, не человеком разожженным, который погубит и все оставшееся в шатре (нечестивого)". То есть: нечестивый копил сокровища и богател, как говорят, не в Бога, и потому состояние его будет погублено "огнем Божиим" (ср. 1:16).

Бог на небе не позволит остаться беззаконию втайне, и земля восстанет против него (ст. 27).

Ст. 28 читается в том смысле, что если не огнем будет погублено "имение" грешника, то наводнением смоет его (в русском тексте: все расплывется) в день Божиего гнева.

Таков удел, предопределенный человеку беззаконному от Бога, подводит итог Софар. И коль скоро Иова постигла схожая участь (и по характеру происшедшего с ним и по внезапности его), то как он может все еще отрицать, что является одним из "нечестивцев", подразумевает Софар. В близоруком философствовании Софара, который не видит всей правды жизни и знает лишь внешне отношения человека с Богом (как, впрочем, и остальные посетители Иова), нет места ничему, кроме "твердо усвоенного" им закона воздаяния за грех.

6. ВТОРОЙ ОТВЕТ ИОВА СОФАРУ (гл. 21)

В этой речи Иов отвечает всем трем своим оппонентам относительно неизбежной, якобы, гибели нечестивых. В отличие от других своих ответов, здесь он прямо к Богу не обращается. Значительная часть сказанного им в ст. 7-33 есть опровержение слов Софара (см. гл. 20).

а. Иов просит терпеливо выслушать его (21:1-6)

21:1-3. Во внимательно приклоненном к нему ухе, а не в осуждающих устах нуждается страдалец, как бы напоминает своим горе-советникам Иов, моля их как об утешении о готовности терпеливо выслушать его. Дайте мне высказаться, — восклицает он, — а потом насмехайтесь!

21:4-6. Но тут же оговаривается, что, обращаясь к ним, он в сущности взывает к Богу (ср. 13:3; 16:20) — потому и звучит речь его так страстно и вместе так горестно, и дух его исполнен смятения (последнее в русском тексте выражено словом малодушествовать; ст. 4). Иов молит своих "советчиков" еще раз взглянуть на него и, ужаснувшись (потому что есть чему!), умолкнуть (ст. 5). он и сам, лишь обратится мыслью ко всему, что постигло его, содрогается от ужаса.

б. О процветании беззаконных (21:7-16)

21:7-16. Речь Иова звучит с прежним возбуждением, и это понятно: ведь он говорит о недоступном человеческому пониманию и о смущающем праведников благоденствии нечестивых; о нем, вопреки утверждениям Софара, свидетельствует сама жизнь! Ведь сплошь и рядом беззаконные долго живут и в старости все еще крепки... силами. Дети... и внуки их... с ними, домы их в безопасности, и нет... на них карающего жезла Божия (ст. 7-9). Часто стада их многочисленны, как и собственное их потомство (ст. 10-11). Они поют и веселятся, и смерть их нередко бывает легкой и мгновенной (ст. 12-13). А ведь все это при том, что они цинично отвергают Бога!

Стихи 14-15 в известном смысле перекликаются с обвинениями сатаны в адрес Иова, что он-де верен Богу и праведен из корыстных побуждений (см. 1:9-11). Вдумайтесь, говорит, между тем, Иов, не знавший о роли сатаны в своей судьбе, ведь нечестивцы, пренебрегающие Богом, процветают тут и там; он убежден, что благополучие их, в конечном счете, от Бога, а не от их рук (ст. 16). Счастье дается грешникам легко, а Богу они служить не желают, но их "путь" противен Иову. Совет нечестивых будь далек от мена! — восклицает он.

Итак, не все и не всегда функционирует в этом мире по законам справедливости в ее человеческом понимании. Часто безбожники счастливы, а люди, преданные Богу, мучатся и погибают. "Единственно возможные коррективы в это видимое торжество зла внесены будут строгим и справедливым судом, который состоится в жизни будущей. О посмертном воздаянии учат оба Завета — ср. Пс. 9:17; Ис. 5:14-15; 30:33; Иез. 32:22-25; Мат. 7:13; 2Фес. 1:8-9. "С течением времени это учение звучит на страницах Библии все яснее, в позднейшие времена — яснее чем в дни Иова". Так писал богослов Глисон Л. Арчер в своей работе "Книга Иова: Божий ответ на проблему незаслуженного страдания".

в. О смерти нечестивых (21:17-26)

21:17-21. Как бы в ответ на заявление Вилдада, что "свет у беззаконного потухнет" (18:5), и "гибель... с боку (под боком) у него" (18:12), Иов отвечает, что с настоящими беззаконниками это как раз случается не часто (часто ли... ? — ст. 17). В ст. 18 образная картина того, что должно бы происходить с нечестивцами, но увы! — происходит с ними редко.

Как бы опережая возражения троих, что заслуженное им наказание нечестивый получит в детях своих, Иов восклицает, что пусть бы он сам испил от гнева Вседержителя, ибо что это за страдание, если, покинув земной мир, он перестает и думать о доме своем, тем более заботиться и тревожиться о нем! (ст. 19-21)

21:22-26. Нет, уверен Иов, Бог не разделяет тех ограниченных представлений о Его взаимоотношениях с человечеством, которые исповедуют трое. Отнюдь не всегда карает он злых (см. 20:5) или обрекает несчастьям детей их, вместо них. Следуя Своими непостижимыми путями, Он позволяет одному сполна насладиться жизнью и мирно умереть, а другому во всю жизнь не дает вкусить добра, и тот живет и умирает с душею огорченною (ст. 23-25). По смерти же оба они "уравниваются в правах" и лежат рядом во прахе, поедаемые червями. Таким образом неразумно судить о характере и личности человека по здоровью его и богатству или по отсутствию у него оных. И нечестивый умирает как в юности, так и в старости, и благочестивый...

г. Еще о смерти нечестивых и о посмертных почестях им (21:27-34)

21:27-33. Поскольку оппоненты Иова неоднократно ссылались на то, что грешники наказываются и гибелью жилищ их (см. 8:22; 15:34; 18:15,21), он "предупреждает" (ст. 28) возможное повторение ими того же "тезиса", ссылаясь на обширный опыт путешественников и наблюдения их. Они могли бы подтвердить, что нередко в день погибели пощажен бывает злодей (ст. 30). Кто спросит с нечестивого за грехи его, и кто воздаст ему, если Сам Бог не делает этого? (подразумевает Иов; ст. 31). И после смерти пользуется грешник уважением (ст. 32), продолжает он. "Стража" на... могиле здесь может означать род памятника. То есть память о нечестивом не исчезает, как утверждает Вилдад (18:17), ее, напротив, увековечивают. Преданный почетному погребению, он сладко спит в земле долины, а слава, которой он пользовался при жизни, побуждает многих "идти за ним", т. е. таким же нечестивым путем, как и сам он следовал беззаконникам, жившим до него, которым нет числа (см. вторую фразу в ст. 33).

21:34. Нет, на основании всех этих очевидностей пустыми, лишенными смысла, оборачиваются обличения друзей Иова и их попытки объяснить причину его страданий, как и попытки побудить его к покаянию в несуществующих его винах, и тем вновь возвратить себе свое былое счастье. Ничего, кроме лжи, не остается в их ответах.

Г. Обмен речами; третий "раунд" (гл. 22-31)

В первом "раунде" посетители Иова строили предположения относительно его согрешений и нарушений им закона и призывали его к покаянию. При втором обмене речами они исподволь внушали Иову мысль о его вине и всячески живописали ужасную судьбу нечестивцев, но о покаянии не упоминали. В ходе третьей словесной атаки на Иова "друзья" обвиняли его в конкретных беззакониях, и лишь Елифаз снова предложил ему обратиться к Богу. Иов, на протяжении всего этого времени, твердо оставался на своей позиции. Он отверг а) предположения троих, б) их утверждения, что нечестивые страдают всегда и в) что сам он грешил сознательно и постоянно.

1. ТРЕТЬЯ РЕЧЬ ЕЛИФАЗА (гл. 22)

В третьей речи Елифаза, который заговорил внезапно, не содержится никакой реакции на все сказанное перед тем Иовом. Создается впечатление, что Елифаз твердо вознамерился "поставить Иова на колени", принудить его к покаянию в его грехах.

а. Бог нимало не заинтересован в Иове (22:1-5)

22:1-4. Богу нет пользы от благочестивого образа мыслей и поведения человека. Разумный доставляет пользу лишь себе, утверждает Елифаз, как нечестивый (подразумевается) себе же вредит. Богу ты не повредишь (это уже прямо к Иову), и Он не боится тебя, читается в ст. 4, а потому не станет Он... судиться с тобою. Ибо, будучи совершенным, руководится лишь правилами абсолютного правосудия, не ища удовольствия в праведном и не опасаясь поступков неправедного.

22:5. В ст. 5 Елифаз опять "подводит итог": все страдания Иова — от его "великой злобы" и "бесконечных беззаконий"; других объяснений им нет.

б. Елифаз о "житейских" грехах Иова (22:6-11)

22:6-9. Следует "град" ни на чем не основанных обвинений со стороны Елифаза. 1) Иов — жаден и бесчеловечен: будучи богачом, он брал залоги со своих соплеменников (братьев), снимая одежду... с полунагих. Напомним, что, согласно Моисееву закону, кредитор, бравший в залог одежду, должен был к ночи вернуть ее должнику, чтобы тот не замерз (см. Исх. 22:26-27; Втор. 24:10-13). Позже Иов ответит на это и последующие ложные обвинения в свой адрес (см. Иов. 31:19-22).

2) Иов отказывал в воде жаждущему, а голодному — в хлебе (ст. 7). Ст. 8 не совсем верно переведен на русский язык. Смысл его в том, что Иов, будучи "человеком сильным", захватывал чужую землю и не давал возможности "слабому" селиться на ней.

3) Тяжкое преступление совершал он, не оказывая милости вдовам и сиротам (ст. 9). См. в этой связи Исх. 22:22; Втор. 27:19; Иер. 7:6; 22:3; Зах. 7:10. Ст. 9 ср. со словами Иова в 31:16, 21-22.

22:10-11. Соответственны и кары, постигшие Иова: петли, в которых он запутался, — образ его болезни, потерь, бесславия; он не видит выхода из них (тьма вокруг него); множество вод, покрывших его, — опять-таки образ "множества" бед, обрушившихся на Иова и надвигающейся на него гибели.

в. О духовном неповиновении, дерзости Иова (22:12-20)

22:12-14. Опять подчеркивает Елифаз непреодолимое расстояние между Богом и человеком (ср. 4:17-19; 5:9; 15:14-16). Но раз величие Его — беспредельно, и жилище Его — превыше... небес, как решается Иов на немыслимую дерзость свою, ставя под вопрос всевиденье Бога, Который будто бы не видит происходящего на земле "из-за завесы облаков" (ср. ст. 13-14 с Плач. 3:4; Пс. 72:11 и 93:7; Ис. 29:15; Иез. 8:12), а видит и знает лишь происходящее на небе? (ст. 13-14) И, следовательно, не в состоянии вершить справедливый и беспристрастный суд на земле!

Но Елифаз искажает действительные слова Иова (см. 21:22). Иов как раз утверждал, что Бог обладает высшим знанием, это-то и смущало его и приводило в отчаяние. Иов не говорил, что Бог не видит человека, он утверждал, что Вседержитель видит и знает его (см. 7:17-20; 14:1-3).

22:15-18. "Старший" из обвинителей задает Иову риторический вопрос, подразумевая, что Иов, да, держится пути древнего, по которому шли люди беззаконные, за что и были преждевременно (по человеческому рассуждению) истреблены потопом (ст. 15-16). Как те самоуверенно отвергали Бога (ст. 17), несмотря на все благословения Его (ст. 18), так (имел в виду Елифаз) поступает теперь Иов. Недружелюбно и высокомерно ведет себя Елифаз, сознательно искажая то, что в действительности было сказано Иовом (см. 21:14-16). В конце ст. 18 он дословно цитирует Иова (ср. 21:16), но уже от своего имени, и этим как бы подчеркивает, что не Иову произносить подобные слова! Вот он, Елифаз действительно, отвергает совет нечестивых, к которым по-прежнему причисляет Иова!

22:19-20. В англ. тексте Библии ст. 19-20 стоят в настоящем времени, и это проясняет их смысл: не только в прошлом, но и теперь радуются праведники... и непорочный смеется торжеству справедливости, т. е. бедствиям нечестивых (включая Иова). Иов сам сказал, что пусть, мол, "друзья" насмехаются над ним, предварительно выслушав (21:3), и вот Елифаз "с радостью" делает это. Первоначально сдержанный и вежливый (ср. 4:2), он становится все более злобным.

г. Елифаз опять призывает Иова к покаянию (22:21-30)

22:21-30. Но после всех своих инсинуаций и лживых заявлений в адрес Иова Елифаз вновь призывает его к покаянию с тем, чтобы удалить беззаконие от шатра своего и вновь "устроиться", как прежде. Сблизься же с Ним... Прими... Его закон, и... слова Его, и через это возвратится к тебе добро, — восклицает Елифаз (ст. 21-23). В ст. 24 Елифаз "заверяет Иова, что, покаявшись, он опять станет настолько богатым, что драгоценные металлы, включая золото Офирское (ср. 28:16; Ис. 13:12; Офир находился в юго-западной части Аравийского побережья) будут не более ценны в его глазах чем пыль и речные камни. Вседержитель, Которому одному станет радоваться Иов, заменит ему и серебро и золото. Он будет отвечать на его молитвы и вложит в сердце его желание исполнять данные им обеты (ст. 25-27). И все задуманное им осуществится, ибо над путями его будет сиять свет. Иов, продолжал Елифаз, обретет способность ободрять павших духом, препятствуя им впадать в греховное отчаяние и суля, на основании собственного опыта, возвышение в будущем (ст. 29) Если руки Иова будут чисты (в знач. "чистой будет жизнь его"), то через его молитву Бог избавит и виновного (ст. 30) Судя по тому, что прежде Елифаз утверждал, что в праведности человеческой Богу нет ни пользы ни удовольствия (22:2-3), здесь он иллюстрирует ту свою мысль, что покаяние и последующая праведная жизнь Иова послужат на пользу лишь ему самому, хотя это и не вполне вяжется с ответами Бога на молитвы праведника и "избавление" через него других людей.

2. ТРЕТИЙ ОТВЕТ ИОВА ЕЛИФАЗУ (гл. 23-24)

Оставив (до поры до времени; см. гл. 31) без внимания голословные утверждения Елифаза, Иов размышляет здесь о несправедливостях, от которых пострадал он и от которых страдают другие. Он опять говорит о желании "представить свое дело Богу" (23:1-7) и сокрушается по поводу недоступности Его и несправедливости (23:8-17) и по поводу Его непонятного молчания относительно безобразий, творящихся в мире (гл. 24).

а. "О. если бы я знал, где найти Его" (23:1-9)

23:1-7. Предложение Елифаза "сблизиться с Богом" (22:21) Иов никак не отвергает, но ведь Бог Сам не допускает, не хочет этого сближения, и потому все еще... горька речь Иова, страдания которого, однако, горше (тяжелее) стонов его. Он горячо желает найти Бога и приблизиться к престолу Его, чтобы изложить пред Ним дело свое. О, если б ему узнать, в чем обвиняет его Всевышний (узнал бы... и понял бы, что Он скажет мне), он постарался бы привести убедительные слова в свое оправдание (ст. 4-5). Психологически понятны метания Иова от отчаяния (нет у него возможности убедить Бога в своей невиновности; см. 9:14-16) к надежде: под впечатлением фактов, которые приведет Ему Иов, всемогущий Бог не станет состязаться с ним (в знач. "обвинять его"); см. ст. 4-6. И тогда он, праведник, мог бы состязаться (здесь в значении "доказать свою невиновность"; слову "состязаться" в еврейском тексте (ст. 6 и ст. 7) соответствуют два разных слова —риб и йаках; оба они являются "судебными терминами"). Если бы Бог благосклонно выслушал его, то, не сомневается Иов, он навсегда получил бы свободу от грозного Судии своего!

23:8-9. Образное выражение той мысли, что Бог скрывается от Иова, ищущего Его, и Сам избегает сближения с ним.

б. Иов снова настаивает на своей невиновности (23:10-12)

23:10-12. Проявление к себе вражды со стороны Бога Иов видит в том, что Он, Который знает путь его, потому и уклоняется от встречи с Иовом, что благочестие его Ему известно. В случае "судебного разбирательства" (пусть испытает меня) Иов вышел бы чистым, как золото, выходящее из горнила. Он не сомневается в этом, потому что всегда держался стези Его и от пути Его... не уклонялся, как не отступал от заповедей и "глаголов" Его (ст. 11-12). Здесь, как видим, Иов утверждает прямо противоположное тому, из чего исходил и в чем обвинял его Елифаз (ср. 22:15,22).

в. Обвинения Иова в адрес Бога (23:13-17)

23:13-14. И снова Иова охватывает отчаяние: он ощущает безнадежность этого "предприятия" — встречи с Богом "в суде". Как может он противостать Вседержителю, действия Которого неподконтрольны никому! Все, что он наметил выполнить в отношении Иова, Он выполнит, как и многие подобные (в отношении других людей) намерения Свои.

23:15-17. Иов сознает это и потому страшится Бога и трепещет пред лицем Его. Поэтому, т. е. при мысли о непостижимости характера Бога и своего положения перед Ним, а не по греховности своей, как полагает Елифаз (22:10).

При буквальной передаче с древнееврейского ст. 17 звучит иначе чем в синодальном переводе, а именно: "Ибо я погибаю не от присутствия тьмы, ни от мрака, который закрывает лице мое". Иов, очевидно, подразумевал, что погибает он от (по причине) непостижимого для него поведения Господа.

г. Переживания Иова из-за безразличия Бога к нему и ко всему сущему (24:1-17)

1) Бог не заинтересован в суде над явными грешниками (24:1-12). 24:1-8. Загадочный смысл стиха первого в этой главе может быть прояснен при некотором лингвистическом анализе; дело в том, что глагол цафан, переведенный как Почему не сокрыты, употреблен здесь в значении сбережения, сохранения Богом наказания на будущее (ср. 21:19). Из этого делают вывод, что под "временами" и "днями" понимаются в этом стихе времена и дни Божиего отмщения грешникам, Его суда над ними (см. Иез. 30:3). "Почему не сокрыты от Вседержителя времена" (отмщения) правильнее прочитать как "Почему (они) не сохранены (так думает Иов!) Вседержителем", или еще точнее: "не установлены Им?" Их, по мысли Иова, как бы не существует, во всяком случае для людей; поэтому у знающих Его, т. е. у праведников, создается впечатление, что Божие правосудие по отношению к грешникам вообще никогда не осуществится.

Между тем, сетует Иов, люди отторгают друг у друга земельную собственность (Межи передвигают) и угоняют скот, и лишают последнего их достояния вдов и сирот. Бедных сталкивают с дороги (может быть, фраза употреблена в переносном смысле, но возможно и такое значение ее: притеснение бедных доходит до того, что им даже милостыню на дорогах просить запрещают, и они принуждены скрываться). Подобно диким ослам, рыщут они по степи, ища пищу (хлеб) для себя и для детей своих. ("Хлеб" этот, очевидно, представлял из себя ягоды, травы и корни растений, и чтобы добыть их, спозаранку выходили они на это дело свое.) См. ст. 5-6. А еще жалкое пропитание свое добывают бедные, лишенные одежды и крова (ст. 7-8), на чужих полях (см. Руф. 2) и в чужих виноградниках.

