ЛЕВИТ
Ф.
Д. Линдсей
ВСТУПЛЕНИЕ
Книга
Левит была первой, которая изучалась еврейскими детьми, но зачастую она
оказывается в числе книг, которая христианами изучается в последнюю очередь. Между тем, на нее имеется около 40 ссылок в Новом Завете, и книга
такого рода каждым христианином должна почитаться важной и значительной.
Не
говоря уже о значении, какое имеют для нас описанные в ней жертвоприношения —
как прообразы — книга
Левит содержит немало откровений относительно характера Бога — в первую очередь
о Его святости, но также и об избирательной любви Его и
милости. Кроме того, эта книга богата уроками святой жизни — такой, какую Бог
хочет видеть в Своем народе. Многие тексты из Нового Завета, в том числе и
некоторые стихи, имеющие ключевое значение для понимания Послания к евреям, не
могут быть правильно оценены без ясного постижения соответствующих мест из
книги Левит.
Название
книги. Оно происходит от греческого Леуитикон —
прилагательного, которое было использовано переводчиками „Септуагинты" в
качестве заглавия этой книги потому, что в ней речь идет о священнических
церемониях и установлениях. Это может показаться несколько странным, потому что
о самих левитах в книге упоминается лишь однажды (25:32). Но поскольку
священники по линии Аарона происходили из колена Левиина, и о системе
жертвоприношений, осуществлявшейся ими, говорят обычно как о „левитской". то и соответствующее название
книги представляется оправданным. Оно взято из так называемого Latin Vulgate, т. е.
общепринятого латинского текста Библии. Еврейский же
заголовок книги звучит просто Wayyiqra, т. е. („И воззвал
Господь"); с этих слов книга начинается).
Авторство
и время написания. Хотя из текста книги сделать уверенный
вывод о том, кто был ее автором, нельзя, за такового должен быть принят Моисей,
и вот по каким соображениям: 1) Поскольку то, о чем говорится в книге, было
открыто Моисею на Синае (7:37-38; 26:46; 27:34) и до сведения народа доведено
через него (1:1; 4:1; 6:1, 8, 19, 24; 7:22, 8:1 и т. д.),
представляется наиболее вероятным, что он же был и тем человеком, который
записал эти Божественные откровения. 2) Книга Левит является логическим продолжением
Исхода (ком. на Лев. 1:1), в
отношении которого авторство Моисея утверждается вполне определенно (Исх.
17:14; 24:4, 7; 34:27-28; ср. Втор. 31:9, 24). 3) То, что
именно Моисей был автором Левит, подтверждается и Господом Иисусом, когда Он
ссылается на закон очищения от „проказы" (Мат. 8:4; Map. 1:44; ср. Лев. 14:2-32).
Очевидно, эта книга была написана Моисеем вскоре после написания Исхода, во
2-ой половине 15-го века до P. X.
В богословии, однако, существует так
называемая „либеральная школа", которая отрицает авторство Моисея, и
написание большей частью книги Левит, по крайней мере, в известной нам современной
ее форме, относит к периоду после Вавилонского пленения (4 в. до P. X.); точку зрения представителей этой школы убедительно опровергают
многие консервативные богословы.
Исторические
и богословские особенности книги. Они определяются
первыми и заключительными стихами ее (1:1; 27:34; ср. 7:37-38). В
историческом плане Левит является продолжением Исхода,
потому что система жертвоприношений, осуществлявшаяся левитами, возникла в
результате Божественного откровения, данного Израилю через Моисея, и
соответствовала части того круга обязанностей, которые налагались на евреев
Синайским заветом.
Книга
начинается словами: „И воззвал Господь к Моисею, и сказал ему из скинии собрания...".
Таким образом, законы, содержащиеся в книге Левит, исторически следуют за
повествованием о возведении скинии (Исх. 25-40) и предшествуют следующему
значительному в историческом плане рассказу — об исчислении племен израильских,
которое было проведено перед уходом их из Синая (Чис. 1-4). Отступлениями и
вставками являются рассказ о рукоположении священников (Лев. 8-10) и короткий
эпизод, излагаемый в 24:10-13.
В
богословском плане левитская система жертвоприношений
была учреждена для народа, искупленного из Египта и вступившего со своим Богом
в особые отношения на основании завета. Таким образом жертвоприношения, совершавшиеся
в Израиле, не были некоей человеческой попыткой обрести милость у враждебно
настроенного Божества, но представляли собой ответ тому Господу, Который по Своей
инициативе предложил Израилю вступить с Ним в
завет. Однако, когда бы ни нарушалось это общение с
Господом одного человека или народа в целом по причине прегрешения или
осквернения, будь то этического или церемониального (и в чем бы это прегрешение
или осквернение ни выражалось), возобновлялось общение на основании завета
посредством жертвоприношения; причем
характер жертвы каждый раз в точности зависел от обстоятельств и характера
нарушения.
Этот
принцип приближения к Богу через принесение Ему жертвы не исключал, конечно, и
так называемых жертвоприношений посвящения со стороны
общества в целом, не связанных с тем или иным согрешением, однако, жертвоприношения
посвящения были, по-видимому, исключением из правил (см. ком.
под рубрикой „Значение ветхозаветных жертвоприношений").
Содержание
и литературный жанр. Содержанием книги Левит является Богопоклонение
Израиля и все, что с ним было связано: жертвоприношения, священство, законы,
объявлявшие человека нечистым и лишавшие его права являться пред
лицо Божие, а также особые случаи и время для совершения Богослужений. Книга,
кроме того, включает множество правил и установлений относительно по вседневной жизни и соблюдения святости — как этической,
так и церемониальной — на практике. С точки зрения ее жанра книгу Левит можно
определить как памятник правовой литературы, отразивший действие и
аподиктического закона (предписывающего нормы поведения: ты не должен делать
того-то и того-то; см., к примеру, 26:1-2), и закона
казуистического: если сделано то-то, последует то-то; см., к примеру, 4:3).
Действуя
в исторических рамках завета, заключенного между Господом и Израилем, Бог
избрал — средствами упомянутой литературной формы — раскрыть людям некоторые
истины, касающиеся греха и его последствий, а также необходимости вести святую
жизнь пред очами Его.
Тема
и структура книги. Тема книги Левит — это
Богопоклонение каждого верующего израильтянина и его „хождение" перед
святым Богом. В приложении к современной жизни эта тема обретает важное
значение для сегодняшних христиан (ср. 1 Пет.
1:15-16). Ключевым стихом книги является Лев. 19:2: „Святы будьте, ибо свят Я
Господь, Бог ваш" (ср. 20:26 и т. п. ).
Левит
— это книга святости („отделенности"; ср. 20:26). При том, что значительное
ударение делается на соблюдении церемониальной святости, во
имя которой люди, животные или предметы „отделяются", обособляются для
Бога, чтобы не служить мирским целям и не подвергаться культовому осквернению,
святость такого рода в конечном счете лишь
символизирует этическую святость и
служит ее основой (11:44; 19:2). Бог Сам отделен от
всего, что греховно, от всего мирского (т. е. свят моральной святостью) и
возвышается над всем Своим творением (т. е. Он свят в плане Его величия). И
вот, войдя в среду Своего народа, Израиля (26:11-12), Он потребовал, чтобы и
они были святы (20:22-26).
Структура
книги соответствует ее теме. В главах 1-16 речь идет в основном о поклонении
святому Богу, тогда как в главах 17-27 в первую очередь трактуется повседневное
„хождение" в святости перед лицом Бога и перед окружающими.
Значение
ветхозаветной жертвы. Согласно закону жертвоприношение
было единственным исчерпывающим
средством, данным Богом евреям, которое позволяло им поддерживать с Ним гармо нические отношения. Обращает на себя внимание то
обстоятельство, что откровению относительно системы жертвоприношений, данному
через Моисея, не сопутствовало откровение о каком-либо символическом значении
жертвы. В нем, однако, четко излагался принцип очищения посредством заместительной
жертвы (см. ком.
на 1:4; 17:11).
Другим важным фактором является различение
между двумя типами взаимоотношений, которые израильтянин имел или мог иметь с
Богом: а) он мог поддерживать отношения с Ним как лицо, принадлежавшее к
теократическому народу (ср. Исх. 19-20) и б) он имел (или мог иметь) отношения
с Богом как переживший личное возрождение и получивший оправдание по вере. Хотя в идеале эти два типа взаимоотношений должны были
сопутствовать друг другу, на деле в израильском народе на протяжении всей его
истории (за исключением разве короткого времени непосредственно после исхода из
Египта) было немного истинных верующих; значительная же часть народа (зачастую
не подавляющее ли большинство его?) соблюдало лишь формальное почитание
Господа, не питая настоящей веры в Него.
Придерживаясь
традиционного взгляда, что жертвы только „покрывали" грех, нельзя должным
образом оценить подлинность прощения, которое Богом
было даровано (Лев. 4:20, 26, 31, 35; 5:10, 13, 16,
18; 6:7). Такое искупление через жертвоприношение, которое просто „покрывало"
грех, как бы не удаляя его, не находит подтверждения и в этимологии слова
„искупление", как оно звучит по-еврейски (см. ком.
на 1:4). Скорее искупление через жертвоприношение
подразумевало действительное удаление вины и освобождение от наказания за
конкретный грех или грехи. Масштабы жертвоприношений в День искупления (см. разбор гл. 16) раздвигали рамки действия этого принципа
(принципа заместительной жертвы) до включения в них „всего народа" (ст.
33) и „всех беззаконий их" (ст. 22), то есть происходило „очищение сынов
Израилевых от всех грехов их" (ст. 34). Полное прощение израильтянам их
беззаконий, совершенных в прошедшем году, описывается как очищение от греха
(ст. 30).
Тем
не менее, левитские жертвы (так же, как и жертвы, приносившиеся от чистого
сердца в долевитские времена) обусловливались целым рядом ограничений.
Во-первых, они были ограничены с точки зрения их
моральной эффективности. Поскольку формальные обряды ни в какие времена не могли
удовлетворить Бога, желавший принести жертву, действительно угодную Ему, должен
был принести ее побуждаемый искренней верой и в
послушании открытой ему Божией воле (26:14-45;
обратите особое внимание на стих 31; Пс. 39:6-8; 50:16-17; Прит. 21:27; Ам.
5:21-24; Евр. 10:5-10; 11:4,6). Жертвы, которые не
приносились с верою, возможно, бывали время от времени
оправданы с точки зрения обрядового очищения и гражданских требований (к
примеру, с точки зрения понятия возмещения, которое связывалось с жертвой
умилостивления), но Богу они не могли быть угодны, потому что сводились к
простой формальности. Следует заметить, что объект веры не связывался ни с
символическим значением приносимых жертв (см.
следующий раздел в этом Вступлении), ни с мыслями о грядущем Искупителе. Этим
объектом был Бог как таковой. Конечно, вера
возрастала и углублялась по мере все более раскрывавшихся ветхозаветных
откровений относительно грядущего Агнца Божия как последней „Жертвы умилостивления" (Ис. 53:10).
Во-вторых,
не считая, возможно, ритуала, совершавшегося в День искупления, приносимые
жертвы соответствовали лишь определенным видам и случаям личных согрешений. В богословском,
библейском, смысле они не освобождали от природы греха или от греха, вмененного
Адаму. Они не спасали и от последствий умышленно греховных действий, которые
совершались в знак демонстративного неповиновения Богу (ср. Чис. 15:30-31 и ком. на Лев. 4:1-2). Таким образом левитская жертва не являлась неким
полным и окончательным средством очищения от всех видов греха. Она, главным
образом, снимала прегрешения, совершенные по незнанию, случайно, по небрежности
и оплошности; кроме того, она очищала в случаях обрядовых нарушений мелких
преступлений против собственности. Грехами, которые не снимались индивидуальным
жертвоприношением, были поступки, выражавшие демонстративное неповиновение
Господу и Его повелениям, то есть сознательные нарушения Десяти
заповедей (исключения составляли незначительные нарушения 8 и 9 заповедей),
сознательное пренебрежение обрядовыми установлениями и другие нарушения завета
между Израилем и Господом. Грехи такого рода могли быть немедленно отпущены на
основании милости, не ставящей
никаких условий, — в ответ на веру и искреннее раскаяние (ср.
Пс. 31; 50). Альтернативой этому было ожидание согрешившими
ежегодного Дня искупления.
В-третьих,
единственной целью жертвоприношений
было сохранение завета с искупленным народом, как бы возобновление завета вновь
и вновь. Левитские жертвоприношения были
неотъемлемой частью Богопоклонения искупленного народа, связанного отношениями
завета со своим Богом.
Когда
в Египте убивали пасхальных агнцев и мазали их кровью косяки дверей, то как для
общества в целом, так и для большей части индивидов, составлявших его, это было
внешним средством выражения присущей им веры; это внешнее проявление „сигнализировало" таким образом о возрождении каждого из израильтян в отдельности и
об оправдании их. Возникшая на этой основе система жертвоприношений
теоретически была связана с особым характером Богопочитания у евреев и с
обновлением отношений завета, которые связывали их с Богом, — а не со
спасением, предусмотренным от начала мира. Другими словами, она сопоставима с
переживаниями и опытом новозаветного верующего, как об этом говорится в 1 Иоан.
1:9, и не сопоставима с тем, о чем читаем в Иоан.
3:16. Тем не менее, очевидно, что по мере того, как новое поколение израильтян
достигало того возраста, когда молодежь подлежала исчислению, для них возникала
необходимость как-то выразить свою веру — чтобы достичь возрождения и получить
оправдание; без этого они не могли поклоняться Богу так, как это было бы
приемлемо для Него, и поддерживать с Ним соответствующие отношения . Такая возможность и представлялась им в целом ряде
случаев, включая ежегодные празднования Пасхи, на которых воспоминаниям о ней
сопутствовали традиционные объяснения. Могло это происходить и тогда, когда молодые
израильтяне приносили свои первые жертвы за грех, если они правильно понимали,
что делали, и действительно веровали в своего прощающего Бога.
В-четвертых,
если не считать ритуала, совершавшегося в День искупления, то каждая из
приносимых жертв снимала только один грех.
Даровавшееся
прощение было вполне реальным, хотя и временным (в том смысле, что за каждый
вновь совершенный грех требовалось принести новую жертву). Таким образом, хотя
Бог принимал жертвы для снятия вины в каждом отдельном случае согрешения, временная приостановка
Его гнева не приводила к постоянному очищению человеческой совести (Евр. 10:2).
В-пятых,
эффективность жертвы не вытекала из
какого-либо свойства жертвенного животного или из чего-то присущего ритуалу
жертвоприношения. Бог гарантировал искупление через
принесение в будущем „вседостаточной" (исчерпывающей) жертвы посредством
крестного страдания Иисуса Христа. Смерть Христа и была „жертвой
искупления"; ею Бог полностью оплатил прощение, действие которого простиралось
и на те грехи, которые были совершены до креста (см. Рим. 3:25). Другими словами, левитские
жертвы как бы обретали юридическую силу в очах Божиих лишь на основании смерти
Христа, и единственной действительно
достаточной Жертвой за весь грех мира был Агнец Божий, закланный от основания
его (Отк. 13:8; ср. 1 Пет. 1:19-20). Действенность левитских жертв представляется таким образом производной.
Именно в этом смысле автор Послания к
евреям и утверждает: „Ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала
грехи" (10:4). Тем не менее, польза, которую получали от левитских жертвоприношений
ветхозаветные верующие, была не менее реальной, чем та одежда, которую носит
владелец кредитной карты, наш современник, полностью за эту одежду еще не
расплатившийся.
Подводя итог, повторим, что левитские
жертвы были действенны как в смысле восстановления взаимоотношений евреев с
Богом на основе завета, так и (когда жертва приносилась с верой) в смысле
действительного прощения тех или иных частных согрешений, однако, действенность
эта носила производный характер и нуждалась в обретении
юридической силы через одно всеобъемлющее жертвоприношение, каковое совершил
Христос на кресте.
Хотя
жертвоприношения были ограничены определенными рамками
как в масштабах своего действия, так и в цели своей, их духовная ценность
определялась (в частности) нравоучительным их характером; через них Израиль
получал уроки правильного подхода, приближения к святому Богу: „Прежде всего, дело
приходилось иметь со грехом; надо было совершить
соответствующее приношение (за грех или вину). Это было тесно связано со всесожжением, которое следовало непосредственно за
приношенем; всесожжению сопутствовали хлебные приношения (как это зафиксировано
во многих случаях), и таким образом проситель (просители) выполнял (и) взятое
им (и) на себя обязательство (2 Пар. 29:31), обретая тем самым право на участие
в последнем акте литургии. На завершающей фазе приносились всесожжения
(дополнительные) и мирные жертвы, причем всесожжения включали как добровольные
дары отдельных людей, так и приношения, соответствовавшие временам года,
которые символизировали неизменное и преданное служение Богу со стороны народа
в целом; оно происходи ло на основании общинного опыта,
в рамках которого Господь, священник и рядовой израильтянин, обращавшийся к
Богу... все получали свою долю" (из статьи „Жертва", написанной А. Ф.
Рейни).
Излагая
вкратце смысл ритуального акта с богословской точки зрения (см.
по этому поводу комментарии на различные виды приношений в Лев. 1-7), можно
заметить следующее: когда поклонявшийся Богу израильтянин возлагал руку на
жертвенное животное, он отождествлял себя с ним, делал его своей заменой. Если это
совершалось с верой, происходила символическая передача греха, имел место
оправданный с точки зрения закона перенос человеческой вины на жертвенное животное.
Затем Бог принимал заклание этого животного (что символизировалось сожжением
его на жертвеннике) как выкуп за конкретный грех (или за грехи прошедшего года,
если церемония Происходила в День искупления),
отвращая, как результат этого, Свой гнев от Грешника и (в конечном счете)
обращая его на Христа, распятого на кресте; таким образом
Бог даровал истинное прощение грешнику, который приносил Ему жертву с верой.
Символика
книги Левит. Библейская символика, вероятно,
пострадала по вине друзей не менее, чем по вине
врагов. Апологетика многочисленных ее истолкований — за пределами этого Вступления. Однако,
поскольку предполагаемая интерпретация символов (или прообразов) все же дается
в конце описания каждой из пяти левитских жертв (см. ком.
на 1:17; 2:16; 3:17; 5:13; 6:7), а также на описание
ежегодных календарных празднований в гл. 23; здесь тоже будет сказано несколько
слов относительно библейской символики.
Библейский
символ может быть определен как некая совершенно
особая ветхозаветная реальность, которая специально была установлена (или
предопределена Им) Богом в качестве прообраза уникальной в своем роде
новозаветной истины искупления.
По
причине ее введения свыше и той роли, которую она играла в прощении грехов в
условиях социального мировоззрения во времена Моисея, левитская
система жертвоприношений, а также место и время Богопочитания,
тесно с ней связанные, как бы становились почвой особо благоприятной для узнавания
символов. Однако тем, кто пытается
расшифровывать эти символы, надо всегда помнить следующее: а) необходимо
принимать во внимание исторические реальности того времени, особо концентрируя
свою мысль на их символическом и искупительном значении для ветхозаветных
верующих, а также на их последующем воздействии на будущие поколения израильтян
— вплоть до того момента, когда символ реализовался; б) понимать значение
символов надо так, как понимали его новозаветные, а не ветхозаветные верующие;
и в) интерпретировать (т. е. толковать) символы следует в свете существующего
библейского учения; это более оправдано, чем попытки создавать собственное
учение по поводу каждого символа.
ПЛАН
I.
Приближение к Богу посредством жертвоприношения (главы 1-16)
A.
Законы о жертвоприношениях (главы 1-7)
1.
Общие правила жертвоприношений для народа (1:1—6:7)
2.
Дополнительные правила жертвоприношений для священников (6:8—7:38)
Б.
Учреждение священства и системы жертвоприношений (главы 8-10)
1.
Посвящение Аарона и его сыновей (гл. 8)
2.
Начало общественной системы жертвоприношений (гл. 9)
3.
Последствия отступления от священнического церемониала (гл. 10)
B.
Законы относительно нечистоты (главы 11-15)
1.
Законы о пище, о чистых и нечистых животных (гл. 11)
2.
Закон о роженицах (гл. 12)
3.
Законы о больных кожными болезнями и о „язвах" (главы 13-14)
4.
Закон о нечистоте, связанной с человеческими выделениями (гл. 15)
Г.
Закон о Дне очищения (гл. 16)
1.
Вступление (16:1-2)
2.
Подготовка первосвященника к церемониям; подготовка к ним животных (16:3-5)
3.
Краткое описание церемоний (16:6-10)
4.
Подробное описание церемоний (16:11-28)
5.
Учреждение Дня искупления (очищения) как ежегодной церемонии (16:29-34)
II.
Соблюдение святости перед Богом посредством „отделения"(главы
17-27) А. Законы о принесении жертвы и употреблении жертвенного мяса в пищу
(гл. 17)
1.
Вступление (17:1-2)
2.
Требование закалывать домашних животных у скинии (17:3-7)
3.
Требование приносить жертвы у входа в скинию (17:8-9)
4.
Запрещение употреблять в пищу кровь (17:10-12)
5.
Применение вышеуказанных правил к дичи (17:13-16)
Б.
Законы о моральном поведении на основании завета и об отвержении языческой
практики (главы 18-20)
1.
Ограничения, регулировавшие сексуальные контакты (гл. 18)
2.
Законы, предусматривавшие святость на деле, перед Богом и людьми (гл. 19)
3.
Законы о смертной казни (гл. 20)
В.
Законы о святости священников и жервоприношений (главы 21-22)
1.
Ограничения личного порядка, налагавшиеся на священников их служением (гл. 21)
2.
Правила относительно священных приношений (гл. 22)
Г.
Законы о священных праздниках Господних (гл. 23)
1.
Вводное повеление (23:1-4)
2.
Весенние праздники (23:5-22) 3. Осенние праздники (23:23-43)
4.
Подведение итога (23:44) Д. Уставы церемониальные и моральные (гл. 24)
1.
Ежедневные и еженедельные служения в скинии собрания (24:1-9)
2.
Случай богохульства и Божий закон, данный в связи с этим (24:10-23)
Е.
Законы об особых годах (гл. 25)
1.
Субботний год (25:1-7)
2.
Юбилейный год (25:8-55)
Ж.
Благословения за послушание и наказания за непослушание в рамках завета (гл.
26)
1.
Краткое введение со ссылкой на основные положения закона (26:1-2)
2.
Благословения за послушание (26:3-13)
3.
Наказания за непослушание (26:14-45)
4.
Заключительный вывод (26:46) 3. Закон об обетах, дарах и десятинах
(гл.
27)
1.
Обеты относительно людей и животных (27:1-13)
2.
Посвящение домов и земель (27:14-25)
3.
Другие правила и дары (27:26-33)
4.
Заключение (27:34)
Книга
Левит выражает желание Бога, чтобы святость, присущая Ему, отражалась в жизни
Его народа — Израиля, с которым Он связан узами завета. „Отражалась в жизни
народа" — это значит, отражалась бы в двух основных сферах ее: в периодическом
поклонении Ему, совершаемом евреями, и в их повседневном поведении. И хотя по
существу эти две сферы в значительной мере проникают одна в другую, в книге они
находят отражение в двух главных ее разделах: а) „Приближение к Богу
посредством жертвоприношения" (главы 1-16) и б) „Хожде-
|
ОСВЯТИТЕЛЬНЫЕ |
ОБЩИННЫЕ |
ИСКУПИТЕЛЬНЫЕ |
||||||
ВСЕСОЖЖЕНИЯ |
/ ХЛЕБНЫЕ |
ВОЗЛИЯНИЯ |
„МИРНЫЕ
ЖЕРТВЫ" |
ЗА ГРЕХ |
ЗА ВИНУ |
||||
РИТУАЛЫ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ |
ДЕЙСТВИЯ ПОКЛОНЯЮЩЕГОСЯ |
ОБРАЩЕНИЕ С КРОВЬЮ |
1. Кровь
собирали в 2. Кровь
птицы выце- |
|
|
Кровью, собранной в чашу, жертвенник кропился со всех
сторон (3:2.8,13) |
Ритуал варьировался, в зависимости от положения
поклоняющегося, характера жертвы или типа животного (напр. в
спу-чаепринесения птицы) |
Кровью, собранной в чашу, жертвенник кропили со всех
сторон (7:2) |
|
СОЖЖЕНИЕ НА ЖЕРТВЕННИКЕ |
Животное целиком сжигалось на жертвеннике (1:8-9,12-13,
15,17) |
Часть, которая бралась „в память", „в
благоухание" Господу, сжигалась священником |
Всё возлияние Господу
производилось в святилище (Чис. 28:7) |
Отборные внутренности сжигались на жертвеннике |
Отборные внутренности сжигались на жертвеннике |
|
|||
РАЗДЕЛКА И ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ТУШИ |
Причитав
шеесясвя щеннику |
Шкура (7:8) |
То, что сопутствовало приношению всесожжения, но
сожжению не подлежало |
|
Грудь животного была „приношением потря-сания"
и шла в пищу священникам |
Тушу, предлагаемую вождем или рядовым членом общества,
получал священник |
Священник получал тушу |
||
Часть при читыва-лась жер- твователю |
Ничего |
То, что сопутствовало мирной жертве: в пищу
жертвователю шла несожженная часть, но что-то от нее полагалось и священнику |
|
Общинная еда: потреблялась семьей жертвователя в
определенное время и в определенном месте |
|
|
|||
Остатки |
Зоб птицы и перья ее выбрасывали в пепел |
|
|
Остатки сжигались |
Туша сжигалась вне стана — за священника и народ |
|
|
ДРУГИЕ ОСОБЕННОСТИ ЛИВИТСКИХ
ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ |
|||||
|
ОСВЯТИТЕЛЬНЫЕ |
ОБЩИННЫЕ |
ИСКУПИТЕЛЬНЫЕ |
|||
|
ВСЕСОЖЖЕНИЯ |
ХЛЕБНЫЕ |
ВОЗЛИЯНИЯ |
„МИРНЫЕ ЖЕРТВЫ" |
ЗА ГРЕХ |
ЗА ВИНУ |
СЛУЧАЙ (ПОВОД) |
Добровольное приношение; некоторые предписанные ритуалы
и календарные приношения |
Дополнительное приношение, сопутствовавшее
всесожжению и всегда — мирной жертве; могло служить жертвой за грех для очень
бедного человека |
Дополнительное приношение
обычно сопутствовавшее всесожжению или мирной жертве; само жертвой за
грех служить не могло |
ПРИНОШЕНИЕ БЛА-ГОДАРЕНИЯ: за
неожиданное спасение или за обещанное благословение |
Непреднамеренное согрешение против Божественных
установлений отдельным человеком или народом в целом |
Незаконное присвоение того, что принадлежит Богу или
другому человеку |
|
|
ПРИНОШЕНИЕ ПО ОБЕТУ: за благословение или избавление.
Ответ на молитву |
|
|||
|
|
|
|
ДОБРОВОЛЬНОЕ ПРИНОШЕНИЕ: благодарность Богу—без
особого к тому повода |
|
|
ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПРИНОШЕНИЯ |
Полностью сжигалось на жертвеннике (Лев.1:9) |
Сопровождали жертвоприношения, при которых
проливалась кровь, в качестве бескровной жертвы |
Вино, вероятно, являлось нарочитой заменой крови,которая служила „возлиянием" язычникам |
Большая часть съедалась перед лицом Господа
жертвователем (и его семьей) |
См. выше раздел Случай (повод) |
Принесение жертвы (см. „Случай
(повод) |
ЗНАЧЕНИЕ С ВЕТХОЗАВЕТНОЙ, БОГОСЛОВСКОЙ, ТОЧКИ ЗРЕНИЯ |
Поклонявшийся
Богу демонстрировал этим актом свою полную преданность Ему |
Означали посвящение Богу всей жизни в признательность
за Его благодеяния на основе Завета |
|
В съедаемом им мясе поклонявшийся видел символ Божьей
верности в рамках Завета |
Обеспечивали прошение конкретных намеренных
согрешений, при которых возмещение ущерба не предусматривалось |
|
СИМВОЛИКА |
Христос умер как Агнец Божий, полностью посвятив Себя
исполнению Божьей воле |
Совершенная личность Христа ассоциируется с Его жертвенной
смертью |
|
Смерть Христа является основой для „мирных
отношений" с Богом и другими верующими |
Смерть Христа — заместительная жертва, доступная для
получения прощения грехов |
Смерть Христа компенсирует вред, причиненный грехом |
ОСОБЫЕ РИТУАЛЫ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ |
ГЕЛЬНЫЕ |
ЗА ВИНУ |
|
|
|
Однолетний ягненок |
Однолетний агнец плюс елея |
|
|
|
|
|
ИСКУПИ' |
ЗА ГРЕХ |
Телеи (особый ритуал) |
Семь волов, семь овнов, семь агнцев, семь козлов |
Однолетняя ярочка |
Горлица и молодой голубь |
Однопет. ярочка |
Голубка или молодой голубь |
Голубка или молодой голубь |
|
|
1/10 ефы пшен. муки (без елея и пивана) |
|
ОБЩИННЫЕ | |
„МИРНЫЕ ЖЕРТВЫ" |
Овн посвящения |
Множество волов, овец и коз |
г О |
|
|
|
|
|
|
|
|
ОСВЯТИТЕЛЬНЫЕ |
ВОЗЛИЯНИЯ
| |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
ХЛЕБНЫЕ 1 |
|
|
Обычное хлебное приношение, особое хлебное приношение |
|
Хлебное приношение |
|
|
1/10 ефы пчмен. муки, без елея иливана (одна ефа —примерно 17 питр. |
1/10 ефы пшеничной муки |
|
||
ВСЕСОЖЖЕНИЯ | |
Баран (овн) |
70 волов, 100 овнов, 200 агнцев |
Однолетний агнец |
Горлица и молодой голубь |
Однолетний агнец (голубка или голубь для бедных) |
Голубка или молодой голубь i |
Однолетний агненок (либо голубка или молодой голубь) |
|
|
|
||
|
|
1. Священников (Исх. 29; Лев. 8) |
2. Храма (2 Пар. 29) |
Исполнение назо-рейского обета ч
(Чис. 6:14-17) |
1. Нарушение обета (Чис. 6:9-12) |
2 Очищение от проказы (Лев. 14:12-20) |
3. Мужчина(15:14-15) или женщина (15:29-30) страдавшие кровотечением |
4. Родившая женщина (12:6-8) |
1. Ритуал освобождения от ревности (Чис. 5.15-26) |
2. Ежедневное хлеб, приношение священника (Лев.
