В этой главе мы преследуем двоякую цель: (1);посмотреть, как новозаветный греческий вписывается в историю греческого языка (что известно, как диахроническое или внешнее изучение), (2);рассмотреть определенные вопросы, относящиеся к новозаветному греческому самому по себе (что известно, как синхроническое или внутреннее изучение). Не весь материал одинаково важен; часть материала можно быстро просмотреть и использовать для справок. Содержание главы выглядит следующим образом (наиболее важные для студентов второго года обучения разделы выделены жирным шрифтом):
I. Корни греческого языка 14
II. Этапы развития греческого языка (диахрония) 14
А. Догомеровский греческий (до 1000 г. до н.э.) 14
Б. Эпоха диалектов или классическая эра (1000 – 330 гг. до н.э.) 14
В. Греческий koinh, (330 г. до н.э. – 330 г. н.э.) 15
Г. Византийский (средневековый) греческий (330-1453 гг.) 16
Д. Современный греческий (с 1453 г. до наших дней) 16
III. Греческий koinh, (синхрония) 17
А. Терминология 17
Б. Историческое развитие 17
В. Границы греческого koinh, 18
Г. Изменения по сравнению с классическим греческим языком 19
Д. Виды греческого koinh, 20
IV. Греческий язык Нового Завета 23
А. Язык палестинского окружения 24
Б. Место языка Нового Завета в эллинистическом греческом языке
1. Суть проблемы24
2. Предлагаемые решения 25
3. Иной подход к проблеме 27
4. Некоторые выводы 29
5. Отдельные новозаветные авторы 30
Какова связь греческого с остальными языками? Прослеживая определенные черты различных языков (особенно стабильные лингвистические термины, например, названия частей тела), лингвисты способны определить, как языки соотносятся между собой генеалогически (например, tres [латынь], trei/j [греческий], tryas [санскрит]). Часто утверждается, что, хотя, санскрит не является матерью греческого и латыни, он их старшая сестра. Все они восходят к ныне утерянному индоевропейскому языку.
Праматерь всех языков, по-видимому, имела целых десять детей, каждый из которых, в свою очередь, стал родителем сравнительно больших языковых семей. Одним из этих десяти детей был “протоиндоевропейский язык”, от которого произошли греческий, латынь, романские языки, германские языки и т.д.
Еще в третьем тысячелетии до н.э. племена индоевропейцев вторглись в Грецию. Естественные барьеры, в конце концов, образовали несколько диалектов. А именно, поселившиеся в разных местах люди были естественным образом изолированы друг от друга, и в каждой поместной группе развились собственные диалекты. К сожалению, в связи с недостатком сохранившихся литературных свидетельств, мы очень мало знаем об этом периоде греческого языка.3
География и политика (например, независимость городов-государств) привели к разделению греческого языка на несколько диалектов, из которых четыре являлись преобладающими.4 О других диалектах на сегодняшний день сохранились незначительные литературные свидетельства.5
Основными диалектами6 были Эолический (на котором сохранились только поэтические произведения, например, Сапфо), Дорический (также сохранилась только поэзия, наиболее известная – Пиндар и [стр.15] Феокрит), Ионический (обнаруженный у Гомера, Гесиода, Геродота и Гиппократа), и, в последствии наиболее влиятельный, Аттический.
Порождение Ионического, Аттический был диалектом Афин в период “золотого века” классического греческого языка (V-IV вв. до н.э.). Во время золотой эры Афины были политическим и литературным центром Греции. Хотя термин “классический греческий” формально относится ко всем четырем диалектам, обычно он является обозначением для Аттического греческого, вследствие быстрого роста числа литературных работ, написанных на этом диалекте. Аттический был ясным, точным и прекрасным средством выражения,7 с помощью которого были созданы некоторые величайшие произведения мировой литературы: “На нем были написаны комедии Аристофана, исторические труды Геродота и Ксенофонта, речи Демосфена и философские труды Платона”.8
Когда примитивные племена индоевропейцев двинулись в Грецию, они, предположительно, говорили на одном языке. География и политика привели к их дроблению на диалекты, и вновь они были объединены только на поле битвы. Есть доля иронии в том, что первая военная компания в третьем тысячелетии до н.э. привела к смешению языков, а последняя компания не только восстановила лингвистическое единство, но и выковала новый язык, которому было предназначено стать Weltsprache (международным языком).
Койне был порожден завоеваниями Александра Македонского. Во-первых, его пехота, которая была как из Афин, так и из других греческих городов и регионов, должна была общаться между собой. Такие тесные контакты стали тиглем для переплавки греческого языка, в котором неминуемо смягчались острые углы одних диалектов и терялись нюансы других. Во-вторых, завоеванные города и колонии изучали греческий в качестве второго языка. К первому веку до н.э. стал lingua francai во всем средиземноморском регионе и за его пределами. Поскольку большая часть говорящих на греческом языке изучали его в качестве второго языка, это привело к дальнейшей потере тонких нюансов и движению к большей эксплицитности (например, повторение предлога перед вторым существительным, тогда как в Аттическом греческом было достаточно одного предлога).