24:9-12. По-разному толкуют ст. 9: как в том смысле, что в залог забирают грудных детей, отрывая их от сосцов овдовевших матерей, так и в том, что детей отбирают, обращая их в рабов (может быть, в уплату долга), и с нищего не стесняются брать залог (т. е. видят в этой фразе выражение двух мыслей).

В первой половине ст. 10 повторяется та же мысль, что в ст. 7; вторая половина буквально читается как "они голодны и носят снопы" (т. е. смысл здесь тот, что бедных заставляют тяжело трудиться и при этом оставляют голодными).

Между стенами в ст. 11 может означать "между рядами оливковых деревьев"; стих продолжает ту же мысль — о том, что бедняки тяжело трудятся, но не имеют возможности удовлетворить ни голода ни жажды: топчущие виноград в точилах... жаждут. И в городах стонут и погибают люди, и Бог не воспрещает того. Все это мучит Иова: почему же он, не совершивший сколько-нибудь серьезного греха, на который можно указать, страдает, а другие, совершающие перечисленные им злодеяния сознательно и открыто, наказанию не подвергаются?

2) Незаинтересованность Бога в обличении тайных грешников. 24:13-17. Убийцы, воры, грабители, прелюбодеи — враги света, и свои страшные дела они совершают в темноте, уповая на то, что дела эти не будут открыты. Злодеям, знакомым с ужасами смертной тени по характеру своей деятельности, опасностью грозит свет, потому-то и утро... для них, как смертная тень. Но и в отношении них Бог не осуществляет Своего правосудия.

д. Иов о том, что конец нечестивых — таков же, как конец всякого человека (24:18-25)

Здесь Иов повторяет и прежде высказанную им мысль о том, что страдают или процветают как праведник, так и нечестивый (см., к примеру, 21:23-26). И это принципиально отличается от позиции трех его оппонентов. В то же время в этих стихах как бы содержится признание Иовом конечного наказания нечестивых. Из того, как переданы эти стихи в Септуагинте и Вульгате, некоторые исследователи делают вывод, что здесь (ст. 18-19) Иов не столько выражает уверенность в грядущем суде над грешниками, сколько желает и призывает его.

24:18-25. Начинает Иов с того, что положение нечестивых в мире неустойчиво: их счастье проходит так же быстро, как быстро уносится водою легкий предмет. Проклята земля нечестивца, дорога садов виноградных (образ мира и покоя) не расстилается перед ним (он не видит ее перед собою). Участь грешников, несомненно, в преисподней (ст. 19). Иов предрекает им полное забвение, даже со стороны близких (включая матерей); ст. 20. В ст. 22 выражена та мысль, что в пору своего процветания грешник даже сильных подавляет (увлекает) своею силою; и в этом ему помогает Бог, хранящий его в безопасности, хотя и видит злодейские пути того, который и самым нуждающимся (вдовам) не делает добра (ст. 23, 21). И так нечестивые, опираясь на силу свою, и с Божией помощью, поднимаются высоко, но в конце-концов и они падают и умирают, как и все.

В образе "срезанных верхушек колосьев" (на Востоке существовал обычай срезать лишь верхушку колоса, а часть стебля оставлять на корню) некоторые видят намек на то, что потомки нечестивых продолжают существовать; они не обязательно погибают, как утверждают это три оппонента Иова.

Так или иначе, нечестивые погибают, пусть не "в одночасье", пусть "в конце-концов", но это происходит со всеми. Мучительной загадкой для Иова остается все то же: почему вообще Бог допускает их процветание?

3. ТРЕТЬЯ РЕЧЬ ВИЛДАДА (гл. 25)

Это короткое вмешательство Вилдада в "обмен речами" свидетельствует о том, что у него аргументы в споре с Иовом иссякли. Он уже не пытается доказать Иову (см. гл. 8,18), что речи того "пусты" и необдуманны, но сосредоточивается на теме величия Бога, противопоставляя ему ничтожность и греховность всех людей вообще, а не только Иова и прочих "беззаконников". Вероятно, в этом и выразилась последняя попытка Вилдада убедить Иова в бессмысленности его стремления: не человеческому существу, нечистому по природе своей, добиваться от Всевышнего установления сроков "судебного разбирательства".

25:1-3. Бог правит вселенной, и иначе как с благоговейным страхом нельзя относиться к Нему, Который есть источник мира, т. е. порядка и гармонии в мироздании, говорит Вилдад. Нет числа небесным силам, которыми Он управляет, и по Его велению свет солнца восходит над всем сущим.

25:4-6. Далее Вилдад повторяет мысли Елифаза, дважды уже высказанные тем (ср.4:17-18; 15:14-16). Человек(букв. енос, т.е. слабый смертный человек; см. ком. на 4:17) не может быть правым пред Богом, и чистым не может быть тот, кто рожден женщиною (синоним все той же человеческой слабости, к которому прибегал и сам Иов; ср. 14:1).

Луна... несветла, по сравнению с солнцем, свет которого отражает; и звезды нечисты пред очами Его (в этом образном выражении может подразумеваться, что блеск Божией славы затмевает блеск звезд; ср. со словами Елифаза в 15:15 о "нечистоте небес в очах Его"). Уничижительными сравнениями в адрес человека (червь... моль) Вилдад подчеркивает малость его, которая просто исключает для него возможность "судиться" со всемогущим Творцом.

Направленная прежде всего против Иова с целью пробудить в нем осознание полного своего ничтожества, речь Вилдада звучит, однако, впустую; точнее, он, как сказали бы теперь, "ломится в открытую дверь": ведь факт несравненного Божиего величия, как и всепроникающего действия греха в мире, никогда и не отрицался Иовом.

Краткий обзор речей Елифаза, Вилдада и Софара свидетельствует о них как о никчемных советниках. В речах их не чувствуется сострадания. Ни один из них не обращается к Богу с молитвой об Иове. Боль и отчаяние его как бы проходят мимо их сознания. (Да они, видимо, и не вслушивались в то, что говорил он, а упивались собственными речами, которые звучали все агрессивнее.) В речах троих четко прослеживается тенденция защитить свою позицию и всячески принизить Иова, с целью скорее обескуражить его чем поддержать. Они не допускают и мысли о собственной неправоте, даже когда факты вопиют против того, что они утверждают. Увы! "Советники" такого рода никогда не переводились в мире.

4. ТРЕТИЙ ОТВЕТ ИОВА ВИЛДАДУ (гл. 26-31)

а. Иов о могуществе Божием, как явлено оно на земле и в небесах, в мире подземном и в мире подводном (гл.26)

Здесь Иов и хочет показать Вилдаду, что сознает величие Божие не меньше его. Но начало его речи горестно-насмешливое. Не я, а ты ничтожен в своих .."усилиях", намекает он.

26:1-4. Нет, бессильному и немощному, каковым Вилдад считает его, он не помог, не утешил его, замечает Иов. И совет Вилдада не объяснил, ему, "немудрому", загадки его страдания и Божьего молчания. Слова, произнесенные Вилдадом не имели для него смысла (Кому ты говорил их?). Уж не свыше ли имел ты откровение (чей дух исходит из тебя?)?— иронизирует Иов (ст 4)

26:5-6. В характерной для него манере побивать своих оппонентов, прибегая в описании Божьего превосходства к образам более сильным и красочным чем у них, отвечает Иов Вилдаду и на этот раз.

Да, Иову известно, что Бог царит над смертью и преисподней (ст. 5-6), над мировым пространством и землею (ст. 7), над водой и облаками (ст. 8-9), над светом и тьмою (ст. 10), над небесами и морем, омывающим земные берега (ст. 11-12). Рефаимы трепещут под водами и живущие в них (ст. 5). Этот стих требует подробного объяснения. В переводе с древнееврейского "рефаим" значит "слабый", "подобный тени": этим словом нередко называли умерших, т. е. обитателей шеола, или подземного царства. Выше его находятся земные воды и те живые существа, которые обитают в них. Как живущие в водах, так и обитатели "шеола", трепещут перед Богом, говорит таким образом Иов. Что касается мертвых, то "трепещут" в отношении них предполагает мучение и страх, которые те испытывают, пребывая в полном сознании (ср. Лук. 16:24). "Аваддон" (ст. 6) соответствует глубочайшей части ада, которая в кн. Откровения названа "бездной" (см. Отк. 9:11). Преисподняя, включая Аваддон, не скрыта от глаз Господних, говорит Иов.

По поводу "рефаимов" надо еще сказать следующее. Так называли не только мертвых, но и в каком-то противоположном смысле — некий древний народ Палестины, отличавшийся необыкновенно высоким ростом (см. Втор. 2:20-21). По крайней мере, четыре великана - рефаима названы на страницах Ветхого Завета по именам. Это Ог, царь Васанский (Втор. 3:11; ср. Иис. Н. 12:4; 13:12), Иесвий (потомок рефаимов; 2 Цар. 21:16); Сафута (2 Цар. 21:18; в 1 Пар. 20:4 назван Сафой) и Голиаф (2 Цар. 21:19). Еще один рефаим, названный по имени, упоминается в 2 Цар. 21:20. О рефаимах читаем в Быт. 14:5; 15:20; Втор. 2:11 и в Иис. Н. 17:15.

В угаритских источниках "рефаимами" названы верховные боги и воины "аристократического ранга" — потому, вероятно, что и те и другие представлялись людям олицетворением гигантской силы.

Полагают, что слово рефаим, будучи употреблено в угаритских текстах по отношению к мертвым, подразумевало элиту царства мертвых. То же может быть верно и в отношении древнееврейских писаний (см. употребление этого слова в Ис. 14:9); однако по-еврейски оно, видимо, употреблялось и как одно из обозначений мертвых вообще. Именно в этом значении мы встречаем его в Пс. 87:11; в Прит. 2:18; 9:18; 21:16; в Ис. 14:9; 26:14 и 26:19. Таким образом в Иов. 26:5 Иов, очевидно, хочет сказать, что и "элита царства мертвых" трепещет перед Всевышним, сознавая Его всевиденье и всеведенье.

26:7-10. В ст. 7 речь, в сущности, идет об установленном Богом законе земного тяготения, силою которого земля "висит" ни на чем. Слово "распростер" (ст. 7) применяется в Библии только к небесному своду (см. Иов. 9:8; Пс. 103:2; Ис. 40:22); Он распростер север над пустотою означает, что Бог "поддерживает" в воздухе (закон тяготения) светила северного полушария.

В ст. 8 образно говорится о том, как по установлению Божию "собирается" дождь в облаках, чтобы в свое время выпасть на землю (а прежде времени облако не расседается под скопившимися в нем водами).

Точнее начало ст. 9 читается так: "Он покрывает лице Своего престола". Под "престолом Божиим" понимается небо (см. Ис. 66:1). По представлению Иова "переднюю часть неба" ("лице его"), обращенную к земле, Бог закрывает облаками (вторую часть ст. 9 ср. с 22:14), и потому престол Его — невидим.

В ст. 10 тоже отражено представление древних о мироздании. Они полагали, что земля со всех сторон омывается океаном, над которым в виде полушария возвышается небесный свод (в 22:14 — "неземный круг"). Внутри этого пространства лежит область света, источник коего — солнце и звезды, а за пределами его — царство вечного мрака. Бог провел... черту, говорит Иов, определяющую границу между светом и тьмою.

26:11-13. Не только в пространстве над землею царит Господь; несравненную и все превосходящую силу Свою Он являет и в действии "земных законов"; так она сказывается в землетрясениях, от которых содрогаются горы, как бы поддерживающие своими вершинами небо (потому Иов и называет их "столпами"; ст. 11).

Силою Своею Бог волнует море, и Сам же смиряет его (ст. 12). Вторая часть ст. 12 не вполне верно переведена на русский язык. В еврейском тексте — не "дерзость", а "рахав", под которым понималось некое ужасное морское чудище (см. Пс. 88:10-11). Господь усмиряет его, подразумевается здесь, чтобы оно не вредило людям.

О всемогуществе духа Божия свидетельствует великолепие неба (ст. 13). Под "быстрым скорпионом" подразумевалось, как полагают, какое-то созвездие. Существует и другое понимание этого места, поскольку еврейское выражение холла, переведенное на русский язык как "образовала", может означать и "пронзила", а "быстрый скорпион", согласно другим переводам, — "извивающийся" (иногда "серебристый") змей". Согласно второй версии, речь во второй части ст. 14 идет, таким образом, о вышеупомянутом морском чудище рахав.

26:14. Все сказанное Иовом лишь незначительно отражает могущество и великолепие путей Его. Кроме того, люди так — увы! — удалены от Бога, подразумевает Иов, что их познанию Он доступен весьма мало; гром могущества Его (всеобъемлющее представление о Нем) непереносим для слабого человека, и уразуметь его он не может.

б. Иов о судьбе нечестивых (гл. 27)

27:1-6. Продолжая речь свою, Иов говорит горячо и возвышенно. Он клянется именем Божиим в правоте своей. Как жив Бог... , — начинает он. Да, Бог отказывает ему в справедливом суде и тем повергает в огорчение и уныние душу Иова (ст. 2), но, тем не менее, в его глазах он остается Вершителем правосудия, высшей инстанцией для ищущего правды. Пока я жив, торжественно заявляет Иов, язык мой не произнесет лжи (ст. 3-4). Не станет Иов, фактам вопреки, возводить на себя "напраслину", не признает он справедливыми своих оппонентов, коль скоро при воспоминании о прожитых им днях совесть его (здесь сердце в знач. "совести"; ср. 1 Цар. 24:6; 2 Цар. 24:10) не укоряет его.

27:7-12. Исходя из своей невиновности, Иов объявляет "беззаконниками" тех, кто клевещут на него. Так каждый из троих его оппонентов становится в глазах Иова его "врагом" (ст. 7).

Если они, несмотря на то, что Иов клялся именем Божиим и ссылался на свидетельство своей совести, все еще продолжают считать его лицемером, то пусть подумают: какая ему польза в лицемерии? Ведь умирая (а он, Иов, близок к смерти), лицемер не имеет надежды на оправдание перед Богом (ст. 8). Между тем, он уверен в своем оправдании и продолжает призывать Бога во всякое время уповая на то, что в конце-концов Вседержитель утешит его (ст. 10). В ст. 9 Иов выражает ту мысль, что вопль нечестивца, который обращается к Богу, лишь когда придет на него беда, Всевышний не услышит. Не ясно ли, что поведение и настроение Иова не соответствуют таковым лицемера и беззаконника?

Затем Иов выражает желание (с целью подтверждения своей правоты) "возвестить" троим о действии в мире руки Божией, т. е. об отношении Бога к нечестивым, как он это понимает (ст. 11). В ст.12 он оговаривается, что результаты этого отношения они и сама видели, однако, яростно споря с ним, лишь "пустословили", пытаясь поставить "знак равенства" между его судьбой и судьбой грешника.

27:13-23. Начиная с ст. 13 и до конца главы, Иов описывает судьбу нечестивых, причем в ст.13 почти дословно воспроизводит сказанное на этот счет Софаром (см. 20:29). В дальнейшем же повторяет утверждения Елифаза, Софара и Вилдада, словно бы впадая в противоречие с самим собою, поскольку прежде как будто говорил о безнаказанности нечестивых (см. 21:7 и др.). На этом основании некоторые богословы даже склонны были рассматривать ст. 13-23 не как слова Иова, но как "третью речь" Софара. Большинство же понимают эти стихи именно как патетическую речь Иова, который, на основании высказанных им схожих "положений" приходит к иным выводам и как бы обращает сказанное тремя его друзьями-врагами против них самих. "Зеркало", которое они ставили передним, чтобы он увидел в нем себя, он ставит теперь перед ними, чтобы они уловили принципиальное различие между поведением Иова в страданиях и тех, которые действительно являются "беззаконниками". Следует отметить и то, что конечного наказания нечестивых Иов в действительности и не отрицал (см. 24:18-24). Но в отличие от Софара он отрицал, что наказание постигает их чуть ли не тотчас по совершении преступления (20:5 ср. с 21:7).

В ст. 14-15 говорится о гибели потомков нечестивого от голода, меча и моровой язвы (евр. слово, переведенное в ст.15 как смерть; ср.2Цар.24:13).Смерть будет косить их непрестанно, так что вдовы их не будут иметь времени и сил на совершение положенного погребального обряда (на "оплакивание").

Накопленные нечестивым серебро и одежда уподобятся для него пыли и грязи —в том смысле, что насладиться ими он не сумеет: они станут достоянием "беспорочных" (ст. 16-17).

"Непрочность" дома нечестивца сравнивается с непрочностью временного шалаша, сооруженного сторожем; моль - символ того, что недолговечно и подлежит быстрому истреблению (ср. 4:19).

По некоторым другим переводам в ст. 19 речь идет о внезапной смерти грешника, а не о внезапной потере им всего его состояния.

В ст. 20-22 представлены образные картины гибели беззаконника. В ст.23 рисуется изумление соплеменников и современников наказанного Богом грешника — участи его.

в. Иов о Божией мудрости (гл. 28)

В этой главе Иов говорит о неспособности человека полностью постичь мудрость Божию (ср. 26:14), и, следовательно, все "пути" Его. В излагаемых им мыслях, несомненно, содержится возражение троим его оппонентам, которые претендовали на полное понимание действий Бога в жизни Иова. Логическую связь этой главы с предыдущей можно проследить в том, что Иову причина гибели нечестивого (гл. 27) видится в непрочной основе его благосостояния. Ибо оно строится на стремлении к тленным земным богатствам и на обладании ими, тогда как прочная основа человеческого существования — в страхе Господнем (28:28). В нем — спасительная премудрость, которая грешнику, однако, недоступна. Известная только Богу, она открывается тем людям, которые уповают на Него.

Отдав дань человеческой мудрости (у Иова она предстает в красочном описании того, как люди извлекают из земли скрытые в ней природные сокровища), он переходит к премудрости Божией, к разуму духовному, "местонахождение" которых открыть несравненно труднее чем залежи драгоценных руд и камней.

28:1-11. Неточная жила... серебра — место естественного его выхода на поверхность.

Железо добывают из земных недр (хотя начало железного века относят примерно к 1200 г. до Ρ.X. — тогда из железа стали повсеместно производить орудия труда и войны, известно оно было задолго до этого; см. , к примеру, Быт. 4:22); из руды выплавляют медь.

Смысл ст. 3 в том, что человек научился находить нужные ему руды в земле; во мрак ее недр он вносит источники света, и тщательно разыскивает камень.

В ст. 4 — описание спуска рудокопов в шахты, вырытые вдали от населенных мест. Спускаясь туда с помощью веревок или каких-то иных приспособлений, они повисают на них и раскачиваются (висят и зыблются).

В поисках металлов и минералов землю роют как в вертикальном направлении, так и по горизонтали: она вся внутри изрыта, и в ней находят "камешки" сапфира и крупинки золота (ст. 5-6). Все эти сокровища залегают на такой глубине, что не видны ни далеко видящему орлу (в русском переводе — хищная птица), ни коршуну. Места залегания их, далеко расположенные от человеческих поселений, не попирали ни скимны (львы) ни шакалы (ст. 7-8).

Люди же, работающие там, научились разбивать гранитные породы и производить обвалы в горах (ст. 9), пробивать в скалах тоннели (ст. 10), отводить в сторону мешающие работе подземные воды. Все это ради того, чтобы вывести на поверхность подземные сокровища (ст. 9-10).

28:12-19. Здесь заключена очень важная мысль: человеческой мудрости подвластны земные знания, но высшая мудрость (премудрость) не... на земле... обретается, и ни за какие земные сокровища приобрести ее невозможно. Евр. хохма, переведенное как "премудрость", предполагает проникновение в глубинную суть вещей к те духовные познания и связанные с ними нравственные критерии, которые положены в основу человеческого существования (ст. 12-13).

