Можетъ быть, не безполезно будетъ изслјдованіе о семъ. Ибо, если бы мы въ точности открыли, что значитъ это имя, то получили бы большое содјйствіе къ добродјтельной жизни, стараясь посредствомъ высокаго образа жизни по истинј и быть тјмъ, чјмъ именуемся. Ибо, если кто пожелаетъ назваться врачемъ или риторомъ или геометромъ, тотъ не допуститъ, чтобы его невјжествомъ обличилась лживость названія, если на дјлј не окажется тјмъ, кјмъ именуется; но желающій назваться кјмъ либо таковымъ, по истинј, постарается оправдать названіе знаніемъ самаго дјла, чтобы наименованіе его не оказалось лжеименнымъ. Такимъ же точно образомъ и мы, если, изслјдуя, найдемъ истинную цјль названія: христіанинъ, не рјшимся не быть тјмъ, что возвјщаетъ о насъ это имя, чтобы и къ намъ не могъ быть примјненъ извјстный у язычниковъ разсказъ объ обезьянј. Говорятъ, что въ городј Александріи, одинъ искусникъ выучилъ обезьяну съ извјстною ловкостію принимать видъ танцовщицы, надјвалъ на нее личину танцовщицы и одежду приличную сему занятію. Посјтители театра хвалили обезьяну, плясавшую подъ тактъ музыки, и во всемъ, что ни дјлала и представляла, скрывавшую свою природу. Когда же зрители были заняты новостію зрјлища, одинъ находившійся тамъ остроумецъ, восредствомъ шутки, показалъ увлеченнымъ зрјлищемъ, что обезьяна есть не болје, какъ обезьяна. Когда всј восклицали и рукоплескали ловкости обезьяны, стройно плясавшей подъ тактъ пјнія и музыки; онъ, говорятъ, бросилъ на сцену тј лакомства, которыя привлекаютъ жадность этихъ животныхъ. Обезьяна, какъ скоро увидјла разбросанный впереди сцены миндаль, ни на что не обращая вниманія, забывъ и пляску и рукоплесканія и нарядную одежду, подбјжала къ нему и горстями начала собирать то, что находила; а чтобы личина не мјшала рту, старалась сбросить ее, разрывая своими когтями обманчиво принятый образъ, такъ что, вмјсто похвалъ и удивленія, внезапно возбудила между зрителями смјхъ, когда изъ-за обрывковъ личины показалась ея безобразная и смјшная наружность. Итакъ, какъ обезьянј недостаточно было ложно принятаго вида, чтобы сочли ее за человјка, какъ скоро жадность къ лакомствамъ изобличила ея природу: такъ и тј, кои не истинно образовали свое естество вјрою, посредствомъ лакомствъ, предлагаемыхъ отъ діавола, легко изобличаются въ томъ, что они нјчто иное, отличное отъ того, за что выдаютъ себя. Ибо, вмјсто смоквъ и миндаля и тому подобнаго, тщеславіе, честолюбіе, любостяжаніе, страсть къ удовольствіямъ и другіе такого же рода злые припасы діавольскіе, будучи вмјсто лакомствъ предложены жадности людей, легко изобличаютъ подобныя обезьянамъ души, которыя посредствомъ подражанія принимаютъ на себя лицемјрный видъ христіанства, а въ пору страстей свергаютъ съ себя личину цјломудрія, кротости, или другой какой добродјтели. Итакъ необходимо разсудить о значеніи названія: христіанство. Можетъ быть мы станемъ тјмъ, чего требуетъ это имя, дабы, имјя видъ христіанъ, по одному только исповјданію и покрову имени не оказаться чјмъ либо инымъ, а не тјмъ, чјмъ кажемся, предъ Видящимъ тайное (Матф. 6, 6).