В 1453 г. турки завоевали Византию. Греческий не был более изолирован от остального мира. Ренессанс родился на Западе, когда ученые бежали туда, прихватив подвернувшиеся под руку копии греческих классиков; Реформация родилась в северной Европе, когда христианские ученые (такие, как Эразм и Лютер) были ознакомлены с новозаветными греческими манускриптами.
Тем не менее, хотя греческий выбрался с Востока, Европа не получила его. Так сказать, древнегреческая литература вывела, в конце концов, Европу из темных веков, но Европа не оказала влияния на живой язык. Турки на долгое время (то есть, до 1820 г., когда греки восстали против турок и вернули себе свободу) отрезали Восток от остальной Европы, тормозя развитие языка. Следствием этого стало то, что “современная греческая речь не отличается существенно от разговорного византийского языка, и, таким образом, напрямую связана с разговорным koinh,”9. Проводя аналогию, Хербер указывает, что “греческий язык претерпел меньше изменений за три тысячи лет, чем английский со времен Чёсера (?1340-1440) или “Беовулфа” (VIII в.) …”.10
На сегодня существует два уровня греческого языка:
Это, на самом деле, не результат исторического развития языка, но “книжный греческий” или искусственная попытка воскресить Аттический диалект в наше время. Моултон саркастически замечает, что “он настолько же полезен, насколько полезен Фёлапюкii для изучения эволюции языков”, и “это гораздо большее месиво, чем то, что получилось бы при объединении Синевулфаiii и Киплинга”.11
Это разговорный язык современной Греции, “прямой потомок койне”.12
Koinh, - это прилагательное женского рода от koino,j (“общий”). Женский род используется, потому что koinh, является (подразумеваемым) определением к dia,lektoj, существительному женского рода (второе склонение). Синонимами Койне являются термины “общий” греческий язык или, чаще, Эллинистический греческий (последний термин обычно подразумевает, что греческий является вторым языком, то есть, говорящий на нем был эллинизирован [ср. Деян. 6:1]).
Как Новый Завет, так и Септуагинта считаются субстратом Койне. (Однако Септуагинта настолько семитизирована,– поскольку, на самом деле, она является переводом на греческий,– что ее обычно выделяют в отдельный класс).
Восемь интересных исторических фактов, относящихся к эллинистическому греческому языку:
Золотая эра греческой литературы фактически умерла вместе с Аристотелем (322 г. до н.э.). Койне был рожден вместе с завоеваниями Александра Македонского. Первыми на эллинистическом греческом языке заговорили пехотинцы Александра, которые прибыли изо всех регионов Греции. Таким образом, пехота оказала выравнивающее влияние. В дальнейшем, по мере того, как новые колонии возникали благодаря победам Александра, язык развивался в качестве второго языка завоеванных людей. Таким образом, завоевания придали греческому языку всеобщий характер. Койне вырос в основном из Аттического греческого (который, если вы помните, был диалектом “золотой эры” Греции), поскольку это был диалект Александра. Но на него также оказывали влияния другие диалекты, на которых говорили солдаты Александра. “Эллинистический греческий является компромиссом между правами сильного меньшинства (Аттический) и слабого большинства (другие диалекты)”.13 [стр.18] Однако этот новый диалект не стоит воспринимать, как испорченный Аттический. Он был не загрязнением чистого золота классического греческого языка, но более практичным сплавом, предназначенным для людских масс.14 Он стал к I в. н.э. lingua franca всей римской империи.15 Когда Койне стал Койне? Хотя Койне родился в 330 г. до н.э., это было его физическое, а не лингвистическое рождение. Не стоит думать, что внезапно, с завершением последней битвы Александра, все начали разговаривать на греческом Койне! (Вспомните, что в Греции все еще сохранялись ее диалекты, когда Александр завоевывал мир.) Как в случае новорожденного младенца, который не способен сразу же говорить, потребовалось некоторое время, прежде чем Койне обрел свою форму.Грубо говоря, с 330 г. по н.э. по 330 г. н.э. Или от завоеваний Александра до переноса столицы римской империи из Рима в Константинополь. Со смертью Аристотеля в 322 г. до н.э. классический греческий, как живой язык, стал постепенно исчезать. Койне находился на пике своего развития с I в. до н.э. по I в. н.э.
Прежде всего, греческий стал всеобщим языком. Поскольку во дни Александра были установлены колонии, и поскольку греки продолжали править, греческий язык продолжал процветать в иных странах. Даже когда Рим стал в I в. до н.э. основной силой в мире, греческий продолжал проникать в дальние земли. (Это происходило во многом благодаря римской политике ассимиляции уже существующих культур вместо разрушения и замены.) Следовательно, даже когда Рим обрел абсолютную власть, латынь не стала lingua franca. Греческий продолжал оставаться всеобщим языком, по крайней мере, вплоть до конца первого века. Примерно со второго века в Италии стала доминировать латынь (среди простого народа), как и на Западе в целом, раз уж Константинополь стал столицей римской империи. Так что был лишь краткий период, когда греческий был всеобщим языком.