Бездна (ст. 14) соответствует здесь понятию подземных рек и водных источников (см. Быт. 49:25 и ком. на этот стих). Следует перечисление драгоценных металлов и камней и подводных сокровищ (ст. 18), на которые не купить "премудрости"; кристалл в ст. 17 — это стекло, почитавшееся на древнем Востоке предметом роскоши. "Топазом Ефиопским" в ст. 19 названы желто-оранжевого цвета алмазы, которые по имеющимся свидетельствам находили в Эфиопии Ср со схожими оценками мудрости в Прит. 3:13-15; 8:1; 16:16.

28:20-27. Ст. 20 близок по звучанию к ст. 12. однако, здесь вопрос ставится более конкретно: откуда же исходит премудрость? и где место (источник) разума? Как, каким образом обрести их? Пробуя ответить на поставленные им вопросы, Иов вновь говорит о том, что сокрыта она (премудрость) от очей всего живущего, и птицы, которые повсюду летают и далеко видят с небес, не могли бы ответить, где она утаена.

И в царстве смерти (см ком. на 26:6) лишь слышали о ней (ст. 22). Знает же о ней все только Бог, вездесущий и всеведущий, провозглашает Иов (ст. 23-24).

Замечательны по смыслу своему стихи 25-27. Премудрость была тем, чем руководствовался Господь, творя вселенную. В гении Творца она и проявилась в полную меру. "Бог видел премудрость" (ст. 27) понимают иногда в том значении, что она была перед Ним как идеальный прообраз творения. В созданном Им Он... явил ее и придал ей характер вечного закона (приготовил ее); и еще испытал ее может означать, что способность сотворенного мира к существованию и развитию убедили Бога в том, что установленные Им законы "действуют". См. поэтически звучащие и по мысли своей совпадающие со сказанным здесь стихи в кн. Притчей (Прит. 8:22-30).

28:28. И тут Иов заявляет, что то, что нужно знать человеку о премудрости, Бог сказал ему: это страх Господень... и удаление от зла. "Страх", т. е. почитание Господа и подчинение Ему, — вот та основополагающая идея, которую осуществил Бог при сотворении человека. Человек должен "удаляться от зла" — отвергать его и жить в согласии с законами Божией святости.

Обвинители Иова настаивали на том, что он Бога не боится и от греха "не удаляется", а, значит, мудрость ему не присуща. Но из того, что говорил Иов в гл. 28 (особенно в последней ее части) следует иное: он всегда испытывал благоговейный страх перед Богом и ненавидел грех(см. Прит. 8:13).И это соответствует тому, что говорит об Иове Сам Бог (см. 1:1,8; 2:3).

Заключительный стих гл. 28 связывает ее со следующей главой, где Иов приводит "аргументы" в пользу своей богобоязненности, и с гл. 31, где он перечисляет свидетельства того, что зла он не совершал и грех всегда был чужд ему.

г. Заключительный монолог (гл. 29-31)

1) Иов о своей былой славе (гл. 29). Поскольку трое его посетителей молчали, Иов продолжал говорить. Он вспоминал былое, и речь его, поэтически-торжественная, исполнялась все большей горечи. В этих главах Иов как бы подводит черту под всем сказанным им ранее, по-прежнему настаивая на том, что не делал злого, а доброе делал, и нынешней кары своей, причины которой не понимает, он не заслужил.

29:1-6. Иов с тоской говорит о "прежних месяцах" (ст. 2; ср. 7:3), из чего можно заключить, что к тому моменту в бедственном состоянии своем он пребывал, по крайней мере, несколько месяцев. До того, как все это случилось, Бог хранил меня, восклицает он. О, если бы то время можно было вернуть! Время, когда милость Божия была для него тем же чем светильник... среди тьмы: она освещала его жизненный путь, была ему в помощь и в защиту. Вседержитель был и те дни с Иовом, и дети его, все его погибшие дети, были тогда рядом с ним. Образы молока и елея в ст. 6 — символ изобилия, которому радовался Иов.

29:7-11. Иов вспоминает об уважении, которым пользовался как один из судей (на древнем Востоке почтенные мужи города или селения решали дела обращавшихся к ним соплеменников на площади у ворот; ст. 7; ср. Втор. 21:19; 22:15; Иис. Н. 20:4); вероятно, тем, что на протяжении многих лет Иов сам был среди тех, которые "вершили суд", объясняются частые "юридические термины" в его речи.

Он пользовался уважением не только у молодых людей, которые отступали в сторону при его появлении (юноши... прятались; ст. 8), но и людей пожилых, которые, завидя его, вставали и оставались стоять. Даже знатные умолкали, когда начинал говорить Иов, со вниманием выслушивая его мнение, ибо сознавали мудрость его(ст. 9-10; ср. ст. 21-23). (Как отличалось их поведение от поведения нынешних "словоохотливых" собеседников Иова!) Все слышавшие Иова хорошо отзывались о нем ("ублажали" его), восхваляли его (ст. 11).

29:12-17. Почему же пользовался Иов таким высоким уважением? Да по той причине, что, вопреки обвинениям Елифаза (22:6-7, 9), сострадал попавшим в беду и беспомощным (ст. 12), так что и умиравший благословлял его (ст. 13). И потому, что всегда был справедлив (он "облекался" в правду и справедливость (по-русски — суд; по-еврейски здесь слово мишфат, т. е. "решимость стоять за правду против неправды"); увясло значит головной убор, тюрбан). Слепым Иов заменял глаза, а хромым служил, вместо ног, и отцом был нищим (все это характерные для образной восточной речи выражения активного сострадания и безотказной помощи); внимательно... разбирал Иов и тяжбы людей, которых лично не знал (ст. 16). И во всех случаях был безоговорочно строг к беззаконному, никогда не оставлял ему возможности утаить похищенное, но принуждал возвратить его (ст. 17).

29:18-20. Представление о неизменных благословениях свыше как о земном воздаянии за благочестие и совершение добрых дел побуждало Иова твердо рассчитывать на то, что дни его будут многочисленны, как песок, и стабильной будет жизнь его (корень мой открыт для воды, постоянно питающей его); роса — символ процветания (ст. 18-19). Он рассчитывал на то, что слава будет сопутствовать ему до конца жизни, и физические силы не скоро иссякнут в нем (образ "крепкого лука в руке"; ст. 20).

29:21-25. Слова воспоминаний о былой славе льются и льются из сердца Иова. Он вспоминает о том, как ценили его совет сограждане: они внимали ему и не прерывали его речей (ожидали), и к сказанному им не имели, что добавить (безмолвствовали... не рассуждали); слова его они впитывали в себя, как животворящие капли дождя, и ждали их, как ждут дождя "позднего", или весеннего (в марте-апреле); ст. 21-23; ср. Втор. 11:14; Иер. 3:3. Когда Иов улыбался, сограждане почитали это за честь для себя, которой едва верили, и никто не решался чем-нибудь огорчить его ("омрачить лицо его"; ст. 24). Свое положение среди них Иов сравнивает с положением царя в кругу его воинов.

2) Иов о нынешнем отчаянном положении своем (гл. 30). 30:1-8. Иов не может не сокрушаться всем существом своим, сравнивая прошедшие дни с нынешними. Униженность своего состояния он рисует от стиха к стиху в красках все более мрачных. Когда-то он пользовался безграничным уважением у "старцев" (см. 29:8), а теперь юнцы издеваются над ним (ситуация на древнем Востоке непредставимо оскорбительная!). Да к тому же юнцы эти— дети отцов... которых Иов не согласился бы поместить рядом со сторожевыми псами стад своих.

В ст. 1-8 речь идет о неких изгоях общества. Возможно, некогда они обладали физической силой, но со временем стали тем чем являются сегодня (ст. 2). Истощенные голодом, они живут в пустыне, где, подобно животным, питаются полусъедобными травами и кореньями (щиплют зелень...). Изгнанные (за что-то) из общества, они и человеческих жилищ не имеют, но обитают в ямах и ущельях, и среди утесов. Они и нужды свои выражают, как животные, — ревут. И вот это отребье земли, которое не оставит после себя ни роду ни племени (люди без имени), ныне позволяет себе смеяться над Иовом!

30:9-15. Они распевают про него насмешливые песни (при более точном переводе с еврейского ст. 9). Они, подонки, гнушаются им, а если приближаются, то для того, чтобы плюнуть в его сторону (ст. 10).

Смысл ст. 11 в том, что Бог отнял у Иова ("выпустил из него") жизненную силу (развязал повод, точнее, "веревку"; евр. итри). Ср. Иер. 10:20. Это и послужило причиной того, что даже изгои сбросили с себя узду пред ним (т. е. издеваются над Иовом без всякого удержу). Полагают, что в ст. 12-14 речь идет уже не о юных изгоях и их отцах, а обо всех несчастьях Иова и о страшной болезни его вкупе. Это они образно обозначены им как "исчадие, сбивающее его с ног" и губящее его, который не имеет помощника. Они (беды его) устремляются на него, как вражеские воины на осажденный ими город (ст. 14). Ужасы устремились на меня, скорбно восклицает Иов, оплакивая прошлое величие свое и счастие (ст. 15).

30:16-19. И снова возвращается страдалец к описанию своей физической агонии, своих мучительных болей, не дающих ему уснуть ночью (ст. 17).

Ст. 18 не вполне точно переведен на русский язык. Правильнее его читать так: "Всемогуществом (очевидно, Божиим) обезображена одежда моя (евр. лебуши. которое, однако, понимается в значении кожи). Он (Бог) жмет меня, подобно воротнику хитона моего". Известно и такое прочтение этого стиха: "Великой силой болезни моей обезображена одежда (в знач. "кожи") моя. Она (болезнь) жмет (душит) меня, подобно воротнику хитона моего". В любом случае Иов говорит о том, что в "душащей его" болезни он и внешне сделался безобразен.

И стал Иов, как прах и пепел (ст. 19)— либо в знач. землистого цвета своей кожи, либо в том смысле, что "средой его обитания" стали прах и пепел; возможно и то, что здесь это сравнение употреблено в переносном смысле, чтобы передать внутреннюю подавленность и душевное уныние Иова.

30:20-23. Опять и опять жалуется Иов на равнодушие и жестокость к нему Бога. Он бесстрастно взирает на него (ср. 31:4), оставляя его молитву без ответа(ср. 19:7; 31:35). И по-прежнему крепкою рукою "враждует" против Иова (ср. 16:12). Бедам его Он предоставил Иова, словно сильному штормовому ветру, чтобы "носил" его и бил и "сокрушал", бросая оземь (ст. 22). Бог желает смерти Иова, чтобы привести его в шеол, где собираются после земных дней своих "все живущие".

30:24-31. Полагают, что смысл ст. 24, как он передан по-русски, не соответствует смыслу еврейского подлинника. Не о Боге, Который "оставит его в покое", когда он превратится в мешок (дом) мертвых костей, не способных кричать при своем разрушении (в русском чтении), говорит Иов, но о себе самом; полагают, что стих этот должен быть переведен так: "не простирает ли (имеется в виду — в отчаянии) руки своей погибающий? и тот, кто страдает, не кричит ли?" То есть, сознавая близость смерти, Иов не может все еще не молить о снисхождении и сострадании. Тем более, что несправедливость по отношению к нему, который "плакал с плачущими" (ст. 25), — очевидна. Вместо заслуженных им добра и света, зло и тьма пришли к нему. При мысли об этом Иов не может не приходить в болезненное возбуждение (мои внутренности кипят). Он почернел от скорби и потому громко заявляет о ней перед собравшимися к нему "утешителями' (кричу... в собрании; ст. 28).

Шакалы, как известно, издают по ночам пугающий вой, а страусы порой словно бы жалобно стонут. В этом смысле и уподобляет им себя Иов (ст. 29).

Цитра и свирель — символы праздничного настроения (ст. 31). Но для Иова праздников и радости больше не существует. Уныние и плач — вот участь его.

3) Иов клянется в своей невиновности (гл. 31). Эта торжественная клятва Иова является последней с его стороны попыткой побудить Бога обратить на него благожелательное внимание. Его исповедь строится в "негативной форме": "обвиняемый", т. е. он, Иов, сам призывает проклятия на свою голову, если он действительно виновен. Это "если" многократно повторено в гл. 31.

31:1-4. Иов начинает с того, что по собственному решению (с юных лет, очевидно) запретил глазам своим искушать себя прелюбодейными соблазнами (ст. 1). Ибо он исходил из того, что грех повлечет за собой наказание (горькие участь и наследие; ст. 2 ср. с 20:29 и 27:13), сознавая, что Бог видит все пути его (ср. 7:19-20; 10:14; 13:27), и все шаги его известны Ему.

31:5-8. В ст. 5 и 7 обороты с "если" правильнее было бы читать как обороты с "ли": "ходил ли я...?" "стопы мои уклонялись ли?" Как "в суете" (ст. 5) переведено евр. шаве, подразумевающее скрытую фальшь, ложь, лицемерно замаскированную. Иов убежден, что не повинен в этом, не повинен в обмане (евр. мирма — русское лукавство). И если бы Бог согласился подвергнуть его беспристрастному суду ("взвесить на весях правды"), то тоже убедился бы в его непорочности (ст. 6). Он убедился бы в том, что стопы Иова не уклонялись от праведного Божиего пути на пути неправедные, на которые обычно увлекают человека сердце его и глаза, и что нечистое не приставало к рукам его (т. е. что в присвоении чужого Иов не повинен). Если же это не так, то он сам призывает кары на голову свою: пусть посеянным им воспользуется другой, и все, что получил он от земли своей, будет у него отнято. Отрасли (цеецаим; ст. 8) чаще означает "потомки" (см., например, 5:25); но употребляется и в значении урожаев, "произведений земли" (здесь, как, к примеру, и в Ис. 42:5, это слово употреблено во втором значении).

31:9-12. Иов говорит о невиновности своей в грехе прелюбодеяния. Он, "не помышлявший о девице" (ст. 1), не позволял сердцу своему прельститься и женщиною (подразумевается, женою ближнего своего), чтобы, прибегнув к хитрой интриге ("ковам"), овладеть ею. Ибо он сознавал, что это серьезное преступление и беззаконие, подлежащее суду (ст. 11; ср. с 7-ой и 10-ой заповедями — Втор. 5:18, 21а). А если, говоря так, он "лукавит", то пусть бы его собственная жена стала рабыней (мелющей зерно) и наложницей другого.

Справедливое наказание за грех прелюбодеяния Иов приравнивает к "огню, поядающему до полного истребления " все, что принадлежит грешнику (ст. 12).

31:13-15. Иов никогда не злоупотреблял своей властью над теми, кто находились у него в услужении, и когда они обращались к нему с жалобами, не отказывал им в справедливом их разрешении. А если бы не так, он не решился бы теперь обращаться с жалобами к Богу. Может быть, к удивлению своих посетителей, Иов заявляет о равенстве господ и рабов, одинаково сотворенных Богом в материнском чреве.

31:16-23. Видимо, отвечая на ложные обвинения Елифаза в свой адрес (см. 22:7-9), Иов заявляет, что никогда не был черств и несправедлив по отношению к вдовам и сиротам; напротив, он всячески поддерживал их и опекал. Томил ли глаза вдовы? (ст. 16) означает: "обнадеживал ли ее обещаниями, которых не исполнял?" Нет, сироте, которого брал в дом свой, он заменял отца, а вдове — с ранних лет (от чрева матери) — заботливого сына (именно как сын он руководил ею); ст. 17-18. Бедных, не имеющих одежды, Иов согревал шерстью овец своих (ст. 19-20). И никогда не причинял он зла беззащитному (не поднимал руку на сироту) в расчете на то, что судьи у ворот города примут его сторону как человека влиятельного, будут ему в помощь (ст.21). А если не так, да лишится он руки! (ст. 22) Нет, не совершал он ни зла ни насилия, ибо всегда боялся наказания от Бога.

В процессе своей "самозащиты'' в ст. 13:16-22 (как и в 29:12-17, 25) страдалец как бы противопоставляет справедливость собственных поступков и действии "суду" Господнему над ним, Иовом.

31:24-28. Будучи богат, Иов с радостью благотворил другим, но никогда не упивался своим богатством, не радовался самому факту того, что, вот, оно растет (ст. 25), и не рассматривал его как залог неизменного благополучия. Золото не было "опорой" его и "надеждой". Он не поклонялся ему, как идолу, и не поклонялся, глядя на "сияние и величие" их, солнцу и луне. На древнем Востоке "целование руки своей" было знаком почитания. Уста Иова не целовали... руки его в знак преклонения перед небесными светилами. Он не прельстился ими в тайне сердца своего, так как сознавал, что и это... было бы преступление, подлежащее суду, ибо означало бы отречение от Бога Всевышнего.

31:29-34. Доброжелательность Иова простиралась и на врагов его — в том смысле, что он не радовался их несчастию и погибели и не позволял себе проклинать их.

Не только люди его дома, но и странники насыщались от щедрости Иова (именно так должен быть понят стих 31). Случайных людей он не оставлял ночевать на улице, но предоставлял им кров.

О состоянии своего сердца Иов говорит в ст. 33-34: если бы он, как это свойственно человеку (здесь "адам", т. е. "человек" в собирательном смысле), лицемерно скрывал... проступки свои, то в страхе перед разоблачением и последующим презрением сограждан не решился бы выходить за двери дома своего.

31:35-37. Подводя в своей защитительной речи итог всему, что было им сказано прежде, Иов жаждет, чтобы его выслушали с доверием к его словам (ср. 13:6,17; 21:2); в трех своих посетителях он таких слушателей не нашел. Но в сущности ему нужен лишь один "слушатель", от которого он ждет ответа; это — Вседержитель. Последняя фраза в ст. 35 по-русски передана неверно; при буквальном переводе с еврейского она звучит так: "и пусть соперник мой напишет свое обвинение" (или "составит свою обвинительную запись"). То есть Иов хочет, чтобы Бог предъявил ему официальное обвинение. Он убежден, что вины его, которой не существует, не может доказать даже Вседержитель. Его обвинительный вердикт, напротив, послужил бы оправданию Иова, и он с гордостью носил бы его на плечах... и возлагал бы на голову как почетный венец (ст. 36).

В ст. 37 снова ошибочный перевод на русский язык. "Я приблизился бы к Нему, как князь", — говорит Иов в последней фразе этого стиха, подразумевая, что приблизился бы к Богу, не дрожа в ожидании заслуженного наказания, а смело, с чувством восстановленного достоинства.

31:38-40. Перед тем, как "окончить слова свои" (см. окончание ст. 40), Иов призывает на себя последнее проклятие, если он согрешил, отрицая свою вину. Если вина его такова, что и земля вопиет о его наказании (ср. 20:27), если он ел плоды ее, не оплаченные собственным его трудом, и сверх силы заставлял трудиться тех, которые обрабатывали его землю (ст. 38-39), то пусть обрушится на него проклятие, обещанное Богом Адаму (ст. 40 ср. с Быт. 3:18), пусть он тоже будет отвергнут Им.

Вероятно, свой "ультиматум" Иов произнес в последней надежде, что теперь Бог прервет Свое молчание. Оправдает или обвинит его последним обвинением. Но небо по-прежнему молчало. Ибо не было, нет и не будет на земле человека, который был бы в силах принудить Всевышнего к ответному слову или действию.

