Dietrich Bonhoeffer

DIE PSALMEN
Das Gebetbuch der Bibel

SEELSORGE

MBK-Verlag, Bad Salzuflen, 2001
Chr. Keiser Gutersloher Verlagshaus GmbH, 1996

Дитрих Бонхёффер

ПСАЛТИРЬ -
библейский молитвенник

О ДУШЕПОПЕЧЕНИИ


Москва 2006

УДК 27-46
ББК 86.376 Б 81

Перевод выполнен с изданий

Dietrich Bonhoeffer, Die Psalmen. Das Gebetbuch der Bibely MBK-Verlag, Bad Salzuflen, 2001 © 1940 MBK Verlag Bad Salzuflen

Dietrich Bonhoeffer, Seelsorge // Dietrich Bonhoeffer, Werkey Band 14: Illegale Theologenausbildung:

Finkenvalde 1935 - 1937. © Chr. Kaiser / Gutersloher Verlagshaus GmbH, Gutersloh, 1996.

Дитрих Бонхёффер

Псалтирь - библейский молитвенник / Пер. с нем.: А. Лейцина.

О душепопечении: нелегальные лекции в Финкенвальде (1935 - 1937) / Пер. с нем.: Р. Штубеницкая. - М.: Центр «Нарния», 2006. - 192 с.

ISBN 5-901975-29-6

Некоммерческое просветительское учреждение Центр «Нарния» www.narniacenter.ru

«Псалтирь» Дитриха Бонхёффера - это вызов индивидуалистическому, разделенному сознанию современного человека. Она помогает понять, как библейские псалмы могут стать личными молитвами каждого из нас. В своих лекциях о душепопечении, основываясь на собственном пастырском опыте, Бонхёффер затрагивает такие больные темы, как беседа с равнодушными, душепопечение о больных и умирающих и даже душепопечение о душепопечителях.

Содержание

Дональд Марсден. Предисловие к русскому изданию

Эберхард Бетге. Предисловие к немецкому изданию

Псалом 1

«Господи, научи нас молиться!»

Учиться молиться во имя Иисуса

Молящиеся псалмами

Имена, музыка, стихотворная форма

Богослужение и псалмы

Классификация

Творение

Псалом 8

Закон

История спасения

Мессия

Псалом 21

Церковь

Жизнь

Страдание

Вина

Псалом 50

Враги

Псалом 72

Конец

Прошение о Духе жизни

Благословение утренней молитвы

Псалом 103.

Эберхард Бетге. Несколько слов о жизни и творчестве Дитриха Бонхёффера

Мартин Лютер. Предисловие к Псалтири 1528 г

© А. Лейцина, перевод, 2006

© Центр «Нарния», 2006

Предисловие к русскому изданию

В2006 году христианский мир отметил 100-летие со дня рождения Дитриха Бонхёффера - выдающегося немецкого богослова, пастора, проповедника, чье слово и вера оплачены мученической смертью. В гитлеровской Германии Бонхёффер был одним из основателей Исповедующей церкви, в отличие от официальной, не поддержавшей нацистскую идеологию. В годы войны он мог спокойно и безбедно жить в США, преподавать в университетах, писать научные труды, тем не менее, он вернулся на родину и, наверняка зная, что его ждет гибель, присоединился к Сопротивлению. Он был арестован в 1943 г. и через два года, 9 апреля 1945 г. - всего за месяц до победы - казнен в концлагере Флоссенбург.

К сожалению, один из самых интересных и глубоких христианских мыслителей и богослоbob XX века почти незнаком российскому читателю - изданы только три его книги[1].

В нашем сборнике впервые на русском языке выходят две книги Бонхёффера, любезно предоставленные немецкими издательствами MBK-Verlag и Chr. Keiser Gutersloher Verlag-haus. Они лаконичны, невелики по объему и необыкновенно емкие по смыслу и кругу поднятых проблем.

«Псалтирь - библейский молитвенник» написана в 1939 г., но не утратила актуальности и по сей день. Эта книга - пламенный вызов индивидуалистичному, разделенному сознанию современного человека. Она помогает понять, как во Христе библейские псалмы становятся личными молитвами - плачем и благодарением нашего сердца.

Вторая книга - «О душепопечении» - записи лекций Бонхёффера, сделанные студентами в 1937 г., когда он был вынужден нелегально проповедовать и преподавать в семинарии в Финкенвальде (Померания). Несмотря на конспективность изложения, в книге отпечаталась живая бонхёфферовская мысль, удивительно проникновенная, ясная и смелая.

В книге говорится о болезненных и скрытых сторонах нашей церковности: равнодушии, нераскаянности, ожесточенности, требующих врачевания и исцеления. В ней показана таинственная суть душепопечения - в трудных отношениях священника, пастора с равнодушными, больными, умирающими и теми, кто печется о душах.

Надеемся, что наша книга будет интересна не только служителям, но и каждому вдумчивому читателю, способному увидеть в ней обращение к самому себе.

Дональд Марсден, президент Центра «Нарния», 2006

Предисловие к немецкому изданию

Это уже четырнадцатое издание книги Дитриха Бонхёффера «Псалтирь - библейский молитвенник» . С ней связаны различные воспоминания, но особенно памятен поиск иллюстрации с изображением Давида, играющего на арфе, на использовании которой в этой книге настаивал сам Бонхёффер.

К сожалению, у нас нет не только рукописного первоисточника, но и писем, имеющих отношение к появлению этого томика на свет. Бонхёффер долгое время особое внимание уделял псалмам: не только практике их чтения в богослужениях Финкенвальдской семинарии и ее дочерних учреждений в викариатах Восточной Померании (Кезлин, Гросс-Шленвитц и Зигуртсдорф), но и богословско-интерпретационному значению. Уже летом 1935 г. он читал нам лекцию о Христе в псалмах. Потом появились работы о царе Давиде и постройке стены, в которых автор не придерживался привычного для нас историко-критического толкования, и относился к библейскому канону серьезнее, чем к истории возникновения конкретных произведений. Эти работы получили известность. В 1939 г. к Бонхёфферу обратилось издательство МВК-Verlag, с просьбой заняться псалмами в издававшейся тогда серии «Вхождение в Писание», и Бонхёффер с удовольствием взялся за работу. Этот труд стал последним произведением, вышедшим при его жизни, до того как в 1941 г. ему запретили публиковаться.

Очень важно, что в новом издании опять появляется иллюстрация Давида. Дело не только в том, что автору нравилось пластическое решение этой вормской скульптуры, изображающей Давида во время исполнения псалмов. Для христиан, молитвенно читающих Псалтирь, важно вернуть ту роль Давида, которую он утратил в силу историко-критического метода. Автора интересовала не история создания древней поэзии, а непрерывность опыта спасения детей Божьих, молящихся псалмами, и их связь с Давидом, одним из праотцев Христа и тем, что было ему возвещено.

Эберхард Бетге

ПСАЛОМ 1

Блажен муж,
который не ходит на совет нечестивых
и не стоит на пути грешных
и не сидит в собрании развратителей,
но в законе Господа воля его,
и о законе Его размышляет он день и ночь!
И будет он как дерево,
посаженное при потоках вод,
которое приносит плод свой во время свое,
и лист которого не вянет;
и во всем, что он ни делает, успеет.
Не так - нечестивые;
но они - как прах, возметаемый ветром.
Потому не устоят нечестивые на суде,
и грешники - в собрании праведных.
Ибо знает Господь путь праведных,
а путь нечестивых погибнет.

«Господи, научи нас молиться!»

Так говорили Иисусу ученики[2], тем самым признаваясь в своем неумении молиться. Им необходимо было учиться этому. Учиться молитве для нас - противоречивое утверждение. Мы полагаем, что сердце само начинает изливаться в молитве от избытка чувств, научить же его молиться нельзя. Однако это опасная ошибка -правда, широко распространенная среди современных христиан - считать, что сердце способно молиться по своей природе. Мы склонны принимать за молитву мечтания, надежды, вздохи, жалобы и восторги - все, что рождается в нашем сердце само по себе. Однако это - смешение земли и неба, человека и Бога. «Молиться» означает не просто изливать то, что на сердце, это значит переполненным или же пустым сердцем искать путь к Богу и говорить с Ним. На это не способен ни один человек, для этого ему необходим Иисус Христос.

Ученики хотят молиться, но не знают как. Какая тяжкая мука - стремиться к общению с Богом, но оказаться немым в присутствии Божьем, ощущать, что всякий зов теряется в собственном Я, что сердце и уста говорят искаженным языком, который Бог не желает слушать. В такой момент мы ищем людей, способных нам помочь, сильных в молитве. Вот если бы кто-нибудь, кто умеет молиться, взял нас в свою молитву, дал бы нам молиться ею вместе с ним, -это бы помогло! Безусловно, опытные христиане могут помочь, но лишь через Того, Кто Сам помогает им и на Кого они укажут, если воистину являются учителями молитвы, - через Иисуса Христа. Если Он берет нас в Свою молитву, дает молиться вместе с Ним, возводит к Богу Своим собственным путем и учит молиться, тогда мы избавлены от мук богооставленности. Этого и желает Христос. Он хочет молиться с нами, и когда мы присоединяемся к Его молитве, то обретаем радостную уверенность в том, что Бог слышит нас. Если наша воля и все сердце наше входят в молитву Христову, тогда мы истинно молимся. Только в Иисусе Христе мы можем молиться, в Нем и услышаны будем.

Итак, мы должны учиться молитве. Ребенок учится говорить, потому что с ним говорит отец. Так и мы учимся говорить с Богом, потому что Бог говорил и продолжает говорить с нами. На языке Отца Небесного Его дети учатся говорить с Ним. Повторяя Божьи слова, мы начинаем молиться Ему. Не на искаженном и невразумительном языке нашего сердца, а на чистом и ясном языке, на котором Бог во Христе говорил с нами, нам следует обращаться к Богу. На нем желает Он слышать нас.

Слово Божье во Христе встречает нас в Священном Писании. Если мы хотим молиться уверенно и радостно, то Священное Писание должно стать твердым фундаментом нашей молитвы. Мы можем быть уверены, что Иисус Христос, Слово Божье, учит нас молиться. Слова, исходящие от Бога, станут ступенями, по которым мы поднимемся к Нему.

Учиться молиться во имя Иисуса

Итак, в Священном Писании есть книга, тем и отличающаяся от других книг Библии, что содержит только молитвы - Псалтирь. На первый взгляд это удивительный факт, что в Библию включен молитвенник. Ведь Священное Писание - это Слово Божье, обращенное к нам, а молитвы - слово человеческое. Как же они попали в Библию? Мы не должны позволить сбить себя с толку: Библия - Слово Божье и Псалтирь в том числе. Неужели молитвы к Богу - тоже Слово Божье? Это нелегко осмыслить. Мы поймем это не раньше, чем осознаем, что истинной молитве мы можем научиться только от Иисуса Христа, что речь, таким образом, идет о слове Сына Божьего, живущего среди людей, к Богу Отцу, живущему в вечности. Иисус Христос принес Отцу все нужды, радости, благодарения и надежды людей. В Его устах слово человеческое становится Божьим, а если мы присоединяемся к Его молитве, то Слово Божье, в свою очередь, становится человеческим. Таким образом, все молитвы Библии мы можем произносить вместе с Иисусом: Он дает нам участие в них и приводит пред лицо Божье. В противном случае это не истинные молитвы, ибо только через Иисуса и в Иисусе мы и можем истинно молиться.