Греческий, одним словом, стал проще. Что касается морфологии, язык утерял одни элементы, сократил употребление других, и заменил сложные формы более часто встречающимися конструкциями. В языке возникла тенденция к более коротким, простым предложениям. Некоторые синтаксические тонкости были утеряны или, по крайней мере, стали редки. Язык заменил точность и изящество классического греческого большей ясностью выражения.16
Поскольку эллинистический греческий является смесью различных диалектов, следует быть осторожными с введением строгих морфологических правил, поскольку придется назвать большинство глагольных форм “исключением” из правил. Многие так называемые исключения можно объяснить беспорядочным заимствованием из разных диалектов (например, Эолическое окончание аориста желательного наклонения третьего лица единственного числа –ai вместо Аттического –eie@n#); тогда как другие являются следствием приспособления самого Койне к более знакомым или аналогичным конструкциям (как, например, употребление окончания первого аориста с глаголами второго аориста - ei=pan вместо ei=pon). Иногда различные варианты одной и той же формы глагола (например, четвертая и пятая основные формыiv глагола avnoi,gw), которые встречаются в НЗ, следует объяснять аналогичным образом.
Итак, не все неправильные формы в Новом Завете имеют простое лингвистическое объяснение, как если бы простого заучивания правил было достаточно для их распознавания. Многие из этих неправильностей являются просто результатом исторической случайности, а не следствием лингвистического принципа.17
а) Более короткие и простые предложения заменили часто довольно сложные предложения классического греческого языка.
б) Сократилось число употребляемых частиц и союзов, и некоторым из них пришлось исполнять множество различных функций.
в) Возросло число сложносочиненных предложений (паратаксис), сократилось число сложноподчиненных предложений (гипотаксис).
г) Прямая речь стала более предпочтительна, чем косвенная.
Поскольку эллинистический греческий был как тиглем, где сплавились предшествующие диалекты, так и вторым языком завоеванных народов, возникло три примечательных особенности: (1) исчезли тонкие нюансы; (2) померкло изящество; (3) возникла тенденция к более ясным способам выражения.18 Некоторые примеры:
а) Предлоги: повторяются перед всеми существительными там, где в Аттическом было бы достаточно одного предлога; отдается предпочтение составным глаголам с предлогом, тогда как достаточно было бы либо составного глагола, либо предлога; употребление предлога там, где в Аттическом греческом часто было бы достаточно просто существительного в соответствующем падеже; смешение/перекрытие значений предлогов (например, eivj/evn, u`pe,r/peri,).б) Местоимения: употребляются более часто (для большей ясности).
в) Личные местоимения: употребляются в качестве субъекта глагола там, где в Аттическом они обычно опускались.
г) Число: двойственное число исчезло.
д) Времена: употребление настоящего времени для выражения будущего (так называемое, футуристическое настоящее).
е) Залоги: сокращается употребление прямого среднего залога; обычно употреблялся действительный залог с возвратным местоимением.
ж) Наклонение: желательное наклонение умирает.
з) i[na заменяет инфинитив; употребление i[na расширяется.
и) Причастия: более широко употребляются перифрастические конструкции.
Многие ученые допускают существование только двух уровней: просторечие и литературный язык.19 Этот подход ложен по следующим причинам: (1);Эта точка зрения не [стр.21] учитывает разницу между настоящим литературным Койне и искусственным языком, стилизированным по Аттический греческий. (2);Вопрос представлен как черно-белый: “две крайности” рассматриваются, как единственная система, с помощью которой должен рассматриваться весь Койне. (3);Большая часть новозаветных книг никогда не претендовала на статус литературного труда, так что весьма неудачно проводить аналогию между ними и работами, претендующими на литературность. С другой стороны, они не являются полным аналогом рецептов, завещаний, списков покупок, деловых бумаг, заметок на память, юридических документов и даже личных писем, написанных солдатами с полей сражений; ибо они были, по большей части, написаны для публики, а не лично кому-то, и они обычно были предназначены для публичного чтения. Более того, суть их темы и их часто апологетический тон приводит к тому, что не легко найти что-либо подобное в папирусах.
По этим причинам некоторые ученые предполагают, что возможно существование, по крайней мере, еще одного промежуточного уровня греческого Койне между крайностями просторечья и литературного языка. Похоже, что это представление верно; оно отражено в следующей классификации.
Это язык улиц, разговорная народная речь. Он обнаружен, в основном, в папирусах, найденных в Египте, это настоящий lingua franca тех дней.
