Разумъ есть по истинј божественное и священное дјло Божіе, превосходное стяжаніе, не отъинуды привзошедшее, но съ самою природою человјка соединенное, драгоцјннјйшій даръ, нисшедшій въ него отъ Зиждителя. Посему и говорится, что человјкъ созданъ по подобію Божію (Быт. 1, 26). Имъ онъ и отличается отъ прочихъ животныхъ, и этимъ особенно богоподобнымъ преимуществомъ запечатлјвается, въ прочемъ имјя очень много общаго съ животными. Ибо форма глазъ и составъ всего тјла, какъ наружный видъ его, такъ и то, что скрыто въ желудкј, не даютъ особаго преимущества человјку; поелику мы видимъ, что и обитающія на землј и въ водј, и летающія по воздуху и вообще всј животныя имјютъ тоже самое. Но разумъ дјлаетъ человјка владыкою всего, и служитъ признакомъ его счастія. Что Богъ имјетъ изобильно, то даровалъ намъ въ малой мјрј, чтобы мы прежде всего устремляли взоръ свой къ Нему, познавали Разумъ, подающій разумъ, и служили бы Тому, кто такъ прекрасно украсилъ насъ собственнымъ совершенствомъ. Посредствомъ разума мы, будучи слабы тјломъ, дјлаемся сильнје сильныхъ, все порабощаемъ себј и заставляемъ служить нашимъ нуждамъ. Такъ мы укрощаемъ воловъ, налагаемъ на нихъ ярмо и заставляемъ плугами разсјкать землю, и быстраго коня сдерживая уздою дјлаемъ послушнымъ, и лјниваго осла, побуждая палкою, дјлаемъ болје проворнымъ, и упорныхъ муловъ принуждаемъ тащить колесницы и перевозить тяжести, громадныхъ тјломъ слоновъ и высокихъ верблюдовъ удобно приспособляемъ къ тому, что нужно намъ. Такъ мы переплываемъ и глубину водную, и на маломъ деревј при помощи мореходнаго искусства пробјгаемъ неизмјримыя моря, и когда не имјемъ указаній для этого пути, потерявъ изъ виду землю, безопасно направляемъ путь свой по знакамъ на небј, и плавателя, какъ и волхвовъ, путеводитъ звјзда. Открыты (разуму) и широта и очертаніе неба, и множество звјздъ, и то, какую каждая имјетъ величину, и разстояніе и фазы луны, и что бываетъ съ солнцемъ, когда оно на нјкоторое время скрываетъ лучи свои. Мы разсуждаемъ даже и о причинахъ колебанія земли, и отчего она потерявъ естественную устойчивость, и сама волнуется и потрясаетъ живущихъ со всјмъ, что находится на ней. Наблюдая признаки погоды, мы предусматриваемъ засухи и предсказываемъ дожди. Вникая разумомъ въ произведенія земли, мы изслјдуемъ свойства растеній, и находимъ одно полезнымъ для цјленія ранъ, другое способствующимъ сну для страдающихъ безсонницею, иное цјлительнымъ для печени, а иное уничтожающимъ воспаленіе селезенки. Не говорю о знаніяхъ, умалчиваю объ искусствахъ, однихъ необходимыхъ, другихъ служащихъ ко всякому удовольствію, о разнообразной области занятій.

