Эрмій Созоменъ, подобно Сократу, у Фотія называется схоластикомъ [1]; слјдовательно, по роду гражданскихъ своихъ занятій, онъ принадлежалъ также къ сословію адвокатовъ, или стряпчихъ. Мјстомъ его рожденія было селеніе Вефилія, лежавшее недалеко отъ Газы палестинской. По крайней мјрј, въ этомъ селеніи дјдъ Созомена, первый изъ своего рода, принялъ Христіанство и между окрестными Христіанами славился просвјщеннымъ своимъ умомъ, знаніемъ божественныхъ Писаній и способностію объяснять казавшіяся темными мјста ихъ [2]. Притомъ Созоменъ былъ личнымъ свидјтелемъ святой жизни 3енона [3], занимавшаго епископскій престолъ въ Маіумј близъ Газы, слјдовательно и самъ долженъ былъ жить въ тјхъ мјстахъ. Никифоръ, вмјстј съ другими писателями, несправедливо утверждаетъ, будто отечествомъ Созомена надобно почитать Саламинъ — городъ на островј Кипрј. Поводомъ къ его догадкј служитъ только то, что Эрмій Созоменъ называется также саламинскимъ, или правильнје, саламанскимъ: но это названіе, по всей вјроятности, было фамильное, а не отечественное, какъ можно заключать изъ слјдующихъ обстоятельствъ. Въ пятой книгј Церковной Исторіи Созоменъ говоритъ, что дјдъ его подвигнутъ былъ къ принятію христіанской вјры чудеснымъ исцјленіемъ одного своего родственника Алафіона, надъ которымъ до того времени напрасно истощаемы были всј средства врачебной науки, и котораго однимъ призываніемъ имени Божія исцјлилъ нјкто монахъ Иларіонъ, изгнавъ изъ него демона. Дјти и внуки этого Алафіона отличались святостію жизни, нищелюбіемъ и другими добродјтелями, строили также въ окрестностяхъ Газы монастыри и церкви. Позднјйшіе изъ нихъ, наставленные вышеупомянутымъ Иларіономъ и избравшіе по-видимому родъ жизни монашеской, извјстны были лично самому писателю Исторіи; ибо съ ними онъ обращался еще въ своемъ дјтствј и этихъ родственниковъ называетъ братьями — Саламаномъ, Фускономъ, Малхіономъ и Криспіономъ [4]. Первый между ими, Саламанъ, вјроятно былъ родоначальникомъ отдјльнаго дома Саламанскихъ, къ которому принадлежалъ и Созоменъ. Обращеніемъ Созомена съ этими любителями подвижнической жизни и воспитаніемъ въ ихъ обществј, какъ увидимъ послј, хорошо объясняются и нјкоторыя особенности написанной имъ Исторіи. Получивъ начально воспитаніе подъ руководствомъ своихъ родственниковъ, Созоменъ предположилъ потомъ изучить судебное законовјденіе и для этой цјли перејхалъ въ пограничный съ его отечествомъ, финикійскій городъ Беритъ [5], въ которомъ процвјтало знаменитое въ то время училище правовјденія, въ исторіи церковныхъ событій памятное намъ, между прочимъ, и изъ жизни мученика Апфіана [6]. Неизвјстно, сколько времени оставался онъ въ Беритј; но послј того жилъ уже въ Константинополј, гдј пріобрјтенныя изъ науки познанія прилагалъ къ дјлу, и занимался адвокатствомъ [7].
Первымъ опытомъ собственно литературныхъ трудовъ Созомена было — сокращеніе Церковной Исторіи отъ Рождества Христова до низверженія Ликинія [8]: но это сочиненіе его до насъ не дошло. Потомъ онъ написалъ Церковную Исторію другаго періода времени, долженствовавшую служить продолженіемъ его Сокращенія и предлагаемую нынј читателямъ въ русскомъ переводј. По предначертанію писателя [9], она должна была обнимать событія Церкви отъ третьяго консульства кесарей Криспа и Константина до семнадцатаго консульства Феодосія Младшаго, то-есть, отъ 324 до 439 года; но на самомъ дјлј этотъ трудъ оканчивается 415 годомъ. Изъ этого видио, что Созоменъ не совсјмъ выполнилъ свое предначертаніе, и предпринятое сочиненіе довести до конца, вјроятно, не позволила ему смерть. Нјкоторыя обстоятельства даютъ также основаніе для догадки, въ которое именно время Созоменъ писалъ свою Исторію. Онъ посвящаетъ ее Феодосію Младшему и, въ своемъ посвященіи восхваляя царя, говоритъ, что Феодосій, во время похода въ Ираклію понтійскую, палимый зноемъ и засыпаемый пылью, не хотјлъ принять подносимый ему прохладительный напитокъ, размышляя, что въ его войскј никто не отказался бы утолить свою жажду подобною жидкостію, и однакожъ воины лишены этого удовольствія. Приводимое здјсь обстоятельство въ похвалу Феодосія относится, какъ извјстно, къ 443 году; слјдовательно Созоменъ началъ писать свою Исторію послј сего времени. А продолжался его трудъ далје 446 года; потому что въ послјдней книгј онъ упоминаетъ о константинопольскомъ епископј Проклј, какъ объ архипастырј уже умершемъ; по Проклъ умеръ въ 446 году.