Когда мы молитвенно читаем библейские молитвы, особенно псалмы, следует первым делом задумываться, как эти тексты связаны с Иисусом Христом, а не с нами. Мы должны стремиться понять псалмы в качестве Слова Божьего, и только тогда мы сможем включиться в их молитву. Таким образом, дело не в том, выражает ли псалом чувства и чаяния, которыми в данный момент наполнено наше сердце. Возможно, нам необходимо молиться именно вопреки собственному сердцу, чтобы прийти к истинной молитве. Важно не то, о чем мы хотим сейчас молиться, а то, какую молитву хочет услышать от нас Бог. Будь мы предоставлены самим себе, от «Отче наш» скорее всего оставалось бы только четвертое прошение. Но Бог хочет иного. Не скудость наших сердец, а богатство Слова Божьего должно определять нашу молитву.

Сам факт включения молитвенника в Библию свидетельствует о том, что Слово Божье -это не только Его слово, обращенное к нам, но и слово, которое Он хочет услышать от нас, потому что это слово Его возлюбленного Сына. Это великая благодать, что Бог Сам объясняет, как нам говорить с Ним и быть в общении. Мы обретаем эту привилегию, молясь во имя Иисуса Христа. Для того и даны псалмы, чтобы мы научились молитвенно читать их во имя Христово.

По просьбе учеников Иисус дал им «Отче наш»*. Всякая истинная молитва вмещается в прошения «Отче наш», а то, что не находит в ней места - не молитва вообще. Все молитвы Священного Писания заключены в ее безмерной шири: они становятся ее бесконечным богатством, а она - их венцом и единением. О Псалтири Лютер сказал: «Она так связана с «Отче наш», а «Отче наш» с нею, что можно очень тонко понимать одно через другое и превосходно согласовывать одно с другим».

«Отче наш» - образец, помогающий определить, молимся ли мы во имя Иисуса Христа или же во имя себя самих. Не случайно Псалтирь так часто издается в одном томе с Новым Заветом. Эта книга - молитва общины Христовой и самым тесным образом связана с «Отче наш».

Молящиеся псалмами

Из ста пятидесяти псалмов семьдесят три приписывают царю Давиду, двенадцать - служившему ему начальнику хора Асафу, двенадцать -служившей при Давиде левитской семье сынов Кореевых, два - царю Соломону, по одному -предположительно служившим при дворе Давида и Соломона музыкальным мастерам Ефаму и Еману. Естественно, что имя Давида особым образом связано с Псалтирью.

После тайного помазания на царство Давид был призван играть на гуслях к отвергнутому Богом царю Саулу, мучимому злым духом. «И когда дух от Бога бывал на Сауле, то Давид, взяв гусли, играл, - и отраднее и лучше становилось Саулу, и дух злой отступал от него» (1 Цар 16:23).

Видимо, так Давид и начал писать псалмы. В силе Духа Божьего, сошедшего на него при помазании, он изгоняет злого духа пением. Став призванным мессианским царем, от которого должен произойти обещанный Царь Иисус Христос, Давид молился песнопениями, позже вошедшими в библейский канон.

По свидетельству Библии, Давид, как помазанный царь народа Божьего, указывает на Иисуса Христа. Все, происходящее с ним, случается ради Того, Кто в нем пребывает и из него должен произойти - Христа Иисуса. И Давид знал об этом: «будучи пророком и зная, что Бог с клятвою обещал ему от плода чресл его воздвигнуть Христа во плоти и посадить на престоле его, Он прежде сказал о воскресении Христа» (Деян 2:30 - 31).

Давид был свидетелем Христовым в своем царствовании, в жизни и слове. Новый Завет утверждает больше: в псалмах Давида говорит сам Христос (Евр 2:12, 10:5) или, как тоже можно понять, Дух Святой (Евр 3:7). Слова, произносимые Давидом, говорил в нем будущий Мессия. Христос присоединялся к молитвам Давида, более того, сам Христос молился ими в предшественнике Своем Давиде.

Это краткое замечание Нового Завета высвечивает важную сторону всей Псалтири, связывая Давида со Христом. Как это выражается в конкретных случаях, нам еще предстоит выяснить. Для нас же важно, что Давид молился не от полноты собственного сердца, но оттого, что в нем жил Христос. Молящийся его псалмами - это он сам, но в то же время, с ним и в нем, - Христос. Последние слова старого Давида выражают это таинственным образом: «Вот последние слова Давида, изречение Давида, сына Иессеева, изречение мужа, поставленного высоко, помазанника Бога Иаковлева и сладкого певца Израилева: Дух Господень говорит во мне, и слово Его на языке у меня» - далее следует последнее пророчество о грядущем праведном Царе, Христе Иисусе (2 Цар 23:2 и далее).

Так мы вновь возвращаемся к тому, что уже выяснили ранее. Не все псалмы написаны Давидом, и ни одно слово Нового Завета не вкладывает в уста Иисуса всю Псалтирь целиком. Тем не менее, указанные выше замечания имеют важное значение для понимания роли Псалтири, которая существенно связана с именем Давида. Добавим, что о псалмах, как едином целом, Иисус говорит, что они предсказывали Его смерть, воскресение из мертвых и проповедь Евангелия (Лк 24:44 и далее).

Как же возможно, что псалмами одновременно молятся и человек, и Иисус Христос? Сын Божий, вочеловечившийся и понесший всю немощь людскую в собственном теле Своем, открывает перед Богом сердце всего человечества, предстоит за нас и о нас молится. Он глубже, чем мы, познал муку и боль, вину и смерть. Поэтому молитва, предстающая здесь перед Богом, есть молитва воспринятой Им человеческой природы, это воистину наша молитва. Но, поскольку Он знает нас лучше, чем мы сами, став ради нас человеком, это в то же время и Его молитва, и нашей она может стать лишь потому, что исходит от Него.

Кто же молится псалмами? Это и Давид (Соломон, Асаф и т.д.), и Христос, и мы. Мы - это прежде всего община, в которой только и возможна молитва псалмов во всем ее изобилии. Но это и каждый из нас, в той мере, в какой он имеет часть во Христе и Его общине и присоединяется к их молитве. Давид, Христос, община, я сам когда мы осознаем все это, то распознаем тот удивительный путь, каким Бог учит нас молиться.

Имена, музыка, стихотворная форма

Еврейское название Псалтири означает «Гимны» . В Пс 71:20 все предыдущие псалмы именуются «молитвами Давида». Оба эти фактора одновременно и удивительны, и понятны. На первый взгляд Псалтирь содержит не только гимны и молитвы. Однако и учительные стихи, и скорбные песни являются в основе своей гимнами, так как служат прославлению величия Божьего. Даже те псалмы, в тексте которых нет прямого обращения к Богу (например, Пс 1, Пс 2 или Пс 77), могут быть названы молитвами, потому что служат погружению в мысли и волю Божью. Слово «Псалтирь» первоначально означало музыкальный инструмент и впервые было использовано в переносном смысле в Библии, как собрание молитв, возносимых к Богу в виде песен.

Дошедшие до нас псалмы в основном исполнялись под музыку при богослужении. Голоса певцов и инструментов звучали вместе. Именно Давид считается родоначальником литургической музыки. Подобно тому, как его арфа некогда изгоняла злого духа, так и сакральная, богослужебная музыка обладает действенной силой, и для ее определения употребляется то же слово, что и для пророческой вести (3 Цар 25:2). Многие непонятные заголовки псалмов на самом деле являются музыкальными пояснениями. Это относится и к часто встречающемуся в середине псалмов слову «Села»: видимо, так обозначали начало проигрыша без слов. «Села показывает, что должно хранить молчание и усердно обдумывать слова псалма, ибо они требуют спокойной и недвижной души, которая могла бы понять и вместить, что показывает и внушает ей Дух Святой» (Лютер).

Видимо, обычно псалмы исполняли два хора, к этому их стихотворная форма приспособлена наилучшим образом. Пары стихов соединены друг с другом так, что различными словами высказывается одна и та же мысль. Это так называемый параллелизм членов. Он не случаен, поскольку призывает к совместной молитве и побуждает не прерывать ее.

То, что нам, привыкшим молиться второпях, кажется ненужным повторением, на самом деле выражает истинное погружение в молитву и сосредоточение на ней, и в то же время служит знаком того, что все верующие разными словами молятся о том же. Так стихотворная форма особым образом призывает к совместной молитве псалмами.

Богослужение и псалмы

Во многих церквях псалмы читают и поют каждое воскресенье или каждый день. Такие церкви сохранили неизмеримое богатство, поскольку только при постоянном молитвословии можно органически войти в этот божественный молитвенник. Если пользоваться им время от времени, то его молитвы оказываются столь насыщены мыслью и силой, что мы вынуждены то и дело избирать более щадящую пищу. Тот же, кто начал молиться псалмами регулярно и всерьез, «скоро даст отдых» иным, более простым и личным «благочестивым молитовкам, и скажет: нет в них того сока, силы, огня и пожара, какие я нахожу в Псалтири, слишком холодны и сухи они для меня» (Лютер).

Если не молятся по Псалтири в церквях, мы должны вводить псалмы в свои ежедневные утренние и вечерние молитвы, каждый день прочитывая вместе несколько псалмов и молясь ими, чтобы несколько раз в году перечитывать эту книгу, все глубже проникая в нее. Нельзя выбирать отдельные псалмы по своему вкусу, этим мы бесчестим библейский молитвенник и ведем себя так, будто мы лучше Самого Бога знаем, о чем нам следует молиться. Для раннехристианской Церкви было обычным знать «всего Давида» наизусть. В одной из восточных Церквей без этого нельзя было получить право на служение[3]. Отец Церкви Иероним писал, что в его время пение псалмов можно было услышать в полях и огородах[4]. Псалтирь наполняла жизнь молодой христианской общины. Но важнее всего, что Иисус умер на кресте со словами псалма на устах[5].

Пренебрегая Псалтирью, христианская община теряет неоценимое сокровище, обретая же ее вновь - исполняется силой.

Классификация

Темы, о которых идет речь в псалмах, можно подразделить следующим образом: творение, закон, история спасения, Мессия, Церковь, жизнь, страдание, вина, враги, конец. Нетрудно соотнести эти элементы с текстом «Отче наш» и показать таким образом, как Псалтирь полностью входит в жизнь Иисуса. Однако, чтобы не предвосхищать результата наших наблюдений, лучше остановиться на той классификации, которая исходит из самих псалмов.