Но такое животное, мудрое, способное къ дјятельности, къ труду, одаренное памятью, видящее и около себя и вдали, увлекаясь разнообразными удовольствіями и различными страстями, одно оставляетъ безъ вниманія,— истинную жизнь и собственное спасеніе! Наблюдая измјненія вјтровъ, ты не обращаешь взора къ воскресенію; зная годовыя перемјны, не обращаешь вниманія на перемјну жизни; требуя отъ собственнаго раба отчета въ его дјлахъ, пренебрегаешь властію своего Судіи и Господа. Это свойственно не разумному существу, но извратившему разумность въ безуміе. Правды не сохраняешь, добродјтели не научаешься, о молитвј не радишь; это обнаружилъ вчерашній день. Какими глазами ты смотришь на воскресный день, обезчестивъ субботній? Развј ты не знаешь, что эти дни какъ бы братья? Если ты обидјлъ одинъ, не оскорбляешь ли тјмъ другаго? Имјя умъ и разсудокъ, ты не предусматриваешь приличнаго и полезнаго, не прилагаешь заботы, соотвјтственной безсмертію твоего естества и не разсуждаешь о своей природј, — кто ты таковъ и чјмъ можешь быть. Но ты предалъ даръ Божій чреву, сладострастію, праздности и сну, такъ что онъ сталъ для тебя ненужнымъ, безполезнымъ и тщетнымъ. Это весьма постыдно, дјтски неразумно и достойно тяжкаго осужденія. Менје было бы зла, если бы не умјя разсудить собственнымъ умомъ и сами собою, что для насъ полезно, повјрили другому, когда тотъ указываетъ намъ полезное. Но на дјлј не такъ; мы очень не любимъ учителей, съ непріятностію сносимъ ихъ наставленія и тяготимся совјтами; чувствуемъ тошноту отъ ученія хорошему, какъ больные разстройствомъ желудка отъ питательной пищи, предлагаемой имъ врачами. Если сдјлаютъ упрекъ, сердимся; если услышимъ строгое слово, негодуемъ; если отлученіемъ затворятся для насъ церковныя двери, богохульствуемъ. Это не есть поведеніе, свойственное учащимся: это — не послушаніе учениковъ, но пренія возмутителей и бунтовщиковъ. Ученикъ, который хочетъ пріобрјсть знаніе какого-либо мірскаго искусства или науки, долженъ стоять на ряду съ дитятею; а кто желаетъ достигнуть совершенства въ благочестіи, тому тјмъ болје полезно быть младенцемъ, что и Господь сей возрастъ почтилъ Своими похвалами, какъ особенно способный къ повиновенію. Но отрокъ не посягаетъ на черты и линіи, которыя учитель дјлаетъ на навощенной доскј и не чертитъ новыхъ буквъ по глупому своему своеволію, дјлая нововведенія въ письменахъ; онъ сперва грифелемъ упражняетъ руку по чертамъ проведеннымъ учителемъ и не даетъ иныхъ именованій буквамъ, но тј, которыя слышалъ; всячески словомъ и дјломъ онъ подражаетъ передаваемому руководителемъ. А если за нерадјніе и наказывается плеткою, то не становится дерзкимъ отъ наказанія, не уходитъ отъ учителя, разбивъ доски, но проливъ немного горькихъ слезъ, принимается за ученіе и дјлается внимательнје, а не нерадивје. Если же въ другой разъ опять по молодости окажется небрежнымъ, ему приказываютъ оставаться безъ пищи, и нерадјніе наказываютъ голодомъ; остается также въ училищј одинъ, когда другія дјти уходятъ објдать, исполняя приказаніе съ большимъ уваженіемъ. Но не такъ ведетъ себя христіанинъ, который слышалъ: аще не обратитеся и будете яко дјти, не внидете въ Царство небесное (Матф. 18, 3). Если онъ увидитъ священника, строгимъ видомъ и голосомъ обличающаго согрјшеніе, открыто противорјчитъ, ворчитъ сквозь зубы, и обходя площадь и улицы ругается. А если онъ отлученъ отъ церкви, презираетъ молитву, явно отдаляясь отъ народа и отъ таинствъ. Случается, что даже и не подвергшійся такому наказанію, самъ себя удаляетъ отъ церкви по гнјву на епископа, отвращаясь отъ Бога и Господа. Такому можно сказать тоже, что сказано было Павлу, когда онъ былъ еще Савломъ: жестоко есть ти противу рожна прати (Дјян. 9, 5). Если ты самъ удалилъ себя отъ Бога, то размысли, что удаляющійся отъ солнца проводитъ жизнь во мракј и тмј. Если ты отстраненъ отъ молитвъ какъ недостойный, покаяніемъ возврати себј прежнее состояніе.