6:19-23) |
3. Приношение за грех очень бедного человека (5:11-13) |
|
|
|
Посвящение (освящение) |
Закон
о назорействе |
Ритуалы
очищения |
Разное |
|||||||
ОСОБЫЕ
РИТУАЛЫ |
ние"
перед Богом в святости посредством „отделения" (главы 17-27).
I.
Приближение к Богу посредством жертвоприношения (главы 1-16)
Этот
первый раздел как бы представляет собой справочник — как для народа, так и для
священников — по жертвоприношениям (главы1-7); в нем зафиксировано совершение
знаменательных ритуальных действий, которые положили торжественное начало и
Ааронову священству, и системе жертвоприношений (гл. 8-10); в нем подробно
разработаны как правила потребления пищи, так и правила на случай болезни —
чтобы потенциальные почитатели Бога не оказались нечистыми с обрядовой точки
зрения (гл. 11-15); говорится в этом разделе и о великом Дне искупления, в
который священству и народу будет даваться возможность восстанавливать и
поддерживать близкие отношения со святым Богом и продолжать поклоняться Ему в
Его невидимом присутствии — в святом месте (гл. 16).
А. Законы о жертвоприношениях (гл. 1-7)
Это
Божественное откровение, данное через Моисея, фактически является обрядовым
руководством по пяти основным видам приношений на жертвенник. Главная
часть этого руководства (1:1—6:7) адресована
„сынам Израилевым" (1:2; 4:1). В ней содержатся общие правила, записанные
так, как воспринимались они людьми, приносившими жертвы, и в общих чертах
описаны ритуалы, которые следовало исполнять им, приходившим поклониться Богу,
а также священникам, отправлявшим свою службу.
Добавочный
раздел этого руководства (6:8—7:38) состоит в
первую очередь из дополнительных правил, касавшихся ритуалов принесения жертвы,
которые следовало исполнять священникам; они, в основном, о том, как
распорядиться различными частями туши (прежде всего о
том, как надлежит ее есть). Таким образом это
дополнение адресовано через Моисея „Аарону и сынам его" (6:9, 24). Но
дополнение в 7:22-36 вновь обращено „к сынам Израилевым" (ст. 23, 28). И,
значит, о каждом из пяти видов жертвоприношений говорится дважды: в главном
разделе, обращенном к народу, и в добавочном разделе, адресованном священникам.
(См. таблицы: „Ритуальные левитские
жертвоприношения" и „Другие особенности левитских жертвоприношений".)
Относительно различия в порядке жертвоприношений в этих двух разделах см. ком. на 6:8—7:38.
В
то время как в Лев. 1-7 наиболее систематично излагается каждый из ритуалов в
отдельности, в других местах описываются различные жертвоприношения при
Богопоклонении по тем или иным конкретным случаям. Так, в Чис.28- 29 (ср. Лев.
23; Втор. 16) дается описание общинных жертвоприношений во время ежегодных
народных праздников. (См. таблицу „Календарные
приношения" в Чис. 28.) Кроме того, предписываются (описываются)
специальные ритуалы по таким особым случаям, как посвящение (Лев. 8), выведение
из числа посвященных (см., напр., Чис. 16:14-17) и очищение (напр.,Лев. 14:12-20; 15:14-15,29- 30). (См.
таблицу „Специальные ритуалы жертвоприношений".)
1.
ОБЩИЕ ПРАВИЛА ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ ДЛЯ
НАРОДА (1:1-6:7)
Хотя
в этом разделе правила жертвоприношений изложены так, как они должны были
исполняться рядовыми членами общества, приносившими Богу жертвы, — их прилежно
следовало изучать и священникам; ведь и учитель должен постоянно обращаться к
школьным учебникам, чтобы держаться по отношению к своим ученикам определенной
политики. Тем более нужно было священникам знать то, что адресовано было
народу, — в интересах правильного исполнения предписанных ритуалов.
Пять
видов жертвоприношений, описанных здесь, — это всесожжение, хлебное, мирное, за
грех и за вину. Это соответствует не тому порядку, в каком жертвы обычно
приносились, а скорее логгическому или нравоучительному порядку их; жертвы
группировались по принципу понятийных ассоциаций (см.
вводную заметку к 6:8—7:38). Так, хлебное приношение предлагалось после приношения
всесожжения, которому оно обычно сопутствовало (см.,
напр., Чис. 15; 28-29), и перед мирной
жертвой, которой оно сопутствовало всегда (см., напр., Лев. 7:12-14; Чис.
15:3-4). Приношения за грех и за вину группировались вместе потому, что имели
много общих черт и предписывались как средство исправления зла.
Первые
три вида приношений часто назывались „приношениями приятного благоухания",
потому что часть, сжигавшаяся на жертвеннике, производила „благоухание,
приятное Господу" (Лев. 1:9, 17; 2:2, 9, 12; 3:5, 16). Соответственно
приношения за грех и вину обычно называют „приношениями неблагоухающими",
но это выражение — небиблейское, и против него говорит следующий факт: ту часть
приношения за грех, которая сжигалась на жертвеннике, тоже называли
„благоуханием, приятным Господу" (4:31). От приношения за грех Господь
получал на жертвенннике столько же, сколько от мирной жертвы (к прим., жир — „тук", ср.
3:3-4; 4:31), и оба приношения определялись как „благоухание, приятное
Господу" (3:5; 4:31). Таким образом это выражение
относилось, по-видимому, к сжигавшейся на жертвеннике части любой
жертвы, и классифицировать жертвы на основании
его не следует.
Согласно
другим классификациям приношений, первые три вида жертв назывались
„добровольными", а последние два вида — „вынужденными", т. е.
приносимыми не добровольно, а по требованию закона. Это
определение несколько более точно, хотя ведь было немало и иных случаев, когда
жертвоприношения делались не добровольно, а именно „по требованию" (в
частности, случаи особых очистительных ритуалов — см., к прим., 14:12-20, а
также ежегодных праздников — Чис. 28-29), когда всесожжения, хлебные приношения
и даже мирные жертвы требовались от
народа, а не приносились людьми добровольно (см. Чис. 6:14, 17; Втор. 16:10-12, 16-17).
Более правильно было бы классифицировать
приношения всесожжения и хлебные как посвятительные,
а мирные жертвы (и
производные от них — приношения благодарения, по обету и добровольные) как общинные; приношения же за грех и вину — как очистительные (помня, однако, что понятия
искупления, прощения и умилостивления до той или иной степени отражались в
любом из этих приношений; ср. с ком. на Лев. 1:4).
а. Закон о приношениях всесожжении (гл. 1)
1)
Вступление (1:1-2). 1:1. Как
исторический, так и богословский контексты книги Левит даны не только во
вступлении, но и в заключительных стихах раздела, который выше был определен
как „руководство по жертвоприношениям" (7:37-38; см. также Вступление).
В деталях ритуал жертвоприношений был
расписан после того, как Господь воззвал (подчеркивается
значительность и торжественность момента откровения) к Моисею, и
сказал ему из скинии собрания (т. е. из святого
места в скинии). Таким образом изложение руководства
по жертвоприношениям начинается тотчас после исторического повествования о
возведении скинии (Исх. 25-40) и предшествует следующему историческому
повествованию — о назначении священства (Лев. 8-10). В остальной части книги Левит
зафиксированы дальнейшие откровения относительно Богопоклонения сынов
Израилевых и их хождения перед святым Богом. Историческая часть повествования
возобновляется затем (исключение составляет 24:10-13) лишь с началом исчисления
колен Изриалевых, которое понадобилось произвести прежде, чем стан двинулся от Синая
(Чис. 1-4).
1:2.
Этим стихом делается переход к закону
о предложении всесожжения, поскольку в нем говорится: когда кто... хочет принести жертву (слову „жертва" соответствует
евр. корвон — букв, „то, что принесено")...
это — общий термин для обозначения всякой жертвы Богу; приносите из скота крупного (т.е. тельца, ст. 3-9) и мелкого (т. е. овцу или козу, ст. 10-13). В стихах 14-17 содержится и упоминание о птицах — так что перед
нами официально сформулированные основные принципы закона о приношении всесожжения
(см. также 6:8-13), причем жертвенные животные перечислены в „нисходящем"
с точки зрения их ценности порядке.
Заслуживают
внимания несколько общих наблюдений относительно приношения всесожжении: 1)
Приношение всесожжения обозначалось еврейским словом олах, которое
буквально означает „поднимается кверху" (1:3, 10,
14); вероятное объяснение этого названия в том, что жертва, вся, — с дымом —
поднималась к Богу. Особенность этого приношения состояла в том, что оно
полностью сжигалось на жертвеннике (9, 13, 17), за исключением шкуры
(„кожи", 7:8) и зоба птиц (1:16).
2) Вероятно, о приношении всесожжения
говорится здесь в первую очередь потому, что оно — первое из установленных
жертвоприношений (Быт. 8:20), и евреи чаще всего приносили именно всесожжения.
3) На практике оно часто предварялось приношением за грех или за вину (см. ком. на Лев. 6:8—7:38).
4)
Виды „предлагавшихся" животных и особенности совершавшегося ритуала были весьма
схожи с таковыми при принесении мирной жертвы (гл. 3). 5) Как и при всех
левитских жертвоприношениях, главной целью приношения всесожжения было получить
очищение от грехов (1:4; ср. Чис. 15:24-25), хотя цель более
непосредственная состояла в том, чтобы выразить полную
свою посвященность
Господу. 6) Хотя приношение всесожжения предписывалось народу как
ритуал ежедневный (Исх. 29:38-42; Чис. 28:3-8), еженедельный (Чис. 28:9-10) и
ежемесячный (Чис. 28:11-15), и как составная часть жертвоприношений по случаю
многочисленных ежегодных праздников (см. Лев. 23; Чис.
28-29), отдельным людям оно предписывалось при очищении и совершении других
церемоний (см., напр., Лев. 14:12-20; 15:14-15,29-30; Чис. 6:9-12); кроме того,
всесожжение мог приносить „по усердию" любой член общества — или как
посвятительную жертву (включая жертву во исполнение обета; см. Лев. 22:17-20),
или как приношение после приношения за грех (14:19-20; 15:14-15). (См. также заключительное резюме
после 1:17 и Вступление („Значение
ветхозаветной жертвы").
2)
Всесожжение животных (1:3-9). Ритуал всесожжения, как и всех левитских жертвоприношений,
предполагал непосредственное участие в нем — и это имело важное
значение — того, кто приходил поклониться Богу: он сам приводил
животное, возлагал на него руки, затем убивал его, снимал кожу, рассекая тушу на части и
омывал ее. Однако те стороны ритуала, которые так или
иначе были приурочены к жертвеннику, осуществлялись священником: он кропил
кровью, раскладывал дрова и соответственные части жертвы на жертвеннике для
последующего сожжения их. Полностью весь ритуал исполнялся священником в тех случаях,
когда в жертву приносилась птица, либо когда священник приносил жертву за себя
самого или весь народ.
1:3. Поклоняющийся приводил животное к
дверям скинии собрания. Некоторые толкователи понимают под
„дверями" вход во внешний двор и только его, но поскольку в строгом смысле
„скинией собрания" являлся собственно шатер, то под входом в скинию,
вероятно, подразумевалась вся передняя часть двора и прежде всего тот участок
его, который непосредственно примыкал к жертвеннику для всесожжений. По всей
видимости, всех жертвенных животных закалывали „на северной стороне
жертвенника" (см. ст. 11) или менее точно —
„перед скиниею собрания" (3:8). В 1:5 и 3:7 читаем, что это происходило
„пред Господом", а в 3:2 — „у дверей скинии собрания". Однако на деле
„приношение жертвы", скорей всего, происходило у входа во внешний двор,
после чего священник и человек с жертвенным животным, пришедший поклониться
Богу, направлялись к северной стороне жертвенника для совершения жертвоприношения.
Когда жертвователь представлял
приведенное им животное, священнику полагалось внимательно осмотреть его, чтобы
установить, отвечает ли оно в каждом случае следующим требованиям: 1) Оно должно было быть в отличном
состоянии, без пятна или порока, здоровое, без недостатков (1:3, 10;
см. список „пороков", делавших животное негодным для принесения в жертву,
в 22:17-25; ср. Втор. 15:21; 17:1; в качестве
добровольной жертвы — в виде исключения — разрешалось приносить животное с деформированными
конечностями; см.Лев. 22:23). 2) Жертвой
всесожжения, как и при большинстве других
приношений, должно было быть животное мужеского
пола (но в мирную жертву позволялось
принести самку (3:1, 6), и самки же требовались в жертву за грех, совершенный
кем-либо из народа — 4:28, 32; 5:5-6). 3) Хотя возраст
жертвенного животного мог колебаться от одной недели (22:26-27) до, вероятно,
трех лет, при совершении многих ритуалов требовалось обязательно годовалое животное.
Что до их общих особенностей, то левитские
жертвы были: а) чистыми с обрядовой точки зрения (см. гл. 11), б) годными для
употребления в пищу, в) это были домашние животные (дичь позволялось
есть, но не приносить ее в жертву, Втор. 14:4-5) и г) в соответствии с уровнем
благосостояния израильтянина для него это животное
должно было представлять ценность. Другими
словами, в зависимости от средств приходившего
поклониться Ему, Бог требовал, чтобы приносимая им жертва была как можно более
высокого качества.
1:4.
За предложением жертвы следовало возложение
на нее рук. Поклоняющийся Богу должен был положить свою руку на
голову животного - с тем, чтобы оно было принято
от его имени во очищение
грехов его. Еврейское слово, переводимое как
„возложить руку на", собственно, означает „возлагать себя" (на
животное). Через этот акт поклонявшийся Богу, отождествляя себя с животным,
делал его заменой себе.
Концепция
искупления посредством принесения жертвы не подразумевала лишь приношения за
грех и вину, ибо и приношение всесожжения явно предназначалось для искупления
(в оригинале слово киппер, представляющее
усилительную форму от капар) того, кто
пришел поклониться Богу. По поводу этимологии этого глагола существует два основных
мнения: а) оно происходит от арабского глагола кафара, означающего
„покрывать" и б) оно происходит от одного из двух аккадских омонимов,
звучащих как капару и означающих
либо „стирать", либо „смазывать".
Многочисленные
доказательства, включая поэтический параллелизм в Иер. 18:23 между киппер и другим
еврейским глаголом махах, означающим
„стирать" („не прости" в знач. „не покрой" и „не изгладь" в
знач. „не сотри"), свидетельствуют в пользу второй точки зрения. Немало,
однако, сторонников и у третьей точки зрения, которые прослеживают
происхождение киппер от
еврейского существительного копер —
„выкуп". Но поскольку этимологически слово копер, по-видимому,
связано с упоминавшимся аккадским словом капару, его в этом
отношении не следует рассматривать как некий третий самостоятельный вариант, но
— как слово, важное по своему значению в определении употребления киппер — „для
совершения очищения". Таким образом использование
соответствующих слов в стихах, описывающих ритуалы, не исключает любой из
оттенков аккадского капару, будь то
„стирать" или „смазывать" (например, кровью иногда смазывали
„рога" жертвенника, см. Лев. 16:18; преступление, проступок рассматривались
как „стертые", т. е. подвергшиеся удалению через очищение того, кто их
совершил; ср. 16:10, 19).
Родственное
еврейское слово копер — „выкуп"
говорит в пользу вывода, сделанного комментатором Леоном Моррисом, что в
ритуальном смысле слово киппер приобретало
специальное значение, а именно: „совершать примирение между Богом и
человеком", в частности через предложение выкупа, каковым становился
подмененный объект
Божиего гнева. Из ветхозаветных текстов явствует, что искупление или примирение
предполагали не только собственно очищение от греха, но и умиротворение
Божественного Законодателя. Хотя совершение преступления требовало очищения
совершившего его, принесение жертвы в большей степени диктовалось тем, что
оказывались нарушенными личные отношения между Богом и согрешившим человеком.
Итак, очищение имело своим результатом умиротворение — отвращая Божий гнев
посредством принесения достаточной заместительной жертвы.
1:5.
Следующим шагом должно было быть
заклание тельца пред Господом. Поскольку
приводимые для приношения всесожжения овен или козел подлежали закланию „на
северной стороне жертвенника" (ст. 11), там же, очевидно, закалывали и
тельцов; „пред Господом" — лишь общее выражение, применимое к любому месту
во дворе скинии, включая и то, что называлось „северной стороной
жертвенника" (см. ком. к
ст. 3). Смерть жертвенного животного являлась (в богословском смысле) самым
значительным моментом во всем ритуале жертвоприношения, потому что жизнь
(символизируемая „кровью" в 7:11) изливалась при наступлении смерти и
приводила к искуплению.
Следующий
акт ритуала совершал священник, который собирал кровь в чашу и
затем кропил ею все четыре стороны жертвенника. Это проделывалось, по крайней
мере, в более поздние времена, посредством выплескивания крови на два
противоположных угла жертвенника, в результате чего она растекалась по всем
сторонам его.
1:6-9. Сам человек,
пришедший поклониться Богу, а не священник, должен был приготовить жертву
всесожжения, т. е. снять с нее шкуру и рассечь ее на части (ср. ст. 12). Он также должен был вымыть внутренности животного
(ст. 9) и его
задние ноги (т.
е. то, что было испачкано экскрементами) — в то время, как священник раскладывал дрова (ст. 7), а затем
части туши, включая голову и
жир (ст. 8; более подробно описано в 3:3-4, где речь идет о принесении
мирной жертвы, когда лишь жир (тук) подвергался
сожжению) предавались огню на жертвеннике. Наставление священникам раскладывать
огонь на жертвеннике (1:7) —
трудно понять, поскольку при рукоположении священников (главы 8-9), при
праздновании народных праздников (Чис. 28-29) и в многочисленных „личных
случаях" приносились жертвы за грех, так что огню уже полагалось гореть.
Не говоря уж о том, что огонь вообще не должен был угасать между принесениями
утренних, дневных и вечерних жертв (Лев. 6:12-13). Возможно, 1:7 следует
понимать просто как указание на ответственность священников за поддержание
огня.
Об
уникальности приношения всесожжения свидетельствует то, что священник должен
был целиком сжигать животное на
жертвеннике.
Понимать
всесожжения как благоухание,
приятное Господу, следует в том смысле, что Господь
одобряет и принимает полностью завершенное жертвоприношение. Эта мысль выражена
здесь в антропоморфической форме.
3)
Приношение всесожжения из мелкого скота. 1:10-13. В случае всесожжения овна или
козла предъявлялись те же требования (мужской
пол, без порока, ст. 10; ср.
ст. 3), и производилась такая же ритуальная процедура, хотя о ней говорится
здесь с меньшими подробностями (ср. ст. 3-9). Единственное дополнительное
уточнение: заклание животного должно было происходить на северной
стороне жертвенника (ст. 11; ср. ком.
на ст. 3, 5). Строились всяческие предположения о том,
какое значение могло иметь именно это место, но, скорей всего, там просто было
наиболее свободное пространство, примыкавшее к
жертвеннику.
4)
Приношение всесожжения из птиц. 1:14-17. Приношение
голубки (горлицы) или молодого
голубя разрешалось
беднякам — для всесожжения и в жертву
за грех (5:7); кроме того, оно предписывалось в определенных случаях для
очищения (15:14-15, 29-30; Чис. 6:10-11). Малые размеры птицы требовали
упрощения ритуала, так что весь он должен был выполняться священником.
Согласно средневековому еврейскому
теологу Раши, священник, откручивая голову птицы,
сильно нажимал ногтем у ее затылка, так что ломалась шейная
кость и рвались дыхательное горло и пищевод. Затем кровь птицы
отцеживалась до последней капли у жертвенника. Зоб ее с
перьями выбрасывался в пепел, после чего
птица, частично вскрытая, сжигалась на
жертвеннике... в благоухание,
приятное Господу (ср. Лев.
1:9).
Итак,
отличительной чертой приношений
всесожжения было то, что животное целиком (за исключением шкуры или в случае
птицы — зоба) сжигалось на жертвеннике — ст. 9). Этот
акт символизировал полную отдачу Богу со стороны того, кто пришел поклониться
Ему, — в процессе принесения им жертвы за грех или вину, с целью получить
очищение (ср. 2 Пар. 29:27-28). При
всесожжении Бог получал все, а поклоняющийся Ему —
ничего.
Символика всесожжения в следующем: тогда как все
приношения животных были прообразом смерти Христа, всесожжение символизировало Его смерть не столько
с точки зрения взятия Им на Себя греха, сколько с точки зрения полного исполнения Им через эту смерть воли
Божией; Христос был Агнцем Божиим, полностью посвятившим Себя исполнению воли
Отца, как говорится об этом в Послании к евреям, 9:14:.....Кровь Христа,
Который... принес Себя непорочного Богу" (ср. Еф.
5:1-2; Фил. 2:8; Евр. 10:5-7).
б. Закон о хлебном приношении (гл. 2)
Хлебное
приношение (по. евр. мин-хах, и это слово,
помимо левитских приношений, могло обозначать любые дар или приношение; ср.
Быт. 4:3-5; Суд. 6:18; 1 Цар. 2:17) обычно состояло из муки (пшеницы или
ячменя), смешанной с оливковым маслом и покрытой благовонием. В ней не должно
было быть ни закваски, ни меда (Лев. 2:11), однако, ее следовало солить, как и
все, что приносилось на жертвенник (ст. 13). „Муку", приготовленную таким
образом, можно было предлагать от себя как особое приношение (см., напр., ст. 14-16; 6:14; Чис. 5:15). Но чаще оно
сопутствовало или всесожжению, или мирной жертве. Последней
оно сопутствовало всегда (Лев. 7:12-14; ср. Чис. 15:4) и обычно сопровождало
приношения всесожжения, в особенности, в случае календарных приношений (Чис.
28-29).
Еще
одним дополнительным приношением, о котором не упоминается в Лев. 1-7, но
говорится в Чис. 15:8-10, было возлияние (состоявшее
из вина или крепкого напитка): оно возливалось Господу „на святом месте"
(Чис. 28:7). Этот вид приношения предлагался наряду с хлебным,
которое сопутствовало всесожжению или мирной жертве. Объем как хлебного
приношения, так и возлияния, зависел от того, какое животное приносилось на
алтарь в качестве основной жертвы (ср. Чис. 15:2-10).
Однако, если всесожжения приносились за первосвященника или за
народ в День искупления, когда совершался особый ритуал искупления, хлебное
приношение не сопутствовало им (Лев. 16:3, 5, 24).
В числе особых ритуалов, при которых
предписывались хлебные приношения, были: а) очистительный ритуал по исполнении
назорейского обета (Чис. 6:15, 19), либо по исцелении от проказы (Лев. 14:10,
20-21, 31); и б) „ритуал ревности", при совершении которого полагалось
принести десятую часть ефы ячменной муки, без масла и благовония (Чис.
5:15,18,25-26). Приношение потрясания первых
плодов, которое состояло из двух кислых хлебов, испеченных из зерна нового
урожая (Лев. 23:16-17), не было, формально, хлебным приношением, поскольку оно
не возлагалось на жертвенник (2:12). Приношение же десятой части ефы муки без
масла и благовония в качестве жертвы за грех, что разрешалось только очень
бедным людям (5:11-13), формально же, не было хлебным приношением, потому что
было приношением за грех.
Законом
о хлебном приношении было предусмотрено подразделение его на виды — в
зависимости от методов приготовления его: один вид непеченого приношения
(2:1-3), три вида печеного (ст. 4-10) и особый вид — растолченных зерен,
„высушенных на огне", как „приношение хлебное из первых плодов" (ст.
14-16).
1)
Хлебное приношение непеченое (2: 1-3). Ритуал хлебного приношения совершался в
четыре приема: а) приходивший поклониться Богу заранее готовил его (ст. 1, 4-7)
и б) приносил его, вероятно, в чаше (ср. Чис. 7:13)
священнику в святилище (Лев. 2:2, 8); в) священник отделял горсть муки „в
память" (ст. 2, 9, 16) и г) сжигал эту часть приношения на жертвеннике в
„благоухание, приятное Господу" (ст. 2, 9).
2:1.
Основное хлебное приношение должно
было состоять из пшеничной муки, смешанной с
елеем и благовонием (добавлением последнего единственно и отличалось
приготовление зерна для приношения от того, как готовили его в пищу).
2:2.
Священник брал хлебное приношение у предлагавшего его и отделял горсть муки
с елеем и со всем Ливаном
(благовонием)
и сжигал это на жертвеннике как некую
часть в память — в знак того,
что все отдается Богу. Когда хлебное приношение предлагалось священником, оно
полностью подлежало сожжению на жертвеннике (6:22-23). Хлебное приношение
описано в тех же терминах, что и всесожжение (ср. с
1:9, 13, 17: „это всесожжение, жертва, благоухание, приятное Господу").
2:3.
В отличие от жертвы всесожжения,
которая полностью сжигалась на жертвеннике (ср. 1:9), остатки от
приношения хлебного отдавались священникам в пищу (либо
когда хлебное приношение сопутствовало мирной жертве, священнику отдавалось
„что-нибудь" — 7:12-14, остальное же шло в пищу поклоняющемуся Богу и его
семье — ср. 7:15-27). То, что оставлялось священнику, называлось самой святой
частью приношения („великой святыней" — ст. 3). В применении к левитской
жертве — это своего рода технический термин для обозначения тех частей
приношения (будь то мирного, за грех или за вину), которые должны были служить
пищей лишь представителям священства.
2)
Хлебное приношение печеное (2:4-10). 2:4-7. Пользуясь
обычными методами приготовления пищи и обычной кухонной утварью (не считая
того, что в часть приношения, подлежавшую сожжению на жертвеннике, добавлялось
благовоние; ср. ст. 2), жертвователь либо выпекал в печке лепешки, смешанные с
маслом или помазанные им (ст. 4), либо жарил на сковороде что-то вроде оладий,
смешанных с маслом и помазанных им (ст. 5-6), либо делал своего рода масляную
кашу (ст. 7).
Предложение
на выбор трех видов кухонной утвари (печка, сковорода, горшок) и четырех типов
хлебного приношения, очевидно, имело своей целью облегчить приходящим к Богу,
каково бы ни было их материальное положение, принесение хлебного дара.
2:8-10.
Характер ритуала при принесении
печеного хлеба был тем же самым, что и в отношении непеченого (хотя о
благовонии здесь не упоминается). Священник сжигал часть в
память... на жертвеннике, а остальное откладывал в пищу
жервователю (за теми исключениями, о которых читаем в ст. 3).
3)
Дополнительные инструкции относительно хлебного приношения (2:11-16). 2:11-13. Закваска и
мед объявлялись несовместимыми с любым из хлебных приношений. Они разрешались
при принесении первых плодов (см. 23:16-17), но это,
как уже говорилось, хлебным приношением не было, ибо им считалось лишь
приносившееся на жертвенник, в приятное
благоухание. Однако все
приношения на жертвенник должны были включать и соль, видимо,
символизировавшую отношения Израиля с Богом на основе Завета (соль завета Бога
твоего), на каковых отношениях и зиждилась вся
левитская система. Поскольку на Ближнем Востоке считалось в древности, что соль
не может быть уничтожена огнем, словосочетание „соли завета", по-видимому,
выражает вечность Завета (Чис. 18:19; 2 Пар. 13:5).
2:14-16.
Необходимы особые пояснения в
отношении приношения хлебного из первых плодов, предлагавшегося
в дни сбора урожая. Оно состояло из первых
плодов... из колосьев, растолченных и высушенных
на огне, с добавлением елея... и
Ливана; часть, предназначенная в память, сжигалась на
жертвеннике, а остальное шло в пищу священнику.
Особенностью
хлебного приношения являлось то, что
оно не было связано с ритуалом пролития крови, хотя это приношение и
сопутствовало обычно приношениям всесожжения или мирным, предполагавшим
пролитие крови. Поскольку хлебное приношение соответствовало обычной пище
израильтян и приготовлялось теми же методами, оно, возможно, символизировало
посвященность повседневной жизни народа Богу, и, может быть, также осознание
евреями Его забот об их насущных нуждах и благодарность за это. В ритуале
принесения первых плодов особенно заметны признательность Богу за Его милости
на основании Завета и подтверждение народом его лояльности по отношению к Господу завета,
Который привел Израиль в его землю (Втор. 26:9-10).
Хлебное
приношение символизирует личность Христа и подчеркивает заместительный характер
Его смерти на кресте. Это видно из обычного соединения хлебного приношения с
приношением всесожжения и мирным. Возможно, мука тонкого
помола говорила о его совершенной человеческой природе; елей символизировал
Духа Святого, Который защищал Господа во время Его пребывания в теле;
благовоние указывало на нравственный
аромат, который источала Его личность, отсутствие закваски — на Его
отделенность от греха.
Любопытно, кроме того, отметить, что самый образ зерна, падающего в землю и
„умирающего", чтобы дать новый плод, был использован Иисусом как
иллюстрация Его смерти (Иоан. 12:23-24).
в. Закон о мирной жертве (гл. 3)
Еврейские
слова зебах шламим по-русски
обычно передаются как „мирная жертва", редко — как „благодарственная
жертва" (см. Ам. 5:22). Этот перевод делается на
основании древнееврейского представления о мире, которое включало в себя
здоровье, процветание и мир с Богом.