Итакъ, во-первыхъ разсмотримъ, какой смыслъ заключается въ самомъ названіи: христіанство. Болје мудрые конечно могутъ найти какой либо болје высокій и величественный смыслъ, соотвјтствующій высотј сего имени; а что доступно нашему разумјнію о семъ имени, таково. Имя Христосъ, если замјнить оное болје яснымъ и понятныиъ реченіемъ, значитъ Царь, такъ какъ Священное Писаніе преимущественно употребляетъ это имя для обозначенія царскаго достоинства. Но поелику, какъ говоритъ Писаніе, Божество неизреченно и непостижимо и превыше всякаго уразумјнія мыслію, то движимые Святымъ Духомъ пророки и апостолы по необходимости руководятъ насъ къ уразумјнію нетлјннаго Естества многими именами и понятіями. Каждое изъ боголјпныхъ понятій направляетъ насъ къ какой либо мысли, такъ что власть надъ всјмъ означается именемъ царства, а чистота и свободность отъ всякой страсти и всякаго зла именуется именами добродјтелей, изъ которыхъ каждая разумјется въ Совершенномъ и изрекается о Немъ, такъ что одно и тоже Божество есть и правда, и мудрость, и сила, и истина, благость и жизнь, и спасеніе, и нетлјніе, и непрелагаемость и неизмјняемость; а все, что ни разумјется высокаго чрезъ обозначеніе таковыми именами, все это и есть Христосъ и изрекается о Немъ. Итакъ, если въ имени Христосъ разумјется совокупность всего высокаго (ибо въ высочайшемъ изъ значеній содержатся и прочія, такъ что каждое изъ нихъ умопредставляется въ понятіи царства), то, выводя отсюда слјдствіе, мы можетъ быть уразумјемъ, что значитъ христіанство. Ибо если именемъ, превосходящимъ всј имена служащія для изъясненія нетлјннаго естества, именуемся также и мы, соединившіеся съ Нимъ чрезъ вјру въ Него, то вполнј необходимо, чтобы вслјдствіе сего мы имјли общность именъ и относительно тјхъ понятій, которыя вмјстј съ симъ именемъ усматриваются въ ономъ нетлјнномъ естествј. Ибо какъ по причастію ко Христу мы получили названіе: христіане, такъ въ слјдствіе сего самаго необходимо, чтобы это имя влекло за собою общеніе насъ со всјми высокими именами. И какъ въ сјти, потянувшій за крайнюю петлю посредствомъ одной потянулъ бы и всј соединенныя одна съ другою; такъ, поелику съ именемъ Христосъ соединяются и прочія имена изъясняющія оное неизреченное и многовидное блаженство, то необходимо, воспріявъ одно имя, вмјстј съ однимъ привлечь и прочія.
Итакъ, если кто принимаетъ на себя имя Христово, а того, что умопредставляется съ симъ именемъ, не являетъ въ жизни, тотъ ложно носитъ сіе имя; по представленному нами примјру, оно бездушная личина, съ чертами человјческаго образа, наложенная на обезьяну. Ибо какъ Христосъ не можетъ быть Христомъ, если Онъ не есть правда и чистота и истина и отчужденіе отъ всякаго зла, такъ не можетъ быть и христіаниномъ (то есть истиннымъ христіаниномъ) тотъ, кто не обнаруживаетъ въ себј общенія и съ этими именами. Итакъ, если бы нужно было кому либо истолковать смыслъ слова: христіанство посредствомъ опредјленія, то мы скажемъ такъ: христіанство есть подражаніе божескому естеству. И никто пусть не порицаетъ этого опредјленія, какъ чрезмјрнаго и превышающаго смиреніе нашего естества; ибо опредјленіе это не выходитъ за предјлы естества. Если кто размыслитъ о первомъ состояніи человјка, тотъ изъ ученія Писаній найдетъ, что опредјленіе не вышло изъ мјры нашего естества. Ибо первое устроеніе человјка было по подражанію подобія Божія (такъ любомудрствуетъ о человјкј Моисей, когда говоритъ, что: сотвори Богъ человјка, по образу Божію сотвори его — Быт. 1, 27), а названіе: христіанство выражаетъ возведеніе человјка въ древнее благополучіе.