Папирусы являют собой нечто подобное гипотетической ситуации, в которой американцы двадцатого века вываливают свои корзины для бумаг на мусорной свалке в месте достаточно сухом, чтобы бумага сохранилась там в течение двух тысяч лет; затем ученые обнаружат все это и изучат материалы, отмечая, в частности, вид английского языка, употреблявшегося в двадцатом столетии. Мы смеем предположить, что выводы этих ученых дали бы весьма узкую и извращенную картину лингвистических способностей и практики американцев двадцатого века.20
Это более отшлифованный Койне, язык ученых и литераторов, академиков и историков. Различие между литературным Койне и просторечным Койне подобно различию между английским языком улиц и английским языком университетов. Эпиктет, пожалуй, является представителем самого низкого уровня литературного Койне; фактически, Колвелл (E.C. Colwell) заходит столь далеко, что говорит, что язык четвертого Евангелия весьма похож на язык Эпиктета. Греческий язык Иосифа Флавия, хотя временами и довольно семитизированный, часто весьма хорош.
Разговорный Койне – это язык, на котором разговаривают образованные люди. По большей части он грамматически правилен, но он не принадлежит к тому же уровню, что и литературный Койне (отсутствие тонких изысков, большая эксплицитность, более короткие предложения, больше паратаксиса). По самой его природе не стоит ожидать большого количества параллелей, как в папирусах (обычно являющихся языком необразованных людей), так и среди писателей (поскольку их язык – это письменный язык). Однако западная цивилизация предоставляет множество свидетельств;/ аналогов языка такого уровня.
а) Аналогом могут служить, прежде всего, проповеди. Проповедь обычно говорится языком более высоким, чем просторечие, но недотягивающим до уровня литературного. Фактически, многие современные специалисты по гомилетике настаивают на том, что идеальная проповедь, должна находится на “уровне живого разговорного языка” (так считает, например, Гарольд Робинсон [Haddon Robinson]). Здесь существует хорошая аналогия с Новым Заветом: большая часть НЗ первоначально являлась по своей природе проповедями, которые теперь записаны для последующих поколений. Некоторые послания задумывались как проповеди; большинство, по крайней мере, предназначалось, чтобы быть прочитанными вслух в церквях. Хотя мы никогда не сможем восстановить живой язык разговорного Койне, Новый Завет, похоже, весьма близок к нему.
б) “Практически каждая эпоха западной цивилизации, особенно после создания и записи поэзии Гомера, являла три уровня языка: литературный, разговорный и ‘вульгарный’ … Сохранившиеся произведения древней Греции и Рима практически целиком принадлежат литературному уровню”.21 Речи Цицерона являются хорошим примером разговорной латыни.
в) Наконец, существовало, по крайней мере, три уровня греческого языка во все периоды его истории, как отмечает Дженнерис:
Литературные шедевры этого периода [классическая эра] не являют язык, на котором на самом деле разговаривали в то время … Ибо в обычной беседе и образованные классы и необразованные толпы не выходят за рамки простой разговорной или народной речи, во многих случаях вырождающейся в просторечие или даже использующей грубые выражения. Сосуществование во все времена художественного или литературного стиля и разговорной или народной речи … с обычным промежуточным языком – факт, несомненно, устанавливаемый посредством логики, посредством исторического исследования и посредством, как современных аналогов, так и нашего каждодневного опыта.22
Далее Дженнерис указывает на разницу между разговорным и письменным языком:
… ни один писатель никогда не употребляет один и тот же стиль при письме и говорении. Напротив, каждый литератор прилагает особые усилия, чтобы облечь свою мысль в более или менее элегантные выражения … Вся [классическая] греческая литература, слава древней Греции, написана почти [стр.23] исключительно литературным стилем. Что касается разговорной или народной речи, едва ли она представлена в сохранившихся памятниках.23
Наконец, что касается периода Койне, Дженнерис утверждает, что существует четыре различных уровня греческого языка: (1);подражание Аттическому, (2);обычный [=;литературный], Левантийский [=;разговорный; в частности, греческий язык эллинизированных иностранцев, включая НЗ] и (4);народная речь [=;просторечие].24
В заключении стоит отметить, что, похоже, первоначальное восхищение найденными в папирусах параллелями с Новым Заветом было несколько преувеличенным. Другими словами, хотя папирусы оказались весьма полезны для понимания словарного запаса НЗ, мы не находим в папирусах хороших синтаксических параллелей. Большинство папирусов синтаксически примитивней большей части НЗ, тогда как сам НЗ не принадлежит к тому же литературному уровню, на котором находятся такие авторы, как Иосиф Флавий и Полибий. Он, в основном, занимает среднее положение между просторечием и литературным языком, известное, как разговорный язык.25
Это искусственный язык, вызванный к жизни литераторами, которых не интересовало, что стало с языком (весьма похожим образом многие защитники перевода Библии короля Иакова [1611 г.] настаивают на его использовании, поскольку он представляет собой английский язык на вершине своей славы, английский эпохи Шекспира).
Поскольку язык развивался в таких условиях и под таким воздействием [римское правление, при котором культурная и интеллектуальная жизнь приходила в упадок], непредвзято сравнивая его с Аттическим старых добрых времен Афинской гегемонии, многие ученые, и затем и множество их последователей, действуя в строгой конспирации, попытались воспрепятствовать дальнейшему развитию этого “общего” (то есть не классического Аттического) греческого языка, и возродить чистый древний Аттический, что соответственно привело к тому, что они (то есть “очищенцы) получили прозвище Аттисты”. Возник не оригинал, но имитация и видимость …26
Существует два отдельных, хотя и взаимосвязанных, вопроса относительно природы новозаветного греческого языка, на которые необходимо дать ответ: (1);Какие языки существовали в первом веке в Палестине? (2);Каким образом новозаветный греческий вписывается в Койне?
