Въ самомъ дјлј, что мнј отвјчать тебј на ту просьбу, которою ты просилъ, чтобъ я снялъ съ себя портретъ и прислалъ къ тебј? Тою самою любовію, по которой ты ищешь утјшенія въ суетныхъ изображеніяхъ, умоляю тебя сказать мнј, какой ты хочешь получить отъ меня портретъ — земнаго ли человјка, или небеснаго? Я знаю, что ты любишь то небесное изображеніе, которое Царь небесный возлюбилъ въ тебј самомъ. И не другой какой нуженъ тебј образъ, какъ тотъ, который ты самъ носишь, по которому любишь ближняго, какъ самаго себя, и не хочешь ни въ чемъ преимуществовать предо мною, дабы не было между нами никакого неравенства.
Но, бјденъ я и жалокъ! Ибо доселј еще ношу въ себј нечистый образъ земный, и по своимъ земнымъ чувствованіямъ и дјламъ болје похожу на перваго, нежели на втораго Адама. Какъ дерзну я изобразить себя, когда небесный образъ мой покрытъ нечистотами земными? Со всјхъ сторонъ объемлетъ меня стыдъ: я стыжусь изобразить себя такимъ, каковъ есмь, и не смјю представить такимъ, каковъ не есмь; ненавижу себя въ томъ положеніи, въ которомъ нахожусь, и не забочусь поставить себя въ то положеніе, которое люблю. И потому, что пользы мнј бјдному — ненавидјть порокъ и любить добродјтель, когда я дјлаю болје то, что ненавижу, и не стараюсь, по своей лјности, исполнять то, что люблю! Сіе-то и обезсиливаетъ меня во внутренней моей борьбј: духъ противоборствуетъ плоти, а плоть духу, и законъ плоти закономъ грјха превозмогаетъ надъ закономъ ума.
Несчастенъ я! Ибо не уврачевалъ древомъ креста ядоноснаго вкушенія отъ убійственнаго древа, — и потому во мнј остается оный прародительскій ядъ, корымъ Адамъ заразилъ весь родъ свой, такъ что я, по естественной добротј, имјвши прежде очи отверстыми для невинности и заключенными для неправды, въ послјдствіи ослјпился вкушеніемъ запрещенной снјди, и, потерявъ зрјніе, началъ черпать гибельную мудрость изъ древа познанія добра и зла. И если бы по крайней мјрј симъ окончилось поползновеніе непозволенной прихоти, чтобы я, чрезъ невинное вкушеніе приобрјтши познаніе добра и зла, сталъ охотнје избирать добро; особенно же, слыша совјтъ Бога, внушающаго, чтобы я, изъ предложенныхъ мнј на выборъ жизни и смерти, скорје простеръ руку къ водј и избралъ даръ жизни. Но отъ безумія во мнј родилась дерзость, по которой я, узнавши уже добро, предпочелъ ему зло. Какое послј сего могу я получить прощеніе въ грјхј, когда уже не могу извиняться незнаніемъ? Нјтъ; я узналъ добро, и между тјмъ дјлалъ зло; тогда какъ легко могъ дјлать доброе, если бы только, по причинј развращенія воли, не вознерадјлъ о спасеніи души, — развращенія, по которому я возлюбилъ безполезное и отвратился отъ спасительнаго.
И такъ, поистинј я потерялъ оныя невинныя очи, кои не видјли грјха, и напротивъ, въ наказаніе за свое нечестіе, приобрјлъ тј, коими познается грјхъ. Св. Писаніе говоритъ, что прародители наши и видјли и вмјстј не видјли. Такъ, жена видјла, что древо добро въ снјдь и пріятно для глазъ; слјдовательно она имјла глаза. Но тоже Св. Писаніе прибавляетъ, что когда они вкусили отъ древа, то отверзлись имъ очи; слјдовательно прежде они были слјпы. Отсюда вывожу, что хотя собственно въ одномъ и томъ же мјстј не могутъ совмјститься слјпота и зрјніе; но конечно есть въ насъ нјкотораго рода слјпота даже тогда, когда мы видимъ, и напротивъ есть своего рода зрјніе даже тогда, когда мы слјпы. Я думаю что въ семъ-то отношеніи Господь сказалъ: на судъ Азъ въ міръ сей пріидохъ, да невидящіи видятъ и видящіи слјпи будутъ (Іоан. 9, 39). Ибо Онъ пришелъ въ міръ сей взыскать погибшихъ и просвјтить ослјпленныхъ. И въ семъ-то Врачј нуждающійся восклицаетъ съ Пророкомъ: просвјти тму мою, Боже (Пс. 17, 29)!