Если же древле человјкъ былъ подобіе Божіе, то можетъ быть мы сдјлали не безцјльное опредјленіе, сказавъ, что христіанство есть подражаніе божескому естеству. Значеніе названія такимъ образомъ велико. Теперь время разсмотрјть, безопасно ли тому, кто носитъ это имя, жить несоотвјтственно ему? То, о чемъ мы спрашиваемъ, будетъ яснје посредствомъ примјра. Предположимъ, что кто нибудь объявляетъ себя искуснымъ въ живописи, и что отъ начальника ему дается приказаніе начертать для далеко живущихъ образъ царя. Если теперь онъ, начертавъ на дскј какой либо неблаговидный и безобразный видъ, это непристойное изображеніе назоветъ образомъ царя, то не приведетъ ли онъ въ справедливое негодованіе начальство тјмъ, что оное дурное изображеніе будетъ причиною оскорбительнаго мнјнія о красотј первообраза, между незнающими его. Ибо какимъ представляется видъ на картинј, такимъ по необходимости будетъ почитаемъ и первоначальный образъ. Итакъ, если опредјленіе говоритъ, что христіанство (есть) подражаніе Богу, то не пріявшій еще слова таинства, какою увидитъ у насъ жизнь проводимую, какъ онъ увјренъ, по подражанію Богу, таковымъ будетъ почитать и наше Божество. Такъ что, если онъ увидитъ примјры всего благаго, то увјруетъ, что Божество нами чтимое, благо. Если же кто будетъ преданъ страстямъ и звјрообразенъ, и въ своихъ нравахъ сообразно различнымъ страстямъ будетъ отображать виды различныхъ звјрей (ибо въ извращеніяхъ нашего естества должно видјть именно отображенія звјрей), и за тјмъ станетъ именовать себя христіаниномъ, тотъ, поелику его имя објщаетъ и возвјщаетъ подражаніе Богу, своею жизнію подаетъ невјрнымъ поводъ порицать Божество, въ которое мы вјруемъ. Посему и Писаніе возвјщаетъ таковымъ страшнјйшую грозу, говоря: горе тјмъ, ради кого имя Мое хулится во языцјхъ (Ис. 32, 5). И мнј кажется, что къ этой преимущественно мысли руководя насъ, Господь сказалъ могущимъ слышать: будите совершени, якоже Отецъ вашъ небесный совершенъ есть (Матф. 5, 48). Ибо, наименовавъ истиннаго Отца отцемъ вјрующихъ, хочетъ, чтобы и рожденные отъ Него имјли подобіе съ созерцаемымъ въ Немъ совершенствомъ благъ.
Скажешь мнј: но какъ для человјческаго смиренія возможно простирать стремленіе къ блаженству усматриваемому въ Богј, когда въ семъ самомъ повелјніи какъ будто выказывается неудобоисполнимость его? Ибо какъ возможно земному уподобиться Тому, Кто на небесахъ, когда самое различіе по естеству показываетъ недостижимость подражанія? Ибо, какъ невозможно лицемъ достать до величія небесъ и содержащихся въ нихъ красотъ, такъ и земному человјку равно невозможно уподобиться небесному Богу. Но слово Писанія о семъ ясно: не приравнивать естество человјческое естеству Божескому повелјваетъ оно, но Его благимъ дјйствіямъ, сколько возможно, подражать въ жизни. Итакъ, какого рода наши дјйствія могутъ быть подобны дјйствіямъ Божіимъ? Отчуждаться всякаго зла, сколько возможно, дјломъ, словомъ и помышленіемъ стараясь быть чистыми отъ оскверненія имъ. Въ этомъ состоитъ истинное подражаніе божескому и свойственному небесному Богу, совершенству.
Ибо не думаю, чтобы Евангеліе въ словахъ, которыми повелјваетъ быть намъ совершенными какъ небесный Отецъ, говорило о стихіј неба, какъ объ отдјльномъ какомъ-то жилищј Божества, котому что Божество равно находится во всемъ и одинаково проницаетъ все твореніе; нјтъ ничего, что бы пребывало въ бытіи внј Сущаго, но божеское естество соприкасается каждому существу, все содержа въ себј всеобъемлющею силою, какъ и пророкъ поучаетъ сему, говоря, что перенесусь ли мыслію на небо, изслјдую ли, нисходя мысленно, то, что подъ землею, простру ли разумную силу души къ предјламъ существующаго, — во всемъ увижу всевластвующую Твою десницу. Подлинное же изреченіе его таково: аще взыду на небо, Ты тамо еси: аще сниду во адъ, тамо еси; аще возму крилј мои рано, и вселюся въ послјднихъ моря, и тамо бо рука Твоя наставитъ мя, и удержитъ мя десница Твоя (Псал. 137, 