Все более ясным становится тот факт, что арамейский, еврейский и греческий языки использовались в Палестине первого века н.э.27 Активно обсуждается вопрос, как эти языки сосуществовали. С этой проблемой связан вопрос о языке (языках), на котором говорил Иисус. Поскольку это отдельная тема, не имеющая прямого отношения к вопросу о новозаветном греческом (хотя и связанная с ним), мы рассмотрим ее весьма кратко.
К первому веку н.э. арамейский, вероятно, был основным языком, по крайней мере, нескольких иудейских регионов. Однако сомнительно, что он был основным языком всех иудеев Палестины, особенно тех, кто жил в Галилее. Большинство современных ученых утверждает, что это был основной (если не единственный) язык, на котором учил Иисус, хотя Он, возможно, знал еврейский (ср. Лук. 4) и, возможно, также говорил на греческом.
Некоторые ученые утверждают, что еврейский язык (Мишны) был, на самом деле, основным языком Палестины первого века. Однако еврейский, видимо, не имел широкого распространения в народных массах, о чем говорит недостаток свидетельств: практически не существует надписей на еврейском языке в Палестине того времени.
Растет число ученых, утверждающих, что греческий был основным языком, на котором говорили в Палестине того времени, и, возможно, языком служения Иисуса. “Аргументы в пользу этой точки зрения основаны на роли греческого, как lingua franca римской империи, лингвистической и культурной ситуации в нижней Галилее в первом веке, том факте, что самые ранние документы Нового Завета распространялись на греческом языке, разнообразии эпиграфических свидетельств, важных литературных свидетельствах и на некоторых важных текстах в Евангелиях …”.28
Насколько велико семитское влияние на греческий язык НЗ? В какой степени греческий НЗ подвергся иным влияниям?
В 1863 г. Лайтфут [J.B. Lightfoot] ожидая великих открытий языковых параллелей в папирусах, сказал: “Если бы мы могли обрести письма, которые обычные люди писали друг другу, не думая о литературности, мы бы получили величайшую возможную помощь в понимании языка НЗ в целом”.29
Тридцатью двумя годами позже, в 1895 г., Адолф Дейсман [Adolf Deissmann] опубликовал свой Bibelstudien – незамысловато озаглавленный труд, которому суждено было произвести революцию в изучении НЗ. В этой работе (позже переведенной на английский под названием Bible Studies) Дейсман показал, что новозаветный греческий был не языком, изобретенным Святым Духом (Герман Кремер [Hermann Cremer] назвал его “греческим Святого Духа”, во многом благодаря тому, что 10 процентов его словарного состава не имеет светских параллелей).
Дейсман продемонстрировал, что подавляющее большинство новозаветных слов можно найти в папирусах. Прагматическим эффектом труда Дейсмана было объявление устаревшими практически всех словарей и лексических комментариев, написанных до наступления нового века. (Как следствие, словарь Тейлора, опубликованный в 1889 г., устарел вскоре после выхода из печати; хотя, по иронии судьбы, ему все еще доверяют многие, изучающие НЗ).
Джеймс Хоуп Моултон [James Hope Moulton] принял эстафету от Дейсмана и показал существование параллелей в синтаксисе и морфологии между НЗ и папирусами. По сути, то, что Дейсман сделал для лексикологии, Моултон сделал для грамматики. Он отметил, что некоторые, не имевшие ранее параллелей новозаветные конструкции, обнаружены в папирусах (например, инструментальное употребление evn). Однако его аргументация не была столь же убедительной. По этой причине все еще продолжаются дебаты о степени семитского влияния на новозаветный греческий язык.
На сегодня существует, в основном, три широких взгляда на новозаветный греческий язык, охватывающих диапазон от просторечного Койне до чрезвычайно семитизированного греческого.
Это точка зрения Дейсмана и Моултона, и она была поддержана (с некоторыми изменениями) Робертсоном, Радермахером [Radermacher], Колвелом, Сильвой [Silva] и Райдбеком [Rydbeck]. Все эти ученые допускали присутствие семитизмов в цитатах из Ветхого Завета и некоторых высказываниях Иисуса.
Проблемы, связанные с данной точкой зрения: (1) Не учитываются значительные различия между авторами Нового Завета – некоторые вписываются в эту категорию, другие же могут лучше соответствовать категориям, описанным ниже. (2) Большинство папирусов найдены в иудейских поселениях, следовательно, они тоже могут быть семитизированы, и весьма значительною.(3) Синтаксические параллели не столь явны, как лексические параллели: похоже, что НЗ, по большей части, находится на более высоком уровне, чем папирусы.