Закон
о приношениях мирной жертвы (ср. Лев. 7:11-36) толкует о третьем виде так
называемых „приношений благоухания приятного" (см. ком.
к 1:1—6:7). Мирная жертва во многом параллельна всесожжению:
не только в отборе жертвенных животных (исключения: при мирной жертве не приносили
птиц, но позволялось приносить самок скота и в случае добровольной жертвы —
животное с деформированной конечностью), но также и в характере ритуала. Хотя
об искупительной функции мирной жертвы не упоминается, ее можно подразумевать,
исходя из особенностей ритуала: возложение рук, заклание животного,
священнодействия с кровью (ср. 17:11) и предание огню
на жертвеннике жира („тука"); ритуал этот был фактически идентичен ритуалу
приношения за грех, искупительный характер которого выражен наиболее четко. Во всяком случае, приходящий к Богу не мог принести Ему мирной
жертвы, предварительно не очистившись через принесение жертвы за грех или за
вину.
Мирная
жертва и ее „подвиды" (приношения в благодарность, по обету и добровольные)
должны быть отнесены к категории общинных приношений, потому что в этих случаях
завершением ритуала была общинная трапеза, в процессе которой бопьшая часть
жертвы съедалась. Такие трапезы были для народа временем
веселья пред Господом (Втор. 12:12, 18-19; 27:7; 1 Цар. 8:64-65), когда
приходившие поклониться Богу, члены их семей и левит их общины (а в Праздник
седмиц — также и бедные их, Втор. 16:М) делили меж собой большую часть
жертвенного приношения; может быть, это символизировало в их глазах все Божии
милости по отношению к ним в рамках Завета.
Правила,
касавшиеся принятия жертвенной пищи, даны не в наставление народу, а в
воспомоществование священникам (ср. ком. на Лев. 7:11-36).
Поначалу
мирные жертвы не были обязательными. Единственным ежегодным праздником, когда
они предписывались, был Праздник седмиц (Пятидесятницы); см.
23:19-20. Но их, кроме того, полагалось приносить при совершении нескольких
особых обрядов, как то: освящения завета (Исх. 24:5) или обновления его (Втор.
27:7); рукоположения священников (Исх. 29:19-34; Лев. 8:22-32; 9:8-21; 1 Цар.
8:63 и т. д.); также по исполнении назорейского обета, Чис. 6:14, 17. Можно
привести и другие примеры, когда мирные приношения предписывались: а) в случае
успешного завершения военной кампании (1 Цар. 11:15), б) прекращения голода и
болезней (2 Цар. 24:25), в) помазания кандидата в цари на царство (1 Цар.
11:15; 3 Цар. 1:9, 19), г) в знак духовного обновления народа (2 Пар.
29:31-36), д) при семейном годичном жертвоприношении (1 Цар. 20:6) и е) при
сборе первых плодов (Исх. 22:29-31; 1 Цар. 9:11-13,22-24; 16:4-5). Добровольное
приношение было той минимальной жертвой, которую можно было принести в дни трех
ежегодных священных праздников (Исх. 23:16; 34:20-24; Втор. 16:10, 16-17; 2
Пар. 35:8; Езд.3:5).
Каждый
из трех подвидов мирной жертвы (Лев. 7:12-16) приносился по соответствующему
случаю или причине. Чаще всего приносилась 1) жертва благодарности
или благодарения,
иногда — хвалы
(тодах — можно перевести и как
„признательность"); см. 7:12-15; 22:29. Она представляла собой почти то же, что и мирная жертва сама по
себе (ср. 2 Пар. 29:31; Иер. 17:26; 2 Пар. 33:16), и приносилась в знак
признания, подтверждения перед другими Божиего избавления или благословения,
посланных в ответ на молитву (Пс. 55: 12-13; 106:22; 115:8; Иер. 33:11).
2)
Приношение по обету (Лев. 7:16)
служило ритуальной формой выражения его ( ср.
27:9-10), либо оно делалось по исполнении такого обета как назорейский (Чис.
6:17-20). И хотя обычно в таких случаях приносилась мирная жертва, вместо нее
могло быть принесено и всесожжение (Лев. 22:17-20).
Приношения по обету не следует путать
с тодах или приношением благодарения, которое
делалось в признательность за Божие избавление в ответ на просьбу или
произнесение псалма плача и сокрушения с присущей ему „молитвой хвалы". 3)
Добровольное приношение предназначалось для выражения преданности или
благодарности Богу за какое-то неожиданное благословение (7:16; 22:18-23). В качестве
добровольной жертвы могло быть принесено и всесожжение (22:17-20).
Официальные
предписания закона о мирной жертве так же, как и закона о всесожжении,
определялись типом жертвенного животного. То, что птицы в мирную жертву не
приносились, наверное, объяснялось их малым размером, не позволявшим так
разделить их, чтобы хоть что-то осталось в пищу общине после сожжения на жертвеннике пусть самой малой части их. (Даже в случаях,
когда птица приносилась в жертву за грех, священник не получал ничего.)
1)
Мирная жертва из крупного скота (3:1-5). 3:1. В отличие от
жертвы всесожжения, животное из крупного скота, приносимое в
качестве мирной жертвы, могло быть мужеского или
женского пола (т. е. и тельцом, и коровой). Животное
это должно было быть без порока (ср. 1:3; 22:17-25).
3:2.
Ритуал принесения мирной жертвы по характеру
своему совпадал с таковым при принесении всесожжения, и совпадение это
наблюдается вплоть до момента распределения частей рассеченной туши. Идентичных
действий и в том и в другом случаях было четыре: а) приведение животного тем,
кто пришел поклониться Богу; б) возложение им руки на животное;
в) заклание им животного у дверей скинии собрания, т. е. в
передней части двора, примыкавшей к северной стороне жертвенника для всесожжении, и г)
священнодействие с кровью, совершавшееся
священником, который кропил ею жертвенник со всех
сторон.
В
случае принесения мирной жертвы возложение руки, вероятно, сопровождалось
объяснением, которое давал пришедший поклониться Богу, по какой причине
приносит он эту жертву, — в знак ли признательности и хвалы за полученное им по
молитве, или во свидетельство исполнения им того или
иного обета, либо как добровольное приношение благодарения по случаю сбора
урожая и т. д.
3:3-4. Процедура
подготовки богопочитателем мирной жертвы (снятие
шкуры, рассечение туши, омовение ее) была, по-видимому, такой же, как при
принесении жертвы всесожжения; однако существовало и различие между этими двумя
ритуалами — в том, какие части жертвенного животного сжигались священником на
алтаре. В случае мирной жертвы это был лишь тук (жир), покрывавший внутренности животного, обе почки и тук, который на них,
который на стегнах, и сальник, который на печени; только они
сжигались на жертвеннике. Поскольку тук в представлении
древних был, по-видимому, синонимом всего самого лучшего (ср.
Быт. 4:4; 45:18), ритуал, возможно, символизировал глубочайшие чувства человека
по отношению к Богу, его готовность отдать Ему лучшее из того, что имеет.
3:5. Этот жир
мирной жертвы сжигался священником на жертвеннике
вместе со всесожжением, то есть на
пепле всесожжения, оставшемся от утренней жертвы, либо, может быть, на тлеющих
отстатках всесожжения, которое тот же человек принес перед тем, как принести
мирную жертву. Жир этот, как и все
приношение всесожжения (ср. 1:9, 13, 17), как и часть,
предназначенная „в память" от хлебного приношения (ср. 2:2, 9), был благоуханием,
приятным Господу, и служил символом того, что Бог
принимает жертву.
2)
Мирная жертва из мелкого скота (3:6-16). 3:6-11. Приносивший из овец (ст. 7)
опять-таки не был стеснен ограничительными рамками, и это видно из того, что от
него принимались животные мужеского или женского пола... — без порока (ст. 6).
Ритуал совершался такой же, как при принесении тельца или коровы, — с той
разницей, что вместе с жиром на жертвеннике сжигался весь курдюк (ст. 9). Наиболее распространенной породой овец из разводившихся в Палестине
была так называемая восточная курдючная овца, у которой в хвостовой части
имеется несколько лишних позвонков — для поддержания жира, отлагающегося в этой
части; у взрослых особей жира накапливается от 22 до
Указание
в стихе 11 (а также в ст. 16), что жир мирной жертвы сжигался на
жертвеннике как пища огня, не следует
понимать по-язычески примитивно, что, мол, приносившие жертвы делили пищу с
Господом (ср. Пс. 49:12-13). Когда Господь получал жир
на алтаре при принесении жертвы за грех (Лев. 4:8-10, 19, 26, 31, 35) и за вину
(7:4-5), никакого разделения пищи между членами общества не происходило.
3:12-16.
Когда мирная жертва приносилась из коз, тоже не составляло
разницы мужского или женского пола животное; следовала такая же процедура;
различие обусловливалось лишь тем, что у коз нет курдюка.
3)
Запрет, выраженный в итоге. 3:17. Своей высшей
смысловой точки ст. 16 достигает в словах: весь тук
Господу; в них же выражено и некое важное
правило, ставшее основой постановления вечного для всех
израильтян: никакого тука и никакой крови не ешьте
(ст. 17). Это постановление
подтверждено в 7:23-27, где оно рассматривается подробнее, с указанием на
неизбежность наказания свыше, которое постигнет нарушившего его.
Отличительная
особенность мирного приношения состояла в том, что
его следовало употреблять в пищу — перед лицом Господа — как предлагавшему его,
так и членам его семьи (ср. 7:15). Мирное
приношение было добровольным актом, в процессе которого поклонявшийся Богу
принимал мясо от Него — в знак Божией верности заключенному завету; кроме того,
этот акт давал человеку возможность выразить Богу признательность или хвалу
благодарности за Его благословения в прошлом — будь то в ответ на молитву или
как неожиданный дар, либо как привычные благословения, позволившие людям
собрать хороший урожай.
Мирное
жертвоприношение символизировало мирное братское общение, которое в
будущем установится у новозаветного верующего с Богом и с другими верующими
благодаря смерти Христа на кресте (1 Иоан. 1:3). Оно было прообразом первой
фазы Христова „умиротворения посредством крови креста Своего" (см. Кол. 1:20). Он, в самом деле, „есть мир наш" (Евр.
2:14).
г. Закон о жертвоприношении за грех (4:1—5:13)
Жертвоприношения
за грех (4:1 — 5:13) и жертвоприношения за вину (5:14—6:7) явно отличались друг
от друга, хотя и имели между собой известное сходство. В западном богословии
существует традиция называть их „неблагоуханными приношениями"; но это
определение не представляется уместным в свете 4:31, где говорится, что
„тук" жертвы, принесенной за грех, сжигался „на жертвеннике в приятное
благоухание Господу" (см. ком. под
рубрикой: „1. Общие правила жертвоприношений для народа — 1:1—6:7").
Лучше всего было бы определить жертвоприношения за грех и за вину как очистительные.
При
совершении особых (одинаковых) ритуалов по случаю посвящения (освящения),
окончания назорейского обета и очищения, когда требовалось принести
всесожжение, прежде надо было принести жертву за грех. Кроме того, в каждый из
ежегодных праздников требовалось ежедневно приносить козла — в жертву за грех
всего народа; это правило не распространялось, однако, на ежедневные,
еженедельные или ежемесячные всесожжения.
Введение.
4:1-2. Оно
предваряется формулой Божественного откровения — И сказал
Господь Моисею, каковую мы не встретим более до 5:14
(что свидетельствует о единстве темы в 4:1—5:13); в
введении устанавливается, когда надлежит
приносить жертву за грех: если какая душа согрешит по ошибке
против каких-либо заповедей Господних и сделает что-нибудь, чего не должно
делать. За словом
„если", которым передается стоящее в оригинале слово ки (более близкое по значению к
„когда") следует пространное заявление, в котором рассматриваются различные
случаи согрешений; требования, предъявляемые к тому, кто совершил грех,
менялись в зависимости от теократического статуса грешника (4:3, 13, 22, 27).
В
целом акт согрешения, который требовал жертвоприношения за грех, имел две
определяющие характеристики: согрешение совершалось ненамеренно („по
ошибке") и — оно было совершено „против каких-либо заповедей Господних"
(это могла быть оплошность, мог быть и проступок; ср.
Чис. 15:22-23). О каких бы специфических деяниях ни шла здесь речь и какими бы
примерами они ни иллюстрировались, очевидно, что за грех, совершенный намеренно
(Чис. 15:30 — буквально: „сделает что дерзкою рукою"), т. е. за умышленное
неповиновение Богу, — согрешивший лишался права приносить жертву (сравните,
однако, с ком. на Лев. 16,
относительно ритуалов на День искупления). Таким образом
Давиду, к примеру, совершившему грех с Вирсавией, который он сам признал „беззаконием"
и мятежом против Бога, не оставалось ничего иного, как отдаться на милость
Божию (Пс. 50:2-3, 16-17).
Итак,
в порядке уточнения повторим, что приношение за грех предлагалось за такие
грехи, которые совершались „ненамеренно" (бисгагах — „по неведению").
Хотя чаще термин этот употреблялся по отношению к грехам, явно совершенным в
неведении или по оплошности (в русском тексте — „по ошибке"; см. Лев. 4:2,
22, 27), употребим он был и применительно к убийству,
если оно совершилось без умысла. Противопоставление в Чис. 15:22-31 является
лишь противопоставлением между грехами, соделанными в дерзком неповиновении
Богу и Его закону, и такими, которые не были продиктованы намеренным непослушанием.
Таким образом границы термина бисгагах оказываются
широко раздвинутыми — до включения в них всех грехов, были ли они совершены по
неведению (Лев. 4), без умысла (Лев. 5) или сознательно, однако, не в порядке
мятежа против Господа и условий Его завета (Чис. 1:22-29). Во
очищение от них и предписывалось принесение жертвы за грех.
Структурно
закон о приношении за грех (т. е. основная ритуальная часть его, Лев. 4; ср.
6:24-30) подразделялся соответственно статусу жертвователя (священник, член
совета старейшин, вождь или обычный человек). Приемлемые жертвы перечислены в
нисходящем по их ценности порядке: телец для священника (4:3) или за народ в
целом (ст. 14), козел — для племенного вождя (в русском тексте —
„начальник"; ст 22-23); обычному человеку
разрешалось принести козу (ст. 28) или овцу (ст. 32), а бедному члену общества
— двух птиц (5:7); даже хлебное приношение допускалось для очень бедного человека
(5:11-13). Разница в приносимых жертвах зависела не от характера греха, но — от
социального и / или материального положения согрешившего.
Дополнительная
информация в главе 5 касается конкретных прегрешений, во
искупление которых требовалось совершить приношение за грех (5:1-6), а также
уступок для бедных (5:7-13).
2)
Приношение за грех полагавшееся священнику (4:3-12). 4:3. Священник помазанный
был фактически первосвященником,
единственным, кому возливали елей на голову, чтобы помазать его (8:12). Если
он, представитель народа перед Богом, совершал грех, то его грех
делался виной всего народа. И в таком
случае ему предписывалось представить из крупного
скота тельца, без порока... в жертву о грехе. Любопытно
отметить, что еврейское слово хаттат означает как
„грех", так и „жертвоприношение за грех".
4:4.
Следовавший затем ритуал был в целом
таким же, как ритуалы при других жертвоприношениях, но в деталях его
прослеживаются и явные отличительные особенности; они касались священнодействия
с кровью, а также того, как поступали с различными частями туши.
Итак,
жертвенное животное приводилось к дверям скинии
собрания, и после возложения на него рук
подлежало закланию пред Господа, несомненно на северной
стороне жертвенника (ср. с ст. 33: „на том месте, где закапают жертву
всесожжения").
4:5-7.
В зависимости от теократического
статуса жертвователя, с кровью — при совершении ритуала жертвоприношения за
грех — производилась одна из трех главных процедур. Процедура,
установленная для первосвященника (ст. 5-7) или израильского общества в целом
(ст. 16-18), была более сложной, чем вторая, упрощенная, процедура, установленная
для вождя племени („начальника", ст. 25) или простого члена общества (ст.
30).
Самой сложной была третья процедура, которой следовали при совершении особого
ритуала в День искупления (16:6-19). В поразительном контрасте с ними находилась
простая процедура, установленная для бедного человека, приносившего в жертву за
грех птиц (5:9).
В случае принесения жертвы за грех
первосвященника (4:5-7, и по аналогии с этим за грех всего народа; ср. ст.
16-18) священник вносил кровь в скинию собрания (ст. 5; обычно ее называли „святым
местом"), опускал перст
в чашу с кровью и кропил ею семь раз пред Господом пред завесою
святилища, т. е.
завесой, отделявшей святое место от самого святого; потом он
наносил немного крови на роги жертвенника благовонных
курений, а затем выходил во двор скинии, где
выливал остатки крови тельца у подножия жертвенника
всесожжении. Этот последний акт, по-видимому, не
имел никакого ритуального смысла, а означал лишь то, что остатки крови
выливались.
4:8-10.
Сожжение внутренностей, покрытых
жиром, на жертвеннике всесожжения происходило
так же, как при принесении мирной жертвы (ср. 3:3-4).
4:11-12.
Части туши распределялись в соответствии
с одним из двух принципов, и характер ритуала зависел от того, приносилась ли
жертва за грех священника (и даже всего общества, которое он представлял), или
она приносилась за других. Священнику не разрешалось
употреблять в пищу мяса животного, принесенного в жертву за его собственный
(или общества в целом) грех (6:30), так что части туши, не сожженные на
жертвеннике (все, что останется от тельца), должны были быть вынесены за стан,
на место, почитавшееся ритуально чистым (где насыпался пепел), для сожжения их на дровах. Хотя
о том, как поступали с тушей в случае принесения жертвы „начальником"
(4:26) не упоминается, как не упоминается об этом и в случае приношения за грех
рядовым членом общества (ср. ст. 31, 35), в 6:26 ясно указывается, что это мясо
шло в пищу священнику, и он должен был съедать его на святом месте.
Несмотря
на то, что об искуплении и прощении согрешившего священника не упоминается, нет
сомнения, что он получал и то и другое — на тех же основаниях, что и все люди (ср. 4:20, 26, 35).
3)
Жертвы за грех всего израильского сообщества. 4:13-21. На
протяжении всей истории Израиля грехи совершались как обществом и народом в
целом, так и его священниками (см., к примеру, Чис.
14). Порой это были неумышленные грехи, которые снимались соответствующими
жертвоприношениями (напр., Чис. 15:22-26). В таких случаях старейшины
общества, представлявшие народ, приводили тельца как жертву
за грех и, возложив руки ему на голову, закалывали
его пред Господом. В остальной
своей части этот ритуал был идентичен тому, который совершался при принесении священником жертвы за
собственный грех: священнодействие с кровью (Лев.
4:16-18), сжигание жира на жертвеннике (ст. 19-20)
и завершение ритуала над тушей вне стана (ст. 21).
Результатом этого жертвоприношения за грех были
искупление и прощение (ст. 20).
4)
Приношение за грех, совершенный начальником. 4:22-26. Совершив
грех по ошибке (неумышленный
грех) племенной вождь (в евр. оригинале наси, т. е.
„некто, стоящий высоко"; сравните с „начальником общества" в Исх. 16:22 и „князем" в Чис. 34:18) должен был привести
козла без порока. Специфика
данного ритуала прослеживается лишь в священнодействии с кровью, которую в этом
случае в скинию не вносили: священник просто брал
немного перстом своим крови и наносил ее
на роги жертвенника всесожжения, а
остальную кровь выливал к подножию
жертвенника. После сожжения на
жертвеннике покрытых жиром внутренностей священник, совершавший
служение, получал мясо жертвенного животного в пищу для себя и своей семьи (ср. Лев. 6:26, 29). Если процедура эта совершалась с верой,
грех начальника искупался, и он получал прощение.
5)
Приношение за грех, совершенный членами общества. 4:27-35. За грех, совершенный
неумышленно, рядовой член общества приносил жертву, подобную жертве своего
начальника; только он приносил животное женского пола: или козу без
порока (ст. 28), или овцу без порока (ст. 32).
Весь ритуал жертвоприношения, независимо от того, козу приводили или овцу, был
идентичен ритуалу жертвоприношения за грех, совершенный
начальником (ср. ст. 22-26). Важно, что тук (жир),
сжигавшийся на жертвеннике был приятным
благоуханием Господу, т. к. это свидетельствовало о том, что
Бог принимал приношение за грех, и если ритуал совершался с верой, то
результатом его было прощение (ст. 31,
35).
6)
Три вида проступков, требовавших жертвоприношения за грех (5:1-6). Связь стихов
1-13 с контекстом в целом служит предметом спора между богословами. Некоторые
из них полагают, что этими стихами начинается закон о жертвоприношениях за
вину. Другие считают, что ст. 1-13 являются переходными между правилами о
приношениях за грех и за вину, которые, по их мнению, были, в сущности, одним и
тем же. Однако имеются соображения в пользу явного различия между этими двумя
видами жертвоприношений. К примеру, здесь жертвенное животное должно было быть
„овцой или козой" (ст. 6), т. е. соответствовать типичному приношению за
грех (4:28, 32), тогда как во искупление вины требовалось
принести барана („овна"); см. 5:15, 18; 6:6. О выплате дополнительной
компенсации, которая была отличительной особенностью приношения за вину, тут не
упоминается. Да и называется жертва вполне недвусмысленно „жертвой за
грех" (5:6-9, 11, 12). Таким образом стихи 1-13
следует рассматривать как дополнение к закону о приношении за грех.
В
первом разделе (ст. 1-6) указывается на четыре вида проступков, во искупление которых требовалось принести жертву за грех.
Во всех этих четырех случаях грех являлся следствием небрежности или, может
быть, забывчивости, так что они попадают в общую категорию непредумышленных,
непреднамеренных согрешений (хотя слова „по ошибке" в ст. 1-6 и не
встречаются).
5:1.
В этом случае, возможно, подразумевалось,
что человек, который не сообщил о произнесенном вслух проклятии, услышанном им,
не сделал этого по нерадивости.
5:2-3.
Здесь даются два примера случайного
обрядового осквернения — посредством прикосновения к трупу животного (ст. 2;
ср. 11:24-28, 30-40) или к какой-либо „человеческой нечистоте" (5:3; ср.
главы 12-15).
5:4.
Последний пример касается безрассудного
принесения клятвы — обещания сделать
то-то и то-то, худое или доброе, каковое
обещание (может быть, обет) немедленно забывается.
5:5-6.
Коль скоро совершивший один из
подобных проступков осознавал свою вину, он обязан был исповедать свой грех и принести
Господу... овцу или козу как жертву за грех.
7)
Уступки для бедных в законе о приношении за грех (5:7-13). 5:7-10. Бедняк, который
не мог себе позволить принести овцу как жертву
за грех, должен был принести Господу двух горлиц
или двух молодых голубей. Одну птицу — в жертву за
грех, а другую — во всесожжение.
Происходивший в этом случае ритуал
жертвоприношения был таким же, как в случае принесения птицы во всесожжение (ср. 1:14-17), с тою разницей, что священник брал немного крови
от жертвы за грех и кропил ею одну из сторон жертвенника. Надо полагать, птица
сжигалась на жертвеннике тем же способом, что и жертва всесожжения (1:16-17).
Вторая птица предлагалась как жертва всесожжения, и процедура производилась в
предписанном порядке; результатом ее были очищение и прощение.
5:11-13.
Человеку крайне бедному, который не в
состоянии был даже двух птиц принести в жертву за грех и во всесожжение,
разрешалось принести десятую
часть ефы (около двух четвертей) пшеничной
муки за совершенный им грех.
В
отличие от случая хлебного приношения, когда тоже предлагалась пшеничная мука (ср. 2:1-3), которое в основном рассматривалось как
приношение посвятительное, упомянутый очень бедный человек не должен был
возливать на муку елей или класть
на нее благовоние, потому что это было приношение за грех. Священник сжигал
часть, предназначенную в память, на
жертвеннике — так же, как поступал с хлебным приношением. В результате
жертвователь получал искупление и прощение. Возможно, именно этот единственный
случай бескровного жертвоприношения — если допустить, что оно сжигалось на
жертвеннике поверх других приношений (связанных с пролитием крови; 5:12) имел в
виду автор Послания к евреям, когда писал: „Да и все почти (
на „почти", по-видимому, он делал
ударение) очищается кровью..." (Евр. 9:22).
Отличительным назначением жертвоприношения за грех были
совершение очищения и обеспечение прощения за конкретные согрешения, которые не
носили умышленного характера, а также не были продиктованы дерзким
неповиновением, и которые не требовали возмещения пострадавшей стороне (в
отличие от приношения за вину, которому такое возмещение сопутствовало). Заклание
животного Бог принимал как выкуп за конкретный грех, и, принимая этот выкуп, Он
отвращал Свой гнев от грешника и (в конечном счете)
обращал его на Христа, страдающего на кресте.
Символическое
назначение жертвоприношения за грех
состояло в том, чтобы представить смерть Христа как заместительную жертву,
достаточную для дарования людям прощения за грехи (2 Кор. 5:21; Еф. 1:7).
Отождествление с Ним — через личную веру в Него — служит для нас залогом
получения этого прощения на практике.
д. Закон о жертвоприношении за вину (5:14—6:7)
Жертвоприношение за вину полагалось
приносить всякому, кто совершал „преступление" (5:15), а именно — акт
присвоения того, что ему не принадлежало, или лишения другого (будь то Бога или
человека) того, что ему было положено по праву (ср. Чис. 5:12,19; Иис. Н. 7:1; 22:20; 2 Пар. 26:16, 18; 28:22-23).
В
тех случаях, когда ущерб потерпевшей стороны мог быть определен в денежном
выражении, согрешивший обязан был не только барана привести в жертву за свою
вину, но и компенсировать пострадавшему понесенный им ущерб — имуществом или
серебром, плюс заплатить штраф в размере 20 процентов от определенной ему суммы
компенсации (Лев. 5:16; 6:5). Приводимые здесь примеры относятся к неумышленному
присвоению священной собственности (5:14-16; ср. 14:12, 24), к предполагаемым
нарушениям Божиих заповедей (5:17-19) и к нарушению прав собственности другого
(6:1-7; ср. 10:20-22; Чис. 5:6-10).
Не
вызывает сомнения, что некоторые из этих согрешений были неумышленными (ср. ком. на Лев. 4:1-2), тогда как
согрешения, перечисленные в 6:2-5, носят явно умышленный характер, будучи направлены
против человека; дерзкими согрешениями против Господа они не являются (ср. Чис.
15:30). Таким образом ситуацию, при которой требовалось принести жертву за
вину, можно в общих чертах определить как такую, когда совершался проступок,
умышленный или неумышленный, — против Бога или человека — сопряженный с
нанесением того или иного ущерба.
1)
Приношение за вину в случае неумышленного преступления против священной
собственности (5:14-16). 5:14-15. К первой
категории согрешений, требовавших жертвоприношения за вину, относились неумышленные
преступления против священных
предметов, принадлежавших Господу, или неумышленное присвоение их. Тут могли
иметься в виду использование не по назначению жертвенного мяса, которое
полагалось съедать жертвователям после принесения мирной жертвы, или неверное
использование „самых святых" частей хлебного приношения, а также
приношений за грех или за вину, которые предназначались исключительно для
священников (2:3, 10; ср. 22:14-16); кроме того — принесение Богу не тех
жертвенных даров или неверно вычисленной десятины, непринесение Ему первых
плодов или каких-то вещей, предметов, посвященных Ему (ср.
гл. 27); могло это относиться и к неисполнению посвятительных обетов (Чис.
6:11-12).
Животным,
которое обычно предписывалось приносить в жертву за вину, был овен (баран) без порока (5:15, 18;
6:6), так же, как и в случае очищения от проказы (14:12, 21; птицу разрешалось
принести в этом случае бедному человеку, 14:30) или перед восстановлением нарушенного
назорейского обета (Чис. 6:12). Этот баран должен был иметь соответствующую
цену в серебре, т. е. — согласно еврейской традиции — стоить не меньше двух
сиклей серебра.
5:16.
Возмещение нарушенного права
собственности плюс выплата штрафа в размере 20 процентов были дополнением к
принесению в жертву овна. Поскольку в
этом случае грех совершался против Господа, возмещение (компенсацию) получал
Его представитель, т. е. священник. Сам ритуал
жертвоприношения здесь не описывается, но мы получаем представление о нем из
7:1-6. Результатом принесения „жертвы повинности" были получение очищения и прощения.
2)
Жертва повинности за предполагаемое нарушение Господних заповедей. 5:17-19. В этих
стихах, по-видимому, говорится о каком-то более очевидном нарушении одной из
заповедей Господних — тогда как в стихах 15-16 имеются в виду многочисленные
неумышленные согрешения. Фраза и по неведению, возможно,
свидетельствует о том, что то или иное действие было совершено неумышленно, но
позднее совершивший его стал испытывать чувство вины. На этот счет
высказывается такое предположение: преступивший лишь подозревал, что сделал
что-то не то, поскольку его мучила совесть, однако, полной уверенности в этом у
него не было. Может быть, именно поэтому в подобных
случлись — помимо жертвоприношения — компенсация и штраф.
3)
Жертва повинности за нарушение права собственности. 6:1-7. Тогда как
5:14-19 трактуют преступления против „посвященного Господу" (5:15) и
против „заповедей Господних" (5:17), в 6:1 -7 речь идет об обмане другого
человека, хотя это тоже признается преступлением пред
Господом. В стихах 2-3 перечисляются такие
согрешения, как присвоение чужого имущества, кража, вымогательство, невозвращение
чужой потерянной собственности (ср. Чис. 5:6-10). В
таких случаях, поскольку преступление совершалось против человеческого права собственности,
возмещение и штраф выплачивались
потерпевшему владельцу в тот же день, когда согрешивший приносил свою жертву
повинности (Лев. 6:5). А если потерпевшего уже не
было в живых, и не оставалось в живых никого из его родственников, то
возмещение и штраф должны были быть выплачены священнику (ср. Чис. 5:8-10). И снова результатом принесения жертвы
повинности были очищение и прощение
(Лев. 6:7).