8-10). Итакъ изъ сихъ словъ можно видјть, что не отдјлено для Бога, по преимуществу, небесное жилище. Но поелику горній удјлъ признается чистымъ отъ зла (на это во многихъ мјстахъ загадочно указываетъ намъ Писаніе), а въ сей дольней, болје вещественной жизни совершаются злыя страсти, такъ какъ здјсь, въ земной жизни, извивается и ползаетъ изобрјтатель зла, — змій, о которомъ приточно говоритъ Писаніе, что онъ на персјхъ и чревј ходитъ и землею питается всегда (Быт. 3, 14); а этотъ образъ движенія и видъ пищи указываетъ намъ на то, что земная именно и дольняя жизнь допускаетъ въ себя поползновенія многообразнаго зла и дјлается пищею ползающаго по ней звјря: то повелјвающій подражать небесному Отцу повелјваетъ быть чистыми отъ земныхъ страстей, отдаленіе отъ которыхъ совершается не посредствомъ мјстнаго перехожденія, но однимъ движеніемъ воли. Итакъ, если отчужденіе отъ зла естественно совершается однимъ устремленіемъ разумјнія, то евангельское слово не повелјваетъ намъ ничего затруднительнаго. Ибо съ устремленіемъ разумјнія не соединено даже и труда, но можно для насъ безъ усилія, посредствомъ желаній быть тамъ, гдј бы ни пожелали. Такъ что, желающему, и на землј удобно вести небесный образъ жизни, какъ скоро, по руководству Евангелія, будемъ мудрствовать небесная и слагать въ тамошнихъ сокровищницахъ богатство добродјтели; ибо, не скрывайте, говоритъ, сокровищъ на земли, но скрывайте сокровище на небеси, идјже ни червь ни тля тлитъ и идјже татіе не подкапываютъ ни крадутъ (Матф. 6, 19-20). Сіи слова показываютъ, что въ горней жизни не обитаетъ никакой тлетворной для блаженства силы. Ибо многоразлично дјйствующій своею разнообразною злобою на гибель сей жизни, то на подобіе моли проникаетъ въ разумъ, дјлая непригодною ту часть души, въ которую внјдрится; то, если въ скорости не будетъ изгнанъ изъ одной части, посредствомъ поядающей и истребляющей силы, переползая къ близъ лежащимъ частямъ, какъ знакъ своего движенія, оставляетъ слјдъ поврежденія вездј, куда ни приближится. Если же внутреннее непоколебимо, строитъ ковы посредствомъ внјшнихъ обстоятельствъ; онъ или посредствомъ удовольствія проламываетъ стјну къ сокровищницј сердца или другою страстію опустошаетъ хранилище души, гнјвомъ или печалію или иною подобною страстію окрадывая разумъ. Итакъ поелику въ горнихъ сокровищницахъ, какъ говоритъ Господь, нјтъ ни моли ни тли ни хищнической злобы, научающей тому, о чемъ мы упомянули; то туда должно переносить наше дјланіе, гдј собранныя сокровища, недоступныя хищенію и умаленію не только навсегда остаются, но и на подобіе сјмянъ производятъ многоразличное приращеніе. Ибо конечно необходимо, чтобы воздаяніе было велико, соотвјтственно естеству пріявшаго сокровище на храненіе. И какъ мы, дјйствуя сообразно своему естеству, приносимъ мало, потому что такова наша природа; такъ прилично, чтобы Тотъ, Кто во всемъ богатъ, за ввјренное Ему малое воздалъ тјмъ, что имјетъ по естеству. Итакъ ни кто да не унываетъ, внося въ божественныя сокровищницы по своимъ силамъ, какъ будто онъ получитъ по мјрј того, что онъ далъ; но пусть пребываетъ въ надеждј исполненія објщанія сказавшимъ, что Онъ малое замјнитъ великимъ, воздавъ небеснымъ за земное, вјчнымъ за временное; сіи же блага такого рода, что ихъ ни мыслію нельзя постичь, ни словомъ изъяснить; о нихъ учитъ богодухновенное Писаніе: ниже око видј, ниже ухо слыша, ниже на сердце человјку взыдоша, яже уготова Богъ любящимъ Его (1 Кор. 2, 9). Написавъ сіе тебј, о честная глава, мы не только восполнили опущенныя нами письма, но и предварили могущія быть послј сего опущенія. Ты же трудись о Господј, по сердцу; по сердцу же да будетъ тебј всегда то, что и Господу благоугодно и намъ по сердцу.
Печатается по изданiю: Творенiя святаго Григорiя Нисскаго. Часть седьмая. М.: Типографiя В. Готье, 1865. – С. 211-223. (Творенiя святыхъ отцевъ въ русскомъ переводј, издаваемыя при Московской Духовной Академiи, томъ 44.)