Творение

Писание возвещает Бога как Творца неба и земли. Многие псалмы призывают нас воздать Ему честь, хвалу и славословие. Тем не менее, нет ни одного псалма, в котором говорилось бы только о творении. Всегда речь идет о Боге, уже открывшем Себя Своему народу в Слове, и Которого нужно познать как Творца Вселенной.

Мы можем веровать в Бога как Творца, потому что Он уже говорил с нами, и Имя Божье было открыто нам. Иным образом мы не можем познать Его. Творение - образ силы и верности Божьей, которые Он явил нам в откровении Своем во Христе Иисусе. Мы поклоняемся Творцу, открывшему Себя как Искупителя.

Восьмой псалом прославляет Имя Божье и Его благие деяния для человека, являющегося венцом Его трудов. Это невозможно понять только смотря на творение. Восемнадцатый псалом говорит о величии бега небесных тел, упоминая тут же, в спонтанном порыве, о куда большем величии откровения закона Божьего и призывая к покаянию. Двадцать восьмой псалом призывает нас восхититься устрашающей силой Божьей в грозе и все-таки цель этой силы в благословении и мире, которые Бог дарует народу Своему. Сто третий псалом созерцает множество дел Господних, и в то же время показывает, как ничтожно все перед Ним, Чья слава одна пребывает вечно, и Кто в конце концов уничтожит грешника.

ПСАЛОМ 8

Начальнику хора. На Гефском орудии. Псалом Давида

Господи, Боже наш!
Как величественно имя Твое по всей земле!
Слава Твоя простирается превыше небес!
Из уст младенцев и грудных детей
Ты устроил хвалу, ради врагов Твоих,
дабы сделать безмолвным врага и мстителя.
Когда взираю я на небеса Твои -
дело Твоих перстов, на луну и звезды,
которые Ты поставил,
то что есть человек, что Ты помнишь его,
и сын человеческий, что Ты посещаешь его?
Не много Ты умалил его пред Ангелами:
славою и честью увенчал его;
поставил его владыкою над делами рук Твоих;
все положил под ноги его:
овец и волов всех,
и также полевых зверей,
птиц небесных и рыб морских,
все, преходящее морскими стезями.
Господи, Боже наш!
Как величественно имя Твое по всей земле!

Псалмы сотворения - не лирические произведения, а помощь для народа Божьего, чтобы благодаря познанной благодати спасения он находил и почитал Творца Вселенной. Творение служит верующему, и всякое творение Божье хорошо, если принимается нами с благодарением (1 Тим 4:3 - 4). Однако благодарить мы можем только за то, что созвучно Откровению Божьему в Иисусе Христе. Ради Иисуса Христа существует все сотворенное со своими дарами. Так мы благодарим Бога за величие Его творения со Христом, во Христе и через Христа, Которому принадлежим.

Закон

Три псалма (Пс 1, Пс 18, Пс 118), рассматривающие Закон Божий как особую причину для благодарения, славословия и прошения, прежде всего показывают нам благо Закона. Под Законом в этом случае обычно понимается все искупительное действие Божье и наставление к новой жизни в послушании. Мы преисполняемся любовью к Закону, к заповедям Господним, когда Бог через Иисуса Христа совершает основополагающий переворот в нашей жизни. Мысль о том, что Бог может когда-нибудь сокрыть от меня Свою заповедь (Пс 118:19), что однажды Он может лишить меня познания Его воли, приносит ужас в новую жизнь.

Знать Божьи повеления - благо. Они освобождают от самовольных планов и конфликтов, укрепляют нашу поступь и приносят радость в пути. Бог дает Свои заповеди, чтобы мы исполняли их, «и заповеди Его нетяжки» (1Ин 5:3) для того, кто свое спасение нашел в Иисусе Христе. Иисус сам был под законом и исполнил его в полном послушании Отцу. Воля Божья была Ему радостью и пищей. Так Он и в нас благодарит за благодать закона и дарит нам радость его исполнения. Теперь и мы признаемся в любви к закону, хотим соблюдать его и просим о том, чтобы сохраниться в нем без порока. Не своей силой мы делаем это, но молимся во имя Иисуса Христа, предстоящего за нас.

Возможно, сто восемнадцатый псалом особенно труден из-за своей величины и симметричности, наличия повторов. Здесь необходимо очень медленно, тихо, терпеливо идти от слова к слову и от фразы к фразе. Тогда мы поймем, что кажущиеся повторения на самом деле суть новые стороны любви к Слову Божьему. Как не может быть конца у этой любви, так нет его и у слов, которыми ее исповедуют. Они стремятся сопровождать нас всю жизнь и в своей простоте становятся молитвой и ребенка, и мужчины, и старика.

История спасения

Псалмы 77, 104 и 105 рассказывают об истории народа Божьего на земле, о благодати избранности и верности Бога, а также о неверности и неблагодарности Его народа. Псалом 77 вообще не содержит молитвенного обращения. Как же молиться этими псалмами? Псалом 105 побуждает нас к благодарению, поклонению, обету, прошению, покаянию и воплю о помощи перед лицом прошлой истории спасения. Благодарение - за Божью милость, которая вечно пребывает с Его народом, к которой и мы, сегодняшние, причас-тны, как прежде отцы наши. Поклонение - за чудеса, которые Бог совершал для нас, от освобождения из египетского рабства до Голгофы. Обет - большей верности Богу, чем до сего дня. Прошение - о помощи Его благодати, как Он Сам возвестил. Покаяние - в своих грехах, неверности и недостоинстве перед лицом столь великого милосердия. Вопль - о помощи, чтобы собрал Он, наконец, народ Свой и искупил его.

Молясь этими псалмами, мы рассматриваем все, что Бог совершил для Своего народа, как совершенное для нас, исповедуем нашу вину и благодать Божью, напоминаем Богу о Его возвещении ради прежних благодеяний Его и просим об исполнении возвещенного. Наконец, мы видим всю историю Бога и Его народа исполнившейся в Иисусе Христе, через Которого Бог даровал и продолжает даровать нам помощь. Ради Иисуса Христа мы и приносим Богу благодарение, прошения и покаяние.

Мессия

История спасения обретает свою полноту в Мессии, ниспосланном Богом. Об этом Мессии, по истолкованию Самого Христа, пророчествует Псалтирь (Лк 24:44). Христианской общине псалмы 21 и 68 известны как псалмы о страстях Христовых.

Первой строкой двадцать первого псалма молился Сам Иисус на кресте, сделав его Своей молитвой. Двадцать третий стих вкладывает Христу в уста Послание к Евреям (2:12). Девятый и девятнадцатый стихи - непосредственные пророчества о распятии Иисуса. Хотя Давид некогда молился этим псалмом в собственной скорби, он делал это как помазанный Богом и преследуемый людьми царь, из семени которого должен произойти Христос. Он делал это как тот, кто носил Христа в себе. Христос прикоснулся к этой молитве, и только для Него она предназначена полностью. Мы же можем молиться ею только в общении с Иисусом Христом, как те, кто получил часть в Его страданиях. Не пред лицом нашего случайного личного страдания, но пред лицом страстей Христовых, снизошедших на нас, мы молитвенно читаем этот псалом. Мы всегда слышим молящегося с нами Христа, через него же - ветхозаветного царя, и, повторяя эту молитву, хотя нам никогда не суметь измерить и постичь всю ее глубину, мы вместе со Христом молитвенно предстоим перед престолом Божьим.

В Псалме 68 часто спотыкаются на шестом стихе, потому что здесь Христос оплакивает безумие и грехи Свои. Безусловно, Давид говорил здесь о своей личной вине. Христос же говорит о вине всех людей - в том числе и Давида, и моей, - которую Он взял на Себя и понес, за которую Он переносит теперь гнев Отца. Истинный Человек Иисус Христос молится в этом псалме и включает нас в Свою молитву.

Псалмы 2 и 109 провозглашают победу Христа над врагами, утверждение Царства Его, прославление народом Божьим. И здесь пророчество отталкивается от истории Давида и его царства. Мы же узнаем в Давиде грядущего Христа. Лютер называет 109-й псалом «верным и славным великим псалмом о возлюбленном Господе нашем Христе Иисусе».

ПСАЛОМ 21

Начальнику хора. При появлении зари. Псалом Давида

Боже мой! Боже мой! для чего Ты оставил меня?
Далеки от спасения моего слова вопля моего.
Боже мой! я вопию днем, - и Ты не внемлешь мне,
ночью, - и нет мне успокоения. Но Ты, Святый,
живешь среди славословий Израиля.
На Тебя уповали отцы наши;
уповали, и Ты избавлял их;
к Тебе взывали они, и были спасаемы;
на Тебя уповали, и не оставались в стыде.
Я же червь, а не человек,
поношение у людей и презрение в народе.
Все, видящие меня, ругаются надо мною,
говорят устами, кивая головою:
«он уповал на Господа; пусть избавит его,
пусть спасет, если он угоден Ему».
Но Ты извел меня из чрева,
вложил в меня упование у грудей матери моей.
На Тебя оставлен я от утробы;
от чрева матери моей Ты - Бог мой.
Не удаляйся от меня,
ибо скорбь близка,
а помощника нет.
Множество тельцов обступили меня;
тучные Васанские окружили меня,
раскрыли на меня пасть свою,
как лев, алчущий добычи и рыкающий.
Я пролился, как вода;
все кости мои рассыпались;
сердце мое сделалось, как воск,
растаяло посреди внутренности моей.
Сила моя иссохла, как черепок;
язык мой прильпнул к гортани моей,
и Ты свел меня к персти смертной.
Ибо псы окружили меня,
скопище злых обступило меня,
пронзили руки мои и ноги мои.
Можно было бы перечесть все кости мои;
а они смотрят и делают из меня зрелище;
делят ризы мои между собою
и об одежде моей бросают жребий.
Но Ты, Господи, не удаляйся от меня;
сила моя! поспеши на помощь мне;
избавь от меча душу мою
и от псов одинокую мою;
спаси меня от пасти льва
и от рогов единорогов, услышав, избавь меня.
Буду возвещать имя Твое братьям моим,
посреди собрания восхвалять Тебя.
Боящиеся Господа! восхвалите Его.
Все семя Иакова! прославь Его.
Да благоговеет пред Ним все семя Израиля,
ибо Он не презрел и не пренебрег скорби страждущего,
не скрыл от него лица Своего,
но услышал его, когда сей воззвал к Нему.
О Тебе хвала моя в собрании великом;
воздам обеты мои пред боящимися Его.
Да едят бедные и насыщаются;
да восхвалят Господа ищущие Его;
да живут сердца ваши во веки!
Вспомнят, и обратятся к Господу
все концы земли,
и поклонятся пред Тобою
все племена язычников,
ибо Господне есть царство,
и Он - Владыка над народами.
Будут есть и поклоняться все тучные земли;
преклонятся пред Ним все
нисходящие в персть
и не могущие сохранить жизни своей.
Потомство мое будет служить Ему,
и будет называться Господним вовек:
придут и будут возвещать правду Его
людям, которые родятся, что сотворил Господь.