Д. Четыре речи Елиуя (гл. 32-37)

Спор между Иовом и тремя его оппонентами о действии закона воздаяния в земной жизни зашел в тупик, аргументы были исчерпаны с обеих сторон. Развязка становится возможной лишь благодаря вмешательству пятого лица — Елиуя, который до сих пор молча присутствовал при "обмене речами". Его речам предшествует "введение от автора", написанное прозой (ст. 1-5); далее (в стихах) следуют: первая речь Елиуя (32:6—33:33); вторая его речь, соответствующая главе 34, третья (гл. 35), и четвертая (главы 36-37).

Итак, Елиуй воспользовался возникшим молчанием, чтобы "защитить" позицию высшей справедливости, на которой стоит Бог. Елиуй с большим, несомненно, состраданием чем "трое" относится к состоянию Иова и глубже чем те проникает в суть его. Он в то же время видит известную ошибочность или "недостаточность" его взглядов на отношение Бога к себе и к людям в целом и сознает, что под их действием сама вера Иова временами подходит к "опасной черте". Это и побуждает Елиуя к "опровержениям". Иов полагает, что Бог враждебен к нему; опровергая его мнение, Елиуй говорит о воспитательном значении страданий (33:8 и далее). Вопреки взглядам Иова, Елиуй утверждает, что Бог и произвол — несовместимы (36:5 и далее), и, наконец, грех в его речи не сводится к отдельным недостойным поступкам: говоря о нем как о состоянии каждого человека, он делает вывод о справедливости любого наказания свыше — и такого, какое постигает человека, не видящего за собой тех или иных конкретных проступков (см. 36:7 и далее).

Надо отметить, что немало богословов в разное время склонны были считать четыре речи Елиуя позднейшей добавкой к оригинальному тексту, сделанной годы или даже столетия спустя! В подкрепление этой мысли обычно выдвигались четыре аргумента: 1) О Елиуе нигде в книге не упоминается — до того момента, как он заговорил. 2) Языковые особенности его речи отличаются от таковых остальных ее персонажей. 3) К полемике Иова и "троих" Елиуй не добавляет ничего нового. 4) Иов оставляет речи Елиуя без ответа.

На все эти возражения несложно привести контрвозражения. 1) Елиуй вполне может быть воспринят как молчаливый свидетель полемики до определенного ее момента. И если бы он ничего к этой полемике не добавил (подробнее об этом смотрите ниже), то в 42:7-8 слова Божиего осуждения были бы адресованы и ему, наравне с Елифазом, Софаром и Вилдадом, чего, однако, не произошло, — потому, вероятно, что Елиуй ближе чем "трое" подошел к истине. 2) Наличие в речах Елиуя большего числа арамейских слов чем у "троих" и то, что Бога он чаще чем они называет Эль, могут свидетельствовать о каких-то чисто личных его особенностях. 3) Взгляд Елиуя на проблему страдания отличается от взгляда Елифаза, Софара и Вилдада. Те утверждали, что Иов страдает "по грехам своим". Елиуй же говорит, что Иов грешит (поддаваясь действию гордыни), потому что страдает, и обращает его внимание на то, что страдание может быть в руках Божиих и средством благодеяния, в конечном счете служа людям на пользу (см. 33:17,28,30; 36:16). Он говорит Иову, что, ропща на Бога, тот поступает неправильно (33:13; 34:17), и тоже предлагает ему смириться перед Ним (33:27; 36:21; 37:24). 4) Да, Иов действительно не ответил Елиую. Но, может быть, именно потому, что не нашелся, что возразить ему. Ведь аргументы Елиуя могли побудить Иова к переосмыслению и иной постановке терзавших его вопросов о грехе человеческом и путях Божиих. Более тоге красноречивые выступления Елиуя могли явиться своего рода "мостом" от упорных требований Иовом "справедливого суда" (гл. 31) к началу Божиих речей. Невольно возникает и следующее соображение: если речи Елиуя — позднейшая вставка, значит в оригинальном тексте ответ Бога звучал сразу вслед за "ультиматумом" Иова. Но можно ли допустить, что Всевышний "не выдержал" и подчинился "давлению"? Речи Елиуя как раз и заполняют известный "промежуток", характеризующийся все возрастающим напряжением ожидания.... Ожидания читателем ответа Иову свыше.

1. ПЕРВАЯ РЕЧЬ ЕЛИУЯ (гл. 32-33)

а. Введение от автора (32:1-5)

32:1-3. Три оппонента Иова перестали отвечать ему, убедившись в безнадежности своих попыток "переубедить" его: Иов был прав в глазах своих. И тогда в гневе заговорил Елиуй (происходивший от Вуза, племянника Авраама; см. Быт. 22:20-21). Заметим, что, вероятно, по имени старшего брата этого Вуза — Уца названа была земля, в которой жил Иов (Иов. 1:1).

Гнев Елиуя... воспылал (ст. 2) на всех участников спора. На Иова — потому, что тот, отметая от себя всякое обвинение в грехе (ибо не видел разницы между грехом и греховностью), обвинял в неправосудии Бога, а трех друзей — за то, что они... обвиняли Иова бездоказательно (ст. 3 ср с ст. 12).

32:4-5. На протяжении всей полемики Елиуй сдерживал обуревавшие его чувства, ибо правила приличия, принятые на древнем Востоке, не позволяли ему прерывать тех, кто были... летами старше его (ср 29:8а; 32:6-7) Однако, убедившись, что четверо "исчерпали себя", дал волю своему гневу.

б. Елиуй оправдывает свое вмешательство (32:6-22)

Непосредственное обращение Елиуя к Иову начинается с гл. 33 (33:1). Здесь же он объясняет всем четверым причины своего вмешательства. Если бы он, до сего момента молчаливый слушатель, не сделал этого, то "выступление" его могло бы показаться "старцам" (ст 6) дерзкой навязчивостью. Между тем, Елиуй чувствовал, что имеет право говорить, так как проник в суть ситуации Иова.

1) "Не только старцы мудры". 32:6-9.

Адресаты речей Елиуя

Перми речь

Всем четверым (32:6-9)

Троим |32:10-14)

Иову 32:15-3333)

Вторая речь

Троим (34:1-15)

Иову (34:16-37)

Третья речь

Иову (гл 35)

Четвертая речь

Иову (36:1—37:1)

Троим (37:2-13)

Иову (35:14-24)

Будучи молод летами, Елиуй не решался предлагать свое мнение тем, кто прожил долгие дни. Ибо принято думать, что мудрость (опыт, проницательность, интуиция) приобретаются лишь ценой многолетия. Но, размышляя в процессе спора, которому был свидетелем, Елиуй рассудил, что разумение дается человеку не годами его, а Богом. Ибо оно от "духа и дыхания" Вседержителя, обитающих в человеке (Быт. 41:38-39; Исх. 31:3; Чис. 27:18-21; Ис. 11:2; Дан. 5:11-12), и потому не одни лишь старики... мудры.

2) Елиуй о своем разочаровании в "трех мужах" (32:10-14). 32:10. Придя к такому выводу, Елиуй настоятельно просит внимательно выслушать его. По ходу своих речей он неоднократно (может быть, из опасения, что старики не станут слушать молодого) повторяет (в разных вариантах) это выслушайте меня (см. 33:1,31,33; 34:10,16; 37:14).

32:11-14. Елиуй не скрывает своего разочарования. Он внимательно вслушивался (ст. 11; усилено фразой пристально смотрел на вас в ст. 12) в то, что говорили трое друзей, ожидал, что они еще "придумают", скажут, но так и не дождался с их стороны доказательств вины Иова (никто из вас не обличает Иова; ст. 12), как и убедительных ответов на слова его. Так что не называйте себя мудрыми, подразумевает Елиуй в ст. 13, и не пытайтесь оправдываться тем, что опровергнет Иова Бог... а не человек. Если бы Иов обращался ко мне, продолжает он (ст. 14), я бы, в отличие от вас, нашел, что ответить ему.

3) Елиуй исполнен готовности говорить (32:15-22). 32:15-19. Итак, у Елиуя два основания "высказаться". Он дождался, пока перестали говорить старцы, и имеет продуманное мнение. О своей потребности выразить его Елиуй говорит образно и красочно. Он полон мыслями, уже облекшимися в слова, они рвутся из него (дух мой теснит меня). Свои будущие "речи" он сравнивает с "не открытым вином", которое в процессе брожения готово прорвать "новые мехи"

32:20-22. Вот, он "выговорится", и ему станет легче. Но речь его будет нелицеприятной, он не умеет льстить. В противном случае пусть убьет его Бог.

в. Первый ответ Елиуя Иову (гл. 33)

Как это показано в "Обзоре речей Елиуя", молодой богослов дал Иову ответ на жалобы его, сведя их к трем основным. Начинает Елиуй с ответа Иову на то, что Бог будто бы молчит.

1) Итак, слушай, Иов (33:1-7). 33:1-5. Примечательно, что Елиуй обращается к Иову подчеркнуто лично, неоднократно называя его по имени (ст. 1,31; 37:14), или ссылается на имя его, говоря о нем в третьем лице (см., к примеру, 32:12; 34:5 и др.), что совершенно нехарактерно для "трех друзей". Упомянутая особенность речей Елиуя — одно из свидетельств искренности их и горячности. Он призывает Иова говорить "на равных", исходя из того, что оба они сотворены Вседержителем (ст. 4-5).

33:6-7. В ст. 6 - продолжение мысли о равенстве Елиуя и Иова перед Богом, на этот раз — физическом: Я образован также из брения (из глины). Вместо Бога в первой фразе ст. 6 следует читать как "перед Богом"; ясно, что Елиуй не мыслил себя в качестве "заместителя" Всевышнего, но хотел подчеркнуть, что он и Иов равны перед Богом. Отсюда следует, что Иову не надо испытывать страха и смущения перед ним, Елиуем (ст.7). Рука моя не будет тяжела для тебя (в значении "я не стану давить на тебя и "критикой" своей пригибать тебя к земле", как это, подразумевается, делали "трое" в черствости их и высокомерии).

Образ руки, которую Елиуй предлагает Иову, рассматривают и как образ его посредничества между ним и Богом. (В этом, возможно, смысле и употреблено в еврейском оригинале выражение, которое некоторыми переводчиками на

Обзор речей Елиуя
Сетования Иова Ответы Елиуя
1 Бог молчит, не отвечает мне (13:22: ер. 33:13) Первая речь: Бог говорит — порой в сновидениях и в болезни (гл. 33)
2 Бог несправедлив; Он не дает мне облегчения в страданиях (19:6-7:27:2: ср. 34:5-6) Вторая речь: Бог справедлив (гл. 34)
3. Бог равнодушен (к добру и злу): иначе Он вознаградил бы меня, невиновного (10:7; ср. 35:3) Третья речь: Бог выше мира, но слышит и видит происходящее в нем (гл. 35)

другие языки передано как "вместо".) Если исходить из такого понимания текста, то одну свою руку Елиуй хотел бы возложить на Иова, а другую — "положить на небо". Однако, если первое ему было дано, то второе — нет. Поэтому-то все, что Елиуй говорил, хоть и было "шагом вперед" в направлении истины (по сравнению с речами "троих"), оставалось "речами человеческими", посредничеством человека, а в нем Иов не нуждался. См. его слова в 9:33 — "Нет между нами посредника, который положил бы руку свою на обоих нас". И в 13:3 — "Но я к Вседержителю хотел бы говорить... ".

Много их —учителей, пользовавшихся мировой известностью, "человеческих посредников" — появлялось в истории. Среди самых известных были Будда и Магомет. Но и они и другие клали "свою руку" только на человека, и поэтому достичь действительного соединения человека с Богом не могли. По силам это оказалось лишь Тому, Кто приходил на землю как совершенный Богочеловек, как живое Слово Божие. Имя Ему — Господь Иисус Христос

2) Елиуй подводит итоги обвинениям Иова против Бога. 33:8-11. По словам Елиуя, он вслушивался в звук каждого слова, произносимого Иовом: Ты говорил (их и) в уши мои, и я слышал... (ст. 8). В дальнейшем Елиуй действительно то и дело ссылался на сказанное Иовом (см. Таблицу "Елиуй ссылается на слова Иова"), и это давало ему право на объективный анализ его позиции. Вкратце она сводилась к тому, что Иов объявлял себя невиновным и сетовал на несправедливое отношение к себе со стороны Бога, Который считает его Своим противником и уподобил закованному в колоду узнику (ст. 9-11).

3) Елиуй: человеку не следует "состязаться" с Богом (33:12-33). 33:12-13. Вот в этом (в том, что Бог считает тебя "противником" и несправедлив к тебе — ст. 10-11) ты неправ, восклицает Елиуй. Вседержитель не может враждовать с тобою прежде всего потому, что Он выше человека. Иов считает, что Бог "скрывается от него" (см. 13:24), но и это неверно, поскольку Он никому из людей не дает отчета ни в каких делах Своих. Зачем же Иову, который и сам догадывается об этом (см. 9:12) и сознает все превосходящие власть и премудрость Бога, вступать в "состязание" с Ним? (ст. 13) Если "Бог выше человека", то не следует ли из этого (подразумевает Елиуй), что Иов, как и всякий человек, обладающий ограниченным разумом, просто не может понять смысла и мотивов действий Творца! Люди, возможно, полагают, что они продиктованы Его враждебностью к ним, но на деле это не так.

Елиуй ссылается на слова Иова

Пером речь Елиуя

33:9а "Чист я" (ср. 6:10) оконч. ct.); 9:21; 10:7: 12:14 оконч. ст.). 16:17; 31:6

33:96 "Безпорока"(ср.13:23; 23:11)

33:9в "Невинен я, нет во мне неправды" (ср. 9:20-21; 10:7а; 27:8)

33:10а "А Он нашел обвинение против меня" (ср 10:6)

33:10б "Считает меня Своим противником" (13:24.19:11)

33.11а "Поставил ноги мои в колоду" (ср. 13:27)

33:116 "Наблюдает за всеми путями моими" (ср 7:17-20; 10:14; 13:27)

Вторая речь Елиуя

34:58 "Я прав" (ср 9:15,20; 27:6}

34:56 "Но Бог лишил меня суда"(отказывает мне в правосудии (сг. 19:6-7; 27:2)

34:68 "Должен ли я лгать на правду мою?" (ср. 27:5-6)

34:66 "Я страдаю без вины" (смысл фразы); (ср. 10:7; гл 31)

34:8 "Нет пользы человеку в благоугождении Богу" (ср. 21:15)

Третья речь Елиуя

35:2 "я правее Бога" (Елиуй подразумевает, что Иов считает себя "правее Бога", так как стоит за справедливость воздаяния, тогда как Бог карает невинных наряду с виновными; ср. 9:22-23)

Четвертая речь Епиуя

36:23 "Ты (Бог) поступаешь несправедливо" (ср. 19:6-7)

33:14-18. Да, Бог не отчитывается в Своих мыслях и делах перед людьми, ибо они не могут понять их, и все-таки, утверждает Елиуй, Он говорит с ними и раз... и, если того не заметят... другой (ст. 14). В частности, во сне, в ночном видении, или когда человек охвачен дремотой, Он открывает у человека ухо (образ ниспослания ему откровения) и, чтобы тот не забыл наставления свыше запечатлевает его (букв. — "налагает печать" на то,

подразумевается, что "внедрил" в него во сне или через видение); ст. 15-16.

Цель таких откровений, продолжает Елиуй, предостеречь человека от опасного предприятия, греховного поступка или действий, продиктованных гордостью, — с тем, чтобы сохранить ему жизнь (ст. 17-18; пропасть в ст. 18 употреблена в значении "могилы"). (Заметим, что если в ветхозаветное время Бог довольно часто говорил к людям во сне, в видениях или через пророков (см. Евр. 1:1), то в новозаветное время говорит к нам через Христа, Который есть живое Слово (Евр. 1:2), и Библию — "богодухновенное Писание"; 2 Тим. 3:16.)

33:19-22. И к мучительным для человека "способам вразумления" прибегает Бог, замечает Елиуй. Он говорит к нему, поразив его болезнию... и жестокою болью, так что тот теряет аппетит, я остаются от него "кожа да кости"; и жизнь его готовы взять ангелы смерти (в таком звучании окончание ст. 22 ближе к подлиннику).

33:23-24. Тут скорее Ангел — посредник (евр. мелиц). Если среди множества ("тысячи"') ангелов найдется "посредник" для сраженного болезнью грешника, который укажет ему на прямый (праведный) путь для него, т. е. на путь покаяния и веры как средство избавления от страдания, то и Бог умилосердится над ним и повелит сохранить человеку жизнь. Очевидно, "умилостивлением" (или "выкупом") для Бога послужат в этом случае пережитые грешником страдания и его раскаяние. (Заметим, что в отличие от Елифаза, не верившего в помощь (и посредничество) ангелов (см. 5:1), Елиуй верил в него.)

33:25-28. В результате посредничества ангела грешнику будет возвращено здоровье, какое он имел в юности, а главное - праведность его. Он станет духовно сильным и будет постоянно подкреплять себя молитвой Богу и пользоваться милостью Его. (Ср. сказанное здесь со схожими словами Елифаза в 22:26 и Вилдада - в 8:6, 21.) Другим людям он станет говорить, что за грехи свои он, хоть и был наказан, но еще недостаточно (я... превращал правду, и не воздано мне; ст. 27; ср. 11:6), однако, Бог, в милости Своей, спас его от смерти, и, вот, он снова видит солнечный свет (ст. 28).

Мысль Елиуя сводится здесь к тому, что тяжкое страдание может привести человека к еще более глубокой вере в Бога, сделать его Божиим свидетелем перед другими людьми.

33:29-30. Продолжение той же мысли. К подобным испытаниям, но для блага человека, а не из вражды к нему, Бог может прибегать неоднократно на протяжении его жизни (как и к откровениям - ради предостережения и наставления его), говорит Елиуй. Следовательно, неправ Иов, видящий в постигающих людей бедствиях лишь выражение гнева Божия.

33:31-33. Настроенный к Иову (в отличие от "троих") благожелательно и сочувственно, Елиуй, с одной стороны, хочет научить его мудрости (Внимай... слушай... я научу тебя; ст. 31,33), т. е. своему пониманию смысла бедствий и их "назначения", а, с другой стороны, хочет знать мнение Иова по поводу того, что он станет ему говорить (его оправдания; ст. 32).

Итак, для Елиуя страдание, хотя оно и сопряжено с грехом (см. ст. 27), выполняет скорее "защитную" чем карательную функцию. Елифаз, Софар и Вилдад утверждали, что Бог насылает на людей бедствия, чтобы покарать их; Елиуй же говорит, что Бог делает это с целью наставления и вразумления. Он подчеркивает, что страдание способствует "отвращению от греха" и таким образом спасает от смерти, которую грех за собою влечет. Однако в случае Иова — в той или иной степени — ошибались все четверо, ибо все они исходили из того, что страдания людей всегда сопряжены с их согрешениями.

В конце-концов Бог заговорил к Иову (гл. 38-41), заговорил непосредственно, не через ангела. И Иов испытал радость еще более близкого и глубокого общения с Ним (42:5-6, 9), и Он дал ему насладиться долгой и полной жизнью (42:10,12,16).

2. ВТОРАЯ РЕЧЬ ЕЛИУЯ (гл. 34)

Поскольку Иов хранил молчание (ср. 33:23), Елиуй продолжал говорить. В своей второй речи он отстаивает справедливость Вседержителя, возражая на утверждения Иова, будто он — несправедлив. Вначале Елиуй обращается ко всем слушающим его (ст.2-15), а, начиная с ст. 16, — преимущественно к Иову, желая привлечь его особое внимание к своим словам.