Излагая Исторію Церкви, Созоменъ, по всей вјроятности, имјлъ предъ глазами Церковную Исторію Сократа и заимствовалъ изъ ней особенно описаніе тјхъ лицъ и событій, которыя относились къ новаціанской сектј. Это видно изъ похвалъ, расточаемыхъ въ его сочиненіи новаціанскимъ епископамъ. Но личнаго пристрастія къ ученію сихъ еретиковъ онъ конечно не имјлъ, потому что во многихъ случаяхъ порицаетъ жестокосердіе новаціанъ къ согрјшившимъ [10]. Притомъ, его Исторія вездј сохраняетъ свой особенный характеръ, котораго отличительныя черты видны частію въ духј и направленіи повјствованія, частію въ предпочтительномъ развитіи извјстныхъ историческихъ предметовъ. Въ томъ и другомъ отношеніи трудъ Созомена надобно понимать, какъ необходимое и весьма важное пополненіе сочиненія Сократова. Воспитанный подъ руководетвомъ благочестивыхъ подвижниковъ, Созоменъ на всј — даже внјшнія произшествія постоянно смотритъ съ нравственной и религіозной точки зрјнія и съ особенною полнотою излагаетъ тј историческія событія, которыя касались египетскихъ, сирскихъ, палестинскихъ, понтійскихъ, арменскихъ и озроенскихъ пустынниковъ, чего у Сократа почти вовсе нјтъ. Но съ другой стороны, превосходя Сократа обширностію и разнообразіемъ матеріаловъ, онъ, по суду Фотія [11], уступаетъ ему въ строгости сужденій. Тоже почти надобно сказать и о языкј Созомена. Языкъ Исторіи Созоменовой наряднје, чјмъ языкъ Сократа; но за то ему недостаетъ простоты и точности языка Сократова.
Примјчанія:
[1] Phot. Cod. 30. p. 17.
[2] Sozom. L. V. c. 15.
[3] Sozom. L. VII. c. 28.
[4] Sozom. L. V. c. 32.
[5] Vales. de vit. et script. Socratis alque Sozomeni. p. XV.
[6] Евсевій Памфилъ. О палестинскихъ мученикахъ, гл. 4.
[7] Sozom. L. II. c. 3.
[8] Ibid. L. I. c. 1.
[9] Ibid. proleg.
[10] Sozom. L. I. c. 21. L. VII. c. 16.
[11] Phot. Cod. 30. p. 17.
Источникъ: Церковная исторія Эрмія Созомена Саламинскаго. — СПб.: Въ типографіи Фишера, 1851. — С. 3-6.
Говорятъ, что у древнихъ самодержцевъ бывалъ (всегда) какой нибудь предметъ заботы: кто любилъ украшенія, — у тјхъ порфира, вјнецъ и тому подобное; кто заботился о краснорјчіи, — у тјхъ какое нибудь баснословное стихотвореніе или очаровательная повјсть; кто упражнялся въ воинскомъ дјлј, — тј старались мјтко пускать стрјлу, повергать звјря, бросать копье или вскакивать на коня. И ко двору представлялся всякій, могшій доставить повелителю, что было ему любезно: одинъ приносилъ рјдкій камень, другой предлагалъ блистательнјйшую краску для порфиры; тотъ посвящалъ стихотвореніе или повјсть; этотъ открывалъ новый и необыкновенный способъ вооруженія. Величайшимъ же и царскимъ (сокровищемъ) считалось, если повелитель всјхъ пріобрјталъ хотя одну частицу общественной добродјтели. А о благочестіи, истинномъ украшеніи царствованія, ни у кого тогда не было заботы.