Отличительной
особенностью жертвы повинности было то, что ей
сопутствовали выплата компенсации и штрафа пострадавшей стороне, будь то
человек или Бог. Овен как жертва повинности отношения к возмещению не имел, он
приносился во искупление греха пред Богом.
В
жертвоприношении за вину символически подчеркивается
искупительный аспект смерти Христа: ею искупаются вред или ущерб, нанесенный
грехом. Исайя (53:10) предвидел, что смерть Спасителя станет „жервоприношением
за вину" („жертвой умилостивления" — в русском тексте Библии).
2
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ПРАВИЛА ОТНОСИТЕЛЬНО ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ ДЛЯ СВЯЩЕННИКОВ
(6:8—7:38)
Данный
раздел дополняет руководство по жертвоприношениям (1:1—6:7) и содержит в себе
новые подробности относительно соответствующего ритуала — к сведению
священников; прежде всего они касаются процедуры разделения мяса и тех частей
жертвенного животного, которые не сжигались на жертвеннике. Тогда как значительная
часть всего, что говорится о жертвах, адресована „сынам Израилевым" (1:2;
4:2), весь этот раздел (за исключением приложения, 7:22-38) обращен к „Аарону и
сынам его", т. е. к священникам (6:9, 25).
Главной
задачей раздела являлось установление того, кто и где мог совершать
ритуал жертвоприношения, а также, какие части
жертвенной туши приемлемы для Бога.
Так
как речь повсюду идет об одних и тех же пяти видах жертвоприношений, то в 1:1 —6:7
наблюдаются некоторые совпадения, и особо выделить следует лишь некоторые
подробности, встречающиеся впервые. В статье А. Ф. Рейни
(„Библейская иллюстрированная энциклопедия Зондервана") ясно указывается,
что там, где на страницах Ветхого Завета повествуется о жертвоприношениях, они
перечисляются в одном из трех порядков. 1) Дидактический
порядок (всесожжения, хлебные приношения, мирные приношения, приношения
за грех и за вину) наблюдаются в 1:1—6:7. 2) Административному
порядку (т. е. порядку официальной описи: всесожжения, хлебные
приношения, приношения за грех, за вину и мирные приношения) следуют в
6:8—7:38 (ср. Чис. 7:87-88). Этот порядок отражает относительную частоту
жертвоприношений (если искупительные приношения — за грех и за вину —
сгруппировать вместе), а также различия в том, как распоряжались разными
частями туши. Жертва всесожжения, упоминаемая первой, полностью сжигалась на
жертвеннике; хлебное приношение, а также приношения за грех и за вину частично
сжигались на жертвеннике, а частично потреблялись священниками в пищу; мирные жертвы, упоминаемые последними, частично сжигались на
жертвеннике, частично съедались священниками, а частично — самими
жертвователями и их семьями. 3) Процедурный
порядок, которому обычно
следовали при принесении жертв (за грех, или за вину,
всесожжения, хлебной и мирной) очевиден во множестве текстов, к примеру, в Лев.
8:14-32 (ср. Исх. 29:10-34); Лев. 14:12-20; 15:14-15, 29-30; Чис.
6:16-17 (в отличие от административного порядка в
Чис. 6:14-15); 2 Пар. 29: 20-35.
а. Установления для священников по поводу принесения всесожжении
(6:8-13)
6:8-13.
Поскольку ничего из жертвы всесожжения
не предназначалось в пищу священнику или жертвователю, в этом коротком тексте
говорится лишь об ответственности священников за надлежащее обращение с пеплом
и огнем на жертвеннике.
Всю
ночь жар и зола от вечерней жертвы всесожжения должны были
оставаться на жертвеннике, и огонь на нем
должен был поддерживаться. Поутру, надевая при выполнении каждой процедуры
соответствующие одежды, священник должен был
убрать пепел с жертвенника и отнести его в чистое с обрядовой точки зрения
место вне стана.
На
священниках лежала ответственность за непрерывное поддержание огня на
жертвеннике.
б. Установления для
священников по поводу хлебного приношения (6:14-23)
6:14-18.
В этих стихах мало что нового, по
сравнению с описанием процедуры в гл. 2. Слова великая
святыня (6:17) уподобляют хлебное приношение
жертвенному мясу, есть которое могли только священники (Все потомки
Аароновы мужеского пола, ст. 18). (Жертва всесожжения, которая
не шла в пищу, никогда не называлась „святыней" или „великой святыней".)
6:19-23.
О ежедневном хлебном приношении священника (ср. Евр. 7:27) не упоминалось в Лев. 2. Его следовало
совершать тому из сынов Аароновых, который был в данное время помазан на место
его, т. е. в первосвященники (6:22); половину его
следовало приносить утром, а другую половину — вечером
(ст. 20).
Поскольку
священнику не полагалось съедать свое собственное жертвоприношение, его надо
было полностью сжигать на жертвеннике.
в. Приношение за грех; установления для священников
(6:24-30)
6:24-30.
В этом параграфе кратко говорится об
а) процедуре, которой должен был следовать священник, поедая мясо жертвы за
грех (ст. 26), и его родственники мужского
пола (ст. 29); б) ритуальном очищении одежды, случайно
забрызганной жертвенной кровию, а
также посуды, которой касалось жертвенное мясо
(ст. 27-28) и в) запрещении есть мясо жертвы за грех,
предложенной священником или обществом и проведенной через особый ритуал —
внесения крови этой жертвы в скинию
собрания, ст. 30.
г. Приношение за вину; установления для священников (7:1-6)
7:1-6. Процедура
жертвоприношения здесь представлена более полно, чем в 5:14—6:7. Указывается,
что закалывать жертву повинности (7:2) следовало на том
месте, где закалывались жертвы всесожжения,
т. е. на северной стороне жертвенника,
1:11. Что касается ритуальной процедуры священнодействия с кровью (7:2) и
сожжения жертвы на жертвеннике (ст. 3-5),
то они соответствовали таковым при принесении мирной жертвы (гл. 3). В этом
случае жертвенное мясо поедалось (7:6) с соблюдением тех же правил, что и при
принесении жертвы за грех (ср. 6:26, 29).
д. О праве священников на искупительные и посвятительные
приношения (7:7-10)
7:7-10. В этом
параграфе упоминается о четырех первых жертвоприношениях (за грех, за вину,
всесожжения и хлебного), и в итоге говорится, что, частично или полностью,
каждое из них принадлежало священнику. Печеные
хлебные приношения предназначались тому священнику, который
приносил их (ст. 8), а непеченые — делились между всеми священниками
(ст. 10).
е. Мирное
жертвоприношение; установления для священников (7:11-21)
Особенность
мирного жертвоприношения заключалась
в том, что оно сопутствовало общинной трапезе. Поскольку в правилах, которыми
следовало руководствоваться священникам, в первую очередь говорилось о
распределении мяса жертвенного животного, то понятно, что ряд подробностей,
касавшихся упомянутой трапезы, находим лишь здесь.
7:11-15. В случае
принесения жертвы благодарности — наиболее распространенного вида мирной жертвы
(ср. 22:29-30) — должно было
принести, наряду с собственно жертвой благодарности (7:12; ср. ком. на гл. 3), — по одному из
каждого (всего их было три) вида (7:14) пресных хлебных приношений (описаны в
ст. 12). Судя по тому, что закваски в них не было, священник,
очевидно, приносил из них на жертвенник некую часть „в память", вместе с
жиром животного, закланного в мирную жертву (ср.
2:9,11-12). Затем что-то священник, совершавший служение, оставлял для себя
(7:14). Но „квасный хлеб" (ст. 13) скорее предназначался для общинной
трапезы, чем для священника. Относительно того, что полагалось ему из мирной
жертвы, дается подробное объяснение в стихах 28-34.
Ту
часть мяса мирной жертвы благодарности, которая предназначалась для общинной
трапезы, надо было съесть в день ее принесения (ст. 15). Участниками этой
трапезы были жертвователь и члены его семьи. Могли ими быть и левит, представлявший
их общину, а также те бедные, которые сами не в состоянии были принести мирную
жертву (см. Втор. 12:12, 18-19). Съедать эту жертву
полагалось на месте, указанном Богом (Втор. 12:6-26).
7:16-18. Однако в
случае принесения мирной жертвы по обету или от усердия все, что оставалось от
нее, можно было есть и на следующий день. Употребление
в пищу какого бы то ни было мяса на третий день лишало все
жертвоприношение его значения, а совершивший этот проступок подлежал Божиему
наказанию. (Относительно особого ритуала мирного жертвоприношения в связи с
окончанием назорейского обета см. Чис. 6:13-20.)
7:19-21. (Ср. 19:5-8.) Общее правило относительно потребления мяса
мирной жертвы в пищу состояло в том, что и мясо, и тот, кто ел его, должны были
быть чистыми с обрядовой точки зрения. Всякий нечистый (ср.
главы 11 —15, 22), кто ел мясо мирной жертвы, подлежал истреблению (т. е.
смерти; ср. 7:21,25, 27; 17:4, 9; 18:29; 19:8; 20:8, 17-18; 22:3 и т. д.).
ж. Дополнительные правила для израильского народа (7:22-36)
1)
Запрещение есть жир или кровь. 7:22-27. Принцип, данный в 3:17, здесь развивается.
Есть жир чистого животного, умерло ли оно естественной смертью, или было
растерзано диким зверем (7:24), либо принесено в жертву (ст. 25), запрещалось
под страхом Божиего наказания (истребится душа та из народа своего). То, что
оставалось от животного после Принесения жертвы, есть было можно, но по причине
временной нечистоты его (11:39 40; 17:15) предпочтительней было отдать это в
пищу не-израильтянину (Втор. 14:21). Жир такого животного можно было
употреблять для любого дела, на пример, для освещения, полировки и других
целей, только не в пишу.
Второе
запрещение касалось употребления в пищу мяса с кровью (ср.
1 Цар. 14:33). И в этом случае провинившегося ожидала
Божия кара.
2)
Доля священников из мирной жертвы. 7:28-34.
Этот параграф дополняет стихи 11-21 в отношении общинной трапезы, разделявшейся
жертвователем и членами его семьи.
Как и в случаях других видов жертвоприношений
(за исключением всесожжении)
священник получал свою долю пищи. Грудь... мирной жертвы следовало
потрясать пред Господом: это было приношение потрясания. Одни из еврейских
богословов считали, что при этом производилось движение из стороны в сторону;
другие — что сверху вниз (движение
„возношения"; в русской Библии говорится,
что грудь следовало приносить „потрясая" (ст.
30), а плечо — „вознося", ст. 32). Правое плечо жертвы составляло долю
священника, совершавшего служение (ст. 32-33), тогда как грудь отдавалась в
пищу всем священникам и их семьям
(ст 34) — „сынам твоим
и дочерям твоим" (Чис. 18:11-12).
3)
Доля священников при жертвоприношениях; подведение итога. 7:35-36. В этих
стихах подводится итог всему, что было сказано в 6:8—7:34. Сразу же после
помазания их на служение священники начинали получать свою
постоянную долю и это продолжалось из рода в род.
з Заключительные слова закона о жертвоприношениях (7:37-38)
7:37-38. По смыслу этот заключительный параграф, вероятно, относится к первым семи главам
книги Левит (в целом), ибо все они содержат как руководство по жертвоприношениям для израильтян
(1:1 -6:7), так и дополнительные правила на этот счет для священников
(6:8—7:36). Жертвоприношения перечислены здесь в административном порядке,
поскольку именно в таком порядке перечислены они в правилах для священников.
Дополнительно
говорится о жертве посвящения (что, вероятно, относится к тому особому мирному
приношению „овна", о котором речь пойдет в 8:22-29), и этим предвосхищается
глава 9, где читаем о посвящении Аарона и его сыновей.
Напоминанием
о том, что все постановления, перечисленные выше, и есть те самые, которые дал
Господь Моисею на горе Синае, подчеркивается, что система жертвоприношений
входила в обязательства, наложенные на израильтян заветом, который был дан им
в пустыне Синайской (ср. 1:1).
Б. Учреждение священства и введение системы жертвоприношений
(гл. 8-10)
Эти
главы, наряду с 24:10-23, составляют чисто повествовательные разделы книги
Левит (ср. ком, на 1:1).
Для
того, чтобы приблизиться к Богу, еврей, поклонявшийся
Ему, нуждался не только в принесении Богу жертв (гл. 1-7), но и в
посредничестве священника (ср. Евр. 5:1-4). Таким образом
учреждение священства с целью совершения им ритуалов жертвоприношения явилось
следующим шагом на пути сближения израильского сообщества со святым Богом.
Закон об учреждении священства Он уже дал евреям прежде (Исх. 29:9); от Аарона
оно должно было переходить к потомкам его, из рода в род.
1. ПОСВЯЩЕНИЕ
ААРОНА И ЕГО СЫНОВЕЙ (ГЛ. 8)
Лев.
8 — это повествовательное описание, автор
которого исходит из того, что читающим известны
распоряжения, полученные Моисеем и записанные в Исх. 29; здесь повествуется об их исполнении. Отсюда —
явный параллелизм между Исх. 29 и Лев. 8.
а. Подготовка к ритуалу посвящения (8:1-4)
8:1-4. Формула
Божественного откровения (и сказал Господь Моисею) не только отмечает начало
нового раздела, но и указывает на продолжение служения Моисея в качестве
посредника по осуществлению завета (гл. 8-10). От Бога Моисей получил двоякое
распоряжение: а) привести Аарона и сынов его к скинии и принести все
необходимое для ритуального посвящения (8:2); б) собрать все общество
(вероятно, речь шла о старейшинах как представителях Израиля; ср. 9:1) ко входу в скинию собрания (т. е. на передний двор); см.
8:3.
Послушание
Моисея (Моисей сделал так, как повелел ему Господь) осуществлялось по
буквальной схеме: „распоряжение-повиновение", которая прослеживается в
каждой из глав (за исключением 10:1-3).
б. Облачение Аарона в одежды первосвященника (8:5-9)
8:5-9.
Вначале Моисей... омыл... Аарона и
сынов его... водою, вероятно, из медного умывальника (см.
Исх. 30:17-21), а затем он облачил Аарона в первосвященнические одежды. Эти
одежды представляли собой официальную „униформу", которая более привлекала
внимание к посреднической функции Аарона, чем к нему
как к конкретному лицу. Пояснения по поводу первосвященнических одежд даются в
Исходе 28:1-39; 29:5-6; 39:1-26.
в. Помазание Аарона и скинии елеем (8:10-12)
8:10-11.
Моисей освятил скинию и все, что в
ней, а также жертвенник всесожжения и медную умывальницу, покропив на них елеем
помазания (ср. Исх. 30:26-29; 40:9-11). О составе елея
помазания и о запрещении использовать его для мирских нужд читаем в Исходе
30:22-25,31-33.
8:12.
Затем Моисей возлил елей помазания на голову
Аарона... чтобы освятить его (ср. Исх. 29:7; 30:30;
40:13). Целью этих помазаний было отделить скинию (Лев.
8:10), предметы священной обстановки (ст. 10:11) и священника, совершавшего
служение в святилище (ст. 12), как святыню для Господа (ср.
Исх. 30:29).
г. Облачение сынов Аарона в священнические одежды (8:13)
8:13.
В соответствии с распоряжением Господа
Моисей одел в священнические одежды (ср. Исх.
28:40-43; 29:8-9) и каждого из четырех сынов Аароновых (Лев. 10:1; ср. Исх.
6:23).
д. Жертвоприношения при введении священника в его должность
(8:14-29)
Затем
Моисей одно за другим стал исполнять действия, предписанные священнику в ходе
ритуала жертвоприношения (гл. 1-7) — тогда как Аарон и его сыновья как бы
выступали в роли обычных израильтян, пришедших со своими жертвоприношениями.
Как и в этой повествовательной части (8:14-29), так и в стихах, содержащих
предписание на будущее (Исх. 29:10-34), перечисление жертвоприношений следует в
процедурном порядке (ср. ком. на
6:8—7:38).
8:14-17.
Вначале был приведен телец для
принесения в жертву за грех (ср. Исх. 29:10-14), и
Аарон и сыны его возложили руки свои на голову тельца. Поскольку Аарон не был
еще посвящен, чтобы представлять Израиля, осуществляя посредническую функцию,
эта жертва за грех должна была быть принесена от его имени и от имени его
сыновей, а не от имени народа. Кроме того, главной целью этого жертвоприношения
за грех было очищение жертвенника посредством освящения его.
Мы
видим, что ритуал в этом случае в целом был таким же, как и установленный в
Лев. 4:3-12, — с тою разницей, что здесь кровь наносилась
на роги жертвенника всесожжений, а не того,
который предназначался для благовонных курений (4:6-7). Как и обычно при принесении жертвы за грех священника, остававшиеся
от жертвенного животного шкура, кости и нечистота его сжигались вне стана.
8:18-21.
Вслед за тем Моисей... привел овна для
всесожжения (ср. Исх. 29:15-18) — в соответствии с
предписанным ритуалом (Лев. 1:10-13); но тут все, по-видимому, было выполнено
Моисеем, кроме акта возложения рук.
8:22-29.
Последней в ряду этих жертв была
жертва мирная, приношение так называемого овна посвящения (ср.
Исх. 29:19-28). Мы видим, что ритуал этот в целом соответствовал предписанному для мирного жертвоприношения (Лев. 3:6-11;
7:28-34). Самое явное различие между ними состояло, конечно, в использовании
крови Моисеем, который нанес немного крови овна на край правого уха Ааронова и
на большой палец правой руки его и на большой палец правой ноги его, и также
поступил в отношении сынов Аароновых. Кроме того, Моисей покропил этой кровию
на самого Аарона и на его сыновей и на их одежды (8:30).
Далее
последовала необычная процедура: Моисей положил тук овна вместе с его правым
плечом на руки Аарону и его сыновьям (ст. 25-27). Этот акт, должно быть, знаменовал
в глазах всего народа святость служения, на которое помазывались священники.
Поверх этого приношения потрясания, которое
затем было сожжено на
жертвеннике (ст. 28) были положены один опреснок и один хлеб с елеем и одна
лепешка, взятые из корзины с пресным
хлебом, которая была принесена на этот случай (ст. 26).
Грудь
овна, которая в этом приношении составляла
долю Моисея как священника, совершавшего служение, он принес, потрясая пред
Господом, а затем она пошла ему в
пищу (ср. Исх. 29:26).
е. Посвящение Аарона и его сыновей через помазание их елеем и
жертвенной кровью (8:30)
8:30.
Этот акт посвящения, который должен
был совершить Моисей, был ему предписан ранее (см.
Исх. 29:20-21; ср. I. 8:23-24).
ж, Продолжительность ритуала помещения Аарона и его сыновей
(8:31-36)
8:31-32.
Моисей сказал Аарону и сынам
его, чтобы ели
оставшееся мясо „овна посвящения", вместе с остатками „хлебов
посвящения" из корзины, а то, что останется' недоеденным, чтоб сожгли.
8:33-35.
Аарону и его сыновьям было сказано,
чтоб оставались у дверей скинии собрания... семь дней и семь ночей, и
только тогда совершится посвящение их.
8:36. Глава заканчивается сообщением о повиновении Аарона и его сынов Господу во всем,
что Он повелел им чрез Моисея.
2.
НАЧАЛО ОБЩЕСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ (ГЛ. 9)
Это
описание официального вступления в действие всей израильской системы
жертвоприношений схоже с предписанием ритуала на День очищения, поскольку и в том и в
другом случаях жертвы приносились как за священников, так и за народ в целом.
Однако в данном случае, вместо церемонии с „козлом отпущения", совершались
мирные жертвоприношения за народ и, таким образом, вместо поста, следовало
пиршество.
а. Предписание относительно приношений за Аарона и за народ
(9:1-4)
9:1-4. Когда
посвящение Аарона и его сыновей завершилось, ему было сказано, чтоб приступил к
исполнению своих священнических обязанностей с принесения жертвы — сначала за
себя, а затем за весь народ (ср. Евр. 9:7). Ясно, что
восьмый день наступил после семи дней сидения Аарона у скинии, что требовалось
по обряду посвящения (8:33-35). Согласно еврейской талмудической традиции, неделя,
предшествовавшая посвящению духовных лиц, должна была начинаться с 23-го дня
12-го месяца, так что восьмой день церемониального посвящения приходился на
1-ый день 1-го месяца, о котором упоминается в Исх.
40:2, 17 как о дне возведения скинии. Итак, Аарон немедленно приступил к
исполнению своих священнических обязанностей — с предложения Богу первой из
жертв за племенных вождей („начальников"), которые затем последовательно
приносились им на протяжении 12 дней (см. Чис.
7:10-88). Несмотря на первоначальные приношения от имени Аарона и его сыновей
(Лев. 8:14-29) и последующие их ежедневные приношения за грех на протяжении 7
дней их сидения у скинии (Исх. 29:35-37), все еще было необходимо, чтобы Аарон
представил за себя жертву за грех... и всесожжение (Лев. 9:2). А народу
(представленному старейшинами) надо было принести в жертву животных „за
грех" и „во всесожжение", а также хлебные и мирные жертвы (ст. 3-4).
Вся
система жертвоприношений получила богословское объяснение в словах Моисея: ибо
сегодня Господь явится вам (ср. ст. 6). Бог ввел
систему жертвоприношений, чтобы Его избранный народ мог, несмотря на свою
врожденную греховность, — посредством очищения — иметь доступ к Нему, Святому
Богу, и чтобы Он мог обитать среди них и быть их Богом (сравните это с важным
по смыслу текстом в Исх. 29:42-46).
б. Подготовка к жертвоприношениям (9:5-7)
9:5-7.
Проинструктировав все общество (здесь это, по-видимому, означает то же самое,
что „старейшины" в ст. 1), Моисей передал свои священнические функции Аарону, пригласив его приступить к жертвоприношениям
(приступи к жертвеннику и соверши жертву...).
в. Описание Аароновых жертвоприношений (9:8-14)
9:8-14.
Аарон, которому помогали его сыновья
(выступавшие по ходу ритуала в роли обычных жертвователей), принес тельца за самого
себя в жертву за грех. Поскольку
Аарон согрешил прежде, отлив золотого тельца (Исх. 32), можно уловить особый
смысл в том, что теперь он приносил именно
тельца в свою первую жертву за грех.
Ритуал,
описанный в этих стихах, соответствует тому, что было предписано в Лев. 4:3-12;
но имеется и исключение: кровь здесь опять
наносилась (ср. 8:15) на роги
жертвенника всесожжения, а не на
жертвенник для курения благовоний. Тем же путем Аарон принес свое собственное всесожжение (ср. 8:18-21).
г. Описание жертвоприношений за народ (9:15-22)
9:15-22.
Принося козла в жертву за грех... народа (ст. 15), тельца и агнца (ср. ст. 3)
во всесожжение (ст. 16), наряду с хлебным приношением
(ст. 17), а также вола
и овна ... в жертву мирную за
народ (ст. 18), Аарон фактически принес на жертвенник все виды жертвенных
животных (за исключением птиц, которые были уступкой бедным), предусмотренные
законом о жертвоприношениях. Благословение
Аароном народа по завершении жертвоприношений (ст. 22) связывается еврейской
традицией с теми, о которых читаем в Чис. 6:24-26.
д. Явление Божией славы (9:23-24).
9:23-24.
После того, как Моисей и Аарон вошли в скинию собрания
(для того ли, чтоб
Моисею проинструктировать Аарона, или утвердить его в глазах народа как
предназначенного для служения в святилище, или для того, чтобы им — Моисею и
Аарону — вступить в контакт с Богом) и вышли
оттуда и благословили
народ... явилась
слава Господня всему народу. Так цель
жертвоприношений — приближение к Богу (ст. 4, 6) — осуществилась. Это видимое и
славное проявление Господнего присутствия, наряду со
сверхъестественно вспыхнувшим огнем, который
полностью сжег жертвы, лишь
частично сожженные на жертвеннике прежде,
засвидетельствовал о том, что Он принял жертвы.
3.
ПОСЛЕДСТВИЯ ОТСТУПЛЕНИЯ ОТ СВЯЩЕННИЧЕСКОГО ЦЕРЕМОНИАЛА (ГЛ. 10)
В
первый же день своего первосвященнического служения Аарон пережил трагическую
смерть двух своих старших сыновей. Тогда как в главах 8-9 читаем, что результатом
повиновения Божиим указаниям было „исхождение огня от Господа", который
сжег жертвы в знак милостивого принятия их, из гл. 10 узнаем, что совершенные
по неведению (или по излишней самонадеянности) действия, которые не
соответствовали Божиему указанию, вызвали огонь небесный, поразивший виновных
насмерть.
а. Нарушение обряда Надавом и Авиудом и немедленная их гибель
(10:1-3)
10:1-3. Итак, два старших сына Аарона
(ср. Исх. 6:23; 28:1; 1 Пар. 6:3), по причине невежества или самонадеянности, принесли пред Господа огонь чуждый,
которого Он не велел им. Этот эпизод нарушает незамутненную картину,
предстающую перед нами в двух предыдущих главах, когда все делалось в четком
согласии с Божиими повелениями (ср. Лев. 8:36). Нам не говорится, что
именно сделало огонь, принесенный Надавом и Авиудом, „чуждым". Возможно, в
свои кадильницы они положили
угли, взятые не с жертвенника, а откуда-нибудь еще (ср.
16:12), а, может быть, они принесли огонь в неурочное время (Исх. 30:7-9). Не исключено, что братья пытались войти в святилище и тем нарушили
прерогативу первосвященника, дававшуюся ему в День очищения (ср. Лев.
16:12-13), Мы знаем также, что священникам было запрещено пить перед тем, как
войти в скинию, вино и крепкие напитки (10:9), так что случившееся могло быть
связано и с опьянением сыновей Аарона. В любом случае они действовали
против Божией воли, и их немедленное осуждение Богом послужило драматической
иллюстрацией к тому, что это значит — „быть истребленным из народа своего"
(ср. Чис, 15:30).„Мораль этой
истории" в изложении Моисея сводится к тому, что на получивших привилегию
быть особо приближенными к Богу лежит и особая ответственность служить примером
(как бы являя их) Его святости (в приближающихся
ко Мне освящусь...)
и славы.
б, Удаление тел Надава и Авиуда (10:4-5)
10:4-5.
Повинуясь повелению Моисея, два двоюродных
брата Аарона вынесли тела его сыновей за стан, то есть поступили с ними как с ни к чему непригодными останками
жертвенных животных.
в, Об оплакивании Надава и Авиуда (10:6-7)
10:6-7.
По слову Моисея, Аарон и два других
его сына — Елеазар и
Ифамар — воздержались от обычных в
таких случаях проявлений
скорби и горя, хотя всем остальным разрешено было оплакать На-дава и Авиуда.
Поведение Аарона, Елеазаpa и Ифамара
согласовывалось с позднейшим запрещением первосвященникам принимать участие в
похоронах своих родственников (21:10-12).
г, Повторное утверждение Господом Аарона в его
первосвященнических обязанностях (10:8-11)
10:8-11.
Только здесь, в книге Левит, сказано, что Господь говорил с Аароном не через Моисея, а
непосредственно. Запрещение относительно вина и
крепких напитков направлено было на то, чтобы ум священников
был ясен и чтобы они, исполняя свои обязанности, могли отличать священное от
несвященного и нечистое от чистого, и быть таким образом готовыми к тому, чтобы учить Израиль-тян
правилам, данным Богом чрез Моисея| а также
выносить решения в трудных случаях (ср. Втор.
17:9-11).
Поручение
священникам учить израильтян
следовать путем святости должно было подготовить
почву для тех наставлений, о которых
читаем в Лев. 11:15.
д, Повеление Моисею относительно распределения частей
жертвенной туши (10:12-15)
10:12-15.
Моисей дал Аарону и оставшимся сыновьям его
наставления о том, какие именно части
животного, принесенного в жертву,
предназначались им в пищу (ср. 6:26; 7:12-15).
е.
Негодование Моисея по причине нарушения
правила в обращении с жертвой за грех
(10:16-18)
10:16-18.
Моисей... разгневался на Елеазаpa
и Фамара, когда
обнаружил, что они целиком
сожгли тушу козла, принесенного в жертву за грех народа (ср.
9:15), вместо того, чтобы съесть ее, как было предписано (поскольку кровь этой
жертвы не была внесена в святое место, 10:18; в случае, если бы кровь была внесена в святое место, тушу полагалось
бы сжечь „за станом", 4:12, 21).
ж. Оправдания Аарона; принятие их Моисеем (10:19-20)
10:19-20.
Оправдываясь перед Моисеем за поступок
своих сыновей (в котором он и сам наверное был
повинен) Аарон, видимо,
намекает на трагедию, постигшую Надава и Авиуда (и это случилось
со мною) и не скрывает боязни совершить
подобные ошибки при принесении жертвы за грех.
Аарон спрашивает своего брата: если я
сегодня съем жертву за грех, будет ли это угодно Господу? По-видимому,
он или боялся есть то, что было „святыней" (ст.
17) сразу же после гибели своих сыновей, или пораженный горем неумышленно совершил
ошибку при выполнении процедуры жертвоприношения. Если так, то ему, надо думать
(хотя здесь на это указаний нет) достаточно было принести собственную жертву за
грех нарушения ритуала. Так или иначе, Моисей остался
удовлетворен предложением Аарона.