а. "Выслушайте, мудрые... "(34:1-4)

34:1-4. Собственно, уже в первой своей речи Елиуй, показав направленность страданий на благо человека, отверг самое предположение о том, что суд Божий может быть судом неправедным. Во второй речи он старается показать, что и всем мирозданием Бог управляет в согласии с правдой и справедливостью,

Елиуй призывает слушателей ко вниманию и рассудительности, чтобы вместе "распознать истину" (распознаем, что хорошо; ст. 4) относительно взаимоотношений Бога и человека, и, в частности, на примере Иова.

б. Елиуй отвергает заявление Иова о Божием неправосудии (34:5-9)

34:5-9. Опять Елиуй приводит несколько высказываний Иова, точнее обобщает их смысл (см. Таблицу "Елиуй ссылайся на слова Иова"). Он, мол, говорит, что прав, но Бог не дает ему возможности доказать это, что, побуждая его признать свою вину, "друзья" заставляют его .лгать на правду его, тогда как рана (болезнь) его остается "неисцелимой" по причине гнева Божиего, обрушившегося на него, человека без вины, неизвестно за что (ст. 5-6).

Хотя лишь сказанное Иовом в 21:15 можно расценить как близкое к мысли о бесполезности стремления угодить Богу, Елиуй приписывает ему такое высказывание в довольно категорической форме (см. ст. 9). Возможно, право на это ему дает множество других высказываний Иова (см., к примеру, 9:22, 30-31; 21:7,9; 35:2). В ст. 7-8 Елиуй обвиняет Иова на основании того вывода, который делает в ст. 9. Коль скоро Иов убежден в "неправосудии" Бога и в том, что нет смысла в "угождении" Ему, то не является ли он "членом сообщества" беззаконных и нечестивых? Он, находящий удовлетворение в обвинениях, которые выдвигает против Бога, не пьет ли глумление, как воду! (ср. со схожими выражениями Елифаза в 15:16).

в. Елиуй отстаивает справедливость Бога и Его беспристрастие (34:10-20)

34:10-15. Слова Елиуя в ст. 10-11 перекликаются со словами Вилдада в 8:3-4. Начиная с ст. 13, Елиуй обосновывает свое утверждение, обобщенно выраженное в ст. 12: Бог не делает неправды, и Вседержитель не извращает суда.

В русском тексте мысль подлинника в ст. 13 передана не совсем верно. Стих этот следует читать так: "Кто вверил Ему землю, и кто поставил вселенную на ее основании?" Ясно, что не существует кого-то выше Бога, кто "обязал" бы Его создать вселенную и в составе вселенной землю и управлять ими, подразумевает Елиуй. Это было актом свободной воли Творца. Как же возможно, чтобы он был несправедлив к собственному творению? В ст. 14 Елиуй развивает мысль о добровольном, бескорыстном, движимым любовью управлением Бога миром. Если бы Он "отнял" у всего сущего сердце Свое, и у земли — дух— и дыхание Свои (правильнее именно так), которые дают ей жизнь (см. ст. 14), то всякая плоть... погибла бы... и человек превратился бы в прах, из которого был сотворен (ст. 15).

34:16-20. Елиуй просит особого внимания Иова. И продолжает свою мысль: Ненавидящий правду и попирающий справедливость разве мог бы владычествовать над вселенной? Разве не пришли бы в этом случае в расстройство установленные Богом законы, которыми вселенная управляется? Нет, Бог есть носитель высшей правды и человеку не дано обвинить" Его (ст. 17). Даже и земные правители в той или иной степени блюдут справедливость правосудие (ст. 18), тем белее Бог, для Которого все люди - от бедняка до "князя" — равны, потому что все они дело рук Его (ст. 19).

В ст. 20 Елиуй иллюстрирует беспристрастие Бога. Он не принимает сторону "власть имущих". И они умирают... внезапно; исчезают (гибнут) ... среди ночи, под ударами восставшего народа. Их гибель, однако, как и изгнание сильных, фактически совершается не человеческою силою, а по воле Божией.

г. "Ибо очи Его над путями человека..." (34:21-30)

34:21-30. Возможно, здесь Елиуй отвечает на сетования Иова, что Бог медлит-де с совершением правосудия (см. 24:1-21). Ничто не скрыто от Него, говорит Елиуй, и делающим беззаконие негде укрыться от Него.

Буквальный перевод с еврейского стиха 23 звучит так: "Он (Бог) не имеет нужды смотреть на человека еще и еще, чтобы привести его пред Свое судилище" он делает это в одночасье и приводит Свой приговор в исполнение (возможный намек на желание Иова предстать перед Богом для "справедливого суда"; (см. гл. 23). В Своем всеведеньи, продолжает Елиуй, Бог и без исследования знает неблаговидные дела сильных, потому и сокрушает их и ставит других (лучших) на их места (ст. 24). (Может быть, говоря о ненужности для Бога "долгих исследований", чтобы сокрушить сильных мира сего, Елиуй имел в виду и Иова.)

Бог разоблачает нечестивых и без промедления (ночью, т. е. в одну ночь) поражает их в назидание другим (ст. 25-26). Он поражает их за то, что сошли с путей Его и угнетают бедных (ст. 27-28). Человек не в силах нарушить того, что исходит от Бога, или добиться от Него того, что Ему неугодно.

Ни даруемой Им тишины не может он возмутить, ни увидеть лица Его, если Он его скрывает. Скрывает ли он его от одного человека (как Иов, требующий "немедленного суда") или от целого народа... (ст. 29). Даже если Бог долго "не реагирует" (по мнению человека) на грех и зло, Он остается всесильным и "всеправедным"(34:17) Правителем мира (хочет сказать Елиуй), Который заботится о том, чтобы к соблазну народа, на погибель ему, "не царствовали лицемеры" (ст. 30).

д. Елиуй осуждает Иова за мятежное настроение его и нежелание покаяться (34:31-37)

34:31-33. В ст. 31-32 Елиуй говорит о неуместности ропота перед лицом Бога, с необходимости для человека смириться перед Ним. Иову ли учить Бога, как поступать, и каких принципов держаться в управлении миром и в Его отношениях с человеком? Вторая часть ст. 33 не одинаково звучит в русском и английском переводах. Если принять правильность русского текста, то вот смысл этой части: если ты отвергаешь то, что от Бога, что мог бы ты предложить взамен? Слово за тобой — не за мной: говори, что знаешь. А вот как понята вторая часть ст. 33 английскими переводчиками: "(за добро и зло) Он станет воздавать независимо от того, отвергаешь ты это или принимаешь. Знаешь ли ты что-то, что можешь возразить на это? Тогда говори... "

34:34-37. Елиуй тут же, однако, продолжает (не дождавшись ответных слов Иова), что, если бы он и произнес их, всякий разумный человек отказал бы им в смысле (ст. 34-35). В ст. 36-37 речь Елиуя приближается по резкости своей к речам "троих", в частности, Софара (см. 11:5-6). Но это имеет свое объяснение. Елиуй исходит из понимания наказания как средства вразумления грешника. В свете этого он желал бы, чтобы Иов, чьи "ответы" (речи, слова) ставят его в ряд "людей нечестивых", был испытан до конца (пока не покается). Иначе, рассуждает он, может произойти худшее: Иов еще более отступит от Бога. Насмешливыми хлопками в ладоши он станет прерывать их речи, чтобы самому наговорить против Бога новые дерзости.

3. ТРЕТЬЯ РЕЧЬ ЕЛИУЯ (гл. 35)

Опровергнув в предыдущей речи мысль Иова о неправосудии Божием, в этой Елиуй пытается развенчать другую его мысль — о бесполезности благочестия. Он подходит к этой проблеме с двух сторон: а) на Бога, управляющего вселенной, ни невиновность человека ни его греховность не оказывают никакого воздействия, и б) на сетования и плач Иова Бог не отвечает по причине гордыни патриарха.

а. Иов не последователен в своих суждениях (35:1-3)

35:1-3. Приписывая Иову слова, будто он "правее Бога" (ст. 2), Елиуй исходил из многих положений, Иовом высказанных. Смысл этой фразы в том, что он, Иов, стоит-де за справедливость воздаяния праведникам и грешникам, тогда как Бог не делает различия между ними (см., к примеру, 9:22).

В ст. 3 Елиуй подразумевает, в частности, слова Иова, записанные в 34:9. (В русском тексте ст. 3—неточность; лучше читать: как если бы я не грешил. По другим переводам: "был бы очищен от греха" (через покаяние). Создается впечатление, что, ссылаясь на сказанное Иовом в разное время, Елиуй упрекает его в непоследовательности: справедливо ли (ст. 2), последовательно ли, что ты, утверждая, будто невиновность не имеет цены в глазах Божиих, тем не менее, уповаешь на оправдание Его (13:18) и благое тебе воздаяние?

б. О неспособности человека воздействовать на Бога по причине величия Его (35:4-8)

35:4-8. Продолжая говорить лично к Иову, Елиуй в то же время обращается и к "друзьям" его. Если небо и облака... выше тебя, то насколько выше (подразумевает он) всех нас Бог! Не следует ли из этого, что ни грехи человеческие, ни добродетели не затрагивают Его? (ст. 6-7) Ср. со схожими рассуждениями Елифаза в 22:2-3 и 22:12. Нечестие наше и праведность сказываются лишь на людях — таких же, как мы сами (ст. 8).

Можно, очевидно, "продолжить" мысль Елиуя, не рискуя приписать ему того, что он в виду не имел: когда Бог являет милость, то не потому, что человек убедил Его явить ее, и когда Он карает, то не потому, что человек нанес вред Ему. Бог всевластен. Он превосходит всесущее и потому действует по Своему лишь усмотрению. Он неподкупен и, осуждая человека, руководится некими твердыми принципами и беспристрастием, не поддающимися никакому воздействию извне.

в. Бог не реагирует на "вопли человеческие" и по причине гордости злых людей (35:9-16)

35:9-12. Вероятно, в ст. 9 Елиуй подразумевает мысль, выраженную Иовом в 24:12—"Господь не реагирует на стоны и жалобы страдальцев". Так ли это, и, если так, то почему? Да, соглашается Елиуй, далеко не всегда отвечает Бог на обращенные к Нему "вопли", но не отвечает потому, что нередко "угнетенные" обращаются к Нему лишь в поисках выхода из своих мучительных ситуаций, однако, как своего Творца они Его не ищут (ст. 10; ср. Иер. 2:6, 8). Фраза Который дает песни в ночи означает, что именно Бог внезапно (передано словами в ночи; ср. 34:20,25) посылает среди бедствия избавление, и тогда уста спасенных возносят Ему радостные песни хвалы и благодарности,

В ст. 11:12 Елиуй говорит о том, что, хотя Господь научает и вразумляет... нас более чем скотов земных и птиц небесных, стоны людские подчас подобны вою раненых животных; страдая от злой гордости своих притеснителей, люди лишь ищут выхода из своего положения, вместо того, чтобы в смирении и молитве искать Бога. И такие стоны, даже и облеченные в молитвенную форму, но не от сердца идущие, нередко остаются без ответа свыше.

Можно предположить, что в "гордости" (ст. 12) Елиуй винит здесь и Иова, и хочет сказать, что именно по причине ее, выражающейся в дерзости и нетерпении, не слушает его Бог.

35:13-15. Ст. 13 не точно передан по-русски. Вот буквальное его прочтение: "Бог не слушает беззакония, и Вседержитель не взирает на него".

Иов жалуется, что не может "докричаться" до Бога, что "не видит" Его, но причина этого не во Всевышнем, а в самом Иове, следует из ст. 14. Однако это не значит, что Иов так и останется без ответа: жди, говорит Елиуй, и суд над тобой совершится. В ст. 15 — продолжение этой мысли Елиуя. Буквально этот стих читается так: "Если Его гнев не обнаружится сразу, то следует ли отсюда, что Он не обращает внимания на преступление''"

35:16. Непоследовательность, а, значит, легкомысленность и безрассудность речей Иова не подлежат для Елиуя сомнению. Не жаждет ли патриарх встречи с Богом ради оправдания своего и очищения? И не он ли утверждает в то же время, что Бог не наказывает грешников (тут Елиуй искажает мысли Иова, предполагавшего, что суд над "беззаконными" все-таки совершится, но по смерти их; см. 27.13-23) и безразлично взирает на грех (24:1-12)?

Елиуй полагает, что до тех пор. пока Иов будет ставить под сомнение пользу благочестия (ст. 3) и считать, что Бог бесстрастно взирает на грех, пока он будет молиться, не смирив гордого сердца своего (ст. 12), нет ему смысла ждать очищения и оправдания.

4. ЧЕТВЕРТАЯ РЕЧЬ ЕЛИУЯ (гл. 36-37)

В четвертой своей речи Елиуй вновь отстаивает правоту суда Божия (ср. гл. 34) и опять обращает внимание всех четверых своих слушателей на всевластие и несравненное величие Творца (ср. гл. 35).

а. В обращении с людьми Бог являет силу Свою и справедливость (36:1-26)

1) Елиуй убежден в правоте своего виденья.

36:1-4. Четвертая речь Елиуя, как и две предыдущие, вводится словами автора: И продолжал Елиуй и сказал. Молодому соучастнику "дискуссии" кажется, что он полон идеями, и он жаждет поделиться ими. Имей же терпение, выслушан, говорит он Иову, так как я имею еще что сказать за Бога. Елиуй самоуверен, он считает свои познания обширными (начну... издалека, т.е. стану говорить о том, как издавна действует Творец в среде людей и в природе). На основании этих познаний (которые Елиуй противопоставляет "неумным" и легкомысленным словам Иова; см. 34:35; 35:16) и справедливых своих суждений он хочет воздать должное Создателю.

Если слова "пред тобою совершенный в познаниях" (ст. 4) Елиуй относит к самому себе, то самоуверенности ему действительно не занимать было. Однако не исключено, что они как и схожие с ними в 37:16, относились к Богу.

2) Бог справедлив и к нечестивым и к праведным.

36:5-7. Буквально стих 5 читается так: "Бог могуществен и не презирает никого. Он могуществен силою сердца". Исходя из того, что Иов, признававший всемогущество Бога (9:4-12), склонялся к мысли, что в этом Своем всемогуществе Он попирает законы справедливости, Елиуй возражает, что, нет, не нарушает законов правды Господь, как не нарушает Он и человеческих прав. Он никого не презирает (ст 5) и воздает должное угнетенным, а нечестивых не поддерживает (ст. 6). Происходит это по той причине, что Он могуществен духовно, "силою сердца'* (в знач. "силою разума") и, значит, не может не различать между справедливостью и несправедливостью, не водворять во вселенной мудрого порядка (ср". 12:13).

Нельзя вместе с тем не заметить, что здесь ход суждений Елиуя перекликается или вполне совпадает с ходом суждений Елифаза, Софара и Вилдада. Как и они, он заявляет, что Бог не допускает, чтобы нечестивые жили долго ( в ст. 6 следует читать Он не поддерживает жизни нечестивых: ср. ст. !4; 15:27-35; 20:5-29), тогда как Иов настаивал на том что многие грешники доживают в благополучии до преклонных лет (см. 21:7, 27-33). Как и трое, Елиуй утверждает, что об угнетенных и бедных Бог заботится всегда (ст.б), и не только не оставляет праведников без заслуженной награды (не отвращает от них очей Своих; ст. 7) , но и возвышает их и некоторых удостаивает царских почестей. (Всего этого Иов не мог "приложить" к себе!)

Итак, в этой части суждения Елиуя созвучны суждениям "троих": в земной их жизни Бот неизменно воздает людям в зависимости от их поведения. Что касается Иова, то справедливости Божией практики воздаяния и он в принципе не подвергал сомнению (см. 27:13-23), но он оспаривал взгляды своих оппонентов в том, что правосудие Божие всегда совершается над человеком прежде чем он умрет, и что с ним, с Иовом, Бог тоже поступил по справедливости.

3) Бог попускает людям страдать, чтобы они покаялись в своей гордыне (36:8-52).

36:8-10. Порой и праведники, которых возвысил Сам Господь, подвергаются суду Ею и оказываютеяв цепях— как в буквальном смысле когда недавние царь становятся пленниками своих врагов, так и в переносном, когда они попадают в цепи, или в узы, бедствия (любого бедствия; ср. Ис. 28:22). В постигшем праведников страдании Бог указывает им на греховные дела их, которые и явились причиной "бедствий". Творец предостерегал их, но они не оставляли беззакония их; потому что умножились – не вполне верный перевод, фразу следует читать как "потому что они демонстрировали силу свою" или "потому что они поступали гордо".

Елиуй и прежде говорил о страдании как о средстве "удаления гордости" (см 33:17). Посредством боли, говорит он и здесь. Бог привлекает внимание людей к голосу их совести и рассудка (открывает их ухо для вразумления: ст. 10; ср.33:16 и 36:15)

36:11-12. Если страдая, люди не утратят благочестия, но прислушаются к тому, что хочет сказать им Бог, и опять будут служить Ему, то Он возвратит им утраченное благополучие, и остаток своих лет они проведут в радости. Эту точку зрения — что из страдания необходимо извлекать уроки, и. претерпевая его, отвращаться от гордости, — Елиуй высказывал и раньше (см. 33:23-28). Богословское воззрение его и в этом пункте близко к таковому "троих", но если те настаивали на вине Иова в греховных поступках, то Елиуй больше был озабочен его греховным состоянием (гордыней).

Те же, кто по гордости своей, продолжал он, не послушают (см. 36:10) Бога, погибнут (ср. 33:18) в своем неразумии.

По мнению Елиуя, Иову не следовало предаваться горестным размышлениям о постигших его бедствиях как о доказательстве своего нечестия (на чем настаивали Елифаз, Софар и Вилдад) или как о свидетельстве несправедливого отношения к нему со стороны Бога (этого мнения держался сам Иов). Вместо этого, ему следовало бы взглянуть на свои страдания как на средство помочь ему смириться перед Богом.

4) О реакции людей на страдания.

36:13-16. Еврейское слово, переводимое как лицемеры, может быть переведено и как "нечестивцы" (ср. 27:8). В ст. 13 та мысль, что праведник, если и согрешал, то, оказавшись "в узах" страдания, способен искренне покаяться. Тогда как в нечестивых и гордых страдания лишь пробуждают гнев и раздражение против Бога, и они не взывают к Нему. Таким людям Бог не дает жить долго, но, пока они живут, "не препятствует" им вести жизнь столь же позорную, как жизнь блудников (ст. 14). (Еврейское кедешим – название профессиональных блудников, совершавших свое позорное служение при капищах языческих богов; см. Втор. 23:17-18; 3 Цар. 15:12.)

В ст. 15-16 Елиуй "прилагает" сказанное им к Иову. Если бы он страдал как праведник, смирился бы (и в этом смысле стал "бедным"), Бог дал бы ему услышать то, что имеет сказать ему ("открыл бы ухо его"); Он расторг бы "узы" страданий его и вывел бы его на простор и вернул ему благополучие его (поставляемое на стол твой было бы наполнено туком).

5) О реакции Иова на страдания (36:17-26)

36:17-19. Тут Елнуй выражает сомнение в том, что для Иова вышесказанное возможно. Ибо он преисполнен суждениями нечестивых, которые звучат почти как осуждение в адрес Бога (ст. 17). Да не поразит тебя гнев Божий еще большим наказанием! — предостерегает Иова Елиуй. Богословы полагают, что под "выкупом" он подразумевает здесь "уплаченную" Иовом "цену страдания" (то же значение, что у слова "умилостивление" в 33:24). Смысл этого и следующего стихов в том, что "плач" по утраченному не должен увести Иова с пути, угодного Богу, отвратить его от раскаяния. Некоторые считают, что более правильным переводом 2-ой фразы ст. 18 было бы: "пусть величие (величина) выкупа не отвращает тебя от раскаяния".