Девятнадцатый, двадцатый и семьдесят первый псалмы, без сомнения, относятся к земному царству Давида и Соломона. Псалом 19 молит о победе мессианского царя над врагами и о том, чтобы Бог принял его жертву, Псалом 20 благодарит за победу и коронование царя, Псалом 71 просит о правде и помощи бедным, о мире, стабильном правлении и вечной славе в его царстве. Мы в этих псалмах молимся о победе Христа в мире, благодарим за свершившуюся победу и просим об утверждении царства мира и справедливости под властью Иисуса Христа. Сюда же относится Пс 60:7 и далее Пс 62:12.

О любви к мессианскому царю, его красоте, богатстве и могуществе говорит сорок четвертый псалом, часто служащий камнем преткновения. Обручаясь этому царю, невеста должна забыть народ свой и дом отца своего (Пс 44:11), прославляя царя. Ей должно украшать себя для него одного и с радостью входить в его чертог. Это песнь и молитва о любви между Иисусом Царем и общиной, принадлежащей Ему.

Церковь

Об Иерусалиме, городе Божьем, о великих празднествах народа Божьего, о храме и прекрасных богослужениях поют Псалмы 26, 41, 45, 47, 62, 80, 83, 86 и другие. То, за что мы благодарим здесь, чему радуемся и чего жаждем - это присутствие спасающего Бога среди Его общины. Что для народа Израилева гора Сион и храм, то для нас Церковь Божья по всему миру, где бы ни обитал Бог со Своей общиной в Слове и Таинстве. Эта Церковь пребудет вопреки всем врагам (Пс 45), ее пленение силами безбожного мира придет к концу (Пс 125, Пс 136). В пребывающем во Христе среди Своей общины благом Боге исполняется всякое благодарение, вся радость и жажда псалмов. Как Иисус, в Котором живет Сам Бог, желал общения с Богом, потому что был человеком, подобным нам (Лк 2:49), так Он молится с нами о совершенной близости и присутствии Бога среди тех, кто принадлежит Ему.

Бог обещал присутствовать в богослужениях Своей общины. Таким образом община согласно Его установлениям совершает богослужение. Однако совершенное богослужение было отслужено Христом, когда Он объединил все предписанные жертвоприношения в своей свободной и безгрешной Жертве. Христос принес жертву Бога нам и нашу жертву Богу в Самом Себе. Нам остается только жертва хвалы и благодарения в молитвах, песнопениях и жизни по заповедям Божьим (Пс 14, Пс 49). Так вся наша жизнь становится богослужением, жертвой благодарения. Такую жертву примет Бог, благодарному явит спасение Свое (Пс 49:23). Быть благодарным Богу ради Христа и хвалить Его в церкви сердцем, устами и руками - этому хотят научить нас псалмы.

Жизнь

Многие серьезные христиане, молитвенно читая псалмы, замечают, как часто встречается в них прошение о жизни и счастье. От сосредоточения на кресте Христовом у некоторых появляется нездоровая мысль, что жизнь и видимые земные благословения Божьи - по природе своей сомнительные блага, во всяком случае, не то, к чему следует стремиться. Соответствующие молитвы Псалтири они считают проявлением несовершенного благочестия Ветхого Завета, преодоленного в Завете Новом. Однако так они пытаются быть духовнее Самого Бога.

Как прошение о хлебе насущном включает в себя всю область телесных жизненных нужд, так и прошение о жизни, здоровье и видимых проявлениях милости Божьей необходимо принадлежит к молитве, обращенной к Богу - Творцу и Подателю этой жизни. Телесная жизнь не заслуживает презрения, напротив, для того даровал нам Бог Свое общение в Иисусе Христе, чтобы мы в этой, а после, и в той жизни, жили Им. Он дает нам земные молитвы, чтобы мы лучше познали, прославили и полюбили Его. Бог хочет, чтобы праведным было на земле хорошо (Пс 36). Это желание не отменяется Крестом Христовым, а, наоборот, подтверждается им: и именно там, где людям в наследовании Христу приходится претерпевать много лишений, они, как апостолы, на вопрос Иисуса «имели ли вы в чем недостаток?» ответят «Ни в чем» (Лк 22:35). Для этого необходимо осознание того, о чем говорит псалмопевец: «Малое у праведника - лучше богатства многих нечестивых» (Пс 36:16).

Нам в самом деле не стоит мучиться совестью, молясь с авторами псалмов о жизни, здоровье, мире и земных благах, если мы, как и сам псалмопевец, видим во всем этом доказательства милостивого общения Бога с нами и твердо помним, что милость Божья лучше, нежели жизнь (Пс 62:4 - 6, Пс 72:25 - 26).

Псалом 102 учит нас понимать все разнообразие даров Божьих - от сохранения жизни до прощения грехов - как единое целое и предстоять перед Богом, прославляя и благодаря Его за это (ср. Пс 64). Ради Иисуса Христа Творец дает и сохраняет нам жизнь. Так Он хочет приготовить нас к тому, чтобы в конце, утратив в смерти все земные блага, мы приобрели жизнь вечную. Только ради Иисуса Христа и по Его заповеди мы можем молиться о земных благах, и ради Него же нам следует делать это с доверием. Когда же мы получим то, в чем нуждаемся, мы не должны переставать от всего сердца благодарить Бога за то, что Он ради Христа столь благ к нам.

Страдание

«Где найдешь ты более жалобные и горестные стенания, чем в псалмах плача? Там ты проникаешь в сердца всех святых, как в смерть, как в самый ад. Как темно там и мрачно, и весьма печально от вида гнева Божьего» (Лютер)[6].

Псалтирь в изобилии преподносит нам примеры того, как должным образом прибегать к Богу в разнообразных страданиях, которые причиняет нам мир. Тяжелая болезнь, чувство полной оставленности Богом и людьми, угроза, преследование, плен и вся мыслимая земная нужда - все это известно псалмопевцам (Пс 12, Пс 30, Пс 34, Пс 40, Пс 43, Пс 53, Пс 54, Пс 55, Пс 60, Пс 73, Пс 78, Пс 85, Пс 87, Пс 101, Пс 104 и др.)- Они не закрывают на это глаза, не забалтывают благочестивыми речениями, но принимают как тяжкое испытание веры и порой даже не видят страданию конца (Пс 87), но все они вопиют о нем к Богу. Никакой человек не может из личного опыта применить к себе все псалмы плача: в них раскрываются все нужды общины во все времена, которые один только Иисус Христос пережил целиком. Поскольку они посылаются по воле Божьей, поскольку Бог знает их полностью лучше нас самих, потому только Бог и может в них помочь, но для этого мы должны снова и снова громогласно взывать к Нему о них.

Псалмопевцы не особенно быстро смиряются со страданием. Всегда молящийся проходит через борьбу, страх и сомнение. Он спорит со справедливостью и даже с благостью Божьей, раз по Его попущению благочестивые претерпевают несчастья, а безбожники живут безбедно (Пс 43:25). Слишком непостижимы деяния Его. Но и в состоянии глубочайшей безнадежности речь обращена только к Богу. Страдающий не ждет помощи от людей и не теряет из виду от жалости к самому себе Бога как Источник и Цель всякой нужды. Он борется с Богом за Бога. Разгневанному Богу несчетное количество раз напоминают о Его клятвах, о прежних благодеяниях, о славе Имени Его между людьми.

Если я виновен, почему Бог не прощает? Если невиновен - почему Он не положит конец мучениям и не явит мою невиновность перед врагами? (Пс 37, Пс 43, Пс 78). Умозрительного ответа на все эти вопросы нет, как не будет его и в Новом Завете. Единственный истинный ответ - Иисус Христос.

Мольба об этом ответе и звучит уже в псалмах. Всех их объединяет то, что нужды и искушения они отдают Богу: мы больше не можем их нести, возьми их у нас и неси Сам, только Ты можешь победить страдание. Такова цель всех псалмов плача. Они молятся о том, Кто взял на Себя болезнь и понес все наши немощи, Иисусе Христе. Они возвещают Христа как единственную помощь в страдании, потому что в Нем с нами Бог.

Псалмы плача говорят о полном общении с Богом, Который есть справедливость и любовь. Но Христос не только цель нашей молитвы, Он Сам присутствует в ней. Он, понесший всякую нужду, вручил ее Богу, ради нас Он во имя Бога молился: «Не как Я хочу, но как Ты».

Ради нас Он возопил на кресте: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?»

Теперь мы знаем, что нет больше страдания на земле, в котором Христос не был бы с нами, сострадая нам и с нами молясь, как единственный Помощник.

На этой почве растут великие псалмы доверия. Доверие Богу без Христа пусто и слабо, более того, оно может быть только новой формой самоуверенности. Однако тот, кто знает, что Бог в Иисусе Христе Сам вошел в наше страдание, может в твердой уверенности сказать: «Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня» (Пс 22, Пс 36, Пс 62, Пс 72, Пс 90, Пс 120).

Вина

Реже, чем ожидаем, встречаем мы в Псалтири мольбу о прощении грехов. Большинство псалмопевцев исходят из полной уверенности в прощении. Это может показаться удивительным, но и в Новом Завете ситуация не меняется. Заставлять христианскую молитву вращаться только вокруг прощения грехов - значит опасно искажать ее. Существует спокойное оставление греха в прошлом ради Иисуса Христа.

Тем не менее в Псалтири отнюдь не отсутствует покаянная молитва. Так называемые семь покаянных псалмов (Пс 6, Пс 31, Пс 37, Пс 50, Пс 101, Пс 129, Пс 142) и не только они (Пс 13, Пс 15, Пс 24, Пс 30, Пс 38, Пс 39, Пс 40 и др.), вводят нас во всю глубину покаяния перед Богом, помогают исповедать свою вину, обращают все упование на прощающую благодать Божью, так что Лютер справедливо назвал их «Павловыми псалмами». Обычно к такой молитве приводит конкретный повод, будь это тяжкая вина (Пс 31, Пс 50) или неожиданная болезнь, побуждающая к покаянию (Пс 37, Пс 101). Каждый раз надежда полагается на щедрое прощение, какое предложил и пообещал нам Бог в слове Своем об Иисусе Христе на все времена.

Вряд ли у христианина возникнут трудности при молитвенном чтении этих псалмов. Тем не менее остается вопрос, как представить Христа молящимся с нами этими псалмами. Как может Безгрешный просить о прощении? Тем же образом, каким Безгрешный может понести грехи всего мира и соделаться для нас грехом (2 Кор 5:21)[7]. Христос молит о прощении не Своих, а наших грехов, которые Он взял на Себя и за которые страдает. Таким образом, Он вместе с нами молится самой человеческой из всех молитв и именно в ней являет Себя истинным Сыном Божьим.

Особенно бросается в глаза евангельскому христианину и смущает тот факт, что в Псалтири не реже, чем о вине, идет речь о невинности праведника (см. Пс 5, Пс 7, Пс 9, Пс 15, Пс 16, Пс 25, Пс 34; Пс 43, Пс 58, Пс 65, Пс 67, Пс 68, Пс 72, Пс 85 и др.). Можно предположить, здесь проявляются отголоски так называемого ветхозаветного оправдания делами, которое для христианина глубоко чуждо. Однако такой взгляд остается поверхностен и не стремится проникнуть в глубину Слова Божьего. Несомненно, можно рассматривать слова о собственной невинности как самопревозношение, но разве мы не знаем, что и смиреннейшими покаянными молитвами можно молиться, восхваляя себя? Говорящий о своей вине может находиться столь же далеко от Слова Божьего, как и говорящий о своей невинности.