Некоторые ученые (например, Dalman, Torrey, Burney, Black, R.H. Charles, M. Wilcox) рассматривают Евангелия, первые пятнадцать глав Деяний и Откровение, как, фактически, переводной греческий. То есть, оригинал был на арамейском, а до нас дошли сохранившиеся копии греческого перевода.
Проблемы, связанные с данной точкой зрения: (1);Не существует ни единого раннего текстуального свидетельства в пользу этой теории (то есть, нет ранних арамейских манускриптов, чье содержание могло бы быть источником текста Евангелий, Деяний или Откровения). (2);Большая часть упоминаемых семитизмов (например, игра слов, теряющаяся в греческом переводе, ошибки перевода и т.п.), хоть и найдены с большой изобретательностью, являются субъектами серьезных возражений.
Данная точка зрения, которая весьма похожа на возвращение к дням “греческого Святого Духа”, весьма настойчиво отстаивалась Найджелом Тёрнером [Nigel Turner]. Тёрнер заходит столь далеко, что, размышляя о проблеме греческого Святого Духа, утверждает: “Теперь мы должны признать, что не только суть и содержание Писания уникальны, но также уникален и язык, на котором оно написано, или, на который оно переведено”.30 Он также упрямо заявляет: “Библейский греческий является уникальным языком, обладающим единством и собственным характером”.31 Важно понимать, что под термином “библейский греческий” Тёрнер понимает также и Септуагинту. Действительно, лингвистически говоря, Септуагинта – мать Нового Завета.
Проблемы, связанные с данной точкой зрения, в придачу к проблемам второй точки зрения: (1);Некоторые исследования показали, что синтаксис Нового Завета не идентичен синтаксису Септуагинты, и что они, на самом деле, принадлежат к разным жанрам.32 (2);Параллели проводятся избирательно.33 (3);Этой точке зрения присуща путаница между стилем и синтаксисом (подробнее см. ниже).
Итак, большинство современных ученых избрали бы в качестве своей точки зрения что-то среднее между первым и вторым подходом. Но появляется все больше исследований, поддерживающих первый вариант, а именно, что греческий Нового Завета был хорошим, общепринятым греческим языком, который легко бы был понят как на улицах Афин, так и в окрестностях Иерусалима. Тем не менее, у каждого подхода существуют свои проблемы, особенно в связи с тем, как вообще сформулирован вопрос.
Возможно, существуют и другие подходы к природе новозаветного греческого языка. Далее предлагается комплексная структура, которую необходимо учитывать.
Те, кто признает, что греческий язык Нового Завета является обычным Койне, проводят важное разграничение между синтаксисом и стилем (например, Дейсман, Моултон, Радермахер, Дебрюнер [Debrunner]), тогда как представители взгляда “самостоятельный диалект” этого не делают. Семитизмы оказывают влияние на стиль Нового Завета, тогда как синтаксис остается синтаксисом эллинистического греческого языка. Синтаксис – это нечто внешнее по отношению к автору, это основные лингвистические особенности сообщества, без которых общение было бы невозможно. С другой стороны, стиль – это нечто внутреннее для каждого из авторов. Например, частота употребления предлогов или сочинительных союзов (таких, как kai,) является вопросом стиля: тот факт, что аттические писатели употребляли предлоги и сочинительные союзы реже, чем писатели Койне, не означает, что синтаксис изменился. Многие аргументы в пользу существования самостоятельного диалекта основываются на подобных количественных различиях между аттическим и новозаветным греческим языком. Но только, если бы можно было доказать качественные отличия (причем существенные), и не только между аттическим и новозаветным греческим, но также между греческим НЗ и Койне, то возможно было бы настаивать на существовании уникального языка.
Как мы утверждали ранее, греческий язык Нового Завета не находится ни на уровне папирусов, ни на уровне литературного Койне, но является разговорным Койне. То, что многие ученые, похоже, не подозревают о существовании этого промежуточного уровня, является частичной причиной существования путаницы по поводу природы новозаветного греческого языка.
Грамматика и стиль – не единственные вопросы, которые необходимо учитывать. Словарный запас языка также является критичным элементом. Дейсман ясно показал, что словарный состав новозаветного греческого, в основном, совпадает со словарным составом [стр.28] общеупотребительного Койне. Мы убеждены, что язык Нового Завета необходимо рассматривать в свете трех составляющих, а не одной: стиль, грамматика, словарный состав. По большому счету, стиль – семитский, синтаксис – синтаксис разговорного;/ литературного Койне (потомка Аттического диалекта), словарный состав – состав общеупотребительного Койне. Конечно, между этими элементами никогда не бывает строгого разграничения.35 Взаимоотношение между ними может быть проиллюстрировано следующим образом:
Рис. 1. Многогранная природа новозаветного греческого языка
Необходимо учесть еще один фактор: Новый Завет написан несколькими авторами. Одни (например, автор Евреям, Лука, иногда Павел) стремятся строить структуру предложений согласно литературного Койне; другие находятся на более низком уровне (например, Марк, Иоанн, Откровение, 2-е Петра). Следовательно, невозможно говорить обо всем новозаветном греческом в одних и тех же терминах. Похоже, что это решающий аргумент против мнения Тёрнера, ибо язык Нового Завета – это не “уникальный язык” (это становится очевидно после даже беглого сравнения Евреям и Откровения); но это также, до некоторой степени, аргумент против мнения Дейсмана и Моултона, ибо нельзя весь греческий Нового Завета отнести к тому же уровню, что и папирусы. Для некоторых новозаветных авторов, похоже, греческий был родным языком; другие выросли в двуязычной среде, хотя, возможно, изучали греческий после арамейского; остальные могли выучить его, будучи взрослыми.