Напротивъ ты державный царь Феодосій, говоря кратко, при помощи Божіей, стяжалъ всякую добродјтель. Для зрителей облекаясь въ порфиру и вјнецъ — символы (твоего) достоинства, внутренно ты всегда облекаешься истиннымъ украшеніемъ царствованія — благочестіемъ и человјколюбіемъ. Посему поэты, повјствователи, многіе изъ твоихъ градоначальниковъ и другіе подданные непрестанно трудятся надъ прославленіемъ тебя и твоихъ дјйствій. И ты, какъ верховный судія и цјнитель словесныхъ произведеній, не обманываешься въ сужденіи какимъ-нибудь высокопарнымъ словомъ или внјшностію, но произносишь мнјніе вјрно, обращая вниманіе и на сообразность языка съ предметомъ сочиненія, и на форму рјчи, и на части, и на порядокъ, и на согласіе, и на выраженіе, и на связность, и на доказательства, и на мысли, и на исторію. А награждаешь сочинителей и своимъ сужденіемъ, и рукоплесканіями, и золотыми изображеніями, и выставкою ихъ статуй, и дарами, и разнообразными почестями.
Въ отношеніи къ сочинителямъ ты являешься такимъ, какими не были ни древніе Критяне въ отношеніи къ тому пресловутому Гомеру, ни Алевады въ отношеніи къ Симониду, ни сицилійскій тираннъ Діонисій въ отношеніи къ Платону, другу Сократову, ни Филиппъ Македонскій въ отношеніи къ лјтописцу Феопомпу, ни кесарь Северъ въ отношеніи къ Оппіану, описавшему въ стихахъ роды рыбъ, ихъ свойства и ловлю. Ибо Критяне, наградивъ Гомера за краснорјчіе тысячью монетъ и хвалясь этимъ, будто чрезвычайною щедростію, предали ее памяти потомства на публичномъ столбј. Алевады, равно какъ Діонисій и Филиппъ, были бы не молчаливје Критянъ, уважаемыхъ за мирный и философскій порядокъ жизни, и, по подражанію, не замедлили бы поставить такой же столбъ, еслибы подобнымъ даромъ не боялись унизить себя. А Северъ, за каждый стихъ посредственной поэмы Оппіана, подарилъ ему по золотой монетј и до того изумилъ всјхъ этою щедростію, что Оппіановы стихи еще до нынј у многихъ называются золотыми.
Таковы были дары древнихъ любителей науки и словесности. Что же касается до тебя, Государь, то въ награжденіи за словесныя произведенія, ты не уступаешь никому изъ бывшихъ когда-либо награждателей и, мнј кажется, дјлаешь это не безъ цјли; ибо, стараясь побјдить всјхъ добродјтелями, ведешь себя къ усовершенію и для сего между прочимъ вникаешь въ исторію древнихъ происшествій у Грековъ и Римлянъ. Говорятъ, что днемъ ты занимаешься оружіемъ, упражняешь тјло и распоряжаешься дјлами подданныхъ, производя судъ, предписывая, что слјдуетъ, разсматривая обязанности частныя и общественныя, а ночью читаешь книги и, для чтенія ихъ, какъ носится слухъ, пользуешься такою лампадою, которая посредствомъ какого-то механизма сама собою подливаетъ масло въ свјтильню, — чтобы никому изъ придворныхъ не нужно было озабочиваться твоими трудами и насиловать природу борьбою со сномъ. Такъ ты человјколюбивъ, такъ кротокъ и къ приближеннымъ, и ко всјмъ, подражая твоему заступнику, небесному Царю, Которому благоугодно дождить на праведныхъ и неправедныхъ, сіять своимъ солнцемъ (для всјхъ) и доставлять безъ скупости все всјмъ.
Вјроятно, чрезъ такое-то многоученіе узналъ ты, какъ слышно, и свойство камней, и силы корней, и дјйствія лекарствъ, — не менје мудрјйшаго Соломона, сына Давидова. А добродјтелями и его превосходишь; ибо, сдјлавшись рабомъ удовольствій, онъ не до конца сохранилъ благочестіе, — причину своихъ благъ и мудрости; а ты, державный, сластолюбію противопоставивъ воздержный помыслъ, по справедливости считаешься самодержцемъ не только людей, но и страстей души и тјла. И если уже надобно сказать даже объ этомъ, то я узналъ, что ты побјждаешь всякую прихоть въ пищј и питіи, и ни сладкія фиги, говоря поэтически, ни другой какой плодъ не могутъ плјнить тебя. Много, что ты коснешься ихъ и отвјдаешь, благословивъ напередъ Творца всяческихъ.