Речь, однако, не о том, какие мотивы кроются за той или иной молитвой, а о том, верно или ложно само содержание молитвы. Здесь становится ясно, что верующий христианин, безусловно, может сказать нечто важное не только о своей вине, но и о своей невинности и праведности. Вера христианина заключается среди прочего и в том, что он, благодаря благодати Божьей и заслугам Иисуса Христа, стал совершенно праведным и невинным в очах Бога, так что «нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе» (Рим 8:1). Так и молитва христианина заключается в числе прочего и в том, чтобы держаться этой данной ему праведности и невинности, благодаря за нее и полагаясь на Слово Божье. Мы не только можем, но и должны, если только мы принимаем всерьез действие Божье в нас, со всем смирением и уверенностью молиться: «Я был непорочен пред Ним и остерегался, чтобы не согрешить мне» (Пс 17:24), «Ты испытал сердце мое, посетил меня ночью, искусил меня и ничего не нашел» (Пс 16:3). Молясь так, мы находимся в цетре Нового Завета, в единении с Крестом Иисуса Христа.

Особенно ярко выделяется заверение в невинности в тех псалмах, где речь идет о притеснении от руки врагов-безбожников. Здесь основной акцент делается на правоте дела Божьего, которое оправдывает и своего сторонника. Если нас преследуют из-за Божьего дела, это действительно делает нас невинными перед врагами Бога. Рядом с общей невинностью, которая впрочем не может быть только общей, поскольку дело Божье всегда касается нас лично, в таком псалме может стоять признание личной вины (Пс 40:5, Пс 68:6), которое тоже служит признаком того, что я действительно верен делу Божьему. Тогда я могу молиться: «Суди меня, Боже, и вступись в тяжбу мою с народом недобрым» (Пс 42:1).

ПСАЛОМ 50

Начальнику хора. Псалом Давида, когда приходил к нему пророк Нафан, после того, как Давид вошел к Вирсавии

Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей,
и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои.
Многократно омой меня от беззакония моего,
и от греха моего очисти меня,
ибо беззакония мои я сознаю,
и грех мой всегда предо мною.
Тебе, Тебе единому согрешил я
и лукавое пред очами Твоими сделал,
так что Ты праведен в приговоре Твоем
и чист в суде Твоем.
Вот, я в беззаконии зачат,
и во грехе родила меня мать моя.
Вот, Ты возлюбил истину в сердце
и внутрь меня явил мне мудрость.
Окропи меня иссопом, и буду чист;
омой меня, и буду белее снега.
Дай мне услышать радость и веселие,
и возрадуются кости, Тобою сокрушенные.
Отврати лице Твое от грехов моих
и изгладь все беззакония мои.
Сердце чистое сотвори во мне, Боже,
и дух правый обнови внутри меня.
Не отвергни меня от лица Твоего
и Духа Твоего Святого не отними от меня.
Возврати мне радость спасения Твоего
и Духом владычественным утверди меня.
Научу беззаконных путям Твоим,
и нечестивые к Тебе обратятся.
Избавь меня от кровей, Боже,
Боже спасения моего,
и язык мой восхвалит правду Твою.
Господи! отверзи уста мои,
и уста мои возвестят хвалу Твою:
ибо жертвы Ты не желаешь, -
я дал бы ее;
к всесожжению не благоволишь.
Жертва Богу - дух сокрушенный;
сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже.
Облагодетельствуй по благоволению Твоему Сион;
воздвигни стены Иерусалима:
тогда благоугодны будут Тебе жертвы правды,
возношение и всесожжение;
тогда возложат на алтарь Твой тельцов.

Мысль о том, что мы не можем страдать невинно, пока в нас остается хоть какой-то недостаток, совершенно небиблейская и разрушительная. Так не судит ни Ветхий, ни Новый Завет. Если нас преследуют ради дела Божьего, мы страдаем невинно, так как мы страдаем с Самим Богом. А что мы действительно с Ним и потому невинны, подтверждается тем, что мы просим о прощении вины.

Но не только перед врагами Божьими мы невинны, но и перед Самим Богом: Он видит нас только в единении со Своим делом, к которому Сам же призвал нас, и прощает нам наши грехи. Все псалмы невинности вливаются в одну песнь:

Христова Кровь и праведность Его -Покров, величье, радость для того, Кто в них предстанет пред Творцом Когда войдет в Небесный дом.[8]

Враги

Никакая часть Псалтири не представляет для нас такой трудности, как псалмы мести. С ужасающей частотой их мысли пронизывают всю Псалтирь (Пс 5, Пс 7, Пс 9, Пс 10, Пс 13, Пс 16, Пс 20, Пс 27, Пс 30, Пс 34, Пс 36, Пс 51, Пс 53, Пс 54, Пс 57, Пс 58, Пс 68, Пс 69, Пс 109, Пс 136 и др.)- Кажется, все попытки присоединиться к молитве обречены на поражение, действительно, похоже, перед нами только так называемая религиозная предыстория Нового Завета. Христос на кресте молился за врагов Своих и нас учил поступать именно так. Как же мы можем псалмами призывать месть Бога на головы врагов? Итак, вопрос в том, возможно ли понимать псалмы мести как Слово Божье для нас и как молитву Христа? Можем ли мы, христиане, молиться этими псалмами?

Заметим, что мы снова спрашиваем не о мотивах, которые нам все равно не постичь, а о содержании такой молитвы.

Враги, о которых идет здесь речь, это враги дела Божьего, которые поэтому и на нас нападают, так что о личной вражде речь не идет. Нигде молящийся не хочет взять дело отмщения в собственные руки, он предоставляет месть одному лишь Богу (см. Рим 12:19). Человек должен отказаться от личных мстительных мыслей, должен быть свободен от жажды мести, иначе она не была бы отдана Богу всерьез. Только тот, кто сам невиновен перед лицом врага, может взывать к Богу о мести. Этот суд неотвратим, поскольку Бог верен Своему слову, и нелицеприятен: я сам со своим грехом попадаю под него. У меня нет права препятствовать Божьему правосудию. Оно должно быть исполнено, такова природа Бога, оно и исполнилось, пусть и чудесным образом.

Месть Бога обрушилась не на грешников, а на единственно Безгрешного, заменившего грешников Собою, - на Сына Божьего. В Иисусе Христе осуществилось возмездие Бога, об исполнении которого взывает псалом. Он утишил Божий гнев, бывший следствием греха, и молился в час исполнения Божественного правосудия: «Отче, прости им, ибо не ведают, что творят!»

Никто кроме Него, понесшего гнев Божий, не мог так молиться. На этом заканчиваются все ложные построения о Божьей любви, которая якобы не принимает грех особенно всерьез. Бог ненавидит и карает врагов Своих в единственном Праведнике, а Тот молится о прощении для врагов Божьих. Только в кресте Иисуса Христа можно найти любовь Бога.

Так псалом мести приводит ко кресту Иисуса и всепрощающей любви Божьей к Его врагам. Я не могу простить врагов Божьих, но только лишь распятый Христос может. Я же получаю эту возможность через Него. Так осуществление мести становится благодатью для всех людей в Иисусе Христе.

Несомненно, важен вопрос, нахожусь ли я с этим псалмом во времени упования или же во времени исполнения; он применим ко всем псалмам. Я молюсь псалмом мести, пребывая в уверенности, что он чудесным образом исполнится. Я предоставляю мщение Богу и прошу о совершении Его правосудия надо всеми врагами Его, зная, что Бог остался верен Себе и воплотил правосудие в гневном суде Креста, и что этот гнев сделался для нас благодатью и радостью. Иисус Христос Сам просит об исполнении возмездия Божьего на Своем теле и тем самым постоянно напоминает мне о значимости и благодати Креста для меня и всех врагов Божьих.

Сегодня я тоже могу верить любви Божьей и прощать врагов только через крест Христов, через осуществление Божьего возмездия. Крест Иисусов предназначен всем. Кто противостоит ему, кто искажает слово Божье о кресте Иисуса, на том месть Божья должна исполниться непосредственно, и он понесет на себе проклятие Божье в этой или той жизни. Об этом проклятии, поражающем ненавидящих Христа, Новый Завет говорит со всей возможной ясностью и в этом ничем не отличается ни от Ветхого, ни от той радости, которую испытает Церковь в день, когда Бог произнесет последний суд (Гал 1:8 - 9; 1 Кор 16:22; Откр 18:19, 20:11). Так распятый Христос учит нас правильно молиться псалмами мести.

ПСАЛОМ 72

Как благ Бог к Израилю, к чистым сердцем!
А я - едва не пошатнулись ноги мои,
едва не поскользнулись стопы мои, -
я позавидовал безумным,
видя благоденствие нечестивых,
ибо им нет страданий до смерти их,
и крепки силы их;
на работе человеческой нет их,
и с прочими людьми не подвергаются ударам.
Оттого гордость, как ожерелье, обложила их,
и дерзость, как наряд, одевает их;
выкатились от жира глаза их,
бродят помыслы в сердце;
над всем издеваются, злобно разглашают клевету,
говорят свысока;
поднимают к небесам уста свои,
и язык их расхаживает по земле.
Потому туда же обращается народ Его,
и пьют воду полною чашею,
и говорят: «как узнает Бог?
и есть ли ведение у Вышнего?»
И вот, эти нечестивые
благоденствуют в веке сем, умножают богатство.
Так не напрасно ли я очищал сердце мое
и омывал в невинности руки мои,
и подвергал себя ранам всякий день
и обличениям всякое утро?
Но если бы я сказал: «буду рассуждать так», -
то я виновен был бы пред родом сынов Твоих.
И думал я, как бы уразуметь это,
но это трудно было в глазах моих,
доколе не вошел я во святилище Божье
и не уразумел конца их.
Так! на скользких путях поставил Ты их
и низвергаешь их в пропасти.
Как нечаянно пришли они в разорение,
исчезли, погибли от ужасов!
Как сновидение по пробуждении, так Ты, Господи,
пробудив их, уничтожишь мечты их.
Когда кипело сердце мое, и терзалась внутренность моя,
тогда я был невежда и не разумел;
как скот был я пред Тобою.
Но я всегда с Тобою:
Ты держишь меня за правую руку;
Ты руководишь меня советом Твоим
и потом примешь меня в славу.
Кто мне на небе? и с Тобою ничего не хочу на земле.
Изнемогает плоть моя и сердце мое:
Бог твердыня сердца моего и часть моя вовек.
Ибо вот, удаляющие себя от Тебя гибнут;
Ты истребляешь всякого отступающего от Тебя.
А мне благо приближаться к Богу!
На Господа Бога я возложил упование мое,
чтобы возвещать все дела Твои.