Проблемы, связанные с природой греческого языка Нового Завета довольно сложны. Наши взгляды можно обобщить следующим образом:
а) По большей части, греческий язык Нового Завета – это, что касается синтаксиса, разговорный греческий; по изяществу и структуре предложения он несколько ниже литературного Койне, но выше уровня, встречающегося в большинстве папирусов (хотя, справедливости ради, стоит отметить семитские вкрапления в синтаксисте).
б) С другой стороны, его стиль – семитский; то есть, поскольку почти все авторы новозаветных книг были Иудеями, стиль их письма формировался как под воздействием их религиозного наследия, так и их лингвистического окружения. Более того, стиль Нового Завета также обусловлен тем фактом, что его авторы обладали одной общей чертой, верой в Иисуса Христа. (Это аналогично разговору между двумя христианами в церкви и теми же двумя христианами на работе: стиль и словарный состав речи, до некоторой степени, будут различаться).
в) Однако, словарный состав Нового Завета, в основном, тот же, что и у обычных папирусных документов тех дней, хотя иногда на него оказывает существенное влияние Септуагинта и христианский опыт.
В каждой из данных областей существуют исключения, поскольку они не полностью изолированы друг от друга. И не только это, но, поскольку Новый Завет написан авторами с разным лингвистическим фоном и различными способностями, совершенно недопустимо рассматривать их греческий, как однотипный. Тем не менее, можно выразить общее впечатление от новозаветного греческого языка, и Моул замечательно сделал это:
Маятник качнулся, пожалуй, слишком далеко в направлении отождествления библейского и “светского греческого”; и мы не должны позволять этим пленительным исследованиям ослепить нас и скрыть тот факт, что библейский греческий все же сохраняет определенные особенности, отчасти, из-за семитского влияния (которое должно быть гораздо более сильным в Новом Завете, чем в эквивалентной массе разговорного или литературного “светского греческого”, даже учитывая проникновение в сообщество иудейских поселенцев), и, отчасти, из-за формирующего влияния христианского опыта, который приводит, в определенной степени, к созданию собственных идиом [=стиля] и собственного словарного состава языка.36
В основном, диапазон литературных уровней новозаветных авторов можно представить следующим образом:37
Семитский/просторечный | Разговорный | Литературный Койне |
Откровение От Марка От Иоанна, 1-3-е Иоанна 2-е Петра |
Большая часть Павла От Матфея |
Евреям От Луки, Деяния Иакова Пасторские послания 1-е Петра Иуды |
Примечание. Книги в таблице перечислены в порядке убывания соответствия указанной категории. Так, послание Евреям более литературное, чем 1-е Петра, Откровение более семитизированное, чем Евангелие от Марка и т.д.38
1 Данная библиография и другие, которые приведены в этой книге, не претендует на то, чтобы быть исчерпывающей, она, скорее, вводная. (Библиография, приведенная здесь, более обстоятельная, чем другие, однако это обусловлено природой обсуждаемой темы.) ссылки на наиболее часто цитируемые источники приведены в сокращенной форме (например, фамилия автора или аббревиатура названия журнала); в отношении подобных ссылок обращайтесь к списку сокращений.
2 Сведения о многочисленных подэтапах приведены в Jannaris, 1-20.
3 Обсуждение истории протогреческого языка (особенно “Линейного B”, который был соотнесен с протогреческим в 1952 г.) см. в Palmer, The Greek Language, 27-56. Древние надписи не содержат явных свидетельств о различии в диалектах вплоть до XII в. до н.э.
4 Список из 18-20 диалектов приведен в Buck, The Greek Dialects.
5 Сохранившиеся надписи являют несколько иную картину. Действительно, мы можем исследовать диалекты географически или литературно. Географически существовало четыре основных диалекта (Аркадо-Киприотский, Западный греческий [включающий Дорический и Северо-западный греческий], Аттическо-Ионический [включающий Аттический и Ионический греческий], Эолический [включающий Лесбийский (названный по названию острова Лесбос) и Беотийский]). Краткое обсуждение см. в Palmer, The Greek Language, 57-58. Наш подход – литературный, имеющий дело с диалектами в терминах сохранившихся литературных свидетельств.
6 См. обсуждение в Smyth, Greek Grammar, 3-4, и Palmer, The Greek Language, 57-58.