В. Законы относительно нечистоты (гл. 11—15)
Библейские
концепции „нечистого" и „чистого" не эквивалентны „физически грязному" и „физически чистому", как не являются
они непосредственно связанными с понятиями стерильности или зараженности в
гигиеническом смысле, при том, что существовало несколько степеней ритуальной
нечистоты. Хотя данные Провидением законы о нечистом приводили ко многим
хорошим результатам именно в гигиеническом отношении, не в этом состояла их
главная цель.
Различие
между нечистым и чистым даже не зависело в прямом смысле от „греховности"
и „безгрешности" — ведь многие виды ритуального осквернения происходили
случайно, либо вследствие болезни или каких-то физических процессов и действий,
которые сами по себе не являлись объектами осуждения и даже удостаивались похвалы.
В
жизни существовало, с ритуальной точки зрения, три состояния: святое, чистое и
нечистое. Таким образом чистота в церемониальном
смысле попросту соответствовала нейтральному состоянию между нечистым и святым.
Цель законов о нечистоте носила в сущности богословский, религиозный, характер
и состояла в утверждении повиновения законам того
Законодателя, Которого Израиль получил по завету; повиноваться этим законам
надо было потому, что их предписал Он. Это, однако,
не исключало логического, разумного, подхода Божества к провозглашению одних
животных нечистыми, а других — чистыми; в ряде случаев мы видим и чисто
гигиенические основания для этого.
Одна
из задач священников заключалась в том, чтобы учить народ различать „между
нечистым и чистым" (10:10-11). Поэтому так важно для них было получать
Божественные откровения относительно обрядовой (церемониальной) нечистоты в
пище (гл. 11), в связи с болезнями (гл. 13-14) и о других формах физической
нечистоты (гл. 12,15). Поскольку в этих главах трактуются вопросы, сопряженные
с высокой ответственностью священников, они и обращены как к Моисею, так и к
Аарону (11:1; 14:33; 15:1).
1.
ЗАКОНЫ О ПИЩЕ, О ЧИСТЫХ И НЕЧИСТЫХ ЖИВОТНЫХ (ГЛ. 11)
В
этой главе (почти идентичной Втор. 14:3-20) содержится большая часть левитских
установлений, связанных с потреблением пищи (ср. Лев.
17).
а. Определение животных с точки зрения их чистоты и
нечистоты (11:1-23)
Почему
Бог не разрешал употреблять некоторых животных в пищу? Было ли это лишь
произвольным испытанием послушания израильтян? Некоторые соображения
гигиенического порядка безусловно принимались Им во
внимание и были продиктованы, по крайней мере, предусмотрительностью
Божией. И все-таки главная причина
представляется богословской, состоявшей в том, чтобы посредством
символов приучать Израиль к положению святого, т. е. отделенного
для Бога, народа.
Знаменательно,
что две особо важные главы, в которых говорится о нечистой пище, или начинаются
(Втор. 14:1-2) или заканчиваются (Лев. 11:44-45) подтверждением избранности Израиля в
качестве святого Божиего народа.
В троякой классификации животных по принципу:
чистые, нечистые и жертвенные — видится параллель к привычному для израильтян
разделению людей на нечистых (все, кто не входили в состав израильского народа),
чистых (обычные израильтяне, не подвергшиеся осквернению) и священство (т. е.
те, кто приносили жертвы на святом месте).
Вот
основные положения этой главы: 1) Нечистых животных не следовало
есть (хотя за нарушение этого постановления наказания предусмотрено не было).
2) Все мертвые животные, будь то нечистые или чистые (за исключением
умерщвленных у скинии по ритуалу) делали тех, кто прикасался к ним,
церемониально нечистыми, однако, лишь на время, пока осквернение не омывалось
водой или не наступал вечер. 3) При соприкосновении с некоторыми видами мертвых
животных домашняя утварь тоже делалась нечистой (ср.
ст. 32-38).
11:1-8.
Сухопутные животные составляли
одну из трех групп животных (ср. Быт. 1:20-25).
Чистыми и, следовательно, подлежащими в пищу являлись в этой группе те, которые
перечислены в параллельном отрывке во Втор. 14:4-5: „волы, овцы, козы, олень и серна, и буйвол, и
лань, и зубр, и орикс (антилопа), и камелопард (горный баран)". Все другие
объявлялись нечистыми и не подлежащими в пищу. Только первые трое из перечисленных, будучи одомашнены, могли приноситься в
жертву. Лишь те сухопутные животные были чистыми, которые имели раздвоенные копыта и жевали жвачку.
Верблюд (Лев. 11:4), тушканчик (ст. 5) и заяц (ст. 6)
объявлялись нечистыми, потому что ни у кого из них не было раздвоенного копыта
(ст. 4:6). К примеру, у верблюда на подошве ноги — подушечка из мышечной ткани.
Верно и то, что ни тушканчик, ни заяц не являются жвачными животными, как
определяет их современная наука, однако, характерные движения их челюстей и
тщательность, с какой пережевывают они пищу, приближает их к этой категории
животных.
Свинья
(вероятно, дикий кабан) была
отвергнута по той же причине, т. е. как животное, не жующее
жвачку.
11:9-12.
Вторую группу составляли водоплавающие
животные. В пищу могли идти лишь рыба, имеющая плавники (именно в
этом смысле надо понимать слово „перья" в русском переводе Библии) и чешую. Остальной
водяной живностью следовало „гнушаться" (столь сильное слово (ст. 11)
употреблено в отношении того, что было „нечистым", „скверным"; ст.
12), есть ее было нельзя.
11:13-23.
Третья группа включала все, что
летает, — как птиц (ст. 13-19),
так и летающих насекомых (ст. 20-23). Двадцать видов птиц (включая летучую мышь
- „нетопыря", который, собственно, птицей не является)
были запрещены в пищу. Все это — хищные
птицы, и дело было, очевидно, в том, что они, питаясь падалью, ели „плоть
вместе с кровью"; употреблять, в свою очередь, в пищу их самих - значило бы
нарушить важный запрет „не есть мяса с кровью" (ср.
гл. 17). Хотя они
здесь и не названы, но чистыми птицами, которых можно было употреблять в пищу,
являлись голуби, перепела и воробьи. Из летающих насекомых можно было есть
только четыре вида саранчи (11:22).
б. Осквернение трупами животных (11:24-40)
11:24-28.
Прикосновение к трупу любого из нечистых
сухопутных животных, включая тех, которые
ходят на лапах (ст. 17), например, к
трупу кошки, собаки или медведя -- делало человека нечистым с
церемониальной точки зрения, в результате чего ему следовало
омыться и ждать наступления вечера. Нечист до вечера означало,
что человек до вечера не имел права обращаться к Богу; кроме того, на него
налагались известные ограничения в передвижении „по стану".
11:29-38.
Особую группу составляли пресмыкающиеся
животные, т. е. те, которые ползают по
земле. В еврейском оригинале названы те, которые „роятся", т.е. кучно, беспорядочно
движутся туда-сюда. На деле эти
„роящиеся" могли оказаться в любой из трех главных групп животных, двигались ли
они по земле, в воде или воздухе.
Все эти твари объявлялись нечистыми, и если
трупик кого-либо из них попадал в
посуду или касался чего-либо в доме,
то это становилось нечистым
его надо было уничтожить или очистить. Исключение
делалось для источника или колодца (ст. 36),
может быть, из-за острой нужды
в источниках воды.
11:39-40. Даже и трупы
чистых животных делали человека, прикоснувшегося к ним, нечистым и нуждавшимся
в процедуре омытия и ожидания (ритуала омовения и ожидания до вечера, чтобы
вновь стать церемониально чистым; ср. ком. на ст. 24-28).
в. Подведение итогов и заключение богословского характера
(11:41-47)
11:41-47.
Всему своду законов о пище подводится
итог в повторении типичных примеров того, что есть нельзя (ст. 41-43). Как
Божий народ должен был различать между чистыми и нечистыми, так и Бог провел
разделяющую черту между ним и другими народами. Эти правила о еде должны были
служить постоянным напоминанием о святости Божией и о Его милости, выразившейся
в избрании Израиля (ст. 45).
2.
ЗАКОН О РОЖЕНИЦАХ (ГЛ. 12)
а. Период
послеродовой нечистоты (12:1-5)
Поскольку бездетность в древности
почиталась великим несчастьем (см., к прим., Быт. 15; 1 Цар. 1), а порой бывала
даже результатом Божиего осуждения (Лев. 20:20; Втор. 28:18), то может показаться
странным, что роды как бы делали мать нечистой, тем более на столь длительный
период времени (от 40 до 80 дней). Однако не
самое рождение ребенка (который не почитался нечистым), а послеродовое
кровотечение (Лев. 12:5, 7) делало женщину церемониально нечистой. Объяснение
этого, возможно, кроется в том, что кровоточащее или страдающее выделениями,
как бы „опорожняющееся", тело считалось лишенным целостности и по этой
причине — нечистым. Существует и такое предположение: нечистота обусловливалась
выделениями, содержащими в себе мертвую материю.
12:1-5.
Если женщина производила на свет сына,
то была нечиста семь дней (ст. 2) плюс тридцать три дня, пока очищение ее не
завершалось (ст. 4). В случае рождения дочери период очищения длился в два раза
дольше (две недели, и шестьдесят шесть дней, ст. 5). Но лишь
на протяжении 7-14 дней была она особо
нечистой (так же, как в период месячных, ст. 2; ср. 15:19-24);
однако, все еще оставаясь нечистой и в остальное время, она не могла прикасаться...
ни к чему священному и входить в святилище весь этот период, от 40 до 80 дней,
пока длилось ее очищение.
Причина
большей длительности этого периода после рождения девочки не указывается —
может быть, объяснение — в более долгом процессе очищения материнского
организма в этом случае.
а,
может быть, дело в том, что в будущем девочка сама станет периодически подвергаться
осквернению — при менструации и деторождении.
б. Жертвоприношение очищения после родов (12:6-8)
12:6-8. Произвести
на свет ребенка не было грехом; это, напротив, служило исполнению Божиего
повеления (Быт. 1:28). Таким образом матери, недавно
родившей, следовало принести жертву за грех (для получения очищения) — лишь во
исполнение закона ритуального очищения. С
этой целью — быть объявленной церемониально
чистой (12:7) — она и приносила однолетнего
агнца во всесожжение и молодого голубя или горлицу в жертву за грех (ст. 6).
Если же женщина была бедной, то приносила двух горлиц или двух молодых голубей,
одного во всесожжение, а другого в жертву за грех.
По
своему материальному положению на такую уступку имела право Мария, мать Иисуса
(Лук. 2:22-24).
3.
ЗАКОНЫ О БОЛЬНЫХ КОЖНЫМИ БОЛЕЗНЯМИ И О
„ЯЗВАХ" (ГЛ. 13-14)
Главы
13-14 посвящены диагностированию в народе заразных кожных болезней, обращению с
заболевшими ими и обрядовому очищению в случаях этих заболеваний (13:2-46;
14:1-32), а также описанию „язвы" (в русском переводе), появлявшейся на
одежде, предметах домашнего обихода (13:47-58) и на самих жилищах (14:33-53).
Представляющееся странным группирование
воедино столь разных инфекций объясняется тем, что по-еврейски все они
обозначаются словом сараат
(которое по
традиции переводится как „проказа"); смысл этого слова настолько широк,
что позволяет обозначать им любую болезнь, связанную с распространением по
поверхности человеческого тела или неодушевленных предметов бесцветных пятен,
либо шелушения, своего рода „плесени" или „грибка".
Когда этим заболевал человек, нарушалась
„цельность" его организма, без которой он, по левитским канонам, не мог
поклоняться Богу; поэтому заразившиеся люди (как, впрочем, и предметы)
объявлялись нечистыми.
Понятие,
выраженное вышеупомянутым еврейским словом, было, должно быть, значительно шире
того, которое соответствует „болезни Хансена" или „проказе", но
вопрос в том, обозначало ли оно когда-нибудь и собственно проказу. Ответить на
него определенно не представляется возможным. Мнение современной медицины
кажется единодушным в том, что проказа („болезнь Хансена") и кожные
болезни, о которых речь в главах 13-14, — не одно и то же. Приводятся даже
археологические свидетельства в пользу того, что проказа вовсе не была широко
распространена в древности на Ближнем Востоке.
Один
из ученых полагает, что кожные болезни, о которых говорится в книге Левит, —
это, в частности, псориаз и леукодермия.
Но
существует, с другой стороны, и такое мнение, что „болезнь Хансена" должна
быть включена в родовое понятие сараат. В связи с
этим высказывается предположение, что развитые формы проказы попросту не
описаны в гл. 13, поскольку в ней речь, по-видимому, идет только о раннем
диагностировании болезни. А люди, страдавшие развитой формой проказы, должны
были постоянно находиться в изоляции, за пределами стана.
а. Диагностирование кожных заболеваний человека и обращение с
заболевшими (13:1-46)
13:1-46. Здесь
описывается протекание упомянутой кожной болезни, большинства из 21-го случаев
(не типов) ее; делается это по следующему принципу: а) предварительное указание
симптомов (напр., 2, 7, 9, 12 и т. д.); б) первый и повторный осмотры
заболевшего священником (напр., ст. 3, 10, 13, 15 и т. д.); в)
констатация специфических симптомов, как они виделись священнику (ст. 3, 11,
13, 15 и т. д.); г) вынесение священником диагноза, т. е. нечист (ст. 3,8,11,15
и т. д.) или чист обратившийся к нему (ст.
б, 13, 17, 23
и т. д); д-1) если нечист, то он должен быть изолирован от других,
как это следует из стихов 44-46 (ср. ст. 116); д-2) если при
первом осмотре священник не ставил уверенного диагноза, то обратившийся к нему
мог быть подвергнут семидневному карантину (ст. 4, 21, 31), После которого
следовал вторичный осмотр (ст. 5,26) и установление диагноза, а в некоторых
случаях допускалась и вторая неделя карантина (ст. 6, 33).
Весь этот раздел строится в соответствии
со следующей схемой: а) введение (ст. I), б) первая серия проверок на кожное
заболевание (ст. 2-8), в) вторая серия проверок на кожное заболевание (ст.
9-17), г) третья серия проверок на кожное заболевание в случае нарыва (ст.
18-23), д) Четвертая серия — при ожоге (ст. 24-28), е) пятая серия проверок — в
случае возникновения „язвы" на голове или на бороде
(ст. 29-37), ж) заключение о церемониальной чистоте кожного заболевания (ВТ,
38-39), з) диагностирование кожного заболевания, связанного с плешивостью (ст.
40-44) и и) обращение с
признанными церемониально нечистыми (ст. 45-46).
Священник
не выступал в роли врача, Предписывавшего лечение. Он скорее действовал как
лицо, ответственное за охрану здоровья народа, и поэтому изолировал от общества
человека, заболевшего заразной кожной болезнью.
Была
ли „скверна" таковой лишь с церемониальной точки зрения или представляла
угрозу и в гигиеническом отношении, здесь не рассматривается. В любом случае
больного, как правило, предоставляли ходу естественного (или сверхъестественного)
исцеления, и все то время, пока длился процесс, он
оставался вне стана (ст.
46), причем должен был выражать скорбь по поводу своего недуга и криком
предупреждать прохожих о своей нечистоте.
Не
только предотвращать возможное распространение заразы было целью этой изоляции
— она также служила символом отделения
человека от святого сообщества израильского, в котором обитал Господь (Чис.
5:1-4; ср. Втор. 23: 10-14).
б. О „язве проказы" на одежде и личных вещах (13:47-59)
13:47-59.
Подобно инфекционным кожным заболеваниям,
„плесень" или „грибок" („язва проказы") могли испортить,
появившись на них, целый ряд вещей, включая одежду и пряжу (уток). В этом
разделе говорится о трех случаях, когда такие вещи признавались нечистыми (ст.
47-52, 53-55, 56-57).
Когда
на одежде или на других личных вещах выступала язва проказы (ст. 47), их
следовало показать священнику (ст. 49), который помещал зараженную
вещь в карантин на семь дней (ст. 50),
после чего, если язва распространилась, вещь признавалась нечистой (ст. 51) и
подлежала сожжению (ст. 52). Если... язва не распространилась (ст. 53), вещь
следовало вымыть и отложить еще на семь дней (ст. 54), после чего она объявлялась
нечистой и сжигалась, если „язва" не побледнела; в случае же, если она
делалась „менее приметной", то выдиралась и предавалась огню только зараженная
часть (ст. 56), а вещь в целом должна была быть снова вымыта, чтобы стать
чистой (ст. 58).
Всем
этим установлениям подводится итог в ст. 59.
в. Ритуальное очищение человека, исцелившегося от заразной
кожной болезни (14:1-32)
После
того, как человек, изолированный как нечистый за пределами израильского общества,
выздоравливал (естественным ли путем, или в ответ на молитву; ср. Чис. 12:13), он вновь мог быть допущен в среду святого
народа и вновь получал право приближаться к святому Богу, чтобы поклоняться Ему
в скинии собрания. Возобновление упомянутого права и ритуал очищения проходили
через две стадии: а) ритуал с участием двух птиц, вне стана (Лев. 14:3-7) и
последующее церемониальное омовение; б) восемь дней спустя — серия
жертвоприношений в святилище (ст. 10-20); ритуал, совершавшийся в подобных
случаях над бедным человеком, описывается в ст. 21-32.
14:1-2.
В этом введении Моисей предстает как
посредник при получении законов церемониального очищения.
14:3-7. Ритуал с
участием двух птиц, вне стана (ср. ст. 49-53, где
описывается совершение такого же ритуала для „очищения" дома), напоминает
ритуал с участием двух козлов в День очищения (ср. 16:7-9, 15-19). По мнению
исследователя Венхэма, две птицы живые представляли выздоровевшего
израильтянина; доказательство этому он видит в том, что исцеленного кропили
кровью одной из птиц. Убитая птица, очевидно, символизировала смерть, которой
он избежал, а птица, отпущенная на свободу, символически уносила прочь его заразную
болезнь. Она могла также олицетворять жизнь сообщества, в которое вновь допускался
человек. Значение кедрового
дерева, червленой нити и иссопа (14:4, 6), хотя и не объясняется,
но они ассоциируются с актом очищения и в других местах Ветхого Завета (см.,
напр., Чис. 19:6; Пс. 50:9); их, вместе с живой
птицей, следовало омочить в
крови птицы, заколотой над живою водою (Лев. 14:6; под
„живою" понималась проточная вода), которой затем священник кропил человека,
чтобы очистить его. После провозглашения его чистым живую птицу отпускали в поле.
14:8а.
В знак своего очищения от заразы
человек омывал затем свои одежды, состригал и сбривал с себя все
волосы и мылся сам (ср.
ст. 9).
14:86-9.
После этого очищенный
проводил семь дней на
полукарантинном положении: в стане, но вне шатра
своего. На седьмой день он повторял процедуру
омовения и бритья (обривал голову, сбривал бороду и брови!).
14:10-11.
Ритуалы жертвоприношений с целью
искупления и очищения начинались на восьмой
день, когда священник ставил исцеленного
и очистившегося человека с его приношением пред Господом.
При исполнении этого особого ритуала приносились
все четыре вида обязательных жертв (повинности, за грех, всесожжение и хлебное;
более подробные объяснения на этот счет найдете в комментариях на главы 1-7).
Масштабы
всех этих приношений, а также использование крови и елея, более
напоминают ритуал посвящения Аарона и его сыновей (гл. 8), чем какой-либо иной.
14:12-18.
В жертву повинности приносился овен. Обычно
жертву повинности приносил человек, присвоивший, отнявший то, что принадлежало
Богу или другому человеку (ср. Лев. 5:14—6:7). В этой
связи представляется, что человек, изолированный вне стана и, следовательно, не
поклонявшийся Богу, мог рассматриваться как лишивший Бога положенного Ему
поклонения и служения со своей стороны. Или, может быть, его подозревали в том,
что болезнь была ему послана в наказание за какой-то совершенный им грех, и,
если так, то он должен был принести жертву повинности.
Необычным
в этом жертвоприношении повинности было то, что священник „возлагал" кровь
жертвы на край правого уха очищаемого и
на большой палец правой руки его и на
большой палец правой ноги его (14:14; ср.
8:23-24), а затем кропил елеем... пред Господом семь раз, и какую-то
часть елея „возлагал" поверх крови на правое ухо человека, на большой
палец правой руки его и на большой палец правой ноги его; оставшийся же елей возлагал...
на голову очищаемого.
Пройдя
через всю эту серию ритуалов, человек получал от священника очищение пред
Господом.
14:19-20.
Процедура жертвоприношений завершалась
принесением за грех однолетней
овцы (ст. 10) и принесением жертвы всесожжения (ст. 19:
второго овна, упомянутого в ст. 10), вместе с хлебным приношением (ст. 20).
14:21-32.
Как уступка для бедных был предусмотрен
и альтернативный жертвенный ритуал. Он, собственно, был таким же, как только
что описанный (ст. 10-20), но в жертву за грех и во
всесожжение, вместо овнов, приносились два молодых
голубя или две горлицы (ст. 22);
таким образом сокращалось и количество муки, потребной
для хлебного приношения, которое обычно
предлагалось вместе с птицами — за грех и во всесожжение.
г. Обнаружение „язвы" в жилищах; поведение в таких
случаях и очищение жилища (14:33-53)
14:33-53.
Этот раздел в
сущности дополняет закон об одежде и личных вещах (ср. 13:47-59); сюда,
по-видимому, включался и материал, из которого изготовлялись шатры. Однако
„продолжение", изложенное в этих стихах, касается домов из камня и глины
(14:42); следовательно, эта часть закона должна была вступить в силу после
того, как израильтяне войдут в землю Ханаанскую (ст. 34). Сама
процедура опознания зараженности, поведение в этих случаях и процедура очищения
постоянного жилища схожи с таковыми в отношении людей или одежды (включая
установление карантинного периода, ст. 38). Для предотвращения распространения заразы пораженные ею части дома (т. е. отдельные камни)
выламывались и заменялись другими; затем дом скоблили и обмазывали заново (ст.
39-42). Если „плесень" („грибок, „язва") возобновлялась, весь дом
следовало сломать (ст. 43-45). Но если принятые меры предосторожности приносили благие
результаты, дом подвергался церемониальному
очищению — посредством ритуала с принесением двух птиц. т. е. такого же, какой
совершался при очищении выздоровевшего человека (ст,
48-53; ср. ст. 3-7).
д, Заключение (14:54-56)
14:54-56.
В этих стихах подводится итог правилам в
отношении инфекционного кожного
заболевания и всякой язвы проказы
и... паршивости (ср. с введением «главам 13-14).
4. ЗАКОН О НЕЧИСТОТЕ,
СВЯЗАННОЙ С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ ВЫДЕЛЕНИЯМИ (ГЛ. 15)
В
этой главе определяются четыре случая церемониального осквернения: хронического
и не являющегося таковым — у мужчин;
хронического и не являющегося таковым — у женщин. Все четыре случая, по-видимому,
относятся к выделениям из половых органов (хотя некоторые интерпретаторы
полагают, что в стихах 2-12 речь идет о геморроидальных выделениях). См. ком. на 12:1-5, где высказаны
соображения, почему подобные выделения
могли считаться оскверняющими.
а Очищение при хроническом „истечении" у мужчин (15:1-15)
15:1.
Формула Божественного откровения вновь
обращена здесь как к Моисею так и к Аарону (ср. 11:1;
13:1; 14:33).
15:2-12.
Хронические или продолжительные истечения (выделения)
у мужчин, о которых читаем в этом разделе, вероятно, вызывались
гонорреей. Причину главной
озабоченности видим тут в церемониальной нечистоте такого мужчины
и ее последствиях, потому
что от соприкосновения с ним другие люди или предметы, помимо того, что тоже
становились церемониально
нечисты, делались и вторичным источником распространения*, этой нечистоты, к
примеру, его постель
(ст. 4-5), то, на чем он сидел (ст. 6), он сам (ст. 7), его плевки (ст. 8),
его повозка (ст. 9) и
все, что находилось под ним (т. е. всякий
предмет, на который попадали его выделения, ст 10). В
этом смысле его
нечистота считалась более „заразной", чем при кожном заболевании (гл. 13-14)
или от прикосновения к нечистым животным (гл. 11), при каковых только прямой
контакт рассматривался как источник нечистоты. Однако, судя по тому, что
человек с хроническими выделениями не изолировался за пределами стана (ср. 13:45-46), его нечистота, видимо, считалась менее
серьезной (хотя ритуально более „заразной"), чем та, которая ассоциировалась
с кожными заболеваниями. Вывод, напрашивающийся в связи с этим: законы о
нечистоте преследовали цели в первую очередь религиозные и богословские, а не
гигиенические.
15:13-15.
Ритуальное очищение по прекращении
выделений было следующим: период семидневного выжидания, по
прошествии которого человек мылся проточной водой и мыл одежды свои.
На восьмой день он получал очищение,
представив в скинию самое недорогое приношение — двух горлиц
или двух молодых голубей... одну птицу — в жертву за грех, а другую — во
всесожжение.
б. Очищение при периодических выделениях у мужчины (15:16-18)
15:16-18.
Вторым случаем, связанным с мужчинами,
считалось периодическое излияние семени, то ли
непроизвольное, во сне, то ли при половом сношении. В этом случае
жертвоприношения не требовалось, и нечистота устранялась посредством простой
процедуры „омытия - выжидания" (до вечера, ср. ком. на 11: 24-28).
Важно
заметить, что в то время как обычный половой акт между мужем и женой (15:18)
делал церемониально нечистыми обоих, он не приравнивался к согрешению, и
никакого жертвоприношения от них не требовалось. Но и хронические выделения,
при которых надо было приносить жертву за грех, по всей видимости, не
связывались с личным прегрешением.
в. Очищение при периодических истечениях у женщин (15:19-24)
15:19-24.
Третий случай церемониальной нечистоты
связан с ежемесячным истечением крови у женщин.
Хотя в данном случае речь шла о периодических, а не хронических истечениях (ср. ст. 25-27), женщина тоже считалась нечистой на
протяжении семи дней, как и
мужчины, страдавшие хроническими выделениями; и мужчина и женщина становились в
этих случаях источником „вторичного осквернения" (для других); ср. ст.
2-12.
Поскольку
половые сношения запрещались в дни, когда у женщины бывали месячные (18:19;
20:18), в 15:24, вероятно, подразумевается, что, если месячные у женщины
начались в процессе полового акта, то и муж ее, подобно ей, делался нечистым
сам и тоже — источником „вторичного осквернения"(как
это описано в стихах 2—12).
г, Очищение при хронических выделениях у женщин (15:25-30)
15:25-27.
В четвертом случае — хронических, а не
только в период менструаций — выделений
у женщины, она становилась нечистой надолго, пока выделения у нее не
прекращались.
Судя
по описанию здесь этого „истечения", оно могло вызываться целым рядом причин.
В этом случае вновь вступали в действие правила о „вторичном осквернении"
(ст. 27).
Женщина
в толпе, которую исцелил Иисус, страдала именно таким хроническим истечением (Map. 5:25-34; Лук.
8:43-48). В свете левитских установлений о вторичном осквернении не
удивительно, что она смутилась, когда Иисус открыл ее присутствие перед теми,
кто толкал ее в толпе!
15:28-30.
На восьмой день по прекращении
истечения женщина должна была принести двух птиц — за грех и во всесожжение,
так же, как полагалось делать
мужчинам, страдавшим хроническими выделениями (ст. 13-15).
д. Заключение (15:31-33)
15:31-33.
В этих стихах заявляется
о цели данного закона: чтоб они (израильтяне)
не умерли в нечистоте своей, оскверняя
жилище Божие, которое
среди них — и вновь
перечисляются случаи, предусмотренные в нем (ст. 32-33).
Г. Закон о Дне очищения (гл. 16)
Среди
праздников, ежегодно справлявшихся израильским народом (см. Лев. 23), был день
поста, который соответствовал Дню очищения (см. ком. на ст. 29; ср. Деян. 27:9). В других местах Ветхого Завета
(Исх. 30:10; Лев. 23:26-32; 25:9; Чис. 29:7-11) даются дополнительные
объяснения по этому поводу, но наиболее полное описание ритуала содержится в
Лев. 16.
Исследователь
Библии Венхэм пишет: „Главной целью церемоний Дня очищения было очистить
святилище от осквернения, которому подвергали его, будучи нечисты, те люди,
которые приходили туда поклониться Богу (ср. 16:16,19)
— дабы стало возможным дальнейшее пребывание Бога среди Его народа".
Верно,
что в очищении „святилища, скинии собрания и жертвенника" (ст. 20) состояла
теологически важная особенность Дня очищения; процесс очищения, по-видимому,
завершался ритуалом священнодействия с кровью козла, убитого за народ (ст. 15-19).
Но жертвоприношение за грех завершалось ритуалом с участием живого козла,
игравшего „заместительную" роль: он уносил в пустыню грехи народа,
которые в стихе 21 определяются как „все беззакония сынов Израилевых и все
преступления их и все грехи их", так, чтобы они сделались „чистыми от всех
грехов..." (ст. 30).
Конечно,
Аарон и его домашние были самыми первыми объектами особых ритуалов
очистительного жертвоприношения (ст. 6, 11-14). Итак, особый ритуал очищения
предназначен был отвращать от израильтян Божий гнев за все грехи, совершенные
ими в прошедшем году.
Поразительным
был размах искупительной силы этого
ритуала. Можно было бы ожидать, что какие-то грехи не подлежали его действию —
к примеру, те, которые уже были искуплены индивидуальными жертвоприношениями,
или дерзкие грехи, во искупление которых индивидуальные жертвы не принимались и
за которые предписывалась смертная казнь и (или) „истребление из народа
своего" (ср. ком. на
17:3-7). Однако в гл. 16 подобные ограничения не усматриваются. Единственным,
по-видимому, фактором, ограничивавшим силу ритуала, совершавшегося в День
очищения, для каждого отдельного лица, были состояние сердца грешника и степень
его веры, что, впрочем, распространялось и на действие любого из индивидуальных
жертвоприношений ( см.во Вступлении: „Значение ветхозаветной жертвы").