Конец

Надежда христиан обращена ко второму пришествию Христа и воскресению мертвых. В Псалтири эта надежда не высказывается буквально. То, что во времена Воскресения Христова стало для Церкви длинной цепью событий в истории Спасения, в Ветхом Завете видится еще как единое и неделимое целое. Жизнь в общении с Богом Откровения, окончательная победа Бога в мире и устроение мессианского царства являются темами молитвы псалмов.

По существу тут нет разницы с Новым Заветом. Хотя псалмопевцы и просят об общении с Богом в земной жизни, они знают, что это общение в ней не осуществимо, ибо превосходит ее границы и даже ей противоречит (Пс 16:14 -15). Таким образом, жизнь в общении с Богом всегда мыслилась по ту сторону смерти. Да, смерть - необратимый печальный конец для тела и души. Она - плата за грех, и о ней следует помнить (Пс 38; Пс 89). Однако по ту сторону смерти пребывает вечный Бог (Пс 89, Пс 101), поэтому восторжествует не смерть, а жизнь в силе Божьей (Пс 15:9 - 11, Пс 55:14, Пс 48:16, Пс 72:24, Пс 118:15 и далее). Эту жизнь мы обретаем в Воскресении Иисуса Христа, и о ней мы просим для этого и грядущего времени.

Псалмы о конечной победе Бога и Его Мессии (Пс 2; Пс 95; Пс 96; Пс 97; Пс 109; Пс 148 -150) вводят нас в славу, благодарение и прошение в конце времен, когда весь мир воздаст Богу хвалу, когда общество искупленных будет царствовать с Богом вовеки, когда силы зла падут, и власть будет принадлежать одному только Богу.

Прошение о Духе жизни

Мы предприняли это краткое путешествие по Псалтири, чтобы научиться лучше молиться некоторыми псалмами. Было бы нетрудно соотнести все названные псалмы с «Отче наш». Нам пришлось бы только немного изменить порядок обсуждавшихся моментов. Однако важно лишь, чтобы мы снова в верности и любви начали молитвенно читать псалмы во имя Господа нашего Иисуса Христа.

«Возлюбленный Господь наш, даровавший нам Псалтирь и «Отче наш» и научивший нас ими молиться! Даруй нам также Духа молитвы и благодати, чтобы мы охотно и с искренней верой достойно и непрестанно молились, ибо в этом мы нуждаемся. Так Он повелел и этого Он от нас желает, Ему же да будет слава, честь и благодарение. Аминь» (Лютер).

Благословение утренней молитвы

Из привычного единства весь день получает порядок и устроение. Его следует искать и находить в утренней молитве, а после сохранять в работе. Ранняя молитва решает судьбу всего дня. Потерянное время, которого мы стыдимся, искушения, в которые впадаем, слабость и нерешительность в работе, беспорядочность и неаккуратность в мыслях и общении с другими людьми очень часто проистекают из пренебрежения утренней молитвой.

Порядок и распределение нашего времени становится тверже, когда проистекают из молитвы. Искушения, которые приносит с собой рабочий день, побеждаются прорывом к Богу. Решения, которых требует работа, становятся проще и легче, когда принимаются не из страха перед людьми, а единственно перед Лицом Божьим. «Все, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков» (Кол 3:23).

Механическая работа тоже совершается с большим терпением, если происходит из познания Бога и повелений Его. Силы для работы растут, когда мы просим Бога о том, чтобы Он благоволил дать нам сегодня силу, нужную для работы.

ПСАЛОМ 103

Благослови, душа моя, Господа,
и вся внутренность моя - святое имя Его.
Благослови, душа моя, Господа
и не забывай всех благодеяний Его.
Он прощает все беззакония твои,
исцеляет все недуги твои;
избавляет от могилы жизнь твою,
венчает тебя милостью и щедротами;
насыщает благами желание твое:
обновляется, подобно орлу, юность твоя.
Господь творит правду и суд всем обиженным.
Он показал пути Свои Моисею,
сынам Израилевым - дела Свои.
Щедр и милостив Господь,
долготерпелив и многомилостив:
не до конца гневается,
и не вовек негодует.
Не по беззакониям нашим сотворил нам,
и не по грехам нашим воздал нам:
ибо как высоко небо над землею,
так велика милость к боящимся Его;
как далеко восток от запада,
так удалил Он от нас беззакония наши;
как отец милует сынов,
так милует Господь боящихся Его.
Ибо Он знает состав наш,
помнит, что мы - персть.
Дни человека - как трава;
как цвет полевой, так он цветет.
Пройдет над ним ветер, и нет его,
и место его уже не узнает его.
Милость же Господня от века и до века
к боящимся Его,
и правда Его на сынах сынов,
хранящих завет Его и помнящих заповеди Его,
чтобы исполнять их.
Господь на небесах поставил престол Свой,
и царство Его всем обладает.
Благословите Господа, Ангелы Его, крепкие силою,
исполняющие слово Его, повинуясь гласу слова Его;
благословите Господа, все воинства Его,
служители Его, исполняющие волю Его;
благословите Господа, все дела Его,
во всех местах владычества Его.
Благослови, душа моя, Господа!

Несколько слов о жизни и творчестве Дитриха Бонхёффера

Его отец был известным берлинским врачом, сотрудником первой в Германии кафедры психиатрии; дед - бургомистром и пастором. В церкви Швебишхалля высятся старые надгробия с именами Бонхёфферов. Мать была внучкой Карла фон Хазе, довольно известного профессора церковной истории в Йене, которому в молодости пришлось посидеть под арестом в крепости Гогенасперг за выступления в защиту свободы студенческих корпораций.

В своей матери Дитрих Бонхёффер выделял живую потребность помогать ближним и неиссякаемую энергию, а в отце - в высшей степени разумную осмотрительность и собранность на пути к намеченной цели. Под первым сознательным впечатлением, произведенным на него личностью отца, у него произошел «поворот от фраз к реальности»[9]. Карл Бонхёффер был непреклонен в воспитании у своих детей целеустремленности и нетерпим ко всяким преувеличенным чувствам. «Одним из сильнейших воспитательных моментов в нашей семье было для меня то, что мы должны были преодолевать столько препятствий в отношении объективности, ясности, естественности, такта, простоты, прежде чем могли сформулировать собственные высказывания», - писал Дитрих в одном из своих последних писем[10].

Рожденный 4 февраля 1906 г. в Бреслау, Бонхёффер рос среди многочисленных братьев и сестер в берлинском районе Грюневальд[11]. Он был сильным и ловким мальчиком; не любил проигрывать в соревнованиях - и не проигрывал. Придя однажды домой с большим дубовым венком на плечах, он был глубоко задет тем, что братья и сестры посмеялись над его украшением. Ему давали понять: побеждать хорошо, но в том, чтобы этим красоваться, хорошего мало. По соседству жили дети Адольфа фон Гарнака и Ганса Дельбрюка. Дети вместе проводили праздники, вместе музицировали - Дитрих был страстным пианистом, - вместе спорили и бродили по окрестностям.

«В своих фантазиях я мечтаю о жизни на природе, точнее, среди летних предгорий, на лесных полянах близ Фридрихсбрунна или на склонах, с которых открывается вид на Брокен поверх Трезебурга. Я лежу в траве и смотрю на движимые легким ветерком облака, до меня доносится легкий шум леса. Любопытно, как сильно детские впечатления такого рода влияют на человека, мне кажется невозможной, даже противной всему моему существу, сама мысль о том, что наш дом мог бы стоять высоко в горах или у моря! Предгорья для меня - это сама природа, которая вошла в меня и оставила во мне свой отпечаток, - Гарц, леса Тюрингии, горы Везера», - так живы были для Бонхёффера впечатления юности в годы его тюремного заключения.

Во фрагменте романа, написанном также в тюрьме, Бонхёффер изображает сближение двух буржуазных семей, члены которых находят себя в служении обществу на разнообразных ответственных постах. Богатое прошлое не перестает обновляться, пробуждая живейшее сочувствие к каждому человеку. Это наследие Бонхёффер благодарно нес в себе. Позже ему пришлось испытать на собственном опыте, что даже во времена распада многих человеческих связей при гитлеровском режиме многочисленная и столь любимая им семья сплотилась еще крепче, отношения в ней стали еще глубже, сколь бы различны ни были дела и интересы каждого. В годину жесточайших испытаний на прочность их общность не дала ни единой трещины. Каждый знал, что сердце другого отзывается, как его собственное, будь то в родительском доме или в далеком и скорбном добровольном изгнании братьев и сестер.

В шестнадцать лет Дитрих уже знал, что хочет посвятить себя богословию. В 1924 г., после двух семестров в Тюбингене, он был зачислен в Берлинский университет, где и прошли годы его учения. Утром, отправляясь в университет, он садился в поезд вместе с престарелым Адольфом фон Гарнаком. Когда-то Гарнак возбудил ожесточенный теологический спор, желая изменить формулировки церковного Символа веры, так как во что бы то ни стало хотел говорить только о том, что понятно ему самому. Теперь он рад был поговорить с молодым богословом, предчувствуя в нем приход нового поколения, которому предстоит уже не спорить о словах, но с риском для жизни исповедовать положения своей веры. «Я ни минуты не сомневаюсь в успехе Вашей работы и правильности избранного Вами пути», - писал он Дитриху, когда тот должен был оставить его семинар.

Учившийся, помимо Гарнака, у таких влиятельных университетских профессоров, как Карл Холль, Зееберг, Лицман и Лютгерт, и заслуживший их расположение, Бонхёффер вскоре сам стал одним из наиболее ярких представителей новой «теологии церкви», теологии Карла Барта, у которого он, однако, никогда не учился.

Рассказывают, что однажды в ходе дискуссии на семинаре Барта в Бонне Бонхёффер процитировал слова Лютера: «Хулы из уст безбожника для Бога могут звучать приятнее, чем славословия из уст праведника». Барт был в восторге: «Кто это сказал?» - обратился он к присутствующим. Так он познакомился с Дитрихом Бонхёффером. В двадцать один год он представил свою кандидатскую диссертацию, догматическое исследование о Communio sanctorum. Позднее, в своей докторской диссертации «Акт и бытие», продемонстрировав блестящее владение категориальным аппаратом современной философии, он определил место и значение «диалектической теологии ».

В 1929 г. он викарий в Барселоне. Он искусно описывает глубоко захвативший его ритуал боя быков. Как часто старался он убедить нас, что не существует более аристократического выражения многовековой культуры!

В 1929 Бонхёффер снова в Берлине: ему поручают катехизационные занятия в Веддинге[12] со школьниками, с которыми никто кроме него не мог совладать. Ему удалось так привязать мальчиков к своему предмету, что еще много лет спустя часть из них проводила свободное время в Бизентале под Берлином, в хижине, которую приобрел для них Бонхёффер. «В чем вина тех, кого втолкнули в жизнь, лишив их почвы под ногами? Можешь ли ты пройти мимо них?» -спрашивает пролетарий сына бюргера в отрывке из драмы, в котором Бонхёффер в тюрьме вновь обращался к тем мыслям, что занимали его тогда, на занятиях с этой оторванной от корней молодежью. «Да, почва под ногами... Я раньше не думал об этом».