Богатство, которое свидетельствовало о процветании и силе Иова, — ничто в глазах Божиих, говорит Епиуй в ст. 19. (Многие убеждались, что золотом не откупиться от страданий.) В английском переводе последняя фраза ст. 19 отличается от прочтения в русской Библии и звучит так: "Нет — ни золото, ни все усилия могущества твоего". Подразумевается: ничто это не могло избавить (и не избавило) тебя от бедствий. Спасение — лишь в смирении и раскаянии перед Богом.

36:20-21. "Ночь, когда народы истребляются" — вероятно, образ суда небесного (ср. 34:20, 25). Елиуй не советует Иову желать той ночи, т.е. суда над злом людским (см. 24:13-17), так как следствием ее будет истребление целых народов, и никто, в том числе и Иов, не уцелеет.

Под "нечестием" в ст. 21 Елиуй, очевидно, понимает ропот Иова против Бога, его нежелание терпеливо нести свое страдание. Пытаться "уличить" Бога в ошибочных, несправедливых действиях — пустое дело; оно не принесет Иову облегчения. Лучше ему смириться перед Творцом.

36:22-26. Высказав несколько критических мыслей в адрес патриарха (ст. 17-21), Елиуй вновь стремится привлечь его внимание к всемогуществу и всеведению Бога, равного Которому нет "наставника" на земле. Первую фразу в ст. 23 правильнее читать так: "Кто предписал Ему пути Его?" (ср. 34:13) Не следует ли из этого, что упрекать Его в несправедливости — попросту неразумно? (оконч. ст. 23). Да поймет Иов, что не критиковать, а превозносить дела Его, которые воспеты другими людьми (именно так надо читать окончание ст. 24), должен он. (Собственно говоря, Иов тоже "превозносил" дела Божии, причем неоднократно (см., к примеру, 9:4-10; 12:13; 21:22; 26:14), но Епиуй стремился донести до его сознания несовместимость восхваления Бога и одновременно ропота на Него.)

Фразой "Все люди" (ст. 25) переведено еврейское адам; человек буквально звучит как "слабый, смертный человек" (енос). Видеть, смотреть издали (ст. 25) имеет смысловой оттенок благоговейного, почтительного созерцания людьми великих дел Божиих, несмотря на "расстояние" (в значении несоразмеримости), разделяющее человека и Бога.

Бог велик, напоминает Елиуй и подчеркивает, что человек, обладающий ограниченным разумом, не в состоянии познать Его, т.е. проникнуть в тайну Его существа, а, значит, и в смысл дел Его, как не может сосчитать и число лет Его, ибо Он вечен (ст. 26).

б. Елиуй о величии Бога и о благой направленности действий Его в природе (36:27—37:24)

36:27-33. На примере одного лишь из явлений природы, а именно грозового дождя, живописует Елиуй всемогущество и премудрость Божии. Вот Он собирает (букв, "приалекает друг к другу") капли воды. Из дословного прочтения еврейского текста (ст. 27) следует, что Бог направляет процесс испарения. Капли сливаются в облака, из которых струи дождя изливаются обильно на людей (ст. 28). Здесь "шатром" Божиим (ст. 29), о "протяженности" которого не знают люди, названы облака; под "треском шатра" понимается гром. Далее речь идет о молниях, свет которых волей Божией "распространяется" над облаками ("шатром") и достигает дна моря (так, скорее всего, надо понимать окончание ст. 30).

Оттуда в ст. 31 следует читать как "посредством всего этого", т.е. процесса испарения, пролития дождя, громов и молний. Посредством штормов, гроз, дождей Всевышний как наказывает (судит) народы, так и питает их (ст. 31). Молнии в дланях (руках) Его уподоблены Елиуем стрелам, разящим цели, Богом намеченные (образ суда Его; ст. 32). Гром возвещает об ударе молнии; в последней фразе ст. 33 речь, по всей вероятности, о том, что домашние животные беспокоятся, чувствуя приближение грозы.

37:1-5. Продолжается описание Елиуем грозы. "Наглядный" характер этого описания иаводнт на мысль, что в то время, как Елиуй говорил, и в самом деле приближалась гроза. В ветхозаветном сознании неизменные спутники ее — гром и молния — ассоциировались с явлением Бога (см. Исх. 19:9, 16), почему и вызывали в людях благоговейный страх (Елиуй не был исключением: упало сердце его, говорит он, и трепещет).

С древних времен раскаты грома считались "голосом Божиим" (ст. 2, 4-5), потому и призывает Елиуй всех, к кому обращается, "вслушаться" в него. Вот, гремит глас Божий под всем небом, из конца в конец его, и от края до края земли блистают молнии. Полагают, что фраза не останавливает его (ст. 4) относится не к грому, а к блистанию молний; если так, то в образной картине, нарисованной Елиуем в ст. 3-4, видится чередование грома и молний: молнии продолжают сверкать и после того, как голос Его (гром) услышан.

Отнеся грозу к разряду чудных дел Божиих (Дивно гремит Бог...; ст. 5), Елиуй переходит к описанию других чудесных явлений природы и непостижимых для людей дел, которые повседневно и повсечасно совершаются Богом.

37:6-13. Суровое, холодное время, отмеченное снегопадами и сильными дождями, которые, как и все остальное в Его власти, наступает на земле Палестины зимою. Приходит время прекращения земледельческих работ (в этом смысле надо понимать фразу "Он полагает печать на руку каждого человека"; ст. 7) и время зимней спячки животных ("Тогда зверь... остается в своих логовищах"; ст. 8). Дожди и снег таким образом свидетельствуют, что все это – дело (рук) Его (ст. 7,ср. Рим. 1:20). Как и буря (песчаная), приносимая южными ветрами, и стужа, приходящая от севера (ст. 9). Веяние холодных ветров, способствующих образованию льда, Елиуй уподобляет "дуновению" (дыханию) Божию. Повторное живописание Елиуем грозовых туч и дождя (ст. 11), вероятно, как уже говорилось, вызвано было приближением реальной грозы. Они "действуют" по Божию повелению, в согласии с Его намерениями (ст. 12). Порой они превращаются в орудия наказания, уничтожая посевы людей, затопляя их жилища и губя их самих, чаще же действуют в благоволение (не совсем точный перевод; правильно: "для (напоения) Своей (т.е. Его, Божией) земли"); ср. Деян. 14:17.

37:14-18. Елиуй призывает Иова вдуматься в чудные дела Божии, которые перечисляет в серии обращенных к нему риторических вопросов, ибо, конечно же, ни Иов, ни кто-либо из его современников "не разумели", по каким законам перемещаются в небе облака и как они держатся в вышине (ст. 15-16), и почему под действием горячих южных ветров (вероятно, здесь, в ст. 17, та мысль, что земля, овеваемая ими, лежит в неге) так сильно нагревается... одежда на людях, и как устроены небеса, похожие на литое зеркало... Все это было доступно лишь Совершеннейшему в знании. Так как же может жалкий невежественный человек бросать вызов Богу (все время подразумевает Елиуй) и доказывать Ему свою правоту?

37:19-21. Научи (ты) нас, иронически бросает он Иову, ибо мы по темноте ума своего ничего не можем сообразить (ст. 19). Могут ли люди говорить к Богу? А если бы и смогли, кто поручится им, что слова их дойдут до Него? (См. начало ст. 20.) Вторая часть ст. 20 неверно передана по-русски. Ее следует читать так: "Но желает ли человек быть уничтоженным?' Подразумевается: если и будет... возвещено Ему, что говорит человек, кто гарантирует тому, что попытка начать "диалог" с Богом не повлечет за собой гибели его?

Неверно переведен и ст. 21. Вот правильное чтение его: "И теперь нельзя глядеть на Его свет, так ярко светит солнце на небе после того, как ветер очистил его от облаков". Не будет ли тем более "ослеплен" человек, который попытается проникнуть в Божии тайны, хочет сказать Елиуй, если и свет солнца Его нестерпим для него? Это еще один довод Елиуя в пользу необходимости смириться перед Богом,

37:22-24. Трудность возникает при прочтении стиха 22. Во всяком случае фраза "светлая погода приходит от севера" не соответствует еврейскому оригиналу. Более вероятны два других прочтения, по смыслу близкие друг к другу: 1. "золото приходит с севера" и 2. "Бог приходит с севера". Дело в том, что с одной стороны, по свидетельству историков древности — Геродота и Плиния, "золото (на Ближнем Востоке) добывалось на севере", а. с другой стороны, из угаритских мифов следует, что Ваал обитал в золотом дворце, находившемся где-то в северных горах. Очевидно, "образность" стиха 22 может быть расшифрована в том плане, что истинный Бог приходит от севера в сиянии (подобном сиянию золота) великолепия Своего.

Слова Елиуя в ст. 23 о невозможности постигнуть Вседержителя человеческим разумом соответствуют сказанному им в 36:26,29 и в 37:5, а также словам самого Иова (см. 26:14). В этом же стихе Елиуй заявляет об органической (если так можно выразиться) взаимосвязанности несравненной силы Божией и Его правосудия. Он уверен, что делами Своими Бог никого не угнетает (не подавляет, не мучит), в том числе и Иова, хотя тот не находит своим страданиям никакого иного объяснения, кроме того, что Бог несправедлив к нему.

Заключительные слова Елиуя к Иову (ст. 24) сводятся к повторению неоднократно уже высказанного им совета: перед Богом следует преклониться в благоговении и трепете, т.е. признать безмерное превосходство Бога над смертным человеком и отрешиться от мысли о "мудрости", якобы, своего сердца. (При более правильном переводе с еврейского окончание ст. 24 звучит так: "Бог не смотрю, на тех (или "не удостаивает Своим вниманием тех"), кто мудры сердцем" — в значении считают себя мудрыми сердцем").

Итак, завершая свои "речи", Елиуй вновь указываем Иову на его "проблему": неспособность преодолеть свою гордыню перед лицом Бога.

Иов ничего не ответил Елиуя, возможно потому, что ощутил известную правоту в его словах. Подытожим сказанное патриарху его молодым советчиком. 1. Поскольку пути и дела Божии — превыше человеческого разумения люди не должны ставить их под вопрос, не должны бросать вызов верховной власти Творца. 2. Бедствия и страдания могут служить средством "удаления гордости" и таким образом средством защиты людей от еще больших бедствий. 3. Богу, следовательно, надо поклоняться, а не критиковать Его: превозносить и восхвалять Его, а не пытаться исследовать" Его и изучать".

Своими речами Елиуй. как увидим, "подготовил сцену" для появления на ней Бога.

Е. Дважды говорил Бог, и Иов отвечал Ему (38:1-42:6)

В конце-концов мольба Иова, искавшего у Бога ответа, была услышана. Неоднократно стучал Иов в "двери небесные" (13:22; 31:35). Он горячо желал посредника, который говорил бы от его имени, заступника за себя перед лицом Божиим (9:33; 16:19). Но того ответа, который прозвучал для него свыше, Иов предвидеть не мог. Он хотел "судебного разбирательства" между собой и Богом, разбора своего дела по принципам патриархального суда, хотел, чтобы ему предоставлена была возможность доказать Богу всю неправоту Его "атак" на него, Иова. Но, вместо того, чтобы отвечать патриарху на его обвинения, Всевышний стал спрашивать Иова. По "вызову", предъявленному Ему Иовом, Он "в суд не явился", но Сам вызвал его на суд! Вместо того, чтобы пуститься в объяснения теории зла или роли страданий, Бог обвинил Иова в дерзком намерении "исследовать" (поставив под сомнение их праведность) пути Творца.

Более 70 вопросов, касавшихся самых разных аспектов одушевленного и неодушевленного мира, поставил Бог перед Иовом — и ни на один тот не сумел ответить. Всевышний вопрошал патриарха о созвездиях и о прахе земном, о зверях и о птицах. Ведь чудные дела Божии постоянно совершаются и в космическом пространстве и на небе, и на земле. Так, несмотря на то, что Иов совершенно растерялся под градом обрушившихся на него вопросов, произошла их встреча лицом к лицу — Иова и Бога. И страдалец убедился, что и после всего происшедшего Бог не оставил его.

Каждый из вопросов звучал как укор Творца патриарху. Целью этих укоров было побудить Иова осознать — в свете развернутой перед ним грандиозной панорамы могущества Божьего и мудрости — всю меру собственного его неведения и греховного нетерпения. Как мог Иов понять и "проследить'" Божий принципы обращения с человечеством и человеком, когда он не в состоянии был ни понять ни "проследить" принципы Его управления природой? И как же в таком случае мог он надеяться выйти "победителем" из состязания с Богом? Да, людям не понять "путей" Творца, но им дано доверять Ему. И их поклонение Ему должно корениться не в их способности или неспособности понять эти пути, а в высокой признательности Богу как Богу и Создателю всего сущего.

Он и Иову не объяснил "путей Своих", но позволил Ему "бросить на них взгляд", чтобы тот мог осознать, что Творец вселенной, Которым она держится, не обязан давать объяснений слабому смертному человеку. Не Он перед человеком должен отчитываться, а человек перед Ним. Да, Бог так и не растолковал Иову, каких целей достигает Он, попуская тяжелые обстоятельства и мучительные подчас страдания в жизни людей, но, несмотря на это Он явил ему Себя.

Это может быть названо противопоставлением силы — Божией и человеческой, и выразилось оно в длиннейшей из записанных в Библии речей Иеговы, которая распадается на две части (38:1 —-39:32 и 40:1—41:26); в промежутке зафиксирован смиренный ответ Иова (39:33-35), еще один ответ патриарха, ответ покаяния, следующий за второй "речью" Бога, записан в 42:1-6.

Сияющих поэтических вершин достигает (по словам богослова Виктора Е. Рейхарта) речь Творца. Неудивительно, что, внимая ей, Иов умолк, смирился и от всего сердца покаялся.

I. БОГ ГОВОРИТ В ПЕРВЫЙ РАЗ (38:1— 39:32)

а. Бог вызывает Иова на суд (38:1-3)

38:1. Ответ Господа, которого так долго добивался Иов, прозвучал на фоне бури; возможно, это была та буря, приближение которой чувствовал Елиуй. За несколько месяцев до того "большой ветер (который) пришел от пустыни" (1:19), убил всех детей Иова, став причиной его личной трагедии; теперь из шума "большого ветра" прозвучало для него откровение свыше, которое и положило конец протесту Иова, побудило его смириться. Заметим, что порой назначение гроз и бурь в библейском повествовании — усилить драматизм ситуации, в центре которой Бог (ср. Исх. 19:16-17; 3 Цар. 19:11-13).

38:2-3. Величественно и грозно звучит вопрос к Иову, с которого начинает Бог: Кто сей, омрачающий Провидение (т.е. затемняющий мудрый смысл Божьего плана относительно вселенной; ибо предположения Иова относительно враждебных намерений Бога по отношению к миру или к нему лично могли бы лишь "затемнить" в глазах других "пути Божии", а не пролить на них свет) словами, лишенными смысла? Ср. с обвинениями Елиуя в адрес Иова в 34:35 и в 35:16. Людям, лишенным высшего знания, действия Творца, и в самом деле, могут казаться жестокими, продиктованными "произволом".

Выражение "препоясать чресла" означает примерно то же, что "подобрать одежду" (действие перед началом тяжелой работы, долгого пути или вступления в борьбу; см. Исх. 12:11;ЗЦар. 18:46). Бог как бы призывает Иова к "боевой готовности": он должен подготовиться, чтобы дать Ему разумный ответ. С этой минуты из "обвинителя" Иов превращается в ответчика.

б. Вопросы Бога к Иову, касающиеся неодушевленной природы (38:4-38)

В серии вопросов, которые можно было бы определить как вопросы из области космологии, океанографии, метеорологии и астрономии, Бог показывает всю неспособность Иова судить об управлении Им вселенной. Порой вопросы Всевышнего или Его замечания к ним звучат жгучей иронией (см., к примеру, 38:20-21).

1) Вопросы об "основании" земли (38:4-21). 38:4-7. Первый же вопрос (ст. 4) "ставит Иова на место": не было его нигде, когда Бог полагал основания земли и, следовательно, знать об этом он не может ничего. А, между тем, если бы видел и знал, то не усомнился бы в том, что с самого начала "устроение", земли отмечено было соображениями гармонии и порядка, а не разрушения. Недаром о создании земли Бог говорит, пользуясь "строительной терминологией". Свидетелями этого гармонического строительства" были не люди (они еще не были созданы), а утренние звезды (возможно, Венера и Меркурий), которые первыми, вместе с ангелами (здесь сыны Божий) воздали хвалу Строителю (ср. Пс. 18:2 и 148:2-3). восклицая от радости (ст. 7), подобно свидетелям закладки здания (ср. Езд. 3:10).

38:8-11. Если основание Им земли Творец уподобляет строительству здания, то о приведении в гармонию водных ее стихий говорит в терминах "деторождения". Вот образ моря, выходящего как бы из чрева (ст. 8 ср. с ст. 29). Вот оно, подобно новорожденному, окутано пеленами "облаков и мглы". Зная, однако, "надменный" характер "новорожденного", Бог поставил на пути его запоры и "пределы", т.е. берега, сдерживающие волны его. Соединившись в моря и океаны, воды не покрывали более всей земли, как это было в самом начале творения (см. Быт. 1:2,9; Пс. 103:9). Между ними и сушей положены были границы.

Как бы подчеркнутое здесь Богом относительно моря: все эти поставленные ему "запоры", "ворота", "пределы" — наводят на мысль о бесчисленных "пределах", которыми окружен в физическом мире человек, взять хотя бы "пределы" времени и пространства. Не являются ли они символами и отражением тех духовных границ, которые нам поставлены? Не должна ли осознать их каждая душа, чтобы смириться перед тайнами Отца Небесного, среди которых главная, может быть, тайна страдания?

38:12-15. Изо дня в день, под неизменным Божиим контролем, на смену ночному мраку встает утренняя заря, которая, словно крыльями, охватывает края земли и "стряхивает" с нее покрывало ночи. Известно, что для нечестивых ночь подобна свету (ст. 15), ибо она — время их активности (ср. 24:14-16; Иоан. 3:19), а наступление рассвета заставляет их прятаться, как бы тоже, вместе с ночным мраком, "стряхивает" их с земли (ст. 13).

Ночью предметы теряют свою форму, и очертания всего, что нас окружает, неясны. Но вот с зарею, земля изменилась, четко проступили все контуры на ее поверхности, словно на глине под печатью, в лучах рассвета она уподобилась "разноцветной одежде" (ст. 14).

Далекий от всех этих аспектов творения и контроля над ними, несведущий в них, как может Иов ставить под вопрос любые иные аспекты деятельности Творца?

38:16-18. Неоднократно, на протяжении глав 38-39, звучащие из уст Всевышнего фразы — "Скажи... Объясни, если знаешь... Можешь ли?" и им подобные — направлены на то, чтобы Иов осознал вполне: не ему судить о мотивах и путях Творца, ибо не знает он, не понимает, не может... На это же направлена и язвительная ирония, с которой вопрошает Бог Иова: да уяснит он себе, что вне Бога — человек ничто!

Не знает Иов, как создавалась земля, и необозрима для него "широта" ее (ст. 18): и сегодня, зная размеры нашей земли в цифрах, абстрактно, мы не можем мысленно "увидеть" ее во всю ее величину, как видим, к примеру, величину яблока; это нашим разумом не воспринимается.