Привыкши господствовать надъ жаждою, зноемъ и холодомъ въ ежедневныхъ подвигахъ, ты воздержаніе, кажется, обратилъ въ свою природу. Недавно еще, спјша видјть въ Понтј городъ Ираклею и возстановить въ немъ все, что пострадало отъ времени, ты предпринималъ лјтнее путешествіе по Вифиніи. И когда, во время полуденнаго солнечнаго зноя, одинъ изъ копьеносцевъ, увидјвъ тебя, покрытаго пылью и обливаемаго потомъ, поспјшилъ доставить (тебј) удовольствіе, — поднесъ тебј ярко отражавшую лучи солнца чашу съ какимъ-то пріятнымъ напиткомъ, разведеннымъ холодною водою: то ты, державный, хотя и принялъ ее и похвалилъ того человјка за усердіе, давая знать, что скоро облагодјтельствуешь его съ царскою щедростію; но такъ какъ всј воины съ жадностію смотрјли на чашу и того почитали счастливымъ, кто станетъ пить изъ ней, то великодушно возвратиль ему напитокъ и приказалъ употребить его, какъ угодно. Поэтому, мнј кажется несомнјннымъ, что своими добродјтелями ты побјдилъ даже Александра Филиппова. Почитатели его говорятъ, что, когда онъ путешествовалъ съ Македонянами по безводному мјсту, — одинъ усердный воинъ, нашедши воду, зачерпнулъ ее и принесъ своему государю; но принесенной онъ воды самъ хотя и не сталъ пить, однакожъ вылилъ ее.
Кратко сказать, мы вправј назвать тебя, но выраженію Гомера, царемъ царственнје твоихъ предшественниковъ: ибо иные изъ нихъ, какъ извјстно, не пріобрјли ничего достойнаго удивленія; а другіе прославили свое царствованіе развј однимъ или двумя подвигами. Напротивъ ты, державный, соединяя всј добродјтели, всјхъ превзошелъ и благочестіемъ, и человјколюбіемъ, и мужествомъ, и воздержаніемъ, и правдою, и щедротою, и свойственнымъ царскому достоинству великодушіемъ. Твое только управленіе, изъ всјхъ когда-либо бывшихъ въ продолженіе цјлаго вјка, прославляется какъ безкровное и не запятнанное убійствами. Ты съ удовольствіемъ учишь подданныхъ всему доброму и внушаешь имъ — усердіе къ тебј и къ обществу доказывать благожеланіемъ и почтеніемъ.
По всјмъ этимъ причинамъ, приступая къ изложенію церковной исторіи, я счелъ нужнымъ посвятить ее тебј; ибо кому съ большимъ приличіемъ могъ бы я поднести свой трудъ, намјреваясь изобразить добродјтели многихъ и Богоподобныхъ мужей, описать событія вселенской Церкви и показать, сколько встрјчала она враговъ и какъ всегда находила покровительство у тебя и твоихъ предковъ? Ты знаешь все и украшаешься всјми добродјтелями, а особенно благочестіемъ, которое, по слову Божію, есть начало премудрости. Прими же отъ меня это сочиненіе, разсмотри его и, по указанію вјрнаго твоего взгляда, сдјлавъ прибавки и исключенія, сообщи ему своими трудами надлежащую чистоту; ибо что покажется хорошимъ тебј, то будетъ полезно и превосходно для всјхъ читателей. Никто не наложитъ перста на то, что искушено тобою.
Мое сочиненіе идетъ отъ третьяго консульства кесарей Криспа и Константина до пятнадцатаго твоего. А раздјлить всю свою исторію мнј показалось хорошимъ на девять частей. Первыя двј книги будутъ обнимать церковныя событія при Константинј; третія и четвертая — при сыновьяхъ его; пятая и шестая — при племянникј сыновей Константина Великаго Юліанј, также при Іовіанј, Валентиніанј и Валентј; седьмая и осьмая покажутъ намъ событія при братьяхъ Граціанј и Валентиніанј — до возшествія на престолъ божественнаго твоего дјда Феодосія. Здјсь же будетъ разсказано и о томъ, державный Государь, какъ славный вашъ отецъ Аркадій, вмјстј съ благочестивјйшимъ твоимъ дядею Гоноріемъ, наслјдовалъ власть родителя и получилъ въ управленіе римскую имперію. А девятую книгу я отложилъ для описанія Христолюбивыхъ и благочестивыхъ подвиговъ Вашего Величества, которое да хранитъ Богъ всегда въ нерушимомъ благоденствіи, да одолјваетъ оно враговъ и попираетъ ихъ подъ ногами, и благочестивое свое царство да передаетъ въ роды родовъ, по благоволенію Христа, чрезъ Котораго и съ Которымъ слава Богу и Отцу со Святымъ Духомъ во вјки. Аминь.
Источникъ: Церковная исторія Эрмія Созомена Саламинскаго. — СПб.: Въ типографіи Фишера, 1851. — С. 7-13.