Въ евангеліяхъ не писано ничего ложнаго, и предреченное Христомъ несомнјнно исполняется. Чрезъ Петра Онъ далъ епископамъ ключи небесныхъ почестей; знай же, что разрјшенный ты будешь разрјшенъ, и связанный духовными узами, ты будешь связанъ. Если бы ты могъ видјть существо души, я показалъ бы въ тебј отлученномъ образъ осужденнаго, по шеј скованнаго тяжкими оковами, не имјющаго свободнымъ или разрјшеннымъ ни одного члена. О, если бы еще этою жизнію ограничивалось наказаніе! Но теперь, если что человјческое случится, и вдругъ предстанетъ кончина, какъ тать въ нощи, знай, что для тебя заключено и тамъ. Внимательны и не шутятъ стражи вратъ царствія; они видятъ душу, имјющую знаки отлученія; какъ бы узника, который имјетъ на себј слјды зловонія и нечистоты темничной, они гонятъ ее съ пути ведущаго къ блаженству, не дозволяютъ видјть лики праведныхъ и ангельское веселіе. Жалкая же душа много обвиняя тогда себя въ неразуміи, плача, скорбя и стјня, будучи заключена въ мрачное нјкое мјсто, какъ бы въ затворъ, останется тамъ, казнясь нескончаемымъ и во вјки непрекращающимся плачемъ. Не будите, сказано, яко конь и мескъ, имъ же нјсть разума, браздами и уздою челюсти ихъ востягнеши (Псал. 31, 9). Сіе говоритъ псаломъ, смягчая упорнаго и какъ бы елеемъ умащая наставленіями. Итакъ склони выю, и какъ ярму подчинись приказаніямъ. Упорное сокрушается, а гибкое и склоняющееся выпрямляется; тебя научаетъ этому и опытъ надъ деревьями. Закусивъ узду не ввергнись въ стремнину или пропасть, но подчинивъ выю рукј всадника, направляйся по спасительному пути. Когда примешь наказаніе, скажи съ покорнымъ духомъ слова Давида: благо мнј, яко смирилъ мя еси, яко да научуся оправдапіемъ Твоимъ (Псал. 118, 71). Не считай отлученіе самовольствомъ епископа; это отеческій законъ, древнее церковное правило, начавшееся во времена закона и утвержденное во времена благодати. Посмотри на святаго Павла, чрезъ посланія посылающаго приговоръ отлученія противъ виновныхъ и врачующаго этимъ врачевствомъ коринфскаго юношу, грјхомъ съ мачихою по навожденію сатаны заразившагося. Его же бо любитъ Господь наказуетъ, біетъ же сына, его же пріемлетъ (Евр. 12, 6). Ибо не сладки корни ученія, но горьки; въ послјдствіи же произращаютъ плодъ сладчайшій сота. Посему занимающемуся ученіемъ нужно трудиться, а учащему употреблять наказанія и строгость. Въ законј Моисеевомъ доселј остаются четыре десятерицы законныхъ ударовъ, но не такъ въ евангельскомъ законј. Здјсь говорится обо всемъ: здјсь и милость и жезлъ и утјшеніе и наказаніе. Ибо мы не какъ раба бьемъ тебя, но учимъ какъ свободнаго, потому что твой родъ отъ свободной Сарры, а не отъ рабыни Агари. Мы уважаемъ тебя какъ сына свободной, а не безчестимъ какъ родившагося отъ служанки. Посему когда ты согрјшаешь, мы подвергаемъ тебя свободнымъ эпитиміямъ, не тјло бичуя, но душу сокрушая. Если мы не будемъ и этого дјлать, то какъ тебя научимъ? Не легко передается слово ученія и руководство къ добродјтели; оно требуетъ различныхъ способовъ наставничества, принаровляемыхъ къ существующимъ нравамъ. Послушенъ ли кто и удобопреклоненъ къ назиданію? Для него прилично простое и кроткое слово. Упоренъ ли и необузданъ? Для него нужны розги. Что же намъ дјлать, когда розогъ мы не употребляемъ? Неужели оставить такого безъ вразумленія? Нјтъ! Но мы при помощи слова дадимъ ему иной видъ, соотвјтственный тому, какой будетъ нуженъ. И какъ кушанье чрезъ малую прибавку приправъ получаетъ противоположный вкусъ, изъ горькаго дјлаясь сладкимъ, и изъ сладкаго перемјняясь въ горькое; такъ и наше слово чрезъ приложеніе новыхъ формъ, приспособляется къ различнымъ нуждамъ, дабы соотвјтствовать воспитанію каждаго.