Неизвестно Иову, как положены были "запоры" морю, и не может он "дать приказание утру". Как не сходил он во глубину моря и не входил в исследование бездны; не отворялись перед ним врата смерти (ст. 16-17).

В еврейском тексте фразе "во глубину моря" соответствует "к источникам моря" (речь, вероятно, идет об источниках вод, бьющих со диа океана). Под "вратами смерти" понимаются "врата", ведущие в шеол (ст. 17 ср. с Пс. 9:14; 106:18; Ис. 38:10).

38:19-21. Особая ирония чувствуется в ст. 19-21. Свет и тьма персонифицированы: они имеют "жилище" и место свое. В аллегорической форме здесь сказано о том, что человек не может проследить "пути" их, т.е. то, как они сменяют друг друга; законы вращения планет, в частности, вращения земли вокруг своей оси и вокруг солнца, не были известны Иову. Его не было при "начале движения" их, ибо число дней, прожитых им и отпущенных ему, не велико, а по сравнению с вечностью, в которой живет Бог, — и вовсе ничтожно (см. 36:26).

2) Вопросы относительно происходящего в небесных сферах (38:22-30).

38:22-24. Не знает Иов, как создает Бог снег и град; в аллегорических картинах (которые сменяют одна другую) они до поры до времени как бы "сберегаются"

Им в хранилищах (в русском тексте еврейское оцерот, которое можно было бы перевести как "складское помещение", передано двумя словами: "хранилище" и "сокровищницы"). Когда Богу понадобится, Он "пускает в ход" снег и град, нередко как орудие наказания (ср., к примеру, Иис. Н. 10:11, а также Иов. 37:11-13). Нечего ответить Иову (ст. 24) и на вопрос о распространении света и сильного (восточного) ветра.

38:25-30. Инициатором и "отцом" всех небесных явлений, описанных в этих стихах, является Бог. И для дождя и для гроз Он как бы прокладывает "пути" в небесах и направляет их по Своему усмотрению не только на земли, населенные людьми, чтобы питать "хлеб" их, но и на пустыню, где нет человека, чтобы и ей насыщаться жизнью, покрываясь травою. И роса от Него, и лед и иней.

В образах, представленных тут, можно уловить отголоски ханаанских мифов, согласно которым дождь — это "семя" богов, изливаемое в недра матери-земли, дающей жизнь своим растительным покровам и посевам человеческим. Конечно же, до конца никто не знает, как именно Хозяин земли регулирует выпадение осадков, будь то дожди или снег, как сменяют друг друга, подчиняясь Ему, теплая и холодная погода и сопутствующие ей росы или иней.

3) Вопросы относительно созвездий и облаков (38:31-38). 38:31-33. Хнмв и...Кесиль — названия созвездий; соответствуют созвездиям Плеяд и Ориону. Ас — то же, что Большая Медведица; ее "дети" — три звезды, образующие хвост "медведицы". Речь идет о том, что человеку не под силу понять принципы гармонии, удерживающей группы звезд, которые составляют созвездия, в той или иной конфигурации. Он не может связать их в другом порядке или, напротив, "разбросать" по своему усмотрению (разрешить узы Кесиль; ст. 31). Как не может содействовать их движению по небосклону (ст. 32). И об "уставах неба" человеку мало что известно, в частности, о воздействии небесных тел на земную жизнь (не от него зависит "господство неба на земле"; ст. 33).

38:34-38. Не в силах Иов приказать облакам, чтобы излили на него дождь, или вызвать появление молний (ст. 34-35). Труден для понимания ст.36. Его читают по-разному; синодальный перевод едва ли правилен. Следующее прочтение более всего соответствует древнееврейскому тексту: "Кто вложил мудрость в облака, и кто дал разум метеорам?" Тогда смысл стиха в том, что и облака и прочие небесные тела движутся не сами по себе, а подчиняясь воле Бога. Другими словами, облака движимы "мудростью", вложенной в них Богом, но мудрости человеческой они не подвластны: не ей, повинуясь, появляются они во множестве или в малом числе то здесь то там (ст. 37).

Окончание ст. 37 следует понимать в том смысле, что опять-таки не человеческой, а Божией мудрости подчиняются сосуды неба: это Он то "удерживает", то "опрокидывает" их, другими словами, то удерживает, то проливает дожди, которые пыль земную превращают во влажную грязь, т.е. в почву удобную для возделывания (ст. 38).

в. Вопросы об одушевленной природе (38:39—39:ЗЪ)

Двенадцать представителей животного мира: 6 зверей, 5 птиц и саранча (насекомое) "рассмотрены" здесь — во свидетельство гениальности Творца и Его благостной заботы обо всем живом. Предметом Его попечения являются и такие сильные представители живой природы, как лев (царь зверей), и такие малые, как ворон и его птенцы. Казалось бы, забота о "братьях его меньших", ответственность за их сохранение, возложена на человека, но не ясно ли, что прежде и более всего их охраняет Бог! Ведь это Он вложил в них инстинкты размножения и охоты, без которых существование их было бы немыслимо.

1) О львах и воронах.

38:39-41. Не Иов питает их, а Бог. Как раз об этом (но в связи с заботой Небесного Отца о человеке) упоминает Христос (Лук. 12:24). И, в самом деле, неужели оставит Отец заботой Своей людей, которые гораздо более ценны в Его глазах чем птицы? Слова Господа, записанные евангелистом Лукой, не оставляют сомнений на этот счет.

2)

39:1-4. Неизвестны Иову и ответы на вопросы, поставленные в ст. 1-2. Ибо, как бы сознавая особую свою беспомощность в месяцы беременности и родов — перед угрозой со стороны хищников и людей — дикие козы и лани (вероятно, имеются в виду серны) скрываются на это время в неприступных скалах. Они рожают, и дети их набирают силу без помощи и ведома людей, но под изначально неусыпным попечением Бога, которое более всего выразилось в даровании им хранящего их инстинкта.

3) О диком осле и диком быке (39:5-12).

39:5-8. Дикие ослы, не выносящие, в отличие от своих домашних собратий, шума человеческих поселений, приручены быть не могут. Место их обитания — солончаковые степи. "Онагр" — то же, что дикий осёл. Не люди, но Бог разрешил ему узы (в значении вышесказанного, т.е. сделал животным, не подлежащим приручению).

39:9-12. Под "единорогом" (ст.9) скорее всего понимается дикий бык. Он тоже не может быть "одомашнен" и, в отличие от своего "родственника" — вола, не станет работать на поле. Он не повезет, запряженный в телегу, зерно, собранное Иовом, к нему на гумно (ст. 12).

4) О павлинах, страусах, боевых конях и саранче (39:13-25).

39:13-18. Пришла ли бы Иову мысль о такой удивительной птице, как страус? Богу же она пришла, и Он осуществил ее. Ст. 13 в русском переводе не соответствует еврейскому оригиналу. Стих этот должен читаться так: "Весело развевается крыло страуса, аистово ли это крыло и перо?"

Страус весит порой около 150 кг., а в высоту может достигать более 2-х метров. Эта громадная птица распростирает крылья свои, однако, летать не может. В чем-то она напоминает аиста (в частности, расцветкой и жизнью в стае), но несходства между ними больше. Так, если аист трогательно заботится о своем потомстве, то страус, напротив, безразличен к детям своим (ст. 16). Он разбрасывает яйца свои по земле. (Следует заметить, что на земле страусы устраивают гнезда, и несколько самок складывают яйца в одном гнезде, но если места в нем оказывается недостаточно, то оставляют их прямо на песке. Tar или иначе, они небрежны с ними, нередко и сами давят, разбивают их, и уж вовсе не заботятся о том, чтобы оградить своих будущих птенцов от людей или хищников; ст. 15.) О них, однако, позаботился Бог: значительная часть яиц неразумной птицы (ст. 17), будучи разбросана по горячему песку пустыни, получает необходимое им тепло (ст. 14). Так что страус может "не беспокоиться", что труд его будет напрасен: недостаток смысла у него компенсируется особыми условиями, созданными Богом для сохранения его потомства.

"Не умеющий" летать страус зато бегает с огромной скоростью, покрывая в час более 60 км., так что с высоты какого-нибудь холма "только посмеивается" над боевым конем и его всадником (ст. 18).

39:19-25. Следует описание боевого коня, к созданию которого Иов так же не имел отношения, как и к созданию всего перечисленного выше. Не он дал коню силу необходимую ему для битвы. Не он вложил в него способность делать скачки, подобные скачкам саранчи (в ст. 20 надо читать "не испугать", а "заставить скакать"). Вдохновенно поэтическое описание конской стати и движений, возбужденных, яростных и вместе грациозных, вполне соответствует жизненной силе этого животного, вложенной в него Богом. Звуки и "запахи" битвы влекут к себе бесстрашное животное, которое смеется над опасностью и не отворачивается от меча (ст. 22).

5) О ястребах и орлах.

39:26-30. Не мудростью Иова дана ястребу способность летать и мигрировать в холодное время года в теплые края (на полдень значит "на юг"). Как не его "словом" высоко парит орел, устраивающий гнездо свое на вершинах скал и на местах неприступных. Бог дал ему невероятно острое зрение, так что с огромной высоты он высматривает себе пищу на земле. Сказанное в ст. 30 заставляет, однако, предположить, что здесь подразумевается не орел, а, скорее, стервятник из семейства грифовых.

Итак, несколько представителей фауны как бы провел Бог перед глазами Иова, и на примере этого поэтического обзора тот снова и снова мог убедиться в своей неспособности "состязаться" с Творцом. Как и в том, что творить (а не разрушать!) для Бога — наслаждение. Иов убедился, что все, что создает, Он создает в определенных границах, и не выпускает сотворенное из-под Своего контроля (38:8,9,11), и дает направление его жизнедеятельности, указывает ему место его и время (38:12, 25, 31-33), а о живых существах печется и оказывает им помощь в соответствии с особенностями их природы. Не произволу, следовательно, подчинен в своем осуществлении космический план Божий, а целям гармонии и совершенствования, предстоящее осознать Иову.

г. Господь призывает Иова к ответу (39:31-32)'

39:31-32. В форме вопроса (ст. 32) звучит заключительный "выговор" Господа Иову (ср. с 38:2-3): Ведет ли состязающийся со Вседержителем еще учить? Иов добивался ответа от Бога, и вот теперь Бог призывает к ответу его, который решился "обличать" Бога.

2. ПЕРВЫЙ ОТВЕТ ИОВА БОГУ (39:33-35)

39:33-35. Ответ этот краток и может быть выражен в трех словах: нечего мне сказать! Убедившись, что Бог — премудрый и всеблагой Отец всему сущему, о котором — непрестанна забота Его, Иов признает свое поражение: ничтожен ... я! — восклицает он. От его былой самоуверенности не осталось и следа. Сравните слова Иова в 10:2 — "Скажу Богу: не обвиняй меня": в 13:22 — "Тогда зови, и я буду отвечать... "; в 14:15 — "Воззвал бы Ты, и я дал бы Тебе ответ", с его смиренным признанием в 39:34—что буду я отвечать тебе? Руку мою полагаю на уста мои.

К этому моменту Иов осознает, что тот Самый Бог, Который окружил море берегами, Который орошает землю дождями, питает птенцов ворона и заботится о потомстве "лишенного смысла" страуса, не гложет наказывать человека только потому, что это доставляет Ему удовольствие (ср 9:23). Не буду... отвечать, потому что нечего мне ответить, сокрушенно повторяет Иов (39:35). И тогда Господь продолжал отвечать Иову.

3. БОГ ГОВОРИТ ВО ВТОРОЙ РАЗ (40:1-41:26)

а. Он отвечает на вызов Иова (40:1-9)

То, что Господа качал и продолжает говорить к Иову из бура (ст. 1), вероятно, не случайная деталь. Вспомним, что Илии Он открылся в тихом веянии ветра (соответствовавшим благостному молитвенному состоянию пророка: см. 3 Цар. 19:11-13). Здесь же, сочтя Иова достойным откровения Своего, Он говорит к нему как бы из страшных, горестных, бурных обстоятельств его жизни.

40:1-3. Начало второй речи Господа (ст. 1-2) почти полностью соответствует началу первой речи Его (ср. 38:1-2). Вторая речь направлена на окончательное выяснение той истины, которая следует из первой речи: не могут действия Бога быть бессмысленными, а суд Его — неправедным. Удивленно и вместе осуждающе звучат слова Всевышнего в ст. 3: Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой? Доказывая, что страдаешь несправедливо, хочешь обвинить Меня? Логическое продолжение этих вопросов видится в такой фразе: но прав ли ты, полагая, что являешься носителем справедливости, которая выше справедливости Божией?

40:4-9. Возможность "состязаться" с Богом предполагает хотя бы относительное равенство с Ним. Но нет такого смертного, который мог бы сравняться с Богом. Нет, конечно, и у Иова силы Его (Такая ли у тебя мышца, как у Бога?) и громоподобного голоса Его (ст. 4) – признаков Его всемогущества (см Пс 28). Как же защитить Иову правду и уничтожить зло? И способен ли он, будучи бессилен в этом, вершить суд беспристрастный и правый? Вся эта часть, несомненно, носит иронический характер. Так Иову, обвиняющему Его в том, что Он оставляет безнаказанными злодеев (см. 21:29-31; 24:1-17), Господь предлагает взять эту "миссию" на себя и посмотреть, справится ли он с ней: ст 6-8. Три этих стиха в то же время могут быть восприняты как косвенное свидетельство Самого Бога о том, что, управляя миром, Он руководится законами высшей справедливости.

б. Бегемот и левиафан. Бог о творческой силе Своего созидания (40:10—41:26)

В первой речи Бога эта сила явлена была Иову на примере 12 представителей животного мира. Здесь речь пойдет лишь о двух, но воплотившаяся в них грандиозность замысла Творца не может не поражать.

Богословы разделяются во мнении относительно этих животных. Некоторые полагают, что и бегемот (40.15-24) и левиафан (40:20— гл. 45) — существа мифические. Но против этого говорят следующие факты: 1) Бог прямо говорит, что создал бегемота так же, как создал Иова, и что бегемот – животное травоядное (см. 40:10); 2) При описании обоих животных Он приводит вполне конкретные подробности их "анатомии"; 3) Образы мифических животных обычно включают в себя черты заведомо преувеличенные, приукрашенные; 4) Если реальными были вышеупомянутые 12 животных, то почему не быть таковыми и этим двум? 5) Хотя в некоторых местах Священного Писания "Левиафан" действительно рассматривается как мифическое существо (к примеру. Иов. 3:8; Пс. 73:14; Ис. 27:1), в других местах (и помимо Иов. 40-41) он явно выступает как животное, сотворенное Богом (см., например, Пс. 103:26).

Нельзя в то же время не заметить, что оба этих существа могли символизировать (из речи Бога, обращенной к Иову!) силы зла, гордыни и хаоса, действующие в этом мире. Наделенные пугающими особенностями и огромной силой (см. 40:11-14; 41:4, 13-14, 17-19), бегемот и левиафан действительно ассоциировались с таковыми в сознании древних обитателей Ближнего Востока. (Это помогает понять, каким образом крокодил, который скорее всего и назван "левиафаном", "породил" и чисто мифический образ дракона)

Любопытно, что в древнем Египте перед восхождением очередного фараона на трон совершался следующий ритуал: будущий владыка загарпунивал (ему при этом помогали, конечно) самца гиппопотама (здесь "бегемот"), а порой и крокодила — в знак своей способности одолеть хаос и утвердить порядок. Предполагалось, что "одолевший" водное чудище фараон обладает сверхчеловеческой, богоподобной, силой. Той, которой Иов во всяком случае не обладал, что и показывает ему Бог. Но если Иов не может победить символ зла в образе животного, то, как мог бы он подчинить своей воле зло, олицетворенное в людях?

Ассоциация обоих животных в гл. 40-41 с водной стихией связывает эту часть речи Господа с началом ее (38:8-11,16).

1) Бегемот.

40:10-19. По поводу того, что за животное названо тут "бегемотом", высказывалось множество предположений: от слона до гиппопотама (включая носорога и травоядного бронзотавра или динозавра). Больше всего данных говорит в пользу гиппопотама: 1. Животное это травоядное (ст. 10). поэтому и звери полевые спокойно играют неподалеку от него (ст 15). 2 Сила "бегемота" сосредоточена в чреслах его и животе (ст. 11). что слону, например, не присуще. Детали, перечисленные в ст. 12-13, тоже скорее характерны для гиппопотама чем для слона (в частности, жилы, переплетенные на бедрах; ст. 12). Проблема возникает с "хвостом" (ст. 12), которым "бегемот" поворачивает... как кедром (по-видимому, подразумевается не ствол, а ветвь кедрового дерева). Некоторые исследователи Библии склонны были, на основании этого образа, думать, что речь идет не о хвосте, а о хоботе и, следовательно, не о гиппопотаме, а о слоне. Однако сравнительный лингвистический анализ показал, что слово, переведенное как "поворачивает", может означать и "обретает твердость". То есть "хвост бегемота" обретает твердость кедровой ветви. Известно, что при внезапном испуге или быстром беге хвост у животных становится твердым. 3. Гиппопотам был самым крупным животным, известным в древности на Ближнем Востоке. Вес взрослой особи его превышает 4 тонны. Очевидно, по колоссальным размерам своим и неимоверной силе и назван "бегемот" "верхом путей Божиих" (ст. 14) в значении "образцового произведения Его. По-разному понимают последнюю фразу в ст. 14 как в том смысле, что "лишь Сотворивший гиппопотама осмелится сразиться с ним", так и в том (при ином переводе), что "Создатель его дал ему его меч" (острые, как меч, зубы, необходимые этому травоядному гиганту для пережевывания пищи). 4. Обычная для гиппопотама среда обитания болотистые места, покрытые тростником, берега рек (ст. 16-17). (Горы, упоминаемые в ст. 15, могут означать прибрежные возвышенности.)

Неправильно переведена на русский язык первая фраза в ст. 18. Вот близкое к еврейскому тексту прочтение ее: "Когда река в ярости, он не страшится ее" Гиппопотамы водились в Ниле, а не в Иордане, и полагают, что Иордан употреблен здесь как образ быстрой реки (вероятно, Нила). Так или иначе, водная среда в любом ее состоянии не страшна гиппопотаму.

Ст. 19 понимают в том смысле, что невозможно поймать или загарпунить гиппопотама, который, лежа в реке, "выставляет" на поверхность ее лишь глаза и пос.

2) Левиафан (40:20 гл. 41). О левиафане Бог говорит дольше чем о любом другом животном из названных Им. Это обстоятельство, в сочетании со злобным характером левиафана, представляющим опасность для человека (40:27), до предела нагнетает драматизм стихов, отведенных ему.

Как и в случае "бегемота", попытки "идентифицировать" левиафана были многообразны. Его отождествляли и с семиглавым чудищем Лофан из угаритской мифологии и с китом, и с дельфином, и с неким морским динозавром, пережившим потоп, но чаще других называли крокодила, гигантскую разновидность его, что, скорее всего, и соответствует истине (в пользу "крокодила" свидетельствует и некоторый лингвистический анализ). Судя по детальному описанию "анатомии" левиафана и самой постановке вопроса о возможности человека поймать его, здесь подразумевается вполне реальное животное. Но, как и бегемот, "левиафан" символизировал в сознании древних обитателей Ближнего Востока силы зла и хаоса.

40:20—41:3. Именно крокодила нельзя поймать удою, точнее на крючок (словно рыбу) или вытащить его из воды, опутав язык его... веревкою – по причине устройства его языка, который наружу не высовывается (40:20). Кольцо рыбаки пропускали рыбам под жабры и привязывали к нему веревку, которую укрепляли на берегу; рыб таким образом оставляли в воде, чтобы они не "уснули". Всего этого невозможно было проделать с крокодилом, как и проколоть иглою (по другим переводам — "острым шипом") мощную челюсть его (ст. 21).