1.
ВСТУПЛЕНИЕ (16:1-2)
16:1.
Этим стихом наставление по поводу Дня
очищения ставится в особый исторический контекст. И говорил (сказал, воззвал) Господь
Моисею (ср. 1:1; 4:1 и т. д.) по смерти
двух сынов Аароновых, когда они,
приступив с чуждым огнем пред лице Господне, умерли. Надав
и Авиуд были сожжены
огнем, исшедшим от Господа,
потому что приблизились к Нему не так, как
было установлено (10:1-2), Как бы в противопоставление этому событию в главе 16
излагаются предусмотренные повод и причина уважительного приближения
первосвященника к Богу, а также
обязательные для него самоподготовка и ритуал, чтобы, приблизившись к Господу,
не умереть ему.
16:2.
Предписания для священников Бor не открывает непосредственно Аарону и его
сыновьям, но говорит к ним через Моисея. Повеление
„не во всякое время входить" во святилище явилось тем
ограничительным установлением, в свете которого первосвященник имел право
входить туда только раз в году, в День Очищения. Другими словами, Аарону не было
позволено входить „во
святилище за завесу", когда ему
вздумается. Ибо за завесой первосвященник
оказывался лицом к лицу со славой Господней (Шехиной), о которой
Бог сказал, что она будет являться в облаке... над
крышкою ковчега (ср.
Исх. 25:10-22; особенно — ст. 22; 40:34-38).
В
комментариях на Исх. 25:17-22 указывается, что в одном из английских переводов
Библии крышка ковчега названа „местопребыванием
милосердия", но употребленное
здесь еврейское слово киппорет (родственное
киппер — „совершать
искупление", см. ком. на
Лев. 1:4) скорее говорит в пользу „места умилостивления", каковое значение
ближе к значению греч. слова хиластерион; будучи употреблено
в Рим. 3:25, это слово переводится как „жертва умилостивления". (См.
диаграмму „План скинии" — там, где ком. на Исх. 25.)
2 ПОДГОТОВКА
ПЕРВОСВЯЩЕННИКА К ЦЕРЕМОНИЯМ; ПОДГОТОВКА К НИМ ЖИВОТНЫХ (16:3-5)
16:3-5.
Для совершения ритуала в День очищения
предназначенных для этого животных следовало
привести во двор святилища: для
первосвященника и членов его семьи —
тельца в жертву за грех и овна во
всесожжение, а за израильское общество — двух козлов
в жертву за грех и одного овна во
всесожжение. Прежде чем приступить к церемонии
первосвященник омывался водою; затем, с целью продемонстрировать, что он —
слуга Господу, одевался в простую льняную одежду: нижнее белье, хитон и кидар (тюрбан); пояс тоже был льняным; вообще все
его одежды были проще, чем одежды
рядового священника (ср. Исх. 39:27-29).
3.
КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ ЦЕРЕМОНИЙ (16:6-10)
16:6-10.
Более детальному описанию ритуалов в
День искупления предшествует краткий обзор основных церемоний, совершавшихся в
этот день: а) жертвоприношение тельца за грех
первосвященника и членов его семьи (ср. ст. 11-14;
24-25, 27); б) принесение в жертву за грех народа двух козлов,
один из которых по жребию становился
„козлом отпущения" (ст. 7-8); собственно, в жертву приносили второго козла, на
которого падал жребий быть для Господа (ср. ст. 15-19, 24-25); и в) ритуал отослания в пустыню козла...
отпущения (ср. ст. 20-22).
4.
ПОДРОБНОЕ ОПИСАНИЕ ЦЕРЕМОНИЙ (16:11-28)
а. Первосвященническое приношение за грех (16:11-14)
В
этом параграфе дана последовательность действий в ритуале кропления кровью
тельца, закалавшегося первосвященником „в жертву за грех за себя" (ст.
11). Церемония эта схожа была с ритуалом, описанным в 4:3-12, когда первосвященник
приносил за свой грех обычную жертву; разница лишь в месте, где кропили кровью.
В день очищения первосвященник кропил ею не перед завесою и не перед
жертвенником для благовонных курений (см. 4:6-7), а, внеся ее в Святое-святых, — „на крышку (ковчега) спереди и пред
крышкою" (16:14).
16:11.
Целью жертвы за
грех, которую приносил первосвященник, было
очистить себя и дом свой. Прежде чем
первосвященник мог выступить в роли посредника, предлагавшего „жертву за грех
за народ" (ст. 15), он должен был очистить самого себя от скверны греха.
16:12-13.
Первосвященник должен был входить в Святое-святых трижды; и первый раз — с кадильницей, полной
горящих углей с жертвенника всесожжений; на этих углях ему следовало сжечь благовонное
курение, приготовленное специально для
использования в скинии (ср. Исх. 30:34-36). Очевидно, возникавшее при этом
„облако" было подобием дымового экрана, не дававшего первосвященнику лицезреть славу Господню (Шехину) над крышкой ковчега, и
таким образом он отводил от себя гнев Господень.
16:14.
Во второй раз Аарон должен был войти
за завесу с кровью тельца, чтобы
покропить ею на крышку спереди, а затем семь раз...
пред крышкою ковчега (либо на сам ковчег перед
крышкою, либо на землю). О том, что делали с остальной кровью тельца, говорится
в стихах 18-19.
б. Жертвоприношение за грех народа (16:15-17)
16:15.
Это жертвоприношение состояло из „двух
козлов" (ст. 5), один из которых избирался по жребию для Господа, а другой
— быть „козлом отпущения" (ст. 8). Здесь мы опускаем процедуру избрания
козлов, так как о ней говорилось в ком. на ст. 7-8. О „козле отпущения" вновь говорится в
стихах 20-22, но прежде первосвященнику было сказано закапать Господнего козла в
жертву за грех за народ и покропить кровью его в самом святом
месте (для этого он и входил туда в третий раз), как делал с
кровию тельца (ср. ст. 14).
16:16-17.
Такой ритуал должно было совершить в скинии
собрания, возможно, посредством семикратного
кропления кровью пред жертвенником для сожжения курений, а затем — нанесения
крови на роги этого жертвенника (как это было указано в Исх.
30:10).
Говорится,
что комбинированный ритуал кропления кровью (в святилище и в скинии собрания)
предназначался не только для очищения первосвященника,
дома его и всего общества Израилева (Лев. 16:17),
но и для „очищения святилища, скинии собрания и жертвенника" (ст. 20; ср.
ст. 16). Таким образом целью жертвоприношения за грех
было дать очищение Израилю, очистив место Божиего обитания от скверны грехов народа.
Возможно, в свою очередь, что животное закалалось для очищения народа, а святилище
очищалось посредством кропления кровью. Место обитания Божиего нуждалось в
очищении по причине нечистоты и неповиновения
израильтян, в чем бы они ни проявлялись (см. ст. 16).
в. Очищение жертвенника (16:18-19)
16:18-19.
Не только святилище и остальная часть
скинии должны были быть символически очищены от
осквернения грехами Израиля, но и жертвенник, который стоял пред Господом. Хотя
некоторые богословы полагают, что речь здесь идет о жертвеннике для благовонных
курений, более вероятным представляется, что имелся в виду жертвенник для
всесожжений, о котором в других стихах говорится как о месте „пред
Господом" (см. 1:3, 5 и т. д.). Данная процедура
очищения завершалась наложением смешанной крови тельца
и... козла... на роги жертвенника, а также семикратным
(16:19) окроплением жертвенника кровью (кропили жертвенник сверху или по сторонам).
Целью этого акта было освящение жертвенника, т. е. опять - таки очищение его от
нечистот сынов Израилевых.
г. Отослание „козла отпущения" в пустыню (16:20-22)
16:20-22.
Особое значение имеет то, что
первосвященник завершал очищение святилища, скинии собрания и
жертвенника прежде, чем приводил
живого козла... на голову которого
должен был возложить обе руки и исповедать
над ним все беззакония сынов Израилевых и все
преступления их и все грехи, и затем символически
возложить их на голову козла.
Хотя
по мнению некоторых богословов, на голову козла возлагались уже прощенные грехи, больше ясности, как представляется,
вносит следующая трактовка: осквернение человеческими грехами святилища
снималось посредством церемонии кропления кровью, а посредством отослания
живого козла в пустыню (что являлось частью ритуала жертвоприношения за
грех)достигалось искупление в смысле очищения израильтян от их грехов.
Именование
козла, которого оставляли в живых, „козлом отпущения" (ст. 8, 10,26)
нуждается в пояснении, поскольку еврейское слово азазел (встречающееся
лишь в этих стихах Ветхого Завета) переводилось, по крайней мере, четырьмя
понятиями: а) буквально как „козел" — „козел избавления" или „козел
ухода"; б) как имя собственное, Азазел, которым
назывался дух зла или демон пустыни, а
то и сам сатана (при таком понимании упомянутого еврейского слова
— грехи Израиля как бы возвращались назад, к первоисточнику зла); в) как
„скалистый обрыв" (или что-то в этом роде), откуда козел сталкивался вниз,
чтобы погибнуть и г) как абстрактный термин, означающий „полное
разрушение", „уничтожение до конца".
Так
или иначе, обзор богословских мнений на этот счет только вносит еще большую
неясность в точное значение упомянутого термина. Но
несмотря на все это, о „миссии" козла — унесение прочь, в пустыню, грехов
народа — говорится в гл. 16 совершенно недвусмысленно.
6, Очищение
первосвященника и сожжение жертв всесожжения и жертв,
принесенных за грех (16:23-25)
16:23-25. После того,
как первосвященник снимал свои льняные
одежды и оставлял их во святилище, он мылся
(для вещей церемониальной
чистоты) и облагался в пышные
первосвященнические одежды для
совершения ритуала сожжения, Затем он
приносил в жертву всесожжения овна (ст. 3)
за себя и второго
овна (ст. 5) во всесожжение за народ, вместе с
жиром жертв за грех (очевидно, имеется в виду как жир
тельца, принесенного за священника, так и жир козла, принесенного за народ).
Заслуживает внимания то, что теперь
посредством всесожжений очищались первосвященник и народ (ср.
1:4). Очевидно, дополнительные жертвы, о которых говорится в Чис. 29:8-11, приносились в процессе
последующих церемоний, имевших
место в День очищения.
е, Очищение других участников ритуала и завершающие
процедуры его (16:26-28)
16:26-28. Дальнейшее
церемониальное очищение — как участников процедуры, так и самого святилища,
обеспечивалось: а) очищением человека, который отводил
козла в пустыню,
б) сожжением вне стана шкур, мяса и
внутренностей тельца… и козла, принесенных
в жертву за грех, и в)
очищением человека, который сжигал их.
5, УЧРЕЖДЕНИЕ
ДНЯ ИСКУПЛЕНИЯ (ОЧИЩЕНИЯ)
КАК ЕЖЕГОДНОЙ ЦЕРЕМОНИИ (16:29-34)
16:29-34. Этот ритуал
в День очищения (возможно, правильнее было бы называть его Днем
очищения) должен был повторяться ежегодно на 10-ый день седьмого месяца
(„Тишри", октябрь-ноябрь). По всей видимости, вся эта церемония
не считалась действительной сама по себе, без истинного покаяния со стороны
народа, которому надо было смирить души
свои (обычно такое смирение предполагало и пост, Ис. 58:3, 5; Лев. 23:27, 32;
Чис. 29:7) и не выполнять никакой работы, так как день этот должен был быть
субботой покоя.
Значению
этой церемонии подводится итог в Лев. 16:33-34, а необходимость ежегодного
проведения ее подтверждается в стихе 34 — наряду с историческим заявлением, что
первый День очищения был проведен так, как повелел Господь Моисею.
Смысл
символических жертвоприношений в День очищения раскрывается в Послании к
евреям, где указывается, что жертва Христа во
искупление грехов народа не совершалась ежегодно, но была принесена Им однажды
и за всех — когда Он умер на кресте (Евр. 9:11-12, 24-26; 10:12).
II.
Соблюдение святости перед Богом посредством „отделения" (гл. 17-27)
А. Законы о принесении жертвы и употреблении жертвенного
мяса в пищу. (17)
Эта
глава является в каком-то смысле дополнением к главам 1-7, поскольку объясняет
значение крови в жертвоприношениях (17:11), а также касается связанных с этим
вопросов, уже рассматривавшихся прежде (ср. 7:26-27;
11:39-40). Речь в ней не о роли священников (хотя и о них упоминается во
вступлении, 17:2), а о возможных ошибках обычных людей — в связи с
жертвоприношениями и употреблением в пищу мяса.
I.
ВСТУПЛЕНИЕ (17:1-2)
17:1-2.
Новый раздел книги Левит начинается с уже привычной нам
формулы: И сказал Господь Моисею (ср. 1:1; 4:1; 6:1;
7:28; 11:1; 15:1; 16:1-2; 18:1-2; 19:1-2).
Конкретные
указания Господа, о которых пойдет тут речь (17:2), каждый раз вводятся фразой „Если кто из дома Израилева..." (ст. 3, 8, 10; ст.
13:„Если кто из сынов Израилевых..."), и этими фразами
глава делится на четыре части.
209
Левит
17:3-12
2.
ТРЕБОВАНИЕ ЗАКАЛЫВАТЬ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ У СКИНИИ (17:3-7)
17:3-7. Запрещение,
о котором читаем здесь, направлено против заклания животных без принесения их
Господу. Исполнять соответствующий закон израильтянам было предписано еще в
Синайской пустыне, когда мяса в пищу они не
употребляли сколько-нибудь регулярно — и не только потому, что основным их
питанием там была манна, но и потому, что слишком, вероятно, ценились дававшие
молоко самки одомашненных животных, чтобы убивать их на мясо. Так, по-видимому, приобрело широкое значение слово
„жертвоприношение", под которым стали понимать всякое
заклание тельца или
овцы или козы, ибо не связанное с жертвоприношением убийство животного
полностью было запрещено израильтянам, пока не осели они в земле Ханаанской;
там же, поскольку, естественно, возникли трудности, связанные с расселением
народа по всей земле, потребовалось внести в этот закон некоторые изменения
(Втор. 12:20-28).
Пока
евреи были в пустыне, те из них, которые хотели поесть мяса домашнего животного,
прежде должны были принести его в жертву мирную Господу
(Лев. 17:5; ср. 7:11-34). Этим не только обеспечивались потребности
священников в пище, но и устранялась возможность принесения жертв...
идолам (на поле (см. ст. 5)
принято было (в Египте, откуда и вынесли этот обычай израильтяне) приносить
жертвы козлообразным, как их представляли язычники, демонам пустыни). Если
закалать животное можно было только в святилище, то человеку, который хотел бы
принести жертву идолу, не удалось бы оправдаться тем, что он, мол, убил животное
в пищу. Да истребится человек тот из народа
своего, читаем в 17:4; таковым было наказание
за нарушение упомянутого запрета, как и при прочих нарушениях, упоминаемых в
этой главе: ст. 9-10,14; ср. Исх. 30:33, 38; Лев. 7:20-21; 20:17-18; Чис.
15:30-31.
Под
этим истреблением скорее подразумевалась прямая кара Божия, чем наказание по
решению человеческого суда, хотя, возможно, могло иметься в виду и изгнание
виновного (по Божиему указанию) из сообщества израильского.
3.
ТРЕБОВАНИЕ ПРИНОСИТЬ ЖЕРТВЫ У ВХОДА В СКИНИЮ (17:8-9)
17:8-9.
Это требование схоже с предыдущим, но
содержит в себе уточнение относительно такого человека, который приносил бы всесожжение
или жертву не во дворе скинии собрания, а
где-либо еще. Основания для соответствующего запрещения были, вероятно, теми
же, что в предшествующем параграфе, как таким же было и наказание за
непослушание — нарушитель закона подлежал истреблению
из народа.
4.
ЗАПРЕЩЕНИЕ УПОТРЕБЛЯТЬ В ПИЩУ КРОВЬ (17:10-12)
17:10-12.
Семь раз повторяется в Пятикнижии
запрещение употреблять в пищу кровь (Быт. 9:4; Лев. 3:17; 7:26-27; 17:10-14;
19:26; Втор. 12:15-16, 23-24; 15:23); из них наиболее четко и недвусмысленно
звучит (имея под собой логическое обоснование), то, которое в Лев, 17:10-14.
Здесь, в стихе 11, приводятся две причины упомянутого запрета: 1) душа тела в
крови (в англ. переводе это звучит как
„жизнь сотворенного существа — в крови",
т. е. кровь по самой сути своей необходима для поддержания в нем жизни, и таким
образом она фактически отождествляется с самой жизнью); значит, через
воздержание от употребления крови в пищу демонстрируется уважение к святости
жизни.
2) Кровь сия душу очищает
(Бог избрал жертвенную кровь в
качестве „цены искупления" за человеческую жизнь — в результате обрывается
жизнь того или предается
смерти тот, кем подменяется человек); следовательно, воздерживаясь от
употребления крови в пищу, люди проявляют уважение к ее святости как средства
очищения или искупления.
Бог
сказал: Я назначил вам ее для жертвенника,
чтобы очищать души ваши, и этим опровергается мнение, будто
крови как таковой присуща
некая особая действенность. Нет, средством очищения кровь сделалась только
потому, что Бог „назначил"
ее для этого; Он избрал ее символом искупления и
прощения. И опять-таки наказанием за нарушение упомянутого запрета объявлялось
„истребление из народа" (см. ком. на ст. 4).
5.
ПРИМЕНЕНИЕ ВЫШЕУКАЗАННЫХ ПРАВИЛ К ДИЧИ (17:13-16)
Здесь
говорится уже не о крови домашних
животных, пригодных для принесения в жертву, а о
крови той чистой дичи,
которая добывалась на охоте. Поскольку в жертву дичь не
приносилась (ведь приходившему к Богу она не стоила ничего), к ней применялось
лишь запрещение есть кровь", и не применялось требование закалывать животное
у скинии собрания. (Да и нелегко было бы пригнать антилопу или газель к
святилищу — с тем, чтобы убить
их именно там!)
17:13-14.
Распоряжение относительно крови чистой
дичи (дать вытечь крови ее и покрыть ее
землею) было позднее — когда уже более не
требовалось приносить их в жертву в святилище — распространено
и на домашних животных (ср. Втор. 12:15-16, 22-24).
17:15-16.
Поев мяса от нечистой „живности"
(нечистого животного, а также чистого, но найденного им мертвым или
растерзанным хищным зверем), человек должен был вымыть
одежды свои вымыться сам, а затем ожидать до вечера, чтобы вновь стать
церемониально чистым (ср. ком. на 11:24-28). Почему употребление
такого мяса делало человека нечистым? Вероятная причина этого в том, что кровь
погибшего животного не была спущена должным образом (ср.
1 Цар. 14:32-35;Иез.4:14;44:31;Деян. 15:20). Кроме того,
простое прикосновение к трупу, как
известно, оскверняло (ср. Лев. 11:39-40).
Позднее это установление было дополнено следующим
ограничением: есть мясо мертвых
животных разрешалось лишь иноземцам (ср. Втор. 14:21);
что же касается более раннего постановления — "псам бросайте его"
(Исх. 22:31), то его следовало исполнять буквально, т. е. не предлагать
мертвечины и иноземцам.
Б. Законы о моральном поведении на основании Завета и об
отвержении языческой практики (гл. 18-20)
1.
ОГРАНИЧЕНИЯ, РЕГУЛИРОВАВШИЕ СЕКСУАЛЬНЫЕ КОНТАКТЫ (ГЛ. 18)
На
основе главы 18-ой развертывается
повествование последней части книги Левит. Ею не только вводится важная
тема ответственности Израиля перед святым Богом за то, чтобы быть Его святым
народом, а значит, отличаться от народов языческих (ср. важное введение — ст.2:5
и заключительные заявления в ст. 24:30); любопытно, что и самая структура этой
главы напоминает форму, которая в древности была присуща на Ближнем Востоке
договорным обязательством. Это а) преамбула — „Я
Господь, Бог ваш" (Лев. 18:2), б) напоминание об историческом прошлом — о
земле Египетской, „в которой вы жили" (ст. 3), в) констатация главного
условия — „Мои законы исполняйте" (ст. 4), г) обещание благословений —
„человек будет жив" (ст. 5), д) подробное перечисление условий (ст. 6-23)
и е) предупреждение о карах за непослушание (ст. 24-30). (См. также
Таблицу в Исх. 19).
Конкретные
запреты, о которых читаем в главе 18 книги Левит, исходят из принципов святости
брака и потребности в стабильности семейной жизни. Этим принципам прямо
противоречили потворство половой распущенности, характерное для языческой
культуры, а также культовая проституция, процветавшая у язычников, особенно
среди хананеян.
а. О моральном поведении на основании Завета;
введение (18:1-5)
18:1-5.
Фраза Я Господь,
Бог ваш образует преамбулу главы 18-ой,
которая выдержана в форме соглашения, заключенного в рамках завета. Но в этой
главе имеется пять мест (ст. 4-6, 21, 30), содержащих скорее мотивировку для
исполнения тех или иных конкретных законов. Почти идентичной фразой вводятся Десять заповедей (Исх. 20:2; Втор. 5:6). Таким образом призыв избегать обычаев, присущих другим народам, в
первую очередь, египтянам и хананеям (Лев. 18:3), имеет своим источником
личность Бога и взаимоотношения с Ним Израиля на основе завета.
Представляющая
единое целое Божия система физических и духовных законов, направленных на то,
чтобы дать Израилю, как искупленному Божиему народу, счастливую, содержательную
жизнь, резюмируется в форме Его декретов и законов.
Почему и с какой целью следовало
исполнять эти законы, объясняется четко — исполняя (их), человек
будет жив, другими словами, исполняя их, он будет
наслаждаться жизнью.
Повиновение
Его законам дало бы Его народу возможность жить счастливо, ни в чем не зная
нужды (ср. Лев. 26:3-13; Втор. 28:1-14). К примеру,
сформулированные в Лев. 18 ограничения, связанные с брачными и сексуальными
отношениями, служили залогом стабильной и счастливой семейной жизни. (Однако,
возможно, человек, духовно необновленный, воспринимал подобную практику лишь
как проклятие закона; ср. Гал. 3:10).
б.
Запрещение кровосмесительных союзов (18:6-18)
18:6-18.
Основной принцип этого раздела
сформулирован в ст. 6: Не вступай в сексуальные отношения (по-еврейски здесь
употреблена более мягкая форма, которая буквально передается
как „не открывай наготы") ни с кем из близких родственников, кроме супруга
или супруги своих. Главное ударение ставилось на запрещении незаконных связей,
под которыми понималось всякое прелюбодеяние (см. ст.
20). Подразумевалось также запрещение вступать в брачные отношения с теми, кто
не принадлежал к израильскому народу (этот запрет недвусмысленно выражен во Втор. 7:3-6; ср. 3 Цар. 11:1-2).
Однако с лицом, не принадлежавшим к избранному народу, но обратившимся к
Господу (как Руфь), в брак вступать разрешалось.
Вот
правила, изложенные в этом разделе: человек не мог жениться (здесь и далее подразумевается
запрещение вступать в сексуальную близость) на своей матери (Лев. 18:7),
ни на своей сестре (по отцу,
либо по матери; имелась в виду первая ступень кровного родства — в свете
современной генетики; см. ст. 9).
Запрещение
жениться на собственной дочери подразумевалось, и здесь о нем не упоминается (ср. Быт. 19:30-38). Не мог человек жениться и на своей
внучке (вторая ступень кровного родства, Лев. 18:10), ни на тетке своей
(сестре отца или матери, ст. 12-14). В ст. 8 речь, как представляется
идет о запрещении вступать в брак с овдовевшей мачехой; возможно — и о
прелюбодейной связи с женой отца; запрещена была женитьба на сестре по отцу
(ст. 11), на жене дяди (ст. 14), на невестке (ст. 15), на
жене брата (ст. 16); в
ст. 17 содержится запрещение одновременного сожительства с
какой бы то ни было женщиной и ее дочерью или внучкой. Видимая причина
всех этих запрещений в том, что перечисленные родственники были „одной
плотью" (Быт. 2:24), близкими по крови, и рассматривались как
представители разросшегося семейного союза.
в. Запрещение сексуальных извращений,
практиковавшихся хананеями (18:19-23)
18:19.
См. 15:19-24; 20:18; 2 Цар. 11:4.
18:20.
Прелюбодеяние определялось в Ветхом
Завете как связь замужней или обрученной женщины с каким-либо мужчиной, мужем
ее не являвшимся. Под это определение не подпадала связь женатого мужчины с
одинокой женщиной, что считалось меньшим преступлением (Исх. 22:16-17; Втор.
22:28-29).
18:21.
Молох был главным божеством аммонитян (1
Цар. 11:7; ср. 2 Цар. 23:10; Иер. 32:35). Возможно, здесь
имелось в виду жертвоприношение детей посредством предания их огню (2 Цар.
3:27; Втор. 12:31; 18:10; сравните с суровой карой за это, о которой говорится
в Лев. 20:2-5); однако, судя по контексту, речь скорее идет о возможной
передаче детей в
храмы Молоха для занятия культовой проституцией.
18:22-23.
Запрет наложен был также на
гомосексуальные связи (ср. Быт. 10; Лев. 20:13;Суд.
19:22; ср. с Рим. 1:26-27; 1 Кор. 6:9) и скотоложство (ср. Исх. 22:19; Лев.
20:15-16; Втор. 27:21).
г.
Заключительное предупреждение относительно неповиновения условиям Завета
(18:24-30)
18:24-30.
В свете сопоставления 18-ой главы с
договором (заветом) назначение данного раздела — в предостережениях не
преступать под угрозой кары — условий завета. По причине только что упомянутых
(особенно в стихах 19—23) преступлений, которые совершались хананеями, Бог
принял решение уничтожить их. Но такая же кара грозила
бы и израильтянам в случае их неповиновения.
Образ
как бы ожившей земли, „свергаюшей с себя" своих обитателей (ст. 25, 28),
говорит о том, какой мерзостью (ст.
26,29-30) в глазах Божиих было подобное поведение.
Заключительная
фраза главы соответствует фразе, ее начинающей: Я Господь,
Бог ваш.
2.
ЗАКОНЫ, ПРЕДУСМАТРИВАВШИЕ СВЯТОСТЬ НА ДЕЛЕ, ПЕРЕД БОГОМ И ЛЮДЬМИ (ГЛ. 19)
„Разнообразие
материалов, собранных в этой главе, отражает наличие множества различных
аспектов в человеческой жизни, которые все подчинены Божьим законам", —
пишет Венхэм в своей работе, посвященной разбору книги Левит. Святость Божья
(ст. 2) является той скалой, на которую опирается „практическая святость"
людей, обеспечиваемая в жизни исполнением этих законов. Хотя
конкретные соображения, лежащие в основе тех или иных установлений (см., напр.,
ст. 19), не всегда бывают ясны современному интерпретатору, этическая ценность
повелений, содержащихся в 19-ой главе, не вызывает сомнения, ибо они исходят из
необходимости справедливого, гуманного, чуткого обращения с престарелыми,
калеками, бедными, чужеземцами, с теми, кто тяжело трудится за малую плату, и
т. п. Эти повеления простираются даже дальше простых требований
порядочного поведения, они затрагивают и внутренние мотивы такого поведения (см. ст. 17-18). Заслуживает также внимания, что в 19 главе
нашли отражение те главные принципы, которые лежат в основе Десяти
заповедей, хотя последние и не перечисляются в том же самом порядке и не всегда
на них делается одинаковое ударение.
Шестнадцать
раз прерывается изложение фразами „Я Господь" и „Я Господь, Бог ваш";
ими отмечено большинство параграфов этой главы.
а. Введение (19:1-2)
19:1-2.
Эта глава обращена не к нескольким
аскетам или подвижникам, но ко всему обществу
сынов Израилевых, т. е. ко всему народу. Главная
мотивировка святости выражена в словах, которые могут быть названы девизом
книги Левит — святы
будьте, ибо свят Я Господь, Бог ваш. Этим
заявлением навсегда неразрывно связываются между собой принципы этики и
богословия. Человеческая нравственность должна в
конечном счете основываться на неизменной природе Бога.
„В
любом из библейских положений относительно Бога подразумевается требование к
людям подражать Ему в повседневном бытии", — пишет в своей работе,
посвященной разбору книги Левит, Р. И. Клеменс.
Бог
призывал Израиль быть Его народом (Исх. 19:6).
б.
Требования религиозного характера (19:3-10)
19:3-4.
Почитание родителей и субботы относится к
числу основных положений Закона и свидетельствует о том, что святость
начинается с поведения в собственном доме. Ребенок, который учится уважать (буквально —
„бояться", как в ст. 14) своих мать и отца, и „Бога
бояться", станет избегать и всякого рода идолов и...богов литых.
19:5-8.
Этим установлением предусматривалось
правильное обращение с мясом жертвы мирной (ср. 7:15-20). Суровость наказания (истребится
душа та из народа своего, 19:8) для того ,
кто не соблюл бы данного постановления, говорит о том, насколько серьезным
считалось такое нарушение.
19:9-10.
Колоски по краям поля и упавшие в
винограднике ягоды предназначались для бедных
(23:22; Втор. 24:19-22; ср. Руф. 2).
в.
О доброжелательных отношениях между людьми (19:11-18)
19:11-18.
Эта серия запретов была направлена на
установление гармонии и святости в отношениях израильтян между собой (каждого
по отношению „к ближнему его", ст. 13, 15-18), но границы повеления любить ближнего своего, как самого себя
(ст. 18; ср. Мат.
5:43; 19:19; 22:39; Map.
12:31,33; Лук. 10:27; Рим. 13:9; Гал. 5:14; Иак. 2:8) в Лев. 19:34 расширены до включения в них
„пришлых": „люби его („пришельца, поселившегося у вас"), как
себя".