После защиты диссертации церковное руководство посылает его на один учебный год в Объединенную теологическую семинарию в Нью-Йорке, «которую боятся и уважают как оплот критики американского образа жизни», «место свободного обмена мнениями каждого с каждым, возможного благодаря свойственному американцам гражданскому мужеству и отсутствию излишней официальности в личном общении» (из отчета Бонхёффера 1931 г.). Здесь завязывается дружба с братьями Нибурами. Негритянские спиричуэлсы и борьба за равенство прав глубоко заинтересовали его. Когда спустя несколько лет Германия отгородилась от других стран прочной стеной, он вводил своих учеников в этот совершенно незнакомый им мир; мы напевали себе под нос «swing low, sweet chariot» еще за двадцать лет до того, как этот мотив достиг немецкого радио и концертных залов. Когда Бонхёффер в 1939 г. видит Америку во второй раз, ему уже негде больше печатать свой отчет. Но теперь он отчетливо сознает те богатые возможности, которые открывает диалог «Протестантизма без реформации» (США) с Церквями Реформации.

Вернувшись в Берлин, он начинает свои лекции в университете, и вскоре вокруг него складываются кружки единомышленников; гегелевский семинар дает начало пребеловскому дружескому кружку. Резкая критика представлений о Церкви внезапно выливается в требование любить ecclessia visibilis, земное проявление Церкви, в церкви Старопрусского союза. Из лекций складывается первая книга Бонхёффера, имевшая широкий резонанс, - «Творение и грехопадение», теологический комментарий трех первых глав Книги Бытия. В это же самое время он исполняет должность студенческого пастора в Высшей технической школе в Шар-лоттенбурге. Его проповеди пользуются неизменным успехом, на его лекциях множество слушателей, но несмотря на все это студенческая община не складывается. Время таких общин еще не пришло. Не желая играть роль свадебного генерала, он отказывается от места студенческого пастора.

Но вот наступает 1933 г. Еще в феврале доклад Бонхёффера звучит по радио: он выступает с критикой тоски по вождю (Fuhrer), который неизбежно станет совратителем (Verfuhrer), если со всей решительностью не отвергнет намерения стать кумиром и идолом для ведомых им; кумиром, вместо того, чтобы делать собственный авторитет в конечном счете излишним, направляя к истинному авторитету отца, учителя, судьи. Передача была прервана прежде, чем доклад был закончен. Когда в октябре 1939 г. становится ясно, что идол и кумир все-таки одержал победу, Бонхёффер принимает приглашение двух немецких приходов в Лондоне. Он не хочет никаким образом участвовать в церковном строительстве, затеваемом Немецкими христианами. «Теперь остается терпеть и потихоньку раздувать у каждого угла этого роскошного здания пожар истины, в огне которого в один прекрасный день все оно погибнет», - с такими словами он расставался со своими учениками.

За границей он становится одним из тех, кто по-настоящему знал о положении дел в немецкой церкви. В это время завязывается прочная дружба с епископом Чичестерским. Тот, оказавшись в 1945 г. в разрушенном Берлине, в первую очередь навестил родителей Бонхёффера, отложив все другие дела. На драматически проходившей Конференции 1934 г. на острове Фанё Бонхёффер был руководителем делегации немецкой молодежи. После его столкновения с представителями руководства Немецких христиан датский епископ Аммундсен возвышает свой голос в поддержку Исповедующей церкви. «С конференции на Фанё экуменическое движение вступило в новую эпоху», - таков был вывод его статьи. Перед Исповедующей церковью и экуменическим движением лежал выбор между ни к чему не обязывающим объединением и принятием реальных решений за и против Церкви Христовой.

Знакомство с Англией пробудило в Бонхёффере живой интерес к пацифистским движениям, при помощи своего английского друга Энд-рюса он начинает готовиться к поездке в Индию к Ганди; в это же время он получает приглашение от Исповедующей церкви взять на себя руководство семинаром в рамках подготовки молодых пасторов в Поммерне. Бонхёффер соглашается. В апреле 1935 г. он вместе с двадцатью пятью викариями едет в Цингст, а затем в Фин-кенвальд, и живет там с братьями в ветхих, наспех отремонтированных домиках. Он делится с ними всем, что имеет, материальным и духовным, делится своим временем и своими замыслами. Он настолько щедр, что и рядом находящиеся с ним люди просто не могут быть другими: мелочность и скупость сходит с них, как снег под лучами солнца. Поначалу многие боятся строгости и силы его мысли, но вскоре чувствуют, что никто прежде не выслушивал их столь доброжелательно и проникновенно, чтобы потом советовать и спрашивать с учеников так, как не удавалось до сих пор никому другому. Здесь, на семинарах, все ново, все будто в первый раз -занятия теологией, жизнь бок о бок с друзьями, церковная и политическая определенность. Порой, от того, что он видел, как сильно его влияние на окружающих, Бонхёффера охватывало отвращение перед тем, что его здоровье и жизненная энергия, его превосходство и его мнение имеют успех; такие минуты были тяжелейшим испытанием его веры. Ему претила всякая несамостоятельность, и потому он проявлял величайшую осторожность, стараясь помочь вверенным ему молодым людям встать на ноги.

В это время из-под его пера выходят полемические произведения, направленные против каких бы то ни было смягчений принципов церковного движения: «Мы больше не можем отказываться от Бармена и Далема, ибо не можем отказаться от Слова Божьего».

Настоящая буря поднялась в связи с тем, что он осмелился связать судьбу Исповедующей церкви с вопросом о спасении. В это время выходят его книги «Следование за Христом» (1937), где он возвышает голос против разбазаривания благодати Божьей, и «Жизнь вместе» (1938), которая сопоставляла библейские прозрения с опытом Финкенвальда. Обе эти книги еще при жизни сделали имя Бонхёффера и его проповедь о том, что значит быть со Христом, известными всей Германии. Он снова возродил во многих любовь к Писанию. Вскоре после того, как на свет появился этот сборник псалмов, семинар проповедников был распущен, а самому Бонхёфферу было запрещено публиковаться.

Между тем другие события начинают вмешиваться в жизнь и в мысли Дитриха Бонхёффера. Благодаря мужу своей сестры, Гансу фон Донаньи, он узнает о кризисе вокруг генерала Фрича и зреющем плане заговора в окружении генерала Бека. Некогда всей душой защищавший пацифистские идеи (в тогдашней Германии нечто почти неслыханное), теперь он чувствует, что уклоняться от контактов с политиками и военными из Сопротивления, с которыми познакомился за годы своей деятельности, было бы для него непозволительным бегством. Дело не в том, что каждый должен был действовать так же, как он, но в своем положении он не видел возможности укрыться в некоем безгрешном благочестивом пространстве. Грех немецкого общества обнаруживал себя в бегстве от ответственности. Бонхёффер видит, что эта вина падает и на него, и решается принять вызов. Речь шла вовсе не о том, чтобы защищать Церковь с помощью силы - наоборот, его более всего беспокоило то, что даже Исповедующая церковь теряла свой авторитет, поскольку более не жертвовала своим существованием для спасения евреев, но вместо этого боролась за свои финансовые интересы и официальный статус, - речь шла о том, чтобы принять, наконец, свою гражданскую ответственность, ответственность немца, принять на себя на том месте, куда поставил его Бог по рождению и талантам. Никогда ему не приходило в голову изменить своей позиции.

Во время поездки с докладами в 1939 г. в Америку друзья делали ему заманчивые предложения не возвращаться в Германию. Его экуменический дух, его интуиция подсказывали ему этот путь. Но вместо этого он садится на один из последних кораблей, чтобы вернуться почти на верную гибель. В своем дневнике он пишет: «Я не понимаю, почему я здесь ... Краткая молитва, в которой мы поминаем немецких братьев, жестоко мучает меня... Если тучи начнут сгущаться, я определенно поеду в Германию... На случай войны я не хочу быть здесь...» - и через несколько дней: «С тех пор, как я на корабле, мой внутренний раздор прекратился».

Годы спустя, в заключении, он писал: «Ты должен знать, что я ни на мгновение не жалел о моем возвращении в 1939 г. и ни о чем из того, что последовало затем. Это было сделано совершенно сознательно и с чистой совестью. То, что я сижу здесь, я тоже считаю участием в судьбе Германии, на которое я решился тогда»[13].

Теперь началась жизнь между поручениями Исповедующей церкви и участием в движении Сопротивления, инспекциями, заграничными поездками и богословской работой над задуманной «Этикой», которую он считал главным трудом своей жизни, - она была напечатана лишь после его смерти и в виде фрагментов в 1949 г.

Самой трудной и беспокойной была поездка в Стокгольм в 1942 г. на встречу с епископом Чи-честерским, которого он информировал о Сопротивлении и о том, какие круги и какие люди стоят за возможным переворотом. С одной стороны, церковная работа в условиях жестких ограничений и запрета читать лекции, публиковаться и останавливаться в Берлине, - с другой, рискованные оформления паспортов и выездных документов, на законном основании доступных лишь привилегированным лицам. Бывали и удивительные примеры помощи и доверия. Целые главы «Этики» создавались в гостеприимном бенедиктинском аббатстве в Этта-ле, другие - в летнем имении госпожи фон Клейст в померанском Кляйнкроссине.

Но вот время пришло. Ясным апрельским утром 1943 г. нам сообщили по телефону, что Ганс фон Донаньи арестован в своем служебном кабинете. Комнату Дитриха еще можно было привести в такое состояние, чтобы представить все в довольно невинном свете. Появилась ожидаемая машина... С 5 апреля 1943 до 8 октября 1944 гг. Бонхёффер провел в военной тюрьме Тегель. Вскоре охранники почувствовали, что слова этого пастора глубоко искренни и способны помогать другим. Они тайком переправляли его в камеры к заключенным, которые были близки к отчаянию. Они брали на хранение его рукописи: прозу и стихотворения, богословские работы. Они создали целую курьерскую службу для связи с семьей и с друзьями. Он пережил тюрьму, не утратив живейшей восприимчивости ко всем впечатлениям, к смене времен года, ковровым бомбардировкам и напряженной атмосфере допросов, но родным и друзьям на свободе он писал: «Принимайте с радостью все, с чем встречаетесь».

Он размышляет о милости участвовать в Христовом «бытии за других» в их страданиях и ведет с оставшимися на свободе друзьями разговор о прекрасной посюсторонности XIX века. Пастор заключенных, он отнюдь не пытается выстроить иной благочестивый мир рядом с этим, безбожным. И чудовищное потрясение при известии о неудаче 20 июля[14] производит в нем переворот в понимании ответственности за общество, который дает ему силы с новой непреклонной решимостью выносить все то, что последовало затем.