И такъ, не порицай меня по угламъ, называя мой способъ ученія грубымъ, и соучастниковъ преступленій твоихъ дјлая соучастниками своихъ ругательствъ на меня; не сјди судя епископа на совјтј суетномъ. А я не буду возмущаться душею, какъ бы новое что терпя, если упорнјйшіе изъ учениковъ негодуютъ на меня; ибо таково свойство человјка, неразлучное съ нимъ отъ начала до конца жизни, что начальникъ вообще тяжелъ для всјхъ подчиненныхъ, а для преступныхъ и беззаконныхъ даже ненавистенъ. Ибо запрещающій грјхъ огорчаетъ; меня научаетъ въ этомъ достаточно, кромј постороннихъ свидјтельствъ, и священная исторія. Какой пастырь былъ лучше Моисея? Какой начальникъ былъ такъ снисходителенъ и кротокъ? Всјмъ онъ былъ для народа, питателемъ, вождемъ, священникомъ, истиннымъ отцемъ, спасителемъ на войнј, въ пустыни доставлявшимъ то, чего не сјяли и не пахали, судьею снисходительнымъ, путеводителемъ вјрнымъ; но и при всемъ томъ противъ него возмущались какъ противъ несправедливаго, оскорбляли какъ вреднаго, роптали какъ на татей и обманщиковъ, злословили какъ неискуснаго вождя и не добраго начальника; онъ былъ въ опасности лишиться и самаго священства, когда Дафанъ, Авиронъ и сыны Корея, увлекши съ собою мятежный народъ, непризванные, усиливались быть священниками святилища, устроили себј кадильницы, едва не прикоснулись къ святынј и возжгли таинственный огнь, который прежде фиміама сжегъ курившихъ. Такъ много поводовъ подаетъ къ негодованію начальство надъ народомъ и должность учителя, что даже братья не пощадили Моисея; но и Маріамъ противорјчила, и Ааронъ порицалъ, и бремя власти извратило чувство родственной любви и возстановило противъ много потрудившагося мужа самыхъ близкихъ ему. Но это ничто было для Моисея; ибо онъ былъ все тотъ же Моисей, и не сдјлался хуже себя, а они вызвали и понесли отъ Бога наказанія за свои вины противъ вождя. Что было съ преемниками Моисея? Исаія учитель благочестія не былъ ли перепиленъ? Іеремію за то, что не переставалъ вопіять обличая идолослуженіе, развј не приняли въ наказаніе рвы и водотечи? Захарія не подвергся ли нападенію, и не былъ ли убитъ между церковью и алтаремъ? Самъ Господь нашъ не былъ ли закланъ какъ пастырь за овецъ? Не по ненависти ли къ наставленіямъ распятъ былъ? Что было причиною отсјченія главы Павла? Что вознесло Петра на крестъ? Что предало различнымъ мукамъ одного за другимъ Апостоловъ? Не то ли, что они воспрещали грјхъ, учили правдј? Всегда друзья истины и учители кажутся врагами для учениковъ ими обличаемыхъ. А мы за истину еще не терпјли заушеній, еще не было опасности для нашего тјла. И что много сјтовать намъ служителямъ Распятаго? Какъ отецъ или мать, я принимаю твои грубости и дерзости.

Печатается по изданiю: Творенiя святаго Григорiя Нисскаго. Часть седьмая. М.: Типографiя В. Готье, 1865. – С. 474-484. (Творенiя святыхъ отцевъ въ русскомъ переводј, издаваемыя при Московской Духовной Академiи, томъ 44.)