Установления,
перечисляемые здесь, способствовали честным взаимоотношениям,
„ограждавшим" репутацию Бога (ст. 11-12); в них осуждалось „грабительское",
бесчеловечное обращение со слабым, беззащитным тружеником, калекой (ст. 13-14);
они требовали праведного суда как для нищего, так и для великого (ст. 15-16),
и во всем такого поведения, которое направлялось бы истинной любовью (ст.
17-18).
г. Разные правила (19:19-37)
19:19.
Этот раздел и начинается и кончается требованием соблюдать Божии уставы.
Смысл
запрета разного рода „смешений" (ст. 19), очевидно, в том, чтобы человек
не смешивал того, что Бог так или иначе отделил одно
от другого.
19:20-22.
Согласно следующей главе: „Если кто
будет прелюбодействовать с женою замужнею", то обоих следует „предать
смерти" (20:10). Но в этих стихах читаем, что мужчина и молодая рабыня,
застигнутые в прелюбодеянии, не должны были предаваться смерти, поскольку она
официально все еще оставалась рабыней, не
выкупленной и не получившей свободу. Тем не менее,
и в этом случае было предусмотрено наказание (возможно, ему
сопутствовали выплата ущерба или хозяину рабыни, или тому, с кем она была обручена); согрешивший
мужчина должен был принести жертву повинности, чтобы
получить прощение.
19:23-25.
Первые плоды посаженного
фруктового дерева следовало принести Господу на четвертый
год как жертву хвалы Ему; „бедного"
(не набравшего еще силы") урожая первых трех лет Богу
приносить не следовало. Помимо плодов (Исх. 23:19: Лев. 23:10; Втор. 26:1-15), этот закон распространялся и на животных
(Исх. 34:19-20; Втор. 15:19), а также на детей (Исх. 13:2; Чис. 8:16-18).
19:26-31.
Эти запреты, по-видимому, имели в виду
языческие религиозные обычаи, которых израильтянам следовало избегать, включая
погребальный ритуал язычников (ст. 27-28), а также культовую проституцию (ст.
29), спиритизм (ст. 26, 31) и вызывание духов умерших людей (ст. 31).
19:32-34.
Почитание и любовь следовало являть к престарелым (ст. 32) и к каждому пришельцу — чужеземцу (ст.
33-34).
19:35-36.
Честность при совершении торговых
сделок служила примером той „практической святости", которой ожидал от
Израиля Господь (ср. Втор.
25:13-16; Прит. 11:1; 16:11; 20:10, 23; Ам. 8:5; Мих. 6:11; см. также ком. на Ос. 12:7).
19:37.
Это заключение повторяется в ином
варианте в 18:4, 30.
3.
ЗАКОНЫ О СМЕРТНОЙ КАЗНИ (ГЛ. 20)
Глава
20 дополняет изложенное в 18 главе и усиливает ее звучание, подчеркивая неотвратимость
наказания за совершение преступлений. В то время как в главах 18-19
установления обращены к потенциальным нарушителям их и налагают запрет на те или иные конкретные деяния, в 20-ой главе изложению
законов, адресованных сообществу в целом, сопутствует предупреждение о
наказаниях за конкретные преступления.
За
исключением тех, о которых говорится в стихах 19-21, все преступления,
перечисленные в этой главе, карались смертной казнью (ср.
Исх. 21:12-17). И хотя законодательство это представляется жестким, оно играло
существенную роль в предотвращении заражения грехом всего сообщества Божиего
народа.
К числу самых тяжких грехов против
жизни, религиозных установлений и семьи, виновные в которых подлежали смертной
казни, относились: умышленное убийство (Исх. 21:12; Чис. 35; Втор. 19),
похищение людей (Исх. 21:16; Втор. 24:7), прелюбодеяние (Лев. 20:10; Втор. 22:22), гомосексуальные связи (Лев. 20:13), богохульство
(Лев. 24:13-16, 23), идолопоклонство (Втор. 13:6-10) и упорное неповиновение
вышестоящим (Втор. 17:12; 21:18-21).
О способе исполнения смертного приговора
дважды говорится как о побитии камнями (Лев. 20:2, 27) и один раз как о
сожжении (ст. 14; согласно еврейской традиции это означало, что приговоренному лили
в глотку расплавленный свинец!).
Подчеркнутая суровость смертного приговора выражена ст. 3, 5-6 (ср. ст. 17-18) — „Я...истреблю
его из народа его". Эта фраза, говорящая о прямом Божественном
вмешательстве, по-видимому, предполагала, по крайней мере, в данном контексте,
умерщвление тем методом, о котором читаем в ст. 2: „Народ земли да побьет его
камнями".
Венхэм
высказывает, однако, мнение, что под этим провозглашаемым Богом „истреблением
из народа" подразумевалась, помимо казни, осуществлявшейся людьми, и
дополнительная кара, а именно отторжение виновного от народа и после смерти
его.
а.
Смертная казнь за нарушение религиозных законов (20:1-6)
20:1-6. То, что
говорится здесь о поклонении Молоху, развивает
сказанное в 18:21. О запрещении некромантии (20:6) говорилось также в 19:31.
б.
Призыв к святости (20:7-8)
20:7-8.
Даже тут, в процессе перечисления
преступлений, караемых смертной казнью, Бог, в милости Своей,
продолжал призывать к соблюдению нравственных норм в рамках завета, мотивируя
это Своей собственной святостью.
в.
Кара смертью за нарушение законов о семье (20:9-21)
20:9-21.
Относительно смертной казни за
злостное неповиновение родителям говорится и в Исх.
21:17. Текст в Лев. 20:10-17 практически параллелен тексту в
18:6-23, но „дополнен" требованием наказания для согрешивших (и запрещения
совокупляться с женщиной во время менструаций у нее; судя по 15: 19-20, здесь речь может идти не о муже ее. В
случаях, перечисленных в 20:20-21, предусмотрено было Божие наказание —
бесплодием; возможно, то же подразумевается и в ст. 19.
г. Призыв к святости (20:22-26)
20:22-26.
Призыв и предупреждение в стихах 22-24
— те же самые, что и в 18:24-30. Дополнение — в призыве различать между чистым и нечистым (20:25), который
в богословском понимании связан с тем фактом, что Бог отделил Израиль от других народов (ст. 24,
26), и ему надлежало быть святым, потому что свят Бог (ст.
26).
д. О грехе против религиозных установлений,
караемом смертной казнью (20:27)
20:27.
См. ст. 6 и 19:31.
В. Законы о святости священников и жертвоприношений
(гл. 21-22)
I.
ОГРАНИЧЕНИЯ ЛИЧНОГО ПОРЯДКА, НАЛАГАВШИЕСЯ НА СВЯЩЕННИКОВ ИХ СЛУЖЕНИЕМ (ГЛ. 21)
а. Введение (21:1а)
21:1а.
Если Божья святость была основанием и
причиной для соблюдения святости всем сообществом Израиля (ср.
19:2), то насколько более относилось это к священникам,
которые служили у жертвенника (21:1-9),
и тем паче к первосвященнику, стоявшему посредником между людьми и Богом (ст.
10-15).
б.
Ограничения, налагавшиеся на обычных священников в дни их скорби, а также
брачные ограничения для них (21:16-9)
На
сыновей Аароновых были наложены многочисленные запреты — во имя соблюдения ими
священнической чистоты.
21:1б-4.
Священникам следовало избегать
церемониальной нечистоты, которой они подверглись бы, прикоснувшись к умершему; исключение составляли в
этом случае их близкие родственники по крови, а не по браку (ст. 4). Однако в
особом случае — с Надавом и Авиудом (10:3-7) — это разрешение прикасаться к
усопшему, близкому по крови, было отменено, — вероятно, по той причине, что
смерть этих двух сынов Аарона наступила в результате Божиего осуждения.
21:5-6.
Как и прочим израильтянам (19:27-28;
ср. Втор. 14:1), священникам нельзя было следовать языческим обычаям в проявлении
скорби. Ибо это лишило бы их святости и послужило к обесчещению имени их Бога, и они стали
бы непригодными для принесения Ему жертв.
21:7-8. По тем же
причинам священникам нельзя было жениться на блудницах и разведенных, но вот на
вдовах они жениться могли ( в отличие от первосвященников,
ст. 14). Очевидно, репутация жены священника сказывалась на его пригодности к священническому
служению. Мотивируется святость
священников в словах, провозглашенных Богом: ибо свят Я
Господь, освящающий (т. е. делающий святыми) вас. Троекратное
повторение этой или схожей фразы обусловливает деление этой главы на три
основные части (ср. ст. 15, 23).
21:9. Не
только репутация жены священника (ст. 7-8), но и репутация его дочери
отражалась на его пригодности к служению. Потому-то занятие дочери проституцией
(культовой ли в языческом капище, или обычной) требовало наказания виновной
смертью (сожжением).
в.
Ограничения, налагавшиеся на первосвященника в дни его скорби, а также брачные
ограничения для него (21:10-15)
21:10-12.
Первосвященнику полагалось выполнять
более строгие правила, потому что он выделялся среди других священников и стоял
выше их, будучи помазан елеем и нося
особые первосвя-щеннические одежды. Итак, он не
мог допустить осквернения себя даже в случае кончины своих отца или матери (ст. 11, ср.
ст. 2). Запрещались ему и обычные для израильтян проявления скорби (к примеру,
ему нельзя было рвать на себе одежду, ст. 10), не говоря уж о том, чтобы
следовать языческим обычаям (ст. 5). Стих 12 не означает, что первосвященнику
надо было жить в святилище; имеется в виду, что ему нельзя было отлучаться из святилища, чтобы
принять участие в похоронах.
21:13-15.
Первосвященнику категорически
запрещалось жениться не на девственнице, в частности, на вдове (последнее
не запрещалось обычным священникам ст. 7). Запрет служил гарантией того, что первый
ребенок жены первосвященника (возможный наследник этого сана) — действительно
сын своего отца и принадлежит к первосвященническому роду.
г.
Запреты, связанные с физическими недостатками представителей священнического
рода (21:16-23)
21:16-21.
Представители священнического рода,
страдавшие физическими недостатками, не
допускались до священнического служения, т. е. до совершения жертвоприношений.
Перечисленные здесь дефекты скорее служат примерами, чем составляют полный
список таковых (ср. со списком дефектов у жертвенных
животных в 22:20-25). Церемониальная целостность левитской системы имела аналог
в физической целостности и абсолютной нормальности.
21:22.
Упомянутые представители
священнического рода, имевшие физические недостатки, не лишались, однако, своей
доли не только из хлеба... святынь (т. е. доли
священников в мирной жертве), но и из хлеба великих
святынь (т. е. того, что полагалось
священникам от всех обычных жертвоприношений).
21:23.
Здесь опять подчеркивается роль Господа, Который
освящает.
д. Заключение (21:24)
21:24.
Заключительный стих свидетельствует о
том, что Моисей повиновался повелению Бога (см. ст. 1: „Объяви священникам..."), и
объявил это... Аарону и
сынам его и всем сынам Израилевым.
2.
ПРАВИЛА ОТНОСИТЕЛЬНО СВЯЩЕННЫХ ПРИНОШЕНИЙ (ГЛ. 22)
а. Введение (22:1-2)
22:1-2.
И опять Господь дал уставы Моисею — для Аарона и
его сыновей — об уважительном отношении к священным приношениям; вероятно, под
этим подразумевалось уважительное отношение ко всему, что причиталось священникам,
включая положенные им десятины, „первые плоды" и жертвы (ср. Чис. 18:8-19). Хлебное приношение, а также приношения за
грех и за вину полагалось съедать только мужчинам из священнического рода (Лев.
6:16,26; 7:6); из других приношений могли получать свою долю все члены их дома.
Подлинная цель упомянутого устава состояла в том, чтобы неправильным обращением
с тем, что предлагал народ Господу, священники не
бесчестили Его святого имени.
б.
Ограничения, связанные с употреблением священниками в пищу святых приношений
(22:3-9)
22:3-9.
Будучи церемониально нечист, священник
не мог ни предлагать святое приношение ни есть от
него. Наказание в случае непослушания было суровым: истребится душа
та от лица Моего.
В
числе причин церемониального осквернения священника могли быть заразная кожная
болезнь (ср. с гл. 13-14), разного рода выделения (ср.
с гл. 15), прикосновение к мертвечине (ср. с
11:39) и употребление ее в пищу, а также употребление в пищу звероядины,
т. е. растерзанного хищником.
В
напоминание священникам о послушании вновь подчеркиваются святость Бога и Его
намерение освящать Свой народ (22:9).
в. Запрешение посторонним есть от священных
приношений (22:10-16)
22:10-13.
Здесь даны уточнения относительно
того, кому разрешалось есть святыню. Члены семьи
священника имели право на это, однако, кто именно считались таковыми?
Оказывается, всякий постоянно живший в его доме, включая раба (ст. И), и
овдовевшую либо разведенную бездетную дочь, которая
вернулась в дом отца (ст. 13).
Сюда не относились, однако, ни гость, ни наемный работник, которые
не жили в доме постоянно, как не относилась и дочь священника,
жившая в семье своего мужа (ст. 12).
22:14-16.
В случае непреднамеренного нарушения
этих правил (Кто по ошибке съест что-нибудь из
святыни) виновный должен был возместить это
священнику и еще уплатить штраф в размере 20 процентов.
На
священниках лежала ответственность наблюдать за употреблением в пищу священных
приношений (святыни), чтобы
предупреждать какие-либо нарушения при этом (22:15-16).
г.
Условия принесения жертв и связанные с этим ограничения (22:17-30)
22:17-21.
Раздел, в котором рассматриваются
возможные недостатки отдельных животных, предлагавшихся в жертву, начинается с
общего заявления относительно жертв всесожжения или мирных.
22:22-25.
О запрещении приносить в жертву увечных животных и
животных с недостатками говорится почти в тех же словах, что и о запрещении приносить
жертвы на алтарь тем представителям священнического рода, которые сами страдали
теми или иными дефектами (21:18-20). Это, вероятно, неслучайно. Венхэм считает,
что жертвенные животные были как бы „священниками животного мира" — в том
смысле, что если символом язычников были нечистые животные, а символом Израиля
— животные чистые, то священников символизировали жертвенные животные.
Допускалось
единственное исключение: животное с дефектом можно было предложить только в том
случае, если оно приносилось „в жертву усердия" (22:23).
22:26-28.
Делались оговорки и относительно
молодых жертвенных животных. Они не принимались ранее, чем на восьмой день
после своего появления на свет, и
„матерей" их нельзя было закалать в один день с ними.
22:29-30.
Здесь напоминается о границах времени,
в которых следовало употреблять в пищу жертву
благодарения... в тот же день должно было съесть ее (ср. 7:15).
д.
Заключительное заявление в духе завета (22:31-33)
22:31-33.
В этих заключительных стихах
подчеркиваются как святость Божия, так и милость Его (Который вывел
вас из Египта; ср. ком.
на Втор. 4:20) — как стимулы к соблюдению Божиим
народом святости в его собственной жизни (ср. 18:24-30; 19:36-37; 20:22-26).
Г. Законы о священных праздниках Господних (гл. 23)
Левитской
системой были предусмотрены случаи как индивидуальных, так и общенародных
жертвоприношений и поклонения Богу. Главы 1-7, в значительной части своей,
сосредоточены на случаях индивидуальных приношений. А структура главы 23 определяется
описанием ежегодных национальных праздников Израиля, во время которых
совершались жертвоприношения общенародные.
Хотя
в других местах с большими подробностями рассказывается о некоторых из этих
„священных собраний", созывавшихся в назначенное время (например, о Пасхе
— в Исх. 12-13 и о Дне очищения — в Лев. 16), в гл. 23
содержится наиболее полный отчет о ежегодных празднествах — с точки зрения их
взаимосвязи в рамках праздничного календаря Израиля. Установления в этой главе
даются для рядовых верующих. В Чис. 28-29 о тех же праздниках (там, правда, нет
упоминания о празднике Первого снопа, как в Лев.
23:9-14) говорится скорее для сведения священников, которым даются подробные
опись и график тех особых жертв, которые следовало приносить в праздничные дни.
После
того, как Израиль войдет в землю Ханаанскую, три больших праздника (Праздник
опресноков, сопутствующий Пасхе, Праздник жатвы или „седмиц" (недель) и
Праздник собирания плодов или Кущей, как это видно из Исх.
23:14-17; 34:18-25; Втор. 16:1-16) должны были стать поводом к паломничеству
„всего мужского пола" к главному святилищу. Отсюда еврейское слово, обозначающее
„праздник" (хаг; оно встречается
в Лев. 23:6,34,39; Втор. 16:16; 2 Пар. 8:13), включает в себя и понятие
„паломничества"; соответственно его можно переводить как „праздник
паломничества". Другое еврейское слово (моед, что значит
„встреча в установленное время") в форме множественного числа четырежды
употреблено в Лев. 23, и каждый раз оно примерно так и переводится (см. ст. 2,
4, 37, 44; в рус. переводе в
ст. 44 — речь просто
„о праздниках Господних").
Предметом
спора является точное количество ежегодных праздников, перечисленных в этой
главе. Если допустить, что Пасха и Опресноки — два разных праздника (ст. 4-8),
и не считать за отдельный Праздник первых плодов (ст. 9-14), то всего
праздников получится шесть. Судя по календарю, как и по структуре 23 главы,
более естественно группировать эти праздники следующим образом: а) за праздниками
весенними (или праздниками, приходившимися на начало лета), т. е. за
Пасхой и Опресноками, включая церемонию принесения первого снопа (порой
называемую принесением Первых плодов, но в сущности самостоятельным
праздником не являвшуюся), следовал через 50 дней Праздник седмиц (недель); б) осенние
праздники, справлявшиеся в седьмом месяце; это
праздники Труб, Дня очищения и Кущей.
1.
ВВОДНОЕ ПОВЕЛЕНИЕ (23:1-4)
23:1-4.
В этой главе Господь наставляет Свой народ, чтоб они пометили в своих памятных книгах (как
это и было сделано) определенные даты, по каким им следовало всем сообща
поклоняться Ему и приносить жертвы. Упоминавшееся выше евр. слово моед (во множ.
числе — моадим — которое
иногда переводится как „установленные праздники"), может относиться и к месту назначенной
встречи; (как, например, охел моед, что значит
„в скинии собрания", но здесь моед подразумевает
назначенное время встречи; ст.
2, 4, 37, 44).
Ссылка
на субботу (ст. 3)
представляется тут как бы взятой в скобки, поскольку, за исключением этого
стиха, во всей главе речь идет не о еженедельной субботе, а о ежегодных
праздниках. Упоминание о субботе, возможно, было сделано для того, чтобы лишний
раз напомнить израильтянам о „субботнем" характере всей системы, в рамках
которой праздновались как еженедельные, так и ежегодные праздники (см. гл. 25). Для израильтянина обычная суббота являлась
временем отдыха, покоя (Исх. 20:8-11; ср. Быт2:1-3) и
воспоминаний об избавлении народа из египетского рабства (Втор. 5:15; Лев.
23:43).
2.
ВЕСЕННИЕ ПРАЗДНИКИ (23:5-22)
После
введения глава 23 распадается на два раздела, каждый из которых завершается
фразой „Я Господь, Бог ваш" (ст. 22, 43). И каждый подразделяется на две
части — их признаком служит четырежды повторенное (с незначительными вариациями)
заявление: „Это вечное постановление в роды ваши во всех жилищах ваших"(ст. 14, 21, 31, 41).
а. Пасха и Праздник опресноков (23:5-14)
23:5. Пасха Господня должна была приноситься в жертву с наступлением сумерек на 14-ый день
первого месяца (т. е. месяца Авива, позднее названного „Нисаном") в память
об исходе Израиля из Египта (Втор. 16:1-7) и особенно — о спасении его, когда
ангел смерти прошел по Египту и не коснулся перворожденных только в тех домах,
где косяки дверей были помазаны кровью Пасхального агнца (Исх. 12:1 —13:10). Первая годовщина Пасхи
отмечалась на Синае (Чис. 9:1-5), но с тех пор она более не праздновалась, пока
Израиль, перейдя Иордан, не расположился лагерем у Галгала, в Обетованной земле
(Иис. Н. 5:10-12).
23:6-8.
Господний праздник
опресноков должен был начинаться на утро после
принесения в жертву Пасхального агнца и продолжаться семь дней (с 15-го
числа по 21-ое). Свое название этот праздник получил в память поспешного выхода
евреев из Египта, при котором Бог не позволил им ждать, пока вскиснет тесто
(Исх. 12:14-20).
Первый
и последний дни этой недели должны
были быть днями священных собраний, в которые
никакой обычной работой ни на поле, ни в доме, ни куплей, ни продажей —
заниматься было нельзя.
Представляется
вероятным, что отсутствие закваски знаменовало брешь между новым питанием
Израиля, которое было от Бога, и его прежним — хлебом рабства. Эта брешь
возникла в тот момент, когда Бог повелел израильтянам прервать обычный процесс
квашения (при котором кусок старого теста клался как закваска в тесто вновь
замешиваемое).
23:9-14.
Многие считают, что в этом параграфе
описывается третий из назначенных праздников. В русском переводе Библии не
говорится о ячменном хлебе, но в других переводах исходят из распространенности
этой хлебной культуры на древнем Востоке. (Так, богословы, в
частности, автор этих комментариев, пишущие по-английски, не сомневаются, что
именно о „вознесении" ячменного снопа
идет речь в ст. 10-11, потому что Праздник опресноков приходился на
март-апрель, когда собирали первый урожай ячменя. Пшеница
не поспевала ранее июня-июля.)
Здесь
предписывается особая церемония — вознесения ячменного снопа...
пред Господом в особый назначенный для этого день (в
день после субботы, ст. 11), по-видимому, приходившийся на 16-ое число, вслед
за днем отдыха 15-го числа; однако некоторые богословы, к примеру, Венхэм,
придерживаются мнения, что это происходило 21-го числа. И все же правильнее
рассматривать церемонию этого дня как особую часть Праздника опресноков.
После
того, как Израиль вошел в Обетованную землю, этот хлебный сноп, (сноп первой жатвы, т. е.
ячменный), должен был приноситься священником пред Господа
(священник предлагал его, потрясая) — как приношение посвящения. А затем, как
часть посвящения, Господу следовало принести агнца однолетнего
в особое всесожжение (ст. 12),
вместе с двойным хлебным приношением и возлиянием вина (ст. 13).
Израильтяне
были предупреждены, чтобы ни в каком виде не ели от ячменя, пока не будет сделано
это приношение.
Заявление
о „вечном постановлении" в ст. 14, по-видимому, относится к объединенному
8-дневному празднованию — Пасхи, опресноков и церемонии принесения первого
снопа.
б.
Праздник седмиц — недель (23:15-22)
Праздник
седмиц (ср. Чис. 28:26; Втор. 16:10) в новозаветное время был известен как День
пятидесятницы (Деян. 2:1; от греч. слова пентекосте, что означает
„пятидесятый"), потому что он справлялся через семь недель плюс один день
(50 дней) после приношения ячменного снопа(„приношения
потрясания") в Праздник опресноков (Лев. 23:15-16). Называли его также
Праздником жатвы (Исх. 23:16; ср. 34:22) и „Днем первых плодов" (Чис. 28:26).
Будучи сельскохозяйственным праздником начала лета, который справлялся по окончании
жатвы пшеницы (ср. Исх. 34:22), он как отличался от
предшествовавшего ему праздника принесения первого, ячменного, снопа, так и был
связан с ним. Назначенный промежуток в 50 дней связывал между собой принесение
„первого плода" (первого зрна) при жатве пшеницы в начале лета с предшествовавшим
этому весенним принесением „первого плода" (первого зерна) при жатве
ячменя. Однако подобной же „связи во времени" между этими празднованиями
и осенними не прослеживается. Осенние праздники просто назначались в определенные
дни седьмого месяца (ср. Лев. 23:23, 27, 34).
Из
трех главных праздников (ср. Втор. 16:1, 3, 6; Лев.
23:42-43) только праздник седмиц не ассоциировался в Ветхом Завете с
какими-либо событиями в истории Израиля, в память которых он был бы установлен.
Однако еврейская традиция увязывает его с днем, когда Бог дал Моисею закон на
горе Синай.
23:15-17.
Вслед за объяснением отсчета во
времени (ст. 15-16а) говорится о главной особенности нового
хлебного приношения Господу: в качестве приношения
потрясания от первого зерна Господу следовало предлагать два кислых хлеба. Только один
раз в году Господу приносился квасной хлеб, но и тогда сожжению на жертвеннике
он не подлежал.
Тесто
для нового хлеба квасилось следующим образом: в него клали кусок кислого теста,
оставшегося после жатвы ячменя; этим поддерживалась преемственность между
жатвами ячменя и пшеницы и связанными с ними празднествами.
23:18-20.
Жертвоприношение на Праздник седмиц
было более сложным, чем в Праздник опресноков (ср. ст. 12); оно состояло из семи агнцев, молодого тельца и двух овнов, которые приносились во всесожжение, с
сопутствовавшими этому хлебным
приношением и возлиянием вина,
а также из козла в
жертву за грех и двух ... агнцев в жертву мирную. От этих
агнцев и хлеба из первого плода (ср. ст. 17), которые предлагались как приношение
потрясания, получал свою долю совершавший
церемонию священник.
23:21.
Этот праздничный день подчеркнуто
отводился для священного собрания; никакую работу нельзя было
делать в этот день.
Праздник
седмиц, вместе с теми, которые были связаны с ним, должен был праздноваться
евреями из рода в род; это давалось им в постановление
вечное.
23:22.
Напоминание оставлять при жатве
колоски для бедных поначалу кажется попавшим сюда из другого, „законодательного"
контекста. Однако отсутствие ссылки на ягоды в винограднике (в отличие от
19:1-10), где урожай собирали позднее, а именно незадолго до Праздника кущей,
все ставит на свое место: здесь говорится о „девизе" жатвы (оставлять их
долю бедным), в связи с окончанием жатвы как ячменя,
так и пшеницы. Как священники получали жертвенное мясо, и этим удовлетворялась
их потребность в пище (ср. 23:20), так и нужды бедных
удовлетворялись благодаря тому, что на полях оставляли колоски для них (ср.
Втор. 14:27-29; 16:11).
3.
ОСЕННИЕ ПРАЗДНИКИ (23:23-43)
Последние
три из „назначенных праздников Господних" все приходились на седьмой месяц
года („Тишри" — октябрь-ноябрь), которым заканчивался сельскохозяйственный
год; за ним следовали два сезона дождей, и наступал новый год. Но в новом
гражданском календаре, принятом после вавилонского пленения евреев, седьмой
месяц стал первым месяцем нового года.
а.
Праздник труб (23:23-25)
23:23-25.
В серебрянные трубы в Израиле трубили
в первый день каждого месяца (Чис.
10:1, 10), но звуки труб в первый день седьмого
месяца, вероятно, служили особым напоминанием
о приближении Дня очищения (ср. Лев. 23:26-32).
Праздник
труб был днем отдыха, в который
созывалось священное собрание... никакой работой заниматься
не следовало; в этот день Господу приносились
особые приношения (ср. Чис. 29:1-6).
б.
День очищения (23:26-32)
23:26-28.
День очищения приходился на девятый день
седьмого месяца. Главные особенности его и подробности
жертвоприношений, совершавшихся в этот день, уже излагались прежде (ср. 16:1-28; см. также Чис. 29:7-11). В 23 гл. Левит
ударение делалось на том, как следовало соблюдать этот день рядовому израильтянину.
Все особенности и правила Дня очищения суммированы в стихах 26:28: созывайте священное
собрание; смиряйте души ваши, и приносите жертву Господу. Никакого дела не
делайте.
Не
только особые жертвы, связанные с ритуалом очищения (16:3-28), но и указанные
праздничные приношения (Чис. 29:8-11) надо было предлагать в тот день в
святилище. Запрет относительно какой бы то ни было работы был абсолютным (ср. Лев. 23:30-31).
23:29-31а.
Под „смиряйте души ваши" (ср. ст.
32), вероятно, понималось и соблюдение поста, и другие акты покаяния— такие, как ношение рубища и посыпание себя пеплом (Ис. 58:3,
5). Наказание за нарушение устава о смирении себя и о воздержании от любой
работы предусмотрено было суровое — истребление из народа, каковое
рассматривалось как следствие прямого осуждения Божиего (Я истреблю
ту душу из народа ее).
23:31б-32.
Здесь подтверждается значение этого
дня как постановления вечного (ср. ст. 21), и вновь подчеркивается, что это день субботнего
покоя.
в.
Праздник кущей (23:33-43)
23:33-34.
Праздник кущей был последним и самым значительным
праздником года, продолжавшимся семь дней (с 15-го по
21-ое включительно число седьмого месяца). Это был не только сельскохозяйственный
праздник благодарения по окончании осеннего сбора плодов (ст. 39; и потому
называвшийся также „праздником собирания плодов", Исх. 34:22), но и
торжество в память о Божией заботе об Израиле на протяжении
40 лет его пребывания в пустыне, когда евреи жили в палатках (шалашах); отсюда
главное название этого праздника: в старом русском языке слово „кущи"
соответствовало слову „палатка", „шалаш" (Лев. 23:43).
23:35-36.
Как в первый, так и на
восьмой день (завершающий
день ежегодных празднований, следовавший за семью днями Праздника кущей),
израильтянам велено было созывать священное собрание и не
заниматься никакой профессиональной работой. Процесс жертвоприношений в эти дни
был самым сложным в году и самым впечатляющим (см.
Чис. 29:12-38).
23:37-38.