С находкой на Цоссенерштрассе (обнаружением Гестапо документации членов Сопротивления из окружения Канариса, Остера, фон Донаньи) в сентябре 1945 начался последний отрезок жизни Бонхёффера: Принц-Альбрехтшт-рассе, Бухенвальд, Шёнберг и Флоссенбург. Все контакты с волей были прекращены. Гестапо отказывалось предоставлять какие-либо сведения о подследственных. Последние недели своей жизни Бонхёффер провел с людьми из разных стран: русскими, англичанами, французами, итальянцами и немцами. Пэйн Бест, английский офицер, пишет в своей книге «Инцидент в Венло» (Тhe VenloIncident): «Казалось, Бонхёффер всегда распространял вокруг себя атмосферу радости к мельчайшим событиям каждого дня и глубочайшей благодарности за самые простые вещи, - атмосферу счастья одним лишь тем, что живет... Он был одним из тех, очень немногих из когда-либо встречавшихся мне людей, для которых Бог был всегда близок и реален...» Втиснутых в фургон с газогенераторным мотором, их везли от лагеря к лагерю вместе с отступавшей линией фронта, от неизвестности к неизвестности.

П. Бест: «В воскресенье 8 апреля 1945 года пастор Бонхёффер провел краткую службу, и слова его проповеди достигали сердца каждого из нас. Он находил именно те слова, которые точнее всего выражали дух нашей неволи, те мысли и решения, которые она в нас рождала. Не успел он закончить последнюю молитву, как дверь открылась и вошли двое в штатском: «Заключенный Бонхёффер, следуйте за нами!» Это «следуйте» для всех заключенных могло значить только одно: эшафот. Мы попрощались с ним. Отозвав меня в сторону, он сказал мне: «Это конец, а для меня - начало жизни»... На следующий день он был повешен в лагере Флоссенбург ».

Это случилось в школьном классе в баварском лесу под Шёнбергом, в лесу Штифтера, чьи книги он так любил. Чтение этого дня, на которое он говорил проповедь, было «Ранами Его мы исцелились»[15]. Граждане враждующих стран и члены некогда враждовавших конфессий стали его братьями, которые были рядом с ним в самом конце пути.

Дитрих Бонхёффер обронил как-то, что никогда не будет старым. Его поколению не суждено было до конца выносить в себе труд всей жизни и привести его к завершению. Преждевременный обрыв, однако, придал его свидетельству такую невероятную силу, что кажется, будто и сам этот обрыв был запланированным. Свидетельство Дитриха Бонхёффера началось как стремление показать своей жизнью и своим словом, что значит быть со Христом; оно закончилось как урок того, что значит: Христос - с нами.

В письме от 21 февраля 1944 г. он писал: «Все зависит от того, сквозит ли во фрагменте нашей жизни, как устраивалось и задумывалось целое, и из какого материала это целое состоит. В конце концов, бывают ведь такие фрагменты, место которым только в мусорной куче, и такие, которые не теряют своего значения и столетия спустя, ибо завершить их под силу только Богу; такие фрагменты, которые и должны быть фрагментами, - мне в голову приходит, например, «Искусство фуги»[16]. Если наша жизнь хотя бы слабый отблеск такого фрагмента, в котором по крайней мере краткое время звучат в унисон разнообразные громоздящиеся друг на друга темы и от начала и до конца выдержан могучий контрапункт, так что в итоге, когда мелодия оборвется, может зазвучать только хорал «Вот, я приступаю к трону Твоему», -если так, тогда нам впору не стыдиться фрагментарности нашей жизни, а радоваться ей».

Эберхард Бетге (1909 - 2000)

Мартин Лютер

Предисловие к Псалтири

1528 г.

Многие из святых отцов хвалили Псалтирь и любили ее более других книг Писания: воистину дело само славит своего создателя. Но и мы должны относиться к нему с хвалой и благодарением.

В последние годы распространилось много легенд о святых и мучениках, книжки, описывающие их жизнь и историю, наполнили мир. А Псалтирь лежала под лавкой, в забвении, и ни один псалом не был в полной мере раскрыт и понят. И все же эта книга источала такое прекрасное благородное благоухание, что все благочестивые сердца чувствовали благоговение и силу, пусть даже не вполне понятных слов, и любили книжицу за это.

Я же считаю, что на земле не было и не будет книги, повествующей об истории и святой жизни, более прекрасной, чем Псалтирь. И если бы кто-то вознамерился собрать в одном издании все лучшие примеры, предания и истории, то неизбежно получилась бы нынешняя Псалтирь.

Ибо здесь мы находим не только повествование о деяниях одного или нескольких святых, а рассказ о свершениях Главы всех святых. Как относиться к Богу, друзьям и врагам, как устоять и смириться, преодолевать всякую опасность. Более того, в ней заключено все божественное целительное учение и все заповеди.

Псалтирь должна быть дорога и близка уже тем, что ясно предвозвещает смерть и воскресение Христа и представляет Его Царство, раскрывает смысл и сущность всего христианства. Ее вполне можно назвать малой Библией, в которой самым красивым и лаконичным образом охвачено все, что содержит Библия, что уготовано и свершено прекраснейшим энхиридионом, или руководством для жизни. Мне кажется, Сам Святой Дух взял на Себя этот труд - собрать краткую Библию в книжицу примеров из жизни многих христиан, святых, чтобы тот, кто не может прочитать всю Библию, все же получил в этой книге почти всю мудрость Слова Божьего.

У Псалтири есть еще одно благородное достоинство. В других книгах много говорится о делах святых людей, тогда как их собственный голос не звучит. Но именно этим изобилует Псалтирь, в этом ее аромат и сладость. Она не только рассказывает о деяниях святых, но и передает их слова, показывает, как они говорили с Богом и молились. Поэтому другие книги, если сравнивать их с Псалтирью, представляют нам онемевших святых, а Псалтирь изображает их настоящими и живыми.

Немой человек в сравнении с говорящим -как получеловек. Нет у людей более сильного и благородного дела, чем говорить, тем более что именно способность говорить отличает человека от других животных, даже в большей степени, чем внешность или другие деяния. Ведь и дерево может обрести человеческое обличье, благодаря искусству резчика. И животное наделено, подобно человеку, способностью видеть, слышать, обонять, петь, ходить, стоять, есть, пить, поститься, жаждать, терпеть голод, мороз и жесткое ложе.

Псалтирь идет еще дальше, изображая не обыденную речь святых, а слова, с которыми в благоговении они обращались к самому Богу. Это не только открывает нам величие их дел, но и сокровенную глубину души, чтобы мы могли заглянуть в источник их слов и свершений, прониклись их устремлениями и чаяниями, помогавшими устоять во всяком деле, среди опасностей бед.

На это не способны жизнеописания, славящие лишь дела святых и их чудеса. Я не могу узнать, чем исполнены их сердца, сколько бы прекрасных историй об их славных делах мне ни рассказали.

Для меня важнее услышать, что говорит святой, чем увидеть его дела, как важнее увидеть его сердце и сокровища души, чем услышать его слово. Псалтирь дает нам в великом изобилии свидетельства того, чем исполнено сердце святых, как звучали их слова, обращенные к Богу и людям. Ибо человеческое сердце - как корабль в бушующем море, гонимый штормами со всех сторон. С одной стороны врываются страх и забота о будущем, с другой - одолевают скорбь и уныние от нынешних бед. С третьей стороны подбираются мечтания и надменность о грядущем счастье, с четвертой - подкрадывается уверенность и успокоенность нынешним благом.

Но такой шторм учит серьезному отношению к слову, открывает сердца, сокровенные глубины. Ибо увязнувший в страхе и беде говорит о несчастье иначе, чем парящий в радости. А парящий в радости говорит и поет о радостях иначе, чем испытывающий страх. Когда скорбящий должен смеяться или радующийся плакать, говорят: «не получается от сердца». Это значит, глубина сердца не раскрыта и не изменилась.

Чем переполнена Псалтирь, если не строгими и высокими словами людей, переживающих такие шторма? Где можно найти более прекрасные слова о радости, чем в хвалебных и благодарственных псалмах? Там ты созерцаешь сердца всех святых, как изящные сады, более того, как рай, где взошли прекрасные, радующие сердце цветы радостных мыслей, восходящих к Богу и рассказывающих о Его благодеяниях.

Где найти более глубокие, сострадательные и печальные слова скорби, чем в псалмах плача? Там ты смотришь в сердца всех святых, как в смерть, более того, как в ад. Какая там мгла и тьма от скорбного созерцания гнева Божьего! Когда они говорят о страхе и надежде, то используют такие слова, что никакой живописец не мог бы изобразить страх или надежду с такой силой, и никакой Цицерон не мог бы их так описать.

Но самое главное - это то, что их слова, обращенные к Богу, и произнесены с Богом, а значит, они вдвойне исполнены значения и животворящей силы. Когда слова обращены к людям, они не так сильно исторгнуты сердцем, не так горят и живут. Именно поэтому Псалтирь - книга всех святых, и всякий, каково бы ни было его положение, найдет в ней псалмы и слова, созвучные его состоянию, будто ради него они и были произнесены, и сам он не мог бы сказать и выразить лучше.

Примечательно, что, находя слова, созвучные его состоянию, человек обретает уверенность в общении святых, понимает, что они испытывали похожие чувства, поскольку все они поют одну песнь. Это тем более верно, когда он говорит с Богом, как это делали они, и совершает это в вере, ибо безбожному человеку псалмы не по вкусу.

И наконец, в Псалтири содержится заступничество и водительство, и можно без опаски следовать за всеми святыми. Другие жития и легенды о немых святых повествуют о различных делах, которым невозможно подражать, более того, порой даже опасно подражать, поскольку они приводят к разделению и возмущению, отрывая от общения святых. Но Псалтирь держит тебя в стороне от возмутителей, но близко к святому общению, ибо она учит в радостях, страхе, надежде и скорби мыслить и говорить так, как мыслили и говорили все святые.

Таким образом - если ты хочешь увидеть святые христианские церкви, написанные живыми красками и заключенные в одну малую картину, тогда бери Псалтирь, и у тебя будет прекрасное, ясное, чистое зеркало, которое покажет тебе, что такое христианский мир. В нем ты найдешь и познаешь не только себя, но Самого Бога и все творение.

Так будем благодарить Бога за такие неописуемые дары, принимать, использовать и воплощать их с прилежанием и серьезностью, во славу Божью, чтобы не заслужить худшего своей неблагодарностью. Ибо ранее, во времена тьмы, за сокровище почитали бы способность человека верно понимать псалом и читать или слушать его на понятном языке, но это не было доступно всем. Теперь же блаженны глаза, видящие то, что мы видим, и блаженны уши, слышащие то, что мы слышим. И потому бодрствуйте, чтобы не уподобиться иудеям в пустыне, которые говорили о небесном хлебе: «...душе нашей опротивела эта негодная пища»[17]. Мы должны помнить, что там написано об их мучениях и смерти, чтобы избежать этого.

В этом да поможет нам Отец всей благодати и милосердия, через Иисуса Христа, Господа нашего, Которому да будет хвала и благодарение, слава и честь за эту немецкую Псалтирь и за все Его бесчисленные неописуемые благодеяния во веки веков. Аминь.