В ст. 22-24 речь идет о невозможности приручить крокодила, сделав его домашним животным.

Под "товарищами ловли" (ст. 25; евр. хаббарим, что значит "объединившиеся" подразумеваются "артели" рыбаков; как одному человеку, так и группе рыболовов не под силу поймать "левиафана", чтобы, разделив добычу, продать ее затем по частям ханаанским купцам.

Толстую кожу крокодила не пронзить... копьем, и мощную голову его не разбить рыбачьею острогою (ст. 26). Тот, кто дерзнет вступить в борьбу с крокодилом, пожалеет о своей дерзости; если он останется жив, то безрассудной попытки своей больше не повторит (ст. 27).

Если от одного взгляда крокодила и самый отважный человек приходит в ужас, кто тот отважный, который сумеет устоять перед Моим лицом? — вопрошает Бог Иова (41:1-2). Устрашившийся создания рук Его не устрашится ли Создателя?

Первую фразу третьего стиха следует читать так: "Кто был впереди Меня, которому Я был бы чем-то обязан?' Все чем наделен человек — все это у него от Бога, дар Его; Он дает — он и отнимает, и протесты против этого лишены смысла (ср. 2:10).

41:4-9. Следует описание "устройства" крокодила (ст. 4-13). Чешуя, составляющая его "одежду", настолько тверда, что никто не может открыть верх этой одежды, т.е. оторвать чешую от тела (ст. 5). Как и приблизиться к двойному ряду зубов его и разжать его челюсти (отворить двери лица его; ст. 5-6). Жуткое впечатление производят 66 острейших зубов крокодила, не скрытых губами, которых у крокодила нет (круг зубов его — ужас; ст. 6).

Выпуклыми симметричными рядами расположены чешуи на спине крокодила; они похожи на плотно прилегающие друг к другу черепицы, образующие массивную крышу дома. В глазах Иова и его современников спина левиафана выглядела живым непробиваемым щитом (ст. 7-9).

41:10-13. Устрашающее впечатление производят любые движения крокодила: раскрывает ли он пасть, показываются ли из-под воды ноздри его и глаза, — таинственные явления сопутствуют этому (ст. 10 и далее). Как известно, крокодил, полностью скрывшись под водой, может оставаться там около пяти минут. Затем у него возникает потребность вдохнуть воздух, и тогда голова его появляется на поверхности. Обратившись к солнцу, он чихает... водой; капельки воды и влаги, выделяющиеся из пасти его и ноздрей, отливают светом в солнечных лучах, а зрачки, похожие на кошачьи, блестят в узких щелях маленьких глаз удивительным красноватым блеском, напоминая о первых лучах зари. Примечательно, что глаза крокодила образовывали древнеегипетский иероглиф, обозначавший зарю.

Пламя... огненные искры... дым, выходящие из пасти и ноздрей крокодила — только кажущиеся (ст. 11-13). Это все та же игра света, влаги и воды, сопутствующая процессу дыхания, когда оно с шумом вырывается из могучего тела животного. Перед нами не мифический дракон, а реальный крокодил. Просто Бог прибегает к языку поэтических аллегорий, живописуя одно из удивительных Своих созданий и подчеркивая устрашающие аспекты вида его и жизнедеятельности.

41:14-17. Массивная шея крокодила свидетельствует о его силе. Мясистые части тела его сплочены; имеется в виду, что, в отличие от прочих животных, у крокодила эти "части" не мягки, а на редкость тверды. Крепость сердца его сравнивается с крепостью камня и каменного нижнего жернова (поскольку в процессе перемалывания зерна именно на нижний жернов приходилось наибольшее давление, его изготовляли из особо прочного камня). Ст. 14-16. Неудивительно, что когда... поднимается такое чудовище, то и силачи в страхе... теряются от ужаса (ст. 17).

41:18-26. Другими словами, и самые сильные охотники в те дни редко, видимо, решались сразиться со свирепым крокодилом — в первую очередь потому, что он был неуязвим перед любым их оружием, будь то меч... копье... дротик (железные или бронзовые), стрела (дочь лука), камни, брошенные из пращи, или дубинка (булава); ст. 18-21.

Не вполне правильно переведен ст. 22. Вот как следует его читать "внизу у него острые черепицы, он лежит, как борона на грязи" Имеется в виду, что чешуя, защищающая брюхо крокодила, хоть и уступает по твердости той, что у него на спине, все-таки настолько крепка, что оставляет глубокие отпечатки на влажной почве. Когда же животное плывет по реке, то вода словно бы вскипает вокруг него. Последнее слово в ст. 23 лучше прочитать как "благовоние"; дело в том, что крокодил оставляет после себя запах мускуса. И след (стезю), "светящийся" сединою (ст. 24), τ.е. "сипящую" беловатую пену.

Он царь над всеми сынами гордости. Заключительная фраза ст. 26 подразумевает, что непревзойденная сила "левиафана", этого непобедимого творения рук Божиих, заставляет в страхе отступать перед ним и "гордых" животных и гордого человека. А что же Иов? Не заставили ли его эти слова Господа осознать во всей полноте, как ничтожна его собственная "гордость" перед Тем, Кто создал "левиафана"? И, вместе, как дерзка и опасна она''.

Итак, Господь закончил "вторую речь" Свою. В плане некоего богословского итога заметим следующее. Поскольку Иов, сетуя, выражал сомнение в том, что Бог правильно реагирует на зло. Бог показал Иову, что не ему, беспомощному и перед тем, что является лишь зримым воплощением зла, символом его, судить об этом. Возможно, в самом факте создания таких чудищ, как "бегемот" и "левиафан", обладающих неимоверной силой, но бессильных перед своим Создателем, содержится откровение Его о том, что и силы духовного зла, действующие во вселенной, — под Его контролем. Это Он попускает злу и хаосу временно править миром, как попустил сатане испытать Иова 1:12; 2:6) '

Один на один человек бессилен одолеть такую же, как он сам, "тварь" ("бегемота" и "левиафана"), тем более бессилен он одолеть мировое зло, олицетворяемое ими. Только Богу это под силу. Не абсурдны ли в таком случае сомнения Иова в правильности Божиих путей!

В богословском плане зло понимается как воля противления Богу. "Левиафан", под которым порой подразумевается сам сатана, восстал против своего Создателя по данной ему свободной воде. Сила и чудовищный облик его как воплощенного зла могут, казалось бы, навести на мысль (тех, кто мыслят "no-земному"), что добро бессильно перед злом, и неизбежно побеждается им. Но не очевидно ли (если мыслить в "небесных категориях"), что и самые темные тучи могут разве что скрыть солнце, которое, однако, всегда остается бесконечно выше их!

4 ВТОРОЙ ОТВЕТ ИОВА БОГУ (42:1-6)

42:1-2. В своем первом ответе Богу (39:33-35) Иов признал — перед лицом чудных деяний Божиих на земле, под землей и над нею — крайнюю ограниченность собственных возможностей. Во втором своем ответе он, в тоне смирения, признает всемогущество Божие (ст. 2) и вместе с тем, вполне допустимо, осознает, что вся наша праведность перед Богом подобна "запачканной одежде", и, что, следовательно, нет среди нас "невиновных" перед Ним. Душа Иова смирилась и в смирении должна была принять и целесообразность страдания, коль скоро Бог, так чудно управляющий миром, допускает его. (Люди, истинно веровавшие в Господа, на протяжении веков и тысячелетий познавали — в процессе своего духовного опыта, т.е. слыша голос Бога, как услышал его Иов, - что страданию дано переплавлять дух человеческий, загрязненный в результате падения прародителей наших, но для того, чтобы процесс этот протекал успешно, необходимо смирение).

42:3. Иов цитирует здесь вопрос, с которого Бог начал Свое обращение к нему (38:2): Кто сей, помрачающий Провидение, ничего не разумея? — с целью подтвердить правоту Бога, он, Иов, говорил и судил о вещах, в которых не разбирается.

42:4-6. Не вполне ясен ст. 4. Скорее всего Иов снова цитирует здесь (точнее, подразумевает) слова Бога, потребовавшего от него ответа (см. 38:2). В ст. 5 и 6 страдалец отвечает Ему. Однако не на многочисленные (риторические по отношению к Иову) вопросы, касающиеся творения и управления миром: на них ему нечего сказать. Ответ Иова, исполненный духовной глубины, касается тайны отношений человека и Творца. Иов признает, что все, сказанное им прежде, — следствие его поверхностного жизненного опыта, ибо до того, как Бог заговорил к нему, он знал о Нем лишь понаслышке: Я слышал о Тебе слухом уха. Полученное же теперь откровение свыше Иов отождествляет с "лицезрением собственными глазами": мои глаза видят Тебя. Это и есть опыт духовный, и, вполне доверяя ему, Иов раскаивается в прежних своих суждениях и отрекается от них — в прахе и пепле (в знак смирения и уничижения своего).

Заметим, что не о воображаемых своих прегрешениях, покаяться в которых призывали его Елифаз, Софар и Вилдад, сокрушается Иов. Он и теперь не считает, что совершал их, за что и был наказан (см. 27:2-6). Но внутренне вынужден, видимо, согласиться с мыслью Елиуя о том, что после того, как он потерял все, что имел, горечь, обида и гордыня овладели им (см., к примеру, 32:2). Осознав теперь во всей полноте, что Бог ничем не обязан человеку (не обязан и отвечать ему!), и что человек не вправе обвинять Творца, путей Которого не разумеет, Иов освободился от горечи, разъедавшей ему душу. Более того: он испытал глубокое удовлетворение от того, что Творец снизошел до разговора с ним, до откровения ему! Он исполнился желанием довериться Тому, Чьи пути — совершенны (см. Пс. 17:31), хотя и не всегда доступны человеческому пониманию. И Бог простил Иову грех заблуждения и гордыни.

III. Эпилог (42:7-17)

Этот раздел, как и первые две главы, написан прозой. В нем Господь—прежде чем возместить Иову все потерянное им — обращается к трем его "критикам".

А. Бог осуждает друзей Иова (42:7-9)

42:7. Елифазу, старшему из троих, задавшему тон всем последующим критическим речам в адрес Иова, Господь сказал: горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов. Так обличители попали в положение обвиняемых. Как и предостерегал их Иов (13:7-9), дела их оборачивались неважно. Между тем как Иов был восстановлен Богом в положении верного и послушного Его слуги (четырежды, подчеркнуто, называет он Иова "рабом Своим" в ст. 7-8).

Три "оратора" судили о Боге не так верно, сводя роль страдания к воздаянию за преступления. Виновны они были и в том, что, лицемерно осуждая Иова, "защищали" на этом ложном основании Божественное правосудие и ограничивали проявление Божией справедливости рамками все того же воздаяния. (Надо, однако, заметить, что не все в их мыслях было ошибочным, как не все ложно в идее "воздаяния". Ибо как нравственно-духовный принцип Оно действует в мире (и подтверждением тому служит возвращение Иову всего, что он потерял}, воздаяние, однако, не действует автоматически).

В чем же "более верно" говорил о Боге Иов? Ведь он обвинял Его в несправедливости, в неоправданном молчании, он подошел к черте бунта... Да, подошел, но не переступил через нее, как предсказывал сатана, и как советовала Иову его жена (см. 1:11: 2:5,9). И в самые горькие минуты он от Бога не отрекся. А когда Господь заговорил к нему, то Иов от всего сердца покаялся (42:6).

В 42:8 Господь повелевает Иову помолиться за его друзей — после того, как те принесут за себя жертву. Здесь усматривают и такой аспект: принятие страдания "без рассуждений" и без какого бы то ни было протеста (что в сущности проповедовали трое!) Богу тоже неугодно. Протест Иова возникает ведь (с другой стороны) из присущего ему чувства справедливости и желания отстоять ее, из нежелания мириться со злом, из святой жажды добра и совершенства. Человек, который подавляет в себе эти чувства (пусть даже из благочестивых соображений) оказывается, подобно обличителям Иова, дальше от Бога чем он, они судят о Творце и Его взаимоотношениях с человеком "не так верно", как он.

42:8-9. Несомненно, с изумлением и досадой восприняли три друга как повеление им Бога принести за себя жертву... семь тельцов и семь овнов (жертву всесожжения во умилостивление), так и поставленное свыше условие: пусть Иов помолится за них, иначе жертва их не будет принята. Ведь это означало, что Иову, который на протяжении многих часов (или дней) оставался жертвой их лицемерных безжалостных обвинений (и за которого никто из них не помолился!), предстояло выступить теперь в роли священника (ср. 1:5), человека, следовательно, настолько угодного Богу, что он Сам назначил его выступить ходатаем перед Собою за троих его критиков. Покаяние, которое они "рекомендовали" Иову, предстояло теперь совершить им самим. Голос Бога, услышанный и ими, заставил их умолкнуть и, надо думать, в конечном счете, подействовал на них благотворно, побудив их осознать свое заблуждение. Заметим, что Елиуй не был назван Богом как нуждающийся в покаянии — потому, вероятно, что он, хотя и не вполне верно оценил "ситуацию" Иова, подошел к истине ближе чем остальные.

Б. Бог вновь делает Иова богатым человеком и счастливым семьянином (42:10-17)

42:10-11. Правильно начало ст. 10 читается так: "Господь положил конец рабству Иова" (имеется в виду: "избавил его из рабства болезни"). Ибо в отвратительной болезни его не только "трое", но и все окружение Иова (включая его жену) видело доказательство его виновности. Очистив страдальца, Бог и в их глазах засвидетельствовал таким образом о его невиновности. Духовная эволюция Иова определяется в это время признанием им беспредельного величия Бога как носителя творящей, а не разрушающей силы, Его любви к Своему творению... Отсюда искренность покаяния Иова, оно, в свою очередь, делает его способным простить тех, кто так долго мучил его, и выступить за них ходатаем перед Господом. Простив же других, он и сам получает прощение и благословение свыше.

Если в дни мучительной болезни Иова, им брезговали даже люди, отверженные обществом (см. 30:1-10), то теперь родственники и друзья Иова, все знавшие его (ст. 11), пришли к нему, услышав о его "оправдании". Они ели с ним хлеб, и, вместо слов осуждения, он слышал теперь слова сострадания и утешения. И принимал дары от приходивших: "кеситы" и золотые кольца. (Ценность кеситы, которая, видимо, представляла собой слиток серебра, не известна, но полагают, что она была большей чем "сикля").

42:12. Стада, угнанные у Иова, Господь возместил ему вдвое (ст. 10; ср. 1:3). Сказано, что последние дни (в знач. "годы") Иова... Бог... благословил... более, нежели прежние. (Вероятно, на серебро и золото, принесенные ему родственниками и соплеменниками, он приобрел новых верблюдов... волов... ослиц и мелкий скот, и со временем число их достигло названного в ст. 12. Можно ли на этом основании сказать, что излияние на Иова всех этих материальных благословений в конечном счете свидетельствует о правоте трех его "критиков", которые утверждали, что процветание непременно следует за покаянием (см. 5:8, 17-26; 8:5-7, 21; 11:13-19)? Нет, конечно. Но восстановление благосостояния в этом случае явилось знаком Божией милости, а не исполнением Им некоей Его "обязанности" во осуществление "правосудия". Поскольку Иов, не отрекшись от Бога, тем самым нанес поражение сатане (хотя сам он не знал об этом), и покаялся в своем неразумии, в продолжении его страданий не было нужды.

Повторим, что в кн. Иова не отрицается действие общего библейского принципа благословения праведных, в ней, однако, показано, что принцип этот не действует автоматически. Бог, управляющий миром, благословляет — или отнимает благословения — в соответствии со Своими целями. Заметим еще, что благословение материальными благами органически вписывается в контекст книги Иова, ибо людям эпохи патриархов ничего еще не было известно о воздаянии посмертном.

42:13-15. И утешение в новых детях, которые родились у него после гибели прежних, получил Иов. Их снова было семь сыновей и три дочери. Современному читателю естественно задаться вопросом, возможно ли полное утешение отца, потерявшего 10 детей? До известной степени на это может быть отвечено ссылкой на тип мышления, на психологию, которые были присущи людям патриархальной древности. Смысл жизни и ее назначение, главную ее радость, они видели в продолжении рода; это было так называемое родовое сознание, которое стояло выше личного.

Три дочери Иова, родившиеся у него после всех его испытаний, названы по имени. Имена эти, которые, соответственно, означают: "голубица", "благоухание корицы" и "рог для косметических притираний" — свидетельствуют как о душевных, так и о внешних замечательных их достоинствах (см. ст. 15). Примечательно, что Иов дал им наследство между братьями их. Известно, что в Израиле, по принятии закона Моисеева, дочь получала право на наследование только при отсутствии у нее братьев или по смерти всех их (Чис. 27:8).

42:16-17. После всего, что с ним произошло, Иов прожил еще сто сорок лет. Полагают, что в начале повествования ему примерно 70, и, значит, всего лет его жизни было 210. Это соответствует и еврейскому преданию (после испытания, попущенного ему, Иов жил вдвое дольше, чем до этого). Фраза, что он видел потомков своих до четвертого рода, означает, что и правнуки его родились при его жизни. И умер Иов... насыщенный днями.

Итак, книга Иова, возможно, старейшая из включенных в Библию книг, ставит и самые животрепещущие для человечества вопросы: вопрос о смысле страдания и вопрос о взаимоотношениях человека с Богом. Духовный опыт Иова свидетельствует: богопоклонение не может быть основано на некоем "деловом контракте", предусматривающем для людей непременное материальное вознаграждение. Господь не несет обязательства "поощрять" человека за каждое его доброе дело. В основе богопоклонения, которое не может и не должно зависеть от обстоятельств, — доверие людей Богу, Его совершенству; доверие, несмотря на то, что пути Его далеко не всегда понятны людям. Несчастье в жизни верующего не означает, что Бог оставил дитя свое. Оно означает лишь то, что Отец имеет в отношении него какие-то планы, тому неизвестные. Так что пусть он продолжает уповать на то, что судьба его — в надежных руках, что Создатель любит его и заботится о нем. Это-то и постиг из своего духовного опыта Иов.

Три оппонента его считали, что страдание не имеет никакой другой цели, кроме наказания за злые дела. Сам Иов полагал, что в отношении него у Бога была лишь одна цель — "разрушить" жизнь его. Елиуй, напротив, подчеркивал, что намерением Господа было уберечь Иова от пути, ведущего к погибели. На самом же деле Бог преследовал в этой ситуации две цели: посрамить сатану, доказав несостоятельность его утверждений относительно Иова, и углубить духовное видение Своего праведника. Вот почему неприемлемы любые попытки обвинять Творца, пытаться "сразиться" с Ним, понуждая Его к ответу, другими словами — бросать Ему вызов (все то, чем поначалу согрешил Иов). Верующим в Бога необходимо всегда помнить о несоразмеримости Божьего величия, с одной стороны, и ограниченных познаний и возможностей человека (с другой), в условиях которых протекает его земная жизнь. Помнить об этом значит сохранить себя от искушения гордыней и чувством самодостаточности.

Бог не дал Иову объяснений, которых тот от Него ожидал, но, вместо этого, он обрел гораздо более глубокое (чем было ему присуще прежде) сознание величия Бога и веру в то, что Он любит его и заботится о Нем. И в этом урок на все времена для тех, кто уповают на Бога: планы Его, нередко необъяснимые и таинственные (для людей!) направлены на благо человечества и вселенной.