Эти стихи, которые можно было бы взять
в скобки, свидетельствуют, что установленные приношения в праздники
Господни (ср. Чис. 28-29) были дополнительными
к еженедельным приношениям (в субботы Господние) и к добровольным
приношениям отдельных верующих (например, к „жертвам по усердию" ). Были они дополнением и к особым приношениям новомесячья
(Чис. 28:11-15; 29:6 и т. д.).
23:39-43.
Вслед за „отступлением" в стихах
37-38 повествование возвращается к Празднику кущей (ст. 39); в нем излагаются
подробности торжества благодарения (ст. 40-43). Ветви
красивых дерев, ветви пальмовые... и верб речных, возможно,
служили для возведения шалашей, в которых люди должны были жить на
протяжении семи дней — в память о
тех шатрах, в которых они жили, когда только вышли из Египта. О важности этого
праздника говорит заявление: это — постановление
вечное в роды ваши. Провозглашаемым Богом Я Господь,
Бог ваш завершается этот раздел о праздниках
седьмого месяца (ср. ст. 23).
4.
ПОДВЕДЕНИЕ ИТОГА (23:44)
23:44. Повинуясь
Божиему повелению (ст. 2), объявил Моисей сынам Израилевым о
праздниках Господних.
Годичный
цикл этих праздников рассматривается многими как прообраз будущего в
Божием плане для Израиля как народа. Полагают, что взаимосвязанные праздники
весны и начала лета символизировали события, происшедшие в Первое
пришествие Христа: а) символом Христа, умирающего на кресте, являлся Пасхальный
агнец (1 Кор. 5:7); б) знамение святого образа жизни верующего и его полного
разрыва с прежней жизнью видят в отсутствии закваски (1 Кор. 5:7-8) (другие
думают, что пресный хлеб знаменовал безгрешную человеческую природу Христа); в)
предзнаменованием воскресения Христа считают приношение первого ячменного снопа
(1 Кор. 15:20-23); г) Праздник пятидесятницы рассматривают
как прообраз сошествия Святого Духа (Деян. 2; ср. Иоил. 2:28).
Предполагают,
что „календарный перерыв" между весенне-летними и осенними праздниками
знаменовал нынешний период между двумя пришествиями Христа, в который израильский
Царь-Мессия пребывает на небесах.
В
осенних праздниках видят символы событий, которые связывают с Его Вторым пришествием: а) будущее воссоединение Израиля в конце
времени великой скорби (Праздник труб; Мат. 24:29-31); б) обращение
израильского народа ко Христу во Второе Его пришествие — на основании смерти
Его в первое Его пришествие (День очищения; Евр. 9:23-28; Зах. 12:10—13:1; Рим. 11:26-27); в) благословение Богом Израиля в Тысячелетнее
царствование Его на земле (Праздник кущей; Зах. 14:9-20).
Д. Уставы церемониальные и моральные (гл. 24)
1.
ЕЖЕДНЕВНЫЕ И ЕЖЕНЕДЕЛЬНЫЕ СЛУЖЕНИЯ В СКИНИИ СОБРАНИЯ (24:1-9)
Два второстепенных предмета обстановки
в святилище обязывали Аарона и его сыновей к ежедневному и еженедельному
совершению службы — к ежедневному поддержанию огня в светильнике на подставке из чистого золота (ст.
2-4) и к еженедельному приготовлению (и соответствующей замене их каждую неделю)
„хлебов предложения" (Исх. 25:30), которые клались на стол из чистого золота (Лев. 24:5-9).
Переход повествования от праздничного
календаря, высшей точкой которого был великолепный Праздник кущей (23: 33-43),
к земным заботам о второстепенных предметах в скинии — не просто объяснить, но
представляется, что это служит наглядной иллюстрацией священнической преданности новозаветных верующих Богу
— верности, которая проявляется и в повседневных делах, а не только в состоянии
высшего духовного подъема.
Возможно,
целью этого кажущегося отступления (перед возвращением к „делам"
священного календаря в 25 главе) было рассеять представление, будто мы
находимся в Божием присутствии лишь когда поклоняемся Ему в особые дни, — ведь
оба упомянутых предмета обстановки скинии были тесно связаны с неизменным
пребыванием Бога среди Израиля. В промежутках между великими праздниками не
должно было нарушаться повседневное общение с Богом в скинии собрания.
а.
Повседневная забота о светильнике (24:1-4)
24:1-4.
Этот светильник был описан Моисеем — каким его следовало отлить (Исх. 25:31-39), и
вторично — каким его, следуя этим указаниям, отлили (Исх. 37:17-24); Моисей
указывает и местонахождение светильника (Исх. 40:24-25). Елей (масло) для
него должно было быть чистым, выбитым из маслин (см. Исх. 27:20-21; это масло было чище и лучшего качества,
чем вареное оливковое масло); его должно было быть достаточно для непрестанного
горения светильника,
т. к. только им и освещалась скиния.
б.
Еженедельные заботы о столе (24:5-9)
24:5-9.
Хлебы, которые клали на чистом
столе пред Господом, называли „хлебами предложения"
(Исх. 25:30). Этим параграфом дополняется то немногое, что было сказано о самих
хлебах в Исх. 25:23-30 (ср. Исх. 37:10-16). Их было двенадцать, видимо,
определенного размера — на основании того, что сказано в Лев. 24:5; хлебы клали
в два ряда. А на каждый
ряд клали благовоние („ливан"), который затем сжигали на жертвеннике „в
память" (ср. 2:2, 9, 16), и происходило это
каждую субботу, когда старый
хлеб, будучи заменен свежевыпеченным, шел в пищу священникам как их обычная
доля.
2.
СЛУЧАЙ БОГОХУЛЬСТВА И БОЖИЙ ЗАКОН, ДАННЫЙ В СВЯЗИ С ЭТИМ (24:10-23)
Этот
короткий повествовательный раздел (который, наряду с главами 8-10, соответствует
единственным в своем роде чисто повествовательным частям книги Левит)
напоминает о том, что левитские законы были даны в специфической исторической
обстановке, в ответ на требования, которые она выдвигала.
а.
Богохульство, совершенное полуизраильтянином (24:10-12)
24:10-12.
Некий человек, родившийся от
смешанного брака (от матери израильтянки и отца египтянина), поссорился с
израильтянином и стал хулить имя Господне и
злословить. Известно, что грехом было уже само произнесение всуе имени Господа
(Яхве; см. Исх. 20:7), но этот человек произносил его с проклятиями. По причине
ли его неопределенного по закону положения как иностранца, проживавшего среди
израильтян, или в наказание за совершенный им грех, посадили его
под стражу, доколе не будет объявлена народу воля
Господня. Это был один из четырех случаев, когда
Моисею пришлось ожидать дальнейших Божиих откровений, чтобы принять правильное
решение в возникшей ситуации (ср. Чис. 9:6-14;
15:32-36; 27:1-11).
б.
Откровение Божие в этом конкретном случае (24:13-22)
24:13-14.
Бог Сам
произнес приговор виновному в богохульстве: смертная казнь через побитие
камнями (ср. 1 Цар.21:10, 13; Мат. 26:65-66; Деян. 6:11-15; 7:54-58).
Все
слышавшие, как богохульствовал этот человек,
должны были положить руки ему на голову — то ли во свидетельствование против него, то ли, чтоб очиститься от
собственной вины, которую навлекли на себя уже тем, что слышали его слова (так,
к примеру, думает Венхэм). После этого все общество
должно было побить его камнями.
24:15-16.
В законе, данном Богом в связи с этим
случаем, уточнялось, что он в равной степени распространяется и на чужеземца и
на израильтянина. Те чужеземцы, которые жили в Израиле и, следовательно, так
или иначе испытывали на себе благословения Завета, не должны были отвергать его
Автора.
24:17-22.
В этом отступлении — ссылка на другие
ситуации, в которых был предусмотрен одинаковый подход к виновным, будь то
чужеземец или израильтянин; как бы еще одним связующим звеном между ними
становится наказание смертью как тех, так и других, — за убийство (ст. 17, 21).
Так
называемый лекеталионис (букв,
„закон когтя" — перелом за
перелом, око за око, зуб за зуб) указывал, что мера
наказания должна зависеть от меры преступления (ср.
Исх. 21:23-25; Втор. 19:21; но — Мат. 5:38-39). За исключением убийства,
каравшегося смертью, размеры всякого возмещения, видимо, определялись
соображениями справедливости воздаяния.
в. Казнь богохульника (24:23)
24:23.
Израильтяне послушались повеления
Господа, как передал им его Моисей; выведя
злословившего вон из стана, и побили его камнями.
Е. Законы об особых годах (гл 25)
1. СУББОТНИЙ
ГОД (25:1-7)
25:1-7.
Как люди должны были шесть дней
работать, а затем отдыхать в субботу, так и землю, на которой
они жили, следовало обрабатывать шесть лет (ст. 3), а на седьмой
год, или на субботний, оставлять ее
в покое (ст. 4). Ни сеять, ни подрезать виноградные лозы, ни снимать урожай не
разрешалось на седьмой год (ст. 4-5). То, что земля рождала
стихийно, всякий (а не только владелец ее) мог употреблять в пищу, но целенаправленно
снимать урожай было нельзя, как и продавать
произведенное землей кому бы то ни было (ст. 6-7; ср. Исх. 23:11). Итак, одну
седьмую времени землевладельцы и безземельные оказывались в равном положении,
питаясь от плодов земли.
В
субботний год прерывалась таким образом обычная
сельскохозяйственная деятельность. О второй цели субботнего года — о прощении
всех долгов — говорится в тексте, дополняющем этот (Втор. 15:1-11). Кроме того,
в это же время отпускались на волю рабы (Втор. 15:12-18; Исх. 21:2-6; см.,
однако, ком. на Лев.
25:39-55).
2.
ЮБИЛЕЙНЫЙ ГОД (25:8-55)
Земля
израильская была собственностью Бога, и Его народ был Его „поселенцами" на
ней (ст. 23). В свете этого народ не мог пользоваться своим правом собственности
на землю в интересах обогащения одних при условии обнищания других (см. ком. на ст. 23-24).
В
силу долговых обязательств владелец земли мог лишиться
какой-то ее части — продав ее (фактически сдав в аренду; ст. 14:17), либо
продав самого себя в рабство, или по причине того и другого. Но по закону земля
не могла быть отчуждаема от своего хозяина навечно. Имелось несколько способов
вновь обрести ее во владение или выкупить (см. ст.
23-28). Такой же принцип применялся при освобождении еврея из рабства — с тем,
чтобы он мог вернуться на свою землю (ст. 41, 48-55).
а. Правила соблюдения юбилейного года (25:8-22)
25:8-13.
За каждым седьмым субботним годом (т.
е. за каждым 49-ым годом) должен был следовать юбилейный год (йубел, первоначально, возможно, означал
„баран" или „бараний рог", поскольку именно в рог трубили, возвещая
начало года); хотя новый год, по-видимому, начинался в первый день седьмого
месяца, официально о начале его объявлялось трубным звуком на 10-ый день (т. е.
в День очищения, ст. 9).
Девизом
юбилейного года было провозглашение свободы (т. е. освобождения) по всей
земле — с главной
целью вновь каждому вернуться в свое „племя", в свою семью, и опять
вступить во владение семейной собственностью(ст. 10,
13).
Это означало, что все виды собственности
(за исключением недвижимого имущества в городах, обнесенных стенами, ср. ст.
29:30) должны были возвращаться их первоначальным владельцам, т. е.
„поселенцам" Божиим; ср. ст. 23), и всех рабов из евреев следовало
освобождать, чтоб они могли вернуться к своим семьям.
Так
же, как на протяжении предшествовавшего субботнего года, земле предоставлялся
полный отдых (ст. 11-12; ср. ст. 4-7).
25:14-17.
Хотя продажа земли не была тем, к чему
следовало стремиться, порой это бывало необходимо. И в этом случае надо было
поступать справедливо; цена земли рассчитывалась на основании количества лет,
прошедших с юбилейного года, т. е. в расчет принималось то их число, в которые
с этой земли будет сниматься урожай, пока в следующем юбилейном году она не
будет возвращена прежнему ее владельцу. Другими словами, продаже подлежало то
или иное число урожаев; это было
своеобразной арендой земли, полностью оплаченной вперед.
25:18-22.
Бог обещал Свое благословение...
земле, если „поселенцы" на ней станут
подчиняться Его законам; Он обещал им
освобождать их от страха перед нуждой и войной (ст. 19; ср. 26:3-13; Втор.
28:1-14). Это особенно относилось к понятному страху, который мог испытывать
израильтянин при мысли о том, что два года подряд не должен ни сеять, ни
собирать (Лев. 25:20). Но Бог обещал им обильные урожаи в шестый год,
достаточно, чтобы безбедно прожить до сбора урожая в девятый год.
б.
Связь между выкупом имущества и юбилейным годом (25:23-38)
25:23-24.
Земля Израиля не принадлежала народу, потому что ее великим Владельцем был
Бог, Который обеспечил наделами ее каждое племя и каждую семью (ср. Чис. 32;
Иис. Н. 13-20).
Этот богословский принцип лежит в основе главных наставлений, содержащихся в
25-ой главе книги Левит.
Право
пользоваться землей было даровано народу Богом, и дар
этот уходил корнями в Завет, заключенный Им с Авраамом (Быт. 15:7; 17:8; 24:7;
Исх. 6:4; ср. Лев. 20:24; 25:2, 38; Втор. 5:16).
О
том, как обеспечивался выкуп земли, говорится в
следующих стихах.
25:25-28.
Еврею, который, обеднев, вынужден был
продать часть своей земельной собственности, чтобы выжить, должен был помочь
его ближайший родственник,
выкупив его землю,
(ср. Руф. 3:12—4:6; Иер. 32:7-12); за обедневшим сохранялось право и самому,
если сможет, выкупить эту землю позднее, при чем стоимость ее определялась в
зависимости от даты юбилейного
года (ср. ст. 16,
50-53). И в крайнем
случае его земля должна была быть возвращена
ему в юбилейный год.
25:29-34.
Здесь говорится о двух исключениях,
касавшихся выкупа имущества. Право выкупа в юбилейный год не распространялось
на дома, находившиеся за городскими стенами, и каждый такой дом мог быть
выкуплен не позднее, чем через год после его продажи. Второе исключение
относилось к левитам (так они
названы лишь в книге Левит, хотя все священники
несомненно были левитами), за которыми сохранялось право в любое время выкупать
свое городское имущество; но даже и не выкупленное ими, оно возвращалось к ним
в юбилейный год.
25:35-38.
Гордыня не должна была удерживать
израильтянина от надлежащего обращения со своим бедным соплеменником, по отношению к которому
ему следовало, впрочем, проявлять такие
же дружелюбие и
гостеприимство, как и по отношению к чужестранцу или временно проживавшему
среди них. Еврею запрещалось так или иначе наживаться
на бедном (ст. 36-37), и примером в этом ему должно было служить благородное
поведение Бога по отношению к Его народу.
в. Связь между выкупом рабов и юбилейным годом
(25:39-55)
Хотя
рабство, при известных ограничениях его, разрешалось Моисеевым законом, даже
рабам из язычников предоставлялись известные права, например, право отдыха в
субботу (Исх. 20:10; Втор. 5:14); за жестокое обращение с рабом хозяину грозило
наказание (Исх. 21:20-21; Втор. 23:15-16). Сами евреи, как Божий слуги, не
могли становиться рабами другого хозяина (Лев. 25:55). Однако на время бедному
израильтянину позволялось идти в кабалу, но ситуация при этом возникала более
гуманная, чем, скажем, долговое рабство, бытовавшее в 19 веке.
Рабы-евреи
обладали большими правами, чем рабы-язычники, и власть хозяина над работавшим
на него евреем была более ограниченной (ст. 39-43). Это было связано со
статусом еврея как слуги Божиего.
25:39-43.
С рабом-евреем полагалось обращаться
скорее как с наемным работником, чем с рабом (ср. ст.
43). И он, и его дети, родившиеся в доме хозяина, имели право на освобождение в
юбилейном году. Их нельзя было продавать в рабство другим. Судя по Исх. 21:1-11 и Втор. 15:12-18, раб-еврей мог получить освобождение
после шести лет пребывания в рабстве, однако, неясно, как это сочеталось с его
правом получить освобождение в юбилейном году.
25:44-46.
На рабов из язычников эти льготы не
распространялись, они оставались рабами на всю жизнь, и их можно было передавать
как имущество по наследству.
25:47-55.
Купленный ли своим соплеменником-израильтянином
(ст. 39-43) или чужеземцем (ст. 47-53), раб-еврей мог быть выкуплен в
соответствии с законами, схожими с законами выкупа собственности (ср. ст. 23-28). В идеальном случае его мог выкупить
родственник, уплатив за него ту сумму долга, которая привела его в рабство (ст.
48-49). Либо, преуспев, он сам мог выкупить себя. Если же ни то ни другое не
оказывалось возможным, он подлежал освобождению в юбилейный год.
О
юбилейном годе нигде, кроме Пятикнижия, в Ветхом Завете не упоминается. В
Библии нет прямых свидетельств о том, что израильтяне исполняли закон о нем на
протяжении своей истории. Хотя если исполнение его являлось чем-то само собой
разумеющимся, не было и оснований упоминать об этом. Но с другой стороны, явное
нарушение евреями в период Царств закона о субботних годах (ср.
26:34-35,43; 2 Пар. 36:20-21) говорит о том, что и закон о юбилейном годе мог
не соблюдаться ими.
Ж. Благословения за послушание и наказания за
непослушание в рамках завета (гл. 26)
В
древности на Ближнем Востоке тексты так называемых „вассальных договоров"
обычно завершались перечислением благословений в случае послушания и наказаний
— в случае непослушания. Другие разделы, в которых говорится об этом в рамках
Моисеева закона, соответствуют Исх. 23:22-33; Втор.
28; Иис. Н. 24:20.
1.
КРАТКОЕ ВВЕДЕНИЕ СО ССЫЛКОЙ НА ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ЗАКОНА (26:1-2)
26:1-2.
Полная преданность одному Богу и уклонение
от всех форм как идолопоклонства, так и ложных
вероисповеданий, должны были выражаться в соблюдении суббот (ср. 23:3) и
в почитании святилища (ср.
17:1-9).
2.
БЛАГОСЛОВЕНИЯ ЗА ПОСЛУШАНИЕ (26:3-13)
а. Дар дождей и обильных урожаев (26:3-5)
26:3-5.
В отличие от неоднократно повторенных
предупреждений о последствиях непослушания (ст. 14, 18, 21, 23, 27), о
послушании как условии благословений говорится в разделе, где они
перечисляются, лишь однажды (ст. 3).
Благословение
первое включает обещание дождей в свое время, и как результат
этого — богатые урожаи зерновых и плодов, т. е. изобилие во всем и мир.
б.
Дар мира (26:6-10)
26:6-10.
Божия защита
как от лютых зверей, так и от меча (т. е. от
армий чужеземцев) скажется в установлении мира: без страха будут жить люди, собирая
обильные урожаи и наслаждаясь Божиими милостями во исполнение Авраамова завета
(Быт. 17:7-8).
в.
Дар Божиего присутствия (26:11-13) 26:11-13.
В
постоянном Божием присутствии в среде Израиля, о чем Он возвестил явлением Своей славы в скинии, выражалось дополнительное благословение
в награду за верность завету (ст. 11). Бог даже обещал ходить среди
Своего народа, как ходил Он с древними
патриархами (ср. Быт. 5:22, 24; 6:9; 17:1; 24:40;
48:15).
Неоднократно
звучащее в книге Исхода торжественное Божие напоминание о том, что Он вывел Израиля из
Египта, повторяется в этом разделе благословений (Лев. 26:13).
3.
НАКАЗАНИЯ ЗА НЕПОСЛУШАНИЕ (26:14-45)
Как
это было характерно для заключавшихся в древности на Ближнем Востоке
„вассальных договоров", данный раздел, где перечисляются наказания, гораздо
обширнее, чем раздел благословений, хотя между обоими ими усматривается явная
параллель.
„Если не послушаете меня" — этой
(и схожими с ней) обусловливающими фразами начинаются пять параграфов данного
раздела (ст. 14, 18, 21, 23, 27), и за каждым из них следует параграф, начинающийся
с „то Я" или с „то и Я"; в них провозглашаются меры воздействия Бога
на Израиль (ст. 16, 18, 21, 24, 28). См. таблицу
„Наказания по завету" — там, где ком. на Ам. 4:6.
а. Страдания по причине болезней, голода и
поражений (26:14-17)
26:14-17.
Меры Божиего воздействия на непослушных и не соблюдавших верности
завету включали наказание болезнями как физическими, так и душевными, потерю
урожаев и поражения от врагов.
б.
Засуха и плохие урожаи (26:18-20) 26:18-20.
Живо
и ярко изобразил Господь последствия неповиновения Ему — Я всемеро
увеличу наказание за грехи ваши („семь" —
число Божией полноты; здесь и далее оно говорит о полноте грядущего наказания).
Выражение небо ваше сделаю, как железо, и землю
вашу, как медь живописует состояние почвы, долгое
время не знавшей дождя (ср. Втор. 28:23).
в. Страх перед хищными зверями (26:21-22)
26:21-22.
В случае продолжающегося неповиновения
увеличатся меры Божиего воздействия, и всемеро возрастут
несчастия, насылаемые на непослушный народ. Земля будет опустошена свирепыми
хищниками.
г.
Болезни и разорение земли врагами (26:23-26)
26:23-26. Если и после
этого Божий народ будет упорно
противиться Богу, то и Он пойдет против него и поразит
его мечом отмщения (ср. Суд. 2:11-15) за то, что нарушил завет. Эпидемии,
насланные Им, и враги-угнетатели приведут к усилению голода на земле.
д. Опустошение
земли и изгнание народа с нее (26:27-39)
26:27-39. В Своей ярости Бог накажет
Израиля последним наказанием, изгнав его с земли и рассеяв его между другими
народами. Начало этому положат кошмар людоедства (ст. 29), вызванный войной,
повсеместные убийства, разрушение городов и святилищ (ст. 30-31)
и окончательное опустошение земли (ст. 32). (Относительно „высот" см. ком. на Чис. 33:52). Затем последует
рассеяние евреев между другими народами (Лев.
26:33). И в результате земля станет праздновать
свои субботние годы, которых не имела она в годы
неповиновения израильтян соответствующим Божиим законам (ст. 34-35; ср.
25:1-7).
Те
же, которые переживут убийства, станут жить в страхе и трепете и в конце - концов тоже погибнут от рук своих врагов
(26:36-39).
е.
Перспектива покаяния и обетование восстановления (26:40-45)
26:40-45.
Печальная перспектива, которая дана в
стихах 14-39, озаряется лучом надежды, идущим от милостивого обетования Божия: если признаются
они в беззаконии своем... то и Я вспомню
завет Мой... с Авраамом... и землю вспомню (ст. 40-42).
Хотя бы Израиль и нарушил этот завет (ср. ст. 25), Бог и тогда не нарушит Свой завет... с ними (ст. 44).
Придет день, когда в Своей верности завету Он исполнит
его, заключенный еще с Авраамом (ср. Быт. 12:1-3), и благословит в земле
Израиля раскаявшееся поколение евреев. И хотя Израиль пережил на себе меры
воздействия Бога — при бесчисленных гонениях и в рассеянии своем,
благословениям Авраамова завета, которые были обещаны еврейскому народу в
Обетованной земле, предстоит осуществиться в период Тысячелетнего царства
Христа, которое установится после Его Второго
пришествия на землю (ср. Ам. 9:11-15; Рим. 11:25-27).
4.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ ВЫВОД (26:46)
26:46.
Этот стих, заключающий 26 главу,
перекликается со стихом 3; вновь напоминается в нем о роли Моисея как посредника,
которому Бог явил откровения Свои, когда Израиль стоял
лагерем у горы Синай.
3. Закон об обетах, дарах и десятинах (гл. 27)
Поскольку
не вполне ясна связь между этой главой и предшествующими ей, некоторые видят в
ней позднейшие дополнения к книге Левит или, по крайней мере, приложение к ней.
Однако тема обетов действительно находится в прямой связи с темой наказаний в
26 главе, т. к. в особо тяжелые времена люди склонны давать поспешные обеты. И
предостережения против таких обетов, конечно, имеются в Священном Писании (ср. Еккл. 5:4-5; Втор. 23:21-23; Прит. 20:25); кроме того,
высокая цена, которую полагалось уплатить в случае неисполнения обета, тоже
удерживала от необдуманного, поспешного шага.
Предметы
обета (включая жертвенных животных), дары и десятины, которые приносились в
святилище, были тесно связаны между собой и поэтому объединены в одну группу в
последней главе книги Левит, которая начинается с установлений о
жертвоприношениях, предлагаемых в святилище.
1. ОБЕТЫ
ОТНОСИТЕЛЬНО ЛЮДЕЙ И ЖИВОТНЫХ (27:1-13)
а. Обеты относительно людей (27:1-8)
27:1-8.
На связь этой последней главы с
остальной частью книги указывает и то, что Моисей по-прежнему
выступает в ней как „посредник завета". В первом параграфе главы говорится
о правилах исполнения особого обета, по которому люди посвящали себя служению
Господу; в случае неисполнения этого обета
надо было внести в сокровищницу скинии денежную компенсацию — в согласии с
системой эквивалентной стоимости (определял эту стоимость Моисей — на основании
данного ему Богом откровения).
Альтернативой
выплате было исполнение обета посредством служения в святилище (как это было, к
примеру, в случае с Анной, давшей обет посвятить Богу своего сына Самуила; 1
Цар. 1:11; ср 2Цар. 15:8).
Выкупить человека, давшего обет, можно
было, уплатив установленную цену в серебряных
сиклях (в так
называемых „священных сиклях"; размер „священного сикля" был,
очевидно, установлен в святилище; ср. Лев. 27:25; 5:15).
Величина
выплаты (27:3-7) зависела от таких общих особенностей, как возраст и пол
человека; индивидуальные особенности его — такие , как
здоровье и трудоспособность, видимо, во внимание не принимались. Из стиха 8
следует, что для бедняков были в этих случаях предусмотрены скидки.
Поскольку взрослый мужчина оценивался в 50 сиклей, заработать
которые можно было примерно за 50 месяцев, подобная система удерживала от дачи
поспешных обетов!
б.
Обеты относительно животных (27:9-13)
27:9-13. Правила даны
были и относительно обетов посвящения Господу животных,
будь то животное приемлемое как приношение или неприемлемое в этом качестве.
Животных, годных для жертвоприношения, нельзя было ни за деньги выкупать, ни
заменять другими животными, а непригодных (по той или иной причине) для этой
цели можно было выкупать, уплатив цену, назначенную священником, плюс 20% от
нее. Невыкупленное животное, очевидно, поступало в личное распоряжение
священника.
2.
ПОСВЯЩЕНИЕ ДОМОВ И ЗЕМЕЛЬ (27:14-25)
а. Посвящение домов (27:14-15)
27:14-15.
Дом (по всей видимости, в городе,
обнесенном стеною; ср. 25:29-31) разрешалось посвятить
Господу (т. е.
отделить его как святыню, для использования по усмотрению священника). Выкупить
такой дом обратно можно было, уплатив за него по „стандартному" принципу —
120 процентов его стоимости.
б.
Посвящение земель (27:16-25)
27:16-21.
Посвящение земли, принадлежавшей
семье, было сопряжено с большими сложностями и производилось на основании
законов о юбилейном годе (ср. 25:23-38). Земля оценивалась в зависимости от стоимости
того количества зерна, которое требовалось,
чтобы засеивать ее на протяжении 49 лет, а затем
делался пересчет — соответственно числу урожаев, которые оставалось снять до следующего юбилейного
года (27:17-18).
При
выкупе такой земли требовалось уплатить назначенную за нее цену, плюс 20% (ст.
19). В случае, если к юбилейному году земля не
выкупалась, она навечно отчуждалась в пользу священников (ст. 20-21).
27:22-25.
Однако арендованная земля (т. е.
такая, которая не являлась частью семейной собственности, ст. 22) автоматически
возвращалась в юбилейный год ее
первоначальному владельцу; отсюда, если арендатор посвящал ее Господу, ее
стоимость, установленная священником, должна была
быть выплачена ему... в тот же день, когда
давался обет посвящения.
В
25 стихе дается пояснение относительно количества серебра в священном
сикле.
3.
ДРУГИЕ ПРАВИЛА И ДАРЫ (27:26-33)
а. Правило относительно перворожденных
(27:26-27)
27:26-27.
Перворожденные животные уже принадлежали
Господу (Исх. 13:2;
34:19-20) и, значит, не могли являться предметом особого посвящения. Но перворожденное из нечистых животных подлежало выкупу (ср.
Исх. 34:20).
б.
Необратимое посвящение под заклятием (27:28-29)
27:28-29.
Что-либо безвозвратно отданное Господу (здесь
употреблено слово герем, т. е. „то,
что под запретом (заклятием)", иногда этот термин употреблялся при ведении
„священной войны", когда речь шла о полном уничтожении поверженного врага;
ср. Чис. 21:2; Втор. 7:2; 1 Цар. 15:3-21; см. ком. на Иис. Н. 6:21) ни в каком случае выкупу
не подлежало. Представляется, что ,как правило,
такие обеты давались народом в целом (под „заклятыми", т. е. обреченными
на смерть людьми, очевидно, подразумевались враги Израиля), а не отдельными
лицами.
в. Обязанности в отношении десятин (27:30-33)
27:30-33.
Десятины из всего, что произрастало на
земле, можно было выкупать, уплатив 120 процентов стоимости выкупаемого,
однако, десятины из скота выкупу не подлежали.
4.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ (27:34)
27:34.
Как это характерно для многих разделов
книги, последняя ее глава тоже завершается ссылкой на Божественного Автора
завета, на посредника в передаче завета, на место, где он был дан (и соответственно
— на время: когда евреи расположились станом у горы Синай), а также на тех, кому были адресованы
все повеления завета — на сынов
Израилевых.