Подлинно, Господь милостивъ и человјколюбивъ. Какимъ же образомъ свјтъ, явившійся для того, чтобы просвјтить мракъ слјпоты человјческой, возставить падшихъ, разрјшить связанныхъ, какимъ, говорю, образомъ сей свјтъ видящихъ дјлаетъ слјпыми? Въ Евангеліи повјствуется объ Іисусј Христј, что Онъ многимъ слепымъ даровалъ прозрјніе и ни у кого не отнималъ очей; между тјмъ въ Законј сказано: Азъ убію и жити сотворю (Втор. 32, 39). Равнымъ образомъ и въ Евангеліи объ Немъ же написано: се лежитъ Сей на паденіе и на востаніе многимъ (Лук. 2, 34). Въ такомъ же смыслј надобно понимать и оное изреченіе: на судъ Азъ въ міръ сей пріидохъ, да невидящіи видятъ и видящіи слјпи будутъ. Господь пришелъ, и съ Его пришествіемъ древняя мимоидоша, и се быша вся нова. Такимъ образомъ исполнилось сказанное: Азъ убію и жити сотворю. Онъ умертвилъ ветхаго нашего человјка, пригвоздивъ его ко кресту, совлекши съ него плоть, и, проведши его чрезъ всј начала и власти, даровалъ ему торжество въ Себј самомъ, и оживилъ новаго нашего человјка воскресеніемъ изъ мертвыхъ, возведши его горј и посадивъ на небесахъ. Такъ-то Онъ пришелъ просвјтить слјпыхъ и видящихъ сдјлать невидящими, — т. е., закрыть очи, отверстыя на преступленіе, и отверсть тј, кои прежде не видјли ничего добраго. Для меня полезны какъ сія слјпота, по которой я не вижу грјха, такъ и зрјніе, которое позволяетъ мнј созерцать святость.
И такъ молись обо мнј, любезный братъ, дабы и то и другое даровалъ мнј Господь, дабы, т. е., и поразилъ меня слјпотою, которая бы мнј не давала видјть суеты, и вмјстј просвјтилъ мою слјпоту, дабы я могъ видјть истину. Да умертвитъ Онъ во мнј ветхаго человјка съ дјяньми его, и да процвјтетъ о Христј плоть моя и обновится яко орля юностъ моя. Въ семъ-то и состоитъ истинная перемјна, когда мы сами измјняемся въ новаго человјка, созданнаго по Богу и носящаго на себј образъ небесный, и вмјстј отлагаемъ того человјка, который заразился грјхами. Молю Бога, чтобы Онъ уничтожилъ во мнј земный образъ, носимый нами въ мірской жизни, и вмјсто того возстановилъ и украсилъ во мнј свой образъ, который бы мнј не стыдно было носить, и съ которымъ я смјло могъ бы сказать: исчезе сердце мое и плоть моя, Боже сердца моего, и часть моя, Боже, во вјкъ (Псал. 72, 26)! Ибо когда происходитъ спасительная перемјна съ моимъ внутреннимъ человјкомъ, — исчезаетъ сердце мое и плоть моя, т. е., дјйствія воли и плоти моей; тогда я, свободный отъ узъ тјлесныхъ, съ очищеннымъ сердцемъ смјло могу взывать къ Богу: Боже сердца моего, и часть моя, Боже, во вјкъ! О, если бы исполнилось надо мною оное изреченіе Симеона, т. е., если бы Іисусъ Христосъ былъ мнј на паденіе и на востаніе, — на паденіе внјшнему моему человјку, и на востаніе — внутреннему, дабы палъ во мнј грјхъ, упорно стоящій, когда душа падаетъ, и восталъ бы во мнј тотъ безсмертный человјкъ, который палъ, когда грјхъ усилился! Стояніе внјшняго человјка есть паденіе внутренняго; и на оборотъ, въ той мјрј, какъ ослабјваетъ нашъ внјшній человјкъ, внутренній со дня на день обновляется. Посему-то великій учитель и говоритъ: егда немоществую, тогда силенъ есмь (2 Кор. 12, 10).
И такъ благодареніе Господу, что Онъ начерталъ мой образъ болје живыми и прочными красками, не на скрижаляхъ тлјнныхъ и не на мягкомъ воскј, но на плотяныхъ скрижаляхъ сердца твоего, гдј ты будешь постоянно созерцать меня, напечатлјннаго въ душј твоей, и блюсти меня въ единеніи вјры и благодати не только здјсь, но и въ будущемъ вјкј. Если же любовь твоя непремјнно желаетъ имјть видимое утјшеніе, то ты можешь, по находящимся въ душј твоей чертамъ, сколько позволитъ память, сказать какому нибудь живописцу, чтобы онъ написалъ мое изображеніе, хотя съ кого либо изъ предстоящихъ, на меня похожаго. Конечно, живописецъ, по неопытности своей, не понявши твоихъ словъ, можетъ написать меня и невјрно; но, поелику ты всегда представляешь и объемлешь меня въ душј своей: то какое бы лице неискусный живописецъ ни изобразилъ подъ моимъ именемъ; въ твоей душј всегда буду представляться я, а не другой кто либо.
Печатается по изданiю: Блажаннаго Павлина, епископа Ноланскаго, Письмо къ Севéру. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». – 1840 г. – Часть III. – С. 54-63.