7 Smyth, 4.
8 Metzger, 44.
i Lingua franca - букв. “французский язык”; язык международного общения (прим. перев.).
9 Robertson, 44.
10 Hoerber, 253.
ii Volapuk - первый искуственный язык, изобретенный в 1879 г. германским священником Джоном Мартином Шлейером, желавшим создать универсальный международный язык (прим.перев.)
iii Синевулф (Cynewulf) - автор (или авторы) нескольких англо-саксонских поэм религиозного содержания, живший, скорее всего, в IX в. (прим.перев.)
11 Moulton, Prolegomena, 26.
12 BDF, 2, n. 1 (§ 3).
13 Moule, 1.
14 Ibid.
15 Ср., особенно, Porter, “Did Jesus Ever Teach in Greek?” 205-23 (стр. 205-9 посящены описанию греческого, как lingua franca римской империи; стр. 209-23 посвящены собственно греческому языку в Палестине).
16 На этом особенно настаивает Зервик (Zerwick), который подкрепляет данную точку зрения многочисленными примерами в своей книге Biblical Greek.
iv К основным формам глагола в греческой грамматике относят: (1) наст.вр., действ.зал. (2) буд.вр., действ.зал. (3) аорист, действ.зал. (4) перфект, действ.зал. (5) перфект, страд.зал. (6) аорист, страд.зал. (прим. перев.)
17 Некоторые примеры морфологических изменений: (1) ss вместо tt (например, qa,lassa вместо qa,latta); (2) сокращение употребления глаголов на –mi, желательного наклонения, превосходной степени сравнения; (3) потеря двойственного числа (формы существительных, глаголов, прилагательных, употребляемой для обозначения двух лиц); (4) замена некоторых форм более привычными вариантами, например, употребление окончания первого аориста с глаголами второго аориста (например, h=lqan вместо h=lqon, ei=pan вместо ei=pon, и т.п.), окончания первого склонения с существительными третьего склонения (например, qugate,ran вместо qugate,ra [хотя в НЗ встречается только оригинальная форма третьего склонения]); (5) более частое употребление уменьшительных форм, хотя значение при этом часто не отличается от значения нормальной формы.
18 Metzger, 45; Zerwick, 161.
19 BDF выражает это следующим образом: “Где, между двумя крайностями расположены новозаветные документы, ближе ли они к повседневной речи, отображаемой папирусными письмами, или к аттизированным литературным памятникам? По этому поводу в основном можно сказать, что язык новозаветных авторов едва ли является простой разговорной речью … ” (2 [§ 3]).
20 Hoerber, 252.
21 Hoerber, 252.
22 Jannaris, 4.
23 Ibid., 5.
24 Ibid., 8.
25 Хофман фон Зибенталь [Hoffmann-von Siebenthal] пришел к аналогичному заключению (2-3).
26 Jannaris, 7.
27 Краткий обзор см. в Porter, Verbal Aspect, 111-56.
28 Porter, “Did Jesus Ever Teach in Greek?” 204. Там же приведено детальное рассмотрение этих аргументов и прекрасная библиография (стр. 195-235).
29 Цитируется по Moulton, Prolegomena, 242.
30 Turner, Syntax, 9.
31 Ibid., 4.
32 Например, самостоятельный родительный падеж часто употребляется в НЗ и редко в LXX, а это – конструкция, характерная для греческого языка; некоторые особенности глагольного вида в новозаветном греческом не имеют параллелей в семитских языках; конструкция артикль-существительное-kai,-существительное часто встречается в НЗ, редко в LXX (причем там она не имеет того же семантического значения); связь прилагательного с существительным в конструкции без артикля в НЗ более похожа на Аттический диалект и папирусы, чем на LXX.
33 Это особенно справедливо в отношении недавней статьи – L. Cignelli, G.C. Bottini, “L’Articolo nel Greco Biblico,” Studium Biblicum Franciscanum Liber Annuus 41 (1991) 159-99. Авторы утверждают, что употребление артикля в НЗ существенно отличается от употребления в Аттическом (стр. 159). Однако их подход заключается в том, что они берут примеры из LXX (переводной греческий язык) и предполагают, что то же самое справедливо и для НЗ. Но сваливать в одну кучу НЗ и LXX, даже если они и принадлежат к одному жанру – это чересчур.
34 См. обсуждение в Rydbeck, 424-27.
35 Следует отметить, что семитский фон авторов может, иногда, влиять и на их синтаксис, и на их словарный запас (особенно благодаря влиянию LXX); общеупотребительный Койне может привнести как свой синтаксис, так и свой стиль и т.п.
36 Moule, 3-4.
37 Подробное обсуждение см. в Metzger, 46-52 и в стандартных критических комментариях.
38 Одним из недостатков данной таблицы является то, что она не говорит нам, ближе ли Матфей к просторечному или к литературному Койне; другим – то, что мы смешиваем стиль, синтаксис и словарный запас (впрочем, эта иллюстрация ориентированна, прежде всего, на синтаксис новозаветных книг) и, потому, выстраиваем их в одну линию.